Письмо десятое.

Как войти внутрь, об этом было уже говорено. Можно бы прибавить только: устройся так и держись этого строя терпе­ливо, ожидая Божия посещения. Милостив Бог,—получишь несомненно, только в час, в который и не чаешь, ибо оно не прихо­дит с усмотрением. Но наше внимание должно останавливаться на том, что гово­рит об этом Сперанский. Припомните, что он уже касался этого предмета в первом письме, но не высказался вполне. Там он упомянул о последнем условии к получению сего дара, а здесь говорит об образе первого вступления в путь, ведущий к тому,—таком образе, которым можно изме­рять шаги вперед на этом пути. Именно он говорит об удалении по временам от миpa для того, чтобы поглубже заняться со­бою, об исповеди и причащении. Хоть эти три действия он называет тремя шагами, но в практике нашей Церкви это одно де­ло—говение.

Что за дивное у нас учреждение—это говение! Хочет-не хочет человек, но глубже займется собою и усерднее припадет ко Гос­поду; а тут, неведомо как, у одного засеменяется решение исправить свою жизнь, у другого зарождается забота от внешней исправности перейти к внутренней, у третьего возгорается огнь внутренней пред Богом жизни; далее —поддерживается и уси­ливается этот огнь строгим исполнением сего же учреждения, во все положенные у нас посты, и кроме их. Сказав, что надо войти внутрь пред Гос­пода, Сперанский определяет шаги туда. „Первый шаг, говорит он, состоит в том, чтобы войти в самого себя (удалясь от миpa); второй шаг есть раскаяние; третий—причащение.

Иначе сказать: брось все дела на время, пересмотри всю свою жизнь, отвратись от всего худого, оплачь то, что следует опла­кать, и, положив намерение ходить по заповедям непорочно, очисти себя покаянием; затем чашу спасения прийми, чтоб искреннее соединиться с Господом, Обновившись таким образом, ты с новыми силами опять вступишь в порядок своей жизни, на тру­ды о спасении, соответственно степени твоего духовного преспеяния. Выносится из этого чина говения не всеми одно: одни выносят решимость жить исправно, другие—ревность о внутренней жизни, третьи—огнь этой жизни, или поддержание и усиление его. Cпepaнский говорит о говении вообще, не ограничивая его каким либо особым состоянием духа, хоть по ходу речи видно, что он чает от этого для друга своего зарождения внутрь-цребывания пред Господом.

Bсe действия, входяшие в состав говения, так хорошо определены у Сперанского, что нам остается только переписать их здесь, лишь кое-где прибавляя несколько пояснительных слов.

„Удаление от миpa. Быть одиноким среди миpa есть принадлежность существ совершенных, на которую мы не должны иметь притязания. Периодические удаления необходимы. Посвятите одну, две недели на удаление, хочу, сказать на самое строгое одиночество. Странность, приличия. — все это вздор, в сравнении с спасением. Употребите это время единственно на то, чтоб рассматривать самого себя, без всякой примеси теоретических размышлений. Довольно вы размышляли: пора вам себя обсудить. Производите над собою следствие, с трех главных точек: гражданской, нравственной и религиозной. Недостаточно осудить себя в общих чертах (великая ошибка обыкновенных ис­поведей)!—нужно спуститься до малейших подробностей; нужно иметь храбрость взгля­нуть в лицо всем безобразным формам своего беззакония. Я слишком полагаюсь на благость нашего Спасителя, и на благо­дать, уже пребывающую в нас, чтоб не надеяться, что взгляд ваш не будет отведен изворотами самолюбия, и что вы будете иметь достаточно сил, чтоб увидать себя таковым, как вы есть. Не выходите из этого горнила прежде, чем когда вы убеди­тесь, что злодей, влекомый в темницу и терзаемый публичною казнью есть некоторого рода святой в сравнении с нами, людь­ми добра и внутреннего благочестия, которые имеем притязания на благодать и на общение с Иисусом Христом (вы легко про­никнитесь этою истиною, вместе горькою и спасительною). При этом разборе следует остерегаться одного камня претыкания: судя себя, не следует судить других,—следует держаться своей личности и предоставлять все сравнения Тому, Кто ведает сердца.

„Раскаяние. Когда чувствуешь себя проникиутым, растерзанным в сознании своего беззакония, тогда понимаешь впервые, что такое pacкaяниe. сердце сокрушенное не есть выражение метафорическое: это истинное и положительное ощущение; чувствуешь, как оно сокрушается, стирается в прах. Не бой­тесь измять его; напротив того, разорвите его окончательно, свидетельствуя, так сказать публично об этом внутреннем раскаянии, — хочу сказать, исповедуясь в церкви, то есть, священнику, который, в некотором роде, есть представитель, уполно­моченный всех наших верующих братий, известных и неизвестных, видимых и невидимых, живых и умерших, составляющих в смысле мистическом и истинном, тело Иисуса Христа. Не боюсь утверждать, что внутреннее раскаяние, как бы оно ни было горячо, без этой форменной испо­веди (разве при неодолимых препятствиях) всегда будет не полно.

„Причащение. В причащении Иисус Христос истинно соединяется с нами. Он все­гда в нас (и это присутствие называется благодатию); вот истинный смысл этого выражения, столь мало известный книжникам нашего века,—хотя мы Его и не ощущаем, но мы должны Его ощущать в себе; и для того, чтоб возбуждать или оживлять cиe ошущение, и установлено св. причащение. Tе, которые уверяют, что, вследствие постоянного непрерывного общения, они могут обойтись и без этого специального сочетания, заблуждаются глубоко. Ибо, во первых, по­стоянное общение предполагает высокую сте­пень святости, — а кто будет достаточно смел,—чтоб ее себе приписать? Далее, предположив даже, что существует это непре­рывное общение, cиe другое, нарочитое и симво­лическое, общение лишь оживит и усилить его. Итак, оно во всяком случае чрезвы­чайно полезно и нужно. Присовокупите к этим доводам, что ваша церковь пред­ставляет к этому упражнению столь великие удобства, что не пользоваться ими непро­стительно. Было бы излишне предупреждать вас, относительно другой опасности— сердечной сухости. Вам слишком хорошо известно, что кротость и горячность чувства не всегда суть верное ручательство в умножении благодати: напротив, она действует могущественнее при внутренних мучениях и крестах."

Изложив весь порядок говения, Сперанский дает другу своему нисколько уроков, применительно к тому. Уроки эти такого рода, что могут идти ко всякому из нас: ими стоит заняться.

Дата добавления: 2015-07-08