http://mobile.ficbook.net/readfic/794249 11 страница

Его родители молча переглянулись, тут же снова обернувшись к нему в ожидании продолжения.

– Его зовут Курт, – сказал Блейн, внезапно ощутив волнение. Он никогда никому не рассказывал о том, что с ним происходило, и сейчас впервые осознал, насколько могло оказаться сложным заставить кого-то другого понять то, что он чувствовал. Его приводила в ужас мысль, что, возможно, они никогда этого не поймут. Этот шаг казался поспешным, безумным… Парень громко сглотнул, прежде чем вновь заговорить.

– Я давал ему частные уроки с начала учебного года, потому что он… не может выходить из дома.

Блейн сделал глубокий вдох и провёл рукой по волосам, забывая о слое геля и излишне пристально глядя на приборы на столе, чтобы случайно не встретить устремлённые на него взгляды.

– Он… он не может находиться под солнцем. Это очень редкое заболевание и… и…

Он внезапно почувствовал прикосновение тёплой ладони к своей руке и, подняв взгляд, увидел шоколадные глаза своей сестры, унаследованные ею от её отца, в то время как его, более светлые, напоминали глаза их матери, что передала ему также немного восточные черты лица. Рейчел сжала его руку и ободряюще улыбнулась, молчаливо заставляя собраться с духом, чтобы продолжить. Блейн ответил на это прикосновение и вновь взглянул на родителей.

– Он не проживёт больше тридцати лет.

Осознание обрушилось на него словно впервые, и вдруг он понял, насколько несравнимо большим утешением были бы объятия сестры, успокаивающие его рыдания, нежели чужие и ненадёжные руки Себастиана. Парень прочистил горло.

– Ему уже исполнилось восемнадцать, и я не могу больше ждать, осталось так мало времени. Я знаю, для вас всё это не имеет смысла, но, прошу вас, постарайтесь понять.

Родители были буквально ошарашены этой информацией, так неожиданно свалившейся на них. Но Блейну стало не до них, когда Рейчел поднялась со своего места, не говоря ни слова, и обняла его, едва не перевернув вместе со стулом.

– Ты должен был поделиться со мной, – прошептала она ему на ухо, пока Блейн сжимал её в объятиях, позволяя нескольким слезинкам упасть из глаз. – Я бы тебя поддержала, ты ведь знаешь…

– Мне жаль, – всхлипнул Блейн, уткнувшись лицом в каштановые волосы сестры. – Курт не хотел, чтобы кто-нибудь знал, и я… я обещал, Рейчел. Я так его люблю… так сильно…

Девушка отстранилась и вытерла ему слёзы большими пальцами, а потом погладила брата по щеке и снова села. Всё это время их родители наблюдали за сценой в тяжком и почти тревожном молчании, осваиваясь с ситуацией. Блейн потянул носом и постарался привести себя в порядок, ожидая услышать от них что-нибудь.

– Блейн, – произнесла его мать дрогнувшим голосом. – Ты сознаёшь, что за решение принимаешь?

– Да, – ответил он твёрдо, выпрямив спину. – Я знаю, будет тяжело, и знаю – это не то, чего бы вы желали для меня. Но у меня нет выбора, мама. Это то, чего я хочу, и я действительно счастлив. Прошу вас принять это.

Роуз Андерсон повернулась к мужу, который упорно смотрел на свои сжатые под столом кулаки, и глубоко вздохнула, прежде чем снова взглянуть на сына.

– Но ты не будешь счастливым после… – произнесла она уверенно, и, хотя тон её был ласковым, слова, будто нож, впились в сердце Блейна. Он на мгновение закрыл глаза.

– Я обещал ему, что буду, – ответил он дрожащим голосом. Рейчел тут же протянула руку, чтобы вновь сжать его ладонь. Несколько секунд за столом царило полное молчание.

– Нет, – заявил внезапно его отец, заставляя всех обернуться к нему.

– Что?.. – спросил Блейн слабым голосом. Он видел, как отец вздохнул, стараясь говорить относительно спокойно. Его слова звучали отчётливо и холодно, хоть и скрывали любовь, которую мужчина испытывал, но не умел показать.

