Автор: шахматная лошадка 20 страница

Глава 29.
- …восемнадцатого августа изъята партия черномагических артефактов, переправленных из Египта маггловским авиатранспортом. Получатель неизвестен, документы на груз оформлены на имя некоего…
- Найтли! - окликнул её Сириус звонким шёпотом, пока отчитывавшийся Фрэнк сделал паузу, шелестя страницами блокнота. - Открой окно, будь человеком!
Удушающая летняя жара превратила ричмондскую штаб-квартиру Ордена в камеру пыток. Крошечное одноэтажное здание было разделёно на два помещения - кухню и гостиную, в которой проходили собрания, а единственная спальня, располагавшаяся в мансарде, была отведена под совятню. Но в солнечные дни домик накалялся от железной крыши, как печь крематория, поэтому совы предпочитали отдыхать на деревьях, растущих вокруг. Рядовые члены Ордена Феникса такой свободой не обладали.
- Найтли! - Сириус подёргал её за мантию. - Питер сейчас в обморок грохнется.
Джин молча шевельнула палочкой, снова превращая воду в расставленных по комнате мисках в глыбы льда. Ненадолго это помогало охладить воздух.
- Стерва ты, Найтли, - обиженно прошипел Сириус, прикладывая к разгорячённому лбу Питера смоченный в холодной воде платок. Тому и впрямь было совсем плохо.
- А ты, наверное, хочешь, чтобы мне Грюм голову оторвал? - зашептала она в ответ, невольно пытаясь оправдаться. В самом деле, ей ещё не хватало только репутации садистки, как будто её и без того не считают автоматом без сердца и без нервов. - Какая, к дементорам, секретность при распахнутых окнах?
- Правильно, девочка! - одобрительно буркнул Грюм, который, все были уверены, отсыпался после вчерашней операции в своём любимом кресле. Он настолько убедительно похрапывал, что фениксовцы даже новости докладывали вполголоса, чтобы не потревожить его сон. - Учись, Блэк - постоянная бдительность!
- Аластор, а может быть всё-таки прервёмся? - умоляющим голосом вступила Лили из своего угла. - Лично я уже ничего не соображаю.
Это было весьма показательно. Если уж Лили - аналитический центр Ордена - призналась в том, что не в состоянии работать головой, то это означало, что остальные уже давно отключились от восприятия информации.
- Чахлая пошла молодёжь, - ворчливо отозвался чуть более чем сорокалетний Грюм, кряхтя поднимаясь из кресла и снимая установленную им защиту. - Перерыв полчаса, потом тренировка, а совещание продолжим после захода солнца.
Питер, шатаясь, как пьяный, первым рванул к двери, Блэк кинулся за ним, подстраховывая. Джин, сидевшая на подоконнике, распахнула створки окна в сад, чувствуя, как жаркое дыхание августовского полдня высушивает капельки пота на лице. В такие дни она с ностальгической грустью вспоминала каменные стены и стылый воздух дома 12 на Площади Гриммо и то, как Сириус тогда жаловался на промозглый холод и неистребимую сырость особняка Блэков. "Интересно, подбрасывала ли ему память солнечные картинки из далёкого семьдесят девятого года?" Джин была уверена, что ей самой они точно намертво впечатались в сердце своим невыносимым контрастом: мирная красота лондонского предместья - и гнетущая атмосфера ожидания новых дурных вестей, постоянные потери и непрекращающийся траур - и непобедимый беспечный оптимизм, которым заражали друг друга самые молодые члены Ордена, вечное чувство вины - и ощущение, что она наконец делает хоть что-то, что она живёт. Джин даже иногда могла сказать, что по-настоящему счастлива. Счастлива быть здесь и сейчас, видеть своими глазами, как обмениваются влюблёнными взглядами родители Гарри, перешучиваться с Сириусом и не слышать горечи в его голосе, горечи, которая потом будет отравлять даже самые беспечные моменты. Счастлива снова быть частью боевого братства, стоять плечом к плечу с людьми, смотревшими в глаза смерти - и одерживать над ней победу, вырывая из её лап тех, кого могла.
Но и расплата за эти мгновенья яркого, острого, ослепительного счастья была огромной. Были особые, слишком медленные шаги кого-то, кто приближается к штаб-квартире с чёрной вестью. И когда гонец переступал порог, никто не смел поднять взгляд, потому что знали, что из его глаз беспощадно била вина и беда. А потом была шеренга стаканов и первый тост - всегда один и тот же - "Марлин, встречай!"
