Э. Роттердамский и нидерландский гуманизм. «Похвала глупости»: особенности композиции, традиция пародийного панегирика, юмор, сатира, ирония «короля двусмысленности».

Нидерланды благодаря своему благоприятному положению на стыке торговых путей из Северного моря в среднюю и южную Европу уже в средние века, как и Италия, являются в экономическом отношении одним их передовых участников Европейского контингента. В 13-14 вв. города Фландрии и Брабанта (Брюгге, Гент и др.) становятся крупными центрами текстильной промышленности и торговли и пользуются широким политическим самоуправлением. Участие в мировой торговле огромной колониальной империи Габсбургов выдвигает сначала 16 в. Антверпен, а потом Амстердам как крупнейшие рынки мировой торговли и денежного капитала.

Раннее буржуазное развитие Нидерландов является основой политического обособления и национальной консолидации страны. Война за освобождение Нидерландов от экономической эксплуатации и политического гнета испанского абсолютизма и католической реакции является первой буржуазной революцией нового времени (1572 – 1579), заканчивается после героической и кровавой борьбы освобождением лишь северной части – нынешней Голландии.

В 15 и первой половине 16 в. В промышленных и торговых городах Нидерландов создаются первые после Италии образцы ренессансного искусства (Ван Эйк, Рогир Ван дер Вейден, Мемлинг, Лука Лейденский и др.). В области портрета и жанра они достигают высокого мастерства, отмеченного характерными чертами бюргерского реализма (так называемые «фламандский стиль»).

Развитие гуманизма в Нидерландах, как и в Германии, почти совпадает по времени с Реформацией. Его первыми представителями были ученые- гуманисты с интернациональными научными интересами и связями Эразм Роттердамский, Рудольф Агрикола и др. Изучение латинских и греческих классиков сопровождается переводами на нидерландский язык античных писателей (Гомера, Вергилия, Цицерона). Возникает ученая поэзия на латинском языке и латинская школьная драма по античным образцам. Так подготовляется почва для блестящего расцвета классицизма в голландской литературе 17 в., оказавшей широкое влияние на подготовку этого направления в других западноевропейских литературах (Питер Гоофт, Иост ван Вондел и другие). Эразм Роттердамский. Крупнейший ученый-гуманист начала 16 в. Уроженец богатого торгового города Роттердама, голландец по происхождению и «гражданин мира» по своим убеждениям. Большую часть своей жизни провел за пределами родины в странствованиях по Европе. Значительно его влияние на ученое направление гуманизма, сложившееся в Германии.

Рано оставшись сиротой, он был вынужден, поступит в монастырь, где занимался преимущественно изучением латинских и греческих классиков. Годы, проведенные в монастыре, воспитали в нем ненависть к церковному обскурантизму и средневековой схоластике. Покинув монастырь, он продолжал свое обучение в Париже, жил подолгу в Италии, Англии и Франции. В Риме ему покровительствовал просвещенный кардинал Джованни Медичи (будущий папа Лев X), в Англии он был дружен с знаменитым гуманистом Томасом Мором.

Его латинские переводы трагедий Еврипида впервые широко познакомили западный мир с произведениями этого греческого классика. Но особенно значительное влияние на европейскую мысль имело предпринятое Эразмом критическое издание греческого текста евангелия с новым латинским переводом. Критика Эразма повлияла на Реформацию, поставив вопрос об изучении «первоисточников» церковного вероучения и подорвав доверие к их официальному истолкованию.

Поклонник светской гуманистической культуры и классической образованности, Эразм сторонится растущего религиозного фанатизма и ожесточения обеих борющихся партий, каждая из которых надеется найти в нем авторитетного союзника. Затем он становится открытым врагом протестантизма и вступает в полемику с Лютером, против которого (в трактате «О свободе воли», 1524) он защищает духовную независимость человеческой личности.

Из литературных произведений Эразма наибольшее значение имели «Похвала Глупости» (1509) и «Домашние беседы» (1518), написанные на латинском языке, как и все прочие сочинения великого гуманиста. «Беседы» представляют собрание диалогов нравоучительных и сатирических, серию живых разговоров и сценок, в которых, следуя образцу «Диалогов» Лукиана, Эразм дает сатирическое обозрение сторон современной частной и общественной жизни.

«Похвала Глупости». Представляет глубокую и обобщенную сатиру на современное общество. Переведено на многие новоевропейские языки. Примыкает к традиции немецкой «литературы о глупцах», начало которой положил немецкий сатирик Себастьян Брант в своем «Корабле дураков». Пороки современного общества выступают в шутовском наряде, представлены как различные виды человеческой глупости и обозреваемые в форме шуточного панегирика, «похвального слова», которое глупость произносит себе и своим поклонникам. Глупость выступает, прежде всего, в частной жизни – в любовных и супружеских отношениях, в жажде славы и богатства, в чванстве «громкими именами и почетными прозвищами» В свите глупости перед нами проходят различные сословия о профессии средневекового общества: врачи-шарлатаны, законники-крючкотворы, тщеславные поэты и другие. Особенную ненависть Эразма вызывают купцы, которые «ставят себе самую гнусную цель в жизни о добиваются ее наигнуснейшими средствами: вечно лгут, божатся, воруют, жульничают, надувают и при всем том мнят себя первыми людьми в мире, потому только, что пальцы их украшены золотыми перстнями». Эразм был современником эпохи первоначального накопления и видел возникновение нового общества, основанного на власти денег. Плутос (бог богатства), по его словам, есть «единственный настоящий отец богов и людей».

Не менее сурово обличает Эразм господствующий класс феодального общества – дворян, которые живут как бездельники, спят до полудня, проводят день в забавах и потехах, «с шутами и девками», за закуской и выпивкой. Сам монарх изображается Эразмом со всеми своими человеческими слабостями – как «человек, невежественный в законах, едва ли не открытый враг общего блага, преследующий единственно свои личные выгоды, преданный сладострастию, ненавистник учености, истины и свободы, отнюдь не помышляющий о пользе общественной».

Но самые жестокие насмешки Эразма направлены против средневековой церкви, главной идеологической опоры феодального общества. Под именем «суеверов» он высмеивает почитателей икон и святых, из которых «один исцеляет от зубной боли, другой искусно помогает роженицам, третий возвращает награбленное добро» и т.д. Священники поощряют подобное суеверие, потому что оно увеличивает их доходы. Эразм восстает против торговли индульгенциями, которыми церковь соблазняет верующих, обещая им за деньги прощение самых страшных грехов, «так что, ежели угодно, разрешается начинать сызнова весь порочный круг». Он изображает монахов, невежественных, распутных и полных самомнения; «смрадное болото» богословов, погруженных в бесплодные схоластические споры; епископов, которые заняты собирание денег. Сам римский первосвященник, отстаивающий кровью и железом, анафемой и интердиктами свою светскую власть и достояние, осуждается примером первых учеников Христа, учивших благочестию, кротости и нестяжанию. Так все человеческое общество превращается в изображении Эразма в царство Глупости. «Глупость создает государства, поддерживает власть, религию, управление и суд. Да и что такое жизнь человеческая, как не забава Глупости?» Только одна природа, не тронутая человеческой цивилизацией, кажется Эразму источником подлинной мудрости и счастья: она одна «никогда не заблуждается, если только мы не попытаемся перешагнуть за положенные человеческой доле границы».

Однако эта критика современного общества не имеет у Эразма революционного характера. Сильный в насмешке и отрицании, он не имеет ясного положительного социального идеала, соответствующего его представлению о природе и человечности, и его философские раздумья о смысле человеческой жизни неизменно заканчиваются иронической резиньяцией мудреца, беспомощного перед нелепостями окружающей его социальной действительности

«Похвала глупости»

Мировую славу нидерландскому гуманизму принес Эразм Роттердамский. Это псевдоним Герта Гертсена (1466 - 1536), писавшего на латыни и бывшего одним из лучших мастеров латинской прозы эпохи Возрождения.

Эразм был гражданином мира (космополитом), он жил и учился в разных странах Европы: во Франции и Англии, Швейцарии и Германии; он был одним из лидеров общеевропейского гуманизма, а уж для немецкого - имел значение исключительное.

В 1500 г. в Париже выходит сборник Эразма «Пословицы» - книга изречений и притч древних авторов, библейских текстов, «отцов церкви».

Эту книгу дополнили сборники античных афоризмов «Параболы» и «Апофтегмата».

Основные труды зрелого Эразма следующие: сатирический шедевр «Похвала глупости», большой том диалогов на разнообразную тематику «Разговоры запросто» (другое название «Домашние беседы»), трактаты «Воспитание христианского князя», «Язык, или Об употреблении языка на благо и во вред». Необыкновенный успех имела его книга «Христианский воин».

В 1517 г. Эразм впервые осуществил издание греческого текста Нового Завета с учеными комментариями параллельно с собственным новым переводом его на латынь, значительно уточненным по сравнению с предыдущими.

Все его труды поистине бесценны, но главный успех писателя выпал на долю маленькой книжки, которую сам он считал милым пустячком. Именно этот пустячок принес ему литературное бессмертие, более того актуальность в читательских кругах на все времена. Речь идет о написанной в 1509 г. «Похвале глупости», в которой с непередаваемым юмором рассматривается общество во всех его проявлениях, вскрывается суть жизни, счастья, знания, веры.

Это одновременно художественное произведение, философский трактат, психологическая и богословская работа. Композиционно же «Похвала глупости» - строгий образец ораторского искусства, блестящая пародия на схоластику и - неожиданно для ученого латиниста - высоко поэтический текст.

Осмеяно в ней, конечно, всё - от постели до веры. Это понятно. А вывод? А вывод таков: человек двойствен - наполовину от Бога, наполовину от черта, значит и выход для него в симбиозе глупости и мудрости, чего может достичь только просветленная душа, пользующаяся по своему усмотрению телесными органами, ибо ведь ничто человеческое ей не чуждо.

2) Античная и народная традиция в “Похвале Глупости”. Народная традиция – это традиция книг о глупцах (нар. книга о Тиле Эйленшпигеле), карнавальные шествия дураков во главе в Князем дураков, Папой-Дураком и Дурацкой Матерью и т.д. Античная традиция – форма панегирика.

3) Образ Глупости. Основной тезис здесь – переход глупости в мудрость и наоборот. Основываясь на этом, попытайтесь понять нижеследующее.

В первой части "Похвального слова" пародоксально заострена мысль: Глупость неопровержимо доказывает свою власть над всей жизнью и над всеми ее благами. Все возрасты и все сословия, все чувства и все интересы, все формы связей между людьми и всякая достойная деятельность обязаны ей своим существованием и своими радостями. Она основа всякого процветания и счастья. И тут невольно возникает вопрос: это в шутку или всерьез? Но весь облик гуманиста Эразма, во многом как бы прототипа Пантагрюэля Рабле, исключает безрадостный взгляд на жизнь как на сцепление глупостей.

Через всю первую "философскую" часть речи проходит сатирический образ "мудреца" и характеристика этого антипода Глупости оттеняет основную мысль Эразма. Отталкивающий и дикий внешний вид, волосатая кожа, дремучая борода, облик преждевременной старости (гл. 17). Строгий, глазастый, на пороки друзей зоркий, в дружбе пасмурный, неприятный (гл. 19). На пиру угрюмо молчит и смущает неуместными вопросами. Одним своим видом портит публике всякое удовольствие. Если вмешается в разговор, напугает собеседника, не хуже, чем волк. Если надо что-либо купить или сделать - это тупой чурбан, ибо он не знает обычаев. В разладе с жизнью рождается у него ненависть ко всему окружающему (гл.25). Враг всякой чувствительности, некое мраморное подобие человека, лишенное всех людских свойств. Не то чудовище, не то привидение, не знающее ни любви, ни жалости, подобно холодному камню. От него якобы ничто не ускользает, он никогда не заблуждается, все взвешивает по правилам своей науки, все знает, всегда собой доволен, один он свободен, он - все, но лишь в собственных помышлениях. Все, что случается в жизни, он порицает, словно безумие. Не печалится о друге, ибо сам никому не друг. Вот образ совершенного мудреца! Кто не предпочтет ему последнего дурака из простонародья (гл.30)

Это законченный образ схоласта, средневекового кабинетного ученого, загримированный согласно литературной традиции этой речи - под античного мудреца - стоика. Это рассудочный педант, ригорист и доктринер, принципиальный враг человеческой природы. Но с точки зрения живой жизни его книжная обветшалая мудрость - скорее абсолютная глупость.

Все многообразие человеческих интересов не сводится к одному знанию, тем более отвлеченному, оторванному от жизни книжному знанию. И если рассудок себя противопоставляет жизни, то его формальный антипод - глупость - совпадает со всяким началом жизни. Эразмова Мория есть поэтому сама жизнь. Она синоним подлинной мудрости, не отделяющей себя от жизни, тогда как схоластическая "мудрость" - синоним подлинной глупости.

Мория первой части - это сама Природа, которой нет нужды доказывать свою правоту "крокодиллитами, соритами, рогатыми силлогизмами и прочими диалектическими хитросплетениями" (гл.19). Желанию быть счастливыми люди обязаны любовью, дружбой, миром в семье и обществе. Воинственный угрюмый "мудрец", которого посрамляет красноречивая Мория, - это в своем роде весьма развитый псевдорационализм средневековой схоластики, где рассудок, поставленный на службу вере, педантически разработал сложнейшую систему регламентации и норм поведения. Убогому рассудку схоластов противостоит Мория - новый принцип Природы, выдвинутый гуманизмом Возрождения.

У Эразма наслаждение и истинная мудрость идут рука об руку. Похвала Глупости - это похвала разуму жизни. Чувственное начало природы и мудрость разума в цельной гуманистической мысли Возрождения не противостоят друг другу. Стихийно-материалистическое чувство жизни уже преодолевает христианский аскетический дуализм схоластики.

Мория Эразма - субстанция жизни в первой части речи - благоприятна для счастья, снисходительна и "на всех смертных равно изливает свои благодеяния". Чувства, порождения Мории, страсти и волнения направляют, служат хлыстом и шпорами доблести и побуждают человека ко всякому доброму делу.

Мория, как "поразительная мудрость природы" (гл.22), - это доверие жизни к самой себе, противоположность отвлеченной мудрости схоластов, которые навязывают жизни свои предписания. Поэтому ни одно государство не приняло законы Платона, и только естественные интересы (например, жажда славы) образовали общественные учреждения.

Мория природы на самом деле оказывается истинным разумом жизни, а отвлеченный "разум" официального учения - это безрассудство, сущее безумие. Мория - это мудрость, а казенная "мудрость" - худшая форма Мории, подлинная глупость. Чувства, которые нас обманывают, если верить фолософам, приводят к разуму; практика, а не схоластические писания, - к знанию; страсти, а не стоическое бесстрастие, - к доблести. Вообще "Глупость ведет к мудрости" (гл.30). Уже в заголовке и в посвящении (где сближены Мория и "столь далекий от ее существа" Томас Мор, Глупость и гуманистическая мудрость) проявляется вся парадоксальность "Похвального слова," основанная на диалектическом взгляде автора, согласно которому все вещи сами по себе противоположны и "имеют два лица".

Вторая часть "Похвального слова" посвящена "различным видам и формам Глупости. Но легко заметить, что здесь незаметно меняется не только предмет, но и смысл, вкладываемый в понятие "глупость", характер смеха и его тенденция. Меняется разительным образом и самый тон панегирика. Глупость забывает свою роль, и, вместо того, чтобы восхвалять себя и своих слуг, она начинает негодовать на служителей Мории, возмущаться, разоблачать и бичевать "моринов". Юмор переходит в сатиру.

Предмет первой части - это "общечеловеческие состояния": различные возрасты человеческой жизни, многообразные и вечные источники наслаждения и деятельности, коренящиеся в человеческой природе. Мория там совпадала поэтому с самой Природой и была лишь условной Глупостью - глупостью с точки зрения отвлеченного рассудка. Но все имеет свою меру, и одностороннее развитие страстей, как и сухая мудрость, переходит в свою противоположность. Уже глава 34, прославляющая счастливое состояние животных, которые не знают никакой дрессировки, никаких знаний и "подчиняются одной природе",- двусмысленна. Значит ли это, что человек не должен стремиться "раздвинуть границы своего жребия", что он должен уподобиться животным? Не противоречит ли это как раз Природе, наделившей его интеллектом? Поэтому счастливое состояние, в котором пребывают дураки, юродивые и слабоумные, не убеждает нас следовать "скотскому бессмыслию" их существования (гл.35). "Похвальное слово Глупости" незаметно переходит от панегирика природе к сатире на невежество, отсталость, косность общественных нравов.

У Эразма глупость входит в состав всего живого, но в своем одностороннем "раздувании и распухании" она становится окостенелым свойством, "безумием" жизни. Глупость тогда переходит в различные маниакальные страсти: мания охотников, для которых нет большего блаженства, чем пение рогов и тявканья собак, мания алхимиков, азартных игроков (гл.39), суеверов, паломников ко святым местам (гл.40) и т.д. Здесь Мория жизни уже показывается с такими своими спутниками, как Анойя (Безумие), Мисопония (Лень), Комос (Разгул), Нигретос - Гипнос (Непробудный Сон), Трюфе (Чревоугодие) и т.д. (гл.9). И теперь мы вспоминаем, что она еще во вступлении отрекомендовалась как дочь паразитического Богатства и невежественной Юности, плод вожделения, зачатая в состоянии похмелья на пиру у богов (гл.7), вскормленная нимфами Опьянение и Невоспитанность (гл.8).

В первой части речи Мория как мудрость природы гарантировала жизни разнообразие интересов, движение и всестороннее развитие. Там она соответствовала гуманистическому идеалу "универсального" человека. Но безумствующая односторонняя глупость создает фиксированные, косные формы и виды человеческой жизни: сословие родовитых скотов, которые кичатся благородством происхождения (гл.42), или купцов - накопителей, "породу всех глупее и гаже" (гл.48), разоряющихся сутяг или наемных воинов, мечтающих разбогатеть на войне, бездарных актеров и певцов, ораторов и поэтов, грамматиков и правоведов. Филавтия, родная сестра Глупости, теперь показывает другое свое лицо. Она порождает самодовольство разных городов и народов, тщеславие тупого шовинизма и самообольщения (гл.43). Счастье лишается своего объективного основания в природе всего живого, оно уже теперь "зависит от нашего мнения о вещах... и покоится на самообмане" (гл.45). Как мания, оно уже субъективно и всяк по-своему с ума сходит, находя в этом свое счастье. Как мнимая "глупость" природы, Мория была связью всякого человеческого общества, теперь, как доподлинная глупость предрассудков, она, напротив, разлагает общество. Особенно достается в этой части церковникам.

4) Особенности смеха. Смех = народно-карнавальный смех + сатира (о сатире см. выше, она во второй части произведения). Народно-карнавальный смех – в первой. Народно-карнавальный смех направлен не на дискредитацию, а на комическое удвоение мира.

Дата добавления: 2015-07-10