Автор: шахматная лошадка 22 страница

***
- Снова вы? - бодро приветствовал Люциуса целитель Уивери, приподнимаясь из-за горы карт, с которыми он работал на посту. - Мистер…
- …Малфой, - снисходительно подсказал он.
- Ах, да, простите! Так вы всё-таки решили навестить мисс Найтли? Очень хорошо, она как раз идёт на поправку и уже несколько раз принимала посетителей. Я сейчас спрошу её…
Целитель исчез так поспешно, как будто опасался, что Люциус передумает. Тот и вправду вовсе не был уверен, что действительно хочет зайти к Джин. Сначала он думал, что просто узнает о её самочувствии. А сейчас стоял посреди коридора и больше всего на свете боялся, что Уивери, вернувшись, скажет, что Джин не хочет его видеть. Но целитель махнул ему с другого конца коридора, явно подзывая к себе.
- Заходите, что же вы! - сказал он, когда Люциус приблизился, и буквально затолкнул его в палату.
Она сидела на кровати, с прямой напряжённой спиной, как будто копировала Макгонагалл. И даже губы были поджаты так же. Люциус невольно почувствовал себя студентом на экзамене по трансфигурации.
- Привет, Найтли! Я могу присесть? - она кивком головы указала на стул. - Всё ещё верна обету молчания?
Она помотала головой.
- Прости, - заговорить ей удалось не с первой попытки, и голос звучал хрипло. - Отвыкла.
О чём говорить с этой Найтли, чужой и безразличной, Люциус не знал. Уж лучше бы она молчала и плакала. Эта, сегодняшняя, Найтли в утешениях уже не нуждалась. Она казалась уставшей, измождённой, много старше своих лет - но только не слабой. Впрочем, она никогда не была слабой - кроме той недавней встречи в больничном сквере, которая уже казалась ему чуть ли не розыгрышем.
- Ну, как ты? - неуверенно начал он.
Она повела глазами по палате:
- Я - вот. А ты? Впрочем, не надо… - Найтли взглянула на него почти виновато.
"Пока ещё никого не запытал", - захотелось ему ответить просто ей назло. Это её "не надо" почему-то оказалось очень обидным.
- Ты сильно изменилась, - сказал Люциус мстительно.
Но как только он это произнёс, с ней произошла метаморфоза: тёмные запавшие глаза сверкнули знакомыми золотистыми искрами и лицо стало пронзительно юным, как будто специально опровергая справедливость его последних слов.
- Ты тоже. Отрастил волосы?
- Наблюдательная Найтли, - фыркнул он, словно им обоим снова было по восемнадцать и они сидели в её лаборатории в Хогвартсе. - Ты всё там же? В школе? - она кивнула. - Ну и как там?
- Всё то же. Костерост, прыщи, факультетские войны… Как тебя сюда занесло?
- В Мунго? - он замялся. - Навещал Цисси.
Если Найтли и была заинтересована, то ничем этого не выдала. Лишь с вежливым равнодушием спросила:
- Она болеет?
- Нет. Она лежит на сохранении, - ответил Люциус, сам удивляясь своему агрессивному тону.
Может быть получилось так жёстко потому, что он не собирался делиться с Найтли своими семейными новостями - особенно после того, как она дала понять, что ничего не хочет знать о его жизни. Но она даже не поняла, что он сказал, судя по вопросительно вздёрнутой брови. "Копия Северуса", - подумал Люциус насмешливо, невольно смягчившись при этой мысли.
- Мы ждём ребёнка, Найтли, - пояснил он.
- А, - коротко откликнулась она. - Конечно.
- Конечно?
- Все рожают, - сказала она так, как будто это что-то объясняло.
- Кто - все? - Найтли помотала головой, явно не собираясь отвечать. - Но вообще… ты права, многие. Тео, например, и Гойл, и Гринграсс…
- И Паркинсон.
- Нет, что ты, Фил у нас закоренелый холостяк. Зато у него, вроде, племянница родилась зимой.
- Здорово, - с непонятным выражением прокомментировала Найтли и подошла к окну.
"Дурацкий разговор, - мелькнуло в голове у Люциуса, пока она, отвернувшись, любовалась больничным двориком с таким интересом, как будто видела его впервые. - Конечно, ей не может быть никакого дела до чужих детей. Неужели она правда собиралась замуж за Прюэтта?!"
Пауза затянулась, и Люциус уже набрал в лёгкие воздуха, чтобы попрощаться, как вдруг она обернулась.
- Ты видишься с Северусом?
- Редко, - ответил он. Последний раз Северус заглядывал в Малфой-мэнор после Нового года.
- Как он?
"Значит, как я, ты знать не хочешь…" - подумал он с иррациональной ревностью.
- Служит.
Найтли аж дёрнулась от его короткого хлёсткого ответа.
- Дай мне палочку, - велела она, уверенно протягивая руку, и Люциус, как во сне, подчинился.
С тихим бормотанием Найтли направила его палочку на дверь, накладывая какие-то сложные охранные чары.
- Она тебя послушалась, похоже?
- Ну, раньше-то слушалась, - пожала плечами она.
Они ещё в школе выяснили, что их палочки имеют одинаковую сердцевину, и даже менялись ими ради эксперимента. На самом деле Люциуса удивило то, что Найтли уже может пользоваться магией, хотя прошло всего чуть больше недели с тех пор, как она вышла из "эмоционального коллапса".
- А где твоя? - спросил он, забирая свою палочку.
- Уивери держит её у себя. Нам тут… не положено, - она горько усмехнулась. - Очень удобно.
- Кому удобно? - Люциусу всё меньше и меньше нравился их разговор.
- Может, ты мне расскажешь? - она по-птичьи наклонила голову вбок. - Кто здесь из ваших орудует?
- Не говори ерунды, - по его спине пробежал холодок. - Вообще не понимаю, о чём ты.
Он понимал. Хотя Люциус и не знал ответа на её вопрос, но то, что у Лорда были люди везде, в том числе и в Мунго, ему было хорошо известно. Но почему вдруг это волновало Найтли, и откуда она опять столько знала?
- Не понимаешь? До сих пор? - спросила она, забираясь обратно на кровать. Пристальный взгляд, устремлённый на Люциуса, был совсем такой же, какой он помнил со школы - смесь печали, укора и презрения, вызывавшая желание оправдываться и этим ужасно раздражавшая. - Всё мечтаешь о единорогах, скачущих по зелёным полям свободного Альбиона?
- Нет. Просто хочу выжить, - процедил он, в это мгновенье ненавидя её так, что трудно было дышать. - И защитить свою семью.
- Все хотят. Но не все приносят в жертву этой цели других людей.
- Я не…
- А Северус? А Регулус - он же тоже часть твоей семьи! Как ты мог позволить этим мальчишкам…
- Они меня не спрашивали! - выкрикнул он отчаянно. Ну почему, почему именно она всегда безжалостно метила в самые болезненные точки, пробивая любую защиту?
- Но ты знал. Ты знал, что Северус собирается… - она осеклась, не решаясь даже с наведённой защитой говорить прямо.
- Найтли, как ты себе это представляешь? Ты хоть понимаешь, что если бы кто-нибудь обронил хоть слово о том, что его предостерегали и отговаривали… ты понимаешь, что доверять нельзя никому? - Люциус перевёл дыхание. - И ведь ты тоже знала. Знала - но позволила. Так что не тебе меня обвинять!
Она не опустила глаз, но лицо окаменело, и даже в воздухе как будто повеяло холодом.
- Да, всё так, - откликнулась она неживым голосом. - Не мне.
Он подавил в себе желание коснуться её руки, сказать что-нибудь, утешить. Они уже достаточно поиграли в эти игры, и он знал, что Найтли, как всегда, отшатнётся с болью и отвращением в глазах. Поэтому он поднялся и шагнул к двери.
- Мне пора. Поправляйся.
- Иди, - она выдавила вежливую улыбку. - Иди.
Защитные чары затрещали, когда он открыл дверь и шагнул в коридор. Уивери, всё ещё сидевший на дежурном посту, с любопытством во взгляде поднял голову, но ни о чём не спросил. Люциус кивком попрощался с ним и поспешно зашагал прочь.

__________
* Ladino (амер.) - метис

Глава 31.
Ажурная тень листвы защищала террасу от палящего солнца, но не могла сдержать июльский зной, которым был напоён полуденный воздух. К юго-западу от Хогсмида тлели торфянники, и ветер порой доносил до замка отчётливый запах гари. Джин с сожалением поднялась с нагретого пола и зашла в комнату, плотно закрыв дверь. Её выписали из Мунго уже почти три месяца назад, но она до сих пор неуютно чувствовала себя в четырёх стенах. С другой стороны, пока снаружи царит невыносимая жара, она как раз успеет упаковать подарок для Люциуса.
Строго говоря, подарок предназначался малышу Драко, но Джин решительно ничего не понимала в детских товарах, поэтому решила пойти стандартным путём и преподнести ему книгу. Через три-четыре года, которые потребуются Драко, чтобы дорасти до сказок, многое может измениться и Люциус, возможно, вновь передумает общаться, а ей ужасно хотелось подарить Малфоям именно это. Мало того, что книга принадлежала перу маггловского автора, так ещё и являлась по сути собранием негритянского фольклора. Джин со злорадным удовлетворением представляла себе рафинированную Нарциссу, читающую своему чистокровному сыночку про Братца Лиса и Братца Кролика. Конечно, судя по Драко, нельзя было сказать, что он рос на подобной литературе, так что, вполне вероятно, её подарок так никогда и не был использован по назначению, но попытаться стоило.
Может быть, Малфой уже сожалел о своём порыве. Они расстались на плохой ноте, и Джин совершенно не ожидала, что он захочет возобновить переписку. И списала бы его послание, состоящее всего из одной строчки - "Найтли, у меня родился СЫН!!!" - на вполне понятную эйфорию, в которой молодые папаши спешат уведомить о счастливом событии абсолютно всех своих знакомых, если бы не один нюанс. Записку ей принёс Сулла.
Тогда Джин вежливо поздравила Малфоя с наследником, едва удержавшись от того, чтобы прибавить светскую просьбу передавать наилучшие пожелания Нарциссе. И ужасно удивилась, когда через несколько дней Сулла вернулся с ответом. То ли эйфория новоиспечённого отца затянулась, то ли Малфой и впрямь был полон решимости продолжать общение, как ни в чём не бывало. В пользу последнего предположения говорило поведение его филина. Сулла, казалось, забыл всю свою спесь и былые обиды и вновь по-кошачьи ластился к Джин. И Малфой тоже вёл себя так, как будто не было никаких восьми лет, в течение которых ему было совершенно неинтересно, где она и что с ней, так, как будто он успел забыть, что она "грязнокровка", так, как будто они были добрыми приятелями, переписка которых прервалась по чистому недоразумению.
