— Не говорите со мной в таком тоне. Я вас не боюсь, и мне наплевать на то, что вы гангстеры. — Мориц положил руку на плечо своего партнера. — Мистер Краунинг объяснил мне, кто вы такие, а мистер Сальви кое-что рассказал о вашей крупной криминальной организации.
— И что вы собираетесь делать? — спросил я.
— Похоже, что порядочные граждане сейчас бессильны, но я поговорю об этом со своим сенатором.
— Порядочные граждане, которые водят дружбу с Сальви и мошенничают на пару с пройдохой Краунингом?
Он хотел мне что-то ответить.
Зазвонил телефон. Я взял трубку. Это был Фитц из мэрии.
— Все идет замечательно. Председатель собрания переметнулся на другую сторону; теперь он наш. Он дубасит по голове работодателей. Он говорит, что мэру уже надоел весь этот бедлам. Работодатели поняли, что у них связаны руки. — Фитц рассмеялся. — Я думаю, они ждут только слова от этого дерьмового ублюдка, Краунинга, чтобы подписать договор.
— Краунинг здесь, — сказал я.
— Он у вас? — взволнованно воскликнул Фитц.
— Да, он здесь. Ты не можешь подозвать к телефону представителя от группы работодателей?
— Конечно, могу, он тут, наверху.
— Тогда сходи за ним, Фитц. Мой друг Краунинг с ним поговорит.
— Ладно, не вешайте трубку.
Я стал ждать, держа в руке трубку.
Вмешался Мориц:
— Мистер Краунинг не будет говорить ни с кем по этому телефону.
Я кивнул Патси. Он ударил Морица левой в живот. Тот согнулся пополам. Патси выпрямил его ударом правой в челюсть. Мориц отлетел назад и распластался по перегородке.
В трубке послышался голос:
— Мистер Краунинг у телефона?
Я кивнул верзиле.
Он медленно взял трубку. Он сказал собеседнику на другом конце провода:
— Нет, я ничего не могу поделать, ни от кого нет помощи. Придется бросить это дело. Да, мое мнение — надо подписывать договор. — Краунинг устало положил трубку и спросил: — Теперь мы можем идти? Все эти волнения выбили меня из колеи.
— Пока нет, — ответил я. — Осталось еще немного.
— Как сказал младенцу рабби, раскрывая свой нож, — вставил Макси.
— Рабби тут не подходит, — сказал я. — Скорей уж мохель.[31]
Я посмотрел на Краунинга. Он сидел с отрешенным видом. Он не обращал никакого внимания на Морица, все еще ошеломленно сидевшего на полу.
— Не хотите угостить своего партнера? — спросил я Краунинга, указывая на разбавленное виски. — Может, и сами пропустите рюмочку-другую?
Келли взял бутылку и налил два полных бокала. Он дал один Краунингу, который тут же залпом его опрокинул. Потом Келли заботливо наклонился к Морицу и поднес бокал к его губам. Тот медленно выпил. Я показал Келли, чтобы он налил им еще. Те поблагодарили его и снова выпили.
Мы ждали. Первым заснул Мориц. Краунинг чуть не вывалился из кресла. Я успел его поддержать и аккуратно положить на пол.
Мы посидели еще минут пятнадцать. Зазвонил телефон. Я ответил. Звонил Фитц, и голос у него был ликующий:
— Чертов договор подписан!
Я сказал:
— Отлично, замечательно.
Он добавил:
— С вами хочет поговорить Джимми.
Тот сказал:
— Ребята, я хочу поблагодарить нас за то, что вы для нас сделали.
Я ответил:
— Все в порядке, Джимми. Это пустяки.
— Как только у нас в кассе появятся деньги, я верну вам все, что вы нам одолжили.
— Об этом позаботятся другие, Джим. Можешь не волноваться. Один из наших людей будет у вас секретарем и кассиром.
— О! — сказал он.
В его «О!» прозвучало некоторое удивление.
Я сказал:
— Эй, Джим, ты еще там?
— Да.
