Автор: шахматная лошадка 8 страница

***

У Люциуса камень с души свалился, когда Шляпа после долгих раздумий выкрикнула своё решение и Найтли подошла к их столу. Один вид перекошенной физиономии младшего Прюэтта был достаточной причиной для хорошего настроения, но главное - она всё-таки оказалась чистокровной, теперь уже не было сомнений! Найтли прошла лучшую проверку, какую только можно было придумать. Люциусу раньше и в голову не могло придти, что она может попасть в Слизерин - до того она была не такая. Но, если подумать, то, что его выводы оказались неверными, было даже хорошо - это только делало девушку более интересным объектом для изучения. Сама же Найтли вовсе не казалась довольной. Она безразлично опустилась на ближайшее свободное место рядом с каким-то первокурсником, даже не заметив сидящего следующим Люциуса, пока он не заговорил с ней. И тут же пожалел.
Страдальческое выражение её лица можно было бы назвать комичным, но Люциусу оно показалось оскорбительным. Головой он понимал, что вся её чистокровность вовсе не гарантирует хорошего воспитания - взять хоть тех же Прюэттов для примера - но её демонстративная неприязнь переходила всякие границы. Можно подумать, что это он притащился из ниоткуда в её школу и распределился на её факультет! Фыркнув про себя, Люциус повернулся к Цисси, которая всё никак не могла оклематься от выходки своего двоюродного братца и вываливала своё возмущение на каждого, кто готов был послушать о том, "какой это позор для всего семейства".
- Да ладно тебе, Цисси, - обратился он к невесте, успокаивающе пожимая её локоть. Мягкая ткань её дорогой мантии была очень приятной на ощупь, поэтому он не мог удержаться и дотрагивался до девушки при любом удобном случае. - Что бы ни учудил Сириус, разбираться с этим предстоит твоей тётушке. И я более чем уверен, что она замечательно с этим справится. Не пройдёт и двух дней, как твоего братца переведут к нам.
- Ничего подобного! - подала голос Тео, сидевшая напротив них, рядом с задумчивой Беллой. - Ещё не было такого, чтобы студента переводили на другой факультет.
- Ещё не было такого, чтобы Блэк попал в Гриффиндор, - возразила Нарцисса, изящно разрезая своё жаркое.
- Уж скорее тётя Вэл отправит его в Дурмстранг, - вступила в беседу Белла. - И это будет величайшая несправедливость, если Сири таким образом добьётся того, что не удалось мне.
Люциус, вопросительно приподняв бровь, наклонился к Цисси за разъяснениями, и она правильно поняла его молчаливую просьбу:
- Белл всю последнюю неделю перед школой пыталась убедить отца отправить её заканчивать учёбу в Дурмстранг, - зашептала она ему на ухо, с опаской косясь на сестру. - Устроила ужасный скандал.
Чего-то подобного следовало ожидать, после того, как Белла получила возможность сравнить свои теоретические знания с боевыми навыками Алекто. Но всё равно, девушке проситься в школу, про которую ходила шутка, что туда принимают студентов обоего пола, но выпускают только мальчиков - шутка, в которой определённо правды было больше, чем преувеличения, о чём можно было судить по той же Кэрроу... "Надо же, как тебя зацепило, голубушка!" - посочувствовал Люциус, осторожно наблюдая за старшей Блэк. Та мрачно ела хлеб, отщипывая тонкими пальцами маленькие кусочки. Казалось, что она вновь погрузилась в свои раздумья и больше не обращает внимания на происходящее за столом, но Люциус знал, что это не так. Как и он сам, Белла предпочитала держать ситуацию в Слизерине под своим неусыпным контролем, поэтому за общими трапезами в Большом Зале она внимательно прислушивалась к разговорам, при необходимости умело направляя их в нужное русло. Но сейчас вокруг не происходило ничего интересного: Макнейр и Гринграсс обсуждали программу седьмого курса по уходу за магическими существами; Тео продолжала успокаивать Нарциссу, уверяя её, что мальчишеская выходка Сириуса никак не скажется на репутации его двоюродных сестёр; Аманда Прюэтт, семья которой уже прошла через подобное унижение, когда её троюродная тётка, а за нею и оба её непутёвых братца попали на Гриффиндор, время от времени вяло поддакивала, но мысли её явно были на другом конце стола, куда отсел Стефан Велфарбер после их очередной размолвки; двое первокурсников, мальчик и девочка, сидевшие друг напротив друга и выглядевшие как зеркальные двойники, одинаково сгорбились над своими тарелками, не решаясь привлечь к себе внимание... Пробегая взглядом по лицам товарищей по факультету, Люциус вдруг заметил, как глаза Беллы хищно вспыхнули, и она резко вскинула голову, с вызовом уставившись на кого-то, сидевшего слева от него, на самом краю стола. Он ни секунды не сомневался, что такой взгляд не мог заслужить мальчишка-первокурсник, а значит...
- У тебя какие-то проблемы, Найтли? - в отличие от Люциуса Белла с первого раза запоминала имена во время Сортировки, даже тех ребят, которые попадали на другие факультеты. Из неё тоже могла бы получиться хорошая староста... если бы Слэгхорн окончательно спятил, чтобы назначить старостой необузданную и склонную к вспышкам агрессии Блэк.
Люциус снова перегнулся через мальчика, сидевшего между ним и Найтли, чтобы посмотреть, что на этот раз вывело Беллу из себя. Лицо Найтли было совершенно белым, она сверлила Беллу взглядом, от которого веяло холодом - не тем холодом, которым она раз за разом окатывала Люциуса, давая ему понять, что не заинтересована в общении - нет, это была смертельная ярость, или смертельный ужас, или и то, и другое вместе. Неудивительно, что чувствительная к эмоциональным выплескам Белла так среагировала. Точнее, удивительно, что она не среагировала более остро. Впрочем, зная Беллу, можно было ожидать, что всё ещё только впереди.
- Нет у меня проблем, - выдавила Найтли, стиснув стакан с соком так, что Люциус начал опасаться, как бы тот не треснул. Мальчишка рядом с ней внимательно смотрел то на неё, то на Беллу, как будто ожидал, что они вот-вот выхватят палочки. "Правильно, мальчик, ты как раз на линии проклятья, случись чего..."
- Найтли, - тихо позвал Люциус, легонько коснувшись её руки. - Найтли!
Девушка медленно перевела на него глаза, казалось, не вполне осознавая, где она и кто перед ней. "Всё-таки это страх", - пришёл к заключению Люциус, заметив, как ходит ходуном сок в её стакане, выдавая дрожь в руках. Она поймала его взгляд и осторожно поставила стакан на стол, с явным усилием разжав пальцы. На них уже смотрели с любопытством все, кто сидел достаточно близко, чтобы услышать вопрос Беллы.
- Найтли, это Белла Блэк, - спокойно продолжил Люциус, пытаясь гипнотизировать девушку взглядом, словно говорил с норовистой и пугливой лошадью. Собственно, за время их знакомства Найтли уже неоднократно напомнила ему любимую отцовскую гнедую - самую строптивую лошадь их конюшни, которая ни разу не приняла из его рук угощения, не то что позволила оседлать себя. - Она учится на седьмом курсе, вместе с нами. Слева от неё Теодора Бёрк, тоже с седьмого. Тео, это Джин Найтли, и она предпочитает, чтобы её называли по фамилии.
- Привет, Найтли, - послушно отреагировала Тео. - Добро пожаловать в Слизерин. Мы с Люциусом - старосты седьмого курса, так что обращайся, если будут вопросы.
Найтли коротко кивнула, едва заметно расслабив плечи. Тео явно не вызывала у неё таких бурных эмоций. Люциус уставился на девочку, сидящую слева от Бёрк:
- А ты...?
- Меня зовут Гвен, - ответила первокурсница неожиданно низким голосом и храбро посмотрела на него в ответ. - А ты...?
- Люциус Малфой, - со смехом ответил он маленькой нахалке. - Добро пожаловать.
- Я - Северус, - представился мальчик, не дожидаясь вопроса.
- Вы брат и сестра? - полюбопытствовала Тео, которая, конечно, всю Сортировку проболтала с подругами. Даже Люциус помнил, что у них разные фамилии, и держались они врозь.
- Ещё чего! - дружно ответили Гвен и Северус, после чего она весело прыснула, а он фыркнул, что, должно быть, означало крайнюю степень беззаботности в его исполнении.
- Итак, Гвен, Северус и Найтли, - повторил Люциус и слегка отодвинулся от стола, чтобы не загораживать остальных членов факультета, сидевших справа от него. - Познакомьтесь с Нарциссой Блэк, старостой шестого курса.
На этот раз в лице Найтли он увидел что-то новенькое - она даже слегка наклонилась вперёд, чтобы лучше разглядеть Цисси, и во взгляде её больше не было ничего пугающего, а только искренняя заинтересованность. Нарцисса ответила ей вежливой улыбкой. Северус и Гвен уткнулись обратно в свои тарелки, видно посчитав, что с них уже достаточно информации, но Люциус решил продолжить знакомить Найтли с её однокурсниками.
- Рядом с Цисси - Аманда Прюэтт...
Снова заинтересованный взгляд Найтли, на который Мэнди лишь приветственно помахала рукой, вновь возвращаясь к разговору с Нарциссой. Ну, реакцию на фамилию Прюэтт понять было довольно легко, учитывая летние знакомства новоиспечённой слизеринки.
- А напротив - Пенеас Гринграсс, - тот тоже помахал рукой, удостоившись короткого кивка, - и Уолден Макнейр.
