Польша. Жить – не умирать

Без «двенадцатого игрока» матч был обречен. Этим «двенадцатым» с самого утра вдруг почувствовал себя Роберт и принялся энергично загребать в сторону Катовице. Ночью мы записывали русскоязычную версию песни «Бялый хонор, бяла дума» польской правой группы Конквиста 88, причем Роберт играл на гитаре и пел, я стучал в барабан и тоже пел, Лукаш же снимал происходящее на камеру. Потом отмечали это событие. А утром Роберту приспичило ехать на футбол. На футбол. Мать его, футбол… Интересно у людей похмелье протекает.

Я же в этой истории оказался тринадцатым…

В голове слегка шумело. Мы вывалились на залитый солнцем перрон. Солнце в глаза – это ровно то, что вам просто жизненно необходимо с похмелья. Крик воробьев допиливал остатки мозга. Мозга, и без того уже в тайне от своего обладателя мечтающего потерять где-нибудь по дороге этот организм, лишку измученный отнюдь не нарзаном.

- Сюда, - Роберт устремился к подземному переходу и теперь энергично двигался прочь от толпы приехавших одним поездом с нами фанатов, группировавшихся в здании вокзала возле электронных таблиц. Мы пристроились в фарватере.

- Пойдем отдельно от всех? – Одобрительно хмыкнул Лукаш, юный скинхед, подающий большие надежды. Очки в тонкой оправе придают ему вид интеллектуального убийцы. Молчаливый и суровый с виду, он наделен неплохими мозгами и знает несколько европейских языков. Чтобы бесплатно скачивать музыку с российских сайтов, самостоятельно изучил русский язык.

- Точно, - Роберт чуть ли не приплясывал на ходу от нетерпения. Небольшого роста, весь кипящий энергией, истинный ценитель пива, девушек и драк. Из тех людей, что умеют чувствовать настоящий вкус жизни. Без пищевых добавок. - Толпа обязательно будет орать и выпендриваться, привлекать к себе внимание. Нахуя нам неприятности? Приебутся полицейские – опоздаем на футбол.

Миновав быстрым, переходящим в бег, шагом переход, мы выглянули из центральных дверей вокзала. На пешеходном мосту, соединяющем железнодорожный вокзал города Катовице с привокзальной площадью, гудела толпа прибывших на час раньше фанатов в желто-зеленых цветах клуба, окруженная полицейскими.

- Ну, что я говорил? – Роберт победно поглядел на нас. Да, базара ноль.

Мы вернулись в здание вокзала и свернули направо, к боковому выходу. Там сидели старухи и внимательно смотрели на нас. Лукаш поддал ботинком стоящую посреди прохода банку из-под пива, она опрокинулась и разлилась. Старухи неодобрительно поморщились. Вполне естественная реакция с их стороны. Вот если бы они бросились слизывать пиво с пола, было бы весело. Но на сей раз не свезло...

Выйдя на улицу, мы закурили и подворотнями двинулись в сторону стадиона. Роберт шел впереди, показывая дорогу. В подворотнях гулял ветер, вырывая мусор из лежащих повсюду неплотно прикрытых мешков и украшая им и без того живописный индустриальный пейзаж. Пыль вилась столбом.

- Чудный город, - брезгливо процедил Лукаш, старательно обходя мешки.

- Почему у вас такой бардак на улицах? Вы же теперь в Евросоюзе, могли бы и подтянуться до европейского уровня.

- А что Польша получила от вступления в ЕС?! – Взвился Роберт. – Разве что право работать на стройках Европы. Те, кому было надо, свалили еще в девяностые и давно уже живут в Англии и Германии. А в Польше, при прежней зарплате, дико выросли цены, позакрывали предприятия и шахты. Силезия, где мы живем, – это шахтерский регион. Я работаю на шахте, мой отец работал на шахте. Теперь шахт практически нет, их закрыли, чтобы мы не могли использовать свой уголь, а покупали его у немцев.

- Мой отец работал на сталелитейном заводе, – мрачно поддержал его Лукаш. -У нас в регионе два таких завода, на каждом работали по двести тысяч человек. Недавно какой-то индус купил их оба. С одного получает прибыль, а второй закрыл. Он и купил-то его только лишь, чтобы не было конкуренции. Люди остались без работы.

- Когда у нас на шахте было сокращение, - Роберт еще яростнее понесся вперед, бросая теперь фразы через плечо, как плевки, - то один старый шахтер отказался выходить из забоя и остался там. Его так и не смогли поймать – он проработал в этой шахте много лет и знает там каждый угол. Его труп нашли через две недели. Умер от голода.

- Здесь много немцев, - включился Лукаш. - Верхняя Силезия раньше была немецкой территорией. Тут недалеко, в Забже, откуда я родом, в тридцатых годах был футбольный стадион имени Адольфа Гитлера.

