Имею ли я ценность в глазах Бога?

Я стою в очереди в кассу супермаркета и оглядываюсь по сторо­нам. Бритоголовые подростки с кольцами в носу набирают паке­тики чипсов; клерк берет на ужин стейк, несколько веточек аспа­рагуса и печеный картофель; старуха, скрюченная остеопорозом, исследует персики и клубнику, безжалостно тыча в них пальцем. Неужто Бог знает нас, всех и каждого? Неужели эти люди имеют какую-то ценность в Его глазах?

Когда я включаю телевизор и вижу репортаж о демонстрациях против абортов или за аборт, я пытаюсь вообразить себе эти не­рожденные существа, из-за которых пылают подобные страсти. Я видел в музее препараты с эмбрионами различного возраста, по­казывающие различные стадии развития человека. В мире ежегод­но «убивают», как говорят противники абортов, шесть миллионов таких вот крошечных зародышей. Богословы утверждают, что об­раз Божий запечатлен в каждом из них. Что думает Господь о шес­ти миллионах человеческих существ, умерших прежде, чем они покинули материнскую утробу? Неужели и они имеют значение?

Познания в области астрономии также подпитывали мои со­мнения: наука говорит, что наше Солнце — одно из 500 миллиар­дов звезд, составляющих Млечный Путь; что наша галактика – один из 200 миллиардов звездных миров. Неужели существа на одной из пылинок мироздания имеют какое-то значение для Со­здателя вселенной?

Псалмопевец, также созерцавший звезды, воскликнул: «Когда гляжу я на небеса Твои — то что есть человек, что Ты заботишься о нем?». Любая книга Ветхого Завета сосредоточивается на этой

проблеме. Еврейские рабы в Египте едва ли могли поверить Мои­сею, утверждавшему, что Бога тревожат их страдания. Друзья Иова посмеялись над глупцом, решившим, что Господу Вселенной есть дело до Иова. Проповедник в Екклесиасте формулирует ту же про­блему еще циничнее: имеет ли значение хоть что-то «под солн­цем"? Быть может, жизнь вообще лишена смысла?

Несколько лет назад меня и самого одолевали подобные со­мнения, и тут я получил приглашение на конференцию в Новой Англии по проблемам христианства. Темой конференции был стих из книги пророка Исайи: «Вот, Я начертал тебя на дланях Мо­их» (49:16). Я даже усмехнулся: в тогдашнем расположении духа я отнюдь не был готов обсуждать с проповедниками Новой Англии цитату, которую писали на плакатах и вышивали на настенных ко­вриках в качестве свидетельства веры. Я бы предпочел выступить на другую тему или вовсе отказаться от приглашения. Но все же сперва я раскрыл Библию и заглянул в текст книги.

Я обнаружил, что Бог дает поразительные гарантии Своему на­роду в самый тяжкий момент истории Израиля: страна уничтожена, священный город Иерусалим подвергся надругательству, вавилон­ские воины, не встретив сопротивления, вторглись в Святое Святых, и на этот раз Господь не пришел на помощь Своему народу. Храм был осквернен, столица разрушена, евреев в цепях увели в Вавилон (нынешний Ирак).

Псалом 136 может поведать о том, что переживал в ту пору на­род избранный:

При реках Вавилона, там сидели мы и плакали...

Если я забуду тебя, Иерусалим,

забудь меня десница моя.

Прильпни язык мой к гортани моей,

если не буду помнить тебя...

Дочь Вавилона, опустошительница!

блажен, кто воздаст тебе

за то, что ты сделала нам!

Блажен, кто возьмет и разобьет

младенцев твоих о камень!

Внезапно я понял, что пленники в Вавилоне, внимавшие вести Исайи (стих 49), мучились тем же сомнением, что и я. Имеем ли мы какую-то ценность в глазах Бога? Вот, мы — народ избранный, но наша земля захвачена, наши города сровняли с землей, наших женщин и детей перебили, сильных мужчин увели в плен. И те же вопросы задавали баптисты и гугеноты, армяне и русские пятиде­сятники, христиане Палестины и Судана и все верующие, подвер­гавшиеся гонениям на протяжении многих столетий.

"Оставил меня Господь, и Бог мой забыл меня!» — плакались из­раильтяне в пору страшного бедствия (Исайя 49:14), но Бог отве­тил Своему народу новым обетом. «Забудет ли женщина грудное дитя свое? — вопрошает Бог. — Но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя. Вот, Я начертал тебя на дланях Моих».

В этот трудный час, когда кажется, что завет с Богом полно­стью исчерпал себя, Бог дает ряд новых обещаний, прямо отвечая на сомнения, терзавшие народ Израиля. Исследователи Библии называют этот раздел (Исайя 42—53) «Песней раба Господа». Эта великолепная поэзия в то же время является чрезвычайно важным пророчеством, одним из наиболее конкретных пророчеств, какие нам доводилось слышать. В целом эти «Песни» описывают явление Мессии, Который и станет ответом Бога на вопросы евреев.

