– Так что… – начал мужчина после продолжительного молчания, не казавшегося слишком странным лишь благодаря негромкой музыке, заполнявшей салон. – Знаю, я спрашивал тебя об этом уже много раз в течение последних трёх лет, но, поскольку теперь ты уже закончил колледж, я чувствую своим долгом спросить ещё раз. Ты уверен, что хочешь этого, Блейн?
Блейн отвёл глаза от окошка, слегка выпрямился и посмотрел на отца через отражение в зеркальце заднего вида спокойно и уверенно.
– Да, – просто ответил он, стараясь игнорировать то, как его отец заметно напрягся.
– Ты ни с кем не познакомился в Нью-Йорке? – спросил тот почти с надеждой в голосе. – Я имею в виду, с кем-то… ну, норм…
– Не смей произносить это слово, – процедил Блейн сквозь зубы, передвинувшись к центру, чтобы схватиться за спинку сидения водителя и быть ближе к отцу. Мать посмотрела на него с беспокойством, но, прежде чем она успела вмешаться, чтобы успокоить мужчин, Грег невозмутимо проговорил:
– Это был неудачный выбор слов, но ты знаешь, о чём я, Блейн. Я подразумевал кого-то, кто не оставит тебя одного совсем молодым…
Блейн внезапно ощутил жжение в глазах, не в состоянии провести черту между болью и гневом, которые вызвали в нём слова отца, произнесённые тоном приговора, как если бы не было в мире оттенков, кроме чёрного и белого, как если бы решение было легким, а он просто сделал неправильный выбор, и теперь его отчитывали, словно неразумного ребёнка.
– Как же это низко, – прошептал Блейн, с силой выдохнув и подняв глаза, чтобы загнать назад подступившие слёзы. Его отец заметил перемену в тоне голоса сына и сбавил скорость, чтобы посмотреть на его отражение в зеркале.
– Это не низость, Блейн, – вмешалась мать, поворачиваясь к нему и приподнимая его лицо за подбородок, чтобы взглянуть в глаза цвета мёда. – Может быть, иногда твой отец не умеет выразить это, но он тебя любит. Мы тебя любим. Мы обсуждали это и будем рядом с тобой, как и обещали; единственное, чего мы хотим, это быть уверенными, что ты не делаешь это из чувства долга, потому что вы с Куртом всё ещё вместе. Я уверена, что он остался бы с тобой, даже если бы ты передумал. В этом шаге нет необходимости.
– Я хочу выйти за него, мама, – ответил Блейн с обезоруживающей простотой, выдержав её взгляд. – Я никогда и ничего не желал больше, чем это. Хочу принадлежать ему во всех возможных смыслах. Хочу быть его мужем.
Мать заглянула ему в глаза и нежно улыбнулась, перемещая ладонь, чтобы погладить его по щеке. Потом она отстранилась и вернулась в прежнее положение, глядя на мужа, в ожидании, что он скажет.
– Ты так сильно его любишь, Блейн? Ты любишь его настолько, что не можешь отпустить? – спросил Грег неожиданно спокойным, почти задумчивым тоном, словно ненароком озвучив собственные размышления.
– Да, – ответил Блейн, не колеблясь ни секунды. Отец выдохнул, как ему показалось, с облегчением.
– Хорошо, – сказал он.
Пообедав дома с родителями в тревожной тишине, Блейн объявил, что поедет к Курту и заночует там.
Когда Андерсон добрался, наконец, до дома Хаммелов, то не позаботился даже захлопнуть дверь машины, а рванул к входной двери, оставленной незапертой для него Флинтом и бегом достиг комнаты Курта. Дверь была уже открыта, так что Блейн смог пройти, не останавливаясь… по крайней мере, пока не увидел его.
На самом деле, прошло немного времени с тех пор, как они встречались в последний раз, но смотреть на него теперь было… совсем по-другому. Потому что Блейн не должен был больше уезжать, потому что он приехал, чтобы остаться; и была некая прелесть в этой мысли, в осознании того, что это значило, которая делала Курта в его глазах ещё ярче, яснее, чем прежде. Как звезда.
В свою очередь и Курт, что до того момента мерил комнату шагами в ожидании его приезда, остановился и стал смотреть на него, не отрываясь, потому что… солнце только что вернулось в его жизнь и, в отличие от настоящего, которое ему не суждено было никогда увидеть, Блейн светил бы днём и ночью… и только ему одному. И делал бы это, покуда подобное было возможно.
