Джеффри Катценберг

«Довольно занятно совершать невозможное», — сказал как-то Уолт Дисней. Такая позиция находила отклик у Джобса. Он восхищался страстью Диснея к деталям и оформлению и считал, что Pixar и студия, основанная Диснеем, очень подходят друг к другу.

Компания Уолта Диснея имела лицензию на Computer Animation Production System, производимую Pixar, и потому являлась главным покупателем компьютеров Pixar. Однажды Джефф Катценберг, начальник отдела фильмов в Disney, пригласил Джобса в студию в Бербанке, чтобы тот посмотрел на их технологии в действии. Сотрудники компании устроили для Джобса экскурсию, а он повернулся к Катценбергу и спросил: «Disney довольна Pixar?» Катценберг восторженно ответил, что да. Тогда Джобс спросил: «А как ты думаешь, мы в Pixar довольны Disney?» Катценберг предположил, что да. «Нет, — ответил Джобс, — мы не довольны. Мы хотим сделать фильм с вами вместе. Вот тогда мы будем счастливы».

Катценберг не возражал. Он восхищался короткими мультфильмами Джона Лассетера и безуспешно пытался переманить его обратно в Disney. Итак, он пригласил к себе команду Pixar, чтобы обсудить сотрудничество. Кэтмалл, Джобс и Лассетер уселись за стол переговоров, и Катценберг начал без обиняков. «Джон, раз ты не хочешь переходить ко мне на работу, — сказал он, глядя на Лассетера, — я устрою это иначе».

Если у Disney и Pixar были некоторые общие черты, то же самое можно сказать про Джобса и Катценберга. Они оба умели быть очаровательными, если им это было нужно, или агрессивными (а то и хуже), если того требовали их интересы или настроение. Как-то, еще окончательно не уволившись из Pixar, Элви Рэй Смит присутствовал на совещании. «Сходство между Катценбергом и Джобсом бросалось в глаза, — вспоминал он. — Оба тираны и удивительно одаренные болтуны». Катценберг прекрасно это понимал. «Все считают меня тираном, — поведал он команде Pixar. — Я и есть тиран. Но обычно я прав». Легко представить себе подобное высказывание и в устах Джобса.

Как и следовало ожидать от двух людей, столь схожих по темпераменту, переговоры между Катценбергом и Джобсом растянулись на месяцы. Катценберг настаивал, чтобы Pixar передала Disney права на запатентованную технологию создания трехмерной анимации. Джобс отказался и победил в данном вопросе. Он предъявил встречные требования: совместное владение правами на фильм и персонажи и совместный контроль над видеозаписями и продолжениями фильма. «Если вы на этом серьезно настаиваете, — сказал Катценберг, — мы заканчиваем разговор и прощаемся». Джобс не захотел прощаться и уступил.

Лассетер зачарованно наблюдал, как два непреклонных директора обменивались выпадами и парировали удары. «Даже простому зрителю споры Стива и Джеффри внушали благоговейный ужас, — вспоминал он. — Это походило на фехтовальный поединок. Они оба были мастерами». Разница состояла лишь в том, что Катценберг был вооружен острой саблей, а Джобс — тупой рапирой. Стоя на грани банкротства, Pixar нуждалась в этой сделке гораздо больше, чем Disney. Вдобавок Disney могла финансировать все предприятие, а Pixar — нет. В результате в мае 1991 года было заключено соглашение, по условиям которого Disney становилась единственным владельцем фильма и его персонажей, выплачивала Pixar около 12,5 % от продажи билетов, контролировала творческий процесс, могла зарубить проект на любой стадии за небольшую неустойку и была вправе (но не обязана) сделать два следующих фильма Pixar, а также создать продолжение нынешнего фильма как с Pixar, так и без нее.

Лассетер предложил сюжет под названием «История игрушек». В основе лежала идея — близкая и ему, и Джобсу — о том, что у каждого продукта есть смысл, цель, ради которой он создан. И если бы предмет мог чувствовать, то мечтал бы выполнять свое предназначение. Смысл стакана, к примеру, в том, чтобы содержать воду, и, будь у стакана душа, он бы радовался, когда он полный, и огорчался, когда пустой. Смысл монитора — взаимодействовать с человеком. Смысл одноколесного велосипеда — чтобы на нем ездили в цирке. А назначение игрушек — чтобы с ними играли дети, и самый страшный их кошмар — что их выбросят или заменят новыми. Пусть это будет в жанре так называемого «приятельского фильма», то есть фильма о мужской дружбе, где столкновение старой любимой игрушки с блестящей новенькой обернется жизненной драмой, тем более что игрушки будут действовать сами по себе, без ребенка. Оригинальный сценарий начинался словами: «Каждый с детства помнит, как это больно — потерять любимую игрушку. Наша история рассказана с точки зрения игрушки, которая теряет и стремится снова завоевать единственное, что для нее важно, — любовь и внимание своего маленького хозяина. Это и есть смысл жизни всех игрушек, эмоциональная основа их существования».

