Лиза поселяется в доме

Когда Лиза училась в восьмом классе, Джобсу позвонили ее учителя. У нее были серьезные проблемы, и школьное начальство посчитало, что ей было бы лучше уехать из дома матери. Отправившись с Лизой на прогулку, Джобс расспросил ее о случившемся и предложил перебраться к нему. Лиза, которой было уже четырнадцать, два дня подумала и согласилась. Она уже знала, в какой комнате хочет поселиться — по соседству с папиной. Однажды она заходила в дом, когда там никого не было, и примерялась к комнате, полежав на голом полу.

Это было трудное время. Крисэнн Бреннан, жившая неподалеку, порой приходила и громко ругалась во дворе. «Когда я недавно спросил ее, в чем было дело и почему Лизе пришлось переехать, она сказала, что до сих пор не может до конца осмыслить то, что происходило в то время. Но потом написала мне длинный имейл, в котором пыталась объяснить ситуацию».

Знаете, как Стиву удалось добиться от Вудсайда разрешения на снос своего дома? Многие жители хотели сохранить дом из-за его исторической ценности, но Стиву хотелось все снести, построить новый дом с садом. Стив довел дом до такого состояния, что спасти его уже было невозможно. Чтобы получить желаемое, он использовал стратегию наименьшего сопротивления и участия. Он годами ничего не делал в доме, может, даже специально не закрывал окна, и дом совсем обветшал. Гениально, правда? <…> Когда Лизе было 13 и 14 лет, Стив похожим образом старался подорвать мое влияние, да и мое самочувствие в ту пору, чтобы она переехала к нему. Он применял вначале одну стратегию, но потом перешел к другой, более простой, которая оказалась еще более разрушительна для меня и принесла больше проблем Лизе. Не то чтобы совсем честно, но он получил то, что хотел.

Лиза жила с Джобсом и Пауэлл все четыре года, пока ходила в среднюю школу в Пало-Альто, и стала называть себя Лиза Бреннан-Джобс. Он старался быть хорошим отцом, но порой бывал холодным и замкнутым. Когда Лизе хотелось сбежать, она отправлялась в дом друзей — в одну семью, жившую неподалеку. Пауэлл старалась помогать, и именно она в основном посещала школьные мероприятия.

В старших классах дела Лизы пошли в гору. Она участвовала в издании школьной газеты The Campanile и стала одним из ее редакторов. Вместе с одноклассником Беном Хьюлеттом, дед которого дал ее отцу первую работу, она обнародовала историю про то, что местный школьный совет выплачивает администрации школы секретные надбавки. Когда пришло время выбирать колледж, она решила ехать на восток. Она подала заявление в Гарвард, подделав подпись отца, которого тогда не было в городе, и была зачислена туда в 1996 году.

В Гарварде Лиза работала в университетской газете The Crimson и в литературном журнале The Advocate. Разойдясь со своим другом, она провела год в Лондоне, в Кингс-колледже. Пока она училась, ее отношения с отцом оставались такими же бурными. Когда она возвращалась домой, между ними вспыхивали стычки из-за мелочей: что будет на ужин, уделяет ли Лиза достаточно внимания своим единокровным сестрам и брату. И они не разговаривали неделями, а то и месяцами. Иногда доходило до того, что Джобс отказывался содержать ее, и тогда она занимала деньги у Энди Херцфельда или еще у кого-то. Однажды она решила, что отец не будет платить за ее обучение, и Херцфельд одолжил ей 20 тысяч долларов. «Он жутко разозлился за то, что я это сделал, — вспоминает Херцфельд, — но уже на следующее утро позвонил и сказал, что перечислил мне деньги». Когда Лиза в 2000 году закончила Гарвард, Джобс на торжественную церемонию не поехал. Сказал, что его не приглашали.

