Глава 32. В центре для несовершеннолетних последний обход комнат производился в десять вечера

В центре для несовершеннолетних последний обход комнат производился в десять вечера – проверялось, везде ли погашен свет и выключены телевизоры. Марк слышал, как Тильда гремела ключами и отдавала распоряжения в холле. Вот она уже в соседней комнате.

Тильда постучала и открыла дверь. Свет горел, что немедленно привело ее в раздражение. Она сделала шаг в комнату, взглянула на койку, но Марка там не обнаружила.

Потом она увидела его ноги рядом с унитазом. Он свернулся калачиком, прижав коленки к груди, и лежал неподвижно, только тяжело дышал.

Рубашка на мальчике была расстегнутой и насквозь мокрой, пот струился по телу и скапливался в паху, вокруг молнии на джинсах. Густые волосы были влажными, пот струйкой бежал по бровям и капал с кончика носа. Лицо красное и распаренное. Глаза закрыты, большой палец левой руки – во рту.

– Марк! – воскликнула Тильда, испугавшись. – Марк! О Господи!

Она выскочила из комнаты, чтобы позвать на помощь, и вернулась через несколько секунд с Дэнни, ее напарником, который бросил быстрый взгляд на Марка.

– Дорин как раз об этом беспокоилась, – сказал Дэнни, касаясь потного живота Марка. – Черт, да он весь мокрый.

Тильда пыталась нащупать пульс.

– У него просто сумасшедший пульс. Посмотри, как он дышит. Вызови “скорую помощь”.

– Бедный малыш в шоке, да?

– Иди и вызови “скорую помощь”!

Дэнни протопал из комнаты так, что пол затрясся. Тильда осторожно взяла Марка на руки и положила на нижнюю койку. Там он снова свернулся и прижал коленки к груди. Пальца изо рта он не выпускал. Вернулся Дэнни с блокнотом.

– Тут вот Дорин написала, что к нему надо заходить каждые полчаса, а если есть какие сомнения, везти в больницу Святого Петра и спрашивать доктора Гринуэя.

– Это я виновата, – чуть не плакала Тильда. – Мне не надо было пускать сюда этих проклятых судебных исполнителей. Напугали ребенка до смерти.

Дэнни присел на корточки рядом с ней и толстым пальцем приподнял веко Марка.

– Черт! У него глаза закатились. Мальчишке совсем плохо, – заявил он с серьезностью нейрохирурга.

– Принеси мокрую салфетку, – приказала Тильда, и Дэнни повиновался. – Дорин мне рассказывала, что точно такое же произошло с его маленьким братишкой. Они в понедельник видели всю эту стрельбу, оба там были, так младший с той поры в шоке.

Дэнни протянул ей салфетку, которой она вытерла лоб Марку.

– Черт, у него просто сердце сейчас разорвется, – заметил он, снова присев на корточки рядом с Тильдой. – И дыхание такое учащенное.

– Бедняжка. Надо было мне выгнать этих судебных исполнителей, – сокрушалась Тильда.

– Надо было. Они не имеют права подниматься на этот этаж. – В это время Марк застонал и дернулся. Потом принялся подвывать, точно как Рикки, что их еще больше напугало. Это был низкий, однообразный, равномерный вой, исходящий, казалось, прямо из желудка. Он также продолжал сосать палец.

Примчался санитар из главной тюрьмы тремя этажами ниже, за ним еще один из тюремщиков.

– Что происходит? – спросил он Тильду и Дэнни.

– Мне кажется, это называется травматическим шоком или стрессом, – объяснила Тильда. – Он весь день был не в себе, а час назад два судебных исполнителя вручили ему повестку. – Но санитар не слушал.

Он схватил руку Марка, пытаясь нащупать пульс. Тильда продолжала тарахтеть: – Они его до смерти напугали, и, наверное, он теперь в шоке. Мне надо было получше за ним смотреть после этого, но у меня так много дел.

– Я бы выгнал этих чертовых судебных исполнителей, – пробурчал Дэнни. Они стояли рядом с санитаром.

– Такое же случилось с его маленьким братом, ну, знаешь, об этом всю неделю газеты писали. Самоубийство и все такое.

– Его надо увезти, – решил санитар, выпрямляясь и доставая радиопередатчик. – Несите быстрей носилки на четвертый этаж, – рявкнул он. – Тут с ребенком плохо.

Дэнни сунул блокнот в нос санитару.

– Тут сказано, его надо везти в больницу Святого Петра, к доктору Гринуэю.

– Там его брат, – добавила Тильда. – Дорин боялась, что такое может случиться. Говорила, что чуть не послала за “скорой помощью” днем, ему становилось все хуже и хуже. Мне следовало быть более внимательной.