Бог готов рискнуть собственной репутацией. Он ответит на горькие упреки евреев необычайным, потрясающим подвигом, о котором никто из них и помыслить не мог, актом, выходящим за пределы и человеческих ожиданий, и Божьего смирения: Бог ре­шил присоединиться к людям на планете Земля, «записать Само­го Себя на страницах истории», как говорит Жак Эллуль. Испол­ненные тайны «Песни раба Господа» предсказывают Воплощение — авторы Нового Завета ссылаются на этот текст по меньшей мере десять раз.

Евреи, в чьей памяти отпечатался грозный образ Синая, при­выкшие почитать Господа настолько, что не смели ни произно­сить, ни писать его имя, всегда ждали пришествия Мессии, ждали не столько с надеждой, сколько с трепетом. «Кто вынесет день прихода Его? — восклицает в ужасе пророк Малахия. — Ибо Он как огнь поядающий». Может ли кто-нибудь из обитателей плане­ты Земля пережить явление Бога сил? Переживет ли его сама пла­нета?

Но Исайя ясно дает понять: Бог явится на землю не яростным потоком и не пожирающим пламенем. «Се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут ему имя: Еммануил, «Господь с нами». Бог является на землю в самом смиренном, самом малом обличий: в виде оплодотворенной яйцеклетки, эмбриона, растущего, клетка за клеткой, в теле деревенской девушки. Яйцеклетка делится мно­го раз, пока зародыш не обретет форму; затем плод растет и, нако­нец, Младенец покидает чрево Матери, чтобы присоединиться к жалким двуногим тварям на их пылинке-планете.

Да, Мессия будет править, но орудие Его правления — любовь. Перенесем ли мы день явления Его? Все мы переживем его и обре­тем новую жизнь, ибо всех Он примет с любовью и радостью.

Наш праздник Рождества увековечивает ответ Бога на вопрос евреев: «Имеем ли мы ценность в глазах Бога?». Здесь, на земле, в течение тридцати трех лет Бог во плоти испытывал на Себе, како­во быть одним из нас. И притчи, которые Он рассказывал, и сами люди, с которыми Он соприкоснулся, сделались на все времена ответом на терзающий нас вопрос.

Иисус сказал, что Бог подобен пастырю, который оставит девя­носто девять овец на огражденном пастбище и будет, выбиваясь из сил, искать единственную овцу, отбившуюся от стада; что Он подобен отцу, который все время помнит о покинувшем его не­благодарном сыне, хотя старший остался дома и неизменно поч­тителен и послушен; Бог подобен богатому хозяину, впускающему в свой дом и приглашающему на пир нищих и бродяг. Господь лю­бит людей не как некую разновидность животного мира, а как человек человека: каждого по отдельности, каждого потому, что он именно таков, каков он есть. Да, мы имеем ценность в глазах Бога. В те редкие моменты, когда Он приоткрывал завесу между види­мым и невидимым мирами, Иисус говорил, к примеру, о радости ангелов, когда обращается хоть один грешник. Один-единствен­ный поступок, совершенный здесь, на земле, отзывается эхом во всем мироздании.

В общении с людьми Иисус подчеркнуто проявлял внимание к заброшенным, нелюбимым, париям общества, к тем, кто мало что значил в глазах людей, но обладал огромной ценностью в глазах Бога. Иисус прикасался к прокаженным, селившимся за городской чертой, хотя Его ученики брезгливо их сторонились. Первой про­поведницей Своего учения Иисус избрал самаритянку, женщину из племени, которое евреи считали «бедными родственниками», женщину, сменившую пятерых мужчин, своими поступками вы­звавшую сплетни всех горожан. Другая женщина настолько стес­нялась своего заболевания, что не посмела предстать перед Иису­сом, коснулась Его одежды сзади, надеясь, что Он этого не заме­тит. Но Он заметил, и эта женщина, как и многие другие «ничтоже­ства», убедилась, что от Него нельзя утаиться, — слишком много мы значим для Него.

Писатель Рейнольд Прайс как-то заметил, что все человечество мечтает услышать подтверждение: «Создатель Вселенной любит и помнит меня». Это подтверждение мы услышали от Иисуса, и го­лос Его звучал, как гром, возвещающий благодатный дождь. Созда­тель вселенной сотворил и всех людей, эти странные существа, которых Он неведомо почему счел достойными личного внима­ния и любви. Он доказал нам эту любовь на холмах Палестины и на кресте.

Пророки только говорили об этом, но Иисус это совершил. «Я начертал тебя на дланях Моих», — сказал Господь устами Исайи. Когда же Он явился на землю в рабском обличий, Он показал, что на ладонях Бога найдется место для каждого живущего на земле.

На Его руках запечатлены не только наши имена, но и раны, кото­рыми Господь поплатился за любовь к нам.

Мои сомнения больше похожи на хронический недуг, нежели на острое заболевание: они периодически возвращаются. Но те­перь, когда я жалею себя, когда растворяюсь в космическом оди­ночестве Иова и Екклесиаста, я обращаюсь к евангельскому пове­ствованию о словах и делах Иисуса. Если мне начинает казаться, что мое существование «под солнцем» безразлично Богу, то я от­вергаю основную причину, побудившую Бога сойти на землю. Итак, Иисус отвечает на первый вопрос: о ценности отдельного человека.

Дата добавления: 2015-07-08