– Я всегда старался принимать тебя таким, какой ты есть, Блейн. И ты знаешь, что мне это было непросто из-за воспитания, которое я получил. И всё же я это сделал, – сказал он, пристально глядя Блейну в глаза. – Потому что ты мой сын, и я не могу тебя изменить… и это правильно. Но это… Блейн, это слишком большая ответственность, а ты её недооцениваешь. Женятся из любви, а не потому, что осталось слишком мало времени, и ты думаешь, что должен это сделать, но… насколько хорошо ты знаешь этого парня на самом деле? Сколько вы вместе, несколько месяцев? Я очень ему сочувствую, правда, но не позволю тебе испортить твою жизнь только потому, что ты испытываешь к нему жалость и считаешь своим долгом сделать его счастливым, пока можешь.

Блейн вскочил, как ужаленный, рискуя перевернуть стул, и отпуская руку Рейчел, которая распахнула глаза, глядя на него.

– Я не испытываю к нему жалости! – вскрикнул он, в отчаянии взмахивая руками. – Что ты знаешь об этом? Что ты знаешь о том, через что мы прошли… сколько раз он пытался расстаться со мной, потому что хотел, чтобы я был счастлив… сколько мы плакали о том, чего у нас никогда не будет? Что ты знаешь о том, как сильно я его люблю?

– Не смей повышать на меня голос, Блейн! – закричал отец в ответ, вставая со своего места. Рейчел и мать переглянулись, не зная, что предпринять, пока мужчины продолжали перепалку. – Ты являешься сюда, и ни с того, ни с сего заявляешь, что встречаешься с каким-то парнем уже несколько месяцев, без нашего ведома, и что ты хочешь на нём жениться! И чего ради? Чтобы остаться потом одному и страдать остаток жизни? Это действительно того стоит, Блейн?

– Да! Да, это того стоит! Курт этого стоит! И если ты не в состоянии понять… не важно, я всё равно это сделаю! – ответил Блейн, развернувшись, чтобы покинуть комнату. Рейчел схватила его за руку и умоляюще посмотрела, молчаливо прося остаться. Блейн взглянул на неё неуверенно, но решил послушаться и остался стоять рядом со своим стулом, сжав пальцами переносицу в попытке успокоиться.

– Блейн, твой отец лишь хочет, чтобы ты был счастлив, – тихо проговорила его мать, успевшая усадить на место мужа, который сидел теперь, уронив голову на руки.

- Тогда не препятствуйте мне, только это сделает меня счастливым, – ответил Блейн. Его отец вздохнул, поднимая голову, глядя на него решительно, хотя в его глазах был заметен намёк на боль и раздражение.

– Ты унаследовал глаза твоей матери, но в остальном, увы, ты такой же, как я. Упрямый. Я знаю, что не смогу заставить тебя передумать.

Блейн немного смягчился, хоть и не разжал ладоней, пока Рейчел держала его запястье, в любой момент готовая удержать брата.

– Но задумайся хотя бы о своём будущем, Блейн. О твоей мечте отправиться в Нью-Йорк, поступить в НЙАДИ… Если этот парень действительно тебя любит, он не захочет, чтобы ты отказывался от всего этого ради него.

– Но на это уйдут годы, папа. Я… я не могу, – ответил он, чувствуя вновь подступившие слёзы от мысли, сколько времени ему пришлось бы потратить… напрасно. Напрасно?

– Мне жаль. Но хотя бы это ты нам должен, Блейн; другие на нашем месте отреагировали бы гораздо хуже, ты это знаешь. Поступи в колледж, и, если по возвращении захочешь ещё выйти за Курта, что ж, познакомишь нас с ним и выйдешь за него, а я буду рядом, чтобы поддержать тебя. Но не сейчас.

Блейн молча кивнул, ища слова для возражений, но не находя их, потому что всё уже было сказано. Вся его любовь, время, что ускользало от них, всё было на виду, и, тем не менее, этого было недостаточно.

– Я поговорю об этом с Куртом, – единственное, что он сумел ответить.

КАРТИНКА 1

Курт внимательно выслушал, что сказали родители Блейна, и, когда рассказ закончился, задумался на некоторое время с опущенным взглядом, сидя рядом с Андерсоном на кровати, опершись спиной на подушки.

– Твой отец прав, – произнёс он, наконец, поднимая глаза. Блейн, казалось, был удивлён его ответу.