Вбежали еще два санитара с каталкой. Марка быстренько положили на нее и прикрыли одеялом. Притянули ремнями к носилкам ноги и грудь. Глаз при этом он не открывал, пальца изо рта не выпускал и продолжал издавать болезненный, монотонный вой, перепугавший санитаров и заставивший их ускорить шаг. Они поспешно проскочили по коридору и втолкнули каталку в лифт.

– Ты раньше такое видел? – тихо спросил один другого.

– Не припоминаю.

– Он весь горит.

– При шоке кожа обычно прохладная и потная. Я такого никогда не наблюдал.

– Ага. Может, при травматическом шоке иначе. Только взгляни на этот палец.

– Это тот самый парнишка, за которым гоняются гангстеры?

– Угу. На первой полосе и вчера и сегодня.

– Думаю, он сорвался.

Лифт остановился, и они быстро провезли каталку через несколько коротких коридоров городской тюрьмы, где, как обычно в пятницу, было полно народу. Распахнулись двойные двери, и каталку ввезли в санитарную машину.

Поездка до больницы Святого Петра заняла минут пятнадцать, зато по приезде ждать им пришлось в два раза дольше. Перед ними еще три машины выгружали своих пациентов. В больницу Святого Петра направляли людей с ножевыми и пулевыми ранениями, избитых жен и пострадавших в автомобильных катастрофах. Работы было навалом круглосуточно, но с пятничного до воскресного вечера больница превращалась в сумасшедший дом.

Его вкатили в приемную, где санитары заполнили необходимые бумаги. Целая армия медсестер и врачей сгрудилась вокруг одной из каталок, и все орали одновременно. Люди метались в разных направлениях. Среди них было человек шесть полицейских. Здесь же стояли еще три каталки.

Мимо них прошла сестра, на секунду остановилась и спросила:

– В чем дело?

Один из санитаров подал ей бумагу.

– Значит, кровью он не истекает, – констатировала она с таким видом, как будто кроме кровотечения никаких других серьезных болезней не существовало.

– Нет. Тут вроде шок или стресс. У них это семейное.

– Подождет. Отвезите его в приемное отделение. Я через минуту вернусь. – И она ушла.

Санитары с трудом провезли каталку через толпу и остановились в маленькой комнате в стороне от основного холла. Отдали бумаги другой сестре, которая что-то написала, даже не взглянув на Марка.

– Где доктор Гринуэй? – спросила она санитаров. Они переглянулись и пожали плечами.

– Вы ему не позвонили?

– Да нет.

– Да нет, – передразнила она, закатив глаза кверху. Два придурка. – Послушайте, тут как на войне, понятно? Тут кругом кровь и внутренности наружу. У нас в холле за последние полчаса двое умерли. Психиатрические случаи здесь не считаются первоочередными.

– Хотите, чтобы мы его подстрелили? – разозлился один из санитаров, кивком головы показывая на Марка, чем окончательно достал ее.

– Нет, я хочу, чтобы вы отсюда убрались. Я о нем позабочусь, а вы, ребята, выметайтесь отсюда ко всем чертям.

– Вы расписались, сестра. Так что оставляем его вам. – Они одарили ее улыбками и направились к двери.

– А с ним есть полицейский? – крикнула она им вслед.

– Нет. Он малолетка. – И удалились.

Марк умудрился перевернуться на бок и поджать коленки к груди. Ремни были затянуты не слишком туго. Он приоткрыл глаза. Чернокожий мужчина лежал на трех стульях в одном из углов. У зеленой двери, рядом с питьевым фонтанчиком, стояли пустые носилки с окровавленными простынями. Сестра сказала что-то в трубку, повесила ее и вышла. Марк быстро расстегнул ремни и соскочил на пол. Не будет никакого преступления, если он слегка прогуляется. Он теперь псих, так что ничего страшного, если сестра его и поймает.

Бумаги, которые она держала, лежали на столе. Он схватил их и пропихнул каталку через зеленую дверь в коридор с маленькими комнатами по сторонам. Здесь он оставил каталку и выбросил бумаги в мусорное ведро. Над дверью с окошком было написано “Выход”. Она вела в тот холл, где принимали пациентов, доставляемых “скорой помощью”, и где стоял шум и гам.

Марк засмеялся про себя. Он здесь уже бывал. Он посмотрел сквозь стекло и нашел то место, где они стояли с Харди, после того как Дайанна и Гринуэй ушли вместе с Рикки. Мальчик проскользнул в дверь и стал осторожно пробираться через толпу больных и раненых, которые жаждали попасть в больницу. Бежать он боялся, не хотел привлекать внимание, так что старался идти спокойно. На своем любимом лифте он спустился в подвал и наткнулся на инвалидную коляску около лестницы. Она была для взрослого человека, но он умудрился проехать на ней мимо кафетерия к моргу.