— Прости, Джим, но так обстоят дела. Тебе придется жить в реальном мире.
— Да, я понимаю.
— Пошли, — сказал Макс.
Мы направились к двери. Макс спросил:
— Может, дать Келли немного баксов?
Я покачал головой:
— Он о себе уже позаботился.
— Правда? — удивился Макс.
— Да, можешь сам в этом убедиться.
Мы обернулись на Келли, который тщательно обшаривал карманы Краунинга и Морица.
Глава 37
На Бродвее была толкотня. Мы, прокладывая себе путь сквозь густую толпу, выходившую из театров, зашли в «Хикори-Хаус», чтобы перекусить солидной порцией бифштекса.
Макси позвонил из ресторана в главный офис. По телефону мы получили указание немедленно отправляться в Чикаго «полностью экипированными».
Наскоро поев, мы поспешили к нашему «кадди», стоявшему в гараже, и спрятали в тайнике между шасси наши пушки и «свинцовый душ».
В семь тридцать вечера мы были уже в пути. Мы менялись за рулем, чтобы ехать как можно быстрее. В полдень следующего дня у нас была назначена встреча в «Цицероне». Менди, Триггер, Мускул и другие члены Синдиката, выехавшие из Нью-Йорка в то же время, отстали от нас на два часа.
Мы пообедали вместе с Капоне, Фишетти, Рикко и Малышом Луи.
Мы пролили много свинца и оставили свои мрачные следы на улицах Чикаго.
Вернувшись в Нью-Йорк семнадцать часов спустя, мы сразу поехали в бани гостиницы «Пенсильвания». Мы проспали там пятнадцать часов.
В три часа утра я оставил в банях Макса, Патси и Косого и взял такси. Проезжая по Седьмой авеню и Бродвею, я пытался вспомнить, сколько дней я отсутствовал. Прошло уже четыре дня, как я не видел Еву. Мне было интересно, переехала ли она в мой номер. Я спросил себя, не все ли мне равно. Нет, не все равно, ответил я. Было бы прекрасно, если бы сейчас она ждала меня.
Господи, мне надо бы ей что-нибудь купить! Я чувствовал себя как муж, возвращающийся домой из деловой поездки.
Черт меня возьми, но что это была за поездка! Какое грязное, отвратительное ремесло. На мгновение я увидел самого себя в Чикаго. Это было неприятное зрелище. Меня вдруг охватил острый приступ угрызений совести. В первый раз туман моих самоуспокаивающих рассуждений рассеялся. Я уже не был тем крутым, отчаянно смелым парнем, которым всегда себя представлял. На один головокружительный момент мои сомнения превратились в страх, почти в истерику.
Я окунулся с головой в чудовищный кошмар. С каждой минутой он становился все безумнее. Страшный мираж мерцал у меня перед глазами — тряпичные куклы, танцующие и кричащие под монотонное «тра-та-та, тра-та-та» автоматных очередей, которые широким веером прошивают их насквозь, пока не наступает мертвое молчание. Это молчание было еще хуже, чем крики и монотонный треск очередей. Оно разрывало мне внутренности.
Я почувствовал себя на самом краю — на краю какой-то неизвестности. Меня тошнило. Меня выворачивало наизнанку. Я больше не мог держать это в себе. Меня вырвало на пол такси. Выйдя у подъезда гостиницы, я дал водителю лишних двадцать долларов за беспокойство.
Я подошел за ключом к стойке.
Меня перехватил Суини, управляющий гостиницей. После обмена приветствиями он сказал:
— Эта куколка переехала к вам в номер. Она сейчас наверху.
— Хорошо, спасибо, Суини.
Я взял ключ и поднялся к себе. Тихо открыл дверь. В номере было темно. Я на ощупь прошел в ванную, умылся и надел свежую пижаму.
Я влез под одеяло. Сладкая дрожь подкатила к моему горлу. Она была здесь. Она прижалась ко мне ближе. Она обвила меня всем телом. Она прошептала:
— Привет, Тутси.