Марлин Маккиннон была самой первой потерей Ордена. И одной из очень тяжёлых потерь. Она стажировалась в Мунго и помогала эвакуировать туда пострадавших фениксовцев. Если намечалась операция, Марлин обязательно была на посту, по первому вызову аппарируя в указанную точку, чтобы забрать раненых. Она стала своеобразным символом надежды: "дотянуть до Марлин" иногда буквально означало "выжить". Прочему персоналу госпиталя члены Ордена не доверяли - и не только потому, что те не имели достаточно опыта по снятию смертельно опасных тёмномагических проклятий. В основном потому, что в эти дни нельзя было доверять вообще никому. После того, как прямо в больничной палате при невыясненных обстоятельствах скончался выздоравливавший после ранения аврор Том Колдуэлл, тот самый племянник Тома из Дырявого Котла, смутные подозрения превратились в железную уверенность. В госпитале работал по крайней мере один осведомитель Волдеморта. Чем Упивающимся Смертью помешал мальчишка-аврор, оставалось только гадать. Может быть, оказался нечаянным свидетелем проворачиваемых в Мунго тёмных делишек. А вот чем им досадила Марлин, догадаться было несложно. Похоже, Волдеморт начинал догадываться, что ему противодействует не только аврорат, но и некая организация, работающая независимо от официальных властей. Марлин и членов её семьи жестоко пытали. Тайну Ордена Феникса нельзя было получить с помощью допроса под веритасерумом или Империо. Её можно было открыть только добровольно. Марлин не выдала.
И превратилась в культовую и мистическую фигуру в их маленьком сообществе. Фениксовцы, которые, как и почти все волшебники, смутно представляли себе посмертие и были склонны к суевериям, "назначили" её чем-то вроде проводника в загробный мир для погибших членов Ордена. Кэрадок Диаборн, тяжело раненный спустя месяц после гибели Марлин, утверждал, что видел её лицо, склонившееся над ним. И, дескать, она нахмурилась и сказала: "Ещё не пора". То, что через полгода он бесследно исчез, добавило его рассказу правдоподобия, и даже воспоминания о живой Марлин обросли целой кучей легенд, окончательно создав образ потустороннего ангела-хранителя, оберегающего товарищей во время боя и принимающего павших.
А выживших встречала Джин. Чаще всего она дежурила в одном из штабов - так же, как раньше Марлин дежурила в Мунго. С помощью того же самого блэковского зеркала, чудом уцелевшего в перевёрнутом вверх дном доме Маккиннонов, она поддерживала связь с оперативной группой и, если было нужно, аппарировала на поле боя и эвакуировала пострадавших в Хогвартс. Год назад, принимая её в Орден, Дамблдор всё-таки сделал ещё один многоразовый портключ, переносивший прямо в больничное крыло. Официально Джин по-прежнему числилась ассистенткой Поппи, но на самом деле она гораздо больше времени проводила вне школы. Людей катастрофически не хватало, поэтому дело находилось всегда. Интереснее всего было заниматься аналитикой, но, опасаясь вмешиваться в прошлое, Джин не могла позволить себе многое и ограничивалась только тем, что время от времени помогала Лили с поиском материалов. И при этом всё равно ощущала себя так, как будто жульничала на экзамене - ведь, в отличие от остальных, она точно знала, что искать. Впрочем, чем дальше, тем меньше она переживала из-за нарушения правил - в конце концов, всё это было ради победы, к которой ей ужасно хотелось быть хоть немного причастной. Пусть самого Волдеморта ждало развоплощение после попытки убить маленького Гарри, но всю его "политическую партию", как с лёгкой руки Северуса она привыкла про себя называть банду Упивающихся Смертью, предстояло ловить и обезвреживать фениксовцам и аврорам.
Джин и сама бы хотела на передовую, но тут Дамблдор стоял насмерть. Конечно, у него на уме прежде всего был пресловутый "принцип невмешательства", который был бы грубо нарушен, если бы ей пришлось открыто столкнуться с приспешниками Волдеморта. Хотя сама Джин считала, что от разоружающих и связующих заклятий вмешательство получилось бы минимальным, а вот польза - несомненной. Ей уже пришлось отбиваться от Упивающихся, когда она эвакуировала Диаборна - и небо не разверзлось, из чего Джин сделала вывод, что давно пора было начать действовать, оставив сказки про "эффект бабочки" на совести работников Отдела Тайн. Но переупрямить Дамблдора было невозможно. Старую песню о непоправимых изменениях он усилил ещё одним аргументом - Джин была его личным связным, единственной ниточкой, которую можно было проследить от засекреченного Ордена до директора школы чародейства и волшебства. Сам он даже не присутствовал на собраниях фениксовцев, встречаясь с Грюмом, Элфиасом Дожем и Эдгаром Боунсом отдельно, а часто просто передавал сообщения с Джин.
"Но все эти предосторожности могут оказаться напрасными, если кто-нибудь во время сражения узнает тебя в лицо. Тогда несложно будет догадаться и о том, что связывает членов Ордена, и о том, где им теперь оказывают медицинскую помощь", - Дамблдор в очередной раз воспользовался своим любимым приёмом ведения сложного разговора - привести весомый довод и выйти из комнаты, оставив собеседника переваривать его в одиночестве. Но в этот раз метод сработал не так, как он ожидал. Когда директор вернулся в свой кабинет, Джин как раз ставила свою подпись на заявлении об увольнении.
"Ну вот, - она протянула ему пергамент, - никакой связи между мною и Хогвартсом. Теперь можно?"
"Джин, девочка моя…" - вздохнул он, садясь напротив, и она поняла, что эта битва уже проиграна.
