Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Анонимность денег

Читайте также:
  1. XI. Денег не было. Грабежа не было
  2. Бедные и средний класс работают ради денег». «Богатые заставляют деньги работать на себя».
  3. Ведение кассовой книги и хранение денег
  4. Выпуск денег в хозяйственный оборот
  5. Глава XXXVII. Преступления против оборота денег и ценных бумаг
  6. ДВА СПОСОБА РАБОТЫ С КНИГОЙ – ДВА СПОСОБА ПРИВЛЕЧЕНИЯ ДЕНЕГ

 

Конечно, хотеть – это одно, а получить участок – совсем другое. Сумма, которой я реально располагал, была близка к нулю. У меня еще оставалось немного от наследства матери, но от этих денег скоро ничего не останется – все на жизнь уйдет. Работы не было, других доходов – тоже. Ни один банк в мире просто так, по доброте душевной, такому человеку, как я, денег в долг не даст. Оставалось, как фокуснику, добывать деньги из воздуха. Причем делать это нужно быстро.

Как-то утром я пошел на станцию и купил в киоске подряд десять лотерейных билетов. На один можно было выиграть пятьдесят миллионов иен. Дома, на кухне, прикнопил билеты к стенке и каждый день смотрел на них. Мог целый час просидеть на стуле, уставившись на билеты, точно дожидаясь, пока откроется секретный, одному мне известный, ключ. Но через несколько дней меня словно осенило:

В лотерею я никогда не выиграю.

Интуиция подсказывала: надеяться тут не на что. Если бы все было так просто – прогулялся до станции, купил несколько билетов, а потом сиди, жди тиража. Так не бывает. Нет, нужно самому, своими силами, раздобыть деньги. Порвав и выбросив билеты, я потом опять стоял в ванной и всматривался в зеркало над раковиной. «Должен же быть какой-то выход?» – спрашивал я свое отражение, но ответа, разумеется, не дождался.

 

 

* * *

Устав безвылазно сидеть дома наедине со своими мыслями, я стал выбираться на прогулки по окрестностям. Бесцельные вылазки продолжались дня три-четыре, но вскоре бродить в округе надоело, я сел на электричку и поехал в Синдзюку. Проходил мимо нашей станции, и вдруг потянуло в центр. Давно я туда не выбирался. Неплохо бывает поразмышлять, сменив обстановку. Да и в электричке, если подумать, не помню, когда ездил. Опуская мелочь в кассу-автомат, даже почувствовал себя не в своей тарелке – отвык. Сколько я уже не был в центре? Получается, полгода с лишним. Последний раз – когда устроил слежку у западного вестибюля вокзала за тем парнем с чехлом от гитары.

С непривычки от давки и суеты у меня голова пошла кругом. От одного вида людской толпы перехватило дыхание, чаще забилось сердце. А ведь час пик уже кончился, не должно быть такой толкотни. Я с трудом пробирался через массу людей, больше напоминавшую гигантский мощный поток, сметающий горы, уносящий дома. Пройдя немного в этом потоке, чтобы собраться с мыслями, я зашел в кафе и занял место у стеклянной стены, выходящей на улицу. В этот утренний час посетителей оказалось немного. Я заказал чашку какао и стал отрешенно смотреть на прохожих за окном.

Не знаю, сколько я так просидел. Минут пятнадцать – двадцать, пожалуй. И поймал себя на том, что провожаю глазами сверкающие полировкой «мерседесы», «ягуары» и «порши», что медленно прокладывали себе путь по запруженной машинами улице. В солнечных лучах свежего утра, после дождя они сияли ослепительным блеском сверх всякой меры, будто подавая мне какой-то знак. На машинах не было ни царапинки, ни пятнышка. А у этих парней деньги есть. Такая мысль никогда не приходила мне раньше. Я взглянул на свое отражение в стекле и медленно покачал головой. Впервые в жизни мне отчаянно нужны были деньги.