– Но, Курт, пройдут годы, – ответил он, беря руку парня, когда увидел его погрустневший взгляд.

– Я знаю, – сказал Курт, сжимая его ладонь. – Но это правильно, ты должен поехать в Нью-Йорк и сделать, то, что планировал, Блейн. И потом, сам подумай: если мы поженимся сейчас, потом всё равно придётся разлучиться, если ты туда отправишься, и будет ещё больней. Разве не лучше подождать, чтобы потом уже больше не расставаться?

Блейн задумался ненадолго, потом поднял на него взгляд.

– Ты бы мог поехать со мной, – прошептал он. Курт выдохнул.

– Блейн, здесь мой отец, – сказал он неуверенно дрогнувшим голосом. – Я не могу его оставить, когда у меня так мало времени, он…

– Прости, – поспешно сказал Блейн, крепче сжимая его руку, чтобы дать понять, что он всё понимает. – Ты прав, прости.

Слишком часто он забывал, что не был единственным человеком в жизни Курта. Его отец потерял жену по той же причине, и как никто имел право быть рядом с Куртом, пока это было возможно. Бёрт тоже бежал наперегонки со временем, и Блейн не мог отнять эти годы у отца Курта, это было бы украденным временем, и Блейн никогда бы себе этого не простил.

Бёрт очень хорошо воспринял новость об их помолвке, он был счастлив за сына и, казалось, любил Блейна как родного, но ему с трудом удавалось скрыть печаль в глазах при мысли о расставании с ними. Они бы не уехали далеко, так как Курт мог путешествовать только ночью, но всё же, это было бы большой переменой. На самом деле, они это ещё не обсуждали, и было неясно, как бы они поступили, учитывая, что и сама дата церемонии была пока под вопросом.

– Ступай в колледж, Блейн. Стань тем, кем тебе было суждено, – сказал Курт с лёгкой улыбкой, наполненной печалью и смирением. Блейн поднял руку, чтобы убрать ему упавшую прядку со лба, а потом погладил его лицо, оставляя ладонь на щеке.

– А ты… что ты будешь делать?

– Колледж никогда не был в моих планах. Окончив школу, думаю, я бы мог сделать из моей страсти настоящую работу и, может, продавать онлайн мои картины, было бы здорово. До встречи с тобой у меня не было ничего другого, Блейн, не было чего-то, что я бы действительно желал, ничего, что стоило бы ждать. Теперь это не так. Я останусь здесь ждать тебя.

Блейн улыбнулся и приблизился для поцелуя, а потом слегка отстранился.

– Ты ведь знаешь, что я вернусь, правда? Не хочу, чтобы у тебя были сомнения. Я хочу выйти за тебя, – прошептал он в паре сантиметров от его лица. Курт кивнул и легонько наклонил голову, нежась в тепле его ладони, всё ещё лежащей на щеке парня.

– Знаю, – сказал он просто, скользнув вниз, чтобы лечь, положив голову Блейну на грудь. Тот протянул руку, обнимая его за плечи и рассеянно перебирая его волосы. Курт одной рукой обхватил его за талию и закрыл глаза, слушая биение сердца и размеренное дыхание и поддаваясь их успокаивающему действию.

Они дали друг другу обещание, не задумываясь, что бы это за собой повлекло, не успев оценить сложности и расставить приоритеты, но даже сейчас, когда всё это обрушилось на них, пытаясь разлучить, каким-то загадочным образом, между ними всё равно всё было в порядке. Блейн с удовольствием выбросил бы эти три года колледжа в окошко, но он знал также, что не мог сделать этого, что, только реализовав себя, смог бы дать начало их настоящей жизни вместе, как взрослый мужчина, а не как безответственный подросток, бросивший всё ради любви.

Он бы бросил всё ради любви, это правда. Но это не означало, что он должен был делать это, побуждаемый спешкой. Она никуда не делась, он ощущал убегающие секунды, словно постукивающие по его коже; вздрагивал и от понимания, что вот и вечер пролетел, когда ему казалось – лишь пара часов; он продолжал жить, стараясь сделать каждый момент достойным воспоминания, и, возможно, всё это никогда не изменилось бы.

Но было и нечто вроде молчаливого осознания, установившегося между ними, глубокого убеждения, что в сущности даже в разлуке и без документов, связывающих их, они принадлежали друг другу.

