Глава 17. Сашенька была родом из маленького городка с невероятным названием Свинск

Сашенька была родом из маленького городка с невероятным названием Свинск. Вроде местечко находится недалеко от Москвы, а жуткая провинция. Сашенька закончила училище и стала работать геодезистом. Ее бывшие однокашницы повыскакивали замуж, нарожали детей и зажили простой семейной жизнью от получки до получки. Но Сашенька не спешила устроить свою судьбу. Жизнь с человеком, который думает лишь о рыбалке, ее не привлекала. Разговоры о сэкономленных деньгах на покупку дачи вызывали зевоту. И еще очень не хотелось стать женой алкоголика. Душа жаждала романтики, приключений. Девушка ждала принца на белом коне или капитана – владельца парохода. Но фрегат с алыми парусами не спешил заходить в местный порт. Честно говоря, в Свинске и причала‑то не было, зато имелась птицеводческая фабрика, главный инженер которой, мордатый Ваня Леонтьев, сделал Сашеньке уже три предложения руки и сердца. Среди местных невест Ваня считался завидной партией: не пил, не курил, имел трехкомнатную квартиру, машину, дачу. Но Сашеньке влюбленный инженер совсем не нравился. Он без конца говорил о комбикормах, лечении легочных заболеваний у несушек, яйценоскости и новых поилках, которые фабрика закупила у немцев. Цветов Ваня не покупал, приносил “нужные” вещи. Подарил набор хрустальных бокалов, сокодавку, электромясорубку.

– Ну какая в букете польза? – спросил он однажды у Сашеньки и, не дождавшись ответа, добавил:

– Завянет – и на помойку, а из стаканов можно вино пить, чего зря деньги на ерунду переводить!

Подобная основательность и правильность очень нравилась родителям Сашеньки, и они начали давить на дочь, сначала деликатно, потом более твердо, а под конец отец заявил:

– Мы уже не молодые с матерью, тебе пора определяться. Не мотай Ваньке душу, давайте приходите к соглашению. Свадьбу сыграем. А то, не ровен час, уведут жениха, останешься в старых девках.

Сашенька недовольно поморщилась, и тут отец заявил:

– Сколько же тебя содержать можно? Изгорбатились все, растили, учили, одевали, поили, ничего на старость не собрали, а у Ивана дача. Нам с матерью отдохнуть на природе охота. Мое тебе последнее слово – либо идешь замуж за Леонтьева, либо съезжай от нас куда хочешь!

Сашенька прорыдала всю ночь, видно, придется послушаться и расписаться с нелюбимым. Наверное, папа прав, нечего ждать принцев, они в Свинск не заглядывают.

Наутро отец, очевидно, чувствовавший себя виноватым за излишнюю резкость, не стал продолжать тягостный разговор. Но девушка понимала, что это временная передышка. Месяцем раньше, месяцем позже, а придется топать в белом платье под венец.

С ужасным настроением она отправилась на работу и получила от начальства задание: сопровождать на съемку местности москвича Родиона Кутепова, прибывшего из столицы делать карту деревни Телепеево, находившейся под Свинском.

К вечеру Сашенька была влюблена по макушку. Девушку ничто не смутило: ни то, что Родион был намного ее старше, ни то, что у него на пальце сверкало обручальное кольцо. Сашу просто трясло при взгляде на Кутепова, это был тот самый принц, долгожданный, заочно нежно любимый, обожаемый мужчина. В Телепееве они должны были провести три дня и три ночи. Поселили их в одной избе, но, естественно, в разных комнатах. Хозяйка, глухая, подслеповатая бабка, укладывалась спать в семь часов вечера, а Родя с Сашенькой в первый день проболтали до двух, а во второй – до четырех утра. На третью ночь, преодолевая застенчивость, Саша вошла в комнату к Родиону и без лишних слов скользнула под одеяло.

