— А вы уже поговорили с хозяином заведения?
— Я как раз этим занимаюсь. — Она засмеялась. — Мне на вас показали.
— Я разочарован.
— Почему?
— Я решил, что вы улыбались мне не потому, что… В общем, теперь я вижу, что у вас были корыстные мотивы.
Она вновь засмеялась:
— А какие у вас были мотивы, когда вы решили заговорить со мной? Нет, не говорите мне. Я знаю.
Мы оба рассмеялись.
Оркестр заиграл медленный вальс. Свет на танцевальной площадке погас. На потолке начал гипнотически вращаться зеркальный шар. Воздух наполнила чувственная мелодия «Что мне делать».
— Может быть, обсудим это за танцем? — предложил я.
— С удовольствием.
Я вывел ее на площадку. Она скользнула в мои руки. Она положила левую руку мне на плечо. Ее глаза были прикованы к моим. Под тонкой шелковой тканью ее платья ничего не оказалось. Я обнял ее горячее податливое тело. Мы не разговаривали. Это было невозможно. Волна возбуждения заполнила нас целиком.
Она прижала голову к моей груди и томно опустила глаза. Она сжала мою руку и тесно прижалась ко мне всем своим жарким стройным телом. Слившись с ней в объятиях, я чувствовал каждый поворот, каждый изгиб ее тела.
Ее губы были приоткрыты. Она тяжело дышала. Ее рука все крепче сжимала мое плечо. Она прижималась ко мне все плотнее, продолжая покачиваться в медленном танце. Она сомкнула губы. Ее глаза были закрыты.
Когда я поцеловал ее в губы, она издала низкое «О-о-о». Ее тело начало дрожать.
— О-о, — прошептала она еще раз. — Сожми меня крепче. Сделай мне больно. Пожалуйста, — стонала она.
Я сжал ее еще сильней. Она дрожала.
— Пожалуйста, пожалуйста, — шептала она. — Вонзи мне пальцы в спину.
Она вся пылала. Я слегка вдавил ногти в ее кожу.
Она выдохнула:
— Прошу тебя, прошу тебя, сильнее, сильнее.
Она взглянула на меня мутными, бессмысленными глазами. Я ничего не мог поделать — ее неистовая страсть была заразительна. Я крепче вдавил ногти в ее тело. Она затрепетала, со стоном изогнувшись в моих руках. Вдруг она судорожно обвила меня руками. Я поцеловал ее задыхающиеся губы, чувствуя, что мы плывем в какой-то туман. Я потерял понятие о времени, пространстве, обо всем. Это было мгновенное, болезненное наслаждение.
Я не помнил, как увел ее с площадки. Я пришел в себя, когда усаживал ее на стул за дальним столиком.
Рядом сидел какой-то мужчина. Его вид показался мне знакомым. Когда мы подошли, он поднялся с места. Он поклонился мне и улыбнулся. Жестом пригласил меня присесть. Девушка расположилась между нами. В петлице его пиджака белел цветок. Я посмотрел на него внимательней. Я пытался вспомнить, кто он такой, но не мог.
Глаза девушки лукаво блеснули, когда она представила мне своего соседа:
— Милый, это мой муж Джон.
Я посмотрел на нее, потом на него. Они оба улыбались.
Он сказал:
— Я смотрел, как вы танцуете. Вам это понравилось, правда?
Он произнес это многозначительным тоном. Мы все рассмеялись. Потом я оборвал смех. Какого черта я смеюсь? Этот рогоносец — ее муж.
Я посмотрел на него. Он был средних лет, хорошо одет, загорелый, с приятной внешностью. Я не мог понять, почему он ведет себя так дружелюбно в таких обстоятельствах.
— И вы не возражаете? — спросил я.
— Нет, конечно. Почему я должен возражать?
Он улыбнулся. Его зубы так же поражали белизной, как и ее. Это потому, что они оба сильно загорели, подумал я. Все дело в контрасте.
Я спросил:
— Хорошая погода была во Флориде?