Дамблдор говорил правильные вещи - о невмешательстве, о конспирации, о неженском ремесле, о том, какую огромную пользу она приносит на своём месте, и так далее, и тому подобное. А Джин разглядывала трещинку в столе и угрюмо молчала. Кончилось дело тем, что он заставил её взять отпуск и посадил на дежурство в нортумберлендской штаб-квартире, располагавшейся в маггловском районе Ньюкасла. Это были самые беспечные каникулы из всех, что она провела "после пожара". Наверное, члены "политической партии" тоже праздновали Рождество. Вместе с Джин в Ньюкасл были направлены Доркас Медоуз и Стерджис Подмор, с которыми было довольно весело коротать время за сочинением статей для "Пророка", где Доркас работала внештатным корреспондентом. Ещё они по очереди, оставляя кого-нибудь одного дежурным по камину, выбирались в город - поглазеть на праздничную суету, развеяться и купить еды. Один раз Доркас даже затащила Джин на каток. И обе получили море удовольствия, на час притворившись беззаботными школьницами. Это и вправду было забавно - в двадцать семь лет впервые встать на коньки, пить горячий шоколад под открытым небом, грея руки об алюминиевую кружку, строить глазки студентам местного маггловского колледжа…
А на Рождество к ним нагрянул весь Орден с Дамблдором во главе.
"Рождество - семейный праздник", - серьёзно заявил он, посторонившись, чтобы пропустить в комнату Хагрида с бочонком усладэля.
И они были настоящей семьёй. Маленький сын Эдгара и Линды переходил с рук на руки, награждаемый поцелуями от "дядюшек" и "тётушек", женская половина Ордена сплетничала на кухне - совсем как моющие кости своим мужчинам невестки, привычное ворчание вечно недовольного Грюма заглушалось взрывами хохота, Мародёры готовили какой-то явно шумный сюрприз, а сам Дамблдор восседал в кресле у камина со стаканом и благодушно улыбался, поглаживая бороду. А Фабз хвастался фотографией своей новой девушки. Он познакомился с ней, когда патрулировал окрестности одного из колледжей Оксфордского университета, где были зафиксированы магические колебания, вызванные каким-то сильным тёмным артефактом. Активность пропала так же внезапно, как и появилась, зато хорошенькая студентка согласилась посидеть в кафе с весёлым долговязым "фотографом", рыскавшем по округе в поисках видов для календаря. Грюм хватался за голову и клялся, что добьётся увольнения младшего Прюэтта из аврората за преступное легкомыслие, а молодёжь одобрительно хмыкала, разглядывая снимок. Джин тоже с любопытством поглядела на карточку, с которой улыбалась ослепительно красивая темноглазая девушка с копной буйных цыганских кудрей.
Это лицо она, спустя всего две недели, увидела снова. "Отпуск" в Нортумберленде подходил к концу, Доркас уехала домой, Стерджиса перевели в другую штаб-квартиру, а им на замену прислали Сириуса и Эмми, которые, пользуясь тем, что Джин пока ещё может их отпустить, отправились смотреть город вдвоём. И вот тогда, в тишине опустевшего штаба, неожиданно заработало парное зеркало. Второе обычно было у Грюма, который выдавал его старшему в группе непосредственно перед началом согласованной с руководством Ордена операции. Но не могли же они не поставить её в известность!
"..айтли! …тего! Ступефай! Джин! Джин!!! - по поверхности зеркала шла рябь, для нормальной "передачи сигнала" требовалось хотя бы минимальное сосредоточение. - Протего!Возьми, возьми же, говорю!"
"Что это? - зеркало заговорило незнакомым женским голосом. - Как оно работает?"
"Фабз! - заорала Джин, холодея от ужаса. - Фабз, где ты?!"
Только когда ей удалось преодолеть первый приступ паники и сконцентрироваться настолько, чтобы поддерживать канал связи в одиночку, изображение стало чётким. Из зеркальной глубины на Джин смотрела бледная девушка с перекошенным от ужаса лицом. Но всё-таки в ней можно было узнать улыбчивую красавицу с того снимка.
"Помогите! - выговорили её трясущиеся губы. - Помогите, кто-нибудь!"
"Где вы?"
"Во дворе колледжа Магдалины! Помогите…"
"Лиза! - Джин наконец вспомнила имя маггловской подружки Фабза. - Поверни зеркало, покажи мне какое-нибудь здание! Быстрей же!"
Изображение закрутилось, наконец остановившись на массивной квадратной колокольне из какого-то светлого камня, завершающейся "шипастыми", похожими на наконечники копий, башенками.
"А теперь прячься!" - крикнула она Лизе и прервала связь.
Связываться с другими штаб-квартирами было некогда. Активировав зачарованный галеон, подобный которому носил на шее каждый член Ордена и который, нагреваясь, сигнализировал об общей тревоге, она палочкой выжгла прямо на светлых обоях коридора слово "Оксфорд" и, восстановив в памяти картинку знаменитой колокольной башни, аппарировала. Уже зная, что не успеет.
"Фабз! - она беспомощно озиралась посреди маленького каменного дворика, окружённая кривляющимися уродливыми мордами каменных горгулий. - Фабз, Лиза!"
Вокруг было неестественно тихо, слишком тихо даже для каникулярного времени. Только слегка посвистывала позёмка, гоняющая по плитам ворох сухих снежинок.