Он попытался было перевести дело в шутку, потом сказал:

– Извини, у меня жена…

Сашенька схватила любимого за руку. Слова так и полились из нее. Нет, она ни на что не претендует, послушается отца, выйдет замуж за “птичника”… Но она невинна и очень не хочет, чтобы ее девственность досталась толстокожему Ване Леонтьеву…

– Ну, пожалуйста, милый, – умоляла она Родю, – только один раз, потом мне не страшно будет с Ванькой.

Видя, что Кутепов колеблется, девушка заплакала, прижалась к нему… При всей своей порядочности Родя все‑таки был мужчина, а не святой Иосиф. Он обнял Сашеньку, начал ее утешать, потом понял, что под тонкой ситцевой ночной рубашечкой нет ничего, кроме крепкого, красивого молодого тела, и случилось то, что случилось.

Расстались они друзьями. Родион оставил девушке номер своего телефона, Сашенька, взяв бумажку, сказала:

– Спасибо, но ты женат, и звонить я не стану, я люблю тебя и желаю только счастья.

Родион уехал. Саша сдержала слово. Правда, листочек с цифрами не выбросила, положила в укромное место, впрочем, даже если бы он и потерялся, драмы не случилось бы. Номер навечно врезался девушке в память.

Саша согласилась на брак с Иваном, была назначена свадьба, но через месяц девушка поняла, что беременна, еще через два это сообразили ее родители. Отец сначала обрадовался.

– Ну ничего, что поторопились, дело молодое. Надо свадьбу пораньше играть, чтобы мой внук появился на свет законнорожденным.

Сашенька глянула на отца и твердо сказала:

– Свадьбе не бывать, ребенок не от Ивана. Разразился дикий скандал. Сначала родители думали, что дело можно обстряпать шито‑крыто, и налетели на Сашу.

– Собирайся, поедем в Москву, – суетилась мама, – избавимся от плода, восстановим девственность, Ванька ни о чем никогда не узнает.

– Я ему все рассказала и вернула кольцо, – сообщила Сашенька.

– Дура, – заорал отец, – идиотка! Имей в виду, родишь выблядка – утоплю в корыте.

Беременность проходила ужасно. На четвертом месяце отец отправил Сашу с глаз долой от позора к тетке, в Москву. Любящая родственница попрекала племянницу каждым куском, а когда Сашенька родила, к ней приехал отец и мрачно потребовал:

– Оставь младенца в больнице. Домой вернешься одна, мне сплетни да пересуды не нужны. Давай пиши отказ.

– Нет, – прошептала Сашенька, все еще надеясь, что отец сменит гнев на милость, – никогда не брошу Лизочку.

– Значит, ты нам больше не дочь, забудь дорогу в Свинск, – отрубил папаша.

Когда Саша пришла к тетке, та просто не пустила ее на порог, заявив:

– Пусть тебя кормит тот, кто трахал! Ишь, хитрая, еще дите мне на шею повесить вздумала!

Саша оказалась в буквальном смысле на улице. Несколько дней она жила на вокзале, потом попыталась устроиться на работу, но кому нужна шатающаяся от слабости женщина с грудным ребенком. Пришел момент, когда есть стало нечего, в придачу от голода и переживаний у нее пропало молоко. И тогда Сашенька позвонила Родиону.

К чести Кутепова, он мигом примчался к ней и ни на секунду не усомнился в ее рассказе. К тому же Лизочка, как и Аля, оказалась невероятно похожа на папу. Родион, честный до зубовного скрежета, признал девочку, дал ей свою фамилию, единственное, о чем он просил Сашу, – это не требовать от него развода с Нелей.

– Я люблю свою жену, – объяснил Кутепов, – и никогда не разрушу семью. Впрочем, ты можешь не волноваться, тебя я обеспечу полностью, Лизочка не будет нуждаться.

Сашенька заплакала.

– Мне и в голову не могло прийти сделать тебе гадость и повиснуть камнем на шее. Только бы сейчас немного перебиться, а там жизнь наладится.