И никогда бы не перестали.

--------------------------------------------------------------------------

http://imgdepo.ru/show/4574812

--------------------------------------------------------------------------

Когда закончились занятия в школе, лето, казалось, промелькнуло в одну секунду. Из-за слишком коротких ночей они были вынуждены проводить внутри дома большую часть времени, но всегда находили способ не скучать. Они просмотрели бесконечное количество фильмов, обнявшись на диване перед огромным телевизором и поедая мороженое; играли в самые бестолковые детские игры: прятки, поиски сокровища, а однажды даже взялись бегать в догонялки по всему дому, пугая бедного Флинта, который пытался покрикивать на них примерно каждые десять минут, слыша звук перевёрнутого стула или разбивающейся вазы, задетой в спешке, с которой они старались улизнуть друг от друга, прыская хохотом, когда противник оказывался пойман, и оба падали на пол в изнеможении, не в силах унять смех.

Вместе они сочиняли песни, писали истории, живо обсуждая судьбу их героя, чтобы решить, позволить ему выйти победителем или нет. Они рисовали – Курт потихоньку научил Блейна писать красками, сделав из него неплохого художника… хотя это и не стало его любимым времяпрепровождением; уж точно не настолько, как фотографировать Курта. Ему даже пришлось купить невероятных размеров альбом, который постепенно заполнялся. К счастью, в нём оставались ещё пустые страницы, готовые вместить однажды их будущее.

В последнюю ночь, перед отъездом Блейна в Нью-Йорк, парни устроили пикник на берегу озера, а потом занимались любовью под звёздами. Лёгкий ветерок подходящего к концу лета колыхал траву вокруг них и волновал поверхность озера, напоминая Блейну другой, осенний ветер, шевеливший волосы Курта почти год назад, когда он узнал его и когда признался ему в любви.

Это могло показаться прощанием, но это было не так. Горькое понимание, что им придётся расстаться надолго, было вытеснено на время той естественностью, с которой они умели теряться друг в друге, не думая ни о чём.

Это не было «прощай», это было «до свидания».

– Нам повезло, что твой отец рано ложится спать, – прошептал Блейн, прижимаясь грудью к спине Курта, обнимая его за талию, когда они стояли в неглубокой свежей воде озера. Курт прикрыл глаза, а Блейн лениво водил кончиком носа по основанию его шеи.

– Точно, – ответил Курт, выводя пальцами круги по воде, в то время как Блейн начал целовать его за ушком, время от времени смелея и слегка прикусывая кожу.

– Блейн, – выдохнул он, задрожав от удовольствия.

– Что? – спросил тот с невинным видом, перемещая одну руку, чтобы держать его за бок, другой же лаская грудь, медленно спускаясь вдоль живота, чтобы снова подняться в последнюю секунду влажными пальцами, коснувшимися прозрачной воды, отражающей звёзды.

Курт неожиданно обернулся, схватил его рукой за шею и поцеловал, выдыхая ему в губы, когда Блейн развернул его целиком к себе, прижимаясь всем телом.

– Ты прекрасен, – прошептал Блейн, глядя на него потемневшими глазами и лаская со смесью нежности и желания. Курт смущённо улыбнулся, потому что, хоть Блейн и говорил ему это тысячу раз, он не мог привыкнуть к этим словам и не мог поверить, что тот говорил о нём.

– Я люблю тебя, – сказал он, обнимая парня за шею, вызывая у обоих приглушённый вздох, который растворился в тишине, как круги на воде, что мало-помалу исчезали, не оставляя следа.

– И я люблю тебя. И выйду за тебя однажды, – сказал Блейн, потому что не хотел уезжать, не повторив ещё раз, что ничего не заставит его передумать, даже расстояние. Курт улыбнулся и поцеловал его. То, что было дальше, потерялось в поцелуях, стонах, ласках и вздохах, а неподвижные звёзды в небе смотрели на них, сожалея, что не умеют любить.

--------------------------------------------------------------------------------------

http://imgdepo.ru/show/4574848

========== Глава 16 ==========

http://imgdepo.ru/id/i4630897

Каждый вечер смотрю на заходящее солнце, пытаясь поймать остатки тепла после его долгого путешествия, чтобы послать его от моего сердца к твоему.