В основном он писал о сыне. "Драко пытается держать головку", "Драко в первый раз улыбнулся", "у Драко колики"… Это всё смешило, злило и трогало одновременно. А если учесть, что в окружении Джин было ещё два будущих молодых папаши, гордящихся своим приближающимся отцовством так громко и активно, как будто они собирались рожать лично… В общем, она читала письма Малфоя по диагонали и вяло поддакивала его восторгам. Так что отчасти "Сказки дядюшки Римуса" были местью не только за все прошлые унижения, которым её подвергал Драко, но и за то, что детская тема стала центральной темой их с Малфоем общения. Впрочем, о чём им было переписываться ещё? Спрашивать про Северуса Джин больше не решалась, остальные их общие знакомые её не интересовали, а жизнь самого Люциуса состояла как раз из его обожаемого сына и "службы", о которой она предпочитала вообще не думать. На самом деле было даже хорошо, что Малфой так откровенно счастлив - это доказывало, что человеческое в нём по-прежнему не было подавлено интересами "политической партии".
Завернув книгу в упаковочную бумагу безупречно-слизеринского изумрудного цвета, Джин прикрепила сверху маггловскую открытку с фотографией очаровательного пушистого хорька. Она потратила немало времени, разыскивая её по всему Эдинбургу, и была жутко собой довольна. На обороте открытки она написала, что "это практически Гёте - на американский лад и адаптированный для детей" и что "картинки тоже, в принципе, можно зачаровывать не хуже, чем гравюры".
Теперь оставалось только разыскать Суллу, причём успеть сделать это до вечернего Хогвартс-Экспресса, на котором Джин сегодня отправлялась в Лондон. Члены Ордена по очереди охраняли палату маггловской больницы, куда госпитализировали Лили. Она бы тоже предпочла рожать дома, как Алиса, если бы ребёнок не был в тазовом предлежании. Когда Сириус пошутил, что сын Джеймса, разумеется, с самого начала не может подчиняться общим правилам, Лили едва не бросилась на него с кулаками. Она до последнего надеялась, что ребёнок перевернётся, и даже ходила на УЗИ, где ей заодно поставили маловодие и порекомендовали ложиться в больницу заранее.
Связываться с Мунго нечего было и думать. Когда Джин выписалась из больницы, Сибилла Трелони уже жила в Хогвартсе, а значит, пророчество уже было сделано и передано Волдеморту. Разумеется, он с помощью своего осведомителя имел возможность контролировать детей, рождающихся в Мунго. Визита же упырей в маггловскую клинику можно было не ожидать, но Дамблдор всё равно предпочёл подстраховаться. Даже не посвящая Орден в существование пророчества, было несложно убедить всех, что за Лонгботтомами и Поттерами ведётся специальная охота - учитывая, что и те, и другие чаще остальных попадались Волдеморту на пути. После убийства Боунсов нападения Упивающихся стали происходить чуть ли не каждую неделю - очевидно, их лидер решил сменить "партийный курс", перейдя от информационного террора к физическому уничтожению любого, кто осмелится перейти его дорогу. Так что в открытых столкновениях с упырями все члены Ордена, включая Джин, успели поучаствовать не по разу, но почему-то именно Фрэнку, Алисе, Лили и Джеймсу особенно "везло" оказываться там, где Волдеморт появлялся лично. Поэтому теперь обе девушки были под постоянной охраной.
Джин должна была заступить на дежурство следующим вечером. Хогвартс-Экспресс прибывал на Кингз-Кросс глубокой ночью, и она рассчитывала снять комнату в Дырявом котле, как следует выспаться, днём пройтись по Косому переулку, чтобы создать видимость, что именно за этим она и приехала в Лондон, а уж потом отправиться в клинику Лили. Но чтобы её планы не сорвались, нужно было непременно найти Суллу в ближайшие четыре часа, оставшиеся до поезда, а эта задача была не из лёгких. Джин не имела ни малейшего понятия, в какой части Запретного леса филин предпочитает отсыпаться.
"И что тебе в Совиной башне не сидится…" - вздохнула она, накладывая на себя охлаждающие чары помощнее. Если что и было в её жизни стабильно и предсказуемо - так это капризы Суллы.

***

- Спит, - шепнул Стерджис, отдавая Джин мантию-невидимку. - Какую-то капельницу ставили ей вечером, сказали - витамины.
В отделении патологий было тихо. Пациентки спокойно спали по палатам, а на дежурную медсестру на время "смены караула" навели отвлекающие чары, и она сосредоточенно искала что-то в ящике стола, не обращая никакого внимания на совещающихся в конце коридора фениксовцев.
Распрощавшись со Стерджисом, который отправился домой отсыпаться, Джин проскользнула в палату, тихонько притворив за собой дверь. Но Лили всё равно встрепенулась, встревоженно уставившись в полумрак.
- Кто здесь? - шёпотом спросила она, а рука уже метнулась под подушку.
- Свои, - тут же отозвалась Джин. - Не бойся.
- Найтли! - Лили, облегчённо вздохнув, спрятала палочку обратно. - Мне только что приснилось… Нет, не хочу рассказывать.
- Не рассказывай, - согласилась Джин, усаживаясь на стоявший в углу стул. - Спи дальше.
- Не могу, - глаза Лили лихорадочно блестели. - Мне страшно.
- Нечего бояться, - успокаивающим голосом сказала Джин. - Никто не знает, где ты. Здесь я, а на улице клинику патрулируют Бенджи и Эмми.
Лили замотала головой так отчаянно, что её рыжие кудри взметнулись в воздух, как языки пламени.
- Я не упырей боюсь! Мне страшно… вдруг что-нибудь пойдёт не так… Может, надо было сразу соглашаться на кесарево?
- Не говори глупостей! - Джин очень старалась говорить убедительно. - И наша, и маггловская диагностики подтвердили, что естественные роды в твоём случае вполне возможны, ни тебе, ни ребёнку ничего не повредит. У тебя замечательная опытная акушерка - всё пройдёт прекрасно, не сомневайся!