Он не мог сдержать радостной улыбки и бросился к нему, крепко обнимая. Блейн прошептал ему на ушко:
– Я вернулся, любимый.
Курт слегка отстранился, не опуская скрещенных на шее Блейна рук, и опять улыбнулся, словно был не в состоянии не делать этого. Иногда ему приходилось задумываться, как забавно было, что до встречи с Андерсоном он просто не мог улыбаться, тогда как сейчас это выходило инстинктивно, естественно, как и должно быть, каждый раз, как Курт его видел или просто думал о нём.
Блейн вернул свет в его жизнь. Он не сдался, когда кто угодно на его месте поступил бы именно так; он не опустил руки перед замкнутым характером Курта и его упрямством, перед отсутствием улыбок и ледяными взглядами, перед его отчаянными попытками отдалить его и, наконец, перед последним страшным открытием.
Блейн никогда не смотрел на него, как на любопытный экземпляр человеческого существа, как на хрупкую оболочку слишком светлой и слишком тонкой кожи, как на сломанную игрушку, которой Курт всегда себя считал. Курт не был сломанным, он просто позабыл, как функционировать.
Он забыл об этом, потому что было проще не функционировать вовсе. Валяться неподвижно в пропылённом шкафу, чтобы никому и в голову не пришло взять его в руки и доломать окончательно. Никто бы даже и не подумал поверить в него.
Никто, кроме Блейна.
– Спасибо, – счастливо вздохнул он, улыбаясь ещё шире, когда увидел озадаченно приподнявшиеся брови Блейна.
– За что? – не замедлил прозвучать вопрос. Курт помолчал пару секунд, приводя в порядок мысли, нахлынувшие на него при их встрече.
– За то, что никогда не сдавался, Блейн. За то, что остался, когда кто угодно ушёл бы. Я… я сделаю тебя счастливым, клянусь… клянусь. Я сделаю всё, чтобы ты даже на мгновение не мог усомниться в моей любви к тебе.
Блейн улыбнулся и потянулся вперёд, касаясь его губ и прижимая Курта ещё ближе. Лёгкий смех и улыбки перемешались с поцелуями, и, когда они отстранились, пристально глядя в глаза друг другу, Блейн потёрся кончиком носа о его и спросил ласково:
– Ну что, готов стать моим мужем?
========== Глава 17. ==========
***
… Вспоминаю твою улыбку:
солнце побледнело, уподобившись луне,
а луна, застыдившись, скрылась…
Неизвестный автор.
Следующим вечером Курт, наконец-то, познакомился с родителями Блейна, пригласив их к себе домой – разумеется, вместе с Рейчел, о которой Андерсон говорил ему довольно редко, несмотря на глубокую привязанность, что питал к сестре. Она тоже посещала НЙАДИ, но, в отличие от брата, собиралась в ближайшее время вернуться в Большое Яблоко, чтобы закончить обучение, одновременно стараясь сделать себе имя, исполняя маленькие второстепенные роли в Бродвейских мюзиклах. До сих пор ей не удалось добиться ничего большего, но девушка была настроена весьма решительно, что и стало ясно примерно через двадцать минут после начала ужина.
– … и тогда я ему сказала: «Да ты хоть знаешь, с кем говоришь? Я выиграла свой первый конкурс по вокалу, когда мне было девять месяцев, чёрт возьми!»
– Девять месяцев? – спросил Курт весело. Рука Блейна томно ласкала его колено под столом, пока они молча внимали длинному монологу Рейчел о начинающем режиссёре, который хотел использовать её исключительно на подпевках в своем спектакле.
– Уже тогда у меня был отличный слух, – ответила она, кивнув головой, прежде чем обратиться к своим родителям. – Мои родители давали мне слушать Барбару Стрейзанд, когда я была ещё в животе, правда, мама?
Роуз и Грег обменялись умильными взглядами, а потом женщина ответила ласково:
– Именно, дорогая.
– А что же мне-то вы никого не давали послушать? – фыркнул Блейн с притворной обидой в голосе, но тут пальцы Курта медленно скользнули вниз, сплетаясь с его, и черты Андерсона мгновенно смягчились, преображаясь в робкую улыбку, обращённую к жениху.
