Духовный диссонанс.

Если глаз никогда не спит, все сны естественным образом прекращаются. Если ум не делает различий, тогда тысячи вещей такие, какие есть, едины в своей сущности. Понять тайну этой единой сущности, значит освободиться от всех затруднений. Когда все вещи видятся одинаково, достигается вневременная сущность «Я». Невозможны никакие сравнения или аналогии в этом беспричинном, безотносительном состоянии.

– Сосан –

Как же это возможно, что лишь немногие способны найти то единственное, что нельзя потерять? Каким же образом нам удаётся совершить этот чудесный подвиг – видеть то, чего нет, и не видеть того, что есть? Благодаря какому особому механизму иллюзии удаётся удерживать в своих лапах тех, кто стремится освободиться от неё?

Когда приходится решать, что вставлять в книгу, я вспоминаю, что мне хотелось бы прочитать, когда я сам пытался всё это выяснить. Меня всегда тяготил один вопрос: что это за великая загадка? Почему должно быть так трудно найти ответы на такие простые вопросы? Что истинно? Что здесь происходит? В чём смысл?

Кто я?

Похоже, основная масса людей удовлетворяется верой, что вселенная это загадка, и смысл жизни непознаваем, но тех, то действительно желает ответов на более обширные вопросы, не так-то легко отговорить. Очевидно, что вселенная это тайна, но почему? Какова природа этой таинственности? Присуще ли вселенной быть таинственной? Присуще ли смыслу быть непознаваемым? Мы что, одурманены, или связаны, или заколдованы? Существует ли какая-то сила или фактор, который удерживает нас во тьме? Кто или что отнимает или прячет от нас реальность? Почему что-то настолько простое должно быть таким трудным?

Я обнаружил, что наше невежество не является принудительным, оно добровольное, и даже более того – мы сами налагаем его не себя. Никто у нас ничего не отнимал и не прятал, таинственность не присуща истине, и нет никакого заговора держать нас в невежестве. Существует, однако, реальный процесс, механизм иллюзии, который действует внутри каждого из нас. Имя, которое я использую для этого механизма иллюзии, заимствованное из индуизма, Майя. Нужно помнить, что Майя не является реальным архи-божеством, мешающим нам возвыситься. Майя внутри нас, она часть нас, и полностью управляет нами. Майя — это страх, пропитывающий нас настолько, что мы не подозреваем, что он существует. Майя это организующий принцип эмоциональной энергии в основанном на страхе отделённом состоянии, и Майе присуща таинственность.

***

Близился вечер, на палубе бассейна всё затихало. Сегодня день был беспокойный, люди приходили и уходили больше обычного, но теперь остались только Лиза, Мэгги и я. Я сидел за своим большим столом, Мэгги колдовала над каким-то блюдом на кухне, а Лиза млела в опьяняющих лучах солнца.

Эта усадьба, в которой мы жили, была не тем, что я изначально искал, приехав в Мексику. Мне хотелось чего-нибудь более уютного, больше похожего на дом Фрэнка, но не в городе. Она была нелепой во многих отношениях – слишком большая, слишком вычурная, слишком высокотехнологичная, слишком дорогая – но вместе с тем она была совершенной. Мне очень нравилось в домике возле бассейна, и я часто ночевал там вместо гостевого домика. Это было прекрасным местом для жизни и работы – тихо, уединённо, великолепные виды – но эти качества я мог бы найти где-нибудь ещё. Что мне больше всего нравилось здесь, и чего я вряд ли нашёл бы в таком доме, как у Фрэнка, так это то, что Лиза и Мэгги могли жить тут же. Если бы они жили где-то у себя, или у Фрэнка, я бы не мог часто с ними видеться, но они были здесь, и обе, по-разному и в различной степени, играли важные роли в создании и содержании этой книги. Мне не нужно было преследовать их, звонить и назначать встречи, чтобы поговорить с ними, что было бы нарушением моих соглашений со вселенной, и уж этого я ни за что не стал бы делать. Но они были прямо здесь, рядом, в наличии, доступны. Это ещё один хороший пример того, как книга вкладывается мне в руки, и как я распознаю тенденции и двигаюсь ними: аренда этого совершенно неподходящего имущества, когда мой рациональный ум искал чего-то совсем иного; приглашение практически незнакомых мне людей пожить здесь; неожиданная удача, пришедшая точно вовремя, чтобы покрыть расходы высокой арендной платы; и всё, что привело меня в этот дом и познакомило с этими и другими людьми, являющимися неотъемлемой частью процесса и содержания третьей книги. И намного больше, чем позволяет место, чтобы рассказать об этом.

***

Мэгги закончила, что она там делала, подошла и села ко мне за стол. Несколько минут она сидела молча, потом спросила, над чем я работаю.