Из фильма «Пёрл Харбор»

–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

Как ни странно, это оказалось проще, чем они себе представляли. Пользуясь Скайпом, им удавалось «видеться» почти каждый день, когда Блейн не был занят в университете, и он сумел найти возможность возвращаться домой как минимум раз в месяц – на выходные, на праздники и, главное, на дни рождения Курта, чтобы отмечать их вместе.

Расстояние было тяжёлым испытанием, но они справились с ним блестяще, рассказывая друг другу каждый вечер о том, как каждый провёл свой день; Курт показывал Блейну свои картины, прежде чем выставить их на продажу онлайн – выяснилось, что он мог стать довольно известным художником, возможно, отчасти благодаря ауре таинственности – а Блейн возбуждённо описывал новые театральные и музыкальные проекты, над которыми работал и, естественно, красоту Нью-Йорка.

Но, невзирая на все те чудесные вещи, которые довелось увидеть Блейну, и всё то новое, что могло предложить юноше Большое Яблоко, желание вернуться к Курту никогда его не покидало. Даже если бы это повлекло за собой переезд в его дом, чтобы жить с его отцом, Андерсону было всё равно. Конечно, ему хотелось нормальной супружеской жизни для них, но он не мог просить Курта покинуть отца, потому что тот был единственным родным человеком, оставшимся у Бёрта.

Однажды вечером, однако, Курт сам поднял этот вопрос, выдвинув предложение, которого Блейн ни за что не мог ожидать.

– Блейн, я тут подумал… тебе ведь очень нравится озеро у нас в саду, правда? – спросил он с некоторой небрежностью, разговаривая через Скайп; компьютер стоял рядом с кроватью, а парень лежал сверху на животе, опираясь подбородком на сложенные руки.

– Да, конечно, – ответил Блейн, сидя за письменным столом в съёмной квартире, которую родители нашли для него. – А что?

Он заметил, как Курт заколебался на какое-то мгновение, отведя взгляд, но потом всё же заговорил.

– Ты был бы не против жить там?

– В каком смысле? – озадаченно спросил Блейн, приподняв бровь.

– Ну, ты же знаешь, что мне не хочется оставлять моего отца одного, – сказал Курт, ожидая кивка Блейна, чтобы продолжить. – Но вынуждать тебя жить здесь, ну… я знаю, что это не совсем то, чего бы ты хотел. Так вот, я подумал, что можно было бы сойтись на этом компромиссном решении. На самом деле, это предложил мой отец: он говорит, что мог бы построить что-то вроде шале у озера и обнести оградой эту часть сада, тогда мы… мы стали бы как бы его новыми соседями. Ты… тебе это нравится?

Блейн сморгнул, повторяя про себя всё, что только что услышал. Он живо представил небольшой дом из камня и дерева с портиком на берегу озера, в водах которого они занимались любовью перед его отъездом, может, скамейку под ивами и белую ограду с почтовым ящиком.

– Курт, это… это идеально, – произнёс Блейн взволнованно, широко улыбаясь.

– Правда? – спросил Курт с надеждой в голосе, и Блейн подумал, что в этот момент его парень казался совершеннейшим ребёнком – со склонённой набок головой, болтающий виднеющимися позади ногами, с невинной улыбкой, освещавшей маленький квадрат, в котором он мог его видеть сейчас. Ему безумно захотелось поцеловать Курта.

– Да, правда, – ответил Андерсон. – Поверить не могу… мы говорим о нашем доме! Разве это не безумие?

– Точно, – тихо ответил Курт, и внезапно в его взгляде появился намёк на сомнение.

– Что такое? – немедленно спросил Блейн, инстинктивно приближаясь к экрану, словно это могло позволить ему коснуться лица Курта. Он так скучал по ощущению его кожи под пальцами.

Курт передвинулся, чтобы сесть по-турецки на постели, рассеянно перебирая край футболки.

– Ты ещё уверен, что хочешь этого? – произнёс он шёпотом, почти неслышным через микрофон. Блейн изумлённо вскинул голову.

– Конечно. Почему ты спрашиваешь?

– Я подумал, что, может… после того, как ты пожил в Нью-Йорке и, ну, не знаю… познакомился с новыми людьми, ты… ты мог передумать, – сказал Курт, не отрывая глаз от рук, всё так же нервно теребящих ткань. Блейн всем сердцем пожалел, что не может приподнять ему голову, коснувшись пальцами подбородка, и заставить посмотреть себе в глаза. Не имея такой возможности, он постарался вложить как можно больше убеждённости в свои слова.

– Курт, когда я уезжал, я сказал тебе, что вернусь, что ты не должен в этом сомневаться. Почему ты мне не веришь?

Курт поднял, наконец, взгляд и закусил губу.

– Потому что там всё совершенно по-другому, так прекрасно, можно встретить столько людей и…

– Курт.

Хаммел прервал свой монолог и замер, пристально глядя на него, будто загипнотизированный его безапелляционным тоном. Блейн закрыл глаза и выдохнул, проведя рукой по волосам.

– Подними руку, – сказал он ему, что Курт тут же выполнил, глядя с любопытством.

– Видишь это? Кольцо у тебя на пальце? Оно означает обещание. Ничто и, главное, никто не заставит меня его нарушить. Что ещё мне сделать, чтобы ты понял, что я люблю тебя, Курт? Скажи мне, скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал, и я сделаю это. Скажи мне выброситься из самолёта без парашюта, и я прыгну. Скажи мне войти в горящий дом, и я войду. Скажи мне, Боже, скажи мне встать перед тобой, чтобы принять за тебя пулю… я сделаю это.

Курт, не отрываясь, смотрел на него с приоткрытым ртом, часто моргая и пытаясь найти слова для ответа. Он внезапно осознал, насколько его внутренняя хрупкость и неуверенность могли быть раздражающими, при том, что их эмоции и ответные реакции оказывались преувеличенными из-за расстояния, из-за невозможности прикоснуться, обнять, поцеловать. В таких случаях непонимания, когда они были близки к ссоре, расстояние чувствовалось больше всего, подвергая нервы парней тяжёлым испытаниям. Но всегда наступал момент, когда оба понимали, что это всё было мелко и не стоило того, и всё заканчивалось так же быстро, как началось.

– Ты… Ты ничего не должен делать, Блейн, – сказал он тихо, прочистив горло. – Ты же знаешь, я хочу тебе только добра, и чтобы ты всегда был честен со мной. Ты прав, прости. Я люблю тебя, ты знаешь, правда?

Блейн нервно усмехнулся, но потом прикрыл глаза и кивнул.

– И… я бы тоже принял пулю за тебя.

Оба расхохотались.

Проверь свою электронную почту;)

Блейн уставился на смс Курта на экране мобильника, пожал плечами и направился к письменному столу, чтобы включить компьютер и сделать то, о чём просил Хаммел. Действительно, он обнаружил там письмо, в котором, однако, не было ничего написано, зато прилагался мультимедийный файл. Всё более заинтригованный, парень щёлкнул по нему мышкой, и по выделенной ссылке открылось окошко. Это было видео.

На первом плане был Курт, стоявший у двери в свою комнату с телекамерой в вытянутой руке, обращённой к нему.

– Окей, начали? – спросил он сам себя, вызывая инстинктивную улыбку Блейна, который опёрся локтем на стол, продолжая глядеть с интересом. – Да, вроде бы включилась…

Блейн рассмеялся, наблюдая, как Курт развернулся и пошёл по направлению к коридору.

– Не беспокойся, видео не о том, как я брожу по дому, – сказал Хаммел с довольной ухмылкой, и Блейн мечтательно вздохнул, осознавая, что и это бы его вполне устроило.

– Я думал, что покажу тебе его лично, но… не удержался, – добавил Курт, и внезапная смена освещения вокруг него дала понять Блейну, что парень только что вышел за дверь, моментально окружённый ночной тьмой. Курт продолжал идти, держа объектив повёрнутым к себе, дабы Блейн не смог увидеть сюрприз раньше времени. Порыв ветра внезапно разметал его волосы, и Курт раздражённо поморщился, будто и вправду собирался ругнуться, прежде чем поправил выбившиеся прядки. Блейн засмеялся, качая головой.

– Окей, мы пришли, – заявил, наконец, Курт, взволнованно вздохнул и, бросив последний взгляд в объектив, улыбнулся, поворачивая телекамеру.

Теперь он снимал озеро, только на месте широкой поляны, которая раньше была на его берегу, стоял небольшой дом. Ещё незаконченный, лишь стены и внутренняя структура крыши, но уже можно было понять, что его строили со вкусом, и он идеально вписался бы в окружающую природу.

Казалось, будто он стоял там всегда, ожидая их, и глаза Блейна невольно наполнились слезами от осознания, что вот там они будут жить вместе, там они сделают каждый их день особенным, достойным того, чтобы помнить его всегда, там они станут супругами.

В этом доме он будет видеть каждое утро, как Курт просыпается с растрёпанными волосами и следами от подушки на щеке, там они будут ужинать на террасе, любуясь звёздами, чтобы потом купаться в озере и валяться в траве на берегу.

Когда он впервые увидел это место, оно было ничем. Всего лишь частью огромного сада богатого и загадочного семейства в поместье, далёком от всего и всех. Теперь оно являло собой его будущее.

– Он ещё не закончен, но я сам слежу за строительством, так что тебе не о чем беспокоиться! – горделиво заявил Курт перед тем, как снова повернул камеру к себе. Блейн не мог бы поклясться в этом, но ему показалось, что и у него в глазах стояли слёзы от волнения.

– Он прекрасен, правда? – сказал Курт, глядя на дом. Блейн прошептал «да», слегка кивнув.

– Наконец-то и мне удалось сделать сюрприз для тебя! Надеюсь, тебе понравилось, – продолжил Курт с улыбкой на губах. Потом он как-то сразу посерьёзнел и посмотрел на него так пристально, что Блейн не смог не ответить тем же, будто Курт был рядом с ним в это самое мгновение.

– Не могу дождаться, когда снова увижу тебя, Блейн. Я так тебя люблю, – сказал он, прежде чем выключить телекамеру. Блейн сморгнул, глядя на экран несколько дольше, чем было нужно, потом закрыл почтовый ящик, взял со стола телефон и написал смс.

Он прекрасен, а ты совершенство. Люблю тебя.

Прикрыв глаза, Блейн мог отчётливо представить улыбку Курта, читающего это сообщение.

Блейн защитился раньше срока, подгоняемый желанием поскорее закончить колледж и как можно раньше вернуться в Лайму, чтобы выйти, наконец, за Курта. Кто угодно многое бы отдал, лишь бы не возвращаться в этот маленький, Богом забытый городишко, особенно после опыта жизни в таком большом и прекрасном городе, как Нью-Йорк, с его разношёрстным населением и почти полным отсутствием сексуальной дискриминации.

Но Нью-Йорк был всего лишь городом. Широкие улицы, площади и огни, освещающие его всю ночь, поражающие воображение небоскрёбы, казалось, исчезающие за облаками, целый мир возможностей, ожидавший его с раскрытыми объятьями, возможностей, которые Блейн попросту не замечал, шагая по шумным улицам, потому что всё, что он видел, был Курт.

Андерсон не представлял ещё, как сумеет реализовать свои артистические способности, теперь подтверждённые дипломом, с тем, что Курт не может уезжать из Лаймы – если только не на короткие периоды времени – но он отложил эти заботы в сторону, потому что его ждал самый удивительный парень на свете, чтобы стать его мужем, и самый уютный дом готов был принять молодожёнов. И у них впереди было ещё девять лет.

Блейн перестал их считать. Он и сам не мог бы сказать, как ему удалось это, но каким-то образом жизнь, полная забот и предстоящий брак, постоянно занимавший его мысли, смогли заставить парня забыть о цифрах, по крайней мере, до тех пор, пока он не защитился. В этот момент он не мог не остановиться и задуматься, отдавая себе отчёт в том, сколько времени прошло, времени, которое было уже не вернуть. Но ещё перед отъездом он поклялся себе, что не станет жить, неотрывно следя за стрелками часов, потому что, как не прискорбно, эту войну ему было не выиграть.

В тот день в конце лета, в день, когда Блейн должен был вернуться к Курту, чтобы начать их совместную жизнь, родители Андерсона встретили его в аэропорту Колумбуса. Блейн тепло обнял обоих, сложил чемоданы в багажник и уселся в машину, рассеянно разглядывая пейзаж за окошком, пока отец нёсся по автостраде.

Дата добавления: 2015-11-04