Лиза обнаружилась в углу, образованном одним из зданий и примыкающей к нему оградой колледжа. Скорее всего её отбросило туда Ступефаем. Глаза у неё оказались не карими, как можно было предположить по фотографии, а тёмно-синими. Они смотрели куда-то мимо Джин, а уголки рта были слегка приподняты так, что казалось, девушка еле сдерживает лукавую улыбку. И сейчас она снова была красивой - со спокойным лицом, обрамлённым роскошной гривой смоляных кудрей, в которых искрились снежинки, с ещё не успевшими побелеть и застыть губами. Джин стояла над ней, непроизвольно сжимая кулаки, и в голове её беспорядочно проносились мысли о том, какие очаровательные дети могли бы быть у этой девочки и Фабза, о том, что эти уроды наверняка даже не заметили её, сметая со своего пути заклинанием, которое впечатало её затылком в прутья ограды с такой силой, что кованая решётка прогнулась от удара. Точно не заметили, потому что иначе они непременно подобрали бы зеркало, которое она всё ещё стискивала в костенеющих пальцах. Джин с трудом разжала их, чтобы забрать его. Где же искать Фабза?
"Мертон-колледж!" - вдруг всплыло в голове название.
Именно в Мертоне, а не в Магдалине засекли активность того неопознанного артефакта. Именно Мертон патрулировали братья Прюэтты. К сожалению, в учебнике новейшей магической истории было всего полторы строчки о том, что в 1979-м году двое молодых авроров предотвратили терракт против маггловского населения - и погибли от руки тёмного мага Антонина Долохова. Но так как план Волдеморта в тот раз оказался сорван, включать в книгу какие-то подробности авторам показалось лишним. Ни месяца, ни места. "А если бы и было точно сказано место и время - то что?" - в который раз спросила она себя, намечая взглядом точку для следующей аппарации.
"Ну вот, мама, я выросла и я в Оксфорде - всё как ты хотела, - горько усмехнулась Джин, оказавшись перед воротами Мертон-колледжа. - Только теперь меня уже не удивить львами и единорогами". И она прошла сквозь ворота, даже не подняв голову, чтобы посмотреть на знаменитую резьбу над входом. Но последняя мысль продолжала настойчиво маячить в сознании, требуя внимания - настолько упорно, что Джин даже остановилась и повторила вслух:
"Львы… львы… кошки… Голос Баст!"
И недостающий кусок пазла щёлкнул, встав на своё место, объединяя в одну картинку опустевшие улицы без единого человека и легендарный египетский амулет, до недавнего времени считавшийся утерянным или даже вовсе никогда не существовавшим. Сосуд с крышкой в виде кошачьей головы, похожий на тот, который помогал самопровозглашённому фараону Шешонку I в его победоносных набегах на иудейские города, недавно был мельком упомянут в одном из отчётов каирского аврората. Сами египетские коллеги отмахнулись в ответ на предположение, что такой артефакт действительно мог существовать, иначе, считали они, прежний владелец непременно бы им воспользовался, чтобы ограбить национальный банк или что-нибудь в этом роде. Согласно легенде, Голос Баст, будучи распечатанным, начинал издавать мурлыкающие звуки, которые вызывали у находившихся в радиусе нескольких миль, неодолимую лень. Люди оставляли все свои занятия и брели по домам с одной лишь мыслью - лечь отдохнуть. Это волшебство работало лишь против магглов и действовало около часа. И вот очень похожая по описанию штука сначала появилась у известного перекупщика в Заказике - всего в паре миль от того места, где когда-то располагалась резиденция Шешонка I, а потом этот перекупщик загадочно исчез - с тем, чтобы всплыть спустя неделю в дельте Нила, с маггловским ножом в груди и без артефакта. Местные власти, списав дело на обычный криминал, прекратили расследование. А теперь улицы Оксфорда явно были очищены от лишних свидетелей с помощью этой чёртовой мурлыкающей пакости!
Впрочем, Голос Баст не был черномагическим магиклавом, и это явно не его эманации разведывательная служба сектора по неправомерному использованию волшебства засекла почти три месяца назад. Значит, кошачья башка со своей убаюкивающей песней была для Упивающихся лишь средством незаметно подобраться к той дряни, которую аврорам так и не удалось обнаружить в октябре. Расчёт был почти правильный: начальник аврората после месяца бесплодного рытья земли носом потерял интерес к подозрительному месту и отозвал своих людей, а магглов разогнал по тёплым норкам египетский артефакт - путь был свободен. Но Волдеморт не учёл одного влюблённого мальчишку, который повадился навещать свою подружку, учившуюся как раз в зоне поражения Голосом Баст. Наверняка Фабз тоже читал каирские сводки, поэтому сразу сообразил, что происходит, и без труда снял заклятье с Лизы. А потом, очевидно, появились Упивающиеся…
"Фабз!" - знакомая рыжая шевелюра ярко горела на фоне серой каменной стены. Ярче, чем обычно. Когда Джин подбежала к нему, стало видно, что его волосы вымазаны кровью. Кровь была везде: пятнала снег, вытоптанный в месте сражения до самой земли, заливала ступеньки потайного хода, на пороге которого лежал Фабз…
"Джин… - он с трудом открыл затуманенные глаза. - Больно…"
"Молчи, молчи… - она водила палочкой вдоль его тела, диагностируя повреждения, и половины которых хватило бы, чтобы уже сейчас с уверенностью сказать, что она опоздала, что тут не помогли бы ни новейшие открытия в зельеделии и колдомедицине, ни суперсовременная маггловская техника. - Фабз, держись, ты только держись, пожалуйста!"