– Думаю, для тебя ставили записи Элтона Джона, – ответила Рейчел, прежде чем их родители успели как-то отреагировать, и все разразились смехом, включая Берта, который не привык принимать гостей и поначалу вёл себя немного холодно и отстранённо. Курт время от времени поглядывал на него, дабы убедиться, что отец в порядке. Казалось, он предпочитал со стороны следить за беседой, а не активно участвовать в ней. Но, в сущности, не он находился в центре внимания Андерсонов.
– У Вас прекрасный дом, мистер Хаммел! – сказала Роуз, тем самым вовлекая его в разговор, словно поняв, что кто-то должен же был это сделать. Он вздрогнул, но дружелюбно улыбнулся ей, казалось, немного расслабившись и отвечая:
– Спасибо. Но, прошу Вас, зовите меня Берт. В конце концов, скоро мы станем родственниками.
Хоть изначально всем был ясен повод ужина, эти слова, произнесённые вслух, сделали всё в одно мгновение более реальным. Отец Блейна напрягся, словно струна, а Курт и Блейн инстинктивно сжали крепче руки друг друга, ощущая перемену климата в комнате, медленно погрузившейся в тревожное молчание.
Берт огляделся, недоумевая, что дурного он сказал, и собирался уже добавить что-то, когда Рейчел взяла ситуацию в свои руки.
– Кстати! Курт, Блейн, где вы собираетесь устроить свадьбу?
Намеренно игнорируя ошарашено приоткрытый рот своего отца и нежный, но печальный взгляд матери, Блейн ответил:
– Нью-Йорк всего в часе лёту от Колумбуса, так что мы хотели вылететь сразу после заката, чтобы суметь вернуться до рассвета.
Рейчел ему улыбнулась, пристально глядя в глаза; она была единственной в семье, кто никогда не демонстрировал ни малейшего неприятия по поводу его решения, а после знакомства – хоть и краткого – с Куртом, казалось, поддерживала брата ещё больше. Ей было очевидно, как сильно эти двое любили друг друга, и, будучи поклонницей мюзиклов и романтических комедий со счастливым концом, она была убеждена, что это являлось единственным, имеющим значение.
Рейчел знала своего брата, и впервые в жизни видела такой взгляд в его глазах: чистое любование, почти изумлённое, всякий раз, как он смотрел на Курта. Как если бы Блейн присутствовал при свершении чуда, когда тот всего лишь произносил слово. И то же происходило с Куртом. Девушка знала, что и их родители заметили это.
– Замечательно, не так ли? – произнесла она с преувеличенным энтузиазмом, оборачиваясь к ним с надеждой в глазах.
– Миссис Андерсон… мистер Андерсон, – вмешался внезапно Курт, выводя их из затруднительного положения. Блейн обеспокоенно прошептал его имя, сжав ладонь, но парень продолжил. – Я прекрасно знаю, о чём вы думаете. И, поверьте, я понимаю вас. Вы думаете, что это плохо для Блейна… я сам думал об этом много… слишком много раз. Я хотел, чтобы он был счастлив, и чтобы позволить ему быть счастливым лишь заставил страдать ещё больше, не говоря уже о собственных страданиях. Мы…
Он прервался, глядя на Блейна с улыбкой, и поднял их переплетённые руки на стол, поглаживая его ладонь большим пальцем. Этот деликатный ласковый жест привлёк внимание всех в этот момент молчания. Потом Курт снова обратился к Грегу и Роуз.
– Мы не можем друг без друга. Мы пытались, и это слишком больно, вы даже не представляете… И я знаю, что однажды, – он приостановился ещё раз, нервно вдохнув. – Я знаю, что однажды не смогу больше быть с ним рядом. Но времени, что у нас есть, будет достаточно, я… я сделаю всё, чтобы его оказалось достаточно. Я понимаю, что не этого бы вам хотелось… никто бы этого не хотел, но могу обещать вам, что буду любить Блейна каждый день моей жизни, всегда, потому что я… я просто не могу перестать любить его. Разве не это самое главное, в конечном счёте?
– Курт… – прошептал Блейн, изумлённо глядя на жениха, пока тот приходил в себя после своего заявления. Когда Курт обернулся к нему, встречая взгляд Блейна, все остальные люди в комнате словно бы исчезли.