Клинт задремал на диване. Поэтому, когда неожиданно раздался телефонный звонок, трубку схватила Реджи.

– Слушаю.

– Привет, Реджи. Это я, Марк.

– Марк! Как ты, милый?

– Прекрасно, Реджи. Просто превосходно.

– Как ты меня нашел? – спросила она, выключая телевизор.

– Я позвонил мамаше Лав. Разбудил ее. Она дала мне этот номер. Это ведь квартира Клинта, верно?

– Верно. Как ты достал аппарат? Сейчас ведь ужасно поздно.

– Ну, я уже не в тюрьме.

Она встала и подошла к бару.

– А где же ты, дорогой?

– В больнице Святого Петра.

– Понятно. И как ты туда попал?

– Они привезли меня на машине “скорой помощи”.

– Ты здоров?

– В лучшем виде.

– Тогда зачем они отвезли тебя в больницу?

– У меня случился приступ: синдром посттравматического стресса, так что они меня быстренько сюда доставили.

– Мне приехать к тебе?

– Может быть. Что там с этим Большим жюри?

– Исключительно попытка напугать тебя и заставить говорить.

– Что ж, у них сработало. Я еще больше перепугался.

– По голосу этого не скажешь.

– Это у меня нервное, Реджи. А так я напуган до смерти.

– Я хочу сказать, не похоже, что у тебя шок или что там еще.

– Знаете, я быстро оправился. Я притворился, понятно? С полчаса побегал по камере, так что, когда они меня нашли, я был весь мокрый и вообще плохой, так они сказали.

Клинт сел и принялся внимательно слушать.

– А доктор тебя видел? – нахмурилась она.

– Не совсем.

– Это как понять?

– Ну, я сбежал из приемного отделения. Реджи, я убежал. Очень просто оказалось.

– О Господи!

– Да не волнуйтесь. Я в порядке. Я в тюрьму не вернусь, Реджи. И ни перед каким Большим жюри в Новом Орлеане я не предстану. Они ведь меня там снова засадят, правильно?

– Слушай, Марк, ты не можешь этого сделать. Ты не можешь убежать. Ты должен...

– Я уже убежал, Реджи. И знаете что?

– Что?

– Я очень сомневаюсь, что кто-нибудь уже меня хватился.

– Как так? А полицейские?

– Какие полицейские?

– Разве полицейский не поехал с тобой в больницу?

– Да нет! Я же ребенок, Реджи. Со мной были два огромных санитара, но ведь я совсем маленький, да к тому же в коме, палец сосал, стонал и выл, совсем как Рикки. Вы бы мной гордились. Прямо как в кино все было. Как только меня туда привезли, все отвернулись, ну я и ушел.

– Ты не можешь так поступить, Марк.

– Все уже сделано, верно? И назад я не пойду.

– А что говорит твоя мама?

– Ну, я разговаривал с ней час назад, по телефону, разумеется. Она разволновалась, но я убедил ее, что у меня все в порядке. Ей все это не понравилось, и она велела мне идти в палату Рикки. Мы с ней здорово поругались по телефону, но потом она успокоилась. Наверное, опять пьет таблетки.

– Но ты сейчас в больнице?

– Да.

– Где? В какой комнате?

– Вы все еще мой адвокат?

– Конечно, я твой адвокат.

– Ладно. Значит, если я вам что-то скажу, вы не имеете права об этом рассказывать, так?

– Так.

– Вы мне друг, Реджи?

– Разумеется, я тебе друг.

– Это хорошо, потому что сейчас вы – мой единственный друг. Вы мне поможете, Реджи? Я ужасно перепугался.

– Я все сделаю, Марк. Где ты?

– В морге. Там есть маленький офис в углу, я там за письменным столом прячусь. Свет выключен. Если я быстро положу трубку, значит, кто-то вошел. Пока я здесь, они привезли двух жмуриков, но в офис никто не входил.

– В морге?!

– Ага. Я здесь и раньше бывал. Я хорошо знаю больницу, да вы, наверное, помните.

– Помню.

– Кто там в морге? – шепотом спросил Клинт. Она сердито посмотрела на него и мотнула головой.

– Мама говорила, они вам тоже повестку прислали? Это правда?

– Да, но они мне ее не вручили. Потому я и сижу у Клинта. Если они не вручат мне повестку, я могу не ехать.

– Значит, вы тоже прячетесь?

– Вообще-то да.

Неожиданно раздался щелчок, и послышались короткие гудки. Она посмотрела на трубку, потом быстро положила ее на рычаг.