Она вливала в него зелье за зельем - весь свой запас, бормоча что-то бессмысленно-успокаивающее, а потом опять пыталась заговорить хотя бы открытые раны, но его магия не отзывалась, тело уже не боролось, хотя по-прежнему слабо поднималась грудная клетка и трепетали веки. Потом он сделал над собой усилие и снова посмотрел на неё:
"Джин… что там… с Лизой? Я её бросил, понимаешь? - на его губах с каждым словом вскипали кровавые пузыри. - Я велел ей… спрятаться… торопился… Гидеон… он увёл их от нас… тут, один… торопился к нему… Как Лиза?"
"Всё хорошо, Фабз, она в порядке, - прошептала она, приглаживая его волосы. - Ты лежи спокойно, сейчас зелья подействуют, и можно будет перенести тебя в Хогвартс, слышишь? Лиза в порядке, она спряталась…"
Она врала ему всё время. От этой последней лжи не должно было быть большого вреда.
"Хорошо, - он улыбнулся светло, как ребёнок, а потом судорога перекосила его лицо, он вздрогнул всем телом и снова открыл глаза - на этот раз в них были боль и обида. - Что это, Джин? Что это?"
Она ревела и бормотала заклинания, понимая, что это конец, чувствуя, как утекает его жизнь - вместе с кровью, которую она не в силах остановить, она снова и снова звала его по имени, растирала ледяные пальцы, умоляла не сдаваться, обещала какие-то глупости вроде Румынии, и вновь колдовала…
Когда за её спиной раздался хлопок аппарации, она едва не шарахнула, не глядя, проклятьем. Сама толком не знала, каким, это был просто разрушительный порыв, невербальный вопль. Жажда уничтожить, раз уж не дано было спасти.
Но это были авроры во главе с Грюмом и Сириус, во взгляде которого было столько детского ужаса, что Джин нашла в себе силы подняться с колен. Она-то уже не была ребёнком. Никто не успел ничего сказать, как она первая шагнула в проход, который закрывал собой Фабз. Сразу за дверью начиналась бесконечно-длинная лестница, которая привела их в круглый зал, представлявший из себя часть огромного непостижимого механизма. У небольшого возвышения, на котором был установлен треножник с каким-то варевом, лежал мёртвый Гидеон Прюэтт. И трое волшебников в масках, один из которых был под заклятьем окаменения, а остальные тоже мертвы.
"Ну что ж, картина ясная, - вздохнул Грюм. - От того места, где убили девушку, Гидеон прибежал первым. Прорвался сюда, в подвал и помешал этим треклятым упырям запустить свою дрянь, - он окинул выразительным взглядом механизм, немного напоминающий маятник. - А Фабз задержался в том дворе, но потом тоже подоспел на помощь. И держал оборону на входе, пока брат сражался здесь, внизу. Вот так поступают герои, запоминайте, ребятки".
Джин отстранённо подумала, что бледные до зелени ребятки теперь уж точно не захотят геройствовать никогда в жизни.
"Значит, они её так и не включили? - уточнил Сириус. - Почему же тогда сбежали? Ведь Фабз…"
"Понятия не имею, - буркнул Грюм. - Ты видела кого-нибудь?"
Джин помотала головой. И подумала, что, может быть, братьев Прюэттов убила её убеждённость в том, что они погибнут. Может тут и не было никакого Долохова - а просто она сама была готова найти лишь мёртвые тела? Ведь до сих пор всё происходило именно так, как должно произойти по её представлению… Зажимая рот руками Джин кинулась наверх, наружу, преодолела снова добрую сотню скользких ступеней и, споткнувшись о порог, почти что упала в окровавленный снег, но была подхвачена подоспевшим Фрэнком. Он гладил её по голове и говорил что-то утешительное, что-то очень похожее на то, что она говорила Фабзу, когда пыталась убедить его, что он всё сделал правильно, что всё будет хорошо… Ещё только что - и он ей верил, он улыбался…
Она вырвалась из обнимающих её рук и вновь упала на колени перед Фабзом, снова пытаясь его реанимировать, снова пачкаясь в его крови, которая всё больше и больше загустевала на холодном воздухе. Фрэнк с Сириусом оттаскивали её вдвоём, отдирали скрюченные пальцы, которыми она вцепилась в джинсовую куртку Фабза - лёгкую не по сезону, глупый пижонистый мальчишка - потом Грюм, взяв её за шкирку, сунул головой в сугроб, нечаянно приложив при этом о камни, потом каким-то образом связались с Дамблдором, и он прислал Поппи, которая напоила её успокаивающим, но так и не уговорила вернуться вместе в Хогвартс. У Джин ещё был долг перед братьями Прюэттами. Последний долг колдомедика.