И снова девушка будто заледенела. Уолли смотрел на неё со своим характерным внимательным прищуром, и она буквально впилась в него нехорошим взглядом, который вновь напомнил Люциусу о кровной вражде. Хуже всего, что их молчаливую дуэль взглядов наблюдала Белла, лицо которой застыло пугающей маской, а это говорило о том, что напряжение уже достигло последнего предела. К огромному облегчению Люциуса в этот момент Дамблдор дал сигнал к окончанию пира и распорядился, чтобы старосты отвели новых учеников в общежития. Найтли первой поднялась из-за стола, решительно отодвинув так и нетронутое блюдо.

Глава 12.
Слэгхорн опаздывал, что, похоже, не было неожиданным для слизеринцев. Старосты явно привыкли не полагаться на своего декана: сами провели первокурсников через замаскированную в стене каменную дверь, которая открывалась на пафосный пароль "Primus inter pares", показали им спальни, объяснили основные правила, касающиеся комендантского часа и полномочий старост, а глава факультета всё не появлялся. Джин устроилась на стуле с высокой спинкой в тёмном углу недалеко от камина. Больше всего ей хотелось залезть в камин целиком, но с наложенными согревающими чарами и на её месте вполне можно было существовать, а главное - отсюда всё змеиное гнездо просматривалось как на ладони, а за спиной была надёжная каменная стена. После того, как она фактически объявила войну своему факультету, последнее соображение казалось весьма существенным.
Девушка сидела, спрятав в складках мантии руку с зажатой в ней палочкой, готовая отразить нападение, хотя отлично понимала, что уместнее всего было бы наложить заклинание на саму себя - какие-нибудь простенькие успокаивающие чары. "Что на тебя вообще нашло? - надрывался внутренний голос. - Зачем понадобилось в первый же вечер напрашиваться на драку с Лестрейндж-которая-пока-ещё-не-Лестрейндж? Даже если не учитывать, что ей, очевидно, только предстоит стать чокнутой садисткой и убийцей, даже если уже сейчас винить её за те преступления, которые она совершит в будущем - разумно ли было так откровенно демонстрировать свою враждебность?!" Джин тяжело вздохнула, признавая, что после того, как ей хватило дурости попасть прямиком в слизеринский гадюшник, она уже не имеет права распускать свои нервы и шарахаться от однокурсников, какие бы будущие подробности их биографий не всплывали в памяти при каждой встрече. Строго говоря, Беллатрис даже узнать было трудно, если бы не её голос. Голос, услышав который так близко, Джин не успела ни о чём подумать, как её буквально затрясло. И уже нисколько не помогло то, что, подняв глаза, она увидела юную печальную девушку, которую даже можно было бы назвать привлекательной, если бы не... если бы это не была Беллатрис. Объективно, она и была привлекательной - свежая упругая кожа, ухоженные блестящие волосы, выразительные тёмные глаза, в которых ещё не было и тени безумия - в сравнении со своей пост-азкабановской версией Лестрейндж и вправду выглядела замечательно, но это не имело никакого значения. Джин уже не могла отделаться от образа, который до сих пор иногда появлялся в её кошмарах: издевательский хриплый смех, серебряный кинжал, приставленный к её горлу, какие-то терпкие духи, лихорадочно сверкающие глаза - и этот образ плотно наложился на реальную Беллу Блэк, сколько бы Джин ни твердила себе, что та кошмарная женщина уже убита, а эта ещё не представляет опасности.
Разумеется, эта проблема относилась к разряду личных трудностей, с которыми девушка была обязана справляться самостоятельно. Здесь ей не мог помочь даже Дамблдор. Здесь вообще ничего не могло помочь. Необходимо было смириться с присутствием в Хогвартсе доброй половины ближнего круга Волдеморта, свободно разгуливающей по коридорам. Нужно было привыкнуть сидеть с ними за одним столом, проводить вечера в одной гостиной, ходить на одни занятия... А для начала надо было немедленно перестать воображать палаческий колпак на тёмно-русой голове Макнейра, который как раз торчал у неё перед глазами весь вечер, удобно устроившись в кресле перед камином. Большинство старшекурсников, включая Малфоя и обеих сестёр Блэк, расположились на двух диванах, стоящих друг напротив друга, и делились рассказами о прошедшем лете, которое, судя по активной жестикуляции и взрывам хохота, для многих выдалось нескучным. Наблюдать за ними издалека было несложно, особенно когда удавалось не обращать внимания на знакомые лица. В общем и целом, Джин вынуждена была это признать, они сейчас выглядели как обычные подростки, ничем не отличающиеся от представителей любого другого факультета, или от слушателей Академии, или от практикантов в Мунго... Если бы только можно было на этот год потерять память по-настоящему!
Девушка снова перевела взгляд с компании однокурсников на сидящего в одиночестве Макнейра. Тот пристально глядел на огонь, погружённый в раздумья. Джин исподтишка рассматривала его чёткий профиль, удивляясь, как игра света может полностью изменить лицо. Ещё полчаса назад, в Большом Зале, эти же самые черты казались ей грубыми, полными спеси и презрения. Не то чтобы она сама излучала дружелюбие, когда их познакомили... Но сейчас, когда его глаза не сверлили её с подозрением и вызовом, она готова была признать, что её воображение рисовало Макнейра гораздо более страшным и отвратительным, чем он оказался на самом деле. Мальчишка как мальчишка. "Вот в таком духе и продолжай, - фальшивым жизнерадостным тоном посоветовал внутренний голос. - Аврор ты, в конце концов, или не аврор?! Неужели это такая невозможная задача - внедриться в компанию школьников?" На самом деле это могло даже оказаться забавным. Теперь-то она точно знала, чего стоил весь слизеринский апломб по поводу стопроцентной чистокровности змеиного факультета! Жалко, что нельзя было заставить их утереться уже сейчас - возникло бы слишком много вопросов и слишком много проблем, если бы она призналась, что Шляпе ничего не стоило отправить в Слизерин магглорождённую студентку...
Мысль о необходимости врать ещё и насчёт своей чистокровности испортила всё веселье, Джин тут же стало противно планировать "операцию". В конце концов не было никакой нужды шпионить за будущими Упивающимися - вряд ли они уже сейчас знают что-то такое, чего не напечатали в изданном через полгода после падения Волдеморта учебнике новейшей магической истории. Так что всё, что ей нужно - спокойно пережить этот год. Притворяясь своей ровно настолько, чтобы не вызывать лишних подозрений.
Её невесёлые мысли были прерваны появлением Слэгхорна, который, судя по румянцу и блестящим глазам, уже успел отметить с коллегами начало нового учебного года. Пока слизеринцы собирались в гостиной, чтобы выслушать приветственную речь припозднившегося декана, тот картинно прислонился к каминной полке и прибавил света, что заставило Джин покинуть облюбованное ею место. Но прежде, чем она успела шмыгнуть за спины однокурсников, Слэгхорн обратил на неё внимание.
- Мисс Найтли! - воскликнул он с таким энтузиазмом, что в гостиной не осталось никого, кто бы сейчас не пялился с любопытством на Джин. - Наконец-то я могу познакомиться со своей загадочной коллегой, которая освободила меня от многих утомительных обязанностей! Кстати, я помню вас на экзамене, да-а-а, - Слэгхорн закатил глаза, изображая восхищение. - Вы ведь варили поисковое зелье, я правильно помню? - девушка неохотно кивнула. - Блестяще, просто блестяще! А главное, если не ошибаюсь, сварено в рекордно короткое время.
Джин с досадой пожала плечами, делая ещё одну попытку затеряться в толпе. Мало ей было сомнительного удовольствия оказаться в центре внимания всего факультета - так ещё и получить похвалу за... жульничество на экзамене... С другой стороны, она же не виновата, что за последние несколько лет в её времени было сделано несколько крупных открытий в зельеварении и что её в Академии учили готовить поисковое зелье с учётом новейших исследований. Разумеется, она не собиралась устраивать из практической части экзамена по зельеварению шоу. И даже не подозревала ни о чём - до того момента, когда Слэгхорн притащил в лабораторию двух профессоров, приглашённых в комиссию для СОВ и ТРИТОНов, и они все втроём начали ходить вокруг её котла, словно голодные коты вокруг садка со свежепойманной рыбой. Только тогда, догадавшись, что дело неладно, Джин приложила все усилия, чтобы незаметно затормозить процесс, но это не помогло ей избежать взволнованных расспросов, привлечения кучи ненужных свидетелей к тестированию зелья и назойливых восторгов Слэгхорна, от которых он, судя по всему, не отошёл до сих пор.
Появление уже совершенно сонных первокурсников спасло Джин от продолжения неловкой сцены, и она наконец сумела отойти подальше от декана, слушая его речь из другого укромного уголка, каких в слизеринской гостиной оказалось великое множество. Похоже, возможность уединения здесь действительно ценилась, что идеально подходило её намерениям.
Слэгхорн вещал почти десять минут о том, как горд был бы Салазар Слизерин, доведись ему лицезреть наследников и продолжателей заложенных им традиций, и как они все обязаны оправдать, и так далее, и так далее. На второй минуте Джин уже окончательно утратила интерес к происходящему и, прислонившись головой к мягкой плюшевой обивке диванчика, устало прикрыла глаза. Когда голос декана прекратил своё ровное, убаюкивающее журчание, и он перешёл к более конкретным сообщениям, девушка неохотно вернулась в вертикальное положение. Однако, ничего такого, чего бы ещё не сказали старосты, Слэгхорн не сказал, повторив лишь общую информацию, касающуюся замковых правил, и уже почти вышел за дверь, как взгляд его вновь упал на Джин.