Подошло время обеда, кафе стали заполнять посетители, и я решил выйти на улицу. Никакой цели у меня не было – просто хотелось побродить по городу после долгого перерыва. Шагая по улицам, я думал только о том, как бы не налететь на кого-нибудь из шедших навстречу. Шел, подчиняясь сигналам светофора, куда ноги несли – направо, налево, прямо. Засунув руки в карманы, сосредоточился на ходьбе – на самум физическом процессе. С центральной улицы с рядами витрин универмагов и больших магазинов я нырнул в прятавшиеся за ней закоулки, набитые безвкусно разукрашенными «порношопами», прошел шумный людный квартал, где было много кинотеатров, мимо притихшего синтоистского храма и опять выбрался на одну из центральных улиц. День стоял теплый, и, наверное, половина людей в толпе уже была без пальто и курток. Набегал приятный легкий ветерок. Я не заметил, как оказался в знакомом месте. Увидел под ногами выложенный плиткой тротуар, небольшую скульптуру, стеклянную стену перед собой. Я стоял посреди площади перед огромным зданием – на том самом месте, куда, послушав дядиного совета, приходил прошлым летом посмотреть на прохожих. Это продолжалось одиннадцать дней, а потом я увязался за тем чудны м парнем с гитарным чехлом и в прихожей того странного дома получил от него битой по руке. И вот теперь, побродив просто так по Синдзюку, оказался, в конце концов, на том же самом месте.

Купив, как раньше, в «Данкин Донатс» кофе и пончики, я уселся перекусить на скамейку на площади. Ел и разглядывал людей, проходивших мимо. Занятие подействовало на меня успокаивающе. Не знаю почему, но стало приятно и удобно, словно я отыскал в стене нишу, где можно спрятаться. Как давно я не смотрел на людей! Впрочем, не только на людей. За эти полгода я вообще почти ни на что не смотрел, ничего вокруг себя не видел. Выпрямившись на скамейке, я смотрел, смотрел, смотрел… На людей, на вытянувшиеся ввысь небоскребы, на ясное весеннее небо, выглянувшее сквозь расступившиеся облака, на красочные рекламные щиты. Взял лежавшую рядом газету и посмотрел на нее. С приближением вечера к окружавшим меня предметам постепенно стали возвращаться краски.

 

 

* * *

На следующее утро я снова отправился на электричке в Синдзюку. Снова уселся на ту же скамейку и стал разглядывать лица прохожих. Днем выпил кофе, съел пончик. До вечернего часа пик сел в электричку и вернулся домой. На следующий день повторил то же самое. И ничего… Никаких открытий. Загадки так и оставались загадками, вопросы – вопросами. Но у меня появилось смутное ощущение, что я мало-помалу приближаюсь к чему-то. Стоя перед зеркалом в ванной, я собственными глазами смог убедиться в этом. Родимое пятно становилось ярче, наливалось теплом. «Оно живое», – сказал я себе. Живое, как я сам.

Целую неделю, каждый день, я повторял одно и то же, как летом. В десять с чем-то отправлялся на электричке в центр, садился на скамейку на площади у небоскреба и весь день, отключившись от мыслей, смотрел на сновавших мимо людей. Временами, ни с того ни с сего, окружавшие меня со всех сторон звуки реальной жизни вдруг становились глуше и пропадали куда-то. Лишь откуда-то из глубины доносился шум водного потока. Вспомнилась Мальта Кано. Она говорила что-то о воде. Вода – ее главная тема. Что же она говорила? Память молчала. Я и лица ее уже не помнил. Помнил только красную клеенчатую шляпу. Почему она всегда надевала эту красную шляпу из клеенки?

Но постепенно звуки возвращались, и перед глазами вновь возникали лица людей.

 

 

* * *

Мои поездки в центр продолжались уже несколько дней, и вот на восьмой, ближе к вечеру, ко мне подошла женщина. Я сидел с пустым бумажным стаканчиком в руке и смотрел в другую сторону, когда услышал женский голос:

– Эй! Послушай!

Обернувшись, я поднял глаза и увидел женщину средних лет, с которой мы встретились летом на этом самом месте. Первый человек, кто заговорил со мной за те дни. Не то чтобы я ожидал ее здесь встретить, но, услышав ее голос, подумал: все к тому и шло.