Но лицо Лили оставалось таким же напряжённым, а руки, нервно комкавшие одеяло, заметно дрожали.
- Пожалуйста, посиди со мной, - попросила она жалобно. - Сядь сюда, поближе…
Джин перебралась на краешек её кровати и взяла девушку за руку.
- А теперь будь хорошей девочкой - ложись и поспи немного. Глупо себя изводить, тем более когда тебе нужен отдых.
Лили вцепилась в её ладонь обеими руками, как утопающая.
- Я знаю, ты нас не любишь, - заговорила она торопливо, не давая себя перебить, глядя куда-то, где, она предполагала, было лицо Джин, но на самом деле мимо неё. - Меня и Джеймса. Это из-за Северуса, да? Не говори ничего - я знаю! Я знаю, я очень плохо с ним поступила, но что мне было делать? Найтли! Я же не нарочно, просто… просто так получилось, я не хотела делать ему больно…
- Что ты придумала? - Джин погладила её по руке. - Я никогда и не думала винить тебя. И Северус тоже. Ты же знаешь, что он давно тебе всё простил.
- И всё-таки ты нас не любишь, - упрямо повторила Лили. - Но всё равно, пообещай мне!
- Что тебе пообещать? - устало спросила Джин.
- Обещай, что если со мной что-нибудь случится - ты позаботишься о моём мальчике, - решительно сказала Лили, и сердце Джин сжалось от боли.
- Не говори ерунды, - повторила она, не зная, что сказать, как заставить Лили отказаться от этой дурацкой идеи. - Ничего с тобой не случится, и с мальчиком твоим всё будет хорошо…
- Обещай мне! - твёрдости в её голосе только прибавилось.
- Почему я? - обречённо произнесла Джин, адресуя этот вопрос не столько Лили, сколько безжалостной судьбе, вечно тыкавшей её носом в ответственность, от которой она безуспешно пыталась сбежать или отгородиться.
- Просто я чувствую, что ты его не оставишь, не бросишь. Пожалуйста, Найтли, обещай!
- Надеюсь, Нерушимой клятвы ты с меня не потребуешь? - буркнула Джин, сдаваясь. - Я согласна, но только если ты наконец успокоишься и попытаешься заснуть.
- Обещаешь? - совершенно детским тоном спросила Лили. На этот раз она угадала и смотрела Джин прямо в глаза.
- Обещаю. Я позабочусь о твоём мальчике, если это понадобится. А теперь ложись.
- Спасибо! - Лили послушно улеглась и некоторое время беспокойно ворочалась, ища удобное положение для живота. - Не сердись, пожалуйста.
- Я не сержусь, - ответила Джин честно.
- Хорошо, - вздохнула Лили уже в полусне. - Посиди со мной, тут…
Джин сидела и гладила её по голове, пока Лили окончательно не заснула. И кляла себя последними словами, что не сбежала в Канаду в далёком семьдесят первом году. А теперь было уже слишком поздно.

***

Джин аппарировала к границе ненаходимости ричмондской штаб-квартиры и послала патронуса предупредить о своём прибытии. Охранные чары перенастраивали каждые две недели, а она не была здесь несколько месяцев. Но сегодня ей ужасно хотелось быть вместе со всеми.
"Конечно, отправляйся, - махнула рукой Алиса. - Мы с Фрэнком замечательно справимся, и я уже почти совсем в порядке. Передавай поздравления Джеймсу и Лили!"
Алиса действительно была в порядке. Джин перед её родами тряслась, возможно, больше, чем сами Лонгботтомы. Ей, не имевшей никакой акушерской практики, казалось ужасно безответственным браться за такое важное дело в одиночку. Хоть она и перелопатила за последний месяц гору специальной литературы и замучила Поппи расспросами, но совершенно не чувствовала себя способной справиться с этим. Алиса же была безмятежна, и уверяла, что гораздо больше боится приглашать в дом чужого человека, чем довериться неумелой Джин. То ли сыграл её положительный настрой, то ли просто удачное стечение обстоятельств, но роды Алисы были хоть и длинными, но не очень трудными. Она умудрилась даже проспать большую часть периода раскрытия, а потом до последнего ходила с Фрэнком по вечернему саду, останавливаясь только во время особенно болезненных схваток. Она всё делала настолько правильно, войдя в некое подобие транса, что даже потом, в самый ответственный момент, всё участие Джин заключалась лишь в том, чтобы выгнать Фрэнка за дверь, помочь при выведении головки и плечиков и принять ребёнка.
Очистив дыхательные пути от слизи, Джин хлопнула мальчика по попе, но он не закричал. Не потому, что что-то было не в порядке - нет, он исправно дышал и жмурил затуманенные нездешние глаза, но ни одного звука так и не издал. Перерезав пуповину, Джин запеленала малыша и разрешила Фрэнку войти.
"Дай, дай его мне!" - страстно потребовала Алиса, жадно протягивая к сыну руки.
"Иди к маме, Невилл!" - сказала Джин, передавая ребёнка ей, а Фрэнк тут же начал распекать жену за то, что та проговорилась, какое имя они для него приготовили.
Алиса пыталась оправдаться, что она никому не говорила, потому что вообще рассчитывала на дочку, но, к счастью, они оба были слишком увлечены, чтобы уделить этой теме достаточно внимания. Они втроём составляли такой совершенный мир, что Джин чувствовала себя здесь абсолютно лишней. Она со стороны любовалась покоем и нежностью, которые, казалось, были разлиты по комнате, и впитывала эти ощущения, запасала их. Если ей суждено было дожить до своего времени, она непременно хотела показать Невиллу воспоминания о его родителях.