- Мисс Найтли, а вам показали вашу спальню?
- Нет, сэр, - была вынуждена признать она. И действительно, старосты были заняты расселением первокурсников, а она наоборот старалась не напоминать лишний раз о своём существовании и не обратилась за помощью.
Слэгхорн слегка нахмурился, недовольный неожиданной задержкой.
- Мисс Бёрк! - позвал он, остановившись на пороге. - Позаботьтесь также о мисс Найтли. В спальнях седьмого курса есть свободные места?
- Да, сэр, в комнате Беллы есть кровать, - нерешительно отозвалась Тео, которая, разумеется, как и все остальные за столом, заметила едва не произошедшую за ужином ссору. Чего нельзя было сказать о Слэгхорне.
- Что ж, отлично, - воскликнул он, с удовлетворением потирая пухлые ручки. - Значит мисс Блэк покажет новенькой её место. Ах, да, чуть не забыл... Шестой и седьмой курсы! - он возвысил голос. - Внимание! Завтра до одиннадцати утра ожидаю от каждого из вас список предметов, по которым вы намереваетесь продолжить углублённое изучение. Шестикурсники должны также приложить к списку результаты своих СОВ. Всем доброй ночи!
С этими словами он наконец вышел в коридор, и каменная стена встала на своё место. Не успела растерянная Джин повернуться к Тео за объяснениями, как рядом с ними появилась хмурая Беллатрис. Игнорируя Джин, она обратилась к старосте:
- Что это значит, Тео? Ко мне в комнату подселят новенькую?!
- Э-э-э, прости, Белл, но похоже что так, - пожала плечами Тео, сочувствующе глядя на Джин. - Пойдём, я покажу тебе комнату, - обратилась она к девушке и, не дожидаясь ответа, повела её по одному из узких коридоров, отходивших от гостиной. - А где твои вещи?
- В больничном крыле, - ответила Джин. - Я жила там в гостевых комнатах всё лето.
- Так это правда? - Тео покосилась на неё с любопытством. - Ты действительно варишь зелья для госпиталя?
- Малфой рассказал? - фыркнула девушка. Чего ещё можно было ожидать от этого павлина!
- Вообще-то Слэгхорн. Только что. Ты что - совсем не слушала, что он говорил?
Джин состроила смущённую гримасу, и в голубых глазах Тео мелькнула понимающая усмешка, в то время как губы неодобрительно поджались, показывая официальное отношение старосты к подобному легкомыслию. Получившаяся комбинация двух диаметрально противоположных эмоций напомнила Джин её собственные попытки казаться суровой во время исполнения обязанностей старосты. Действительно, игнорировать Слэгхорна было совершенно неправильно, тем более, что он наверняка и на этот раз попытается затянуть её в Клуб Слизня. "Всё-таки Слизерин был огромной ошибкой", - вздохнула она про себя, вслед за Тео заходя в свою будущую спальню.
"Но в том, чтобы быть слизеринкой, есть и кое-какие преимущества", - со смесью восхищения и зависти подумала она, едва переступив порог. Конечно, в подземельях было гораздо больше места, чем в башне, поэтому Джин не слишком удивилась, поняв во время расселения по спальням первокурсников, что комнаты в Слизерине рассчитаны на двоих. Но она была совершенно не готова к зрелищу, которое предстало перед её глазами. Эта комната была по крайней мере в полтора раза больше женской спальни в Гриффиндоре, которую она сама, Лаванда и Парвати делили с Джинни Уизли и её однокурсницами. Две роскошные кровати тоже, казалось, были шире стандартных школьных постелей, и помимо них в комнате стоял уютный угловой диван, над которым возвышались книжные полки. У противоположной стены располагались два письменных стола, над которыми тоже было организовано место для книг и письменных принадлежностей. Комната была декорирована в синих и серебристых цветах, как будто неизвестный дизайнер пытался передать ощущение подводного мира. Или, может быть, звёздного неба?
- Нравится? - поинтересовалась Тео, уже прочитавшая ответ на лице девушки. - Белла сама подбирала обивку мебели и драпировку. А здесь, - Тео обогнула правую кровать и нажала на выступ в каменной кладке, после чего стена отъехала в сторону, открывая ещё одно небольшое помещение, - твой гардероб и вообще место для всякого барахла. Отсюда можно пройти в ванную комнату.
Джин проследовала за ней, гадая, сколько лет ей нужно работать в Хогвартсе, чтобы заполнить пространство, предоставленное под одежду, хотя бы наполовину. В гардеробной находилось также большое зеркало, отражавшее смотрящегося в полный рост. Тео показала девушке, как открывается ванная, которая тоже была общей для неё и Беллатрис, но имела два разных входа. "Похоже, на Слизерине не признают дверей в принципе", - подумала Джин, гадая, по каким признакам она найдёт нужный камень в следующий раз, когда у неё не будет провожатой.
- Ещё вопросы есть? - спросила Тео, когда они вернулись в комнату. - Что ж, тогда я пойду. Да, Найтли, - она обернулась на пороге, - не торопись ложиться спать.
Джин подняла на неё удивлённый взгляд, потому что именно это она и собиралась сделать - сразу после долгого горячего душа.
- Люциус не предупредил тебя? - нахмурилась девушка. - Сегодня же посвящение!

***

Время приближалось к половине первого, а за ней так никто и не пришёл. "Может быть они всё-таки решили отправиться без меня?" - с тайной надеждой подумала Джин, повалившись на кровать. Она уже успела послать Майси за своими вещами в больничное крыло, а когда он вернулся, развесила одежду и разложила учебники. Больше было совершенно нечем заняться, в то же время она категорически не хотела присоединяться к остальным в гостиной. Тео обещала, что за ней зайдут, а значит скорее всего отвертеться от дурацких слизеринских обрядов никак не удастся. По крайней мере до тех пор, пока они пребывают в заблуждении насчёт её давнего знакомства с Малфоем. Похоже, что теперь у неё было что-то вроде рекомендации.
За этот вечер Джин кое-что поняла про слизеринцев. Их характерной (и играющей ей на руку) чертой была катастрофическая неспособность признаться в собственном незнании. Пусть это даже какая-то мелочь, правильный слизеринец никогда не спросит ни о чём прямо, а попытается вывести собеседника на интересующую его тему. Что и позволяло Джин выкручиваться раз за разом, не произнося откровенной лжи. Вот и Тео, пока показывала ей гардеробную и ванную, осторожно пыталась выведать степень её знакомства с Малфоем, на что Джин честно ответила, что так как до этого она в Британии жила очень мало, то и общаться здесь с кем-либо ей практически не довелось. Будь Тео гриффиндоркой, она бы наверняка спросила в лоб, как они, в таком случае, познакомились и давно ли, что вынудило бы Джин давать прямые ответы или отмалчиваться. В этом случае, разумеется, её бы не столь легко приняли за свою, как это произошло при аккуратной поддержке Малфоя, ведущего себя так, словно они знакомы сто лет. Конечно, ему ничего не мешает развеять заблуждения однокурсников... "Пожалуй, не стоит его злить, - подумала она со вздохом. - Я и так уже нажила себе неприятности..."
То, что ей придётся жить в одной комнате с Беллатрис, было, без сомнения, самым неприятным открытием с начала учебного года. Если бы у неё хотя бы промелькнула мысль о том, что ей придётся учиться на одном курсе с этой психопаткой, она бы, весьма вероятно, вообще отказалась бы от предложения Дамблдора посещать занятия вместе со всеми, не говоря уж о том, что ни при каких обстоятельствах не попала бы в Слизерин. Но теперь уже ничего другого не оставалось, кроме как смириться с предлагаемыми обстоятельствами. Джин утешала себя мыслью, что она всегда сможет сбегать к Поппи или проводить побольше времени в библиотеке. Или ходить в гости к гриффиндорцам... "Если они ещё захотят меня видеть. К тому же это наверняка не понравится моим... товарищам по факультету. Мерлин, надо же было так влипнуть!"
В этот момент каменная стена отъехала в сторону, и в комнату вошла Белла Блэк собственной персоной. Нелюбезно покосившись на соседку, она буркнула что-то насчёт того, что все уже собрались, и достала из своего гардероба тёплую накидку. Глядя, как она одевается, Джин подумала, что у неё самой из тёплых вещей есть только серая вязаная кофта с капюшоном и зимняя мантия. Ни то, ни другое сейчас не годилось, поэтому она попросту наложила на себя согревающие чары помощнее, и вышла следом за Беллатрис в коридор, пытаясь найти глазами какие-нибудь ориентиры, которые позволят ей при возвращении отыскать дверь своей спальни. К несчастью, ни портретов, ни каких-нибудь доспехов в коридоре не располагалось, а спрашивать соседку, шедшую впереди, совершенно не хотелось. Джин понадеялась, что и возвращаться тоже будет в её компании, иначе ей придётся ночевать в гостиной. "Если я, конечно, сумею найти хотя бы гостиную", - криво усмехнулась она.
В обряде посвящения, как объяснила Тео, участвовали только студенты шестого и седьмого курсов. Точнее, выпускники проводили посвящение шестикурсников, но так как Джин тоже была новенькой, ей сегодня лишь предстояло приобщиться к слизеринским тайнам. Собравшиеся в гостиной ждали только её и Беллатрис. Почти все были в длинных тёмных плащах с капюшонами, от чего Джин едва не затошнило. Сложно было отделаться от мысли, что зловещие тени, скользящие друг за другом по тускло освещённым коридорам подземелья, замышляют нечто гораздо менее невинное, чем дурацкий студенческий ритуал. Они покинули замок через восточную галерею, миновали теплицы и цепочкой пошли вдоль озера. Когда они отошли на достаточное расстояние, один из слизеринцев сделал знак всем приблизиться.