– Всегда, – повторил Хаммел, поймав пальцами слезинку, собиравшуюся упасть с ресниц Блейна, и приблизившись, чтобы оставить мимолётный поцелуй на его губах.
Когда оба повернулись, вспомнив, что вокруг были другие люди, глядящие на них, они заметили Рейчел, сидящую, приложив руку к сердцу и Берта, гордо улыбающегося им. Родители Блейна застыли на своих местах с приоткрытыми ртами, будто пытались что-то сказать. Роуз Андерсон была явно тронута, в то время, как её муж старался держать себя в руках, но и в его глазах появилось нечто новое. Нечто тёплое и нежное, обращённое к своему сыну и к парню, в чьих руках было его сердце.
– Хочу спросить вас официально, хоть это Блейн сделал мне предложение, – сказал Курт, пользуясь всеобщим молчанием, чтобы завершить свою речь. – Могу ли я иметь честь получить в мужья вашего сына?
Родители Блейна переглянулись. Роуз улыбнулась мужу и едва заметно кивнула, ободряюще глядя на него. Грег выдохнул и прикрыл глаза, потом открыл их и заговорил:
– Да, Курт. Мы даём тебе наше благословение.
– Благодарю вас, – улыбнулся Курт.
Поскольку Блейн не понаслышке был знаком с Нью-Йорком, он сам занялся приготовлениями к свадьбе, далеко не обо всём информируя Курта. Через несколько недель всё было готово, и Курт, Блейн, Берт, Флинт, супруги Андерсон и Рейчел встретились в аэропорту, как только солнце опустилось за горизонт, готовые сесть на восьмичасовой самолёт.
В суете Курт не сразу осознал, что это был первый раз, когда он покинул свой дом. На самом деле, он мог бы выходить хоть каждый вечер, если бы только захотел, но до Блейна у него не было никого, с кем парень мог бы это делать. Однако, даже после встречи с ним, он не желал показываться в городе, чтобы не вызывать естественного любопытства людей, которые неизбежно начали бы задаваться вопросом, откуда он такой вдруг взялся. Его дом всегда предлагал ему всё, в чём он нуждался: музыку, искусство, даже природу и покой под ночным небом, полным звёзд. А с тех пор, как в его жизни появился Блейн, не было уже ничего, что стоило бы искать в том мире, слишком большом и пугающем, полном людей, которые никогда бы не поняли, каково это: быть Куртом Хаммелом.
Но ради столь важного события он рад был сделать исключение. Впервые ему не было страшно покидать свой маленький мир, потому что по возвращении он разделил бы его с другим человеком.
Полёт прошёл быстро и спокойно. Курт и Блейн всю дорогу сидели в обнимку, глядя через окошко на тёмное ночное небо, которое в этот раз было не только над ними, но и вокруг. Светлые облака время от времени закрывали вид, а внизу виднелись далёкие огни городов, над которыми они пролетали.
– Увидеть рассвет отсюда… это, должно быть, прекрасно, – задумчиво произнёс Курт, положив голову на плечо Блейна, который обнимал его за плечи и лениво перебирал пальцами волосы своего жениха. Блейн сел прямее, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Ты не представляешь, как мне жаль, что ты не можешь его увидеть, – ответил он, целуя его волосы, прежде чем прислониться к ним щекой. Курт помолчал немного, а потом сказал:
– Опиши мне его.
– Как?
– Опиши мне рассвет, – повторил Курт и потёрся лбом о его шею, словно желая впитать немного тепла. Он закрыл глаза и вздохнул, ожидая снова услышать голос Блейна, пока тот размышлял, как удовлетворить такую непростую просьбу.
– Небо светлеет и наполняется тысячами оттенков, – начал он шёпотом, будто доверяя ему великую тайну. Потом он рассеянно глянул в окошко, воображая, что видит его в этот самый момент. – Мало-помалу солнце появляется из-за линии горизонта и поднимается вверх, а звёзды становятся всё бледнее, пока не исчезают вовсе. Это… сложно описать. Небо окрашивается в красный, жёлтый, розовый и оранжевый, в основном… Но всегда по-разному. И в этом вся прелесть.
Курт помолчал, будто стараясь представить, то, о чём говорил Андерсон, и скоро Блейну показалось, что он почувствовал улыбку кожей шеи – там, где её касались губы Курта.
– Думаю, я понял, какой он, – прошептал Курт, а потом нежно поцеловал его под подбородком и приподнялся, чтобы посмотреть любимому в глаза. Блейн с любопытством взглянул на него, сознавая, что Курт собирается добавить что-то ещё, что-то важное, судя по тому, как пристально он на него смотрел. Это было в точности как когда-то давно, в некотором смысле; словно он пытался разгадать нечто, что от него ускользало, с той разницей, что Блейн перестал при этом ощущать себя уязвимым и беззащитным. Теперь он просто позволял Курту делать всё, что ему было нужно: изучать, анализировать его, полностью открываясь перед его пытливым взглядом.
И вот, новая улыбка расцвела на любимом лице, как если бы после быстрого осмотра Курт пришёл к выводу, которого ожидал с самого начала, довольный результатом.
-------------------------------------------------------
http://imgdepo.ru/show/4791082
просто арт, который мне вспомнился...
-------------------------------------------------------
– Рассвет… как твои глаза, – сказал он, и у Блейна слегка закружилась голова под его практически боготворящим взглядом.
– Мои глаза? – переспросил он, распахнув их чуть шире и таким образом позволяя разглядеть лучше.
– Да, – ответил Курт, прислонившись головой к спинке сидения и продолжая смотреть на него с мечтательным видом. – Ты не представляешь, сколько раз я пытался передать их цвет, но мне это ни разу не удалось. Даже зная, какие тона использовать, перемешивая их в самых разнообразных комбинациях… это невозможно… необъяснимо. Как рассвет.
Блейн не знал, что ещё сделать, если не сократить расстояние между ними и поцеловать его, прикасаясь к щеке ладонью и лаская его губы языком в томном, почти ленивом поцелуе. Пока Курт приглушённо не вздохнул и не углубил его, схватившись за ворот свитера, притянув Андерсона к себе и отрываясь от его губ, чтобы начать целовать его шею. Когда он стал посасывать одно весьма чувствительное местечко, Блейну пришлось призвать всю свою силу воли, чтобы положить ему руки на плечи и заставить оторваться; дыхание обоих сбилось, а зрачки заметно расширились.
– Курт, мои родители сидят прямо позади нас, – тихо сказал он, ощупывая свою шею и надеясь, что Курт не оставил слишком заметный след. Курт слегка покраснел, приобретая один из многих оттенков рассвета, и постарался заглушить смех, поднеся ладонь ко рту.
– Упс, – произнёс он, получив от Блейна лёгкий толчок плечом и взгляд, полный притворного осуждения. Когда дыхание обоих выровнялось, он сел, как прежде, положив голову Блейну на плечо, и вздохнул.
– Представляешь, через несколько часов мы будем женаты? – сказал он неожиданно серьёзным тоном.
– Точно, – ответил Блейн, вновь глядя за окошко, где огни Нью-Йорка становились всё ближе. – Нервничаешь? Ты же не собираешься сбежать в последнюю минуту, как в том фильме с Джулией Робертс, правда?
Курт усмехнулся и приподнял голову, чтобы поцеловать его в щёчку.
– На самом деле, я совершенно спокоен. Тебе это не кажется тревожным знаком? Обычно люди в такой ситуации нервничают, кидаются вещами, у них ладони потеют, и всё такое.
– Я тоже спокоен. Может, мы просто ещё не осознали всё в полной мере… – задумчиво ответил Блейн, сморщив губы и подняв взгляд. Курт не сдержал улыбки при виде этого уморительного зрелища.
– Или, может, нет ничего, о чём следует волноваться. Потому что это – правильно, – сказал он тоном окончательного приговора. Блейн повернулся к нему и уверенно кивнул.
– Да. Думаю, да.
– Как это – переодеться в аэропорту?
Блейн изо всех сил постарался сдержаться, чтобы не захохотать от вида оскорблённого и почти брезгливого выражения Курта, стоящего у дверей общественного туалета со своим маленьким чемоданом на колёсиках и руками, упёртыми в бока.
– Разве нет в Мэрии какой-нибудь подходящей комнаты? Каморки? Чулана?
– А кто говорил, что мы отправимся в мэрию? – ответил Андерсон небрежно, ехидно ухмыляясь, и, обогнув суженого, гордо прошествовал в туалет со своим багажом. Курт повернулся к своему отцу в надежде, что тот его просветит, но, то ли он и сам ничего не знал, то ли знал, да не хотел говорить. Берт пожал плечами и последовал за Блейном, так что Курту не осталось ничего другого, как, закатив глаза, сделать то же самое.
По счастью он не был женщиной: натягивать пышное платье невесты внутри тесной кабинки было бы более чем проблематично. Курт надел свой безупречно сидящий на нём смокинг и направился к зеркалу, взяв с собой лак для волос, которые уложил вверх быстрыми привычными жестами. В этот момент из ближайшей кабинки показался Блейн в почти таком же чёрном смокинге, только его ткань была слегка блестящей и каким-то образом подчёркивала тёмный цвет его волос.
Курт не смог отказать себе в том, чтобы полюбоваться им в зеркальном отражении, и буквально застыл, поражённый, насколько Андерсону шёл чёрный, особенно с небольшой щетиной, которую Хаммел специально попросил оставить. Это было одной из многих маленьких деталей, которые отмечали, сколько прошло времени, как его черты стали более мужественными, тем не менее, сохраняя мальчишескую наивность в любопытно распахнутых ореховых глазах.
И Курта эти три года изменили, сделав выше на несколько сантиметров и придав чертам большую отточенность, но, благодаря отсутствию щетины и его стройной фигуре, Хаммел казался моложе, чем был на самом деле.
– Ты прекрасен, – сказал он, глядя на Блейна, улыбающегося ему через зеркало. Тот подошёл, обнял его сзади и поцеловал в щёку.
– Ты тоже, – сказал Андерсон ему на ушко, а потом посмотрел на их отражение.
Выйдя из туалета, они подождали, пока Бёрт и женщины переоделись, между тем как отец Блейна и Флинт выехали сразу одетые подобающим образом. Рейчел и Роуз, естественно, провозились дольше, чем они, но поскольку церемония планировалась весьма скромная, их платья были не слишком длинными или пышными, а причёски достаточно простыми.
Выйдя из здания аэропорта, они подозвали два такси, но Блейн поспешил вперёд, успев сообщить пункт назначения обоим водителям прежде, чем Курт смог его услышать.
Когда они въехали, наконец, в город, Курта настолько распирало от любопытства, где же состоится церемония, что он почти не обращал внимания на улицы Нью-Йорка, пролетавшие за окошком.
– Это ненормально, что я не знаю, где будет моя свадьба! – вдруг не выдержал он, скрестив руки на груди и сердито глядя на Андерсона. Блейн, сидящий рядом с Бертом, пожал плечами, как бы говоря «Это не моя проблема!», и легонько ущипнул его за щёчку, получая в ответ ещё более грозный взгляд.
– Приехали! – сказал водитель такси, останавливая машину перед парком, раскинувшимся, казалось, на километры. Даже если Курт и не был никогда в Нью-Йорке, он не мог не узнать это место по бесчисленным романтическим комедиям, в которых его видел.
– Центральный парк? – недоверчиво спросил он, выходя из машины и останавливаясь на тротуаре с ошарашенным выражением. Высокие кованые ворота открылись, и охранник в смокинге у входа посмотрел за ним, приподняв бровь.
– Только часть Центрального парка, – поправил его Блейн, появляясь рядом с Хаммелом и обнимая его за талию. – Поскольку твой отец практически подарил нам дом, мои тоже не захотели ударить в грязь лицом и арендовали это место через весьма престижное агентство.
Курт повернулся к нему с широко распахнутыми глазами и полуоткрытым ртом, принявшим форму буквы «О» от изумления.
– О, боже мой, Блейн, поверить не могу! – произнёс он, наконец, пока тот медленно вёл его внутрь через ворота, кивая охраннику, который одобрительно поднял вверх большой палец. Вся зона на эту ночь была зарезервирована исключительно для приглашённых на свадьбу, и услуги агентства включали персонал, который должен был пропускать только гостей.
Вместе с Бертом, Флинтом и семейством Андерсонов, Курт и Блейн прошли по широкой, посыпанной мелкой галькой аллее, слабо освещённой небольшими фонариками, пока не дошли до ровного, покрытого травой пространства, где и было всё организовано. Ничего особенного, на самом деле: всего лишь несколько белых стульев, выстроенных в два ряда так, чтобы оставить место посередине, да что-то вроде белой арки обвитой вьюнком, позади невысокой кафедры, где представитель власти должен был провести краткую церемонию.
Слабое освещение парка подчёркивало белизну стульев и арки, заставляя их словно сиять в темноте, как и кожу Курта. Звёзд было почти не видно из-за чересчур ярких огней большого города, но луна стояла в небе. Та же луна, что освещала парня, когда Блейн впервые его увидел, невольно спрашивая себя, не была ли та красота лишь иллюзией, чтобы открыть позже, что нет, не была.
Некоторые из приглашённых уже заняли свои места. Курт не узнал никого, пока они не подошли поближе. Там было трое парней: один невероятно высокий и полный, с чёрной гладкой шевелюрой и видом добряка; второй – шатен с волнистыми волосами и зелёными глазами, а ещё один… последний был Себастиан.
– Это я его пригласил, – поспешил уточнить Блейн, заметив ледяной взгляд, которым Курт одарил бывшего Соловья. Хаммел обернулся, неверяще глядя на него, но прежде чем он успел что-либо сказать, Себастиан поднялся со стула и прошептал что-то шатену, беря его за руку, чтобы вместе подойти к ним. Курт изогнул бровь, видя их соединённые руки.
– Я узнал о свадьбе от других Соловьёв, которые должны ещё подъехать, и позвонил Блейну, чтобы поздравить. Не думаю, что он собирался приглашать меня поначалу, – он быстро взглянул на Блейна, тут же снова переводя глаза на Курта. – Я сказал ему, что мне бы хотелось поздравить и тебя тоже. Знаю, что ты меня недолюбливаешь, но… я хотел сказать, что счастлив за вас… за вас обоих, Курт. Правда.
Курт на мгновение задумался над возможностью выставить его немедленно и без особых церемоний, но это лишь привело бы к скандалу и испортило атмосферу праздника, и ради чего? То, что произошло когда-то между ними, казалось, было целую жизнь назад, и глаза Себастиана смотрели сейчас иначе, искренне. Курт невольно посмотрел на парня рядом с ним, спрашивая себя, не он ли был причиной этой перемены.
– Ох, это Гарри, мой парень, – сказал Себастиан, угадав его мысль, и Гарри, робко улыбнувшись, протянул Курту свободную руку.
– Очень приятно, Курт. Надеюсь, это ничего, что Себ привёл меня с собой; он хотел, чтобы мы познакомились, – произнёс парень деликатным, почти музыкальным голосом, и Курт невольно подумал, что Себастиана, так или иначе, продолжают привлекать парни более хрупкие и неуверенные, чем он – по крайней мере, таково было первое впечатление.
– И мне приятно. И… нет, никаких проблем, – ответил он, пожимая его руку. Потом, повернувшись к Смайту, Хаммел натянул самую дружелюбную улыбку, какую только смог. – Благодарю за поздравления, Себастиан.
– Курт! Курт, это мой парень, Финн! – раздался внезапно голос приближавшейся Рейчел, тащившей за собой незнакомого высокого парня, которому приходилось даже немного сгибаться, чтобы держать её за руку. Себастиан и Гарри воспользовались этим, чтобы тихонько вернуться на свои места, но Курт успел уловить нежный взгляд, которым они обменялись, прежде чем вступить в новый разговор.
– Весьма приятно, Курт, – представился он, с улыбкой пожимая руку Финна.
– Финн, – ответил парень, улыбаясь смущённо, словно недоумевая, что он здесь делает.
– Я как раз говорила Финну, что это я посоветовала Блейну вон ту арку. Красиво, правда? – сказала Рейчел, подхватывая Финна под руку и прислоняясь к его плечу с широкой улыбкой.
– Потрясающе, – ответил Курт. В этот момент он ощутил отсутствие Блейна рядом и растерянно обернулся. Его жених оказался в нескольких шагах, рядом с кафедрой, за которой появился представитель мэрии, прихода которого Курт даже не заметил. Блейн протянул ему руку, и Курт подошёл к нему, пока все остальные – Соловьи тем временем успели подтянуться – расселись по местам. Кроме Финна, который был свидетелем Блейна, и Рейчел, свидетельницы Курта.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |