Автор: шахматная лошадка 15 страница

Глава 22.
Распростившись с перепившим Гринграссом в коридоре, Люциус наконец удалился к себе. Раньше он очень переживал, что ему не досталось соседа по спальне, и не видел никаких преимуществ в обладании собственной комнатой. На четвёртом курсе он даже хотел поменяться со Стефаном, чтобы делить спальню с Макнейром, но, по своей привычке согласовывать все решения с отцом, обмолвился и об этом. Отец категорически запретил. "У Малфоя должно быть всё самое лучшее, сын. Ты ещё это оценишь…" Люциус не стал спорить. Он просто начал всё больше и больше времени проводить в общей гостиной, среди людей. Но сейчас, устав от шумных поздравлений и веселья, он действительно оценилвозможность остаться в одиночестве. C грудой подарков, которую предстояло разобрать.
Люциус присел на свободный край кровати, гадая, с чего начать. Некоторые свёртки не таили в себе никаких сюрпризов. Например, два самых больших были от его французских тётушек. Каждый год они присылали племяннику новые мантии. А лиловый бархатный футляр с серебряным замком точно был подарком Нарциссы. Очередная безделушка из ювелирного магазина: какая-нибудь булавка для галстука, или запонки, или ещё что-нибудь в этом роде. Цисси была очарована маггловскими украшениями и совершенно не переживала, что половину из них даже не видно под мантией. Ей нравилось просто ими владеть. Отодвинув подарок невесты, Люциус потянул к себе книгу, завёрнутую в чёрно-зелёную бумагу. Это оказалась "История бриттов" Гальфрида Монмутского, список 13-го века. Ещё до того, как Люциус нашёл вложенную в книгу поздравительную записку, он уже точно знал, что это от Лорда. В последние несколько встреч они много спорили о личности Мерлина и его роли в политическом становлении магического общества.
Лорд был всерьёз озабочен будущей министерской карьерой младшего Малфоя и делал для её осуществления больше, чем его родной отец. Он знакомил его с влиятельными волшебниками из Министерства, объяснял закулисное устройство аппарата власти, рекомендовал полезную литературу и обсуждал с ним прочитанное. Собрания проходили почти каждые выходные в коттедже на окраине Хогсмида, который Лорд снял, чтобы Белле и Люциусу было удобнее сбегать из школы, не вызывая ни у кого подозрений. Но всё-таки их отлучки не остались совсем незамеченными. Помимо Цисси и Уолдена, которых они ставили в известность, чтобы было кому прикрыть их отсутствие, был ещё один человек, явно знавший больше, чем положено. Найтли, которую как будто подменили после каникул. И Люциус пока не разобрался, к хорошему эти перемены или к плохому. С одной стороны, она больше не цеплялась к нему по поводу ненадлежащего исполнения обязанностей старосты, неправильного воспитания подрастающего поколения и прочих несоответствий её представлениям о добре и зле. С другой - это стало возможным лишь благодаря тому, что теперь они не общались совсем. Давно закончилось их сотрудничество на уроках зельеварения, а потом и зимняя педпрактика по астрономии. На чарах, ЗОТИ и трансфигурации Найтли каждый раз умудрялась найти себе другого партнёра, только бы не оказаться в паре с Люциусом. Причём ради достижения этой цели она готова была работать даже с Макнейром, который вообще-то тоже не пользовался её симпатией. А в Большом зале, на факультете и в школьных коридорах Найтли просто игнорировала Люциуса. Но при том, что она успешно уклонялась от общения, он постоянно ощущал себя центром её эксклюзивного внимания. Это бы льстило, если бы так не нервировало. Особенно потому, что их "клуб" был полуподпольным, а она определённо что-то подозревала. Люциус до сих пор не понимал, как Найтли догадалась про метку и откуда вообще знала, что она означает. И главное - почему это произвело на неё такое впечатление?
Теперь он часто ловил на себе её задумчивый взгляд, становившийся особенно инквизиторским, когда они возвращались с собраний. Хорошо ещё, этого не замечала Белла, постоянно находящаяся в состоянии эйфории. К тому же она давно перестала считать Найтли серьёзной соперницей. Наверное, с тех пор, как профессор Демасьядо провёл первое практическое занятие. У Беллы был свой способ определения магического потенциала волшебника, по совместительству являвшийся критерием для выбора интересных ей людей - уровень владения боевой магией. Тут Найтли всех разочаровала. Она не продемонстрировала никакой изобретательности, вся её тактика сводилась к чередованию двух заклинаний: Протего и Экспеллиармус. Но зато она владела ими идеально и неизменно выходила победительницей из дуэлей - за счёт своих отточенных и стремительных движений. Люциусу даже несколько раз показалось, что она ставила щит невербально, но тут он не был уверен. Зачем бы ей понадобилось скрывать умение, за которое профессор несомненно добавил бы баллов? Как бы то ни было, Беллу не мог впечатлить столь бедный арсенал заклятий, насколько бы успешно он ни применялся, и она, записав новенькую в безнадёжные неудачницы, перестала раздражаться из-за её присутствия на факультете. А Найтли, в свою очередь, очень старалась свести это присутствие к минимуму. Вот и сегодня её не было на вечеринке по поводу совершеннолетия Люциуса.
Поставив "Историю бриттов" на полку над столом, он вернулся к остальным подаркам. Настроение пропало окончательно. Было бесконечно глупо расстраиваться из-за того, что на празднике не было человека, который бы испортил всё веселье самим фактом своего присутствия. Они не были друзьями. Он даже не приглашал её! Правда, такие вещи не нуждались в озвучивании - так как день рожденья Люциус отмечал в общей гостиной, на него по умолчанию были приглашены все слизеринцы. Но Найтли имела возможность отсидеться в своей лаборатории, сделав вид, что этого требуют её обязанности. Именно сегодня.