- Сейчас все должны разбиться по парам, - заговорил он, и Джин немедленно узнала характерный тягучий голос. - Вы сможете попасть туда, куда мы направляемся, только за руку с кем-то из семикурсников.
Сам Малфой как будто для иллюстрации своих слов поднял руку, крепко сжимавшую ладонь стройной высокой ведьмы. "Это, должно быть, Нарцисса", - подумала Джин, оглядываясь. Она искала глазами Тео, надеясь, что та и теперь возьмёт над ней шефство, но она уже держала кого-то за руку.
- Ты ведь с седьмого курса? - раздался у неё над ухом мужской голос. Девушка обернулась, почти уткнувшись носом в высокую плотную фигуру, тоже в капюшоне. Джин наколдовала Люмос, чтобы осветить лицо говорившего, и тут же отшатнулась, подавляя крик. - Что это с тобой?
- Ничего, всё в порядке, - выдавила она, трясущимися руками убирая палочку в ножны. Уж лучше не видеть, с кем разговариваешь, чем увидеть... Она невольно отступила ещё на шаг. - Я с седьмого, но не смогу тебе помочь. Я сама новенькая. Найтли.
- Ах да, - отозвался из темноты голос, в котором не было ничего пугающего. - Меня зовут Эдуард.
К ним приблизились две фигуры.
- А вы чего стоите? - спросила одна из них. Вот этот голос Джин знала слишком хорошо. Поэтому она даже по-детски спрятала обе руки за спину, когда Беллатрис протянула к ней свою ладонь. - Ах, это ты, Найтли... - прошипела она, наклонившись ближе.
Хуже, чем Беллатрис, ничего быть не могло, поэтому Джин с облегчением вцепилась в руку, которую ей предложил второй волшебник, а Блэк повела вслед за остальными Эдуарда. Джин решила на этот раз не интересоваться, с кем в паре она оказалась. На сегодняшний вечер было довольно потрясений. Парень, шагавший рядом с ней, не делал попыток заговорить, несмотря на то, что наверняка ощущал, как трясётся её рука. Его ладонь была тёплой и широкой, и было совсем несложно представить, что это Рон. Да, пусть это будет Рон, с которым так спокойно, который никогда не...
Её спутник крепче сжал руку, и Джин ощутила потрескивания в воздухе, как будто через них проходили слабые электрические разряды. "Чары ненаходимости! - определила она. - Надо же, как интересно, слизеринцы прямо на территории Хогвартса выгородили себе местечко? Жалко, что мы до такого не додумались".
- Уолден Макнейр даёт своё разрешение пересекать черту Джин Найтли ныне и впредь, - произнёс её провожатый, и Джин едва не выдернула руку. Кажется, он был готов к подобному ребячеству, потому что его хватка слегка усилилась. Впрочем, она быстро справилась с собой, позволив провести себя сквозь завихрения чужих энергий. Нить самого Макнейра была рыже-золотистого цвета, она на мгновенье оплела их соединённые руки, и тут же давление, которое Джин ощущала всё это время, пропало. Это произошло так неожиданно, что она устояла на ногах лишь благодаря тому, что Макнейр ещё не выпустил её ладонь.
Они стояли на высоком каменистом берегу, среди высоких сосен, скребущих пушистыми кронами покрытое россыпью звёзд небо. Посреди небольшой поляны уже горел ритуальный костёр, освещавший лица стоящих полукругом слизеринцев, которые сняли свои капюшоны и взялись за руки. Джин не оставалось ничего другого, кроме как присоединиться к ним, замыкая круг. "Это не я сейчас братаюсь с ними… - отстранённо думала она, следя взглядом за улетающими искрами, в то время как Малфой монотонно выговаривал слова древнего ритуала. - Это чёртова авантюристка Найтли, которая, похоже, предпочитает влипать по-крупному". Несмотря на свой скептический настрой, она не могла не проникнуться торжественностью момента. "Интересно, а в годы нашей учёбы эта традиция всё ещё существовала? Возможно, слизеринцы до сих пор воображают себя этаким романтичным братством... Ха, теперь меня вовсе не удивляет, что тогда, в Малфой-Мэнор Лестрейндж и Малфою изменила удача - они подняли руку на меня, которой они клялись в верности. Или даже раньше - в Министерстве..." Самое приятное было в том, что она сама в тот момент ещё была свободна от обязательства лояльности, которое дала только что. Принесённая клятва не относилась к разряду нерушимых и не влияла на свободу воли поклявшегося, но магическая связь, которая устанавливалась между участниками ритуала, обрываясь в момент сознательного причинения вреда, односторонне наказывала виновного. Последствия не должны были быть очень уж тяжёлыми, но всё же достаточно серьёзными, чтобы не пренебрегать клятвой без основания. Определённо, змеиному факультету требовалось нечто подобное, чтобы не передушить друг друга в своей яме ещё до выпуска. Теперь по крайней мере можно было не ожидать удара в спину от той же Беллатрис. "Хотя вряд ли это всерьёз поможет мне спать спокойно..."
Наконец Малфой закончил инкантацию, и несколько мгновений они стояли молча, всё ещё держась за руки, чувствуя, как через образованный контур протекает магический поток, перемешавший их энергии.
- Теперь вы должны вплести свои чары ненаходимости в общую защиту, чтобы это место знало вас, как полноправных хозяев, - скомандовал Малфой, разрывая круг.
"Слизеринцы, - фыркнула Джин, первой поднимая палочку. - Откуда такая уверенность, что все присутствующие умеют творить чары ненаходимости? Оттого, что у каждого непременно имеется хотя бы одно скромненькое фамильное поместье? Если бы этого не проходили в Академии, я бы сейчас выдала себя с головой..."
- Джин Найтли объявляет это место ненаходимым для чужих глаз и магии, - произнося формулу, она вдруг засомневалась, сработает ли обряд с использованием ненастоящего имени. Но с другой стороны, именно под этим именем её провёл сюда Макнейр... "Кстати, это может объяснить то, что я ни разу не пересекла черту в будущем. Наверняка я не смогла бы сделать этого, будучи ещё Гермионой Грейнджер..."
Охранные чары были одним из самых зрелищных разделов защитной магии, недаром они так нравились Гарри, который до сих пор иногда смотрел на волшебство глазами ребёнка. Джин и сама любила творить магию, которая проявляла себя визуально. С конца её палочки потянулась слепящая жемчужно-белая нить, вплетаясь в мерцающий вокруг сложный разноцветный узор наложенных ранее чар. Затем она по очереди пробежала по подставленным рукам остальных слизеринцев, даруя им доступ через обновлённую границу ненаходимости. Когда сияние нити потускнело, сравнявшись яркостью с общим узором, Джин опустила палочку и отступила на шаг назад.
- Нарцисса Блэк объявляет это место ненаходимым...
Наблюдать за обрядом со стороны было даже интереснее, чем проводить его. Чары Нарциссы были нежно-сиреневого цвета, и когда она колдовала, её длинные волосы взметнулись от порыва ветра, подсвеченные тем же розоватым сиянием. Джин вместе с остальными подставила ладонь, чтобы трепещущая магическая нить коснулась её, оставляя невидимую метку, вновь клеймя её как свою - среди людей, которые были ей абсолютно чужими во всех смыслах этого слова.
- Эдуард Гойл объявляет это место...
"Ну конечно, такое сходство не могло быть просто так", - отчуждённо подумала она, поднимая голову, чтобы посмотреть в лицо ещё одному своему кошмару. Сейчас, в свете костра, это сходство стало ещё более заметным, вызывая чувство, находящееся уже где-то за гранью страха. Ощущение, которое можно сравнить с сорванным от крика голосом. Ужас рвался наружу, но несовершенное человеческое тело исчерпало все свои ресурсы, чтобы его выразить, поэтому он просто перегорел внутри, оставив пустоту и копоть. Оставив усталость и бессилие. Джин крепко зажмурилась. Это всё было бесконечно глупо, она пыталась заставить себя быть разумной, взрослой, она отлично понимала, что эта Беллатрис, этот Макнейр, этот Гойл - в особенности этот Гойл, который даже не был тем Гойлом - не причинят ей вреда, что они просто дети, дети, Мерлин побери! Она сражалась с ними в пятнадцать, она выдержала их пытки в семнадцать, она пережила тот чудовищный пожар, стоивший ей её прежней, такой простой и понятной жизни - она не может сломаться сейчас, не сейчас, когда они всего лишь жалкие дети, играющие в свои идиотские чистокровные игры!
- Найтли? - Тео осторожно коснулась её плеча. - Всё закончилось, пора возвращаться в замок.
Джин снова открыла глаза. Костёр почти догорел, и вокруг было пусто. Звёзды над головой заволокло облаками, но начинавшийся восход уже немного подсветил небо над лесом. По поверхности озера стелились седые пряди тумана, и Джин зябко поёжилась. Согревающие чары давно выветрились, и она взмахнула палочкой, накладывая новые. Граница ненаходимости пропустила её без проблем - несмотря на то, что в середине обряда она буквально отключилась. Джин увидела на сотню шагов впереди себя силуэт Тео и прибавила шагу, чтобы догнать её. Меньше всего ей сейчас хотелось остаток ночи блуждать по слизеринским подземельям в поисках своей комнаты.

Дата добавления: 2015-11-04