— Превосходная, — ответила она.
— Прекрасная погода, чтобы рыбачить и кататься на лодке, — сказал он.
У меня было странное чувство по поводу этой парочки — как будто я где-то уже ее видел. Девушка наклонилась к мужу и что-то зашептала ему на ухо. Потом они оба посмотрели на меня и разразились хохотом.
— Кажется, я являюсь предметом вашей беседы, — сказал я.
— Моя жена Бетти вспомнила кое-какие примечательные подробности вашего танца. — Мужчина засмеялся.
— Мне показалось, что ваша жена Бетти меньше всего была озабочена танцем, — заметил я сухо. — Что такого примечательного она запомнила? — Они оба захихикали. Что за чудаки, подумал я. — Мы никогда не встречались раньше, Джон?
— Да, — улыбнулся он, — вы встречались, и не только со мной, но и с моей женой. Помните где?
— Сдаюсь. Расскажите мне, — ответил я этому шмаку.
— Я — Джон, друг вашего друга Макси.
Я посмотрел на него с недоумением.
— Из страховой компании, — добавил он.
— Вот черт! — воскликнул я.
Теперь я его узнал. Это был Джон До, наводчик, помогавший нам в деле с ювелиром много лет назад.
Вместо того чтобы состариться, он стал выглядеть моложе. А его жена — теперь я ее тоже вспомнил. Да, это та самая мазохистка. Только тогда она была изможденной и высушенной. Я посмотрел на нее внимательней. Она стала носить накладные ресницы и подправила себе нос. Над ее лицом хорошо поработали в косметическом кабинете — я заметил толстый слой румян и пудры. И никаких очков. Теперь она выглядела совсем не плохо. Ее можно было назвать симпатичной, даже соблазнительной.
Я сказал:
— Вы оба сильно изменились. У вас отличный, просто превосходный вид. В чем ваш секрет?
— Отдых, много отдыха и много солнца. Флорида, как вы верно догадались, — ответил Джон.
— Ушли на покой?
— Что-то вроде этого.
— Наверное, удачно сыграли на бирже?
— Нет, — ответила она. — Один из друзей Джона умер и оставил мне свою страховку.
— Интересно, что вы сделали с этим другом — столкнули его со скалы или что-то в этом роде? — Я рассмеялся. — А я-то принял вас за блюзовую певицу, которой нужна работа.
Она рассмеялась вместе со мной. На этот раз Джон к нам не присоединился. Он смотрел на меня холодным взглядом. Мне не нравился этот ублюдок. Я вспомнил, как однажды чуть не перерезал ему горло.
Я спросил его с насмешливой улыбкой:
— Джон, старина, значит, ты не возражаешь, когда твоя жена любезничает с другими мужчинами?
Мне было интересно, что он думает по этому поводу.
— Если ей нравится, то почему я должен возражать? Я люблю ее, — ответил он просто.
— Разумеется, Джон не против. — Она улыбнулась ему. — Верно, дорогой?
— Конечно, дорогая. — Он похлопал ее по руке. — Проводи время так, как тебе нравится.
— Видишь, милый? — обратилась она ко мне. — Кроме того, потом я обо всем ему рассказываю. Ему нравится про это слушать. Во всех деталях. Правда, дорогой?
Она поцеловала его.
Меня чуть не стошнило, когда я вспомнил, как целовал ее во время танца.
Я продолжал свои расспросы:
— Ты не против, когда твоя жена занимается любовью с другими мужчинами, Джон?
— Вовсе нет, — ответил шмак. — Я же не провинциал.
Этот парень гордился собой. Он смотрел на меня с чувством превосходства.
— Что такое, по-твоему, любовь? Секс? Секс не имеет ничего общего с настоящей любовью. Все, что доставляет удовольствие Бетти, доставляет удовольствие и мне. Разве это не понятно?
— Такой подход кажется мне довольно неожиданным, — улыбнулся я.