- Панове, потом будете разговаривать. Давайте в темпе, а то все пропустим. Футбол – такое мероприятие, куда лучше не опаздывать. - Роберт припустил еще быстрее, благо улица вела нас вниз.

Мы свернули за угол и наткнулись на магазин.

- О, как раз возьмем по пиву, - Роберт направился к магазину. Перспектива близкого опохмела вскрыла в нем удивительную способность мгновенно переключаться на позитив.

- Да, надо выпить, - я уже почти протрезвел. - От этой пыли горло дерет. Бардак неслабый.

Но до пива мы не добрались. До магазина оставалось метров десять, когда оттуда начали выходить фанаты в цветах вражеского клуба. Чужой «двенадцатый игрок» во всей красе. Один, два, три… Семь человек, одетые в Thor Steinar и Burberry, здоровые как лоси и очень агрессивные на вид. Еще бы – в такой-то день. Прекрасная возможность выместить поднакопившуюся из-за социальных неурядиц злость. Вот почему государство так поощряет развитие большого футбола. Пусть народ добросовестно всю неделю въебывает, а на выходных – футбол. Выпьют, морды друг другу набьют, разрядятся. И – снова въебывать. А то еще, чего доброго, поднакопится ненужной злости – беспорядки какие-нибудь могут устроить, акции гражданского неповиновения. Кому оно надо?

- Вы! – Стоящий впереди невысокого роста амбал указал на нас пальцем. – Откуда будете?

Вообще-то хуй по нам скажешь, откуда мы. Джинсы, ботинки, черная куртка-бомбер у Роберта и черные куртки-харрингтоны украинской марки Wehrwolf Wear у нас с Лукашем. Этих курток я привез в Польшу несколько десятков и с переменным успехом распихивал их в местные магазинчики, торгующие одеждой-кэжуал. Клубных цветов на нас нету, с виду – обычные скины. Но, в день дерби любой незнакомый скин или хуллз со стороны воспринимается как враг.

- Привет, - Роберт как-то незаметно стушевался, совсем чуть-чуть, но «амбал» это просек. Лукаш вообще молчал, да и я не знал что сказать. Что тут говорить – надо или делать ноги, или махаться втроем против семерых.

- Я, блядь, спрашиваю – откуда вы?! – Амбал почувствовал легкую добычу и в предвкушении махача распсиховался. – За какой клуб фанатеете?!

Ну, все, нам пиздец. Агрессоры уже начали окружать нас полукольцом.

- «Металлист» Харьков, - брякнул я. А что мне оставалось? «Наглость города берет», как любил говаривать полководец Суворов. Или речь шла о смелости? Уточнять было некогда, да и не у кого.

- Чегоо??? – Амбал так растерялся, что даже как бы отступил на шаг и чуть ли не присел от удивления.

- «Металлист» Харьков, - повторил я уже тверже, глядя амбалу прямо в глаза.

Молчание. Агрессоры впали в какой-то ступор, тупо продолжая пялиться на нас.

- «Металлист» Харьков? – Недоуменно переспросил амбал. На его лице отразилась напряженная работа мысли. Сегодня матч… а тут какие-то мутные типы базарят про какой-то «Металлист».

- Ну да. Мы с Украины.

- О-о! – Внезапно расплылось в улыбке лицо амбала. – Я помню, я знаю этот клуб! Вы желто-синие, как Арка Гдыня (польский футбольный клуб).

Можно было буквально физически почувствовать, как сразу спало напряжение. Все задвигались, начали вертеть головами.

- А здесь что делаете?

- Ничего особенного. На экскурсию приехали.

- На… экскурсию? – Амбал немного недоуменно посмотрел по сторонам. Улица сверкала великолепием рабочего гетто – пустые пивные банки, пачки из-под сигарет, строительный мусор.

- Нет, мы в Познани были. Деньги закончились, возвращаемся автостопом. В грузовике сюда доехали, теперь ищем выход из города, чтобы на трассу попасть. На поезд ведь денег нету, - я усиленно молотил языком, чтобы амбал обращал внимание только на меня. Не дай Бог вздумает задавать вопросы Роберту или Лукашу. Они-то местные, по-польски без акцента говорят, сразу спалимся.

- О! – Лицо амбала прояснилось. – Я, когда в Германии работал, тоже туда автостопом ездил. Приедешь домой с деньгами, все за месяц спустишь, обратно – по трассе.

Все засмеялись. Громче всех – сам амбал, видимо, вспоминая свои подвиги.

- Ну, хоть выпейте с нами, - он повернулся к одному из своих соратников, сурового вида подкачанному парню. – Михал, давай сюда пиво.

Михал выдал нам по банке «Зубра». Роберт с Лукашем поняли ситуацию и помалкивали, старательно хлебая пиво. Но спокойно выпить так и не удалось.