Как и в прошлый раз, одета она была шикарно. Что называется, человек умел одеваться. Темные очки в черепаховой оправе, бледно-голубой жакет с подложенными плечами, красная фланелевая юбка. Блузка из шелка, на воротнике жакета поблескивает маленькая золотая брошка тонкой работы. Красные туфли выглядят просто, но на деньги, которые она на них потратила, можно было бы жить несколько месяцев. Я смотрелся пугалом в сравнении с ней: спортивная куртка, купленная в тот год, когда я поступил в университет, серый трикотажный свитер с растянутым воротом, потертые синие джинсы и замызганные теннисные тапочки, некогда белые, а теперь неопределенного цвета.

Не обращая внимания на мой вид, женщина молча села рядом, заложила ногу за ногу, щелкнув замком, открыла сумочку и достала пачку «Вирджинии Слимз». Опять, как в тот раз, предложила сигарету – я опять отказался. Она прикурила от миниатюрной – не больше ластика – золотой зажигалки, потом сняла очки, положила их в нагрудный карман жакета и посмотрела мне в глаза с таким видом, будто искала оброненную в мелкий пруд монету. Взгляды наши встретились. У нее были странные глаза – глубокие, но без всякого выражения.

Женщина чуть прищурилась и сказала:

– Вот ты и вернулся.

Я кивнул.

Дымок от ее тонкой сигареты поднимался кверху и, подгоняемый ветерком, растворялся в воздухе. Женщина огляделась по сторонам, будто хотела собственными глазами увидеть, что это я высматривал со своей скамейки. Ничего заслуживающего внимания, похоже, не обнаружила и снова перевела взгляд на меня. Долго рассматривала мое пятно, глаза, нос, рот, потом снова пятно. Казалось, будь такая возможность, она принялась бы оценивать меня, как собаку на выставке: открывать рот, чтобы проверить зубы, заглядывать в уши.

– Мне нужны деньги, – проговорил я.

Женщина помолчала и спросила:

– И сколько же?

– Восемьдесят миллионов должно хватить.

Она перевела взгляд на небо, точно высчитывала в голове: если взять сначала отсюда, а это переложить туда… Я тем временем изучал ее макияж – едва заметно подведенные глаза наводили на какую-то неясную мысль, мягкий изгиб ресниц будто подавал некий знак.

Женщина чуть скривила губы.

– Приличные деньги.

– Бешеные, я бы сказал.

Бросив на землю на две трети недокуренную сигарету, она аккуратно придавила ее туфлей. Потом достала из плоской сумочки кожаное портмоне для визиток и вложила мне в руку карточку.

– Завтра ровно в четыре будь по этому адресу.

На карточке черными иероглифами значился только адрес – район Минато, Акасака, квартал, название билдинга и номер офиса. Ни имени, ни телефона. На оборотной стороне – вообще ничего. Я поднес карточку к носу – никакого запаха. Обыкновенный клочок белой бумаги.

Я взглянул на нее.

– А имя?

Женщина впервые улыбнулась и мягко покачала головой.

– Тебе ведь нужны деньги. А у денег разве есть имя?

Я тоже покачал головой. Конечно, у денег нет имени. А если было бы, то это уже не деньги. Деньгами деньги делает то, что они анонимны: происхождение у них – как ночь, такое же темное. Есть у них и еще одно – небывалое, захватывающее дух – качество: за них можно получить все, что угодно.

Женщина поднялась со скамейки.

– Так ты придешь в четыре часа?

– И что? Вы мне денег дадите?

– Посмотрим, – ответила женщина, и улыбка мелькнула в уголках ее глаз, как пронесшийся над песчаной дюной порыв ветра. Еще раз окинув взглядом все вокруг, она для порядка отряхнула юбку.

Быстро шагая, женщина растворилась в толпе, а я стоял и смотрел на раздавленный окурок и оставшийся на фильтре след ярко-красной губной помады. Сразу вспомнилась клеенчатая шляпа Мальты Кано.

Терять было нечего. В этом, пожалуй, единственное мое преимущество.

 


Дата добавления: 2015-07-08; просмотров: 228 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Что я обнаружил, когда проснулся | Неточная метафора | Размышления о желеобразном источнике тепла | Что оказалось в чехле от гитары | Напряги извилины – и догадаешься | А теперь следующий вопрос | Эта лопата настоящая или нет? | Человек – не остров в океане | Музыкальное приношение | Может статься, что дороги дальше нет |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Добрые вести дают о себе знать тихо| Возвращение блудного кота

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.009 сек.)