Ариец животного мира» орел

Чтобы быть сторонником идеи, достаточно только иметь определенное убеждение. Чтобы стать членом организации, нужно мужество открыто выступать за это убеждение и пропагандировать его среди других людей.

А. Гитлер

Став членом зарождавшейся Немецкой рабочей партии (DAP), появившейся в результате слияния Политического рабочего кружка и Комитета независимых рабочих, Адольф Гитлер с 1919 по 1930 гг. сумел превратить это жалкое образование в самую весомую силу. В 1919-м Гитлер вступил в эту партию со скудной казной и минимумом членов, заполучив как член исполнительного комитета партии билет под магическим номером 7. «Когда осенью 1919 г. я примкнул к партии, состоявшей тогда из шести человек у нее не было еще ни малейшего аппарата, ни одного служащего, ни одного печатного документа и даже не было бланков и печати».

Впоследствии Адди признался:

— Это было труднейшим вопросом моей жизни, должен ли я присоединиться? После двух дней мучительных колебаний и раздумий я, наконец, пришел к выводу, то должен сделать этот шаг. Это был самый решительный шаг в моей жизни.

В январе 1920 г. в партии насчитывалось всего 64 члена, но Адольф уже был избран главным пропагандистом. Благодаря ораторскому дару Гитлеру удалось вытянуть маленькую никчемную партию из пивных на многотысячные митинги. Тогда же была принята подготовленная при участии Адольфа новая программа партии и ее новое название — Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (NSDAP). «9 ноября 1923 г., когда партия была распущена, ее имущество было конфисковано. И что же? — признавался Гитлер. — В этот момент капитал партии, включая и имущество нашей газеты, составлял уже более 170 тысяч золотых марок». Однако мощь к этому движению придет после 1925 года, когда Гитлер воплотит в жизнь программу «Новое начало» и заново создаст НСДАП.

Один из первых биографов фюрера Алан Буллок подметил: «Манеры Гитлера, эмоциональная природа его речей… оказывали сильное влияние на аудиторию… Ему удавалось передать свою страсть всем, кто его слушал. Люди стонали и свистели, женщины были не в силах сдержать рыдания, все были подхвачены колдовской волной мощных эмоций, где смешивались ненависть и возбуждение… Магическая власть, которую он имел над толпой, была схожа с оккультными обрядами африканских колдунов или азиатских шаманов. Ее также сравнивали с чувствительностью медиума или с магнетизмом гипнотизера». Те, кто заставил Гитлера умолкнуть на годы, надеялись, что талантливый говорун побежден. Но они ошиблись. Потому что Гитлер оказался не только блестящим оратором, но и не менее выдающимся организатором. Лишенный права выступать публично, он развернул лихорадочную деятельность, намереваясь превратить «национал-социалистский немецкий рабочий союз» в партию, какой Германия прежде еще не знала.

Он стремился создать структуру, которая бы по своей организации напоминала армию, и вместе с тем была бы автономной и независимой от государства. Гитлер учтет большевистский опыт, и не единожды подчеркнет, как его впечатляет «слепая марксистская дисциплина».

Одну из ошибок любой партии фюрер видел в «недостаточной борьбе за душу низших слоев нации», в непонимание роли масс, «в непонимании того, что сильные духом люди должны дать массе толчок в определенном направлении, а потом уже сама масса подобно маховому колесу усиливает движение и дает ему постоянство и упорство». Благодаря политике вербовки новых членов, которые уже платили взносы, в конце 1925 г. в партии насчитывалось 27 000 членов, в 1926 г. — 49 000 членов, в 1927 — 72 000, в 1929 — 178 000.

Еще до того как 8–9 ноября 1923 года состоялся Мюнхенский «пивной путч», своеобразная генеральная репетиция перед захватом власти, Гитлер инициировал принятие культовых символов нарождающегося фашизма.

В 1920 г. утвержден флаг НСДАП — красное полотнище, на нем белый круг с черной свастикой. Есть мнение, что впервые идею применить черную свастику в белом круге на красном фоне выказал член оккультного кружка «Туле» Фридрих Крон, а позже ее приписал себе Гитлер. Ф. Крона признавали экспертом Германской рабочей партии, так как он имел в коллекции на «народнические» («фелькише») темы более 2500 книг. Весной 1919 г. он даже составил работу под названием «Может ли свастика служить символом национализма?», в которой, используя мысли своего коллеги, теософа фон Листа, основателя ариасофии и главы Общества Листа, обосновывал значение свастики для национальной идеи и предлагал использовать ее правосторонний вариант для идентификации «настоящих патриотов».

Однако и Фридрих Крон не был первым, кто оценил сва-стичный символ. Достаточно вспомнить, что еще в 1918 г., когда на короткое время к власти пришли социалисты, и по улицам баварских городов гордо вышагивала Красная армия, глава недавнего Германского ордена (Германенордена) фон Зеботтендорф, выступая на собрании Общества Туле, произнесет: «С сегодняшнего дня наш символ — красный орел, пусть он предупреждает нас, что мы должны умереть, чтобы выжить. Мы должны бороться, пока свастика не воссияет над холодом темноты».

Слова, сказанные в стенах тайного общества, были с восторгом приняты массами, и вскоре все солдаты Добровольческих корпусов, громившие «красную социалистическую республику», рисовали свастику на своих шлемах. Из чего можно сделать вывод, что уже с 1918 года свастичное солнце-крест стало символом борьбы за расовую чистоту и спасение немецкой нации от большевизма.

Следует добавить, что тогда же произошло объединение Общества Туле, членами которого были известные нацисты Дитрих Эккарт, Рудольф Гесс, Альфред Розенберг, Герман Геринг (его с Гитлером познакомит фон Зеботтендорф) и партии, в рядах которой состоял Адольф Гитлер.

Отмечая работу над знаменем как коллективную, Гитлер признавался в «Майн кампф»: «После ряда опытов и переделок я сам составил законченный проект: основной фон знамени красный; белый круг внутри, а в центре этого круга — черный мотыгообразный крест». Без сомнения, проект был составлен с хитрым подтекстом противостояния, но по привлекательной аналогии: в СССР — красное полотнище с серпом и молотом. «Так получилось, что вплоть до 1920 г. красному знамени марксистов, в сущности говоря, не противостоял никакой другой флагу который был бы символом другого, прямо противоположного мировоззрения», — заключил непримиримый враг красных. И, чтобы еще больше отделиться от тех, у кого он заимствовал идею, Гитлер пояснил: «Красный цвет олицетворяет социальные идеи, заложенные в нашем движении. Белый цвет — идею национализма. Мотыгообразный крест — миссию борьбы за победу творческого труда, который испокон веков был антисемитским и антисемитским и останется».

Фюрер, признающий особое значение красного цвета для его партии, подчеркивал с ироничной издевкой: «Красный цвет… мы избрали, конечно, не случайно. Мы хотели этим как можно больше раздразнить красных, вызвать у них возмущение и провоцировать их на то, чтобы они ходили на наши собрания хотя бы только с целью срывать их».

В этом провокационном желании можно легко разгадать насколько Гитлер был очарован магией революционизирующей толпы. Он признавал то воздействие, которое оказала на него послевоенная 120-тысячная массовая марксистская демонстрация перед королевским дворцом в Люстгартене. «Море красных знамен, красных повязок и красных цветов — все это создавало неотразимое внешнее впечатление. Я лично мог тут убедиться, насколько такое волшебное зрелище неизбежно производит гигантское впечатление на простого человека из народа». С годами он сам только усилит это магическое воздействие на простого человека, будь то солидный мужчина, женщина или девочка-подросток. Поставив на службу идее не только свой талант, но и последние научнотехнические достижения.

С 1921 г. Адди на всех партийных плакатах именуется уже только фюрером (вождем) НСДАП; с 1922 года его обозначают по-отечески запросто: «Наш фюрер Адольф Гитлер». В 1920 г. была приобретена газета «Фелькишер беобах-тер»; с начала 1923 г. превращена в ежедневную и с августа выходила уже в большом формате.

Летом 1920 г. возникли первые «отряды боевиков», в 1921 г. превращены в СА (Sturmabteilungen; штурмовые подразделения). «…наши отряды — это не члены дискуссионного клуба, а люди, проникнутые воинственным духом и всегда готовые бороться не на жизнь, а на смерть»; «Как страстно жаждала это превосходная молодежь именно боевого лозунга!».

Вообще термин «штурмовики» появился в последний год Первой мировой войны, когда перед крушением немецкий генералитет начал вырабатывать новые приемы для преодоления обороны противника. Тогда и появились легко вооруженные штурмовые батальоны; специально обученные молодые люди с карабином и гранатой должны были врезаться в позиции неприятеля, разбивая его оборону на отдельные сектора и прорываясь дальше в тыл. Из этих групп кайзеровских спецназовцев и формировались первые подразделения С А. 3 августа 1920 г. считается днем основания первого штурмового отряда; тогда его руководители торжественно поклялись, что «железная организация» СА будет верно и преданно служить НСДАП и «с радостью повиноваться фюреру».

Когда были организованы многочисленные отряды, перед лидерами движения встал вопрос об отличительном партийном значке; «… конечно, нельзя было обойтись без известного символа, который мы к тому же должны были противопоставить символам красного интернационала».

В 1924 г. официально введена форма штурмовиков — «коричневая рубашка» (у «гвардии» Муссолини, с которым в те годы часто сравнивали Гитлера, были «черные рубашки»; в СССР в приоритете военная зеленая рубашка и военный «сталинский» китель, юные коммунисты — пионеры и комсомольцы носят свою отличительную форму). С годами в милитаризованном германском обществе доминировал цвет, который в статьях публицистов получил определение «коричневая чума», но в устах модельеров он все еще остается «вкусным шоколадным цветом».

Коричневый «партийный» цвет также был грамотно продуман, как и вся нацистская символика, хотя и достался по случаю. Нацисты закупили дешевую партию рубашек, предназначавшихся для немецких колониальных войск в Африке, и которые оказались не нужны в силу того, что по условиям Версальского договора колониальные территории отобрали. Психологи отмечают благотворное воздействие на человека коричневого цвета, утверждая, что он «воплощает полноту жизни», «здоровье, терпкий вкус», «мужскую силу» и одновременно — «низменные аспекты жизни» (последнее определение, по всей видимости, появилось после 1945 г.).

Сотня штурмовиков в январе 1923 года, построившись на Марсовом поле в Мюнхене, впервые промаршировали перед фюрером в коричневых рубашках. В тот же день вождь торжественно освятил четыре знамени С А — на каждом штандарте изображалась свастика в обрамлении дубовых листьев, которую держал в когтях взлетающий орел. Тем самым словно воплотились слова мистика фон Зеботтендорфа: «наш символ — красный орел, пусть он предупреждает нас; мы должны бороться, пока свастика не воссияет над холодом темноты». Нельзя не учитывать, что оккультный учитель нацизма знал, что в антисемитском фольклоре орел означал «арийца животного мира».

В те же годы было введено официальное отличительное приветствие «Зиг Хайлъ!» и «Хайпь Гитлер!» с выбросом правой руки вперед и кверху. Они превратили старинное готское приветствие Hei и еще часто употребляемое Неil und Sieg в звонкое и четкое Sieg Неil. Гитлеровское приветствие стало обязательным для всех госслужащих; с 1944 г. оно было введено и в германской армии. Историки убеждают, что приветственный жест скопирован у итальянских фашистов, называвших приветствие «римским». Но отчего-то это «римское» приветствие до итальянских фашистов очаровало коминтерновцев (возможно, впервые в Союз его привезли коминтерновцы Италии), обожавших собираться на уютных черноморских курортах и вытягивавших руки в знак солидарности со своими единомышленниками по кровавым захватническим идеям. Впрочем, нынешним историкам известно, что именно коминтерновцы стали крестными отцами фашистского движения в европейских странах.

Прав оказался свидетель той эпохи американец и автор книг Уильям Ширер, попавший в Германию накануне Второй мировой, когда полагал, что после большевистских демонстраций, потрясших будущего фюрера, он с новой силой «занялся чтением социал-демократической прессы, изучением речей их лидеров и самой организации, анализом психологии и политических методов и подведением итогов. Гитлер пришел к выводу, что социал-демократы добились успехов, во-первых, потому, что знали, как сделать движение массовым, без чего существование любой политической партии не имеет смысла; во-вторых, потому, что научились вести пропагандистскую работу в массах; в-третьих, потому, что хорошо понимали силу «внутреннего и физического страха»». Но прежде чем сыграть на низменном чувстве страха, Гитлер безошибочно сыграл на прекрасном чувстве патриотизма, украсив его всплески символами — звучными партийными лозунгами, знаменем, отличительными знаками, значками, ритуалами. «Я уже с детских лет знал, какое психологическое значение имеют подобные символы и как действуют они прежде всего на чувство».

Все нацистские атрибуты, символы и знаки придавали всему движению эмпирическую страсть и энергию, — равнозначную той, что исходила от импульсивного вождя нацизма. Они являлись едва ли не важнейшим средством организации и театрализации нацистского движения, принесшим ему необычайный, прямо-таки невероятный успех. «Приспособление к этим условностям выглядело как акт унижения для людей с чувством собственного достоинства, и помогало режиму наиболее полно осуществлять общественную унификацию», — подчеркнет популярный публицист А. Первушин. То же самое можно сказать о приспособлении к советским атрибутам, унижающим людей, обладающих чувством собственного достоинства. Но вот парадокс: спросите представителей старшего поколения, чувствовали ли они унижение, когда цепляли на грудь звездочку с «дедушкой Лениным» или красный нашейный галстук, или радостно кричали «Всегда готов!», или, может, их достоинство ущемляло членство в коммунистической партии? Большинство ответят вам искреннее, заветное, из глубины души идущее: нет! Так же обстояли дела и с приверженцами национал-социализма.

Пользуясь большевистской символикой для противостояния ей же, фюрер вряд ли был столь наивен, чтобы поверить в то, будто большевики явились первооткрывателями магической силы символов. Как и в то, что большевики-революционеры являлись первооткрывателями революционной идеи, получившей в Новой истории определение коммунистической догмы или марксизма-ленинизма.

Дата добавления: 2015-07-10