Солли сидел за рулем нашего «кадди».
— Глушители и все ваши вещи под задним сиденьем. — Он вышел из машины и сказал: — До встречи. Удачи вам.
Солли пошел вниз по улице к ждавшему его автомобилю. Я поднял заднее сиденье. Там лежали наши пушки с уже накрученными на ствол глушителями. Я раздал оружие, которое все спрятали под пальто. Мы медленно поехали в Нью-Йорк. Было четыре часа утра, когда Косой припарковался в одном квартале от «Райского сада».
К «кадди» метнулась темная фигура. Я приставил к ее голове ствол. Это был Джейк Проныра.
— Они оба здесь, и с ними еще один парень, — прошептал Джейк.
— Кто третий? — спросил я.
— Не знаю, я никогда его раньше не видел.
— Черт с ним; возьмем и третьего, — холодно сказал Макс. Я посмотрел на Макса. Он качнул головой. У него было каменное лицо. — Берем всех троих, — повторил он резким тоном.
— Вот ключи, они заперли дверь, — сказал Джейк.
Макс взял ключи.
— Ладно, Джейк, теперь уходи.
Проныра поспешил вниз по улице.
Косой остался за рулем работающей машины.
Мы спустились вниз по лестнице, держа пушки наготове.
Макс беззвучно открыл дверь.
Я медленно и тихо притворил ее за собой.
Мы увидели всех троих. Они стояли к нам спиной. Сальви и Вилли пересчитывали на стойке деньги.
Незнакомец следил за ними.
Мы неслышно прошли по ковру.
Они были заняты подсчетом денег.
Мы стояли у них прямо за спиной.
Макс был за Змеей.
Я был за Обезьяной.
Патси был за незнакомцем.
Наши стволы застыли в дюйме от их затылков.
Они увидели нас в зеркале — три пары испуганных глаз.
Мы выстрелили одновременно.
Три выстрела слились в один глухой звук.
Три большие дырки появились в их затылках.
Три пары рук уцепились за край стойки.
— Еще раз, — сказал Макси.
Три руки снова подняли оружие.
Раздался еще один приглушенный звук.
Три пары рук выпустили стойку.
Три скорчившихся тела лежали на полу.
— На всякий случай, — сказал Макси.
Три руки еще раз подняли оружие.
Прозвучал еще один тройной выстрел.
Три тихих, безупречно мертвых тела неподвижно лежали на полу.
Мы поднялись по лестнице, спрятав дымящиеся револьверы под пальто.
— Назад в Джерси, — сказал Макси.
Косой включил первую скорость. «Кадди» плавно выехал на улицу. Косой переключился на вторую скорость. Машина быстрее покатилась по дороге. Косой включил третью скорость. Машина полетела по ночным улицам, подальше от места убийства.
На пароме, посредине реки, мы подошли к перилам и бросили наше оружие на дно Гудзона.
Мы остановили машину недалеко от полицейского участка.
Солли ждал нас.
— Порядок? — спросил он, садясь в «кадди».
— Порядок, — ответил Макси.
Солли уехал.
Один за другим, стараясь держаться в тени, мы прошли по улице и свернули в переулок.
Глава 39
Мы тихо поднялись по лестнице к железной двери и вошли в здание, вслепую нащупывая в темноте ступеньки.
Дверь камеры была открыта. Мы вошли внутрь. Через несколько минут мы услышали шаги. Они остановились у нашей камеры. Мы услышали, как ключ повернулся в замочной скважине. Шаги затихли в конце коридора. Мы испустили глубокий вздох. Я лег на койку. Никто из нас не говорил ни слова.
В семь утра коп принес нам дрянной кофе и сухой хлеб.
В половине десятого мы предстали перед магистратским судом.
— Признаете ли вы себя виновными в организации подпольного тотализатора? — спросил судья.
— Признаем, ваша честь, — ответил я.
— Штраф в сто долларов с каждого или десять дней тюрьмы.
Солли заплатил за нас штраф.
Я сказал секретарю:
— Выпишите нам квитанции.
— Для налоговой полиции? — спросил он, усмехнувшись.
— Вот именно, — ответил я. — Поставьте время и дату.
Солли ждал нас снаружи в «кадиллаке».
Он вернул нам наши деньги. Я отсчитал ему сумму, которую он заплатил за нас в суде.
Мы вернулись в Нью-Йорк.
Макси открыл дверь в заднюю комнату «Толстяка Мо».
Мы попали прямо в объятия поджидавших нас «Четырех кавалеристов». Они сидели за столом и пили виски.
— А мы вас ждем, ребятки, — сказал один из больших парней, сидевших за столом.
— Простите, что заставили вас ждать, лейтенант. Вы как, по делу или просто заглянули в гости? — спросил я, стараясь говорить небрежным тоном.
— Чисто деловой визит, — ответил лейтенант, бросив на меня внимательный взгляд.
Макси посмотрел на бутылку «Маунт-Вернон», которая стояла на столе.
Лейтенант заметил его взгляд.
— Беспокоитесь об этом? — Он поднял со стола бутылку. — Я знал, что у вас тут хорошая выпивка. Не возражаете, если мы немного попользуемся?
— Нет, что вы, лейтенант. Все, что хотите, — ответил я.
Лейтенант иронически поблагодарил, снова наполнил бокал, выпил и прокомментировал:
— Чистый товар. А теперь… — Он помедлил с улыбкой. — Как это говорится на идиш, Макс? Tachlas, да, я вспомнил. Приступим к tachlas.
В устах ирландского полицейского это слово звучало довольно странно. Его поведение изменилось. Его доброжелательность и улыбка стали откровенно фальшивыми. Он протянул Максу письмо:
— Наконец-то я вас поймал, ублюдки. Вот какое письмецо мне принес почтовый голубь.
Четверо этих полицейских были известны от Бронкса до Батерри-стрит. Их прозвали «Четырьмя кавалеристами». Они считались злобными тварями, которые терроризировали как преступников, так и законопослушных граждан. Они славились тем, что любили жестокость ради жестокости. На публике они старались создавать впечатление честных и ревностных полицейских. Но мы знали, что все это чепуха.
Они гребли деньги для себя и собственных начальников. Они собирали дань с болтушек и букмекеров, позволяя в то же время своим друзьям и родственникам заниматься нелегальным бизнесом под их прикрытием. Они действовали силой, как и мы, но у них имелось одно преимущество: на их стороне стоял закон. У них был собственный преступный синдикат. Мы относились к ним без большого уважения, потому что в крайнем случае каждый мог просто откупиться от них деньгами.
Если бы у них была надежда расправиться с нами без борьбы, они давно бы так и сделали, но им не хотелось ввязываться с нами в драку. Они знали, что это будет трудная битва. Потому держались от нас подальше. Разумеется, и в наше время бывали честные полицейские, но «кавалеристы» не относились к их категории.
— Мы искали вас по всем притонам Ист-Сайда, парни. Нам известно, что на время вы расстались с этим заведением. — Он усмехнулся. — Так где вас черти носили?
— Вы знаете, что с нами всегда можно связаться здесь, — сказал я спокойно. — В чем дело, вы хотите нас арестовать? Что за письмо читает Макси?
— Я здесь задаю вопросы, — грубо ответил лейтенант.
Макс закончил чтение. Он закурил сигару, шагнул к лейтенанту и окинул его презрительным взглядом:
— Зачем вы показали мне это письмо, лейтенант? Оно не дает вам никаких прав. Я не обязан отвечать на ваши вопросы, если не захочу. Все, что вы можете, — арестовать нас, но не более того. Больше вы ничего не сделаете, и вы сами это знаете, ребята.
Макси невозмутимо встретил взгляд лейтенанта и передал мне письмо. Я прочел его.
— Лейтенант, — сказал я, — вы можете не сомневаться, что мы выйдем из кутузки сразу, как только вы нас туда засадите. Похоже, вы хотите сказать, что Сальви мертв? Жаль, если это так. Я знаю, что он являлся вашим другом. Но, так или иначе, нас в это время не было в городе и вообще. Посмотрите на вещи трезво, лейтенант, — у нас есть связи, и вы знаете, что они тянутся до самого верха.
Лейтенант слегка изменил тактику. Он улыбнулся:
— Да, я знаю, что у вас есть связи, но сейчас они вам не помогут. Тут не какое-нибудь мелкое преступление. Вам потребуется чертовски хорошее алиби, чтобы выпутаться из этой истории.
— Что касается меня, лейтенант, то я не понимаю, о чем вы говорите.
Макс улыбнулся, сел в кресло и налил себе виски.
— Ладно, Макс, не вешай мне дерьма на уши. Не надо делать удивленный вид и притворяться, будто ты не знаешь, что Сальви, этот ублюдок Вилли и еще один парень были убиты сегодня утром в вашем новом заведении — «Райском саде».
— Меня ничего не удивляет, лейтенант, — ответил Макси. — Правда, откуда мы могли бы узнать об убийстве? Все эту ночь мы просидели в тюрьме в Джерси.
Макси начал рыться в карманах. Между делом он положил на стол пачку денег и продолжал поиски.
— У меня есть доказательство, — сказал я возмущенным тоном. — Вот оно. — Я протянул лейтенанту квитанцию за штраф. — Если не верите, можете позвонить в полицейский участок, — добавил я с улыбкой, — или самому судье.
Лейтенант пытался одним глазом читать квитанцию, а другим следить за тем, как Макс выуживает из пачки денег тысячедолларовый банкнот. Убрав деньги в карман, он оставил штуку баксов на столе. Четверо копов не спускали с нее глаз. Они наблюдали за Максом, как взволнованные зрители за стриптизом «Цыганской розы» Ли.