Я лежал, испытывая одновременно печаль и счастье. Она запустила пальцы в мои волосы. В ее объятиях я чувствовал себя в полной безопасности. Я словно находился в чистом и святом убежище.
Она промурлыкала:
— Тутси, скажи что-нибудь.
Единственное, что я мог придумать, было:
— Ева, я люблю тебя.
Она вздохнула и больше не задавала никаких вопросов.
Я заставил Еву бросить свои танцы, и почти все дни мы проводили вместе. Я наслаждался ее обществом. Я никогда не думал, что смогу чувствовать себя довольным и счастливым с одной женщиной. Но теперь это было так. Мне нравилось покупать с ней одежду и все, что ей хотелось иметь.
Мы вместе ходили в театры, клубы, рестораны, на скачки. Чем больше я ее узнавал, тем больше испытывал к ней искреннего восхищения и уважения. У нее был своеобразный склад ума. Она ничему не удивлялась. Она везде чувствовала себя как дома. Она знала все на свете. Ко мне она относилась с нежностью и страстью. На других она смотрела немного свысока, и это было отличительной чертой ее характера. Мне нравилось, как она одевалась. В любом костюме она выглядела безупречно.
Меня мало волновала ее прошлая жизнь. Она тоже никогда особенно не интересовалась моей. Я настоял на том, чтобы она перестала носить свои нелепые резиновые подкладки. Она объяснила, что надевала их только ради работы.
В течение нескольких месяцев после поездки в Чикаго не происходило ничего важного. Потом мы получили известие, что Сальви и его партнер Вилли создают проблемы для профсоюза. Мы отправились в их штаб-квартиру в «Райский сад». Они вели себя вызывающе. Они не хотели ничего слушать.
Это произошло через несколько дней. Сальви полез на рожон. Он отправил в больницу Джимми, профсоюзного представителя, поранив его ножом для колки льда. Нам «предложили» избавиться от Сальви и его партнера.
Я должен был увезти Еву из города по двум причинам: во-первых, я не хотел, чтобы она оказалась как-нибудь замешана в мои дела в том случае, если бы операция с Сальви прошла не совсем гладко; во-вторых, ее присутствие действовало на меня слишком расслабляюще. Как-то раз она рассказала мне о своем доме и родителях, живших в Северной Каролине. Я дал ей две тысячи долларов и отправил ее навестить родных.
В тот же день мы отправились в «Райский сад», чтобы оценить обстановку. Заведение оказалось закрыто. На улице было слишком много прохожих, поэтому мы не стали взламывать дверь. Мы зашли в закусочную на углу и взяли себе сандвичи с картофельным салатом.
За едой я предложил:
— Косой мог бы съездить за Джейком и привезти его сюда вместе с отмычками.
— Верно, он поможет нам открыть эту чертову дверь. Мы подождем тебя здесь, Косой, — сказал Макси.
Косой недовольно проворчал, проглотил свой сандвич и вышел.
Через полчаса он вернулся вместе с Джейком Пронырой. На лице Проныры сияла широкая улыбка.
Мы вернулись вместе с Джейком к запертой двери.
Он вынул связку отмычек и приступил к работе.
— Эта чертова дверь закрыта изнутри, — прошептал Джейк. — В заведении кто-то есть.
Он вытащил перочинный нож и раскрыл тонкое длинное лезвие. Джейк стал ковыряться и ворочать ножом в замочной скважине. Мы услышали, как ключ упал на пол. После недолгих манипуляций с отмычками дверь открылась.
Когда мы вошли внутрь. Макс прошептал:
— Запри за нами, Джейк.
Внутри стояла кромешная тьма. Мы не видели ни зги. Я пошарил по стене в поисках кнопки или выключателя. Я нащупал на стене кнопку и шепнул об этом Макси.
Он сказал:
— Ладно, доставайте пушки.
Я нажал кнопку.