- Найтли! - она ухватилась за руку, протянутую из-за границы ненаходимости, прошла внутрь и тут же была подхвачена Джеймсом, который закружил её в объятьях. - Найтли, у меня СЫН!!!
- А ты кого ждал? - насмешливо спросила она, высвобождаясь. - Вроде бы по УЗИ всё было ясно давным-давно.
- Ничего ты не понимаешь, Найтли! - махнул он рукой, буквально излучая счастье. - Могла бы хоть один день побыть не таким сухарём, как обычно.
- Ну прости, молодой отец здесь всё-таки ты, - улыбнулась она. - Мне вроде как не положено с ума сходить.
- Да, кстати, - Джеймс огляделся так, как будто искал что-то в траве. - А где второй герой? Фрэнк что - с нами праздновать не будет?
Она помотала головой.
- Нет, он не захотел оставить Алису.
- На что ты намекаешь, Найтли? - обиделся Джеймс. - Лили сама меня выгнала. Сказала, что хочет отдохнуть.
- Да ни на что я не намекаю, - Джин примирительно положила ладонь ему на плечо. - Лонгботтомы передавали тебе поздравления. И я тоже поздравляю - от всей души!
Джеймс ослепительно улыбнулся, и она поняла, что Лили была права. Джин действительно злилась на них из-за Северуса, с тех пор, как однажды услышала от Эмми подробное описание сцены у озера, после которой Лили перестала общаться с другом детства. Но сейчас, видя, как Джеймс счастлив, и зная, как немного ему осталось, она не могла не простить ему - им обоим - их детскую жестокость и ошибки.
- Пойдём, Найтли, напьёмся безобразно! - предложил он с воодушевлением, за плечи подталкивая её к дому.
- Заманчивая идея, Поттер, - согласно кивнула она, чувствуя, как в груди оттаивает очередной осколок льда.

***

Сулла обожал будить Джин по утрам. Если она запирала окно на ночь, то он скрёб раму когтями с ужасающим скрежетом, а если окно было открыто - бесцеремонно забирался внутрь, усаживался на спинке кровати и сверлил её внимательным взглядом. И тот, и другой способы были весьма действенными, но в этот раз он превзошёл сам себя. Джин уже полторы недели жила в Дырявом Котле - точнее, отсыпалась там между дежурствами в больнице Лили и визитами к Лонгботтомам, и совершенно не ожидала, что Сулла отыщет её так просто, несмотря на все охранные чары. Но тем не менее она проснулась оттого, что филин балансировал на ней, вцепившись острыми когтями ей в плечо, а не менее острый изогнутый клюв аккуратно теребил её ухо.
- Сулла, брысь! - отмахнулась она от настырного почтальона. - Ты совсем уже совесть потерял…
Очередной малфоевский доклад о том, на сколько секунд дольше Драко задержал взгляд на яркой погремушке в этот раз, вполне мог подождать несколько часов её законного, отведённого для сна времени. Но Сулла не унимался и продолжал топтаться по ней когтистыми лапами, требовательно ухая.
- О Мерлин, ну давай, что там у тебя такое срочное…
Она с усилием разлепила тяжёлые веки и развернула пергамент.
"Найтли, спасибо за книжку! Я наконец всё понял. Ты - моё смоляное чучелко. Я уже влип в тебя дальше некуда, а кто-то, спрятавшийся на обочине, только хихикает над моими попытками освободиться. И знаешь что? Я ему благодарен, хоть у него и паскудное чувство юмора".
Джин несколько раз перечитала эту короткую записку, пока не поняла, что безумно хотела бы, чтобы эти слова он сказал ей лично.
"А знаешь, Малфой? - ответила бы она тогда. - Все мы друг другу чучелки. И уж лучше влипнуть намертво, чем быть заброшенным в этот чёртов терновый куст - в Канаду, Австралию, Париж - как Братец Кролик, который волен бежать куда ему вздумается, вычистив из шкурки остатки смолы".

Глава 32.
Едва открыв дверь в свои комнаты, Джин поняла, что что-то было не так.
Сегодня она засиделась в лаборатории до глубокой ночи, чтобы обеспечить больничное крыло достаточным запасом необходимых зелий, так как вскоре ей снова предстояло покинуть Хогвартс довольно надолго. Орден очень остро ощущал нехватку людей, а теперь, когда Алиса и Лили были поглощены заботами о детях, а Фрэнк и Джеймс заняты обеспечением безопасности своих семей, - особенно. Поэтому Джин торопилась побыстрее закончить со своими обязанностями в школе и аппарировать в Норфолк, чтобы подменить Фрэнка.
Когда она потянула на себя дверь, по её ногам пробежал лёгкий сквозняк. А так бывало, только когда она оставляла открытым проход на террасу. Чего Джин в конце ноября, разумеется, не делала.
Она немедленно выхватила палочку, прыжком уходя из освещённого дверного проёма. В комнате было не так уж много мест, где можно укрыться, но наугад палить Ступефаямипо самым тёмным углам было всё равно глупо.
- Джин! - окликнул её мужской голос, и она тут же наставила палочку в его направлении. - Подожди…
- Экспеллиармус! - после того, как к ней прилетела палочка, Джин наколдовала Люмос и в его бледном свете увидела высокую чёрную фигуру волшебника в плаще с капюшоном, демонстративно держащего пустые ладони перед собой. - Кто ты?
Он тряхнул головой, скидывая капюшон.
- Северус! - не узнать этот нос, торчащий из-за занавеси слипшихся в сосульки волос, было невозможно.
Но в остальном Северус сильно отличался от того мальчика, с которым она простилась два года назад, после его выпуска. Он ещё сильнее похудел и ссутулился, даже при скудном свете зажжённого ею светильника было видно, какой нездоровый восковой оттенок приобрела его кожа, а пронзительные тёмные глаза глубоко запали и смотрели затравленно.
- На кого я подумала, когда пропал мой треножник? - спросила Джин, не опуская палочки.
- На Гвен, - хрипло ответил он и со вздохом опустился в кресло. - Джин, это на самом деле я.
- Вижу, - она подошла ближе, возвращая ему его палочку. - Что с тобой случилось? Как ты сюда попал? Ты голоден?
- Я не знаю, - прошептал он и согнулся, уперевшись лбом в свои колени и обхватив голову руками. - Я ничего не знаю…
- Подожди, - она вышла в коридор и только тогда вызвала Майси, не желая, чтобы он видел её гостя. Через пару минут эльф вернулся с подносом, заставленном остатками сегодняшнего ужина. Поблагодарив Майси, Джин вернулась к Северусу. - Поешь.
Она пододвинула к креслу журнальный столик и поставила поднос на него. Северус благодарно принял из её рук чашку с горячим шоколадом, но еда в него явно не лезла. Джин затопила камин и устроилась на полу, опершись спиной на диван.
- Ну, начнём сначала - как ты попал в мои комнаты?
- Через террасу, - он мотнул головой в соответствующем направлении. - Всегда подозревал, что там нет никаких чар ненаходимости, а только лёгкие маскировочные. А где она находится, я приблизительно представлял. Кстати, прости, но я там помял кусты немножко… Тебе обязательно нужно поставить нормальную защиту - чтобы хотя бы дверь на террасу не открывалась банальной Алохоморой.
- Ты первый, кому понадобилось сюда вламываться, - пожала Джин плечами. После Мунго в ней многое перегорело, в том числе и страх перед возможным покушением. Хотя защитить свои комнаты более серьёзным барьером определённо стоило. - Что ж, а теперь, когда мы разобрались с "как", выкладывай, "зачем". Или ты по мне соскучился?
Вопрос прозвучал ужасно фальшиво, все её потуги казаться беспечной были бессильны перед поднимавшимся изнутри ощущением обречённости. И измученный, сломленный вид Северуса, и то, что ему только что тоже не удался бодрый и уверенный тон, когда он пытался её отчитать за недостаточно защищённый вход, - всё это буквально кричало о беде.
Таким Джин видела Северуса только раз - на его шестом курсе, когда незадолго до Рождества ему пришло известие о смерти родителей. Их убил какой-то собутыльник его отца, причём даже не очень твёрдо понимал, зачем это сделал. Северус тогда сидел в лаборатории Джин, раскачиваясь из стороны в сторону на табурете, и, как заведённый, повторял, что отец запрещал матери пользоваться палочкой и она даже не могла защититься. И что этот урод таскал её по дому, заставляя показывать, где спрятаны ценности, но в итоге так и не взял ничего. Бессмысленная жестокость этого убийства потрясла тогда даже Джин, что уж говорить про шестнадцатилетнего подростка, который в одно мгновенье превратился в круглого сироту. И то, что сейчас Северус напоминал ей того ребёнка, лучше всяких слов говорило о том, насколько серьёзно то, с чем он сюда пришёл.
- Я зря тебя не слушал, - глухо сказал он, глядя в пол перед собой. - Лорд - он… Что я наделал, Джин?! Он теперь не остановится, он способен на что угодно, понимаешь?
- Пока не очень, - ответила Джин, на самом деле понимая гораздо больше, чем ей бы хотелось.
Северус поднял голову и решительно начал свой рассказ:
- Лорд отправил меня к Дамблдору. В марте. Он узнал, что в Хогвартсе будет вакансия на следующий год, и хотел, чтобы я… Я пришёл на собеседование, но мне сказали, что директор встречается с кем-то в Хогсмиде. Я отправился туда и услышал… Джин, я понятия не имел, это звучало, как какая-то ерунда! - выкрикнул он отчаянно, умоляюще глядя на неё.
"Я не хотел", - тут же вспомнилось ей. Гарри, ранивший Драко Сектумсемпрой, Малфой, подставивший руку под Знак Мрака, Сириус, отправивший однокурсника в лапы к оборотню. Сколько ещё эти безмозглые мальчишки будут закусывать дрожащие губы и смотреть испуганными глазами, как будто умоляя её исправить последствия их собственного идиотизма?
- Что - это?
- Пророчество.
Одно-единственное слово, казалось, повисло над их головами, как лезвие гильотины. Джин было противно выспрашивать дальше, притворяясь, что она снова его не понимает, поэтому она просто ждала, пока он возьмёт себя в руки и продолжит.
- Я даже не запомнил его толком. Просто сказал Лорду, что был свидетелем того, как собеседница Дамблдора впала в пророческий транс. И что она упоминала имя Лорда. Потом он залез ко мне в голову и сам просмотрел мои воспоминания. Я и думать об этом забыл… - он нервно вскочил с кресла, сделал несколько шагов к двери и вновь повернулся к Джин с искажённым эмоциями лицом. - Ему нужна Лили! Моя Лили! Он считает, что пророчество касается именно её ребёнка… Я потом тоже пересматривал этот момент. У Лорда есть такая штука… неважно. В общем, теперь он боится быть побеждённым каким-то ребёнком, который родился в конце июля. Ну неужели таких детей мало? Почему Лили?!
- В смысле, будь это любой другой ребёнок, тебе было бы всё равно? - уточнила Джин, едва сдерживая внезапно нахлынувшую ярость. - Да и ребёнок Лили - не она сама, так ведь? Чего ты распереживался?
- Он убьёт их всех, - едва слышно ответил Северус, падая на колени. - Его не остановить никому… Дамблдор обещал, но он не сможет… Что мне делать?!
- Дамблдор? Ты говорил с ним?
- Только что, - он горько усмехнулся. - Он тоже меня презирает, но обещал помочь.
- А от меня ты что хочешь?
- Я не знаю. Ты ведь что-то знаешь про Лорда, так? Ты всегда его ненавидела. Я теперь на твоей стороне, я сделаю всё, чтобы он… Джин, его необходимо уничтожить.
В его глазах сверкала такая ненависть, что Джин стало страшно. Она осторожно приблизилась к Северусу и обняла за плечи. Он и в детстве нечасто позволял ей такое, но сейчас просто уткнулся лбом в её плечо, тяжело дыша. Так они просидели несколько минут. Потом Северус поднял голову и уставился на неё, как будто пытаясь загипнотизировать пристальным взглядом.
- Я должен его уничтожить, понимаешь?
- Из-за Лили?
- И из-за мамы, - он отстранился, попятился, почти забившись в угол между креслом и стеной, и сгорбился там ещё больше. - Я нашёл того урода, который убил её. Недавно. Джин, он был под Империо!
- И ты думаешь… - она вновь села на пол напротив Северуса и взяла его за руки. Они были ледяными, как у покойника, и она машинально стала растирать их.
- Я знаю, - жёстко ответил он. - Теперь уже уверен. Сначала я случайно узнал, что почти у всех наших родители умерли незадолго до или сразу после… посвящения. У Гойла, Эйвери, Малфоя… И у всех - очень странно, ни один не умер естественной смертью. Я точно знаю - он устраняет их. Для того, чтобы получить доступ к деньгам и поместьям, или просто потому, что могут помешать. Полгода назад Цигнус Блэк свернул себе шею на лестнице в собственном доме. Уверен, это тоже неслучайно потому, что он в последнее время слишком активно пытался контролировать Люциуса и Рудольфуса. В общем, я съёздил в тюрьму к этому… покопался в его воспоминаниях.
Его лицо вновь исказилось от боли, и он надолго замолчал. Джин сидела рядом, не зная, что сказать. Это было даже чудовищнее, чем всё то, что она знала о Волдеморте до сих пор. Расчётливо уничтожать всех, кто мог препятствовать вербовке молодёжи, а потом, как ни в чём не бывало, оказывать "несчастным сиротам" своё "благородное покровительство" - в точности как это было с Северусом!
- Она умоляла его остановиться, - снова заговорил Северус таким неживым голосом, что Джин вновь охватил ужас. - Обещала отдать всё, что есть в доме. Клялась, что никому не расскажет. А он просто бил, бил, бил её… как машина. Как чёртов автомат, который запрограммировали на убийство. И все её слова… она думала, что говорит с человеком. А он был просто куклой.
Его затрясло, и Джин кинулась в хранилище за успокаивающим. Когда она вернулась, Северус уже выл в голос, и ей пришлось чуть ли не насильно вливать в него зелье, а потом с помощью Мобиликорпуса вытаскивать из угла, в который он забился. Уложив его на диван, она села рядом, гладя спутанные волосы.
- Это я виноват, - сипло сказал он, смотря куда-то поверх её плеча, как будто говорил сам с собой. - Если бы я не старался показать себя, если бы не сказал Мальсиберу, что хочу выполнять какую-нибудь работу для Лорда, он бы меня и не заметил. Но я сам хотел… хотел стать кем-то… Я думал, что это мой шанс!
- Ты не знал, - сейчас у неё не достало бы жестокости говорить ему правду о том, что истинное лицо Лорда и его последователей было замечательно видно даже тогда.
- Знаешь, Регулус пропал, - произнёс Северус после длинной паузы и снова сел, притянув колени к подбородку. - Он пытался на что-то намекнуть, но я не понял тогда, а он не рискнул сказать прямо. А потом пропал совсем, даже совы к нему лететь отказываются. Теперь мне больше некому довериться.
- А Малфой? - осторожно спросила она, страшась услышать, что и ему Северус больше не доверяет.
- Люца нельзя в это втягивать, - решительно сказал он. - У него семья. Он и так балансирует на грани. Одно неверное движение - и все его привилегии кончатся.
- Привилегии?
- Лорд не посылает его на передовую, - ответил Северус и сумрачно добавил: - Пока.
- А тебя? - голос Джин прозвучал так слабо, что она и сама его не узнала.
- А мои привилегии, похоже, кончились, - он невесело усмехнулся. - Лорд со мной уже наигрался. Сначала были бесконечные комплименты и уверения, что мой талант необходимо развивать. Он таскал меня в Европу, знакомил с лучшими зельеварами, проводил в библиотеки, о существовании которых мир даже не подозревает… Потом наконец выделил мне помещение под собственную лабораторию и помог её оборудовать. У меня было всё, чего я только мог пожелать - любой ингредиент, любые книги - всё, что угодно. И он был мной доволен. Но однажды просто отправил нас в отряд под командованием Розье - меня и Регулуса. И мы почти месяц занимались тем, что переправляли через египетско-израильскую границу какие-то секретные грузы. Было несколько столкновений с местными аврорами, потом контрабанда пошла через Ливию, а нас отозвали в Англию. И знаешь, какое задание нас там ожидало? - он помолчал, очевидно, взвешивая цену своей откровенности, и наконец всё-таки решился: - Нападение на семью волшебников. Прямо у них дома - не бой, не операция - убийство. Он был каким-то министерским работником и слишком активно противодействовал решениям, которые Лорд пытался протолкнуть с помощью своих ручных политиков. Там был ещё ребёнок, мальчик, лет пяти…
Северус уткнулся лицом в свои колени. "Эдгар и Линда, - стучало в голове у Джин. - И маленький Джейми. Наш сын полка". Ей хотелось кричать.
- Регулуса пытались заставить убить женщину. Но он не смог. У него так и не получилось ни одного заклинания, а потом он просто бросил палочку, и сказал, что не будет.
- А ты? - прошептала Джин и тут же зажала себе рот обеими руками, как будто пытаясь удержать уже вырвавшиеся слова. "Пожалуйста, не надо, я не хочу этого знать!"
- А мне не пришлось, - ответил Северус устало. - Розье слишком увлёкся, преподавая Регу урок, как правильно убивать. Потом Лорд разрешил мне вернуться в лабораторию, а для Регулуса у него было какое-то специальное задание. После этого я видел Рега всего один раз. Мне кажется, всё это его сломало, но он так и не открылся мне. Доверие - слишком большая роскошь в нашей тёплой компании. Может быть Рег сбежал, а может Лорд о чём-то догадался и убил его. Сейчас я уже ничему не удивлюсь.
- Значит, тебя Лорд оставил в покое?
Облегчение в её голосе было таким огромным, что Северус даже улыбнулся. Впервые по-настоящему улыбнулся с того момента, как она обнаружила его в своей гостиной. Впрочем, улыбка быстро погасла.
- Он совершенно непредсказуем. То поручает мне сварить сложнейшее зелье по уникальному, считавшемуся утерянным рецепту и потом говорит, что оно удалось мне идеально, то отправляет шпионить за Дамблдором. Я не знаю, что ему придёт в голову в следующий раз, - и никто не знает. Так что, если тебя интересует, недалёк тот день, когда он специально займётся "неблагонадёжными" вроде меня или Люциуса, ходят слухи на этот счёт. Особенно про Люца. Тут Белла подливает масла в огонь, ей ужасно хочется, чтобы Лорд попробовал его "в деле". Садизм в чистом виде. В этом она уже переплюнула всех, в том числе и самого Лорда.
- Он может бежать. Ты можешь бежать.
- От этого не сбежишь, - сказал он глухо и аккуратно закатал рукав рубашки, демонстрируя ей метку. - Вот это связывает нас навсегда. И где бы мы ни находились, Лорд всегда сможет нас найти.
- Ты мог бы спрятаться здесь, в Хогвартсе, - упрямо возразила Джин. - Он мог бы сколько угодно знать, где ты, но никогда бы тебя не достал.
Северус послал ей какую-то снисходительную улыбку, как будто вновь собирался сказать что-нибудь о женских мозгах.
- Дамблдор не собирается предоставлять мне убежище, Джин. Он хочет использовать меня по-другому.
- Как шпиона, - утвердительным тоном произнесла она, и Северус кивнул.
- Не знаю, будет ли от этого толк. Но я всё сделаю, чтобы помочь защитить Лили. А если её сын и вправду тот самый ребёнок из пророчества… Ты веришь, что какой-то ребёнок может его победить?
Внезапно он схватил Джин за руки, глядя ей в глаза с такой страстной надеждой, что она поняла - нельзя сейчас притворяться. И ответила честно:
- Да, Северус, я верю в этого ребёнка.
- Но может быть есть ещё что-нибудь? Ты столько знаешь о Лорде, вдруг есть другие способы? Я готов на всё…
Джин почувствовала, что её знобит, и обхватила себя руками за плечи. Она столько знала, что в пору было лезть в петлю. "Но мы это уже проходили в Мунго, правда ведь?"
- Ты ничего не сделаешь в одиночку, - твёрдо сказала она. - Просто слушайся Дамблдора и учись закрывать от… от Волдеморта разум.
- А Лили? - почти выкрикнул он. - Ведь он найдёт её, для него нет ничего невозможного!
- Дамблдор позаботится о ней, как обещал.
- А ты? Ты обещаешь? С ней всё будет в порядке?
- Не спрашивай меня, - прошептала она, зажмурившись. - Пожалуйста, не спрашивай.
- Вы все одинаковые, - горько сказал он.
- Да, - просто подтвердила она, вставая с дивана. - Мы одинаковые. И у нас одна цель.
Северус тоже поднялся и потянул к себе плащ.
- Ты можешь остаться до утра, - предложила Джин, но он покачал головой и двинулся к выходу на террасу.
- Спасибо, что выслушала. Это ты всегда хорошо умела.
- Северус! - он остановился на пороге. - Береги свою душу.
- Мне теперь надо втираться в доверие. Быть очень, очень полезным. Целая душа - это не то, что Лорд ценит в своих людях.
Он плотно притворил за собой стеклянную дверь, но у Джин было ощущение, что она осталась открытой настежь - настолько холодно вдруг стало в комнате. Она подбросила полено в огонь и села напротив камина, пытаясь взять под контроль эмоции, как учил её Уивери.
"Второй такой приступ может убить вас, Джин, - сказал он ей на прощанье. - Что бы ни вызывало такую бурную реакцию - выбросьте это из головы раз и навсегда. Я бы даже рекомендовал локальный Обливиэйт. Но если это вам не подходит, то просто гоните от себя мысли, которые заставляют вас терять власть над своей магией. А ещё лучше - переключайтесь на что-то другое".
На что можно было "переключиться" с чувства вины, пожирающего её заживо, Джин по-прежнему не представляла.

Дата добавления: 2015-11-04