– Когнитивный диссонанс, – ответил я.

– Я не знаю, что это, – сказала она.

– Я тоже, – сказал я. – Вот и пытаюсь выяснить.

– И что это?

Я зачитал из своих записей.

– Когнитивный диссонанс — это термин, используемый в психологии для описания дискомфорта, который мы ощущаем, когда наши мысли и убеждения вступают в конфликт друг с другом.

Она сердито посмотрела на меня.

– А например, – сказала она.

– Окей, скажем, например, я против убийства невинных животных, но также я люблю есть мясо. Понимаешь?

– То есть, когда делаешь что-то против того, во что веришь?

– Правильно, и всё хорошо, пока я не вполне это осознаю, как если это остаётся на сумеречных задворках моего сознания. Если это не беспокоит меня, это не проблема. Какой же это зуд, если он не зудит?

– Если не зудит, – логически вывела она, – значит, это не зуд.

– Тогда что это?

– Ничто?

– Да.

– А потом, если всё-таки зазудит?

– Да, если зазудит, тогда это становится проблемой, и мне нужно что-то с ней делать.

– Почесать?

– Это один способ. Какой есть ещё?

– Можно не обращать внимания.

– Можно попытаться. Что ещё?

– Не знаю, приложить что-нибудь?

– Верно, – сказал я. – Или может, просто удалить причину, как вынуть занозу или смахнуть клеща.

– Да, – сказала она.

Можно было бы допустить и другие ответы, включая болеутолители – наркотики и алкоголь, ампутацию – отрезать беспокоящую часть, и самоубийство – выпрыгнуть из окна, но они немного выше возможностей Мэгги.

– Так что же делать, – спросила она, – если ты ешь мясо, но не хочешь, чтобы животным причиняли боль?

– Это не совсем правильный вопрос. Я могу провести всю свою жизнь, питаясь мясом и не желая видеть, как животным причиняют боль.

– Значит, это не проблема, – она размышляла, – проблема в том...

Я подождал.

– … что это начинает зудеть?

– Звучит верно, не так ли? Это не проблема, пока не начнёт зудеть. Если обстоятельства действительно вынуждают меня осознать этот диссонанс в моих знаниях, в мыслях, тогда это вызывает во мне дискомфорт, и этот дискомфорт потребует облегчения. Самый очевидный способ для меня облегчить мой дискомфорт это перестать есть мясо. Но гораздо легче сменить убеждения, чем поведение, а я очень люблю мясо, поэтому я, возможно, просто поменяю свои взгляды на убийство невинных животных, и буду продолжать их поедать.

– Как это можно поменять свои взгляды?

– Возможно, решив, что если бы их не выращивали на еду, они могли бы вообще никогда не родиться. И тогда, вместо ответственности за убийство животных, я буду ответственен за их рождение. Проблема решена.

– Но разве это правда?

– Меня не заботит, правда ли это, – ответил я, – это должно лишь остановить зуд.

***

Я не хочу ограничиваться учебным определением «когнитивного диссонанса», поэтому переименуем его в «духовный диссонанс» и определим заново. Духовный диссонанс — это то, что происходит, когда наш внутренний мир встречается с нашим внешним миром, когда то, что, как мы думаем, верно, натыкается на то, что оказывается правдой, когда внутренняя вера сталкивается с внешней реальностью. Этот дискомфорт появляется, когда встречаются «я» и «не-я».

Эго — это как тонкая оболочка атмосферы между Землёй «я» и бесконечным космосом «не-я», удерживающая одно внутри, а другое снаружи. Мы проживаем целые жизни в этой узкой полоске, никогда не копая слишком глубоко вниз, и не проверяя свои верхние границы. Вот на что тратится наша эмоциональная энергия, накачивающая этот зазор между двумя несовместимыми поверхностями, предохраняя их от соприкосновения, которое вытряхнуло бы нас из нашего сонного состояния.

Когда происходит такое соприкосновение, это называется «духовный диссонанс».

Духовный диссонанс — это ментально-эмоциональный двойник негативных физических стимулов, как голод и боль. Мы испытываем физическое неудобство от голода, поэтому мы едим. Мы испытываем физическую боль, когда наш палец в огне, поэтому мы отдёргиваем его. Точно так же, когда мы испытываем дискомфорт от духовного диссонанса, мы ищем облегчения, хотя это не столь же легко и просто, как выдернуть палец из огня.

Духовный диссонанс — это жизненно необходимая функция в обстоятельствах жизни человека. Так мы действуем. Он может, как и всё остальное, барахлить, но для большинства людей большую часть времени, это не более чем встреча двух слегка шершавых поверхностей – самой внешней изнутри и самой внутренней снаружи.