Два главных героя прошли множество стадий, прежде чем стать Баззом Лайтером и Вуди. Примерно раз в две недели Лассетер и его команда представляли в Disney очередной вариант сценария или новые материалы. В ранних тестах Pixar демонстрировал невероятные технологии, к примеру сцену, как Вуди крадется по комоду, а свет падает через жалюзи, отбрасывая рябую тень на его клетчатую рубашку, — этот эффект практически невозможно воссоздать вручную.

Но гораздо труднее было произвести впечатление на Disney сценарием. На встречах Катценберг всякий раз разносил сюжет в пух и прах, сыпал детальными комментариями и замечаниями. Раболепные ассистенты педантично записывали в блокноты каждое его предложение, каждый каприз и следили, чтобы все это было учтено.

В первую очередь Катценберг стремился «придать резкости» главным героям. Он говорил, что пусть это и мультфильм под названием «История игрушек», но он должен быть нацелен не только на детей. «Поначалу там не было ни драматизма, ни событий, ни конфликта, — вспоминал Катценберг. — В истории не чувствовалось мотора». Он предложил Лассетеру посмотреть классические «приятельские фильмы», например «Скованные одной цепью» или «Сорок восемь часов», где судьба сводит двух очень разных по характеру персонажей и они вынуждены притираться друг к другу. Катценберг продолжал настаивать на «резкости», и Вуди становился все более ревнивым, злым и враждебным по отношению к Баззу, чужаку в коробке с игрушками. «В этом мире игрушка игрушке волк», — произносит Вуди, выпихивая Базза из окна.

Под давлением бесконечной критики Катценберга и его коллег Вуди потерял всякую привлекательность. В одной из сцен, скидывая прочие игрушки с кровати, он приказывал собачке Спиральке помочь ему. Когда она отказалась, Вуди гаркнул: «Кто сказал, что тебе положено думать, дряблая сосиска?» Тогда собака задает вопрос, который вскоре стали задавать себе и сотрудники Pixar: «Почему этот ковбой такой страшный?» Том Хэнкс, подписавший контракт на озвучивание Вуди, как-то сказал: «Ну и сволочь же этот парень!»

Снято!

В ноябре 1993 года Лассетер с командой подготовили половину фильма и привезли ее в Бербанк показать Катценбергу и другим руководителям Disney. Питер Шнайдер, глава отдела полнометражной анимации, был с самого начала недоволен тем, что мультфильм для Disney делают люди со стороны. Он заявил, что материал никуда не годится, и распорядился закрыть проект. Катценберг согласился. «Почему же получилось так ужасно?» — спросил он у коллеги, Тома Шумахера. «Потому что это уже не их фильм», — честно ответил Шумахер. Позднее он объяснил: «Они исполняли все пожелания Джеффри Катценберга, и проект зашел в тупик».

Лассетер тоже признал правоту Шумахера. «Я пришел в замешательство, посмотрев все это на экране, — вспоминал он. — Получилась история про самых несчастных и злых героев, каких я когда-либо видел». Он попросил Disney дать ему возможность вернуться в Pixar и переработать сценарий.

Джобс отвел себе роль исполнительного сопродюсера наряду с Кэтмаллом, но почти не вмешивался в творческий процесс. При всем своем стремлении к абсолютному контролю, особенно в вопросах вкуса и дизайна, он не давал себе воли, из чего ясно видно, насколько он уважал Лассетера и других художников Pixar — и как Лассетер с Кэтмаллом умели удерживать его на расстоянии. Зато он помогал договариваться с Disney, и сотрудники Pixar это очень ценили. Когда Катценберг и Шнайдер остановили производство «Истории игрушек», Джобс оплачивал продолжение работ из своих личных средств. Он принял сторону Pixar в конфликте с Катценбергом. «Он испортил «Историю игрушек», — говорил Джобс. — Он хотел превратить Вуди в злодея, но когда он прикрыл проект, мы наплевали на него и сделали все так, как хотели с самого начала».