Только начала налаживаться беседа, как за углом послышался шум, и прямо на нас хлынула толпа приезжих фанатов, злых, как сто тысяч чертей. То ли полиция их отпустила, то ли сами удрали, прорвав кордон. Увидев оппонентов и нас, мирно разговаривающих с врагами, они, естественно, вообразили, что все мы - одна компания. Дико завопив, фанаты ринулись в бой. И понеслась…

Твою же мать… Оказывается, эта мысль еще успевает проползти у вас в мозгу, прежде чем с таким ремейком на «Отче наш» вы отправитесь к праотцам. Футбол выгодно отличается от бокса тем, что отправить в нокаут вас здесь могут еще на «разогревочном круге». На дальних подступах к стадиону.

Меня рубанули бутылкой по голове и я, обливаясь кровью, рухнул на асфальт. Теперь у мозга потерять этот организм были все шансы. Вокруг меня во всех направлениях мелькали обутые в белые кроссы и черные ботинки ноги фанатов. Звенело стекло, слышались звуки ударов и вопли. Но вскоре издалека донесся резво приближающийся вой полицейской сирены, и вся толпа бросилась врассыпную. Лукаш с Робертом подняли меня на ноги, которые уже пора было отсюда делать, но кровь из разбитой башки заливала мне лицо, и я ничего не видел. Да еще и в ушах звенело. Роберт рывком скинул куртку, затем стащил с себя футболку с польским орлом и сунул мне. Я скомкал ее и приложил к ране. Пока мы возились, подкатили копы.

Нас довольно жестко погрузили в фургон.

Я достал документы и сержант начал их изучать.

- Украина… А здесь ты что делаешь?

- Ничего. Вышел прогуляться.

- А участие в драке?

- А я не дрался.

- То есть как?

- Вот так. Я упал.

- Хочешь сказать, что тебя никто не бил?

- Говорю же – упал…

- Сержант, мы просто шли по улице. Разве нельзя просто ходить по улице? – Роберт, наконец, обрел дар речи.

- Что у тебя с глазом? – Сержант посмотрел на Роберта как на насекомое. Под глазом у Роберта наливался фингал, а из разбитой брови сочилась кровь.

- Поругался с женой, господин сержант!

- А тебе кто зарядил, дитя мое? – спросил сержант Лукаша, который ощупывал свое распухшее ухо. Лукаш ничего не ответил, мрачно глядя в пол. Он бы, конечно, мог сказать, что поругался с женой Роберта, но это был бы уже перебор.

- Вы, ребята, отличаетесь умением находить на свою жопу приключения где угодно, - проворчал второй полицейский, покосившись на наш прикид. Сержант задавал вопросы отвлеченно, ясно, что ему это все до лампочки. Упал, избили, убили… Для него это обычный рабочий день. Попутно он пробивал мои данные и данные моих друзей, связавшись с коллегами по рации. Ничего не пробил, в Польше я чист. Пока еще чист.

- Вы, парни, влипли…

Неожиданно у него включилась рация.

- Сержант, массовое столкновение хулиганов возле стадиона! В темпе отправляйтесь туда!

- Вас понял, - скривил морду сержант и повернулся ко мне.

- Я обязан отвезти тебя в полицейский участок…

- За что? За то, что я упал?

- Заткнись, блядь! Я обязан отвезти тебя в полицейский участок, но у меня нет на это времени – сегодня и без тебя дел хватает. К тому же, если, как ты говоришь, тебя не били, а ты сам упал… Вали отсюда. Яцек, - обернувшись, обратился он к шоферу, - останови машину.

Полицейские были сама любезность. Они высадили нас в двух километрах от госпиталя и пожелали на прощание больше не попадаться.

Что ж, не так и далеко. Но не в моем состоянии. Стоило мне пройти несколько метров, асфальт под ногами начал крениться то вправо, то влево, я и присел на ступеньки какого-то банка. Полез за сигаретами, закурил.

- Вот суки! – Роберт заметался по как будто вымершей улице, пытаясь высмотреть какой-то транспорт. – Вообще охуели! Kurwa! (Блядь – польск.)

- All cops are bastards, (все менты – ублюдки – англ.) - попытался улыбнуться я. Получился кровавый оскал.

По улице полз трамвай. Роберт выскочил на рельсы и начал орать и махать руками, всем своим видом показывая, что трамвай сможет продолжить свой путь только через его, Роберта, труп.

Трамвай остановился, и мы ввалились внутрь. Водитель смотрел на нас сквозь стекло, отделяющее кабину от салона, и громко матерился.

- Поехали уже! – Заорал на него Роберт. – Не видишь, что ли, нам надо в госпиталь!

Трамвай тронулся.

Возле серого здания госпиталя мы вышли.