Однако бывали и приятные моменты, например, однажды летом Лиза, приехав домой, выступала на благотворительном концерте в поддержку Фонда электронных рубежей (Electronic Frontier Foundation), организации, занимавшейся защитой прав тех, кто пользуется новыми технологиями связи. Концерт проходил в зале Филлмор в Сан-Франциско, где некогда играли Grateful Dead, Jefferson Airplan и Джими Хендрикс. Лиза исполняла песню Трейси Чэпмен Talking “ Bout a Revolutio» (где были слова «Бедняки поднимутся и получат свою долю»), а отец стоял в задних рядах с годовалой дочерью Эрин.

Их отношения оставались неровными и когда Лиза переехала на Манхэттен и стала журналисткой. Их отношения обострялись и потому, что Джобс сердился на Крисэнн. Он купил ей дом за 700 тысяч долларов, но оформил его на имя Лизы. Убедив дочь перевести дом на нее, Крисэнн продала его, чтобы отправиться в путешествие с неким духовным наставником, а потом жила в Париже. Когда деньги кончились, она вернулась в Сан-Франциско и стала художницей, писала «световые картины» и делала буддийские мандалы. «Я — связной, я — провидец и проводник того будущего, где эволюционирует человечество и восходит Земля, — написано на ее сайте (который поддерживает для нее Херцфельд). — Когда я создаю свои картины, живу с ними, я исследую формы, цвет и акустические частоты сакральных вибраций». Когда Крисэнн понадобились деньги на лечение синусита и на стоматологию, Джобс отказался ей помогать, из-за чего Лиза не разговаривала с ним пару лет. Отношения и дальше развивались по той же схеме.

Вся эта история послужила для Моны Симпсон материалом для ее третьего романа, «Обычный парень», вышедшего в 1996 году. Прототипом главного героя стал Джобс, и многое из описанного соответствует действительности. Там, например, есть эпизод, когда герой, не афишируя свою щедрость, покупает специальный аппарат для талантливого друга с прогрессирующим заболеванием костей. А еще в книге подробно рассказывается о непростых отношениях с Лизой, в том числе и о том, как Джобс поначалу не признал отцовство. Есть и вымышленные детали: Крисэнн действительно научила Лизу в очень раннем возрасте водить машину, однако, разумеется, история про то, как пятилетняя «Джейн» в книге поехала на грузовике через горы в поисках отца, придумана. Хотя некоторые мелочи в книге, как говорят журналисты, «настолько хороши, что и проверять не надо» — например, описание героя в первом же предложении: «Он был настолько занятым человеком, что не спускал за собой воду в туалете».

На первый взгляд условный Джобс в романе изображен довольно жестко. Симпсон описывает героя, который «не видит необходимости потворствовать желаниям или прихотям других людей». Его отношение к гигиене тоже весьма сомнительно — как и в случае с настоящим Джобсом. «Он не доверял дезодорантам и часто заявлял, что, если придерживаться надлежащей диеты и пользоваться мятным мылом, не будешь ни потеть, ни дурно пахнуть». Но несмотря на все это, роман лиричный и замысловатый, в нем много уровней, и под конец создается сложный образ человека, который теряет контроль над огромной основанной им фирмой и признает отверженную дочь. В финальной сцене он танцует с дочерью.

Джобс позднее сказал, что никогда не читал романа. «Я слышал, что он про меня, — сказал он мне, — и если это действительно так, я, наверное, сильно разозлюсь, а я не хочу злиться на сестру, поэтому и не читал его». Однако всего через несколько месяцев после выхода книги он поведал The New York Times, что прочел книгу и заметил в главном герое некоторые свои черты. «Процентов на двадцать пять это про меня, там даже некоторые мои привычки описаны, — сказал он журналисту Стиву Лору, — но я ни за что вам не скажу, какие это двадцать пять процентов». Пауэлл же рассказала, что на самом деле Джобс лишь взглянул на книгу и попросил, чтобы она сама ее прочитала и посоветовала, что ему говорить.