— Боюсь, ты не понимаешь, что такое глубокое, истинное чувство. Постараюсь объяснить это по-другому. Я люблю свою жену. Допустим, она мечтает о норковом манто. Я куплю его для нее, потому что она очень хочет иметь это манто и потому что ей будет приятно его носить. Сам я носить манто не буду. Но мне приятно то, что приятно ей, потому что я сильно ее люблю, понимаешь?
Он смотрел на меня со своей глупой улыбкой.
Он продолжал:
— Не важно, что ей доставляет удовольствие. Когда она рада, я рад тому, что рада она. Это понятно?
Я пожал плечами. От его витиеватых рассуждений у меня стала слегка кружиться голова.
Бетти похлопала меня по руке:
— Точно так же я отношусь и к Джону. Мы чувствуем одно и то же.
— Если ей хочется иметь отношения с каким-нибудь приличным человеком вроде тебя, — пусть даже сексуальные отношения, — я не возражаю, поскольку этого хочет она. Если ей это нравится, значит, нравится и мне. Так же, как если бы ей нравилось норковое манто.
— Но мужчина — не то же самое, что норковое манто, слабо возразил я. — Хотя, должен признать, иногда это все, что женщине нужно от мужчины.
— Возможно, для большинства женщин так оно и есть. Мужья нужны им только для того, чтобы иметь норковое манто. Это пустые, мелочные женщины, которые не знают, что такое истинная любовь, и не имеют никакого представления о морали. — Бетти фыркнула, выражая свое презрение к таким легкомысленным и аморальным женщинам.
Я посмотрел на нее. Она говорила это без всякой улыбки. Она была серьезна, убийственно серьезна.
Я рассмеялся:
— Ладно, оставим каждому его собственное представление о морали. Возможно, то, что я подразумеваю под этим словом, большинству людей покажется смешным.
— Ты прав, не стоит говорить о таких пустяках, милый.
Бетти ближе пододвинула ко мне свой стул и стала гладить мое бедро.
— Почему бы нам не поехать ко мне домой сегодня вечером? Ты не пожалеешь.
Ее бесстыдная улыбка обещала массу соблазнительных вещей.
— А как насчет Джона? — спросил я.
— Его не будет дома, правда, дорогой?
— Да, дорогая, сегодня у меня назначено свидание.
— С той маленькой блондинкой, дорогой? — поддразнила его Бетти.
— Верно, с той малышкой, — подтвердил Джон.
Мимо нас прошел Макс. Он бросил на меня удивленный взгляд.
Я подозвал его к столику:
— Помнишь этих людей, Макс?
Джон вскочил с места, протягивая руку:
— Как дела, Макс?
Тот с недоумевающим видом пожал протянутую ему руку.
— Ты не помнишь меня и Бетти?
На лице Макса мелькнула улыбка узнавания.
— Как же, как же! Как дела, Джон? И твои, Бетти?
Бетти живо встала и поцеловала Макса прямо в губы.
— Милашка! — воскликнула она.
— Я вас не узнал. Вы отлично выглядите. Что вы здесь делаете?
Мы расспросили людей, и нам сказали, что мы сможем найти вас здесь.
— Замечательно. Рад вас видеть.
Джон предложил Максу свой стул. Бетти отодвинулась от меня и пересела прямо на колени к Максу. Она обвила его одной рукой за шею, а другой стала ласкать его бедро:
— М-м-м, мой очаровательный верзила. — Она поцеловала Макса в щеку. — Я люблю тебя.
Я усмехнулся:
— Скольких верзил ты можешь полюбить за один вечер, Бетти?
Макси взглянул в мою сторону с упреком, что меня удивило. Я поднял брови и пожал плечами, показывая, что мне это безразлично.
Макс повернулся к Джону:
— Давно не виделись. Чем вы занимались все это время?
Джон рассказал о своем друге, который умер, оставив страховку Бетти, о совместном путешествии в Европу и отдыхе во Флориде.
— Деньги уже кончились, — сказал он с сожалением. — Но я вернулся в офис, и… — Он наклонился и прошептал: — У меня есть большое дело, по-настоящему крупное, как раз для вас, парни.
Я попытался поймать взгляд Макси, но не мог. Бетти заслонила его от меня. Она что-то шептала ему на ухо. Ее язык почти влез Макси в ушную раковину.
Джон продолжал:
— Мы искали вас целую неделю.
— Сейчас мы слишком заняты, чтобы думать о новых делах, — сказал я. — Говоря по правде, мы планировали взять небольшой отпуск и отдохнуть месяц-другой во Флориде.
— Сначала бизнес, потом удовольствия, Лапша, — бросил Макс.
Меня удивили его тон и механическая улыбка. Похоже, эта сучка Бетти произвела на него впечатление.
Джон начал в деталях обсуждать новое дело. Речь шла о сумме двести тысяч долларов — недельной зарплате для работников судостроительной верфи, с которой его страховая компания вела дела и о деятельности которой он знал практически все.
Я подумал о Еве и о том, что это новое предприятие разрушит все наши планы на совместный отдых. Само дело выглядело довольно привлекательным. Оно обещало большие деньги, но зачем они были нам нужны? Деньги сами по себе не являлись для нас самоцелью. Меня беспокоило, что Макс продолжает слушать его не перебивая.
Эти двое — сомнительная парочка, люди психически неустойчивые. Ненадежные и странные во всех отношениях. На них нельзя полагаться, потому что они дрогнут при первом же нажиме. Да, раньше мы уже имели дело с двумя этими иудами, но сейчас? Лучше послать их к черту.
Макс был весь внимание. Он слушал и кивал. Неужели он собирается одобрить этот план? Меня охватило раздражение.
Я вмешался:
— Послушай, Джон, бесполезно об этом говорить. Мы не заинтересованы. Мы не хотим ввязываться в это дело. Мы слишком заняты. Кроме того, мы собираемся на отдых.
Лицо Макси стало пунцовым.
— Какого черта ты тут раздаешь приказы? С каких пор ты стал главным? — Он перегнулся ко мне через Бетти, глядя на меня с вызовом. Я опешил, не ожидая от него такой реакции. — Ты стал слишком высоко задирать нос, Лапша. Если иногда тебе приходили в голову хорошие идеи и я к ним прислушивался, это еще не значит, что каждое твое слово здесь закон.
Бетти ущипнула Макси за бедро. Ее смех стал последней каплей. Вот сучка, она смеялась мне прямо в лицо.
Я встал. Я перегнулся через стол с таким же вызывающим видом, как Макс, и сказал:
— Ладно, ты здесь босс. Им и оставайся. Но только не со мной. — Я повторил это ему в лицо. — Один или с двумя другими идиотами, — я имел в виду Патси и Косого, — но не со мной.
Мы встали, глядя друг на друга, как два бойцовых петуха.
Джон нарушил повисшее молчание:
— Это слишком большое дело, чтобы от него отказываться. Бабок хватит на всех.
Я повернулся к нему и прошипел:
— Послушай, ты, паршивый ублюдок, один раз я уже чуть не перерезал тебе глотку. Еще одно поганое слово из твоего вонючего рта, и я это сделаю. Я перережу горло вам обоим, тебе и твоей поганой шлюхе.
Я почувствовал, что еще минута, и я уже не смогу отвечать за свои поступки и слова. Я развернулся и ушел из зала.
Глава 42
В ту же ночь я упаковал два чемодана и едва успел на последний рейс в Майами. Я позвонил Еве в Северную Каролину. Она взяла билет на следующий день. Я провел счастливейшее время в своей жизни: две недели купания, солнца, тихого блаженства и покоя.
Возвращаясь на север, я завез Еву домой. Я оставил ей пять тысяч долларов и сказал, чтобы она ничего не делала, пока не получит от меня известий. Я был в нерешительности. Я не знал, что мне делать — бросить все и уйти на покой или придумать что-нибудь другое.
Прибыв в Нью-Йорк, я оставил вещи в гостинице и поехал на такси прямо в «Райский сад». За стойкой стоял Шмули.
Я спросил:
— Где Макс?
Он удивился:
— Разве ты не знаешь, Лапша? Макси продал заведение мне.
— Я не знал, я был в Майами.
— Да, это видно по твоему загару, — заметил он.
Мы немного выпили, и я взял такси до «Толстяка Мо».
Я отпустил машину на углу Деланси и Бауери-стрит. Я по-прежнему не знал, что делать. Я быстро зашагал по Деланси-стрит, продолжая колебаться и спорить сам с собой. Я только что прибыл из страны мира, радости и чистоты, где все было пронизано свежестью и солнцем, где со мной находилась нежная, очаровательная, понимающая женщина, с которой я чувствовал себя полностью расслабленным.
Теперь я оказался на Деланси-стрит. Инстинктивно я весь напрягся. Я нащупал кнопку на ноже в кармане. Я бросал испытующие взгляды на всех прохожих. Я был насторожен и натянут, как струна. Я надвинул на глаза поля шляпы. Воротник моего плаща был поднят. Ко мне вернулся высокомерный и грозный вид. Я был Лапша Нож с Деланси-стрит.
Спорить с этим бесполезно. Я — Лапша. Это моя жизнь, и тут ничего не поделаешь. Я был как хищный зверь, которому на время захотелось стать ягненком и попрыгать на солнышке и по зеленой травке.
Я рассмеялся. Какой же я был шмак. Я вел себя как полный идиот. Думал, что смогу жить спокойной жизнью, в которой один день похож на другой. Но моя настоящая жизнь здесь. Незачем себя обманывать. Я должен жить тут, в Ист-Сайде, на зловонной и кишащей людьми Деланси-стрит. Не для меня теплое золотое солнце, чистый песок и ленивое безделье. Я принадлежу к другому миру.
Даже если бы я захотел его покинуть, разве эти люди приняли бы меня? Ни за что. Я заклеймен. Мы все заклеймены. Посмотрите, как они сторонятся, когда я прохожу мимо. Жмутся к другой стороне улицы. Освобождают мне дорогу. Они боятся. Они не верят мне. Они шепчутся у меня за спиной.
«Он был плохим парнем; он и сейчас плохой; он всегда будет плохим. Плохой, плохой, плохой. Это Лапша Нож с Деланси-стрит. С ним надо быть поосторожней. Он человек безнравственный. Он вор. Убийца».
Что толку возражать? К чертям все это. У меня есть то, что мне нужно. Нож в кармане, револьвер под мышкой и презрение ко всем и ко всему, что признает закон.
Я вошел к Толстяку Мо. Они играли в карты. Макс едва поднял на меня голову.
Он пробурчал:
— Значит, отпуск у тебя закончился.
В его тоне звучала насмешка. Я ничего не ответил. Косой приветствовал меня дружеским кивком.
Патси сказал: «Привет» — и улыбнулся.
Я сел за стол и налил себе виски. Я вытащил из ящика оселок и стал точить нож. Никто со мной не разговаривал.
Я посмотрел на Макса. Господи, что у него был за вид! Я никогда не видел его в таком скверном состоянии. Он держал карты дрожащими руками. Его щеки глубоко ввалились. Под глазами висели мешки. А его глаза — господи, они были красными от крови! Такая перемена за каких-то три недели! Он выглядел выжатым и истощенным до предела.
Макс прервал игру и в ярости швырнул свои карты через всю комнату.
— Чертова игра. — Он выпил один за другим два бокала. — Тут была куча проблем, — процедил Макс в мою сторону. — Где ты шлялся, черт тебя побери?
— А в чем дело? — Я продолжал точить нож.
— Контракты сыпались на нас без перерыва.
— Что за контракты?
— Нападения на грузы. Это стало просто эпидемией. Сейчас у нас новый контракт, мы ждем информации от водителя.
Я кивнул.
Макс продолжал:
— Кроме того, Синдикат потерял много своих лодок.
— Нападения?
— Нападения и таможни.
— Что ж, пусть этим занимается морская команда в Бруклине.
— У них дел выше головы, — сказал Патси.
Он незаметно кивнул мне. Я проследил за ним взглядом. Патси встал из-за стола и начал бить боксерскую грушу. Я как бы между прочим подошел к нему.
— Я насчет Макси, — прошептал Патси между двумя ударами.
— Да?
— Он каждую ночь проводит с этой сучкой Бетти, с той чертовой мазохисткой, женой наводчика Джона.
По нему это заметно.
— Она выжала из него все соки.
Эта сука может выжать десятерых мужчин за одну неделю, — согласился я.
— Она высасывает из него мозги.
— Она может высосать все до последней капли.
Мо просунул голову в дверь. Он увидел меня:
— Привет, Лапша.
— Привет, Мо.
— Как отпуск?
— Все замечательно.
— Там пришел Хоган, водитель. Впустить его?
Макс прорычал:
— А зачем, по-твоему, его прислали из офиса? Конечно, впустить.
Мо внимательно посмотрел на Макса. Потом он пожал плечами.
Он сказал:
— Ладно, Хоган, можешь входить.
Появился Хоган. Это был невысокий и плотный ирландец с лысым черепом и сломанным носом.
Макси резко спросил:
— Сможешь узнать тех двух ублюдков, которые на тебя напали?
— Да, Макс. Думаю, что я узнаю тех парней, которые напали на мой грузовик. Где-то я их уже видел раньше, только вот не помню где.
Макс пыхнул сигарой и бросил на Хогана хмурый взгляд:
— Кто они были — итальянцы, евреи?
— Нет, они были ирландцы, в этом я уверен. Какие-то недоноски из Чертовой кухни.[32] Из тех, что ошиваются в гудзонских доках.
— Эти ублюдки знали, что они крадут товар, принадлежащий Синдикату?
— Понятия не имею. Вообще-то эти чертовы ребята из Чертовой кухни никого не уважают, даже Синдикат.
В голосе Хогана звучала некоторая гордость.
— А почему управляющий складом позволил везти груз без охраны? — спросил Макси.
Хоган скорчил недоуменную гримасу:
— Черт его знает. — Он нервно закурил сигарету. — Я знаю только то, что мне дали адрес и добро на перевозку груза. Как обычно, я ехал по Западной улице. Только далеко мне уехать не пришлось. Путь перерезала машина; из нее выскочили двое парней с пушками и увели наш груз, а я, как дурак, остался стоять посреди улицы.
— Кто сейчас заведует складом? — спросил я.
— Все тот же парень — Херринг, мистер Херринг, — ответил Хоган.
— Да, я его помню, — сказал я. — Нервный такой тип, все время кашляет и сплевывает.
— Точно, кашляет и сплевывает, — подтвердил Хоган.
Выяснять было больше нечего. Некоторое время мы сидели молча.
Хоган посмотрел на наши бесстрастные лица и робко спросил:
— Надеюсь, ребята, вы не думаете, что я замешан в этом деле? Честное слово, я сказал все, что знал.
Я успокоил его:
— Все в порядке, Хоган. Мы тебя ни в чем не обвиняем. Мы только хотим, чтобы ты рассказал нам, где мы можем найти двух ублюдков и научить их уважению, а заодно вернуть наш груз. Мы никого не обвиняем.
— Я точно знаю, что где-то видел их раньше. — Хоган поскреб небритый подбородок. Он пожал плечами, досадуя на свою бестолковость. — Вот тупая голова! Не могу вспомнить, где их видел, но уверен, что это было в одной из болтушек в Вест-Сайде.
Я спросил:
— А сколько болтушек ты посещал за последние несколько месяцев?
Хоган продолжал скрести щетину на тяжелом подбородке.
— Пять… может быть, шесть или семь.
Макси нетерпеливо встал:
— Ладно, хватит болтать. Поехали. Мы весь день только дурака валяем и больше ничего не делаем. Мы должны вернуть свой груз.
Патси прибавил:
— Когда мы поймаем этих ублюдков, то закопаем на шесть футов в землю.
Мы сели в «кадди» и поехали в Вест-Сайд.
За два часа Хоган успел заглянуть в пятнадцать разных заведений.
«Кадди» медленно полз вдоль темной Гудзонской улицы, когда Хоган взволнованно указал в окно.
— Это местечко мне знакомо! — воскликнул он. — Давайте зайдем. Кажется, я видел их именно здесь, «У Фитцджеральда». Тут бывают гудзонские докеры.
Косой лихо свернул с дороги и влетел на тротуар, как Тай Кобб,[33] одним прыжком приземляющийся в базе.
Во главе с Хоганом мы вошли в болтушку.
Болтушка «У Фитцджеральда» была типичным заведением для Чертовой кухни. Большое помещение, обставленное только самым необходимым — стойкой бара и несколькими столиками, рассеянными неподалеку. Суровая атмосфера этого места напоминала о речных доках. Посетителей было человек двадцать — портовые грузчики, водители грузовиков и мелкие преступники, в основном ирландцы. Пока мы шли к расположенному невдалеке столику, они смотрели на нас с оскорбительным безразличием. Хоган огляделся по сторонам:
— Здесь их нет, но мне кажется, это то самое место, где я их видел.
Мы заказали двойное виски.
Отхлебывая из бокала, Хоган уверенно подтвердил:
— Да, это то самое место. Теперь я точно вспомнил.
Макси устало сказал:
— Ладно, посидим здесь немного. Надеюсь, ты знаешь, о чем говоришь, и два этих сукиных сына все-таки появятся.
Мы сидели, пили и вели бессвязный разговор, который растянулся, как мне показалось, на целые часы. Время от времени в баре появлялись новые посетители. Наконец наше терпение было вознаграждено. Двое молодых людей, оба немного навеселе, вошли в зал и направились к стойке бара.
Хоган возбужденно зашептал:
— Вот они, вон те ублюдки; они пришли.
Он в волнении указал на них пальцем.
Макси предостерег:
— Ладно, Хоган, мы все поняли, не дергайся; и не надо так орать на весь зал.
Мы подошли к бару и окружили новых посетителей. Один из них обернулся. Похоже, он почувствовал, что вокруг него сгущается опасность. Он обеспокоенно огляделся по сторонам. Он узнал Хогана. Он понял, для чего мы здесь. Я следил за его правой рукой. Она незаметно скользнула в боковой карман. Я держал большой палец на кнопке ножа. Он уже наполовину вытащил руку, сжимавшую рукоятку пистолета. Я нажал на кнопку. Шестидюймовое лезвие просвистело в воздухе. Нож глубоко вошел ему в руку. Он вскрикнул от боли. Пистолет упал на пол.
Все безмолвно, словно зачарованные, смотрели на кровоточащую руку парня. В зале повисло мертвое молчание. Потом мы услышали два звука — удар, который Макси влепил в челюсть второму парню, и стук его головы, ударившейся об пол.
— Пошли, ублюдки, — прорычал Макси.
Парень с раненой рукой заколебался. Макс схватил его за воротник и толкнул вперед так, что он пролетел через весь зал до самого выхода. Это было похоже на то, как бармен пускает кружку с пивом на противоположный конец стойки.
Второй парень лежал на полу и мрачно отказывался встать.
— Чтоб вы сдохли, вшивые ублюдки.
Патси ударил его ногой. Он застонал и поднялся с пола, держась руками за живот. Косой и Патси потащили его наружу.
Мы затолкали обоих на заднее сиденье «кадди» и влезли следом. Всю дорогу парни неподвижно лежали у нас под ногами. Когда мы втолкнули их в заднюю комнату, они превратились в двоих испуганных детей.
Парень с окровавленной рукой захныкал:
— Отпустите нас, ребята, мы друзья Оуни Мэддена.
— Вы знали, что Оуни входит в Синдикат, и все-таки не проявили уважения, — сказал Макси. Он слегка ударил парня по зубам.
Тот испуганно пригнулся к полу.
— Мы были пьяны, — всхлипнул он.
— Нам сделали наводку, — глотая слезы, добавил второй парень.
Они оба плакали и просили их пощадить.
— Отпустите нас, ребята. Обещаем, мы вас будем уважать, — бормотал один из них.
— Ладно, паренек, значит, вы готовы все нам рассказать? — спросил я.
Тот быстро кивнул:
— Да-да, мы все расскажем. Только отпустите нас.
Они назвали нам имя человека, который сделал им наводку, — мистер Гордон — и адрес места, куда они доставили похищенный груз.
— Мы научим хорошим манерам того парня, который подкинул вам эту работенку, — сухо сказал Макси.
— Скажите, ребята, а вы не разбавляли зелье перед тем, как его отвезти? — спросил я.
— Нет-нет, мы к нему даже не притрагивались, честное слово.
Второй парень добавил:
— А когда бы мы смогли? Мы доставили груз через полчаса после нападения на грузовик. Честное слово. Разрази меня бог, если я вру.
— Так, значит, вас навели? — переспросил я.
— Да, мы уже сказали, его зовут Гордоном. Мы встретили его в болтушке. Он сказал, что это пустяковое дело. Мы не знали, что груз принадлежит Синдикату, честно, не знали. А то бы мы не подошли к нему даже на милю.
— Мы знаем, что с Синдикатом лучше не связываться, — подтвердил второй парень.
Я решил попытать счастья:
— А как он выглядел? Такой маленький и тощий, с усиками?
— Да, это он, — быстро ответил первый парень.
— Перед тем как заговорить, он каждый раз прочищает горло? — продолжал я. — Как будто все время нервничает?
— Точно, и потом все время сплевывает.
Я насмешливо спросил Макси:
— Не стоит ли нам нанести визит нашему другу мистеру Херрингу?
Макс мрачно кивнул.
— Пока мы вас отпустим. Обещаете не вмешиваться в наши дела и держать рот на замке? — спросил я.
— Обещаем, честное слово.
— Клянусь Господом, — торжественно заявил другой парень.
— Ладно, проваливайте! — проворчал Макс.
Я сказал:
— Минуточку.
Я наклонился к Максу и прошептал несколько слов ему на ухо.
— Ладно, ладно, — ответил он нетерпеливо.
Я повернулся к двум парням:
— Мы задержим вас еще на часок, а потом отпустим. Мы хотим, чтобы вы совершили с нами небольшую поездку.
— Пошли, хватит с ними трепаться, — резко сказал Макс. — Что толку нежничать с этими ублюдками.
Парень с порезанной рукой съежился.
Я успокаивающе улыбнулся:
— Не волнуйся, малыш, это не поездка в одну сторону.
Он смотрел на нас недоверчиво.
Я продолжал:
— Все, что нам нужно, — вы должны опознать этого Гордона.
Макси подтолкнул его и сказал:
— Ступай вперед и веди себя как хороший мальчик, а не то…
Мы сели в машину. Когда мы подъехали к складу, я сказал Косому:
— Посиди здесь с этими парнями, пока мы тебя не позовем.
Патси условным сигналом два громких удара и три тихих постучал в дверь мрачного здания торгового склада на Западной улице. Макси вынул из кармана монету, поскреб ею по стене и нетерпеливо сказал:
— Ладно, давай открывай.
Массивная дверь со скрипом отворилась и обдала нас спертым запахом, стоявшим внутри помещения. За дверью было темно.
Макси прорычал:
— Какого черта тут нет света?
В проеме появился едва заметный силуэт невысокой худой фигуры. Мужчина нерешительно прочистил горло.
Он прошептал:
— Это ты, Макси?
— Да, Херринг, а ты кого ждал? Призрака Безумного Мика? — съязвил Макси.
— Надо быть осторожным. Ты же знаешь, Макси, у нас здесь ценные грузы, — примирительно сказал Херринг.
— Но ведь у вас есть охрана, верно? — возразил Макси. — Кстати, где эти ребята?
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |