Эффекты прямого сдвига точки сборки и усиление осознания

Но за словами – то, что внесловесно.
Я понял тягу к этой тьме безвестной
По синей стрелке, что устремлена
К последней, неизведанной границе
Часами из кошмара или птицей,
Держащей путь, не выходя из сна.

Хорхе Луис Борхес

В продвижении сновидящего по пути «прямого сдвига» точки сборки действительно есть нечто завораживающее – «тяга к этой тьме безвестной», как писал Борхес. Здесь особенно ярко чувствуется, как всю нашу целостность, всю совокупность энергетических полей последовательно охватывает объединяющая чувствительность, некая волна мировой Силы, вибрации и потоки, словно бы связующие разные планы Бытия. Это необычное чувство, которое, по-видимому, восходит к изначальной неразделенности поля опыта. Его ценность в неоспоримой сенсуальности, непосредственности, в отличие от философских медитаций на почве метафизических размышлений. Если последние навевают некоторые чувства, то их сущность сводится к моделирующему воображению. Источник таких философских «чувств» – ментальная концепция, о чем известно каждому искателю, как бы он ни старался забыть о самовнушенной настройке и вырваться в сферу необусловленного опыта.

Ментальное происхождение обретенной чувствительности обусловливает ее качество. Мысли, вызванные ими настроения и эмоции являются основным изменяющим импульсом, тело отзывается на него в последнюю очередь, когда сила произвольного индуцирования достигает критического уровня и вовлекает в воображаемое состояние сферу психофизиологической саморегуляции.

На этом пути практик не выходит за границы замкнутого на себе тоналя, вся его работа сводится к некоторому расширению описания и видоизменению его в соответствии со спекулятивными конструкциями. В итоге, главное заблуждение тоналя (будто восприятие не есть самостоятельная сила, реально влияющая на организм и, следовательно, не способная его трансформировать) так и остается неосознанным. В его описании мира по-прежнему доминирует данная извне Объективность, которую восприятие пассивно отражает, адаптируется к ней, расширяется и обогащается, но само при этом энергетическим агентом не является.

Важно понять, что это принятое по умолчанию, никем не оспариваемое и давно ставшее бессознательным фоном положение – не более чем фикция. В конечном итоге оно так же идеалистично, как его субъективистская противоположность – солипсизм, где сила сознания беспрепятственно реализует себя в собственном пространстве, поскольку Объект там объявлен несуществующим. На самом деле Мир, в котором мы живем, всегда строится с участием двух равноправных партнеров – наблюдателя и наблюдаемого, субъекта и объекта, сознающего и сознаваемого. Они одинаково реальны и физичны. То, как устроена наблюдаемая Вселенная и мы сами, – результат взаимодействия энергетической Реальности и осознания.

Произвольная перестройка восприятия демонстрирует это непосредственно. Мы не нуждаемся в философских рассуждениях, чтобы обрести эмпирическое знание. Интеллектуальный анализ, как и положено в реальном познавательном процессе, приходит позже – как интерпретация ощущений, переживаний и чувств. С каждым шагом мы все более убеждаемся в пластичности того, что казалось грубым, инертным телом, оформленным по незыблемым законам объективной физики Бытия.

Пробуждение перцептивных сил, связанное с преодолением автоматической сборки, которой тональ придерживался с момента фиксации первого внимания, начинается с общей, неспецифической активизации психосоматики. На первых порах она выражается в перевозбуждении всех регулирующих психофизическое состояние структур, а в дальнейшем принимает более конкретный характер – изменяет режим функционирования главных центров энергообмена на фронтальной пластине кокона.

Одновременно развивается психоэмоциональная гиперчувствительность; она не только отражает физиологические и биохимические сдвиги, которые неизбежны в ситуации высокой активности регуляторов метаболизма всех уровней (от гормонального до информационно-энергетического), но и свидетельствует о начавшемся поиске нового типа сенсорной сборки, где сигналы приобретают иную интенсивность, семантику и позицию в поле опыта.

Когда описанные процессы приобретают должный масштаб, практикующий сталкивается с необычными перцепциями. То в одной, то в Другой области сенсориума непривычные импульсы собираются в пучки и вызывают упорядоченные впечатления, прежде не знакомые. Как правило, эти впечатления кратковременны, так как пучки быстро распадаются. Впервые они возникают на периферии тоналя, где сопротивление его автоматических интерпретаций слабее – то есть в сфере кинестетики. Поэтому они опознаются как «внутренние», как необычные ощущения тела.

Позже сновидящий встречается с визуальными и аудиальными проявлениями той же собирающей активности своего воспринимающего аппарата. Неполнота и искаженность интерпретаций, их мимолетность, напоминает иллюзии или галлюцинации. Это период неуверенности в своих способностях правильно воспринимать окружающий мир. Обычно он завершается, когда практик получает первый последовательно собранный фрагмент внешней перцепции, который согласуется с какой-то областью первого внимания – то, что мистики называют «ясновидение», «яснослышание» и т. п.

Таким образом, побочные эффекты техники прямого сдвига точки сборки можно рассмотреть в следующем порядке:

(1) Сверхвозбуждение (помимо всего прочего, ведет к затрудненности засыпания, бессоннице либо неглубокому сну, временному снижению осознанности).

(2) Активизация центров фронтальной пластины.

(3) Психоэмоциональная лабильность.

(4) Восприятие энергетических полей и потоков в теле.

(5) Сенсорные и ментальные конструкты.

(6) Фрагменты внешней перцепции как результат сборки сигналов, поступающих с поверхности энергетического тела. Ясновидение, яснослышание, предвидение и психокинез.

(1) [Сверхвозбуждение]

Как было сказано, неспецифическое возбуждение всех психоэнергетических полей – самый первый симптом, сопровождающий инициацию процесса. В описательной модели нагуализма ему соответствует минимальное смещение точки сборки вглубь кокона по прямой траектории.

Охватывая сразу все уровни саморегуляции энергетического тела, оно на первых порах имеет неупорядоченный характер, что переживается как чрезмерная реактивность и сверхвозбуждение. Могут наблюдаться все характерные для такого состояния симптомы: учащение пульса, повышение кровяного давления, термические волны (жар или холод, охватывающие тело), импульсивность и раздражительность, наплывы беспорядочной мыслительной деятельности (ментизм), беспредметная тревожность.

Разумеется, сверхвозбуждение системы затрудняет работу с концентрацией и деконцентрацией внимания. Можно сказать, это психофизиологический барьер, охраняющий биофизическую конституцию от любых радикальных трансформаций. К сожалению, нет никакого способа обойти это затруднение, поскольку оно возникает при всякой перестройке. Об этом знали как даосские, так и европейские алхимики, занимавшиеся трансмутацией собственной природы. В этом смысл известной метафоры тигля, в котором плавится превращаемый материал.

Диссонанс перцептивной установки и условий восприятия, спровоцированный психотехнической процедурой, ведет к активизации разнообразных структур ЦНС и соответствующему изменению гормонального фона.

Для сновидящего важнее всего то, что сверхвозбуждение затрудняет засыпание и может вызвать временную бессонницу или неглубокий, часто прерывающийся сон. Физиологические и биохимические причины таких нарушений как бы лежат на поверхности – возбуждение адре-нореактивных структур, повышенная активность желез внутренней секреции и т. д. Но это лишь следствие происходящих изменений, касающихся психоэнергетики восприятия.

В нашем случае важно понимать фундаментальный механизм, который вызывает эти следствия. Что же тут происходит? В результате смещения вглубь точки сборки необычная алертность распространяется на поля энергетического тела, которые в обычной позиции ТС находятся в состоянии гомеостатического покоя. Внимание начинает улавливать более широкий диапазон сигналов от внутренних эманаций, пытается собрать их, и этим возбуждает систему.

Надо заметить, что далеко не все возбужденные таким образом эманации могут быть укомплектованы в пучок. Именно эта одновременная активность полей, которые будут задействованы в новой позиции точки сборки, и тех, которые все равно останутся несобранными, ведет к временному разрушению тональных координат. В числе таких важнейших координат находится противопоставление базовых режимов работы осознания – бодрствования и сна. Их переживание теряет заданную определенность: сон приобретает черты бодрствования, бодрствование – черты сна.

Мало того что возбужденное энергетическое тело трудно переключается с одного режима на другой, сами режимы меняют свое качество. Сон может стать настолько поверхностным, что воспринимается как явь, и наоборот, бодрствование может напоминать неосознанное сновидение, что выражается в приступах характерной «рассеянности» внимания, вызванной не утомлением, как мы склонны считать, а неопределенностью перцептивной настройки.

В случае застревания на этой фазе неопределенного возбуждения, нарушение сна длится неделями и может быть довольно утомительным. Нормальный ночной сон превращается в дремоту с частыми пробуждениями. Обилие неосознанных и полуосознанных сновидений также отражает процесс поиска перцептивных сигналов, который в течение ночи почти не прекращается.

Порой сместившаяся в момент засыпания точка сборки способна извлечь из поля аморфного возбуждения осмысленные комплексы сигналов, пусть ненадолго и не полностью, но включить внимание сновидения. Чаще всего в области восприятия оказывается не какая-нибудь сновидческая фантазия, а собственная спальня или другое ближайшее к сновидцу место. Даже в том случае, если опыт не отличается длительностью и необходимой четкостью, он весьма важен. Он помогает энергетическому телу быстрее пройти фазу непродуктивного возбуждения, создавая в сенсорном хаосе островки нового порядка.

Дата добавления: 2015-07-10