Еще до выхода книги Симпсон послала рукопись Лизе, но та прочла лишь самое начало. «Уже на первых страницах передо мной предстала моя семья, мои истории, мои вещи, мои мысли и я сама в образе Джейн, — заметила она. — А между кусочками правды был втиснут вымысел, который мне казался ложью, тем более очевидной из-за опасной близости к правде». Лиза была оскорблена и написала отзыв для гарвардского журнала The Advocate, где объясняла свои чувства. Первый вариант статьи был очень едким, и для публикации она ее чуть смягчила. «Я и не подозревала, что на протяжении этих шести лет Мона была коллекционером, — писала она. — Я не знала, что, когда я искала у нее утешения, спрашивала ее совета, она все это подбирала». Потом Лиза все-таки помирилась с Моной. Они пошли в кафе обсудить роман, и Лиза призналась, что так и не смогла его дочитать. Симпсон ответила, что конец ей понравится. На протяжении всех лет они периодически общались, причем с Симпсон у Лизы сложились более близкие отношения, чем с отцом.

Дети

Через несколько месяцев после свадьбы, в 1991 году, у Пауэлл родился сын, которого две недели называли «малыш Джобс», поскольку выбор имени оказался лишь немногим проще выбора стиральной машинки. В конце концов его назвали Рид Пол Джобс. Полом звали отца Джобса, а имя Рид (как настаивают и Джобс, и Пауэлл) выбрали за хорошее звучание, а вовсе не в честь университета, где учился Джобс.

Рид во многом был похож на отца — проницательный и умный, с выразительным взглядом и гипнотическим шармом. Но отличался от отца приятными манерами и скромностью. В нем проявилась тяга к творчеству: в детстве он любил переодеваться в разные костюмы и исполнять соответствующие роли, отлично учился, интересовался естественными науками. Он научился копировать пристальный взгляд отца, однако не скрывал присущей ему нежности, и, кажется, в нем не было ни капли жестокости.

Эрин Сиена Джобс родилась в 1995 году. Она оказалась чуть спокойней брата и порой переживала от нехватки отцовского внимания. Она унаследовала от отца интерес к дизайну и архитектуре и научилась держать эмоциональную дистанцию, чтобы не страдать от его отчужденности.

Младшая дочь, Ив, родившаяся в 1998 году, — волевая, веселая и заводная. Она не из пугливых и не требовала к себе внимания, но всегда умела общаться с отцом, договариваться с ним (порой одерживая верх) и даже подшучивать над ним. Отец говорил, что именно она возглавит когда-нибудь Apple, если, конечно, не станет президентом США.

У Джобса сложились очень тесные отношения с сыном, но от дочерей он обычно отстранялся. Как и в отношениях с другими людьми, он порой уделял им внимание, но так же часто вообще не замечал их, если его занимали другие вещи. «Он концентрируется на работе, и тогда для девочек его просто не существует», — говорит Пауэлл. Как-то он с восхищением сказал жене, что их дети выросли отличными людьми, «учитывая, что мы не всегда уделяли им достаточно времени». Эти слова удивили и немного обидели Пауэлл, потому что, когда Риду исполнилось два года, она отказалась от карьеры, решив посвятить себя детям.

В 1995 году глава Oracle Ларри Эллисон устроил торжественный прием в честь сорокалетия Джобса, созвав множество знаменитостей из мира высоких технологий. Он стал близким другом Джобса и часто приглашал всю семью погостить на одной из своих роскошных яхт. Рид называл его «нашим богатым другом», что забавным образом свидетельствовало о том, насколько его собственный отец был сдержан в демонстрации богатства. Из своего увлечения буддизмом Джобс вынес убеждение в том, что материальное часто вовсе не обогащает жизнь, а даже мешает ей. «У всех знакомых мне глав компаний есть служба охраны, — говорил он. — Даже в их домах. Это идиотский стиль жизни. Мы решили, что не хотим так растить наших детей».

Дата добавления: 2015-07-08