Почему Валерия Егоровна хочет чувствовать мужчин пассивными?

Вот поддерживающие вопросы.

Воспринимаем ли мы партнера таким, как мы? Понимаем ли, что он себе не враг, и способен сам разобраться, что ему нужно, нужны ли мы?

Не верим ли мы, что без нашей помощи он не разберется, что ему, как дитяте, надо “в рот положить”?..

Тогда мы вступаем в брак с младенцем. Чего сетовать! Будем нянчить. Он будет “отстаивать самостоятельность”!

* * *

Опять девочка не может сесть на камень!.. Здесь следовало бы отослать читателя к началу главы. Но я перескажу.

* * *

* Всяк, поглощенный своей охотой за другим человеком, не сочувствует ему. Не чувствуя другого, боится, что не нужен. Своим страхом внушает другому, что не нужен. Теряет подлинные отношения. Теряет и другого человека.

* Мы легко обнаруживаем, что нужны тем, в ком мало или совсем не нуждаемся. Нам не страшно потерять их. Мы не подыгрываем им, не отказываем в возможности выбора, бережем их инициативу - ведем себя с ними по-людски. И узнаем их действительное отношение к нам действительным, узнаем непосредственную реакцию на нас подлинных. Да - да! Нет - нет! Получаем уверенность в их отношении к нам.

* Рискнув потерять тех, в ком очень нуждаемся.... Если хотим их обрести по-настоящему - свободными.... Если, любя их, а не свою любовь, хотим оберечь их ото лжи, как себя... Рискнув потерять тех, в ком нуждаемся, мы можем окончательно удостовериться в том, что не нужны. И не стать веригами для дорогого человека.

* Но, только так мы можем убедиться, если посчастливится, что необходимы другому, и так получить свободу для себя и для него!

Вывод. Отказав партнеру в равенстве (и совсем не важно: принизили ли мы его до уровня лакея или возвеличили до уровня родителя, учителя, вождя, божества), отнесясь к партнеру потребительски как к средству для решения наших проблем, мы перестали или даже не начали чувствовать его (у предмета чувств не бывает). Не ощущаем себя нужными ему. Не знаем, что нужны. Чувствуем ненужными! Ведь интуитивно мы “знаем”, что партнер живой. От его живого отношения зависим.

Вот это и происходит с Валерией Егоровной.

Относясь к любому партнеру, как к инструменту, она чувствует себя для успешных людей ненужной.

Тем, кто нужен ей, она (по ее потаенному предощущению) не нужна!

Ощутив же другого беспомощным, не способным решать свои проблемы, Валерия Егоровна сердится на такого недотепу. Но, чувствуя, что без ее опеки он пропадет, ощущает себя необходимой.

Символ ее поведения тогда таков: ощутив партнера беспомощным или действительно парализовав его, спасать того и чувствовать себя необходимой.

Самоотверженно спасать его (предварительно невольно уничтожив) - в сексе. Уничтожать и спасать в быту, в добывании средств к существованию. В здоровье... Во всем, что она считает важным для самоуважения (читай: самоодобрения).

Итак, загипнотизированная собственным рационализмом, Валерия Егоровна вынуждена поверить, что те, кому нужна она, не нужны ей!

Сама она в этом своем способе самоутверждения за чужой счет - спасенных-то нет - будто несет “не свою ношу”. Зарабатывает денег больше своего мужчины и неврастению, или, того хуже, - гипертоническую и ишемическую болезни и холецистит “солдата на посту”, ей ненужном.

Не лучше, когда, не поняв своей эгоцентрической надобности в тех, кому нужна, она “логично” с ними как с “обузой” расстается. Так оставляет себя вообще без дающих силы самоосуществляться жизненных смыслов.

Новая неудовлетворенность подхлестывает новую защитительную (от признания своих действительных нужд и зависимостей) “энергичную” суету белки в колесе...

Вот почему ей “попадаются такие пассивные мужчины”.

Вот почему Сереже попадаются такие женщины.

Чувствуя себя ненужным, он воспринимает себя необходимым только явно “нянчащимся” с ним, иначе - не верящим в свою нужность ему женщинам.

Когда мужчина (про женщин в отношениях с Валерией Егоровной уже говорили) не дает Валерии Егоровне отнести его к разряду пассивных, когда мужчина не дает ей его “задвинуть”, у нее возникает чувство ненужности, брошенности.

Жена одного молодого щуплого пациента, крупная, выше его, внешне нагловатая, но, по сути, очень застенчивая молодая женщина,испытывала сексуальное удовлетворение только с ним. Но лишь, когда, ощущая его “беспомощным, как младенец”, своим оргазмом прерывала его приступ бронхиальной астмы. Вне его приступов робкая женщина ощущала себя фригидной. Он себя с ней - “слабым”. Он был инвалид второй группы по бронхиальной астме.

Но как самоотверженно, “отдаваясь, вся, без остатка”, она его спасала! Он был в умилении. И счастлив совершенно. Особенно в астматическом статусе...

“До счастья, пожалуйста!”

Со мной она сложила картинку за 6 минут!

Я был зол. Внешне не обращал на Валерию Егоровну внимания. Не спеша, складывал то, что умел. Не сказал ни слова. В действительности подхватывал любой ее успех, используя его как подсказку. Незаметно устранял тупиковые ходы...

Закончила складывание она раскрасневшаяся, выложив последнюю детальку, возбужденно сказала:

- Уфф! Ну вы меня загоняли! Это ж, какое напряжение!.. Вы меня работать заставили!.. Вы!.. Вы!.. - она чуть не сказала - Так не честно!..

В складывании со мной она была очень эффективна.

Забавным мне казалось другое. Я лишь отказывался от отвлекающего от работы псевдоколлективистского, пустого обсуждения того, что без обсуждений было понятно обоим, и от взаимных поучений. Участвовал. Точно откликался

на ее помощь. И не мешал ей... А она отнесла свою эффективность на мой счет: Вы меня загоняли!.

Ни словами и ни чем другим специально я ее ни разу не поторопил.

Шло обычное при складывании соревнование между несколькими парами. И только много позже, до меня дошло, что, не сумев стать лидером, Валерия Егоровна восприняла себя, вообще, чуть ли ни в качестве управляемого мной механизма.

Я уже сталкивался с тем, что мою невовлеченность в чужие “игры” “играющие” принимают за “манипулирование” ими[229].

Не сумев партнера дезавуировать, даже если он просто сохранился с ней в отношениях независимым - самостоятельным, Валерия Егоровна, испытывает “трудное состояние”[230]. И, либо, как моя сетующая на бывшего мужа пациентка, порывает с партнером. Либо в безвыходной ситуации принимает роль безынициативной, якобы пассивно ведомой, девочки-ребенка - как со мной на специализации и в складывании картинки. Она ждет, что ею распорядятся, укажут, покажут, научат. Будто, как дитя, верит, что на все ее, еще даже не поставленные вопросы уже есть у кого-то готовые для нее ответы. И что эти ответы ей хотят, готовы, должны! дать непременно.

Когда ею не руководят, она для собственного спокойствия это руководство придумывает. Освобождает, как и в имитации лидерства, себя от тревоги за что-нибудь отвечать.

Это и произошло во время складывания картинки со мной.

Когда за нее отвечает другой (“родитель”), она спокойна. Может быть, она и добивалась “родительского” одобрения от меня?

Эта привычка - ждать чужого одобрения и опеки - как правило, сохраняется, взятая из детства, в семье, где инициатива ребенка никого не интересовала. Где его подавили опекой. Обычно такое обезличивание детей случается в “совершенно благополучных” семьях отказавшихся от ответственности пап и самоутверждающихся псевдолидерством мам.

Еще, Валерия Егоровна спокойна, когда, доказав, что другой “плохой”, становится псевдолидером, - она “хорошая”!

В тех же семьях, чувству я себя “хорошей".девочка могла рассчитывать на абсолютную опеку самоутверждающихся за ее и друг друга счет родителей и быть спокойной. Об этом мы уже говорили.

* * *

Через три недели после прихода Валерии Егоровны на специализацию я почти прекратил угождать ее ожиданию опеки.

Вот уже месяц жду самостоятельной работы от нее.

Боюсь, что специализация будет сорвана. И она получит “корочки", не открыв психотерапевтической реальности и своих средств воздействия на эту невидимую реальность. А она все спокойно играет в “специализацию".

То к Елене Сергеевне прилепится, то к психологу, то ко мне в дочки (у меня своих детей пятеро!)... На мои лекции, вообще, с мамой ездила (даже не спросив разрешения у меня).

Зато в ситуации, когда она перепоручает лидерство другому (не спросив, готов ли тот это лидерство над ней взять), Валерия Егоровна по-детски перепоручает и заботу о себе. Словно в карету села: “До счастья, пожалуйста!”.

И дело не в том, что везут ее все не туда, куда она просит, а куда умеют везти ее они. Это полбеды. Ей все равно не до себя. Она играет и в окно не глядит. Итоги пути - не ее забота. Раз она послушно едет, значит, похвалят, и все будет Хорошо! О том, что терпеть жизнь во всех местах доставки ей собственным телом и собственной болью, она не думает. Заигравшись, вообще себя не чувствует!

Беда в том, что принятые ею за “пап” и “мам” - все, кого она считает хорошими людьми - кучерами себя не считают и не берутся ее везти никуда!

Мне, конечно, очень грустно, если ученик не состоялся. Но я создал для нее ситуацию, необходимую для учебы. Предоставил возможность. Но воспользоваться за нее этой возможностью - я не могу!

Психотерапии нельзя научить, ей можно только научиться.

(Похоже, я, в самом деле, озабочен ею, как собственным дитем! Может быть, эта реальная забота парализует ее?! Черт те что! Все вверх тормашками!).

Я - никуда ее не везу!..

Ее муж - тоже женился в собственной жизни, и никуда ее не везет... И там новый конфликт!

Хорошо - со специализации пе сбежишь: деньги большие плачены, а с мужем?..

Обнаружив, что не везут, куда ждала, но куда-то едут... Все едут куда-то! Она оказывается во власти детского побуждения: сбежать, порвать, бросить...

Те, кто везут, куда считают нужным они, охотно заберут и увезут!

В безвыходной же ситуации, когда никто не увозит, и сбежать нельзя... Признание факта, что “не везут”, становится тем необходимым конфликтом, который побуждает к самостоятельным решениям и открытиям.

Безвыходность открывает человеку его возможности. Безвыходность обнаруживает, что ты давно готов принять необходимость реальности. Готов расстаться с детством как потребительством.

Отказ от опеки открывает единственно реалистичный способ продлить детство - развить его самостоятельным творчеством взрослого.

Человек начинает везти себя сам. И куда сумеет - везет!

Похоже, мне везет. Я верю, что Валерия Егоровна в состоянии принять то, что я ей написал.

* * *

В отношении ее повышенной активности в складывании картинки только теперь понял.

Сказалась ее привычка самоутверждаться, подавляя другого, “переиграв” его.

Я спокойно работал. Она изо всех сил и мне напоказ обгоняла меня. А я был занят и зол (не на нее) и ее побед не заметил. Она и старалась.

Успехом она не была довольна. Ей был нужен не свой рекорд, а победа надо мной! Забавно!

Подведу итог.

Дата добавления: 2015-07-08