Хорошая девочка

Профессор Слагхорн медленно шел между партами, время от времени заглядывая в котлы учеников. Темой сегодняшнего урока была настойка цикория. Правильно приготовленная, она имела свойство ослаблять действия простых проклятий. Я убавила огонь под котлом и перевернула песочные часы. Через три минуты нужно добавить последний ингредиент. У меня оставалось немного времени, чтобы отдохнуть.
За первым столом сидели Арчи и Гермиона. Парень усердно нарезал сушеные листья миндаля, а подруга помешивала свою настойку. Наверняка она будет одной из первых, кто справиться с заданием. Отложив серебряную ложку, Грейнджер потушила огонь и окликнула зельевара. Профессор неспешно подошел к Гермионе и стал внимательно изучать ее настойку. Я же краем глаза заметила, что песчинок в моих часах почти не осталось. Пора заняться делом.
С заданием я справилась третьей. Моя настойка была идеальной, но, как однажды сказал профессор Слагхорн, у меня нет чутья. Я не чувствовала зелья, лишь варила их. Иногда на уроках Зельеварения я завидовала Риддлу. То, с какой легкостью он помешивал, нарезал, добавлял компоненты в котел, невольно вызывало восхищение. Казалось, что он слышал музыку, под которую выполнял точные, изящные движения. Под его руками обычное приготовление декокта или настойки превращалось в искусство. Да, я отчаянно хотела научиться также чувствовать процесс кипения, улавливать малейшее изменение цвета и запаха, наслаждаться течением времени, а не ожидать его конца, чтобы добавить очередной корешок или листик.
Гермиона умела чувствовать зелья. У нее было чутье. Это еще одна вещь, которая объединяла ее и Риддла. Я часто наблюдала за ними. В классе, на практических занятиях, в Большом зале, — они везде умели переброситься парой фраз. Странные, завораживающие отношения. Но я не могла назвать их дружескими.
Они похожи и в то же время очень разные. Властные, в чем-то гениальные и безнадежно зависящие друг от друга. Если бы они не были Риддлом и Грейнджер, то их так называемую дружбу давным-давно прекратили бы. Толпа всегда уничтожала тех, кто лучше, талантливей, сильнее. Только не в том случаи, когда этой толпой управлял Том Риддл. Ему прощали если не все, то очень многое.
Я никак не могла определиться в своем отношении к слизеринцу. Им можно было восхищаться, но он также внушал страх. Можно уважать, но некоторые его поступки отвратительны и жестоки. Мне ближе всего настороженное любопытство. Риддл, несомненно, станет яркой и запоминающейся личностью в будущем. Только вот чем? Я боюсь даже предположить, какие великие свершения увековечат его имя на страницах истории.
Но это только одна сторона его жизни. Вторая — Гермиона. За время моих наблюдений я поняла, что он по-своему заботиться о ней. На Грейнджер никогда не нападали, не заколдовывали и почти не оскорбляли. Мало кто из тех, чьи родители магглы, могли похвастаться таким покровительством. Например, Мейбл частенько становилась предметом насмешек и жестоких шуток со стороны слизеринцев. Когда я пришла ее проведать в лазарет, после того случая в начале сентября, то она не сразу узнала меня. У меня создалось впечатление, что несколько дней с ее жизни полностью исчезли, словно их кто-то стер. На все же вопросы Ричардсон лишь пожимала плечами и говорила, что у нее такая защитная реакция организма на стресс. Но я в это не верю.
Занятие закончилось. Я стала собирать свои вещи, краем глаза продолжала наблюдать за друзьями. Гермиона рассказывала Арчи забавную историю, произошедшую с профессором Меррисот. Гриверс весело смеялся, беря часть книг подруги, не поместившихся в ее школьной сумке, в руки. Она в ответ поблагодарила его и поцеловала парня в щеку. Странно. Я никогда раньше не замечала за Выдрой этой привычки.
— Минерва, ты идешь? — не дожидаясь ответа, Гермиона подхватила меня под локоть и повела к выходу из класса. Жаль, я хотела бы задать несколько вопросов профессору Слагхорну о сегодняшней настойке.
По дороге к теплицам мы болтали о приближающемся праздничном ужине в честь Хэллоуина.
— В этом году Аткинс и Хейли с седьмого курса устраивают вечеринку в гриффиндорской башне, — сообщил Арчи, лавируя в потоке учеников.
— Я не думаю, что профессор Дамблдор даст разрешение на проведение мероприятия, — заметила я, поправляя одной рукой сползшие очки. Вторую продолжала сжимать Гермиона, словно испугавшись, что я затеряюсь в толпе.
Пройдя сквозь главный выход, мы все облегченно вздохнули. Свежий воздух был благодатью после удушающих паров на Зельеварении.
— Ха! А вот и нет, — возразил Арчибальд. — Профессор Дамблдор уже дал согласие. Он не такой зануда, как ты, когда дело касается веселья.
В ответ я лишь снисходительно улыбнулась. Иногда рядом с Гриверсом я ощущала себя старшей сестрой, которая терпит все шалости любимого младшего братишки. А ведь он мне действительно как брат.
— Возможно, — соглашаюсь я. — Но мне эта затея все равно не нравится.
— Тебе вообще не нравится веселиться. Ты, — он указал на меня пальцем, — копия Риддла. Такая же надменная и чопорная.
— Но в тоже время она хороший человек, — вмешалась в наш разговор Гермиона. Примирительно улыбнувшись, она первая вошла в теплицы, ведя меня за собой.
Сравнение со слизеринцем меня позабавило. Я решила, что не буду обижаться на Арчи за его выходку. Ну, разве что немножко.
Следом за нами зашел Гриверс, что-то недовольно бормоча себе под нос. Положив книги рядом с Грейнджер, подошел к своей парте, где уже сидел Гильберт. Через пару минут парни увлеченно болтали, ничего не замечая вокруг. Улыбнувшись, я повернулась к Выдре, чтобы пожаловаться на непостоянность нашего друга, но ничего не сказала.
Гермиона играла в гляделки с Риддлом. Со стороны казалось, что они ведут бессловесный диалог. Том хмурился и бросал недовольные взгляды в сторону парты, за которой сидели Гриверс и Блэр. Подруга лишь пожимала плечами, а потом и вовсе шепнула: «Позже». Наверное, слизеринец хотел что-то сказать, но, заметив мой внимательный, изучающий взгляд, осекся. Я не нравилась Риддлу. Более того: раздражала. Конечно, он отлично изображал вежливость и никогда не показывал своей неприязни. Но я знала, чувствовала его настоящее отношение ко мне. К сожалению, я не понимала, чем оно вызвано. Я обязательно выясню это чуть позже.

***

— Арчи! — я окликнула приятеля.
Он остановился и терпеливо ждал, пока я спускалась с лестницы. Сегодня я целый день любезничала с другом. Забавно было наблюдать за его смущением, которое Гриверс достаточно успешно прикрывал шутками и насмешками. Он даже повздорил с Мини. Конечно, она не стала долго на него сердиться. Но в ближайшие несколько дней домашнее задание по Трансфигурации ему придется выполнять одному.
— Я хочу с тобой поговорить. Ты не слишком занят? — спрашиваю, глядя на него сквозь полуопущенные ресницы.
— Нет, что ты! Я… говори, — он неловко переминается на месте.
Не справедливо пользоваться тем, что я нравлюсь ему. Но чтобы достигнуть цели, надо идти на жертвы. К тому же эта игра безумно увлекательна.
— Зря ты сегодня поссорился с Мини. Она расстроилась.
— Я не хотел ее обижать. Не знаю, что на меня нашло. — Арчи развел руками, показывая тем самым свое бессилие. Он действительно не понимал, что с ним происходит.
— Извинись перед ней, — ненавязчиво предложила я.
— Официально, с тремя копиями моего монолога, записанного на пергаменте? — съязвил он.
Я видела, что Гриверс сам сожалеет о том разговоре, но гордость и упрямство не давали ему сделать первый шаг.
— Обязательно, — серьезно заверила я его, — но для начала сойдет черничный пирог.
— И где же я его возьму? — поинтересовался Арчи. Его глаза озорно блестели в мягком свете факелов. Ему безумно нравилась наша игра. Как и мне.
— Может быть, на кухне? — задала ему встречный вопрос. — Можно попросить у домовых эльфов. Я уверена, они не откажут восходящей гриффиндорской звезде квидича.
Парень, не выдержав, рассмеялся. Определенно, Том был прав. Ненавязчивость, незаметное очарование и капля лести делают чудеса.
Отсмеявшись, Арчибальд спросил:
— Она сильно на меня сердится?
— Не больше, чем обычно.
— Гермиона.
— Что?
— Ты самый лучший друг, — серьезно произнес он, беря меня за руку. Отчего-то этот жест заставил чувствовать себя неуютно. Так ко мне прикасался лишь Том. Я перевела свой взгляд с лица Арчи на каменный пол, чтобы скрыть возникшее раздражение. Наверное, со стороны это выглядело так, как будто я смутилась. Отлично. Пускай он думает, что сумел смутить меня.
— Ты пойдешь со мной на вечеринку в субботу?
Я, выдержав короткую паузу, словно в чем-то сомневалась, ответила:
— Да. — Немного помолчав, тихо попросила Гриверса: — Ты поможешь мне в одном деле?
— Конечно!
Ну вот, он даже не поинтересовался, что я от него хочу. На мгновение я испытала разочарование. Арчи всегда такой верный и покладистый. Так легко предугадать каждое его действие. Я подавила желание рассмеяться ему в лицо. Вместо этого я благодарно улыбнулась Арчибальду, незаметно высвобождая свою ладонь из его руки.
— Профессор Меррисот ведет научные исследования в области усовершенствования магических артефактов. В этом году она предложила нескольким ученикам ассистировать ей во время работы.
Я импровизировала. Не было смысла строить логические цепочки убеждений. Арчи все равно бы мне не поверил. А так есть шанс, что его заинтересует задание. Ведь это замечательная возможность проверить свои силы в Чарах.
— А кто еще, кроме тебя, ассистирует ей?
Он скрестил руки на груди и выжидающе посмотрел на меня. Неужели это так важно? Зачем тебе знать всю правду, Арчи?
— Том Риддл. — Я решила не лгать ему. Сейчас было важно не нарушить то хрупкое доверие, которое мы упорно восстанавливали последние несколько дней.
— Вот как. Неужели наш любимчик может чего-то не знать? ЗОТИ ведь его любимый предмет! — с издевкой в голосе протянул Гриверс.
— Верно. Но не Чары, — осторожно заметила я.
Малейшее упоминание слизеринца вывело парня из себя. Казалось, что еще чуть-чуть – и Арчи развернется и уйдет, не выслушав меня до конца. Это не допустимо! Я не могу позволить ему так поступить.
— Не важно. Я не буду в этом участвовать.
Столь категоричный отказ лишь подтвердил мои опасения. Я отвернулась, подошла к окну. Прижав ладонь к стеклу, низко опустила голову. Немного помолчав, заговорила:
— Он всегда во всем лучший. Мне надоело! Я… не хочу быть больше второй. Это так унизительно, каждый раз получать похвалу от Меррисот и тут же слышать сравнение с ним, — быстро, словно боясь, что не успею, шептала я. — Я хочу доказать, что способна на большее, поэтому и прошу твоей помощи. Я не могу справиться со своим заданием. Не хватает таланта.
Последние слова я чуть слышно прошептала. Убрав руку со стекла, я прижала холодную ладонь к пылающей щеке. Было невыносимо жарко, словно я очень долго бежала.
— Я эгоистка, Арчи. И я не люблю себя за это. Но, Мерлин, я не знаю, как починить тот проклятый цилиндр! А без него я лишусь своего места в исследованиях.
Я почти не соврала. Лишь не открыла ему некоторые детали.
Арчи развернул меня к себе лицом и крепко обнял. Я вздрогнула, почувствовав его руки на своей спине и волосах. Он успокаивающе гладил меня по голове и заверял, что поможет мне, чего бы это ему не стоило. Я сильнее вжалась в его грудь, неразборчиво пробормотав слова благодарности. Прозвучало жалко.
— Тише, Выдра, не расстраивайся! Мы еще покажем Риддлу, кто лучше и талантливей! Мы покажем ему!
Арчибальд успокаивал меня. Его голос был уверенным, воинственным. Он искренне сочувствовал мне, ни на минуту не сомневаясь в правдивости этой истории. Я почувствовала себя гадко, словно только что сломала нечто важное внутри своего тела. Деталь, которую больше не починишь. Ее просто надо выбросить за ненадобностью. А без нее я никогда не смогу стать прежней. Правильной, милой Гермионой, чьи слова и поступки никогда не причиняли боль людям.
Я расплакалась, жалея себя и Арчи, втянутого мной в это гиблое дело. А еще я обвиняла во всем Тома, хотя это было несправедливо и по-настоящему эгоистично. Но мне сейчас было все равно. Риддл был зачинщиком, отвратительным манипулятором, искусно играющим на слабостях и привязанностях волшебников. И больше всего на свете я боялась, что стану такой же. А может быть, уже стала? Нет, нет, нет…

***
— Он согласился, — сообщила я Тому на следующий день.
— Хорошо, — одобрил Риддл, продолжая читать книгу.
Его не интересовало, как я сумела уговорить Арчи. Дело было сделано. Теперь важно дождаться результата. Мне стало обидно. Погасшее отчаянье разгорелось в моей душе с новой силой. Оно пожирало меня изнутри, не оставляя не малейшего шанса на спасение. Я вновь ощутила себя жалкой и ненужной. Все то, что я вчера говорила Арчибальду, чтобы убедить его помочь мне, обрело новый смысл. Я, не выдержав, рассмеялась. Громко, весело, беспечно.
Том отложил в сторону книгу и удивленно посмотрел на меня. Несколько минут он что-то обдумывал — наверное, искал причину моего внезапного веселья. А потом резко встал и в два шага преодолел разделяющее нас расстояние. Встряхнул меня, словно тряпичную куклу. Я перестала истерически смеяться и удивленно посмотрела на Риддла.
Он по-своему истолковал мой взгляд и привлек меня к себе. Крепко держа меня в объятиях, прошептал:
— Хорошая девочка. Смелая, добрая девочка.
Я замерла, напуганная этими словами. Так дико, неправильно, неестественно звучали они. Том Риддл никогда ни с кем так не разговаривал. Сейчас он вел себя так, словно я маленький, ранимый ребенок, которому нужна защита. И в этом не было ничего обидного или унизительного. Всего лишь естественное развитие событий. Всхлипнув, я посмотрела на друга снизу вверх. Он был спокоен, невозмутим. Но в тоже время в его взгляде мелькнуло что-то, похожее на сочувствие.
— Я причинил тебе боль. Извини. Мне не следовало втягивать тебя в это дело.
Он, не задумываясь, говорил эти ничего не значащие слова, продолжая что-то быстро просчитывать в уме. Приняв решение, он выпустил меня со своих объятий. Его рука привычно достала волшебную палочку с внутреннего кармана мантии. Та самая, купленная три года назад в магазине мистера Оливандера. Том уверенным движением направил ее на меня. Я испугалась. Липкие щупальца страха на миг сковали меня, лишая воли, как будто я вновь оказалась на чердаке в приюте святого Патрика, а перед моим лицом тихо шипит Змейка. Но в этот раз Риддл направил на меня не свою любимицу. О, нет! Что могла сделать рептилия? Напугать, укусить, вызвать отвращение. Не более. А с палочкой перед слизеринцем открывались большие возможности.
Помню, как Том любил играть с крысами. Он раз за разом отрабатывал на них выученные заклинания. А потом, когда животные не выдерживали всех его экспериментов и подыхали, парень выбрасывал их и находил новую жертву. На его лице все время была натянута невозмутимая маска, в которой, при желании, можно было прочесть сострадание. Как сейчас, когда он смотрит на меня.
Я почувствовала себя крысой, загнанной в угол. Маленьким зверьком, отчаянно ищущего спасения у своего мучителя. Я попятилась и уперлась бедром в край стола. Плохо, очень плохо.
— Т-том, что ты делаешь? — мой голос звучал приглушенно.
— Исправляю ошибку. Не бойся. Завтра все вновь будет как раньше. Тебе больше не придется переступать через себя, — пояснил он, вежливо улыбаясь.
Мои руки инстинктивно зашарили по поверхности стола в поисках того, чем можно было защититься. Мне было настолько страшно, что я забыла, что тоже умею колдовать. Непростительно. Том, не разрывая зрительного контакта, приближался.
«Что ты задумал? Какие ужасные Чары ты хочешь наложить на меня? В чем я ошиблась? Почему ты хочешь немедленно наказать меня? Остановись, прошу тебя, остановись!», — эти и другие мысли стремительно проносились в моей голове, уступая место отчаянью. Я вспомнила сказку, рассказанную мне в приюте миссис Эжбот о хорошей девочке. Маленькой хорошей любопытной девочке, которая встретила в лесу дракона и погибла в безжалостном огне. Чье любопытство и жажда знаний были сильнее инстинкта самосохранения. Только сейчас передо мной не сказочный персонаж, а вполне реальный злой герой.
Мои руки нащупали на столе продолговатый холодной предмет. Я, не задумываясь, засунула его в карман, продолжая свои поиски. Том остановился в паре шагов от меня и сказал:
— Не шевелись. Я не хочу причинять тебе боль.
Затем взмахнул палочкой, и что-то быстро пробормотал. Я, ощутив под ладонью тяжелый, увесистый фолиант, швырнула его в парня, одновременно уклоняясь от блеклого серого луча. Не раздумывая, что есть сил, побежала к дверям. За спиной послышался приглушенный удар и громкие ругательства. Я рванула дверь на себя и сбежала по винтовой лестнице вниз. Миг — и я оказалась в коридоре, ярко освещенном факелами. Напротив была дверь, ведущая в кабинет декана факультета Гриффиндор. За спиной же — страшный тайный ход с затаившимся чудовищем. Моим персональным богартом — Томом Риддлом. Я не удивлюсь, если с этого дня он и Линда будут вместе преследовать меня в кошмарах. Сердце бешено колотилось в груди. Казалось, что его можно услышать даже на опушке Запретного леса. Я была опустошенна. Единственное желание — это добраться до гриффиндорской башни. Там можно не бояться, не оглядываться назад, ожидая удара в спину. Там безопасно.

Дата добавления: 2015-07-10