- Я схожу, узнаю, что там к чему и займу очередь, - Роберт указал нам на скамейку. – Подождите меня здесь.

Роберт скользнул в госпиталь и скоро вернулся.

- Пойдешь один, - он протянул мне билетик с моим номером в очереди и попытался почистить мне куртку. – Втроем мы слишком охуенно смотримся для такого заведения, могут возникнуть ненужные вопросы, еще полицию вызовут. Мы тебя здесь подождем.

Я вошел внутрь и сел на лавочку напротив кабинета. Над кабинетом было табло с горящими цифрами 115. На моем билете был номер 147. Я принялся ждать. Вокруг было полно раздолбаев. Было жарко и душно, но встать и выйти на улицу не было сил. Внезапно я почувствовал, что зарываюсь головой в горячую вату. Очертания предметов начали расплываться. «Закинусь еще, нахуй, - равнодушно подумал я. – Потеряю сознание. Только бы не упасть на пол…» Потом комната накренилась и наступила темнота.

Очнулся я на кушетке в палате. Палата была общей – какому-то мужику делали укол в зад, тут же рядом раздевали старуху. Всем было плевать. Распахнулись двойные двери и два санитара вкатили в палату носилки, на них лежал старик. Он хрипло дышал, от него несло алкоголем. Он не шевелился, но когда санитары попытались переложить его на кровать, забился и заорал:

- Отпустите меня, суки! Пошли нахуй, еб вашу мать! – из его кармана выпала полупустая чекушка водки и покатилась по палате. Санитары держали старика, пока третий санитар не сделал ему укол. Старик затих.

Потом пришел врач. Не доходя до меня нескольких шагов, он остановился.

- У пана есть медицинская страховка?

У меня была медицинская. Когда получаешь визу, то обязательно оплачиваешь медицинскую страховку, на тот случай, если за границей с тобой что-то случится.

- Есть, но не с собой.

- Как пан тогда будет расплачиваться за оказание медицинской помощи? Может быть, у пана есть наличные?

- За какую медицинскую помощь?

- Пану был сделан укол. Еще нужно сделать рентген и зашить голову. Так у пана есть деньги?

- Наличных нету, - отрезал я. - И кредитной карточки тоже нету. И звонить мне некому.

Решил, что сдохну здесь, но ни хрена платить не буду.

- … - вздохнул врач. – Ладно, пошли.

- Доктор… - попытался обратиться к нему один мужик, лежащий на соседней койке.

Врач не обратил на него внимания и пошел к дверям. Я встал и двинулся за ним.

Мне сделали рентген, а потом наложили шесть швов. Это было побольнее, чем удар бутылкой. Что ж, в чем-то у этой богадельни есть преимущество перед украинскими поликлиниками. У нас-то все бесплатно, да вот только вечно что-нибудь наперекосяк: то нитки закончатся, то рентгеновский аппарат сломается, то еще херня какая случится.

Подписав какие-то бумажки, я вышел на улицу. На меня сразу набежали Роберт и Лукаш.

- Старый, тебя не было три часа! Мы уже думали…

- Нет, - криво улыбнулся я. Голова побаливала, но в целом все было хорошо. -Рано еще.

- Старый, мы сделали их! Сделали! Наша команда победила!

Роберт развопился так, что я еле расслышал собственную мысль. Мысль была о том, что я, видимо, поспешил с выводом насчет «все хорошо». Твою же, Роберта, мать… Его вопль отдавался в голове протяжным звоном. Сходили на футбол…

- Отлично, - стоически порадовался я за Роберта. – Просто отлично. А я еще сэкономил на медицинской помощи. Ни хрена им не заплатил.

- Заебись, старый! А я футболку в рукомойнике отстирал. Как новая! – Роберт опять красовался в своей футболке, она была мокрая и в кое-как застиранных кровавых пятнах, теперь розовых. – Надо по-быстрому выпить, а потом узнать, как отсюда добраться до вокзала.

***

На закате мы расположились на каком-то холме. Садилось солнце, дымили заводские трубы, над полем стремительно проносились ласточки. Совсем далеко и справа золотилась полоска леса.

Пиво было терпкое и прохладное. Как раз то, что надо для остужения нутра и прочистки мозгов. Я облизнул разбитые губы. Кровь уже не сочилась, но привкус ее все равно чувствовался на языке. И даже пиво не могло смыть этот вкус.

- Вот, жизнь… - Роберт, под глазом которого теперь был отличный фингал, а бровь разбита, заворожено наблюдал за полетом ласточек. – Жить – не умирать.

Я согласно кивнул, допил пиво и открыл еще одно. Машинально провел рукой по голове, привыкая к новым, только из-под иголки хирурга, шрамам. Сделал хороший глоток и ухмыльнулся. Где уж тут умирать, все только начинается.

Дата добавления: 2015-07-08