Глава XV: Сенешаль Безумия

«Ты мыслишь лишь то, чего сам хочешь»

Дверь распахнулась. Стражник обронил сухо:

– Господин сенешаль вас ждет.

Сон долго не сходил с Яорила. Ему удалось отдохнуть не более получаса. Он хотел поскорее уйти отсюда, но и хотел, безумно хотел забыться сном.

– Я иду. И скаж…. Ой, совсем расхлябался. Скажите, что я требую немедленно… Что? Эмм. Этого… Иельфира на допрос.

Охранник поклонился и ушел задом-наперед. Боль в спине проснулась с новой силой. Это был не просто ушиб. Боль не давала сосредоточиться. Он в полусне побрел по коридору, который выходил в большую трапезную залу. Глаза двоили картину мира, резали мир на две части. Он оперса на стену и проковылял к высокой арке. Из зала послышался голос. Он, безусловно, принадлежал Гизуми.

– Мой милый Бартоломео, я очень сожалею, но так надо. Ты ведь сам говорил, что устал от этого мира? Нет. Не говори мне ничего.

– Знаешь, тебя ведь все равно не приняли бы в летную академию. У тебя… Ты им не подходишь. Они смотрят свысока на тебя. Если им не продемонстрировать силу, они не будут мириться с твоим присутствием и… Они изгонят тебя. Они найдут твоих близких…

Ровный и холодный голос властителя казематов отражался в сводах залы. Яорил замер напротив входа.

– Бартоломео, это не больно. Будто соскальзываешь в кадку с теплой водой.

Леденящий холодок голоса Гизуми прокрадывался прямо в душу. Яорил почувствовал, как кровь прохладным течением струится по его жилам. Он боялся пройти внутрь.

– Ты последний, Бартоломео. Твои друзья уже там. Далеко. Эту боль не заглушишь. Ты не знаешь? Давай успокою: ты ничего не теряешь, кроме настоящего. Ты мог бы стать кем – то, но ты ведь не знаешь. Что ждет тебя там – ты ведь хочешь узнать?

Перед глазами юного пегаса вспыхнула картина недавнего события. Он стоит перед острым скалистым обрывом и соскальзывает в бездну. Внутри стало холодно. Изображение перестало двоиться. Снежная пустыня засела в душе.

– Тебе холодно? Бартоломео? Знаешь, если тебе трудно, я могу сам… Помочь. Бартоломео? Мы – лишь тени и прах. Ты уже не здесь, а там – в другом мире. Ты мечтал стать настоящим пегасом? Может, это твой шанс начать все сначала. Ничего страшного: мгновенно проходящие волнения и – ты уже с семьей. Твоя мать обнимает и нежно целует тебя. Она покрывает тебя своим теплым заботливым крылом. Твой отец только что вернулся после похода Стаи. И твоя сестренка смеется от неиссякаемого чистого счастья. Ты – дома…

Яорил решился сделать шаг вперед. Он хотел рвануться на помощь к тому, с кем говорил Гизуми. Но его удерживал какой-то древний природный страх.

– Тебе холодно, Бартоломео. Тебе холодно… Я заношу нож, но поверь – он целебный. Больше никакой горечи, боли и отравы. Мне было приятно с тобой познакомиться, Бартоломео. Пусть даже мы и не поговорим снова.

Воздух раздражил звук замахивающейся стали. Режущий воздух клинок опустился. Из за арки выбежал светло-серый пегас с помявшейся гривой. Его крылья стояли торчком а на губах застыл ужас.

– НЕЕЕЕЕЕТ!

– Здрасьте командарм! А я вас жду. Подумал, уж не заблудились вы. Или засмотрелись на чего? Хаталькум красивый. Пока не страшный. О! Тогда он страшно красивый!

– Садитесь – протянул он копыто в пригласительном жесте – Бартоломео уже готов.

На столе лежала головка сыра, которая была аккуратно разрезана на тонкие дольки. Нож покоился в ней. Помимо этого там были всевозможные яства и деликатесы. Такой длинный, стол был сервирован только на двоих. Яорил прокричал:

– Что вы с ним сделали?!

– Я? Просто помог.

Властитель казематов указал копытом на головку сыра. Потом вежливо усадил гостя за стол.

– Вы говорили… с сыром?

– А что там поговаривают о коронации? Что в Велиополисе новенького?

– Я здесь не за тем, что…

Резкая боль схватила поясницу. Он уже не в силах был сопротивляться ей и заржал.

– Пу пи ду. Хребет ломит? Ничего. Вот – выпей!

Он подставил кубок, до краев полный черным напитком.

– Это яд?

– Что ты. Убивать тебя нет необходимости! – его улыбка была настолько искренняя а боль так надоела, что Яорил опорожнил чашу.

– Ну как? Бодрит?

– Лучше. Намного. Что это?

– Расскажу – не поверишь. Ну, по крайней мере из-за того, что ты недоспал и валишься с копыт я не собираюсь этого делать.

Повисла пауза. В зале не было никого и каменные контрфорсы черным гнетущим весом давили на потолок. Гизуми игрался с кубком. Он вертел его в копытах.

– Ты знаешь, на чьем месте сидишь?

– Я даже не знаю, зачем я трачу здесь время! Мне нужно…

– Всем что-то нужно… Это- именные кресла. За ними сидели мои самые любимые заключенные. Посмотри, на нем выцарапано «Евебер Веребек». Да! Она самая. Единственная, кто сбежал.

– Пожалуйста, Гизуми, я…

– Что с тобой? Что стало с тем Яорилом, который лишился ненужных чувств и стал чем-то большим. Да, Ярик. Можно называть тебя Ярик, не против? Так. Давай построим так: Кви про ква! Я вопрос – ты ответ. Ты вопрос я- ответ. Итак, любишь печенье?

– Я… Я даже не знаю что сказать. Аххх. ВСЕ это бессмысленно!

Гизуми сидел прямо и ждал. Ждал ответа, судя по лицу.

– Нет, не люблю печенье. А теперь ты…

– Я БЕЗЗЗЗУмно счастлив, что мы перешли на «ты» — его слова раскатились по зале, но уже не охлаждали кровь, а разогревали.

– Йельфир. Мне нужен он. Где он?

– Камера «что вообще редиска». Слушай, а ты не пробовал душить кого-нибудь кишками?

– Чего ты так на меня смотришь? Чего ты такой серьезный? Я просто хочу знать, да или нет.

– Нет! Отвечай, я могу допросить его?

– Знаешь, Ярик, особей мужского пола под определением «его» — очень много. Или наоборот и вывекрутн… Но если ты имеешь в виду Йельфира, то да!

– Я могу идти к нему уже?

– Но-но-но! У нас правила: кви про ква. Теперь – мой черед задавать вопросы…

Пегас с надкусанным ухом взял кубок и поплескал жидкость в нем.

– Знаешь, вообще пони делятся на три вида: оптимисты – те, кто думает, что кубок наполовину полон, пессимисты – те, кто думает, что кубок наполовину пуст и параноики – те, кто думает, что кто-то пьет из их кубков.

– Ах да, вопрос… Ты читал вот эту книгу?

Он достал толстый фолиант с названием «Творение себя». Гизуми внюхался в книжную пыль и лизнул обложку.

– Да, я знаю, можешь не говорить. Альберт, пожалуйста, помоги мне?

Гизуми взял стеклянный графин и разбил его о книгу. Замок на корешке отперся.

– Ярик, забавное дело получается. Я принадлежу к четвертому виду парнокопытных – я разбиваю кубки!

– Зачем все это? Почему вы заперли в камере меня?

– Сохранить… Знаешь, я тебя не запирал, не надо. Ключ отдал тебе стражник, не будь я балериной. О чем это я? Ярик, тебе надо бы поосторожней. Вот например Бартоломео. Он был слаб духом. Бедный. Ты, Ярик, не представляешь, до каких крайностей наш народ дойдет в борьбе с такими… Но эта жестокость будет позже. Да! После тебя уже… Ты знаешь, что угри мило линяют весной?

Он перелистывал страницы фолианта. Яорил почувствовал, как сонливость отходит от него. Туман в разуме прояснился. Лунный свет падал на столовые приборы. Он посмотрел наверх. Действительно, в столовой не было потолка. Открывался чудесный вид полной белой луны.

– До каких крайностей мы? Дойдем?

– Я конечно ПСИХОПАТ! НО хочу убедиться: оно тебе на какой САЛАТ-ЛАТУК нужно?

– Просто…

– Ну тогда ладно. Помнишь свой первый экзамен в академии? Да? Ты далек от общества, вы все –дети военных. Вам трудно представить жизнь с выживанием и нуждой. Жизнь вашего народа. Вы там на верхних этажах не проходите такой отбор… Ну, так вот знай: Очень скоро у вас появится причина искать в своих соплеменниках отребье. Если ты не являешься лучшим, или хотя бы не показываешь потенциала быть лучшим, тебе не разрешат быть частью «славного народа». Частью Стаи. Бедные плачущие пегасочки с врожденным дефектом крыла, несчастные маленькие жеребятки неспособные пройти летный экзамен, пегасы, что страдают от нехватки сил, врожденным порогом или все-же пороком? Вобщем, все они отправятся прямиком… на главу пятнадцать. 285 страница. Тээкс.

– Опа! Нашел! Ай, опять не то. Так «размолоть и перемешать», нет! «Крылышки от кондитера». Нет… «конвейер фарша». О! Вот история, которая тебе придется по вкусу! У нас до черта времени и мало дел. Или… Ах, нет! Все наоборот! Итак. «Магистр Сардр».

– Я здесь не для чтения! Мне нужно совершить еще много чего. Дайте мне допросить Йельфира и все! Я уверен…

– Ярик… Мой бедный Йо… Ярик. Ты не можешь уйти. Вообще. Понимаешь, тот напиток, который ты выпил – сильнодействующий яд.

– ЧТО?

– Давай без НЕРВОВ! Хорошо? Каракатица, понимаешь ли… Противоядие у меня с собой, но я дам его тебе только после того, как расскажу историю. Оххх, ты не представляешь, как давно у меня не было гостей! Я прямо готов вырвать твои кишки и задушить в объятиях до смерти! – его улыбка была такой искренней, что Яорил попятился.

– Магистр Сардр. Эта история земляков. Земных пони. У них еще был такой… орден который против короля выступал. Ну вот, короче, это записи о магистре ордена перед смертью. Он вообще долбанутый понь! «Магистр Сардр сидел на скамье подсудимых. Это было величайшим унижением. День назад он был главой самого крупного ордена в истории. Сеньоры и смерды, купцы и лицедеи, коробейники – все боготворили их. С жеребячества мечтой каждого земного пони было надеть на кольчугу белую накидку ордена с черной подковой. Они управляли за королей, они улаживали споры с вассальными князьками. Они помогли королю встать на трон. Королю, который вперил свой взгляд сейчас на бревенчатую лавку магистра. Королю, который в один день объявил орден Черной подковы еретическим культом. Магистр из немощи своей и из-за пыток, которые предшествовали суду, втайне мечтал выхватить меч, сразить наповал штук двадцать кнехтов короля, а потом и на смерть не жалко. Лет сорок назад он так бы и сделал, но старость подкралась к нему и испещрила морщинами его статный лик, перед которым любая кобылка таяла от страсти. Все это было так давно. Магистр не слушал обвинителя короля. Он вспоминал как в молодости надел свою накидку. Первый раз в жизни он ощутил себя в своей тарелке. Юность дышала полной грудью, он прошел турнирные испытания, которые организовал орден в его деревушке. Не имело значение: сын ты кузнеца или короля – каждый был в ордене равным. Он впервые совершил большое путешествие из дома. Из сироты и бродяги он теперь расхаживал по Редтириту, столице ордена, полный надежд и мечтаний. Белая накидка с черной подковой виднелась всюду. Везде его были рады принять. В каждом поселении его собратьев приветствовали и крестьяне и знать. Он быстро освоился, стал набираться опыта и достиг звания гофлейтера – начальника отряда. Тогда он путешествовал по всему миру. Везде он пользовался успехом у женского пола. Пылкий жеребец, бесстрашный рыцарь, он испускал силу и жар. Он влюбился. А потом еще. И еще. Он вспоминал. Вспоминал те далекие годы, когда можно было отдаваться жару любви и пить до дна. Скоро он стал главой в совете гофлейтеров. Потом одним из семи магистров. Наконец, верховным магистром ордена. Он всегда знал, что станет им. Он стал им. Стал им в самый пик ордена и в самый его надлом. Когда его позвал король, он попросил магистра об одолжении. Орден должен был отдать свои земли короне для объединения государства. Магистр был не согласен. Он был у короля первый и последний раз. Еще вчера он пировал с королем. Сейчас его уже везли на казнь. Дорога была извилистой, их переправили на лодке к острову возле замка. Был разведен костер. Его в полный рост привязали к шесту на горе из поленьев. Все королевство собралось увидеть гибель Великого магистра. Коробейники заключали сделки на количество времени, сколько бедолага протянет на огне. Смерды кидались овощами в него. Он до сих пор надеялся что там, быть может, за углом стоят его верные рыцари, которые придут на помощь. Он имел мало друзей, но они всегда приходили на помощь. Или их… Он не хотел об этом думать. Закат рыцарства – вот что происходило. Он чувствовал клокотающее негодование, растущее в глубине себя. Он ненавидел он бежал и не мог спрятаться. Он бежал от себя. Пара смердов подошла к поленьям.

– За что их жгут?

– Перро, я уже говорил: за правду.

– Как так?

– Ну, между нами говоря – он приблизился к спутнику – За то, что никто не может быть богаче короля – он взглядом указал на деревянную трибуну.

Король со всем двором в полной помпезности восседал на троне, который вынесли по этому случаю. Государственный советник огласил:

– По приказу их королевского величества Физицо Железного, вы – Верховный магистр Жан де Сардр приговариваетсь к смерти через очистительное пламя. Резолюция наложена Ногирассом де Гейомом. Вы сознаете свои грехи?

После молчания Сардра, король сделал жест копытом поджигать. Это представление слишком затянулось для него. Это был конец славной эпохи…

– Конец эпохи, ваше величество. – отметил де Гейом

– Теперь золото ордена целиком наше! – шепнул казначей короля

– Теперь мы свободны… — добавила королева

Кнехты держали в зубах факелы и быстрыми движениями разжигали костер. Жар становился все ощутимее. Великий магистр не проронил ни слова. Он сдержится и не падет ниц. Даже после смерти своей супруги и детей, после разрушения Редтирита и после всего… всего он не станет просить прощения. Пламя подступало языками из бездны. Оно лизало задние копыта, оно уже дошло до вершины. Дышать стало тяжело. Кровь вскипала. Он чувствовал ее привкус во рту. Внутри него извивался не старик а неистовый жеребец. Перед смертью он напрягся всем телом, он жил за все то, что собирался прожить, он смотрел вниз. Огонь все ближе. Вот уже пламя сжигает кольчугу, оно почти добралось до его накидки.

– ВНЕМЛИТЕ! – произнес голос из уст магистра.

Все придворные и зеваки насторожились. Король приподнялся, чтобы лучше видеть. Дым от костра еще не поглотил Сардра и он теперь изрыгал тот неестественный голос. Голос из самой преисподней, из самих глубин ада.

– Вы все будете повергнуты. На вас опустится затмение. Чума на ваши головы.

Огонь поджег накидку, расплавляющиеся кольчужные латы шипели на пылающей шерсти. Из огня выступало его лицо. Все отшатнулись от магистра.»

Над небом в полуночном мраке просияла молния. Яорил увидел, как сияет лицо чтеца: он был просто безумен. Гизуми сделал паузу, пока молнии не перестанут буянить в небе, после чего продолжил с большим чувством:

«– Я, магистр Жан де Сардр проклинаю вас и род ваш до десятого колена. Король Физицо, Ногирас де Гейом, Саф ле Треси! Не пройдет и года, как я призову вас на суд Бога!»

– Что стало с этими проклятыми?

– Ха. Ха-ха-ха! Они умерли. Все. Через день скончался Ногирас, потом де Треси. А через две недели – король. Но важнее что стало с магистром…

– Разве не умер?

– Магистр здесь. Он был вторым. Смотри: кресло напротив тебя.

На этом кресле было выцарапано задом наперед имя магистра.

– Но как?

– Первым заключенным был я! А потом он. Но это дооолгая история и ты ее врятли дослушаешь, потому что… Потому что ты будешь бездыханным телом. На, выпей.

Он протянул маленький пузырек с таким же черным раствором. Яорил выпил.

– Знаешь, почему спина у тебя прошла?

Яорил помотал головой. Он уже не смотрел на Гизуми, а вперил взгляд вдаль.

– Я же говорил, Ярик. Убивать тебя нет необходимости. Это лекарство. А в пузырьке – ну… э… хрен знает что, но не повредит. Кстати, не надо было так пугаться, я же всегда говорю правду, а только потом лгу.

– Я не знаю, что сказать. Я очень устал и хочу спать, но я иду к вам и… Все так…

–… Запутанно. Давай объясню. Птичка летала, летала, летала. Как оказалось, в клетке летала. Не бойся птичка. Не плач и не ной. У птички удел иной…

– Дайте мне поспать. Я очень устал.

– Неееет. Мы же договорились на «ты». И еще – тебе сейчас спать нельзя: лекарство должно прогреть спину, а ерзанье во сне этому мешает. Так что побудешь со мной. Собственно, расскажи о своем братце.

– Вы знаете Хельгу?

– Кто не знает? Новости долетают до меня хорошо. Иногда в уши заползают и тогда… И тогда приходится откладывать там яйца на стол для курицы.

– Ну, он не очень… Он хороший брат, но недальновидный. Я рос в его тени. Мой отец всегда говорил, что надо быть нам вместе, но я не могу. Не могу. Он отнял у меня самое дорогое, потом он всегда кичится, всегда играется. Он превосходит меня! Он будто всегда меня лучше. Но я тоже живое существо. Я нашел новую цель, я стал рассудительней и теперь не расплачусь как тогда в Академии. Я докажу всем, что я достоин моего отца. Единственное за что я испытываю вину – за то, что не понял этого раньше.

– Тогда скрывай перед братом твое истинное отношение. Скрывай как жемчужина в устрице. Она только для тебя… Ля-ля-ля. Найди свет и все! Найди его. Уууууууууи.

Гизуми скорчился от припадка смеха.

– Но то, что я собираюсь сделать с ним…

– Эй, я в политику не лезу, но в этом знаю толк. Толк в том, что это как Бартоломео. Бартоломео нужен мне – я зарезал Бартоломео. И теперь я ем его. То ли еще будет, Ярик! Вы додумайтесь до такииих вещей. Ну это будет.

– Я так и не понял двух вещей: почему вы меня так приютили и как магистр оказался здесь.

– Первое – чуть позжеее. Оно ооогого как интересно. Второе – ты можешь увидеть Сардра прямо сейчас, но вид будет не ахти. Место он стережет. Я то знаю. Поэтому и посадил за стул Веребек. А теперь важное: ты не можешь выйти из Хаталькума.

Факелы дрогнули под внезапным ветром.

– Видишь ли, Ярик. НИКТО не может выходить из него и сделав один шаг за порог ты уже навеки сковал себя тут. Магия имени самого меня, которую нельзя отменить. Теперь ты понимаешь, почему никто не сбегает? Тю-тю-тю. Лул! А? Понимаешь?

– Как же я?

– Навсегда застрял.

– Но почему раньше ты не сказал?

– Вместе веселее!

– Но как же… я?

– Навсегда застрял.

– Но почему ты раньше не сказал?

– Вместе веселее!

Этот эффект дежа-вю закончился тем, что на стульях стали виднеться прозрачные образы пони самых разных рас. Они заполнили весь стол и взяли воображаемые кубки.

– Смотри Ярик туда.

Пегас обернулся и на стене в конце залы ожил барельеф, изображающий пони, обнимающего собственный скелет. И надпись:

Ымкакмикатьшенатсытыджандо

Гизуми взмахнул копытом, и из этих горящих букв стала выстраиваться фраза.

– Смотри, ибо это наш девиз и назидание. Булюкающее и тревожное, рваыстное и прагнствое.

Однажды ты станешь таким как мы

– А теперррь… Живроталище! – победоносно закричал начальник Хаталькума – Встретим нашего новенького пиром на весь этот… Черт. Как его… Пиром на эту долбанную кочарыжку от грейтфрукта!

– Чего?

– Ох. Ты разве не знал, что земля круглая?

Дата добавления: 2015-07-10