Вспыхнул свет. Мы стояли впятером в ярко освещенной комнате. Пять стволов смотрели в пол. В комнате царил хаос. На полу был распростерт Теодор по кличке Фэйри. Вокруг него разлилась лужа крови. Справа от него лежал Вилли Обезьяна. Его лицо было сильно избито. В кресле сидел Большой Майк с бейсбольной битой в руке. Я посмотрел на него внимательнее. Казалось, что он в стельку пьян. Я потряс его за плечо.
Он посмотрел на меня затуманенными глазами.
— Что случилось, Майк?
Макси потряс его снова.
Он ничего не отвечал. Он находился в шоке.
Макси отвесил ему хлесткую пощечину. Это привело его в чувство. Он выронил биту. Он начат плакать; крупные слезы потекли по его щекам. Плач перешел в рыдание.
— Как я мог? Как я мог ввязаться в этот ужас?
Слезы жалости к себе текли по его лицу. Он встал. Он посмотрел на нас.
— Я всегда был честным, законопослушным бизнесменом, пока не появился этот сухой закон. — Он снова залился слезами. — Я каждое воскресенье ходил в церковь. — Майк заломил руки. Рыдания заглушали его слова. — А теперь я связался с убийцами и гангстерами.
Слезы текли из него неудержимым потоком. Его широкие плечи сотрясались от горя.
— Хватит этого дерьма, — осадил его Макси. — Расскажи нам, что тут произошло.
Майк не отвечал.
Я сказал:
— Слушай, Майк, возьми себя в руки. Кто сделал это с Фэйри? Сальви?
Майк снова сел и начал бормотать:
— Да, вчера, когда мы уже… уже закрывались. Фэйри и я подсчитывали суточную выручку. Тут заявились Сальви и Вилли и потребовали пять тысяч долларов. Фэйри вышел из себя. Он расцарапал лицо Сальви и сказал, чтобы тот убирался к черту. Сальви сразу взбесился, может быть, он что-нибудь вколол себе перед этим, я не знаю. Он вытащил нож и начал убивать им бедного Теодора. Это было ужасно.
Майк закрыл лицо руками, словно хотел заслониться от этого зрелища.
— Ладно, а что случилось с нашим другом Вилли?
Макс потряс Майка за плечо.
— Я не знаю, — ответил он слабым голосом. — Кажется, я схватил биту и начал ею размахивать. Он мертв?
Майк со страхом посмотрел на нас.
Я наклонился и осмотрел Вилли:
— Ты его здорово избил, но мне кажется, что он оклемается.
— Слава богу, — пробормотал Майк. — Я сидел здесь, не зная, что мне делать. — Он посмотрел на нас с надеждой. — Что мне делать? Я хочу бросить этот бизнес. Я больше не хочу им заниматься. Я сыт этим по горло.
Макс и я взглянули друг на друга. Я кивнул и прошептал:
— Ладно, возьмем заведение у этого шмака.
Макс встал прямо перед Большим Майком:
— Вот что я хочу тебе предложить, Майк. Обычно мы никогда не платим отступные. Наверное, тебе это хорошо известно.
— Да, Макси, — кивнул Майк. Он смотрел на нас встревоженно.
— Мы избавимся от тела Фэйри. Не волнуйся, мы устроим ему хорошие похороны. Потом мы позаботимся о Вилли. — Макси толкнул его ногой. И мы дадим тебе пять штук в качестве выкупа за заведение. Договорились?
Большой Майк печально поднял голову.
— Но, Макси, — сказал он жалобно, — это место стоит пятьдесят штук.
— Пяти будет вполне достаточно, — твердо ответил Макс.
— Хорошо, — безжизненно сказал Майк.
Макси вытащил пачку денег, отсчитал пять тысяч и протянул их Большому Майку. Я набросал договор, оформляющий сделку на покупку недвижимости. Майк его подписал.
— Спасибо, ребята, — сказал он. — Я ухожу на покой до тех пор, пока не отменят сухой закон.
В первый раз на его губах появилась улыбка.
— Не дай бог, если его отменят, — отозвался Косой.
— И не забудь, Майк, — предупредил я. — Рот держать на замке.
