Наука и религия, история их взаимоотношений

За все время своего существования религия и наука пытались раскрыть тайные законы, стоящие за кажущимися такими проти­воречивыми и хаотичными событиями, будь то смерть ребенка или извержение вулкана. Вместе они удовлетворяли основные потреб­ности человека и подтверждали его интуитивное представление о том, что Вселенная имеет смысл, упорядочена, разумна и управля­ется какой-то формой законов, даже если эти законы не проявляют себя. Их подход был интуитивным и рациональным. И оба направ­ления развивались вместе. Жрецы были первыми астрономами, а врачи были проповедниками. Хотя уже существовало разделение труда и разнообразие методов, но все еще господствовало един­ство метода и цели.

Первое разногласие между религиозным и научным позна­нием мира можно отнести к VI веку до н.э., когда возникло про­тиворечие между греческой философией и религией, которая пре­вратилась в бессмысленный обрядовый культ. Однако в Европе в средние века именно монастыри оказались островками познания в языческой пустыне невежества. Именно здесь хранились и пере­давались другим знания древних, пока они не стали основой по­явления эпохи Возрождения.

На протяжении всей истории существования человечества христианские богословы пытались примирить христианство с передовыми философскими и научными открытиями и метода­ми. Первые христианские мыслители в своих трудах опирались на древнегреческую философию. Св. Августин, например, развил христианскую теологию, основанную на философии Платона, в то время как Фома Аквинский использовал труды Аристотеля. Таким образом, в средние века католическая церковь взяла себе в союзни­ки Аристотеля, одного из основоположников научного метода. К сожалению, церковь приняла его выводы за твердо установленные факты, но отвергла его метод, и тогда его гипотезы стали догмой. Схоласты слишком ревниво относились к древним авторитетам, но не проверяли их выводы. Тем не менее, в эпоху Возрождения и золотого века гуманизма ученые, наряду с передовыми художни­ками, находили вдохновение и поддержку в учениях церкви. Бе-164

недиктинцы, доминиканцы, францисканцы и иезуиты (религиозные ордена католической церкви), в свою очередь, были пионерами в ис­следовании природного мира.

Не случайно, что современная наука развивалась, в основном, в христианских странах. Христианство предоставило основу мыш­ления для развития науки (эта основа разделяется Иудаизмом и Исла­мом. Первая была представлена учеными в XX веке, а Ислам совершил известные научные открытия, когда Европа была в средних веках). Эта основа включает такие понятия, как:

а) мир создан совершенным и поэтому стоит исследования
«Увидел Господь свои труды и остался довольным» (книга Бытия
1:27);

б) Бог создал мир рациональным и упорядоченным путем, и
его можно понять математическим, систематическим и научным
способами;

в) природа не требует поклонения, поэтому люди свободны ее
исследовать;

г) технология – это действенное средство «…подчинения зем­
ли» (книга Бытия 1:28), и человек имеет моральное право экспери­
ментировать и творить.

Основоположник современной астрономии, польский свя­щенник Николай Коперник (1473-1543), с целью лучшего объяс­нения движения небесных тел развил гипотезу о том, что Солнце является центром Вселенной, а Земля и другие планеты вращают­ся вокруг него. Его теория не была противоречивой, а сам он ду­мал, что она не противоречит его вере. Напротив, ее одобрил папа Климентий VII (1478-1534), и она была широко принята учеными его эпохи.

Следующий великий немецкий астроном Иоган Кеплер (1571-1630) пытался раскрыть тайны Вселенной всеохватываю­щим синтезом геометрии, музыки, астрологии, астрономии и эпистемологии. Частью этого подхода стало его открытие закона движения планет, основанного на гипотезе, что орбиты планет, об­ращающихся вокруг Солнца, обладают формой эллипса. Им двига­ло убеждение, что мир – это разумное, упорядоченное и гармонич­ное творение. Все, что стоит ниже этого уровня, не достойно Бога. Он совершил это открытие, используя мистическую доктрину гар-165

монии мира, понятие, что те же геометрические пропорции можно обнаружить в математике, музыке, астрологии и астрономии. Хотя он был лютеранином, иезуиты, среди которых были выдающиеся астрономы, заинтересовались его трудами и защитили его в войне между католиками и протестантами.