Убедив Поппи, что она взяла себя в руки, Джин с телом Фабза аппарировала в Ньюкасл. Гидеона перенёс молчаливый Сириус, заметно повзрослевший за этот день. Он, ни разу не покривившись, помогал ей очищать тела, штопать открытые раны - маггловским способом, потому что зарастить уже мёртвые ткани было невозможно, а трансфигурировать ребят, как предметы, казалось кощунством. Они уже облачили обоих в новые аврорские мантии, которые прислал Грюм, когда появилась жена Гидеона, Кристин. Она никогда не общалась с фениксовцами и, кажется, не одобряла ни работу мужа, ни, тем более, его подпольную деятельность. Как чувствовала. Джин оставила её сидеть с Гидеоном, а сама переместила Фабза в соседнюю комнату. Сириус и Эмми заглянули к ней, но поняли, что их помощь не требуется и устроились на кухне.
Джин всегда думала, что, когда она увидит мёртвого Фабза, он непременно напомнит ей Фреда. Но сейчас она смотрела в его спокойное лицо и понимала, что больше всего он похож на Рона. И это было так ужасно, а самое ужасное, что она не могла сообразить - имеет ли это значение. Больнее или легче ей оттого, что это не Рон, не Фред, не Чарли - именно Фабз? Её друг, которого она привыкла мысленно называть "приятелем", которого она так старательно ассоциировала со всеми Уизли сразу - лишь бы не видеть, что он сам по себе, отдельный человек, целый мир. Которого она так боялась подпускать к себе, боялась видеть в нём опору, позволить себе привязаться. И который всё равно прорывался через все её баррикады, и стискивал её в крепких объятьях, и смешил, и опекал… А она отравляла себе каждое мгновенье с ним чёрными мыслями о предопределённости, своим чёртовым знанием - вместо того, чтобы просто жить, как он показывал своим примером. Это то, что он умел лучше всего - жить взахлёб, хотеть всего и сразу, смеяться, когда весело и когда горько, улыбаться синеглазым незнакомкам, мечтать о драконах, насмерть стоять на дороге у зла… И дружить.
Она до последнего думала, что у неё хватит мужества лично передать Молли часы Фабза. Но когда они прибыли в парадный зал Академии, где происходило прощание с телами, Джин так и не нашла в себе сил подойти к ней - вдруг разом превратившейся в ту Молли, боггарт которой будет принимать обличье мёртвых членов её семьи. Джин вцепилась в руку идущей рядом Алисы и шепнула, что она не может. Кто-то взял часы у неё из рук и шагнул к Молли, и та повисла у него на шее, наконец разразившись слезами. И только тогда Джин увидела, что это Джеймс. Она стояла и смотрела, вновь потерявшись во времени - настолько это было похоже на ту давнюю сцену на кухне Норы, когда Гарри получил эти самые часы в подарок на совершеннолетие. Тогда Гермиона наблюдала, замерев на пороге, как он обнимает миссис Уизли, и не смела нарушить хрупкое волшебство момента. И снова перед её глазами были знакомые чёрные лохмы и Молли, едва достающая Джеймсу до плеча, а потом всё заволокла обморочная пелена, и очнулась Джин уже в Хогвартсе.
Дамблдор ещё долго не позволял ей покидать замок. Отпустил только тогда, когда потребовалось давать показания в аврорате. Это было чудовищно тяжело - не только потому, что надо было снова вспоминать весь тот кошмар, но и потому, что Джин пришлось выдавать себя за девушку Фабиана. Иначе невозможно было объяснить причину её появления на месте событий так, чтобы она вписалась в официальную версию. Поэтому Лизу представили случайной жертвой, а Джин послушно произнесла заученную ложь о том, как они с Фабзом отправились на романтическую прогулку по Оксфордскому ботаническому саду, как поняли, что вокруг что-то происходит, как попытались укрыться в колледже Магдалины, но наткнулись на группу Упивающихся, как Фабз отбивался, как потом туда же аппарировал Гидеон, который оттеснил из дворика, а затем увёл за собой часть нападавших, как потом её приложило Ступефаем о каменную стену и она потеряла сознание, а когда очнулась - никого уже не было, кроме тела маггловской девушки. И как она, вспомнив, что Фабз рассказывал о своём октябрьском задании, побежала искать его в Мертон, где и обнаружила ранее не существовавшую дверь. Допрос Грюм вёл лично, и он же подготовил Джин, из показаний других свидетелей восстановив события глазами Лизы.
О том, как на месте событий оказался Гидеон, поведал молоденький стажёр Академии, который скучал на посту в то время, как весь аврорат был поднят по идиотской учебной тревоге "обезвреживать" условно-сбежавшего из Гринготтса дракона. Старший Прюэтт в этот момент, заперевшись изнутри в своём кабинете, корпел над отчётностью, которую всегда запускал до последнего. Когда авроры подорвались на учебный вызов, Гидеон, специально взявший отгул, чтобы без лишних помех разобрать бумажные завалы, остался на месте. А буквально через десять минут после того, как этаж опустел, прибежал на пост и, тыча пальцем в свои волшебные часы, заорал, что Фабз во что-то влип, что они что-то упустили и что надо срочно врубать общую тревогу и гнать весь отдел в Оксфорд.