— Вы меня знаете, ребята, я не стану болтать, — ответил Майк.
— Да, Майк, ты хороший парень, — сказал я.
— Теперь я могу идти?
— Да, ты можешь идти, — ответил Макс.
Большой Майк облегченно вздохнул и направился к выходу.
У дверей он махнул нам:
— Спасибо, ребята. До встречи.
В этот же день, чуть позже, мы завернули Фэйри в большой ковер. Косой съездил за грузовиком Клеми и доставил его в похоронное бюро. Пит, как всегда, оформил нужные бумаги, и мы устроили Теодору достойные похороны.
Мы привели в чувство Вилли и отвезли его в гостиницу к Эдди. Доктор занялся его лечением.
— Зачем возиться с этим ублюдком? — спросил Косой. — Я думал, мы собирались его прихлопнуть.
— Он нужен нам как приманка, — объяснил я. — До поры до времени мы будем лучшими друзьями Обезьяны.
«Райский сад» открылся вечером, как обычно. Мы проинформировали сотрудников заведения, что купили это место и что все будет идти по-прежнему.
Я сказал Толстяку Мо, чтобы он пересылал все сообщения в «Райский сад», который будет нашей временной штаб-квартирой.
Через неделю, когда Вилли Обезьяна смог передвигаться, мы пригласили его в «Райский сад», сказав, что он может находиться здесь как дома, если только будет хорошо себя вести.
Макси убеждал его:
— Мы не держим зла против тебя или Сальви. Мы — деловые люди; забудем прошлые обиды.
Поначалу Вилли проявил некоторый скептицизм. Он держатся от нас в стороне. Потом стал время от времени к нам заходить, чтобы перекусить или выпить. Наконец он отбросил все свои опасения и сделался нашим завсегдатаем.
Как-то вечером заявился местный коп и подозрительно уставился на нас. Он спросил, где Майк и Фэйри. Макси объяснил, что мы купили это место на законных основаниях. Я показал ему листок бумаги, на котором расписался Большой Майк. Копу документ не понравился.
— Это незаконно, — сказал он.
— Да нет, все законно, — возразил Макс. Он протянул ему пять сотен и спросил: — Каждый месяц, идет?
Коп усмехнулся.
— Да, теперь все законно, — сказал он с улыбкой. — Я загляну к вам через месяц.
Все было очень просто. Еще проще мы уладили дела с землевладельцем.
В течение нескольких недель о Сальви не было ни слуху ни духу. Мы знали, что Вилли с ним в контакте, но не задавали ему никаких вопросов, чтобы не вызывать подозрений.
Мысль о незаконченном деле меня тревожила, хотя наша новая штаб-квартира оказалась и прибыльной, и уютной. Заведение давало больше трех тысяч в неделю. Имевшийся под рукой бар и все прочие развлечения, казалось бы, должны были настраивать меня на благодушный лад. Но вместо покоя я все время чувствовал себя на взводе. Вероятно, все дело было в том, что на нас висела «работа» и мы хотели поскорее с ней покончить. Это являлось моим самым горячим желанием. Мне хотелось вернуть себе Еву.
После стольких лет в бизнесе я начал испытывать беспокойство и нервозность. Я подумывал о том, не нора ли уйти на покой. Почему бы и нет? Я отложил довольно зелени, больше ста штук в надежных сейфах.
Да, я всерьез подумывал о том, чтобы расстаться с бизнесом. Может, дело было в нервах, может, в Еве. Что-то меня тревожило. Возможно, единственной причиной была эта затянувшаяся игра в кошки-мышки с Сальви. Кто знает? Я смотрел на Макса, Пата и Косого. Теперь, когда я об этом думал, мне стало казаться, что и им тоже не по себе. Патси и Косой однажды вечером повздорили из-за одной певички, Розы. Как они могли клюнуть на такой фрукт? Никто не мог сравниться с Евой. Я спрашивал себя, что она сейчас делает одна.
Прошла еще неделя, потом как-то вечером Обезьяна подсел к нам за столик.