Первым открытым конфликтом между церковью и наукой стал процесс Галилея (1564-1642) (основатель механики, открыл законы динамики, изучая падение тел. Он также открыл, что Юпи­тер имеет четыре луны). Однако это не было неизбежной схваткой двух непримиримых философских течений, это была стычка двух характеров. Это не был показательный процесс между «слепой верой» и «возрожденным разумом». Напротив, ведущие научные мыслители церкви приняли открытия Галилея и поддержали его. Только посредственные богословы, цеплявшиеся за теорию Птоле­мея (Клавдий Птолемей из Александрии, II в. н. э., был последним астрономом древнего мира. Его система, в которой Солнце и пла­неты вращались вокруг Земли доминировала до Коперника, хотя Аристарх (род. 310 г. до н.э.) ранее развил модель мира с Солнцем в центре), были его противниками.

Главной причиной спора было высокомерие Галилея, пола­гающего, что рабочая гипотеза Коперника о том, что Солнце на­ходится в центре Вселенной и планеты вращаются вокруг него, должна быть принята за истину без доказательств ее действитель­ности. В своем требовании он игнорировал радикальное улуч­шение работ Коперника, сделанное Кеплером, которое серьезно обсуждалось астрономами. Он также оскорбил папу Урбана VIII, который благоволил к нему, и иезуитов, которые поддерживали его взгляды, своим презрительным отношением к Библии, богословию и церковной власти. С презрением он относился к точке зрения папы, которая заключалась в том, что даже работающая гипоте­за не обязательно адекватно отражает действительность, и могут быть другие ее объяснения. Именно из-за взглядов Галилея теория Коперника была запрещена в 1616 г. через 73 года после его смер­ти. Сам Галилей был отдан под суд, и в этих обстоятельствах он был вынужден отречься от своих представлений о том, что Земля вращается вокруг Солнца.

Процесс Галилея был отдельным случаем, не типичным в истории отношений между наукой и религией. Однако он получил огласку и стал основой впоследствии укоренившегося мнения о том, что наука защищала свободу, а церковь притесняла научную мысль.

И все же Кеплер, Рене Декарт (1596-1650) (изобретатель гео­метрии координат), Готфрид Лейбниц (1646-1716) (философ и изобретатель математических таблиц), Роберт Бойль (1627-1691) (основоположник химии, написал ряд религиозных трактатов, где показал гармонию между новыми научными методами и христи­анской верой) и Исаак Ньютон (1642-1727) (открыл закон зем­ного притяжения, дифференциальные математические таблицы и первый исследовал правильно природу света. Он хотел, чтобы его помнили больше, как богослова, а не по научным работам), быв­шие современниками или последователями Галилея, все были глу­бокими и искренними религиозными мыслителями. Они не нахо­дили противоречия между наукой и религией. Напротив, ими часто двигало желание лучше понять творение Бога.

Единственные известные ученые, ставшие жертвой религи­озной нетерпимости в XVI-XVII вв., – это Джордано Бруно (1548-1600) (итальянский философ, искал способ примирить Католиче­ство и Протестантизм и основать объединенную Христианскую Европу. Он восхищался Коперником и был крайним пантеистом, считал, что Иисус был не Богом, а просто искусным фокусником) и Михаил Сервеций ((1511-1553) (враг и последователь Коперника, сожжен на костре за ересь, отрицание Троицы и божественности Христа), которые были сожжены на костре за свои религиозные, а не научные мнения. В общем, с учеными обращались с большой долей уважения все церковные власти, и они попадали в сложное положение, только если они занимались религиозной ересью.

Хотя Галилей и верил в Бога, он внес свой вклад в последу­ющее отчуждение науки и религии своими методологическими предположениями. Вместо того, чтобы просто использовать мате­матику как метод, он пытался низвести всю природу до категории размеров и чисел. Все, что не подходило под эти теории количе­ства, отбрасывалось и считалось просто субъективным. Качества,

которые нельзя было свести к математике, считались не заслужи­вающими внимания и совершенно нереальными. Таким образом, такие субъективные понятия, как цель, цвет, вкус, чувства, этиче­ские ценности и разум не были предметом рационального научно­го исследования.

Используя такой рационалистический подход, наука ушла да­леко вперед в открытии законов природы. И сегодня можно встре­тить много ученых, считающих, что все можно объяснить в рамках вещества, в движении. Однако данные современной физики (кван­товой механики) говорят о том, что материи в обычном понимании этого слова уже не существует – «вещество испарилось, остались только электромагнитные волны». Такое состояние дел заставило многих ведущих ученых еще в 1930 годы сделать такой вывод:

«Сегодня с большой долей уверенности, которая в физи­ческой науке принимается почти единогласно, можно сказать, что поток познания устремлен к действительности, не связан­ной с механикой; Вселенная больше напоминает мысль, чем ме­ханизм. Разум больше не рассматривается как случайный гость в области вещества; мы начинаем понимать, что мы должны скорее всего славить его, как Создателя и управляющего этой об­ластью вещества».( Джеймс Джинс «Таинственная Вселенная» (Кембридж,1937).

Однако религиозные философии и теологии остаются тесно связанными либо со средневековой теорией синтеза, либо с меха­нической теорией познания. Только в последнее время новая фило­софия стала входить в жизнь. Многие из великих ученых, захва­ченных чудом природного мира признали, как Кеплер и Ньютон до них, что есть другая реальность за пределами физического мира. Кроме этого, они понимают, что наука не в состоянии обеспечить моральное и этическое руководство процессом познания.

Следующее противоречие, которое заставило многих людей считать, что наука – это носитель истины, а религия является за­блуждением невежественных людей, было вызвано появлением теории эволюции Чарльза Дарвина (1809-1882) (автор книг «Про­исхождение видов» (1860) и «Происхождение человека» (1871).

Теория эволюции в ее общем виде – это идея о том, что раз­личные виды развивались постепенно от общего предка, не явля-168

лась открытием Дарвина. Эту теорию предложил греческий фило­соф Анаксимандр в VII веке до н.э. Однако эволюционный подход к объяснению явлений природы всплыл снова в XVIII веке, когда английские философы этики Дэвид Хью Хьюм (1711-1776) (шот­ландский философ и историк. Придерживался теории опыта, за­нял скептическую позицию, показав ограничения человеческого разума. Автор книги «Трактат о природе человека») и Адам Смит (основатель современной модели свободного рынка) использова­ли ее для объяснения того, как могли появиться и развиться такие категории, как культура, закон, язык, деньги, экономика, система правления. Чарльз Дарвин успешно применил в биологии поня­тие, которое он постиг из социальных наук. Его огромным вкла­дом было накопление доказательств, без сомнения, доказывающих факт биологической эволюции.

Вплоть до конца XVIII века существовало общее мнение, что Вселенной около 6000 лет, что каждый вид был создан отдельно Богом и что не один вид не мог развиться из другого. Это миро­воззрение, основанное на буквальной интерпретации библейских рассказов о сотворении мира, не противоречило научной мысли вплоть до этого времени. Великие ученые, такие, как Карл Линней (1707 – 1778), классифицировавший биологические виды, и Жорж Кювье (1769 – 1832), основатель палеонтологии, были противни­ками теории эволюции. Они полагали, что создание отдельных ви­дов Богом были наилучшим объяснением известных фактов. Все же такие утверждения опровергались новыми открытиями в об­ласти геологии и биологии.