Он досадливо отпихнул вновь подвернувшийся под руку футляр и вытащил подарок Северуса. Мальчик смастерил маленькую "серебряную" змейку с "изумрудными" глазками. Ценность этого подарка мог понять только Люциус, знавший, как тяжело Северусу давалась трансфигурация. Кое-где на блестящей поверхности проступал рисунок дерева, из которого змейка была вырезана. "А если отрубить ей хвост, то на срезе наверняка будут годовые кольца", - фыркнул про себя Люциус. На самом деле он был тронут. Ещё один "самодельный" подарок был преподнесён Макнейром. Не имея средств, чтобы подарить другу что-то действительно дорогое, Уолден поймал и приручил для него молодого филина. Один Мерлин знает, сколько он потратил на это времени и каким образом сохранил всё в секрете, но сюрприз удался. Надменная птица сразу признала Люциуса хозяином, и ему стоило больших трудов отправить своего фамилиара в Совиную башню.
Сама мысль о том, что теперь у него наконец есть фамилиар, была непривычной. С того памятного разговора по поводу Цицерона Люциусу в голову не приходило завести кого-то. Но события последнего года перевернули многие его представления о мире. И было приятно почувствовать себя достаточно свободным от отцовских правил, чтобы иметь собственного филина, а значит - возможность переписываться с теми, с кем он считает нужным. Казалось бы, это была совершенная мелочь - независимость от семейной совы, но Люциусу казалось, что это первый шаг в новую взрослую жизнь, и он был искренне благодарен Уолдену. Тот всегда умудрялся находить что-то такое, что Люциус никогда бы не догадался захотеть для себя - и каждый раз это оказывалось самым удачным подарком. Как будто Уолден понимал его лучше, чем он сам. Иногда это даже пугало.
Вдруг внимание Люциуса привлёк небольшой мешочек из тёмно-синего бархата. Он определённо не помнил, откуда взялся этот подарок. Может быть был среди тех свёртков, переносить которые из гостиной ему помогал Паркинсон. Для своего размера мешочек был довольно увесистый. Люциус развязал его и вытряхнул на ладонь какой-то странный медальон. Открыв съёмную крышку, он с изумлением понял, что это уменьшенная копия латунной астролябии Арсениуса* - довольно искусно изготовленная, но практически не годная к использованию по назначению из-за слишком маленького размера. Вынув тимпаны и осмотрев прибор изнутри, Люциус сложил всё, как было, закрыл крышку, и, только перевернув астролябию, наконец нашёл то, что искал - гравировку, проходящую по краю корпуса с обратной стороны. Только вот найденная надпись ничего не прояснила. Она гласила "Nec plus ultra" - февральский пароль для слизеринской гостиной. Слэгхорн, слегка повёрнутый на Римской Империи и её незаслуженно забытом величии, не оставлял надежды вдолбить в своих воспитанников латынь. Ни имени неизвестного дарителя, ни какого-нибудь намёка… Люциус покрутил астролябию, попробовал понажимать на украшавшие её фигурки в надежде, что сработает какой-нибудь потайной рычаг, но загадочный подарок не желал открывать своих секретов.
- Nec plus ultra, - повторил он вслух, собираясь уже отложить астролябию, как вдруг почувствовал знакомый рывок портключа.

***

Портал открылся в паре ярдов от пола площадки, в точности над тем местом, которое и было задумано. Джин шагнула в сторону и приготовила палочку, чтобы подстраховать, но Малфой, привычный к перемещению портключами, приземлился благополучно. Хотя вид у него был слегка ошарашенный. "Третий курс, Хаффлпафф", - невольно вспомнилась ей расхожая слизеринская шутка.
- Найтли? - узнал он её почти сразу же, несмотря на сгустившиеся сумерки. - Что здесь происходит?
- Полевые испытания.
- Испытания? Вот этого?! - он возмущённо потряс перед её носом астролябией. - Не нашла более подходящего места? На несколько футов промахнуться - и костей не соберёшь!
Он перегнулся через парапет, оценив красноречивым взглядом расстояние до подножия башни.
- Не доверяешь моим расчётам, Малфой? - Джин изобразила смертельную обиду. По нумерологии она и в этом времени была первой на курсе. - И потом, я же тут. На всякий случай.
- А ты сама-то им доверяешь? - буркнул Малфой, но было видно, что он и вполовину не так зол, как пытается изобразить. - Зачем тогда понадобились "испытания"?
- Чтобы проверить, сработает ли он вообще, - безмятежно ответила она. - Быстро ты догадался, кстати.
Он посмотрел на неё таким взглядом, как будто сомневался в её психическом здоровье.
- И долго бы ты тут торчала, ожидая, пока я догадаюсь? А если бы я и вовсе не стал тратить время на твои дурацкие загадки?
Джин пожала плечами.
- Ты любопытен, - сказала она коротко. - И мне было чем тут заняться.
Это была чистая правда. Практически час, прошедший с того момента, как Майси оставил портключ в комнате Малфоя, она провела, готовясь к этому разговору. Спрашивая себя вновь и вновь, правильно ли поступает.
"А что вас смущает?" - спросил Дамблдор, когда она сказала ему, что хочет остаться в Хогвартсе после выпуска.
На самом деле это было лучшим выходом. Мир снаружи пугал её, она бы не решилась жить в нём как ни в чём не бывало, как будто имеет на это полное право. А уж если забиваться в угол - то пусть он хотя бы будет знакомым. Школа подходила для этого идеально. К тому же Поппи по-прежнему была нужна помощь. А ещё здесь оставался Снейп. Хоть он и замкнулся в себе окончательно, всем своим видом демонстрируя, что не нуждается ни в ком, всё же Джин не могла его так просто бросить. Нет, само решение не покидать замок не вызывало никаких сомнений.
"Меня смущает портключ, - ответила она. - Ведь он теперь мне не пригодится. Но он мог бы оказаться полезным другому человеку…"
Директор пристально посмотрел на неё сквозь неизменные очки. Читая намерения. Хотела бы она сама их понимать.
"И у вас, полагаю, есть на примете такой человек?"
Она много об этом думала. Она почти перестала спать, а когда засыпала - снова видела глухие заборы. Джин была знакома со многими, кому в скором времени может понадобиться помощь. Но среди них был только один человек, который никогда бы об этой помощи не попросил. И она уже знала, что безнадёжность и тоска её серых снов - это всё из-за него. Она смотрела во все глаза, подмечая каждую чёрточку, придирчиво анализируя каждый жест и каждое слово - и не видела зла. Лучше бы этот идиот сделал хоть что-то, чтобы можно было с чистой совестью убедить себя, что он сам заслужил то, что его ждёт. И то, что он не давал ей такого повода, злило её больше всего. А из головы не шло воспоминание о трясущихся бескровных губах, шепчущих бессмысленное "я не хотел" - как будто это что-то меняло. Совсем как Гарри, после того, как он располосовал Малфоя - Драко - Сектусемпрой в туалете Плаксы Миртл.
"Я не уверена, что он заслуживает такого доверия, - наконец выдавила она. - Вдруг он воспользуется портключом во вред?"
"Хогвартсу? - голубые глаза остро блеснули. - Каким образом и зачем? В любом случае охранные чары замка предупредят меня, как только на его территории откроется портал. Ваш потенциальный злоумышленник так опасен?"
Джин помотала головой. Опасен мог бы быть сам Волдеморт, если бы портключ попал в его руки. Но ему незачем было соваться в школу. А если бы и сунулся, Дамблдор, сейчас находящийся, возможно, на пике своего могущества и обладающий Старшей палочкой, без труда взял бы над ним верх.
"Мисс Найтли, - мягко сказал директор, - речь ведь идёт об одном из студентов? - она молча кивнула. - Давайте дадим ему шанс. Всегда есть возможность перенастроить охрану школы, чтобы заблокировать портключ, если вдруг ситуация изменится".
Но Джин всё равно сомневалась. Сомневалась до последнего - когда регистрировала астролябию в Портальном управлении Министерства, когда караулила Малфоя под дверью слизеринской гостиной, чтобы зачаровать портключ на срабатывание от его голоса, когда поручала Майси подкинуть "подарок" в его спальню, пока ждала здесь, на продуваемой всеми ветрами наблюдательной площадке… А времени на принятие решения оставалось всё меньше и меньше… И только что оно кончилось совсем. Она смотрела в вопросительно округлившиеся тревожные серые глаза и как никогда хотела рассказать всё. Именно ему, Малфою, и плевать на правила. Чтобы как-то отделаться от этой навязчивой идеи, она сбивчиво заговорила:
- Это портключ… переносит на Астрономическую башню, - она осеклась, заметив его выразительно приподнявшуюся бровь. Ну да, все эти объяснения были совершенно лишними, но что говорить дальше, Джин не знала. - Тебе.
Она зажмурилась, сцепив зубы от досады на оставившую её в последний момент способность связно выражать свои мысли. Этот лепет… это было так унизительно!
- Найтли, - насмешка в его голосе была практически осязаемой. - Объясни по-человечески, в чём дело. Зачем мне портключ из одного помещения Хогвартса в другое?
- Он переносит сюда из любого места за пределами замка, - поправила его Джин, тут же ощутив почву под ногами. Она гордилась своей работой, которая смело могла бы потянуть на курсовую в Академии.
- А как же знаменитая Хогвартская защита? - полюбопытствовал Малфой.
- На месте, - отрезала она. - Директор настроил чары так, чтобы они позволяли открыть этот портал. Это знак доверия лично тебе. Под моё поручительство.
Хвалёный малфоевский самоконтроль заметно трещал по швам - настолько ему не терпелось получить более подробные объяснения.
- И зачем мне может понадобиться портключ в Хогвартс?
Джин невольно сжала кулаки, собирая всю свою решимость:
- Затем, что ты ввязался в крайне неприятную историю. Тот, кто поставил тебе это клеймо, - она нарочно выбрала именно это слово, и, судя по недовольной гримасе Малфоя, удар достиг цели, - очень опасный… человек. Возможно, когда это до тебя дойдёт в полной мере, ты захочешь получить помощь. Это, - она кивком указала на астролябию, - твой шанс.
- Почему я? - тут же задал он именно тот вопрос, которого она боялась. - Почему не Белла? Ты ведь знаешь и про Беллу, так?
Конечно она знала про Беллу. И даже один раз краем глаза видела метку, когда та переодевалась в их спальне. А ещё она знала, что пока из слизеринцев только эти двое были помечены Волдемортом. Она даже нашла способ взглянуть на руку Макнейра во время одного из практикумов Флитвика.
- Как будто Блэк станет меня слушать! - выдала она объяснение, но не причину. - И я бы не стала поручаться за неё.
- А за меня стала? - задумчиво спросил Малфой, склонив голову к плечу.
- А тебя я просто убью, - со всей серьёзностью ответила Джин.- Если ты кому-нибудь проговоришься, если этим портключом воспользуется другой, если ты сам появишься здесь, чтобы причинить кому-то вред - клянусь, я убью тебя, Малфой. Лично, - она судорожно перевела дыхание и, пока Малфой отходил от шока, продолжила: - А если ты окажешься замешан во что-то более серьёзное, чем пропаганда магглофобии - убийства, пытки, любое насилие - можешь забыть о помощи Дамблдора. Он тут же перенастроит защитные чары и…
На этом Малфой не выдержал:
- Убийства?! Пытки? Найтли, ты вообще о чём?
- О том, что твоему драгоценному хозяину, - Малфой снова страдальчески скривился, - очень скоро окажется маловато одной теории. И тогда ты своими глазами увидишь, как его идеи об установлении привилегий для чистокровных волшебников начнут реализовываться на практике.
Она резко отвернулась к парапету, тяжело дыша от еле сдерживаемой ярости.
- Ты же ничего не знаешь! - зло бросил ей в спину Малфой, но она уловила в его голосе нотки неуверенности. - Он совсем не такой! Он учёный, он много лет разрабатывал идеальную схему устройства магического общества. Он хочет всего лишь сохранения наших традиций, которым угрожает маггловский…
- Оставь эту чушь для кого-нибудь другого, - перебила его Джин. - Просто помни, что когда-нибудь окажешься перед чертой. И тогда придётся либо переступить её - либо бежать прочь. Это, - она обернулась и взяла из его рук астролябию, - чтобы бежать.
Малфой надолго замолчал. Было очевидно, что он совершенно не удовлетворён её объяснениями и не согласен с её прогнозами, но не хочет ввязываться в очередной спор. И это было очень кстати, потому что она и так слишком увлеклась и наговорила много лишнего.
- Он многоразовый? - наконец спросил Малфой, указывая на портключ.
- Одноразовый, - ответила Джин, как раз достававшая из кармана мантии листок со своими рассчётами. - Зачарован на твой голос. Если ты принимаешь его, я сейчас заново его заряжу. Но помни…
- Я помню! - торопливо перебил он. - Воспользоваться им могу только я, только один раз и только если никого перед этим не запытаю до смерти.
- Это не смешно, Малфой, - вскипела она, но эта фраза, которую она столько раз адресовала Гарри или Рону, волшебным образом успокоила её. Он действительно пока не мог осознать, насколько это не смешно. - Так что ты решил?
- Это означает мир? Между нами? - он пристально смотрел ей в лицо, будто искал в нём ответ.
Первым импульсом было выпалить что-то вроде "С чего бы?", но Джин вовремя остановилась. В самом деле, если она всё-таки доверит ему портключ, то значит… значит…
- Мир, - она решительно, не давая себе лишнего времени на раздумья, протянула ему руку и только тогда поняла, как ей самой необходимо хоть с кем-нибудь помириться. - Мир, Малфой.
Он ответил ей крепким рукопожатием, и на его лице при этом было написано искреннее облегчение.
- Тогда я принимаю твою помощь. Но, честно, я уверен, что ты драматизируешь. Если бы ты познакомилась с Лордом сама…
- Ещё чего! - Джин даже отшатнулась. - Давай условимся: не хочу больше слышать никаких упоминаний о твоём… хозяине. Или никакого мира не получится. Договорились? - Малфой молча кивнул. - Посвети мне!
Она расположилась на их скамейке, одной рукой придерживая расправленный на коленях листок, а другой сжимая астролябию. Малфой встал над ней и наколдовал Люмос. Быстро пересчитав данные с учётом нынешнего положения светил, Джин вытащила палочку.
- Скажи ещё раз наш старый пароль, - велела она, направив палочку на астролябию.
- Nec plus ultra, - произнёс Малфой послушно.
- Portus, - она коснулась палочкой астролябии. Та на мгновенье засветилась желтоватым сиянием. - С днём рождения, Малфой! - Джин протянула ему портключ.
Она двинулась было к выходу с башни, но он придержал её за рукав.
- Подожди. Может быть отпразднуем? Моё совершеннолетие и… наше перемирие.
Джин обернулась. Он стоял перед ней - тёмный силуэт на фоне звёздной россыпи, тонкий и напряжённый, как струна. И молча ждал ответа.
- С меня - кофе и круасаны, с тебя - коньяк, - она улыбнулась, - и положения Марса.
- Марса? - было похоже, что Малфой уже забыл, как они на первом занятии "делили" планеты.
Она махнула рукой.
- Забудь. Коньяк-то у тебя есть?
Коньяка тоже не оказалось, что почему-то повергло Малфоя в ужасное смущение. Он даже порывался вернуться на факультет и посмотреть, что осталось из выпивки, купленной для вечеринки, но Джин его отговорила. Зато Майси оказался на высоте, снабдив их не только заказанным кофе и выпечкой, но и тёплым пледом, которого хватило, чтобы укрыть им обоим колени.
Пить с Малфоем кофе на Астрономической башне было уютно. Словно и не прошёл уже почти целый учебный год. Как будто сейчас был тот, самый первый, практикум по астрономии, когда он был ещё беспечным богатеньким мальчишкой, рассуждавшем о министерской карьере. Наверное, теперь его планы изменились...
- Что собираешься делать после Хогвартса? - полюбопытствовала она.
- Поступлю в Парижский Университет. На магическое право, - уверенно ответил Малфой. - Отучусь там четыре года, а потом буду искать работу в Министерстве.
При упоминании Университета Джин тихонько вздохнула. Именно туда и именно на право она подумывала поступить после Академии. И страшно было представить, на сколько лет теперь откладывалось исполнение этой мечты. Малфой повернулся к ней, собираясь что-то спросить, но в этот момент ему на плечо, шурша перьями, опустился огромный филин. Джин вздрогнула от неожиданности.
- Это твой?
Малфой довольно погладил ушастую голову, и филин по-кошачьи потёрся о его ладонь.
- Мой. Подарок Уолдена.
- Красивый, - искренне похвалила птицу Джин. - Уже придумал имя?
Возможно на всём белом свете только Малфой умел улыбаться так, что эту улыбку было слышно. Он скормил филину кусок круасана и ответил, что назвал его Суллой.
- Сулла? Как диктатора?
- Ну да, - подтвердил он, - в честь диктатора Суллы. Хотел назвать Фаустом, но на Суллу он больше похож.**
Изумлению Джин не было предела.
- Фаустом?! Ты читал Гёте?
Малфой покосился на неё со странным выражением.
- Доктор Фауст был историческим персонажем, Найтли. Но да, если тебе интересно, Гёте я читал. Мы тут, в Старом Свете, знаешь ли, вообще грамотные в основном. А ещё, - он заговорщицки понизил голос, - тут принято собирать в домах библиотеки…
- Маггловской литературы?
Допив кофе, он встал, подошёл к краю площадки и подкинул Суллу в воздух, отправляя его обратно на охоту. А затем вернулся к Джин.
- Знаешь, Найтли, иногда мне кажется, что ты магглофобка ещё почище Беллы, - после этого заявления Джин подавилась очередным глотком. - Анапнео! - небрежно ткнув в неё палочкой, Малфой продолжил: - Что плохого в маггловской литературе? Она - неотъемлемая часть того, что принято называть классическим образованием. Даже в Хогвартсе есть несколько стеллажей с книгами авторов-магглов. А Гёте вообще гений. В детстве его книга была моей любимой - "Рейнеке-лис" с гравюрами. Правда, мама их заколдовывала и они двигались…
Он замолчал, задумчиво улыбаясь своим мыслям.
Хоть Джин и жалко было оставлять тему книг, но важнее было выяснить другое:
- То есть ты допускаешь, что среди магглов попадаются и полезные для человечества в целом?
- Что за вопрос, Найтли? - он заметно удивился. - Конечно, они полезны, когда находятся на своём месте.
- И где же их место? - напряжённо спросила она, подтягивая повыше плед, из которого уже почти выветрились наложенные Майси согревающие чары.
Это движение не укрылось от Малфоя, который бесцеремонно потянул её за руку, поднимая со скамейки.
- Иди-ка сюда! - он закутал её в плед поплотнее, развернул к себе спиной и, распахнув мантию, притянул ближе. Теперь её полы укрывали их обоих, и Джин ощутила преимущество волшебной одежды. В отличие от чар, которые она использовала обычно и которые просто делали вещи тёплыми, малфоевская мантия как будто заставляла кровь быстрее бежать по телу, согревая таким образом изнутри. - Лучше?
Она слабо кивнула, отчаянно пытаясь прогнать мысль о том, что самое приятное во всём этом - горячее дыхание в затылок и обнимающие её руки. Живой человек рядом. Оказывается, ей так не хватало обычных прикосновений! Конечно, Фабз любил порой сграбастать её в дружеские медвежьи объятья, но ей уже давно не приходилось вот так стоять с кем-то, кто бы просто крепко держал её, делясь своим теплом…
- Так где, по-твоему, место магглов в мире? - вернулась она к прерванному разговору.
Он пожал плечами.
- Смотря чем они занимаются. Есть области, в которых магглы преуспели гораздо больше, чем мы. Например, ни в живописи, ни в музыке, ни в той же литературе, волшебники не добиваются успеха. За редким исключением - Леонардо да Винчи, например. Я думаю это потому, что магия - тоже своеобразный талант. А разносторонне талантливых людей не так уж много. Вот поэтому кому-то художественные способности, а кому-то - магические.
Предвкушая долгую дискуссию, Джин попыталась развернуться к Малфою, но он удержал её за плечи, и она подчинилась. Хотя спорить, не видя лица собеседника, ей было непривычно.
- Я не согласна, - заявила она, и Малфой насмешливо хмыкнул. - Как ты тогда объяснишь, что физиология волшебников отличается от физиологии магглов? Причём магглорождённый колдун или чистокровный - не имеет значения?
- Какая ж ты, Найтли, зануда! Кто, например, может утверждать с уверенностью, что музыкальный слух или чувство цвета - не физиологически обусловленные способности? Может быть и магия так же. Результат действия какой-нибудь особенной хромосомы, передающейся по наследству или появляющейся из-за спонтанной мутации - в случае с магглорождёнными. Съела?
- Любопытная теория, Малфой, - ответила Джин, изо всех сил стараясь не выдать своё торжество. - Почему же ты, в таком случае, считаешь магглорождённых угрозой магическому миру? Ведь это всего лишь люди с таким же талантом, что и у тебя!
- С талантом, но без традиций, - он снова пожал плечами. Оказывается, он очень часто это делал. - Вот и получаем чёрный квадрат Малевича и прочий абстракционизм. Чистокровные семьи веками пестуют и отфильтровывают лучшее, пытаются сохранить красоту и изящество магии, но приходят этакие самородки и изобретают свой уродливый и громоздкий велосипед...
- А красоту и изящество ты, стало быть, видишь в тёмном искусстве? - перебила Джин, слегка покраснев при воспоминании о четырёхточечном заклинании, изобретённом ею, и о том, как она потом наткнулась в библиотеке Академии на описание куда более простых в исполнении направляющих чар.
- Не обязательно, но в частности - да. Чем, по-твоему, плоха тёмная магия, если не направлена никому во зло?
Джин поёжилась, и он тут же поплотнее запахнул полы мантии.
- Ну например тем, что черномагические ритуалы и зелья все основаны на крови, чаще всего забираемой насильно, - ответила она, поморщившись. - Что ты скажешь на это?
- Что кровь - это ещё не жизнь. Надо же чем-то жертвовать во имя искусства…
После этих слов они оба надолго замолчали. Но повисшая тишина ничуть не давила, как это было раньше. Джин смотрела на светлевшую над озером полоску занимавшегося рассвета и думала, как так вышло, что сейчас Малфой кажется ей самым близким человеком в этом времени? Может быть это произошло потому, что, вручив ему портключ, она сняла с себя груз вины за его судьбу? Общаясь с Алисой, Фабианом, Доркас, со Снейпом, Мародёрами и даже с Дамблдором, она постоянно ощущала себя предательницей. Перед Малфоем же её совесть была чиста, она дала ему шанс и больше ничего не могла сделать.
А ещё такой Малфой, каким он был сейчас, ей невольно нравился. С ним было интересно и… спокойно. И даже её язвительный внутренний голос притих и не высовывался со своими комментариями. Может быть потому, что Малфой нравился и ему. Джин улыбнулась, в очередной раз поставив себе диагноз "раздвоение личности". И вновь "услышала" ответную улыбку Малфоя. Одно воспоминание о которой позволило ей потом, когда они разошлись по спальням, легко заснуть и проспать остаток ночи без кошмарных сновидений.

__________
* астролябия Арсениуса: http://www.kunstkamera.ru/images/floor/4_XVI_01b.jpg
** Луций Корнелий Сулла: http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/9/99/Sulla_Glyptothek_Munich_309.jpg/280px-Sulla_Glyptothek_Munich_309.jpg

Глава 23.
- Ну открывай уже! Как можно быть такой трусихой? - Люциус подтолкнул её плечом.
Найтли продолжала нерешительно теребить надорванный конверт с таким видом, как будто сейчас заплачет. И даже закусила губу.
- Я не боюсь, - помотала она головой. - Мне неинтересно. Мне всё равно.
- Расскажи это кому-нибудь, кто не видел, как ты зубрила - по ночам, во время еды и даже на ходу, - он взял из её руки результаты ТРИТОНов.
- Нет, правда! - в голосе её зазвенело отчаянье.
Лёгкое настроение Люциуса как ветром сдуло. Только что всё было просто прекрасно: солнечный летний день, оставшийся наконец позади изматывающий экзаменационный марафон, опустевшая на каникулы школа, которую ещё вчера покинули все студенты, кроме выпускников - ни Прюэтта, ни Нарциссы… Они с Найтли не собирались делать свою неожиданную дружбу достоянием общественности. В общем-то и дружба была странная, примерно как с Уолденом. Внешне как будто ничего не изменилось, но Люциус знал, что она оттаяла. И вместе с этим знанием к нему словно пришёл ключ для расшифровки каждого её жеста и каждого мимического движения. Вся она, раньше такая странная и непредсказуемая, теперь казалась ему открытой книгой, которую только он умел читать. Он знал, как она упрямо сжимает губы, когда устаёт. Как отводит глаза и прикрывает рот ладонью, делая вид, что подпирает подбородок, когда не хочет показать, что её что-то насмешило. Знал тревожную вертикальную морщинку на лбу, когда она тайком посматривает на Снейпа, знал странную манеру встряхивать головой, словно отбрасывая за плечи длинные волосы, и какой-то пустой взгляд, обращённый в себя, когда она думала о своей прежней жизни. Знал, как стремительно она вытаскивает палочку, когда ей мерещится шорох за спиной, и знал, что в эти мгновенья в глазах её бывает настоящий страх. Но несмотря на то, как много он о ней знал, Найтли оставалась такой же далёкой и чужой, как и в день их встречи. И Люциус был вынужден признать, что, в полном соответствии со своим первоначальным планом, он прекрасно изучил и даже приручил незнакомку. А живая, тёплая, настоящая Джин открывалась только тогда, когда этого хотела. Поэтому сейчас он терпеливо ждал, пока она заговорит сама.
- Какая разница, что там, - она кинула брезгливый взгляд на затрёпанный конверт. - Только расстраиваться зря. Что могла бы тоже поступить в Университет и вообще…
Она сделала неопределённый жест рукой.
- Ну так поступай, - с деланным равнодушием ответил Люциус, вытаскивая её результаты. - Я уверен, что твои оценки это позволят. А если дело в деньгах…
- Ты не понимаешь! - Найтли досадливо вырвала листок из его руки. - Я давно всё решила. И никуда не поеду.
"Вот и всё", - подумал он, пока не ощущая ничего, но уже понимая, что это действительно всё. Несколько месяцев острого, хрупкого, неназываемого чувства, которое она даже не заметила, - это всё, что ему было отмерено. И ничего ярче уже наверное не будет никогда.
- Вот, доволен?! - она яростно сверкнула глазами, демонстративно разворачивая листок. - "Превосходно", "превосходно", "превосходно"… по гербологии только "выше ожидаемого", теперь ты от меня отвяжешься?!
- Да запросто! - разозлился Люциус. - Хоть всю жизнь тут проведи, на побегушках у старого маразматика за жалкую подачку. Не могу поверить, что ты это всерьёз. Так боишься просто жить? Отлично, замуруйся в своей драгоценной лаборатории! - он вскочил на ноги, сделал несколько шагов к границе ненаходимости, но тут же вернулся. - Послушай, я серьёзно - по поводу денег. Отец в качестве подарка на совершеннолетие завёл мне собственный счёт в Гринготтсе, я могу одолжить тебе на учёбу, - она только ниже опустила голову и сильнее сгорбила плечи. - Ты талантливая ведьма, тебе незачем хоронить себя в этой дыре! Поедем…
Найтли наконец выпрямилась и посмотрела на него каким-то странным взглядом. Слишком для неё взрослым - полным усталой снисходительности и ещё чего-то непонятного.
- Я так решила ещё зимой. Я нужна здесь и никуда не собираюсь поступать…
"Ты нужна мне", - подумал Люциус, отлично осознавая, что никогда не скажет этого вслух.
- Тогда почему ты сидишь тут и чуть ли не ревёшь над своими превосходными ТРИТОНами? Если это твой выбор?
- Я не реву, - ответила Найтли сердито, проведя по щекам быстрым жестом, выдававшим, что она на самом деле ревела до того, как он её здесь нашёл. - Просто глупо было ожидать чего-то особенного от этого дня. Столько сил, столько волнений - и опять пустота… - она со вздохом взъерошила свои волосы. - У тебя-то что с оценками?
- Нормально, - буркнул Люциус, садясь обратно на поваленное дерево рядом с ней. - По трансфигурации и маггловедению "выше ожидаемого", остальное - "превосходно". Так что ты у нас первая ученица.
- Нет, у кого-то с Равенкло, по слухам, всё "превосходно", - слабо улыбнулась Найтли. - Кажется у Сантини.
- Она на два предмета меньше изучала, - фыркнул Люциус, - так что не считается.
- Да какая разница, - снова сказала она, но на этот раз уже спокойно. - Всё равно соревнование факультетов уже закончилось, а больше ни для чего мои оценки не нужны.
В наступившем молчании было слышно, как ветер шуршит кронами сосен и как набегают волны на каменистый берег озера. Люциус впитывал в себя тишину и покой этого мгновенья, пытаясь вытеснить ими угнездившуюся в груди тяжесть. Он бы тоже хотел здесь остаться. Но и отец, и Лорд ожидали от него поступления в Университет, ему предстояло занять подобающее Малфою положение в магическом обществе, жениться на безупречной Нарциссе, взять на себя управление семейными делами… В эту картину совершенно не вписывалась сидевшая сейчас рядом с ним девушка, которая ненавидела всё то, что было его выбором, но при этом требовала уважать свой. Хотя ничего глупее, чем работать на Дамблдора, и вообразить было невозможно. Если бы только она не вбила себе в голову какие-то нелепые страхи о планах Лорда по порабощению Британии…
На короткое время Найтли даже умудрилась заразить его самого своими подозрениями. Люциус сидел на очередном собрании, напряжённо выискивая в происходящем хоть что-нибудь, что бы подтверждало её прогнозы - и не находил. Да, Лорд мечтал о больших преобразованиях и не скрывал этого. Для осуществления своей мечты он привлекал талантливую молодёжь, которой предстояло занять ключевые посты в Министерстве и планомерно претворять в жизнь его грандиозный замысел. В идеальном будущем Лорд собирался установить антимаггловскую границу вокруг Великобритании, создав таким образом первое в истории государство волшебников. Конечно, чтобы добиться этого, необходимо было провести ряд жёстких реформ, и в данный момент магическое общество не было готово принять столь революционные изменения, что ставило Лорда и его сторонников в оппозицию к действующему правительству и современному политическому курсу. Но, с точки зрения Люциуса, нелегальное положение их организации только подтверждало прогрессивность и истинность выдвигаемых ею идей. Магическая Британия в данный момент представляла из себя сонное болото, с чавканьем поглощавшее любое стоящее начинание только потому, что всё непривычное казалось ему угрозой.
Люциус вспоминал разговор с Найтли о том, как забюрократизирована процедура подтверждения гражданства, и лишь теперь понимал, что она была права тогда. Лорд очень доходчиво объяснил, что есть разница между "сохранять вековые традиции" и "цепляться за консервативные пережитки" - как раз на примере переписи населения. Этот вопрос нельзя было больше оставлять на откуп Хогвартсу, контроль за рождаемостью должен был взять на себя специальный отдел Министерства. Тогда можно было бы в любой момент отследить родословную любого волшебника и получить о нём исчерпывающие сведения. Та же Найтли при такой системе сразу после возвращения в Британию легко восстановила бы свою аппарационную лицензию и получила бы государственную поддержку, не нуждаясь ни в каком поручительстве Дамблдора. А значит, сейчас не чувствовала бы себя по гроб ему обязанной. Впрочем, Люциус видел, что дело тут не только в благодарности, хотя и не мог понять, за что она так уважает старого маразматика, почему так искренне им восхищается. На его взгляд, директор даже в подмётки не годился Лорду, о котором Найтли не желала слышать ни слова. Может быть, причина её загадочной неприязни крылась в прошлом? Но его осторожные расспросы не подтвердили это предположение - его наставник никогда не бывал в Новом Свете и ничего не слышал ни о каких Найтли. И, в результате, Люциус склонился к версии Макнейра: дело, скорее всего, было в том, что фанатичная Белла, со своей нетерпимостью и жёсткими, порой даже провокационными высказываниями, сослужила Лорду дурную службу, создав о нём ложное впечатление. Если Найтли судила о целях и задачах их "клуба" по своей соседке, отношения с которой не задались с самого начала, то можно было понять её категоричную оценку.
Сам Уолден, относившийся к захватившим Люциуса идеям о реформировании магической Британии скептически, по крайней мере выслушивал друга и не находил в его преданности Лорду ничего предосудительного. Правда, он не знал про метку… Люциус и сам предпочитал о ней не думать. Конечно, это был удобный способ созывать членов организации на очередное собрание - для тех, кто мог сразу же аппарировать на зов. Люциусу и Белле, находившимся под колпаком Хогвартской защиты, приходилось проделывать большую часть пути пешком, ощущая, как нарастает предупреждающее покалывание и превращается в боль, постепенно вытесняющую из головы все мысли, кроме одной: "Когда же это кончится?" Но им достаточно было выйти за границу школы, чтобы прекратить эту пытку, потому что антиаппарационный барьер с Хогсмида весной был снят, благодаря усилиям друзей Лорда из Министерства. А сейчас уютный коттедж, в котором проходили собрания, снова пустовал - после их выпуска штаб-квартиру можно было устроить в любом другом месте, а близость к Хогвартсу почему-то не нравилась их лидеру.
"Вы с Беллой особенные, - сказал как-то Лорд, задумчиво глядя с открытой веранды коттеджа на далёкие башни замка. - Не думаю, что здесь когда-нибудь появятся столь же талантливые студенты. Всё-таки, для нашего дела не стоит вербовать учеников, каждый шаг которых контролируют. Для вас я сделал исключение, но больше не вижу смысла сюда возвращаться. Хотя и жаль, что в Хогвартсе нет никого, кто бы руководил молодёжью до выпуска… Но нет, эта задача не для тебя, мой юный друг, - он похлопал Люциуса по плечу. - Для тебя у меня найдутся гораздо более ответственные поручения…"
Как идеально Найтли подошла бы для этой роли! Если бы не её паранойя насчёт ужасных планов Лорда по затоплению Великобритании в маггловской крови.
- И всё-таки, что плохого в создании волшебного государства? - неожиданно для себя самого Люциус задал этот вопрос вслух.
Найтли посмотрела на него непонимающе, она сама явно только что очнулась от глубокой задумчивости. Обычно она тут же разгадывала его попытки донести до неё идеи Лорда и пресекала их сразу.
- Что, прости? Какое волшебное государство?
- Ну чтобы на острове не осталось магглов…
Вот теперь она поняла, к чему он ведёт. Но почему-то не разразилась гневной речью, суть которой всегда сводилась к тому, что Люциус вновь нарушает существующий уговор не затрагивать в разговорах столь неприятную ей тему. Он видел, что на этот раз она готова обсудить его убеждения. Возможно, это был его последний шанс.
- Два вопроса, Малфой: куда и как вы собираетесь удалить маггловское население?
Её выразительное "вы" не оставляло большого простора для толкований и совершенно точно означало презрительное "ты и твой хозяин".
- Переселить всех в Европу, - начал он, тщательно подбирая слова. - На таможне всем модифицируется память. Затем устанавливается антимаггловская граница и особый визовый режим…
- Значит, Обливиэйт всем - и на паром? - уточнила Найтли жёстко.
- Можно на самолёт - и в Америку. Или в Австралию.
- В Австралию? - она скривилась.
- Думаю, нужно устроить так, чтобы миграционная служба учитывала пожелания переселенцев, - добавил Люциус.
Этот пункт он придумал только что, но был очень им доволен. В самом деле, такая толпа магглов - это слишком много для старушки Европы. Да и надо дать им возможность жить в англоговорящей стране.
- Допустим, - сказала Найтли, и одного этого слова хватило, чтобы понять - никогда она не собиралась рассматривать его… их идеи всерьёз, и весь этот разговор завела лишь для того, чтобы ткнуть ему в лицо, как он неправ. - А ты имеешь представление о том, как сложно работать с памятью? Где планируется взять столько специалистов? Или обливиэйтить будут обычные чиновники на таможне? Никакой, стало быть, индивидуальной работы? В поточном режиме, методом стирания? Ладно, вам плевать на то, какие серьёзные проблемы с психикой это может вызвать у магглов, но нельзя же не понимать, что без грамотно вложенных замещающих воспоминаний все эти "эмигранты" будут выглядеть очень подозрительно! Что они будут отвечать там, куда переедут жить, на вопрос - почему они покинули родину? Думаешь, это не вызовет подозрений - вместе с ни с того ни с сего закрывшейся границей? Уж лучше тогда всему миру наложить Обливиэйт, предварительно стерев Великобританию с географических карт. Не было, мол, никакого острова, вам это приснилось… Далее, - она досадливо махнула рукой, не давая Люциусу прервать её речь, - чтобы не привлекать лишнего внимания, "эмигранты" должны иметь какие-то средства, которые позволят им устроиться на новом месте. Я уж молчу про то, что это справедливо - возместить людям моральные и материальные потери, вызванные депортацией…
- С этим никто и не спорит, - вставил он наконец своё слово, пользуясь взятой ею паузой. - Разумеется, им всем будут выплачены компенсации…
- Самый интересный момент! - перебила его Найтли. - Ты хоть понимаешь, во сколько это обойдётся нашей экономике? И это только цветочки - скажи лучше, за счёт чего эта экономика будет существовать после того, как с острова уедет последний маггл? Кто будет возделывать поля, печь хлеб, пасти коров, строить, ткать? Магическое общество - это общество, паразитирующее на маггловской цивилизации! И если выгнать всех, кто способен трудиться, за море - то волшебники попросту вымрут от голода. Или же будут вынуждены занять места магглов - в полях, за станками, у печей… Магия не сможет дать нам всё то, что мы сейчас берём, не спрашивая.
- Будем торговать с другими странами, - возразил Люциус.
- Для этого надо что-то производить, не так ли? - её снисходительно-поучительный тон начинал его бесить. - Допустим, производство будет не так сложно наладить методом трансфигурации. Но материалы? Кто будет их добывать? Домашние эльфы? Заколдованные машины?
- Магглорождённые волшебники? - предположил он. - Будут управлять машинами, неплохая идея, кстати. Как раз возможность для них быть полезными магическому обществу - посильный неквалифицированный труд…
Она уставилась на него с непонятным выражением.
- Магглорождённые волшебники, Малфой, первыми покинут остров, если тут их ждёт такая блестящая перспектива. К тому же, ваш проект подразумевает, что их разлучат с семьями…
- Найтли, это всё решаемо, - поморщился Люциус, уже уставший от этого бессмысленного спора. - Важнее другое - мы наконец сможем вздохнуть свободно. Перестанем прятаться и ограничивать себя. Вернём чудеса на эту землю. Ты, кстати, знаешь, что сейчас на земном шаре существует всего две популяции единорогов - у нас, в Запретном лесу, и в Северной Ирландии, на землях, охраняемых Друидским Кругом? А Баварский заповедник был вынужден закрыться в прошлом году. Мы теснимся и ужимаемся, чтобы, Мерлин упаси, не ущемить права магглов, а между тем это они пришлые на наших землях!
- Откуда эта чушь, Малфой?
- Почитай Гальфрида Монмутского для общего развития! - язвительно ответил Люциус, довольный, что наконец может вернуть ей её любимую фразу.
Но Найтли не оценила его тонкой издёвки, а скорее всего - попросту её не заметила. Она вскочила на ноги, и Люциус, чтобы не смотреть на неё снизу вверх, тут же последовал её примеру. Теперь они стояли друг напротив друга, злые и напряжённые, как перед дракой.
- Ты своими промытыми мозгами не понимаешь элементарных вещей, Малфой. Открой глаза - мир совсем не такой, как тебе сказали!
- Кто бы говорил о промытых мозгах! - не остался он в долгу. - Общалась бы меньше со всякими хаффлпаффцами и с нашим драгоценным магглолюбом-директором - может быть и стоило бы тебя послушать. Но сейчас ты просто перепеваешь на разные лады жизнерадостные лозунги и не желаешь видеть очевидного: загаженной маггловскими технологиями планеты, попранных традиций, военной угрозы…
- А давай их всех отправим в космос, чего мелочиться! - ядовито парировала Найтли. - Или это слишком близко?
- Нормально, - холодно ответил Люциус, в глубине души зная, что уже пора остановиться. - Боюсь только, что это экономически нецелесообразно. Ты у нас большой специалист - вот и подготовь проект…
- К чёрту! - выпалила она, наверняка нарочно подобрав маггловское ругательство, чтобы ещё больше его разозлить. - Надо было давно понять, что ты безнадёжен. Мне жалко потраченного на тебя времени!
Он сцепил зубы, чтобы не сказать лишнего. Ну почему в последнее время их разговоры всегда заканчивались именно так?
- Найтли… - Люциус сделал шаг вперёд и взял её за рукав мантии. Она дёрнулась, пытаясь освободиться, но не очень уверенно. - Джин! Хватит. Сегодня выпускной, нам так обязательно ругаться?
- Ты сам эту тему поднял, - возмущённо ответила она. - А ведь мы договаривались!
Ну да, они договаривались. Формально нарушителем был, как обычно, он. Но интуитивно Люциус чувствовал несправедливость обвинения: сначала она сама азартно кидалась в спор, и только потом, когда аргументы кончались, вспоминала про договорённость.
- Я не хочу ругаться, - повторил он, взяв её за плечи и слегка встряхнув. - Последний день, Найтли!
Она взглянула на него растерянно. Его личный секретный приём отлично работал на всех девчонках без исключения. "Если женщина неправа - извинись перед ней". Конечно, он не использовал его так буквально, ещё не хватало в самом деле просить прощения. Но вовремя выкинутый белый флаг помогал усмирять и не такие бури. И, хотя Найтли ни за что бы не призналась, сейчас она чувствовала себя неловко, как будто напала на безоружного. Ни слова больше не сказав, она вывернулась из его рук и зашагала по направлению к замку. Граница ненаходимости еле слышно затрещала, пропуская её, и снова успокоилась. Люциус смотрел в спину удалявшейся девушке, и в голове у него звучало только одно: "к-чёрту-к-чёрту-к-чёрту…"

Дата добавления: 2015-11-04