– Он повесил трубку, – объяснила она.

– Что, черт побери, происходит? – поднял брови Клинт.

– Марк звонил. Он сбежал из тюрьмы.

– Что?

– Он прячется в морге больницы Святого Петра. – Реджи произнесла эти слова таким тоном, будто сама не верила тому, что говорила. Снова зазвонил телефон, и она схватила трубку. – Слушаю.

– Извините, что так получилось. Дверь в морг сначала открылась, а потом закрылась. Наверное, они привезли еще один труп.

– Ты там в безопасности, Марк?

– Черт, да нет, какая уж тут безопасность! Но я ведь ребенок, верно? Если они меня поймают, я снова изображу шок, и они поместят меня в палату. Тогда я снова придумаю, как удрать.

– Ты не можешь прятаться вечно.

– И вы тоже.

Она еще раз подивилась его быстрой реакции.

– Ты прав, Марк. Так что мы будем делать?

– Не знаю. Честно говоря, мне бы хотелось уехать из Мемфиса. Мне опостылели полицейские и тюрьмы.

– Куда бы ты хотел поехать?

– Ну, сначала я хочу вас спросить. Если вы придете и заберете меня и мы вместе уедем из города, у вас могут быть неприятности из-за того, что вы помогли мне убежать. Верно?

– Да, я тогда буду считаться сообщницей.

– И что они вам могут сделать?

– Мы об этом потом побеспокоимся. Я и похуже вещи делала.

– Значит, вы мне поможете?

– Да, Марк. Я тебе помогу.

– И никому не скажете?

– Нам может понадобиться Клинт.

– Ладно. Клинту скажите. Но больше никому, договорились?

– Даю слово.

– И вы не станете уговаривать меня вернуться в тюрьму?

– Обещаю.

Он долго молчал. Клинт был близок к панике.

– Ладно, Реджи. Знаете автомобильную стоянку рядом с большим зеленым зданием?

– Да.

– Приезжайте туда. Делайте вид, что ищете, где бы припарковаться. Помедленнее. Я буду прятаться между машинами.

– Там темно и опасно, Марк.

– Сегодня пятница, и уже ночь, Реджи. Тут везде темно и опасно.

– Но у входа в будке сидит охранник.

– Он большую часть времени спит. И потом это просто охранник, а не полицейский. Я знаю, что делаю.

– Ты уверен?

– Нет. Но вы же пообещали помочь мне.

– Я помогу. Когда мне там быть?

– Чем скорее, тем лучше.

– Я буду в машине Клинта. Черная “хонда”.

– Хорошо. Поторопитесь.

– Уже еду. Будь осторожен, Марк.

– Не беспокойтесь, Реджи. Все точно как в кино.

Она повесила трубку и глубоко вздохнула.

– В моей машине? – спросил Клинт.

– Они ведь и меня ищут.

– Вы сошли с ума, Реджи. Это же безумие. Я просто слов не нахожу, это черт знает что такое! Они вас арестуют за помощь при побеге. И обвинят. Вы свою лицензию потеряете.

– Где моя сумка?

– В спальне.

– Мне нужны ключи от машины и твои кредитные карточки.

– Мои кредитные карточки! Послушайте, Реджи, я вас обожаю, но почему моя машина и мои карточки?

– Сколько у тебя наличными?

– Сорок баксов.

– Давай сюда. Я потом верну. – Она направилась в спальню.

– Вы сошли с ума, – повторил он.

– Я с него и раньше сходила, вспомни.

– Да ладно вам, Реджи.

– Приди в себя, Клинт. Мы же ничего взрывать не собираемся. Я должна помочь Марку. Он сидит в тесном офисе в морге больницы Святого Петра и умоляет ему помочь. Ну что мне еще делать?

– Черт возьми! Полагаю, вам надо атаковать больницу с ружьем наперевес и перестрелять их там всех. Для Марка Свея – все, что угодно!

Она бросила зубную щетку в сумку.

– Клинт, давай наличные и кредитные карточки. Я спешу.

Он полез в карман.

– У вас точно крыша поехала. Это же смешно.

– Сиди у телефона. Никуда отсюда не уходи. Я тебе потом позвоню. – Она схватила ключи, деньги и две кредитные карточки – “Визу” и “Тексако”.

Он шел за ней до дверей.

– С “Визой” поаккуратней. Там почти ничего не осталось.

– Надо же, удивил! – Она поцеловала его в щеку. – Спасибо, Клинт. Позаботься о мамаше Лав.

– Звоните, – вздохнул он, сдаваясь.

Она выскользнула за дверь и исчезла в темноте.

Дата добавления: 2015-07-08