Косой переулок

Комната, в которую меня поместили, была милой, конечно, если это слово можно использовать в данной ситуации. Белые обои, белый потолок и серый пол — и никакого разнообразия красок. В помещении стояло две железные кровати, застланные плотными серыми одеялами. На одной из них сидела девочка и с любопытством смотрела на меня. Робко улыбнувшись, я представилась ей:
— Привет! Меня зовут Гермиона Грейнджер.
— Хелена Хаггер, — произнесла она, продолжая рассматривать меня. Под пытливым взглядом серых глаз я стала чувствовать себя неудобно. Чтобы как-то скрыть возникшее смущение, я, присев на краешек свободной кровати, спросила:
— Ты давно здесь?
— Здесь? Всю жизнь, — ответила Хелена, усмехнувшись краешком губ. — А где твои родители?
Вопрос отдался тупой болью где-то глубоко внутри.
— Их сейчас нет, — опустив голову, пробормотала я. Так странно говорить о папе с мамой в прошедшем времени. Наверное, я никогда не смогу привыкнуть к этому.
Скрип кровати и легкие шаги заставили меня поднять голову и взглянуть на приблизившуюся ко мне девочку. Хелена смотрела на меня серьезно, без тени веселья или же неискреннего сочувствия. Взяв меня за руку, она легонько потянула меня вверх, заставляя подняться на ноги. Я подчинилась.
— Пошли, я познакомлю тебя с ребятами. Вот увидишь, они тебе понравятся! — Мелодичный голос был пронизан уверенностью и теплом. Неожиданно я поймала себя на том, что доверчиво улыбаюсь, глядя на Хелену. Что ж, возможно, здесь будет не так уж и плохо.
Ребятами оказались два мальчика и девочка: Бен, Дориан и Линда. Познакомив меня с ними, Хелена предложила пойти всем поиграть во внутреннем дворе. Бен, пухлый мальчик с добродушным, чуть глуповатым лицом, недовольно сморщил нос. Ему не понравилась идея моей соседки по комнате. Линда, глядя на друга, рассмеялась и рассказала мне, что он боится того, что старшие ребята будут вновь дразнить его пончиком. Дориан, темноволосый мальчик с острыми чертами лица, поддержал друга и внес встречное предложение показать мне приют. Все одобрили его идею.
Здание, в котором расположился приют Святого Патрика, оказалось не таким уж и большим. Четыре этажа, внутренний двор с детской площадкой — вот и вся территория. Сам приют находился по соседству с небольшой церковью, куда по воскресениям дети вместе с воспитателями ходили на службу. Самым «страшным» местом в приюте оказался чердак. Многие дети и даже некоторые взрослые боялись подниматься туда. Поговаривали, что там живет приведение. Бен клялся, что однажды вечером, проходя рядом с лестницей, ведущей на чердак, слышал странные шипящие и свистящие звуки. Хелена, слушая его, недоверчиво качала головой, но не спорила. Видимо, все были согласны, что с этим местом что-то не так.
Сидя за обеденным столом, я вяло ковыряла ложкой в тарелке с овсянкой. Бен с аппетитом поглощал свою порцию и, казалось, совершенно не обращал внимания на отвратительный прелый запах, исходящий от блюда.
— Смотри, Лин, кто пришел, — раздался шепот Дориана.
Оторвав взгляд от тарелки, я вопросительно посмотрела на ребят. Линда, поймав мой взгляд, объяснила:
— Том Риддл.
— Кто?
— Риддл, — повторила Хелена. — Вон он сел отдельно в конце стола.
Повернув голову в сторону, в которую она указала, я увидела бледного мальчика, рассеяно смотрящего перед собой.
— Кто он? — поинтересовалась я.
— Никто, — ответила мне Линда и, заметив непонимание, отобразившееся на моем лице, добавила: — Просто он… странный.
— Странный?
— Да. Риддл странный. — Сцепив руки в замок, Хелена повернула голову в сторону Тома. — Он многих пугает. Плохие вещи происходят с теми, кто ему не нравится.