Вот обычный пример духовного диссонанса: Если Бог нас любит, почему он допускает столько страданий? Несомненный факт божьей любви — это внутреннее убеждение. Очевидность человеческого страдания — это внешняя реальность. Разве Бог не способен остановить страдания? Нет, должны мы ответить, потому что Он может делать всё, что пожелает. Поэтому, Он должен позволять, или даже вызывать страдания. Но как такое может быть, если он любит нас? Чем-то нужно пожертвовать, либо, что лучше всего, просто избегать задавать этот вопрос с самого начала.

Специально придуманная гипотеза – один из способов иметь дело с такими неразрешимыми проблемами. В результате у нас получается новое убеждение, которое мы можем запихнуть в зазор между двумя существующими убеждениями, заткнуть щель в стене нашей тюремной камеры, куда стал проникать беспокоящий свет, нарушая наш отдых. В данной ситуации такой гипотезой может быть «Поскольку Бог нас любит, он дарует нам свободу воли, а мы используем её, чтобы создавать себе страдания». Это как программа-заплатка, патч, антивирус – мы обнаруживаем вирус в нашей операционной системе убеждений, устанавливаем убеждение-антивирус, и всё окей. Окружающие нас стены созданы из убеждений, поэтому это убеждение-антивирус скорее всего хорошо впишется и будет существовать столько, сколько будет существовать стена, если мы сами не вмешаемся.

Ещё одно решение этой проблемы это отказаться совсем от таких нелёгких размышлений. «Пути Господни неисповедимы», можем сказать мы, и счастливо покончить с этим. Подобным же образом мы можем облегчить свой дискомфорт, доверив его специалистам. «Путь священники разбираются с этими неразрешимыми вопросами, скажем мы себе, это дело пастырей, а не стада, беспокоиться о таких вещах».

Либо мы можем удвоить свои эмоциональные вложения в Бога и просто наплевать на логические противоречия с надменным презрением или насмешливым пренебрежением. Либо мы можем пойти другим путём и вовсе наплевать на Бога, подперев подобными головоломками свою позицию. Либо, лучшее и наиболее распространённое, мы можем пуститься по маршруту «невежество — это благословение». Мы можем совершенно игнорировать этот вопрос, или отвергать его, или просто занимать себя и отвлекать, чтобы он и бессчётное количество ему подобных никогда не обрели бы точки опоры в нашем сознании.

Либо сколь угодно других сценариев. Главное – прекратить дискомфорт, как вынуть батарейку из ревущего датчика дыма, чтобы снова отправиться спать.

А в это время где-то горит пожар.

***

Лиза подслушала наш с Мэгги разговор о духовном диссонансе и присоединилась к разговору.

– Духовный диссонанс появляется у стены эго, воображаемой линии, где кончается «я» и начинается «не-я», – объяснял я им обеим, пытаясь в то же самое время прояснить всё для себя. – Стена эго не имеет независимой реальности. Когда мы прекращаем вкачивать в неё энергию, она начинает растворяться. Вот что такое эго, само-отделённое состояние, и именно на это мы используем свою эмоциональную энергию. Скорлупа эго, в которой мы обитаем, это наше собственное создание, как силовое поле, требующее постоянного источника эмоциональной энергии.

Мэгги зевнула и вернулась к своим делам на кухне. Лиза выглядела смущённой.

– А что насчёт ментальной энергии? – спросила она. – Что насчёт нашего интеллекта?

– Интеллект ниже по рангу, чем эмоция, – сказал я. – Гораздо ниже. Даже наши величайшие мыслители редко заходят дальше оправдывания и рационализации своих убеждений. Вот почему я пытаюсь внушить людям, что реальное мышление это не то, что они думают. Реальное мышление неизменно разрушительно и болезненно. Оно ведёт к уменьшению буферной зоны между этими шершавыми поверхностями, что приводит к сильному трению и изнашиванию. Как когда двигатель работает без масла, это приводит к катастрофической аварии. Обычно мы чувствуем даже самый слабый уровень изнашивания и принимаем необходимые микро-меры, но возможно и скорректировать вручную этот автоматический процесс. Мы можем продумать свой путь до выхода из нашего ложного «я», вместо того, чтобы убеждать себя в его существовании.

– О чём именно вы сейчас говорите? – спросила она.

– Вы перестали вкладывать свою эмоциональную энергию в эту буферную зону, всё начало скрипеть, всё больше и больше нагреваться, обдираться, и в конце концов механизм сломался, и вот вы здесь.

Она была в замешательстве.

– А как я сюда попала? – спросила она.

– Вы перестали тратить свою жизненную энергию на определение себя как отдельного существа и позволили себе быть неопределённой. Теперь вся энергия, которую вы тратили на создание и поддержание своей отделённой эгоистической идентификации, может быть развёрнута по направлению к новым и гораздо более интересным целям. Совершенно иной образ бытия, знания, восприятия. Совершенно иной образ желаний и их исполнения, делания и неделания, взаимодействия со вселенной.