На ручных часах Гидеона была только одна специальная стрелка, указывавшая на то, чем занимается его неугомонный брат. И когда эта стрелка указала на деление "смертельная опасность", Гидеон, знавший, что только что Фабз был на свидании с девушкой, понял: патрулирование с Мертон-колледжа было снято слишком рано. Тратить время на сбор членов Ордена через камин или хотя бы на активацию зачарованного галеона он не стал, а, прихватив из сейфа Грюма блэковское зеркало, аппарировал на помощь брату. Дежурный же кинулся разыскивать тех, кто обладал полномочиями и физической возможностью установить связь с аврорами и направить их на помощь Прюэттам.
Остальные подробности Грюм вытянул из "упыря", которого удалось захватить живьём. Это вообще было редкой удачей, потому что обычно Упивающиеся не бросали своих на поле боя ни живыми, ни мёртвыми, поэтому сведений о Волдеморте и его приспешниках было ничтожно мало. Но этот пленный, к сожалению, был "шестёркой", завербованной совсем недавно, и потому не мог поведать почти ничего стоящего ни о загадочном устройстве в подвале, ни о структуре их организации, ни о дальнейших планах. Назвал лишь несколько имён, а точнее - кличек, под которыми он знал своих товарищей по отряду. Собирал их Долохов лично, операция в Мертоне была спланирована сильно заранее, но активная подготовка началась около месяца назад ("Как только в их лапы попал "Голос Баст"!" - прокомментировал Грюм), их задачей было обеспечение безопасности и ассистирование какому-то профессору, не то немцу, не то австрийцу, который и должен был заставить ту штуку работать. Но когда они с профессором аппарировали в Оксфорд, то первым делом наткнулись на того самого аврора, который всё никак успокоиться не мог - шастал и шастал под носом, чем чрезвычайно раздражал Долохова. В общем, тот даже обрадовался, когда рыжий щенок попался им на глаза. И, отправив профессора с одним из сопровождавших в Мертон, остался проучить легавого. Они втроём уже загнали его в нишу, как вдруг во двор аппарировал ещё один. И тоже рыжий. Несчастливый день. На этом месте "упырь" жалобно покосился на Грюма, но тот был далёк от сочувствия. В общем, вдвоём легавые махались так люто, что Долохов стал отступать из ворот по направлению к Мертону, а второй рыжий погнался за ним. Долохов велел им спешить к профессору, и, кое-как отбившись от первого рыжего, они все аппарировали. Тайная дверь уже была открыта, Долохов с помощью какого-то устройства запросил у Волдеморта ещё людей, а потом загнал "упыря" и ещё двоих из их группы вниз и спустился сам, оставив небольшой отряд охранять вход. В подвале профессор возился с каким-то зельем, что именно он собирался делать, "упырь" не имел понятия. Вдруг сверху послышался шум, и вскоре появился тот второй рыжий. Потом был короткий бой. Коротким он, видимо, оказался для "упыря", потому что, поймав Петрификус Тоталус, он стукнулся о каменный пол и вырубился совсем.
Справившись с Гидеоном и при этом лишившись всех своих людей, Долохов, скорее всего, решил эвакуировать профессора в безопасное место. Но на пороге уже стоял Фабиан, отбивавшийся в это время от новой партии Упивающихся. Возможно, именно тех, которые убили Лизу, потому что "упырь" Салазаром клялся, что, когда они аппарировали из Магдалины, он не видел никакой маггловской девки. Наверное, она покинула укрытие, когда всё стихло, но как раз в этот момент появилось подкрепление, вызванное Долоховым. В таком случае Джин разминулась с ними всего на несколько минут. Если бы она быстрее нашла Лизу… Если бы не стояла над ней в оцепенении… Если бы сразу из Ньюкасла аппарировала в Мертон - ведь мама столько раз показывала ей на фотографии каменный барельеф* над входом в колледж, что она запросто могла бы сконцентрироваться на этой картинке!
Но Грюм с жестокой прямотой заявил, что в этом случае они имели бы три трупа - только и всего. По его сведениям, Долохов не склонен был оставлять свидетелей. Когда он, поднявшись по лестнице, возник за спиной у загораживавшего вход Фабза, тот уже был настолько изранен, что его даже не посчитали нужным добивать. Скорее всего, Долохов просто отпихнул его в сторону и дизаппарировал вместе с профессором и своими людьми. Но если бы в тот момент там оказалась Джин…
"Ты не продержалась бы до нашего появления, - Грюм опустил тяжёлую жёсткую ладонь ей на плечо. - Поверь старому волку. Я сам тренировал Гидеона, уж если не смог он… Хотел бы я знать, какой растреклятый идиот придумал эти кретинские учения по обезвреживанию дракона! - он в сердцах треснул кулаком по письменному столу так, что на нём подпрыгнуло даже пресс-папье, представляющее из себя миниатюрную копию главного здания Азкабана. - Полчаса, парни ждали помощи целых полчаса! Да мы бы восемь раз этих упырей повязали, если бы… Эх! Иди отсюда, Найтли…"
Он вытолкал её в коридор, напоследок буркнув: "Привет Дамблдору!", и перед тем, как дверь его кабинета захлопнулась, Джин успела увидеть, что Грюм потянул из кармана свою любимую фляжку. А она пошла к лифтам, думая, что тоже хотела бы знать, кому в голову пришла светлая идея организовывать аврорские учения именно в тот самый день и час, на который Волдеморт назначил свою сильно заранее спланированную операцию. Но что-то подсказывало ей, что Грюм не добьётся ответа на этот вопрос - старого вояку уже сейчас начали опасаться и пытаться оттереть от любой информации.
И в этом она оказалась права - найти концы в запутанном клубке абсурдных министерских распоряжений и перепихивания ответственности с одного отдела на другой так и не удалось. Но зато через полтора месяца, на очередном собрании Ордена, Грюм доложил результаты расследования, проведённого в подвале Мертона Отделом Тайн. "Эта дрянь" оказалась древнее самого Оксфорда, и, возможно, была построена самим Салазаром Слизерином после того, как он покинул Хогвартс. Во всяком случае, создатель артефакта специально позаботился о том, чтобы его детище когда-нибудь было найдено, потому что Мертон-колледж был явно не случайно спустя почти два столетия выстроен точно над этим местом, учитывая потайной ход, проходящий в толще стены. Таким образом надёжно скрытая от посторонних глаз, "эта дрянь" терпеливо ждала своего часа. СпециалистыОтдела Тайн предположили, что для активации артефакта требовалось совершенно определённое сочетание звёзд, такое, какое, возможно, бывает раз в тысячелетие, и ряд других условий. Например, около трёх галлонов крови трёх чистокровных волшебников. Да ещё и определённого возраста. На этом месте Грюм широко улыбнулся, что смотрелось довольно жутковато.
"В общем, тот упырь радоваться должен, что дело так и не дошло до "ассистирования профессору". Потому Долохов и сбежал, что доноров его Гидеон положил".
"А как этот артефакт должен работать?" - поинтересовался Питер.
Грюм помрачнел.
"Пакостная это штука, ребята, на самом деле пакостная, - он помялся немного. - В общем, она вроде как… стерилизует всё маггловское население в определённом радиусе. Вот такая дрянь".
"То есть все жители Оксфорда стали бы бесплодными?" - дрожащим голосом спросила Лили. На неё, так страстно хотевшую поскорее завести собственных детей, эта информация произвела вдвойне ужасающее впечатление.
"Не в один момент, как я понял, - уточнил Грюм. - Она, вроде как, разгонялась бы и разгонялась, и постепенно зона поражения должна была увеличиваться. В каком-то там… - он пощёлкал пальцами, - …прогрессе!"
"В прогрессии?" - переспросила Джин.
"Да, точно. Невыразимцы сами не очень-то много поняли про неё. Будут теперь рыть в библиотеках…"
"Зачем рыть? - спросил Джеймс. - Не проще эту дрянь просто уничтожить на всякий?"
"Только вместе с городом, - ответил Грюм с кислой гримасой. - Так что вот, ребятки, от какой беды наши парни спасли страну. Если бы Фабза не понесло в этот день с невестой под ручку гулять, то профессор бы дело своё сделал, дверь они бы снова замуровали, и всё - не дождаться бы Молли племянников".
Тягостное молчание, последовавшее за этими необдуманными словами, которые словно ткнули всех носом в то, что вот теперь-то Молли и не дождётся племянников никогда и что она, наверняка, предпочла бы живых братьев, ответило Грюму красноречивее любых слов. Да он и сам тут же понял, что ляпнул совершенно не то, закряхтел и насупился, собираясь что-то сказать, но в это время ему на выручку пришла Доркас, которая всегда болезенно, почти до слёз сочувствовала, когда кто-нибудь попадал в неловкую ситуацию. Она с преувеличенным интересом спросила:
"А почему все аппарировали к колледжу Магдалины? Я ещё понимаю Джин - её именно туда звала на помощь Лиза. Но все остальные? Гидеон? Эти… Уж они-то точно знали, что эта штука в Мертоне! И авроры - вы ведь тоже туда аппарировали - к Магдалине, так ведь?"
"Да потому, что эта карандашница отовсюду видна, - с досадой в голосе ответил Грюм. - Попытайся вот Оксфорд представить, сама увидишь, что у тебя получится".
Джин обвела взглядом комнату. Все, буквально все послушно прикрыли глаза, пытаясь воссоздать в голове какой-нибудь образ, на который можно было бы аппарировать. И она готова была поклясться, что все, как один, видели пресловутую колокольную башню колледжа св. Магдалины.**
Первым открыл глаза Сириус.
"Карандашница?" - сочувственно спросила его Джин.
"Вот ведь чёрт!" - озадаченно выпалил он и расхохотался.
А следом за ним и все остальные: Питер, Эмми, Лили, Джеймс, Дедалус, Кэрадок, Доркас, Стерджис, Эдгар, Ремус, Фрэнк, Алиса… Когда к их хохоту присоединился сам Грюм, Джин тоже не выдержала. Но к искреннему веселью примешивалось знание, что вот они первый раз смеются после того, как…
"Главное, чтобы не последний, Джин, старушка", - отчётливо прозвучал у неё в голове голос, и она даже обернулась, как будто и впрямь ожидала увидеть за своим плечом улыбающегося как ни в чём не бывало Фабза.
"Я попробую, Фабз. Честно - я попробую…"
- Найтли! - возвращая её к реальности, рявкнул в окно Грюм, уже стоявший в саду, в центре их тренировочной поляны. - Особое приглашение требуется? Сказал же - полчаса!

Дата добавления: 2015-11-04