Меня насторожило то, с какой интонацией эти слова были сказаны. Страх и бессилие отчетливо скользили в голосе Хелены. Создавалось впечатление, что она боится Тома. Я чуть наклонилась вперед к ней и шепотом спросила ее:
— Какие вещи?
— Разные, — так же шепотом ответила она. — Несколько недель назад нас повезли к морю. Ничего особенного, обычная ежегодная поездка. Вот только после нее Эмми Бенсон и Денни Бишоп заболели.
— Чем?
— Никто не знает, — ответила мне вместо Хелены Линда. — Их несколько раз водили к врачу, но он так и не смог определить, что с ними произошло.
— Да нечего там определять, — нахмурившись, вставил Дориан. — Они напуганы до полусмерти. Эмми, вон, до сих пор заикается и нервно вздрагивает, когда кто-то пытается с ней заговорить.
— Ага! А помните кролика Билли Стаббса? — Линда мельком взглянула в сторону Риддла. Повернув голову, я увидела, что он по-прежнему в одиночестве сидит в конце стола.
— А что с кроликом? — спрашиваю, не отрывая взгляда от профиля Тома. Как-то неправдоподобно звучат слова ребят. Слишком много грехов приписывают Риддлу.
— Он повесился, — увидев озадаченное выражение на моем лице, Линда пояснила: — Кролик.
— Бред! Животное не может само повеситься, — возразила я.
— Можешь нам не верить, — сказал Дориан. — Но кого бы ты здесь не спросила, все тебе скажут одно и то же: Риддл злой, и лучше держаться от него подальше.
Я не стала спорить с ним. Не в моих правилах судить человека, которого я не знаю. Мама всегда говорила, что первое впечатление обманчиво, и никогда не стоит торопиться с выводами. Наверное, это как раз тот случай. Поэтому я решила сменить тему разговора. Уж лучше говорить о новом кинотеатре, который откроется в воскресение на Мэйсон-стрит, нежели о нелюдимом мальчишке.
После обеда миссис Эжбот сообщила мне, что профессор Дамблдор обещал завтра навестить меня и помочь с подготовкой к новому учебному году. Эта новость немного приободрила меня. Все-таки было безумно приятно, что есть на свете человек, который заботится о тебе, пускай это всего лишь учитель, в обязанности которого входило помогать магглорожденным детям осваиваться в мире магии.
День прошел быстро в компании моих новых знакомых. Я была благодарна им, что они не стали расспрашивать меня о моей семье. Правду сказать им я не могла, а врать не хотела. Удивительно, насколько быстро я привыкла к новой обстановке, новым людям. Прошло всего лишь два дня, а воспоминания об аварии начали потихоньку терять свою остроту и болезненность. Нет, они не исчезли. Просто стали постепенно забываться. С одной стороны – это хорошо, с другой — страшно. Ведь так, в один прекрасный день, я могу забыть моих родителей. Их лица, голос, привычки — все это мелочи, но они были важны для меня. Я не хотела терять эти воспоминания. Вечером, лежа в своей кровати, я с грустью думала о родителях. О том, как мама пекла праздничный пирог на день рождения бабушки, а папа пытался отремонтировать старое кресло-качалку. Было забавно наблюдать за его потугами. Я улыбнулась, вспомнив его раскрасневшееся, довольное лицо, когда он продемонстрировал нам с бабушкой результат своей работы. Стерев ладошкой с лица слезы, я натянула одеяло до кончика носа. Нужно выспаться, ведь завтра будет тяжелый день.

***

Первым, что я увидела, открыв глаза, была спина Хелены. Она стояла возле моей тумбочки и вертела в руках книгу, которую я принесла с собой из будущего. Я недовольно нахмурилась.
— Доброе утро.
Услышав мое приветствие, Хелена, вздрогнув, повернула в мою сторону голову. Несколько секунд она рассматривала мое лицо, а потом, улыбнувшись, пожаловалась:
— Она не открывается! — в ее голосе звучало недовольство.
Глядя на поникшие плечи и гримасу разочарования, возникшую на ее лице, я, не удержавшись, рассмеялась. Хелена имела вид несчастного, обиженного щенка, которому не удалось поиграть с новой игрушкой.
— Может быть, сначала надо спросить разрешения, прежде чем брать чужие вещи? — предположила я.
— Да ладно! Я только хотела посмотреть. У этой книжки такая яркая красивая обложка. Наверняка там есть картинки!
— Ты хотела посмотреть картинки?
— Ага! — утвердительно кивнула головой Хелена. — Покажешь?
Я задумалась. С одной стороны – ничего страшного не должно произойти, если я покажу ей иллюстрации, с другой — вспомнились слова профессора МакГонагалл о том, что магглам нельзя рассказывать о волшебстве. Я, вздохнув, отрицательно покачала головой:
— Нет, Хелена.
— Почему? — обижено выпятив нижнюю губу, спросила она.
— Потому что там нет картинок, только текст, — объяснила я, вставая с кровати. Как же мне не хотелось вновь обманывать ее, но по-другому нельзя. Нужно, что бы она поверила и забыла о книге, ведь так будет правильно. «Правило едино для всех, и в нем не может быть исключений», — вспомнила я слова МакГонагалл. Что ж, не в моих привычках нарушать правила.
Позавтракав, я спустилась на первый этаж. Здесь я должна была подождать профессора Дамблдора, который в это время находился в кабинете миссис Коул. В вестибюле возле окна стоял Том Риддл. Он отрешенно смотрел в окно, время от времени хмуря лоб. Я в нерешительности замерла в нескольких шагах от него, не зная, что делать. Нужно было подойти к нему и познакомиться, но я медлила. Что-то останавливало меня начать первой разговор, словно я ждала разрешения. Бред! Наверное, это все из-за вчерашнего рассказа о повесившимся кролике. Мне слабо верилось в правдивость этих слов, но, все же, что-то настораживало.
Почувствовав мой взгляд, Том посмотрел на меня. На его красивом лице появилось задумчивое выражение, словно он что-то пытался вспомнить. Я слабо улыбнулась и решительным шагом направилась в его сторону — нельзя же вечно стоять и смотреть на него. Замерев на расстоянии полуметра от него, я представилась:
— Гермиона Грейнджер. — На мой взгляд получилось слишком официально и от того нелепо.
— Том Риддл, — вежливо улыбнувшись, произнес он.
О чем говорить с ним дальше, я не знала. С Хеленой и Беном мы сразу нашли общий язык, словно знали друг друга сто лет. С Риддлом оказалось намного труднее. Под его холодным изучающим взглядом я стала чувствовать себя неловко. Опустив голову вниз, я попыталась скрыть возникшее раздражение. Мне было совершенно непонятно, как ему удается одним взглядом продемонстрировать человеку, что он не хочет с ним разговаривать. Из-под отросшей челки я увидела, как он небрежно облокотился рукой на подоконник. Движение было неторопливым, ленивым, словно говорило: здесь главный я! Упрямо поджав губы, я резко подняла голову и в упор посмотрела ему в глаза. Не хочу играть по его правилам! Глаза Риддла удивленно расширились: наверное, он не ожидал такой реакции с моей стороны. Наклонив голову вправо, он спросил:
— Так это тебя вчера привел Дамблдор?
— Да. А ты… — я замерла на полуслове. Глупый вопрос. Только сейчас я поняла, что задать Тому вопрос «Ты сирота?» не очень корректно. Он может обидеться.
— Что я?
— А что ты умеешь делать? — задала я нейтральный вопрос. Увидев непонимание, мелькнувшее на его лице, я уточнила: — Колдовать. Я умею двигать предметы, не прикасаясь к ним, а ты?
— Много чего, — ответил он, усмехнувшись. — Например, могу управлять животными без дрессировки.
— Здорово! — улыбнулась я. Наверное, Тому нравилось говорить о магии. Его жесты стали более расслабленными, а в голосе появились довольные нотки. Я хотела спросить его о том, что ему рассказал профессор Дамблдор, но не успела. Волшебник спускался по лестнице, задумчиво глядя на меня с Томом. Приблизившись к нам, он поинтересовался:
— Ну что, вы готовы к путешествию в Косой переулок?
Я утвердительно кивнула головой в знак согласия. Риддл ограничился лишь лаконичным «да». Меня это немного удивило. Настороженность, присутствовавшая в начале нашего разговора с Томом, не исчезла с появлением профессора. Пока мы шли к «Дырявому котлу», я терялась в догадках насчет того, что могло послужить причиной возникновения такого отношения между ними.

***

Первым делом, оказавшись в Косом переулке, мы направились в лавку мистера Оливандера — изготовителя волшебных палочек. Я помнила этот магазин. В нем родители купили мне мою первую волшебную палочку. Девять с половиной дюймов, клен. Хорошая, гибкая палочка, прекрасно подходящая для трансфигурации. Жаль, что я так и не смогла ею воспользоваться.
Войдя в магазин, мы услышали тихий звон колокольчика, возвестивший хозяина о прибытии посетителей. Затем раздались тихий скрип и быстрые шаги. Из-за ближайшего стеллажа вышел сам мистер Оливандер. Он выглядел гораздо моложе, чем в будущем. Его волосы еще не тронула седина, но вот глаза остались прежними: странного серебристого цвета, словно выцветшие.
— Альбус, приветствую тебя, мой старый друг! — поздоровался мужчина. — Вижу, ты привел ко мне юных волшебников, которые нуждаются в моей помощи.
— Да, — утвердительно кивнул головой профессор. — Видишь ли…
Дальше я не стала вслушиваться в разговор. Вместо этого я начала с интересом осматривать помещение. Оно почти не изменилось: те же стеллажи, заполненные множеством продолговатых коробочек, то же длинное гусиное перо, лежащее на столе возле чернильницы. Правда, пыли стало меньше, и у подсвечника, стоящего на столе, три ветки, а не две.
— Юная мисс, как вас зовут? — услышав вопрос, я резко оглянулась. Мистер Оливандер с любопытством разглядывал меня. Чуть смутившись столь пристального внимания, я ответила:
— Гермиона.
— Красивое имя. И редкое. Гммм, дайте подумать… А! Вот, эта должна подойти. — Достав из-под стола бумажную коробочку, волшебник извлек из нее палочку и протянул ее мне.
Нерешительно взяв предложенный предмет, я, задержав дыхание, плавно взмахнула рукой. Ничего не произошло. Том, с интересом наблюдая за моими манипуляциями, недовольно поморщился. Видимо он ожидал чего-то большего, нежели глупого размахивания палочкой.
— Нет, не то, — прокомментировал мою попытку Дамблдор. Оливандер, кивнув головой в знак согласия, протянул мне следующую волшебную палочку.
Прошло больше получаса, а мне все никак не получалось подобрать палочку. На столе выросла небольшая стопка опробованных палочек, но волшебник продолжал вынимать все новые и новые коробочки.
— Попробуйте вот эту. Клен и струны сердца дракона. Десять дюймов.
Взяв ее, я взмахнула рукой, и золотистые искорки, сорвавшись с кончика палочки, взмыли вверх, складываясь в причудливый узор. Повернув голову в сторону моих спутников, я увидела, как профессор Дамблдор одобрительно улыбнулся, а Том с жадностью смотрел на зажатую в моей руке палочку.
— Ну что ж, теперь ваша очередь, — обратился Оливандер к Риддлу. Том посмотрел на волшебника и решительно шагнул к нему. Было видно, что ему не терпится заполучить собственную палочку.
Прошло, наверное, больше часа, а мистер Оливандер все никак не мог найти подходящую палочку для Тома. Это обстоятельство жутко раздражало мальчишку, и он время от времени нервно проводил рукой по волосам. Я устала стоять и присела на краешек стула, стоявшего возле окна. Повернувшись боком, я продолжала наблюдать за Риддлом. Он, закусив губу, вновь взмахнул рукой с зажатой в ней палочкой.
— Нет! Увы, эта тоже не подходит, — пробормотал волшебник. Профессор Дамблдор никак не отреагировал на эти слова. Он все так же продолжал стоять в стороне и молча наблюдал за Томом. За последний час волшебник не проронил ни слова, словно все, что происходило, никоим образом его не касалось.
Вновь взглянув на Риддла, я заметила появившееся на его лице отчаянье. И растерянность. Так непривычно было видеть на его красивом холодном лице какие-либо эмоции. За те несколько часов, что я провела в обществе Тома, выражение его лица все время было вежливо-безразличным. Мне стало жаль Риддла, поэтому я решила немного приободрить его:
— Том, сосредоточься! У тебя все получится.
Риддл вздрогнул, услышав мои слова. Повернув голову в мою сторону, он несколько секунд удивленно смотрел на меня, затем нерешительно улыбнулся и кивнул. Когда Том вновь взял из рук мистера Оливандера очередную палочку, я заметила, что его движения стали более уверенными. Взмах рукой – и вокруг Риддла закружился вихрь серебристых искорок. Я довольно улыбнулась: Том все-таки нашел свою палочку.
Распрощавшись с мистером Оливандером, мы с профессором Дамблдором пошли покупать оставшиеся вещи из списка, который был вложен в конверт вместе с письмом, где сообщалось, что мы зачислены в Хогвартс. Конечно, большинство вещей, которые мы приобрели, были из магазина подержанных товаров. Все же денег, выделяющихся из фонда Хогвартса, было не много. Если меня это обстоятельство вначале немного смутило, то Том, казалось, совершенно не обратил на него внимания. Он был по-настоящему счастлив, находясь в Косом переулке среди волшебников. В его глазах горело неподдельное любопытство, когда мы заходили в тот или иной магазин. Каждая мелочь, отличающаяся от привычных предметов в мире магглов, приводила Риддла в восторг. Глядя на него, я поняла, что само осознание того, что он отличается от всех, что он особенный, приятно согревало Тома и тешило его самолюбие. В этом аспекте я прекрасно его понимала, так как сама испытала нечто подобное, когда профессор МакГонагалл пришла в мой дом.

***

Вечером я, взяв с собой «Историю Хогвартса», постучала в дверь, ведущую в комнату Риддла. Хелена все же рассказала мне, где она находится. Ей было совершенно не понятно, зачем мне понадобился этот «противный мальчишка», и она всячески пыталась отговорить меня от затеи найти его.
Открыв дверь, я увидела Тома, сидящего на кровати и читающего одну из книг, которую мы сегодня купили в Косом переулке.
— Можно войти? — спросила я, сжимая в руках книжку.
— Входи, — разрешил он.
Закрыв дверь, я подошла к Риддлу и присела на краешек его кровати.
— Что ты читаешь? — спросила я.
— Защиту от Темных искусств.
— Интересно?
— Да.
Вот и весь разговор. Общаясь с Томом, я чувствовала себя неловко. Меня все никак не покидало ощущение, что ему не нравится мое общество. Обидно, ведь я так надеялась на то, что смогу с ним подружиться, что, когда приеду в Хогвартс, у меня будет друг, с которым можно будет говорить о чем угодно.
— Ты что-то хотела? — поинтересовался он, пытливо глядя на меня.
— Да! Вот, почитай, — протянула я ему книгу. — Это «История Хогвартса», школы, в которой мы будем учиться. Я думаю, тебе будет интересно узнать больше об этом месте.
Кивнув, Том взял книгу в руки. Несколько минут он рассматривал яркую обложку, а потом аккуратно положил «Историю» на тумбочку возле кровати. Я удивленно наблюдала за его действиями. Мне казалось, что он с радостью возьмется за чтение этой книги. Вероятно, я ошиблась.
— Гермиона, расскажи мне о Хогвартсе, — сказал он, ближе пододвигаясь ко мне.
— Зачем? — не поняла я. — В книге ведь все написано.
— Знаю. Мне ммм… интересно узнать твое мнение о школе. Ты ведь уже прочитала книгу, я прав?
— Да, — широко улыбнувшись, я начала свой рассказ. Том меня не перебивал, внимательно слушая, лишь иногда отпускал насмешливые комментарии. С ним было легко разговаривать, спорить, делиться своими впечатлениями. Удивительно, насколько неверным может быть первое впечатление о человеке. Возможно, Хелена с ребятами были несправедливы к нему и зря подозревали его в причастности к ужасным вещам, произошедшим в приюте.

Дата добавления: 2015-07-10