Через три месяца команда Pixar объявилась с новым сценарием. Герой Вуди из тирана — главаря игрушек Энди превратился в мудрого предводителя. Его ревность после появления Базза Лайтера была теперь показана под песню Рэнди Ньюмана Strange Things и вызывала сочувствие. Переработке подверглась и сцена, где Вуди выталкивает Базза в окно. Теперь к падению вела случайная цепочка событий, спровоцированная мелкой каверзой Вуди. (В эпизоде задействована настольная лампа Luxo в память о первой короткометражке Лассетера.) Катценберг и его коллеги одобрили новую концепцию, и в феврале 1994 года мультфильм опять запустили в производство.

Катценберг уважал Джобса за умение соизмерять траты. «Когда мы еще только начинали планировать бюджет, Стив очень серьезно относился к расходам и старался не бросать деньги на ветер», — говорил он. Однако 17-миллионного бюджета, согласованного с Disney, не хватило, в частности, из-за того, что Катценберг заставил Pixar «придать резкости» Вуди, и в итоге фильм пришлось переделывать. Поэтому Джобс потребовал еще денег, чтобы завершить проект как следует. «Слушай, мы же договорились, — возражал Катценберг. — Мы предоставили тебе контроль над финансовой стороной дела, и ты обещал уложиться в выделенную сумму». Джобс пришел в ярость. Он звонил Катценбергу по телефону и прилетал к нему, «такой неудержимый до безумия, каким бывает только Стив», по словам Катценберга. Джобс твердил, что студия Disney сама виновата в перерасходах, поскольку Катценберг так испоганил сценарий, что вынудил Pixar воссоздавать заново первоначальный вариант. «Погоди-ка минутку! — выкрикнул в ответ Катценберг. — Мы вам помогали. Вы воспользовались нашей творческой поддержкой, а теперь с нас же просите за это деньги!» Вот так два упрямца спорили, кто кому сделал одолжение.

Эд Кэтмалл действовал более дипломатично и сумел все уладить. «Я относился к Джеффри куда лучше, чем большинство создателей фильма», — сказал он. После этого инцидента Джобс задумался, как бы изменить расстановку сил в будущем. Ему не нравилась роль простого подрядчика. Он хотел контролировать процесс. Это означало, что в следующий проект Pixar должна тоже вложить деньги и что договор с Disney надо изменить.

А работа над фильмом тем временем продвигалась и все сильнее увлекала Джобса. Он обсуждал с некоторыми компаниями — от Hallmark Cards до Microsoft — возможность продать им Pixar. Однако, наблюдая, как оживают Вуди и Базз, он понял, что, похоже, вот-вот изменит всю киноиндустрию. Как только очередную сцену заканчивали, он принимался без конца смотреть ее и пересматривать, да еще тащил в гости друзей, чтобы те разделили его энтузиазм. «Даже сосчитать не могу, сколько вариантов «Истории игрушек» я видел, прежде чем фильм вышел на экран, — говорит Ларри Эллисон. — Это уже превратилось в пытку. Я заходил к Стиву, и меня тут же сажали смотреть какую-нибудь сцену, улучшенную на 10 процентов. Стив был одержим желанием добиться полного совершенства, как художественного, так и технического, — меньшее его бы не устроило».

Предчувствие Джобса, что вложения в Pixar все-таки могут окупиться, укрепилось, когда Disney пригласила его на закрытый просмотр сцен из «Покахонтас» в шатре в Центральном парке на Манхэттене. На торжественной церемонии генеральный директор Disney Майкл Эйснер объявил прессе, как состоится премьера: мультфильм будет показан на экране высотой в 25 метров на Большой лужайке Центрального парка для 100 тысяч зрителей. Джобс и сам был мастером грандиозных презентаций, но такой размах поразил даже его воображение. Лозунг Базза Лайтера «Бесконечность — не предел!» вдруг обрел реальный смысл.

Джобс решил, что выход «Истории игрушек» в ноябре станет поводом сделать Pixar публичной компанией. Решение озадачило даже самых бесстрашных инвестиционных банкиров — они считали, что ничего не выйдет. Pixar на протяжении пяти лет только тратила деньги. Но Джобс был непреклонен. «Я очень нервничал и говорил, что надо дождаться нашего второго фильма, — вспоминает Лассетер. — Но Стив возражал, что нам нужны деньги, чтобы половину вложить в новый фильм и пересмотреть договор с Disney».

Дата добавления: 2015-07-08