Родион купил квартиру на Лукинской улице, обставил ее, потом, когда Лизочка подросла, устроил Сашеньку на работу. Он был хорошим отцом, минимум три раза в неделю навещал дочку, давал регулярно деньги, дарил подарки. Но никаких отношений, кроме дружеских, с Сашенькой не поддерживал. Лизочка знала, что у нее имеется папа, который развелся с мамой очень и очень давно, через несколько недель после рождения дочки. Информация о существовании Али не дошла до ушей Лизы, и девочка совершенно не сомневалась в правдивости истории, которую рассказала ей мама. У Лизочки в классе было полно детей из неполных семей.

Пока Сашенька, разрывая на клочки ни в чем не повинную салфетку, рассказывала историю своей жизни, я молчала, лихорадочно соображая, как отреагировать на услышанное. Наконец она швырнула изуродованный кусок полотна в мойку.

– Господи, мне даже не проститься с ним.

– Почему?

– Но не могу же я явиться на похороны, что люди подумают?

– Если не станете с воплями валиться на гроб, никто не обратит на вас никакого внимания. Скорей всего у крематория соберется большая толпа, коллеги по работе примут вас за родственницу, друзья посчитают сотрудницей. Препятствий для того, чтобы проводить в последний путь Родю, нет.

– Бедная, бедная Алечка, – всхлипнула Сашенька, – мне очень хочется взять девочку к себе, но как рассказать ей о Лизе? Боюсь, она возненавидит меня!

Я внимательно посмотрела на Сашеньку. Милое, простое личико с яркими голубыми глазами, пушистые волосы прозрачным облаком стоят над головой, и кажется, что над ней сияет нимб. Честная, открытая женщина, любящая Родю так, как никогда не любила его Неля.

Алечка осталась совсем одна. Естественно, мы не дадим ей пропасть, но никаких родственников у девочки нет. Насколько помню, у Родиона была сестра, но я незнакома с ней, более того, никогда ее не видела и не представляю, сколько ей лет и где она живет. Вроде она не москвичка, да и Кутеповы не упоминали о том, что имеют близкого человека, наверное, сестра давно умерла. Значит, Алечка останется одна‑одинешенька на белом свете, богатая сирота, и скорей всего, когда ей исполнится двадцать, на нее налетят не слишком честные люди, любители поживиться за чужой счет. А вот тут передо мной сидит Сашенька, готовая стать Але родной матерью, и Лизочка, ее сводная сестра. Нет, надо что‑то придумать…

Внезапно меня осенило:

– Сашенька, я помогу вам! Собирайтесь с Лизой к нам.

– Зачем?

– У Роди есть сестра, только никто из наших ее и в глаза не видел. Скажете, что вы – это она, а Лиза – племянница Родиона. В этом случае удивительное сходство Лизы и Али никого не удивит. Двоюродные сестры часто очень похожи. Мы скажем, будто вы приехали из… Ну…

– Из городка Вяльцы, – неожиданно сказала Сашенька и отчего‑то сильно покраснела.

– Вяльцы? – удивилась я. Саша кивнула.

– Есть такой в Московской области, у нас на работе женщина оттуда.

– Вяльцы так Вяльцы, – согласилась я, – никакой разницы, никто проверять не станет! Значит, так, я стала обзванивать людей по телефонной книжке, добралась до вас, ну и пригласила в Москву!

Саша покачала головой.

– Ничего не выйдет.

– Почему?

– Лизочка тут же расскажет, что мы живем в Москве, разболтает про свою школу, глупо получится!

– Действительно, выйдет по‑идиотски, – вздохнула я и уставилась в окно.

– Может, знаете, как поступим, – тихо пробормотала Саша.

– Как? – оживилась я.

– Надо сказать, что я приехала в Москву, но с братом связи не поддерживала, потому как родила ребенка вне брака и побоялась, что Родион меня осудит. Сами знаете, какой он был правильный.

– Все хорошо, за исключением нескольких деталей. Если вы не поддерживали никаких отношений, то и телефона вашего в книжке Роди не могло быть. Как я вас нашла? И почему вам надо жить у нас, если вы имеете свою квартиру?

– Ой, очень просто! Допустим, я купила эту газету “Жизнь”, прочитала про смерть брата, стала разыскивать тех, кто занимается похоронами… Не вы мне, а я вам позвонила… А насчет дома…

– Знаю! Вы затеяли ремонт! Вот я и позвала вас пожить в Ложкино! Никто не удивится!

– Вы уверены?

– Абсолютно. Немедленно собирайтесь. Алечка познакомится с вами, подружится с Лизочкой, все замечательно наладится! Аля будет думать, что обрела родственников. А потом посмотрите, стоит ли говорить девочкам о том, что они сестры.

– Они и по этой версии будут сестрами, – улыбнулась Саша, – двоюродными!

Операция “Приезд неизвестной родственницы” прошла без сучка и задоринки. Сашенька собралась с такой скоростью, как будто за два дня знала о том, что предстоит отъезд. Десяти минут ей хватило, чтобы собрать сумку. Наверное, в моих глазах мелькнуло удивление, потому что Саша сказала:

– Зачем набирать много вещей? Понадобится чего – приеду да возьму.

Когда мы вошли в столовую, домашние сидели за столом. Как я и предполагала, никакой бурной реакции с их стороны не последовало. Зайка, Аркадий и Александр Михайлович тесно не общались с Нелей и Родей, ограничиваясь визитами на дни рождения, поэтому появление сестры Кутепова их не удивило. Маруська тоже не стала задавать лишних вопросов, меня изумила позиция Али. Отложив в сторону вилку, всегда приветливая Алечка буркнула:

– Я ее не знаю.

– Вот и познакомишься, – улыбнулась я, – Сашенька очень милый человек, мы много лет знакомы, встречались в прежние годы, когда тебя еще и в проекте не было.

– Я ее в первый раз вижу, – набычилась Аля.

– Ну и что? Смотри, как вы с Лизочкой похожи, просто как две капли воды. Теперь у тебя есть тетя и сестричка, – попыталась я уговорить девочку.

Но Алечка, всегда безукоризненно вежливая, встала, оттолкнула чашку и не обращая внимания на выплеснувшееся какао, заявила:

– Мне никакие сестры не нужны. Маруська старательно заработала ножом, кромсая мягкую котлету в крошки.

– Сашенька, вам чаю? – засуетилась Зайка.

– Лизочка, возьми пирожок, – захлопотала я.

Аля спокойно наблюдала, как мы пытаемся исправить неловкую ситуацию, потом вышла за дверь, не сказав никому ни слова.

– Не обращайте внимания, – повернулась Ольга к Саше, – у Али подростковый период, дети в это время делаются невыносимыми.

– Алечка глубоко переживает несчастье, – вклинилась я в разговор, – она очень сдержанная девочка, все носит внутри себя. Представьте, она ни разу после трагической смерти родителей не заплакала на людях, потрясающее самообладание для подростка, но в какой‑то момент ее “пробивает”. Я понимаю, как девочке тяжело.

– Не обижайтесь на племянницу, все наладится, – улыбнулся Дегтярев, – надо же, как девочки похожи! Лиза – просто вылитый Родион, ничего вашего нет!

– Разве можно обижаться на ребенка, – тихо ответила Саша, – тем более на такого, который вне себя от горя. А в Лизе моего и впрямь совсем нет, говорят, что темные волосы и карие глаза – доминанта. Если у кого в роду были, обязательно в следующем поколении проявятся и забьют русый и голубой цвет. Впрочем, Лизин отец был грузин, очевидно, его гены, перемешавшись с генами нашего отца, дали такой результат.

– Грузины – один из самых древних народов в мире, – с видом знатока заявила Маруся.

– Евреи древнее, – сообщила Зайка, – Иисус Христос был иудей.

– Разве у сына бога может быть национальность? – удивилась Маня.

– Он родился от земной матери, – пустился в объяснения Аркадий.

– Можно взять конфетку? – прошептала Лизочка.

– Конечно, бери, – Ольга протянула ей коробку, – вон та самая вкусная, кругленькая, а внутри мармеладка.

– Собачка тоже хочет угоститься, – засмеялась Лиза и погладила Банди.

Наш питбуль, едва услышит волшебное слово “конфета”, моментально подходит и кладет свою треугольную голову на колени тому, кто собирается развернуть бумажку.

– Можно ему дать трюфель? – спросила Лиза.

– Вообще говоря, нет, – ответила Маня, – собакам сладкое строго‑настрого запрещено, но ради твоего приезда нарушим правило. Только не шоколадку, а карамельку.

Банди захрустел “Гусиной лапкой”. Тут же около стола материализовались остальные псы и уставились на Лизу.

– Им тоже карамельки? – Девочка посмотрела на Маню.

– Конечно, а то нечестно получится. Обрадованная Лиза принялась рыться в вазочке, выискивая совершенно одинаковые конфетки. Сашенька потянулась за лимоном. Зайка, Кеша и Дегтярев обсуждали вопрос о национальности Иисуса Христа. Я облегченно вздохнула. Кажется, все в полном порядке. Авось через пару дней Аля успокоится и примет Лизочку с Сашенькой.

Внезапно дверь открылась, и появилась Ирка:

– Дарья Ивановна, там какая‑то женщина с чемоданом, говорит, на похороны Кутеповых приехала, вы выйдете?

– Зови ее сюда, – велела я.

Все повернули головы. Через секунду в комнату вошла смуглая, черноволосая, кареглазая женщина. На стройной фигуре ловко сидели узкие брючки и коротенькая кофточка, на красивом нервном лице не было практически никакой косметики. Возраст нежданной гостьи определялся с трудом: то ли сорок, то ли пятьдесят… Скорей всего незнакомка тщательно следит за собой и выглядит моложе своих лет.

– Прошу прощения, – сказала она низким, бархатным голосом, – разрешите представиться, меня зовут Раиса, я сестра Родиона Кутепова. Вот приехала на похороны, прошла к дому, а там заперто, охранник сказал, что Алечка вроде у вас.

Я почувствовала, как по спине от затылка вниз рванулась горячая волна. Сашенька, сильно покраснев, уткнулась в чашку с чаем. Маня, Зайка, Кеша и Дегтярев метали на нас взгляды, потом Ольга спросила:

– Никак не врублюсь в ситуацию, значит, вы и Сашенька сестры?

Раиса скользнула взором по матери Лизы и пожала плечами:

– Первый раз ее вижу.

Я ощущала себя рыбаком, которого оторвавшаяся от берега льдина несет в открытый океан.

Внезапно дверь хлопнула еще раз.

– Мама Рая, – взвизгнула Аля и повисла на шее у незнакомки, – ты!!! Приехала!!! Мне так плохо!!!

– Алечка, – осторожно спросила я, – ты хорошо знаешь эту женщину?

– Конечно, – затараторила девочка, – это папина сестра, моя тетя Рая, я у нее в прошлом году гостила.

Я удивилась. Надо же, ни Родя, ни Неля в последнее время не упоминали о ней, хотя какие‑то разговоры о том, что у Кутепова есть сестра, я с молодых лет помню.

Внезапно Дегтярев откинулся на спинку стула и “ментовским” голосом осведомился:

– Не пойму никак. Если Раиса сестра Родиона, что подтверждается показаниями Али, и если она в первый раз видит Сашеньку, то кто такая Саша? На мой взгляд, кто угодно, но не сестра Кутепова.

Дата добавления: 2015-07-08