— Ты в ладах с Сальви, Макс? — спросил он.
— Что значит «в ладах»? Если ты хочешь сказать, что мы ничего против него не имеем, то да, это так. А что?
— Сальви связался со мной прошлой ночью. Он без гроша.
— Он может прийти сюда и найти здесь приют и помощь, так же как и ты.
— Я не знаю, можно ли это сделать, — покачал головой Обезьяна.
— А что такое? — спросил я. — В чем проблема?
— В том, что он снова сидит на игле, и, как только он вкалывает себе новую дозу, этого сукиного сына так и тянет поиграться со своим ножичком для колки льда.
Я сказал:
— Пусть решает сам. Если он будет нормально себя вести, то может прийти сюда и получить еду, выпивку и немного баксов.
Макс слегка улыбнулся:
— Ты ведь его друг, верно?
Обезьяна молча кивнул.
— Ты должен присмотреть за ним, чтобы он не выкидывал номеров со своим ножичком.
— Значит, предложение остается в силе, Макс?
Однако Обезьяна был насторожен. В его взгляде все еще сквозило подозрение.
— Думаю, мы сможем так или иначе решить этот вопрос. — Макси сделал вид, что не совсем уверен. — На недельку-другую у нас будет небольшое дельце за городом. Нам нужен человек, который взял бы на себя это заведение. — Макс улыбнулся. — Если тебе нужно это место, то оно твое. Можешь согласиться, можешь отказаться. Мы бы предпочли скорей тебя. Ты знаешь это место, его постоянных посетителей, всю кухню.
Обезьяна колебался, но было видно, что предложение доставило ему удовольствие. Некоторое время он обдумывал его. Наконец клюнул. Мы оставили его наедине с новыми обязанностями. Он просиял от радости, когда мы попрощались с ним и сказали:
— Пока, увидимся через две или три недели.
Мы отправились к Джейку. Мы поговорили с Джейком, Трубой и Гу-Гу. Мы сказали, что хотим следить за «Райским садом» днем и ночью. Мы оставили им наш телефон у Солли в Джерси, чтобы они держали нас в курсе и сообщили, как только появится Сальви.
Мы провели несколько скверных дней на другом берегу реки, пока однажды утром нам не позвонил взволнованный Джейк:
— Он появился, но приезжать сюда нельзя. Мне надо с вами поговорить.
В четыре утра мы встретились с Джейком в Ньюарке, в задней комнате болтушки Лонги.
Джейк был возбужден.
— Дело плохо, лучше с ним не связывайтесь. Сальви появился, но он что-то почуял. Он не такой болван, как Обезьяна. Он раздал разным людям несколько писем, чтобы те передали их окружному прокурору и полиции, если что-нибудь случится с ним или Вилли.
Мы с Максом обменялись обеспокоенными взглядами.
— Лучше его не трогайте, ребята. Иметь дело со Змеей — все равно что хватать уголья из печки, — предостерег Джейк.
— Теперь точно надо действовать, и очень быстро, — сказал я.
— Почему? — удивленно посмотрел Макс.
— Ты представляешь себе, скольким людям Сальви перешел дорогу за эти годы?
— Ну и что? — спросил Макс.
— А то, что, если один из них решит разобраться с ним сейчас, кому придется все это расхлебывать?
— Да, ты прав, Лапша, — сказал Макс.
— Кончено, прав. Если один из его врагов окажется поумнее, он не будет колебаться, мигом разберется с Сальви и останется при этом чистым. Письма Сальви свалят всю вину на нас.
Макс нахмурился:
— Да-да, ты абсолютно прав. Мы влипли в дерьмо.
— Надо все обдумать, Джейк, — сказал я. — Продолжайте пока слежку. Держите нас в курсе.
— Будьте осторожны, ребята.
Джейк был действительно встревожен.
Я невесело рассмеялся:
— Не волнуйся, Джейк. Мы что-нибудь придумаем.
— Пока меня нет, за заведением следит Труба.
— Хорошо, Джейк, ты и Труба не спускайте с него глаз, — сказал Макс.
На следующий день мы хмуро играли в карты в задней комнате болтушки Лонги, ожидая известий от Джейка. Наконец он появился вместе с Трубой.
Труба сказал:
— Сальви приобрел подержанный «крайслер».
— И?.. — нетерпеливо спросил Макси, когда Труба и Джейк стали наливать себе из бутылки.
Труба быстро проглотил выпивку и продолжал:
— Больше почти ничего. Прошлым вечером он приехал в «Райский сад» около девяти. Совещался о чем-то с Вилли Обезьяной. Я видел, как он похлопывал Обезьяну по спине и смеялся. Потом стал ходить по заведению с таким видом, точно оно ему принадлежит.
Макси мрачно улыбнулся:
— Ладно. Что еще, Труба?
— Почти ничего. Он устроил переполох среди обслуживающего персонала и других работников. — Труба задумчиво почесал в затылке. — Да, а потом он повздорил с этой певичкой Розой насчет того, что она строила глазки одному из посетителей. — Труба улыбнулся, увлеченный новой мыслью. — Ты знаешь сестриц-чечеточниц, которые участвуют в вашем шоу, Макси?
Тот кивнул.
— Вот было бы забавно переспать с близняшками, — мечтательно сказал Труба.
— К черту близняшек, — раздраженно оборвал Макс. — Что еще?
— Еще? Закрыв заведение, как обычно, в половине пятого, Змея и Обезьяна отправились в гостиницу на Пятьдесят шестой улице. Они взяли комнаты на восьмом этаже. На том же, где живут близняшки. — В голосе Трубы прозвучала зависть.
— Как тебе удалось узнать, что они и близняшки поселились на восьмом этаже? — восхищенно спросил я.
— Я дал монету мальчику-лифтеру. И тот все мне рассказал. — Труба скромно улыбнулся. — Это было совсем нетрудно.
— Ладно, Труба, спасибо, вот, возьми, чтобы покрыть свои расходы.
Макси дал ему сотенную бумажку.
— Спасибо, Макс. Нам продолжать слежку?
Макс нахмурил брови. Он взглянул на меня.
Я сказал:
— Да, повисите у него на хвосте.
Мы выпили по одной. Потом Джейк и Труба ушли.
Макс спросил меня:
— Ну, что ты думаешь?
— Прежде всего я думаю, что мы не можем вернуть контракт в офис и сказать им, чтобы они передали его кому-нибудь другому, потому что мы не в состоянии с ним справиться. Верно?
— Разумеется, не можем. — Макс поправился: — То есть мы могли бы это сделать, если бы хотели. Но мы не хотим. Мы должны разобраться сами.
— Конечно, мы разберемся сами, — сказал Патси.
— Господи, конечно, разберемся, — подтвердил Косой.
Я наклонился над столом:
— Значит, с этим вопросов нет. Мы должны закончить дело, и чем скорей, тем лучше. До сих пор мы держали эту парочку на крючке и можем взять их в любой момент, как только захотим.
— Да, как кроликов в загоне, — отозвался Макс.
— Вот именно, мы поймали их в загон. Теперь все дело в этих чертовых письмах, — сказал я.
— Ну и ублюдок этот Сальви, он и вправду змея, — произнес Патси.
— А мы не можем найти тех, кому он отдал письма, и отобрать их? — предложил Косой.
— Не пойдет, — ответил Макс. — Это займет слишком много времени.
— Да, не пойдет, — согласился я, — потому что нам надо действовать очень быстро. Но прежде всего мы должны обеспечить себе железное алиби.
— Если принимать во внимание эти письма, наше алиби должно быть просто несокрушимым, — сказал Патси.
Глава 38
Мы просидели за столом у Лонги несколько часов, обсуждая план действий. Выпили две бутылки «Маунт-Вернон». Потом бармен принес нам третью, все за счет заведения. Я открыл зарешеченное окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Начинало светать.
Не знаю почему, мои мысли сосредоточились на решетке. Да, вот оно, подумал я. Если бы мы оказались за решеткой, это было бы замечательное алиби. Солли может такое устроить. У него в руках полицейское управление и чуть ли не вся власть в городе. Я вернулся к столу. Мы продолжили обсуждение. Я шепотом предложил свой план.
— Да, это годится, Лапша, — согласился Макс.
Пат и Косой кивнули.
— Я позвоню домой Солли, — сказал я.
Я бросил монетку в висевший на стене телефон и назвал номер.
Мне ответил сонный голос Солли.
— Это Лапша. Прости, что тебя разбудил.
— Все в порядке, Лапша. В чем дело?
— Надо обсудить кое-что. Мы сейчас приедем.
— Ладно.
За чашкой черного кофе с анисовым ликером я объяснил Солли, что нам от него нужно.
— Не забудь про глушители и про номера Джерси на машине.
В течение всего разговора он понимающе кивал.
— Да, разумеется, я обо всем позабочусь, — говорил Солли. — Это займет у меня часа три-четыре. Встретимся у меня ровно в три.
Я позвонил Джейку. На шифрованном языке я объяснил ему, что мы собираемся делать, и попросил нас встретить.
Мы вернулись в Ньюарк и поспали несколько часов.
В три часа мы зашли к Солли. Он спрятал в своем сейфе все наше оружие и деньги.
Солли привез нас в небольшое здание в центре города.
— Ладно, ребята, вот вам ключи. Заведение на втором этаже. — Он усмехнулся. — Теперь вы в деле.
Солли уехал на нашем «кадиллаке».
Мы поднялись на второй этаж. Макси открыл дверь. Мы огляделись. Это было неплохое местечко, дешевое, но полностью оборудованное. Во всю стену висело большое черное табло. По бокам стояли телефоны, столы для игры в кости и игровые автоматы.
— Как, ни одной рулетки? — удивился Косой.
— Это не казино, — сказал я. — Это всего лишь тотализатор.
Минут двадцать мы провели в комнате, играя на разных автоматах.
Внезапно мы услышали сильный шум. Дверь с грохотом распахнулась. В комнату ворвалось пять высоких мужчин.
— Кто здесь хозяин? — сурово спросил один из них. Он был хорошим актером.
— Мы все хозяева, — с улыбкой ответил Макси. Он обвел рукой всех нас.
— Ладно, ребята, вы арестованы за организацию подпольного тотализатора. — Он кивнул одному из своих людей: — Ронни, останься здесь и подожди фургон, чтобы вывезти оборудование в качестве улик. А вы, парни, идите со мной, — махнул он нам. — Вы что, думали преспокойно появиться в этом городе и открыть тотализатор? Мы не допустим в Джерси разгула преступности и азартных игр.
Мы послушно спустились вместе с ним по лестнице и сели в полицейскую машину.
В полицейском управлении наш арест зарегистрировали. Сержант спросил:
— Вам нужен поручитель, парни?
Макси ответил:
— Нет, сержант.
Тот удивленно посмотрел на нас:
— Мне, конечно, все равно, но вам, ребята, придется просидеть взаперти до завтра, пока не откроется магистратский суд. Ночью суды у нас не работают.
Макси безразлично пожал плечами.
Они отвели нас в камеру, расположенную в подвале. Там было довольно тесно, но мы устроились, как могли. В камере оказалось всего две койки, и мы лежали на них по очереди.
Мы курили и разговаривали в кромешной тьме. Время от времени Макси зажигал спичку и смотрел на часы. Время тянулось медленно. Примерно в половине четвертого утра в коридоре раздались шаги. Мы напряженно вслушались.
Шаги остановились у нашей камеры. В замке повернулся ключ.
Голос из приоткрытой двери прошептал:
— По коридору налево.
Шаги быстро удалились.
Мы немного подождали, потом тихо прошли по коридору вниз, пока не уперлись в железную дверь с торчавшим в ней ключом. Макс повернул его в замочной скважине. Дверь со скрипом отворилась. Мы вышли в темный переулок. Он привел нас на боковую улицу.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |