Глава 1. Мир как миф

Содержание

Введение………………………………………...………………………………………3

1. Мир как миф……………………………………………………………………..4

1.1. Язык как система знаков…………………………………………………4

1.2. Картина Мира……………………………………………………………..7

2. Миф в мифе……………………………………………………………………..13

2.1. Архетипы и мифы……………………………………………………….13

2.2. Социальные мифы……………………………………………………….15

3. Мифы в обществе ……………………………………….……………………..22

3.1. Миф и религия…………………………………………………………...22

3.2. Миф и литература………………………………………………………..25

3.3. Миф и политика………………………………………………………….27

Заключение…………………………………………………………………………….33

Ключевые понятия, составляющие основной глоссарий курсовой работы………34

Список использованных источников………………………………………………...35

Приложение……………………………………………………………………………38.

Введение

Понятие социального мифа вошло в обиход сравнительно недавно. Сегодня мифы смешаны с политическими идеологиями, и политические мифы имеют почти такую же власть, как и священные мифы прошлого, в тоже время их нельзя уравнивать. Мифы оказывают влияние, резонируя с существующими стереотипами коллективной памяти, они способны постепенно изменить психологический портрет нации, и стать главным инструментом реализации идей разных политиков. Миф укрепляет ценности, обычаи и убеждения социальной группы, усиливая связи между ее членами, имеет мощный потенциал интеграции сообщества и упрощения толкования окружающего. Миф представляет собой некую правду, но его истинность или точность в историческом плане – вторична. Важно то, что в него верят, – поэтому мифы обладают символической властью.

Мифы затрагивают все сферы общества и имеют место не только в политике, религии и литературе, о которых рассказывается в третьей главе работы «Мифы в обществе». Они полностью пронизывают социум, основываясь на архетипах, знание которых передаётся наследственно. Более того мир для человека и является особым мифом, который, действует в рамках специфики каждого языка и формирует представление о реальности. Поэтому, рассматривая в первой главе мир в качестве мифа, понятия архетипа, коллективного бессознательного и социальных мифов исследуются во второй главе как своеобразные «мифы в мифе». В заключении также приведен глоссарий, который составляет ключевые понятия курсовой работы, а в качестве приложения предложены личные наблюдения в сфере мифа.

Цель работы заключается в раскрытии понятия социального мифа, оценка его влияния и места в обществе. В задачу входит изучение явления не только в изолированном теоретическом пространстве, а в цепи человеческой деятельности, восприятия и жизни вообще.

Глава 1. Мир как миф

1.1. Язык как система знаков

Язык – исторически сложившаяся система выражения мыслей, обладающая определенным звуковым, лексическим и грамматическим строем и служащая средством общения в человеческом обществе. Язык – необходимая составляющая жизни, так как сопутствует всей деятельности человека, а речь входит в общую систему человеческой деятельности. Российский ученый Михаил Михайлович Бахтин утверждал: «Язык, слово – это почти все в человеческой жизни»[1]. Общество и язык взаимозависимы, ведь без социума не может возникнуть язык, а без последнего не может сформироваться полноценная личность. Язык – составная часть внутреннего мира человека, его духовной культуры, это опора для умственных действий, одна из основ мыслительных связей (ассоциаций), подспорье для памяти и т.д. Как говорил немецкий философ-экзистенциалист Мартин Хайдеггер (Martin Heidegger): «Язык создает человека»[2].

Языкознание (лингвистика) – научная дисциплина, изучающая строение, социальное функционирование и историческое развитие языков. Цели языкознания: изучение языка в его взаимоотношениях с объективной действительностью и человеческим обществом. Язык служит для человеческого общения, и представляет собой систему знаков.

Знак есть объект, используемый для передачи информации. Для того чтобы предмет (или событие) получил функцию знака, нужно предварительно договориться с другим человеком – получателем этого знака. В повседневной жизни многих знаков мы не замечаем, хотя роль их в общении велика – таковы, в частности, мимика и жесты. Кроме национально обусловленных систем жестов, «привязанных» к конкретному языку, существуют также интернациональные, общечеловеческие основания поз собеседников, движений их рук и т.д. Наряду с повседневными, привычными для нас средствами общения существуют целые сложные системы знаков специфических, даже экзотических. Таковыми являются, например, языки цветов, веера, татуировок. Человек живет в мире знаков.

«Современная лингвистическая наука, – пишет Элеонора Лассан (Eleonora Lassan)[3], – как никогда ранее, может считаться прикладной – не только в смысле создания норм орфографии или совершенствования лексикографических описаний, но в смысле изучения того, что может способствовать главной цели наук, связанных с человеком – познанию самого человека, ибо именно объектом лингвистики – языком – пронизаны, согласно Лакану, все уровни человеческой психики, включая и его бессознательное».

Язык тесно связан с понятием дискурс. По Эрнесто Лаклау (Ernesto Laclau) и Шанталь Муфф (Chantal Mouffe)[4], дискурс – область, где образуются смыслы и значения – смысловое поле. Он связан с тем, какую особенность получает внешний мир после его восприятия субъектом, оценкой события – воспринимается ли землетрясение или падение кирпича «природным явлением» или «выражением гнева Господнего». Дискурс определяет не само явление, а то, что оно одинаково вне зависимости от его восприятия. Здесь Лаклау пересекается с поздним Поль-Мишель Фуко (Michel Foucault) и его «Археологией знания», где дискурс – «тонкая контактирующая поверхность, сближающая язык и реальность»[5], практика, которая постоянно воссоздаёт объекты, о которых дискурсы говорят. Фуко не отрицает существования реальности вне дискурса, но считает невозможным ее восприятия вне дискурсной структуры: в процессе восприятия сортировка по тем или иным признакам и истолкование опыта и событий происходит в соответствии с теми понятиями и правилами, которые находятся у нас в распоряжении. Выйти за рамки данных структур непросто. Другими словами, землетрясение и кирпич на самом деле существуют, но мы не можем знать, что это такое, так как всегда подвержены тому или иному дискурсу – «природного явления», «гнева Господнего» или любому другому. Причем если мы даже избавимся от одного дискурса, то сразу попадем под влияние другого и истина, таким образом, всегда будет от нас скрыта. Так, слово, по Жаку Лакану (Zhak Lakan), – смерть, убийство вещи[6]. Славой Жижек (Slavoj Žižek) объяснял: «В той мере, в какой действительность символизирована, заключена в символическую систему, вещь как таковая оказывается представлена в слове, в своем понятии, а не в непосредственной данности»[7].

Таким образом, орудуя дискурсами, язык выступает как предпосылка и универсальная форма, оболочка всех других форм общественного сознания. Развиваясь, человек формирует собственную картину мира в соответствии с теми принципами и методами, которым его обучали «взрослые», называя вещи «своими именами». Доктор антропологии Карлос Кастанеда (Carlos Castaneda), говорил: «Люди – воспринимающие существа. Однако воспринимаемый ими мир является иллюзией, созданной описанием, которое им внушили с момента, когда они появились на свет[8]. Мысли и поступки навсегда зафиксированы в терминологии нашего описания. Это рабство[9]». Как уже было сказано выше, дискурс не отображает истины, но только её интерпретацию, человек мыслит мифами – объяснениями и потому ему свойственно мифологическое мышление. Так, Елеазар Моисеевич Мелетинский[10] отмечает, что миф как всеобщий способ мышления характерен для архаических культур, но в качестве «уровня» сознания (особенно массового) присутствует во всех культурах. Кроме того, мифотворчество использует символический язык, им же человек всегда моделирует, классифицирует и интерпретирует мир, общество и самого себя. Ролан Барт (Roland Barthes) считает, что преодолеть мифологию невозможно, так как в любом естественном языке уже имеется некоторая предрасположенность к мифу. «Всякая семиологическая система есть система ценностей, принимаемая потребителями мифов за систему фактов. Функция мифа – удалять реальность»[11].

1.2. Картина Мира

Первым концепцию «картины мира» выдвинул уже упомянутый выше немецкий философ первой половины XX века Мартин Хайдеггер, согласно которому мир – это образ. «Картина мира» – называемая, прозрачная для сознания, опредмеченная в знаковой или наглядной форме модель реальности. Так как «картина мира» имеет словесное выражение, то ее изучение возможно на языковой модели личности в дискурсе словоупотребления. По М. Хайдеггеру, «картина мира» – не копирование реальности, а её представление. Теперь сущее только тогда становится сущим, когда оно названо представляющим его человеком[12].

Сегодня, наверное, все ученые и философы схожи во мнении, что человек воспринимает мир не таким, «какой он есть на самом деле». Мы видим лишь его интерпретацию, которую диктует нам дискурс. Но почему же так происходит? Проблематика образа мира исходит из следующих методологических посылок:

1) субъект познаёт реальность в ходе ее репрезентирования или построения моделей;

2) в процессе познания реальности, субъект создаёт особый образ мира, то есть систему, в которой закрепляются все достижения, связанные с его мышлением (когнитивные);

3) индивид принимает непосредственное участие в создании собственного образа мира, так как становление последнего происходит в процессе взаимодействия субъекта с окружающей средой; важно, что сложившийся образ мира полностью определяет дальнейшее их взаимодействие, типичные формы объяснения событий и поведения;

4) образ мира формируется субъектом исходя из тех форм познания, которые присущи только человеку и выработались в ходе эволюции человека как биологического вида;

5) образ мира есть иерархическая система когнитивных репрезентаций. Когнитивные репрезентации – гипотезы, которые так или иначе объясняют реальность; адекватность таких гипотез не определяет напрямую их выбор субъектом; неадекватные гипотезы исключаются из употребления в результате негативного опыта их апробирования; когнитивная репрезентация – иерархическая система простейших единиц анализа отношений сходства и различия событий;

6) мира как такового для субъекта не существует; выделение для исследования некоторой области реальности и взаимодействие с ней при помощи данных органов чувств и разума позволяют получать только неполную информацию о реальности, которая изначально наделена субъективными значениями; таким образом, значения изначально входят в образ мира, а не вносятся субъектом в ходе анализа воспринимаемой информации.

Итак, образ мира – модель, построенная на основании субъективного опыта, которая позже сама опосредует восприятие этого опыта. Под её действием, противоречивое кажется непротиворечивым.

Одним из важнейших условий существования картины мира – самоидентификация, то есть способность разграничить явления на субъект и объекты, определить, «что из всего этого является мной и остальным».

Лаклау и Муфф[13] разработали целую терминологию, которая объясняет то, как действует дискурс в человеческом сознании. Любой дискурс имеет границы, хотя и скрывает это. Так, практика, которая устанавливает отношения между элементами таким образом, что в ходе её проведения сущность элементов претерпевает видоизменения, называется дискурсной артикуляцией. Это – процесс, в результате которого образуется дискурсная формация – система взглядов, убеждений, характерная для какого-либо периода общественной жизни, сформировавшаяся в определенных исторических условиях, или «все то, что может и должно быть сказано». Примером может являться умалишенный человек, в средневековье: дискурсная артикуляция расположила элемент «сумасшедший» над элементом «обыденный человек», поэтому в дискурсной формации того времени юродивые считались кем-то вроде святых. Позже дискурсная артикуляция поменяла элементы местами, в результате чего, люди, находясь в дискурсной формации того времени, считали сумасшедших колдунами и сжигали. Сегодня же дискурсная артикуляция расположила элементы таким образом, что дискурсная формация нашего времени отправляет сумасшедших в дом для умалишенных.

Важную роль в упорядочении дискурсных формаций и конструировании их границ играет социальный антагонизм. Идентификация, по Лаклау[14], – процесс само отождествления с кем или чем-либо. Самые яркие работы по данной проблеме принадлежат психоанализу и связаны с именами Фрейда, Лакана, Жижека.

Так, Зигмунд Фрейд (Zigmund Freid)[15] занимался проблемой процесса идентификации и конструирования коллективного понятия «мы» через «они». В самоопределении субъекта Фрейд также отмечал большую роль отношений между членами внутри сообщества, коллективного целого.

Согласно Лакану, создание собственного образа может выстраиваться через обнаружение внешнего составляющего. Это «некий символический порядок». Другой, «как его понимал Лакан – Другой с большой буквы»[16]. Через отрицание Другого или внешнего составляющего и происходит установление границ дискурсной формации, которая и противостоит этому Другим. Парадокс здесь заключается в том, что внешнее составляющее одновременно и устанавливает, и отрицает существование дискурсной формации, в которую оно (внешнее составляющее) не входит. Другой – необходимое условие возможности, и одновременно невозможности существования какой-либо дискурсной формации.

Примером вышеприведенного парадокса, является окончание холодной войны, ознаменовавшее конец «глобальных идеологий» (имеется в виду борьба тоталитаризма и демократии), которые доминировали на политической арене с 1945 года. Достигнутое перемирие, как ни странно, привело к образованию очевидных пустот в идеологическом поле обеих сторон, так как в отсутствии Другого внятно установить собственную политическую идентичность оказалось весьма сложно (если вообще возможно). В результате внешнее составляющее (Другое) нашли в мировой террористической угрозе, «оси зла», обозначенной Джорджем Бушем на конгрессе 29 января 2002 года. Итак, чтобы создать Себя, в своем самопознании необходимо иметь образы Других.

По Лаклау и Муфф[17], центральными моментами в процессе самоопределения являются отношения сходства (логика эквивалентности) и различия (логика различия), а также единообразующий эффект узловых точек. Логика эквивалентности выстраивает различные элементы дискурса в цепь равносильных идентичностей, обладающих сходством. Логика различия, наоборот, сопоставляет дискурсные моменты на основании их различия. Однако при рассмотрении цепей эквивалентностей подавляющий объем внимания падает на сходство, сводя значение различий на нет. То есть любые несходства, дискурс пытается приблизить к минимуму, так как различия – благоприятный фундамент для разоблачения дискурса. Любой дискурс создается через попытку захвата дискурсивного поля. Это происходит за счет развертывания цепей означающих, которые являются результатом логик сходства или различия. Они выделяют сходство (различие) элементов структуры и частично закрепляют значение плавающих означающих, тех, которые, согласно Жижеку[18], не имеют внятного адресата. Закрепление происходит таким образом, чтобы имя указывало на один и тот же объект в максимально большом количестве миров, в которых этот объект существует. «В конечном счете, как говорит Шалтай-Болтай, «важно, кто здесь хозяин», чтобы заставить слово значить то, что ему предназначено этим хозяином» (Э. Лассан)[19]. Так же значения (символы, имена) цепей означающих частично фиксируют особые узловые точки («точки-пристежки»), то есть «пустые означающие», которые могут быть заполнены содержанием некоторых плавающих означающих вследствие обозначения последних через цепь эквивалентностей. Примером узловых точек, могут служить такие имена как «нация», «демократия», «порядок», а в последнее время и «терроризм», для которых более характерно отсутствие содержания, нежели наоборот – насыщенность значением. Однако это и содействует их роли создания и приведения к единой форме дискурсного поля.

Итак, ряд означающих «плавает» в определенном дискурсном поле и попеременно присоединяется то к одному, то к другому означающему. Позже в процесс вмешивается господствующее означающее, устанавливающее идентичность плавающих означающих, путем их закрепления посредством логик тождества и различия. Хороший пример приводит Жижек[20]: «в идеологическом пространстве «плавают» те или иные означающие – «свобода», «государство», «справедливость», «мир». Затем в их цепочку включается некое господствующее означающее – «коммунизм», придающее им соответствующее «коммунистическое» значение. Тогда оказывается, что действительная «свобода» возможна только при условии преодоления формальной природы буржуазной свободы, которая на самом деле представляет собой одну из форм порабощения. «Государство» оказывается основанием господства правящего класса; рыночный обмен не может быть «справедливым и равным», поскольку сама форма эквивалентного обмена между трудом и капиталом предполагает эксплуатацию. «Война» оказывается неизбежным следствием деления общества на классы; только социалистическая революция приведет к прочному миру и т. д. (либерально-демократическое «пристегивание» артикулирует значение совершенно иначе, консервативное «пристегивание» противостоит обоим указанным полям, и так до бесконечности)».

В теории конструирования идентичности также важны понятия мифа и социального воображаемого. С их помощью человек взаимодействует с социумом и наоборот. Согласно Лаклау и Муфф[21], идеология – это дискурсная форма, претендующая на универсальность. Миф служит для поддержания дискурса в случае каких-либо нарушений, происшедших внутри него. То есть условие появления мифа – структурная дислокация, нарушение уже существующей дискурсной формации, а его функция – восстановление нарушенной области путем создания новой области представлений. Миф формирует новую реальность посредством замещения нарушенных элементов новыми составляющими. При этом, когда на поверхности мифа фиксируются неудовлетворенные требования общества, он становится социальным воображаемым. В качестве примера последнего Якоб Торфинг (Jacob Torfing)[22] приводит коммунистическую мечту о бесклассовом обществе. По Торфингу и Лаклау[23], миф и социальное воображаемое проектируют идеологические формы дискурса, цель которых – создать общество, имеющее полноту и окончательность в сформированной идентичности.

Социальное воображаемое определяет границы значения, которое формируется вокруг пустых, допускающих двоякое толкование означающих. Миф выполняет функцию толкования, превращаясь в нормы и ценности, он помогает утвердиться новой реальности. Иными словами, идеология заставляет забыть о неразрешимости (условности и спорности) дискурсной формации и создаёт реальный мир в терминах якобы до конца утвержденных сущностей.

Дата добавления: 2015-07-08