Чарльз Дарвин изучал медицину и богословие, намереваясь стать священником английской церкви. Совершив поездку в ка­честве натуралиста с целью изучения животного мира в Южную Америку, он убедился в разнообразии видов. И это позволило ему выдвинуть гипотезу о родстве ныне живущих организмов и уже вымерших, в соответствии с которой одни виды развивались от других. Оригинальность заключалась в предложенном им меха­низме – естественном отборе. Чтобы объяснить, как происходят эти изменения, он утверждал, что некоторые из видов имеют та­кие характеристики, которые помогают им выжить лучше других.

Благодаря тому, что они выживают и размножаются, они передают эти особенности следующим поколениям, и, таким образом, по­степенно, за долгий период времени изолированные популяции из­меняются и превращаются в новые виды.

Он обратил внимание на разнообразие домашних животных и показал, что, хотя природа сделала возможным это разнообразие, человек использовал селекцию с целью выведения более полезных пород. Он мог бы также утверждать, что Бог, как селекционер, мог выбирать при создании видов. Однако Дарвин пошел по другому пути и вместо этого использовал теорию Томаса Мальтуса, что животные и растения размножаются быстрее, чем это нужно для выживания, и поэтому численность их популяции регулируется доступностью пищи и особенностями обитания. Наиболее при­способленные выживают, другие погибают.

Теория Дарвина бросала вызов традиционному христианству в двух направлениях: во-первых, утверждением, что человек и че­ловекообразные обезьяны произошли от общего предка, то есть вызов уникальности, неповторимости человека; во-вторых, в его механизме не было места цели эволюции, так как естественный отбор слеп. Поэтому многие приветствовали его теорию, так как атеизм в то время становился все более популярным. Вот почему критика и защита теории эволюции Дарвина всегда имела отте­нок идеологических предрассудков. Теория эволюции никогда не была чисто научной теорией. Многие отвергали эту теорию, дру­гие приветствовали ее. Заявления выдающегося церковного деяте­ля Чарльза Кингсли, что он «рассматривал благородный замысел Бога, что Он создал существа, способные к саморазвитию, а также направлял процесс появления новых видов», было приведено Дар-вином в предисловии ко второму изданию его книги о естествен­ном отборе. Дарвин сам продолжал верить в Бога, хотя он больше не верил дословной истине Библии и отрицал сотворение каждого вида животных Богом.

Реакция на теорию Дарвина была разной. Нельзя утверждать, что все ученые были согласны с Дарвином, а верующие нет. Его взгляды поддерживали геолог Чарльз Лиелл, гуманист Т. Хаксли и другие. Другие геологи, однако, утверждали, что история вымер-

ших организмов не была правильной, и следовало бы найти дока­зательство постепенного изменения одних видов в другие. Вместо этого одни виды появляются и остаются неизменными в течение 5-10 миллионов лет, другие виды, родственные, но четко различ­ные и полностью развившиеся, появляются и не изменяются в те­чение миллиона лет.

Так как работы Менделя по генетике еще не были известны в это время, а мутация, как причина наследственных изменений организмов, не была открыта, Дарвина критиковали за механизм его теории, в котором не было научной базы.

Несмотря на то, что современной науке известны новые дан­ные, проливающие свет на возможный механизм эволюции, многие современные ученые отвергают элемент случайности в механизме отбора, утверждая, что эволюция должна управляться. Известны­ми защитниками этого взгляда были Генри Бергсон и Тейяр Де-шарден, которые считали, что случайная мутация не может обе­спечивать механизм внедрения благоприятных изменений.

Мутация, как источник появления редких новых признаков, была открыта в 1907 г. Но мутации, возникающие мгновенно и но­сящие случайный характер, наносят вред. Они приводят организм к разрушению. По аналогии, даже небольшая ошибка в чертежах самолета может привести к несчастью. Чертеж для жизни любого организма – это молекула ДНК, в которой передается информа­ция о том, как построить организм. Сложность организма требует большего количества информации. И маловероятно, что случай­ный ряд мутаций появится в последовательном порядке. Чтобы привести к формированию, скажем, такого сложного органа, как глаз, случайность сама по себе не может быть причиной порядка.

Хотя известно, что эволюция существует, как иначе мож­но объяснить тот факт, что более 90% генетической информации людей и шимпанзе одинаковы? Или почему крыса бегает, летучая мышь летает, черепаха плавает, а мы с вами пишем или работаем при помощи конечностей, состоящих из костей одного и того же типа, который мы все унаследовали от общего предка? Ее меха­низм остается не ясным. Здесь должен быть импульс творческой и целенаправленной энергии. Может быть, при образовании генети-

ческого материала для получения новых организмов выбор не яв­ляется случайным, а есть результатом творческого вмешательства Высшей действительности?

Как мы уже видели, наука и религия находились в гармонич­ном единстве в течение двух тысяч лет. В целом, эти отношения были взаимно обогащенными. Когда кто-то из них превращался в догму, эти отношения ухудшались. Стереотипная точка зрения, что они по сути своей противоречивы, обманчива. Они дополня­ют друг друга и нуждаются друг в друге. Как сказал великий ученый Эйнштейн: «наука без религии ущербна, религия без науки – слепа».

2.6.1 В чем цель науки? В чем цель религии?

Одним из отличий, часто проводимых между наукой и рели­гией, заключается в типе вопросов, поиском ответов на которые они занимаются.

«Как» – это вопросы о том, как создан мир – принадлежат науке.

«Почему» – это вопросы о цели и смысле мира и жизни, от­носятся религии и философии.

Естественные науки в поиске знания о мире природы разви­вались, чтобы удовлетворить нашу потребность в материальном комфорте. И действительно, благодаря новым техническим откры­тиям, развитию технологий, наша материальная жизнь намного улучшилась. Однако само материальное счастье не может полно­стью удовлетворять нас. Мы можем пытаться заполнить свою вну­треннюю пустоту внешними вещами, новой машиной или новой прекрасной квартирой, но будем чувствовать, что нам чего-то не хватает. Люди в Швеции, Японии и Америке окружены матери­альным благополучием, но в этих странах самый высокий уровень самоубийств в мире. Материальное благополучие, не связанное с духовными ценностями, не приносит вечного счастья. Мы просто не можем отрицать духовный фактор человеческого существова­ния. Даже, если бы мы имели все научные знания об окружающем нас мире, это не решило бы наши личные проблемы или проблемы человеческих отношений. Наука не может быть этическим осно-172

ванием общества. В то же время науку можно использовать для создания средств массового поражения, она также может стать ис­точником многих экологических проблем. Наука сама по себе не может определить нравственных ценностей, которые должны ру­ководить ее развитием и применением.

Ценности всегда были предметом изучения религии и фило­софии. В поиске духовного счастья и благосостояния, основанного на духовных категориях добра, красоты, истинной любви, челове­чество всегда искало знание о внутренней духовной деятельности людей. В ответ на эти поиски стали развиваться великие фило­софии. Обе области знания пытаются найти ответ на вопрос, как можно создать гармонию в этом мире – гармонию внутри человека и в его взаимоотношениях с другими людьми и окружающим ми­ром. Они могут также предоставить нам ценности, чтобы решить, как должно быть использовано научное знание. Но без знания, по­лученного естественными науками, религии не могут выполнить свои цели построения идеального мира. Хуже того, многие рели­гии пытались пренебречь нашими физическими желаниями и даже отрицали значение их.

Причина того, почему ни наука, ни религия не были способны решить полностью наши проблемы и сделать нашу жизнь истинно счастливой, заключается в том, что обеим не хватает более целост­ного подхода. Очень часто наука и религия были ограничены узки­ми рамками в своих интересах, а в последнее время между ними отсутствовал взаимный диалог. Только тогда, когда они встретятся, мы сможем увидеть не только абстрактный идеал, но и реалистич­ный путь к его достижению.

Но рассмотрим более подробно природу науки и религии.

Дата добавления: 2015-07-10