Она раздражённо покачала головой.

– Но это не волшебство? Вы это имеете в виду?

– Или, как я думаю, всё волшебство. Царство сна — это волшебное место и мы являемся его частью. Мы им являемся. Мы не скромные поселенцы или прохожие или незваные гости, кем обычно себя считаем.

– Не знаю, – сказал Лиза, качая головой, – мне кажется, как будто я в каком-то кино, и никак не могу понять, что это за кино – какой-нибудь научно-фантастический фильм или просто обычная драма. Всё, что вы говорите, звучит как будто не из моего мира, я не узнаю эту реальность. Это звучит чудесно, но нереально. Это звучит как выдумка для детей.

– Что приводит нас снова к духовному диссонансу.

– Ох, потому что мои убеждения вступают в конфликт с реальностью. Ну, с конфликтом я согласна.

– Вы, вероятно, никогда не сталкивались с идеей, что мысль формирует реальность, что мысли — это вещи, а вещи всего лишь мысли. Многие умные люди борются, чтобы понять, что есть связь между умом и телом. Ещё труднее постичь связь ума со всем, или пойти ещё дальше и увидеть, что на самом деле с самого начала нет разделения между умом и всем. Если бы вы столкнулись с такого рода мышлением в той жизни, которую вы оставили, вы бы наверно просто посмеялись над доверчивостью некоторых людей и немедленно забыли бы об этом.

Она энергично кивнула, соглашаясь.

– Но теперь всё иначе. В вашей внутренней и внешней ситуации произошли драматические изменения.

– Вы говорите о чудесах, да? Вы это имеете в виду?

– Я имею в виду, что всё – чудо. Мы не невинные свидетели или беспомощные жертвы, мы полноправные члены вселенной, создатели своей реальности в царстве сна. Переход в Человека-Взрослого это наше рождение в эту реальность. Это не просто следующая ступень того, чем мы сейчас являемся, это совершенно иные взаимоотношения с нашим окружением, средой, вселенной – поистине интегрированные, сотворческие взаимоотношения. Мы наносим себе ужасный вред, пытаясь быть позитивными, оптимистичными, радостными по поводу нашей ситуации. То, кем мы являемся сейчас, как мы это понимаем, даже на самый оптимистический взгляд, и рядом не стоит с тем, кем мы являемся не самом деле. Это гораздо круче, чем кто-либо мог себе представить. По сравнению с нашим истинным потенциалом мы всего лишь жалкие маленькие обезьянки, да к тому же ещё противные.

***

Самые преданные религиозные и духовные люди – те, кто переустановил свои координаты и перенаправил свою жизнь для преследования духовного роста или преобразовали самого себя, чтобы соответствовать религиозным идеалам – казалось бы являются наиболее подходящими кандидатами для того духовного перерождения, которое я описываю, но они неизменно являются наиболее эффективно защищёнными от него. Даже самые рьяные духовные искатели редко являются чем-то бóльшим, чем просто любителями или увлекающимися, точно так же посвящающими себя своим духовным практикам и идеалам, как другие посвящают себя коллекционированию моделей поездов или вязанию. Самые искренние искатели практически обречены оставаться в проигрыше – такова реальная динамика духовного поиска. Они не ищут истину или ответы на вопросы – они ищут облегчения духовного диссонанса. Обеспечивать такое облегчение является жизненным соком религиозного и духовного рынка. Это не имеет ничего общего с истиной или пробуждением. Фактически, ровно наоборот. При конечном анализе весь духовный рынок, лишённый всех своих претензий на святость, практически не более чем станция быстрой замены машинного масла, и тогда как может существовать бесчисленное количество разнообразных упаковок, в действительности есть только один продукт.

Все ищущие ищут духовной гармонии – окончания дискомфорта, а не иллюзии. Но гармония, которой они ищут, может быть найдена лишь в глубоком бессознательном, что требует уменьшения диссонанса. Есть такая вещь, как истинная духовная гармония – интегрированное, естественное и крайне желаемое состояние, но, действуя умиротворённо и спокойно, никто его не достиг, и никогда не достигнет.

Как это возможно, что лишь немногим удалось отыскать то единственное, что нельзя потерять? Это нелегко. Это требует всего, что у нас есть, но это единственное, что поистине возвышает человечество. Мы не такие смелые и отважные как нам нравится верить, не настолько наделены интеллектом, как говорит наше тщеславие, и по нашим собственным моральным оценкам мы последние из всех созданий, но есть одно, что мы все делаем замечательно, и только когда вам станет это ясно, вы сможете оглянуться и увидеть, какое это чудо – сознание, само для себя создающее иллюзию.

Дата добавления: 2015-07-08