Лейтенант улыбнулся. Потом рассмеялся. Он понял, что к чему. Он восхищенно покачал головой.
— Черт меня возьми. — Лейтенант взял со стола бокал, все еще посмеиваясь себе под нос. — Ну конечно, у вас есть железное алиби. А я-то думал, что застану вас со спущенными штанами, ребята. — Он небрежно взял тысячедолларовую бумажку и положил к себе в карман. — Ладно, парни. — Лейтенант кивнул своим людям: — Нам пора идти.
Они направились к выходу. У двери лейтенант обернулся:
— Кстати, в своем рапорте я укажу, что мне не удалось вас разыскать. Но пусть ваш адвокат свяжется с окружным прокурором и убедит его снять с вас обвинения, если вы не хотите, чтобы в полицейских участках висели ваши фотографии с надписью «В розыске». — Он помедлил еще немного. — И спасибо… за выпивку.
Лейтенант ушел, продолжая покачивать головой и посмеиваться.
Появился Мо с бокалами на подносах. Он улыбнулся:
— Эти ублюдки уже ушли? Как дела?
— Все в порядке, — сказал Макс.
Мы сидели и пили, не говоря ни слова. У виски был не тот вкус. Оно совершенно на меня не действовало.
Обычно после долгого напряжения пара бокалов меня очень расслабляла. Но на этот раз все было по-другому.
Я не чувствовал никакого облегчения.
Я взглянул на Макса. У него тоже был напряженный вид. Он заметил мой взгляд. Я подумал, догадывается ли Макс, что мне не по себе. Он ответил мне сочувствующей улыбкой.
Я сказал:
— Я хочу уехать ненадолго, устроить себе маленький отпуск.
— Ева? — спросил Макс.
— Да, она сейчас в Северной Каролине.
— Я узнаю, можно ли это сделать. Может быть, нам дадут пару недель на передышку.
— Хорошая идея, — сказал Патси.
— Это чертовски хорошая идея. Просто замечательная, — поддержал Косой.
Макс кивнул:
— Завтра я узнаю.
Нас ждало разочарование. В офисе хотели, чтобы мы поболтались еще пару недель в городе. Слишком многие брали себе отдых в эти дни.
Я позвонил Еве в Северную Каролину. Я разговаривал с ней почти час. Ей было одиноко. Она хотела вернуться. Я сказал, что пока лучше этого не делать. Позже я заеду за ней, и мы вместе отправимся во Флориду. Ей эта мысль понравилась.
Шли дни. Мы не могли уехать, хотя делать было почти нечего. Недели две спустя мы вновь открыли «Райский сад». Мы проводили там большую часть времени. Здесь было много людей, много выпивки и много развлечений.
Мы наняли опытного бармена, хорошо знавшего свое дело. До сухого закона он держал бар в одном из лучших отелей города. Я начал знакомиться со вкусом смешанных напитков и часто по ночам, когда большинство клиентов уже уходило, сидел у стойки, поставив ноги на перила, и дегустировал образцы барменского искусства.
Как-то ночью, часа в три, стоя у бара, я увидел Эдди, который быстро вошел в дверь. Он остановился и огляделся по сторонам. Я махнул ему рукой. Он торопливо направился ко мне, с трудом переводя дыхание. Такое поведение было совершенно не похоже на флегматичного Эдди.
— Что стряслось, Эд, твой отель горит?
— Где Макс? — выдохнул Эдди. — Вы оба должны идти со мной. Машина ждет снаружи.
Мы поспешили в другой конец зала, где Макс сидел за столиком с одной из танцовщиц шоу. Я кивнул ему. Он встал и подошел к нам:
— Что за дела?
— Идемте, — быстро сказал Эдди. — Я расскажу все по дороге.
Он повез нас на запад по Пятьдесят девятой улице, потом поднялся выше по Вест-Энд-авеню и повернул налево к Риверсайд-Драйв.
— Что такого стряслось? — спросил Макс.
— Вы должны избавиться от трупа. Сделать это надо очень быстро, — ответил Эдди.
— Господи, — отозвался Макс. — И это все?
— В самом деле, — удивился я, — к чему такая спешка и секретность?
— Надеюсь, труп не встанет и не сбежит, прежде чем мы до него доберемся? — сказал Макс.
— Что случилось, Эд? — настаивал я.
— Я не должен ничего рассказывать. Это строго конфиденциальное дело. Потому и обратились ко мне. Если произойдет утечка, будут большие проблемы у мэрии и у многих высокопоставленных лиц. Речь идет о важной персоне.
— Ладно, Эд, — сказал я. — Важная персона или не важная, нам это все равно.
— Черви не заметят разницы, — добавил Макс.
Мы прибыли. Эдди припарковал машину. Мы вошли в большое современное здание. Швейцар не хотел нас впускать. Он позвонил по внутренней связи. Получив добро, швейцар извинился:
— Поймите меня, джентльмены, — время для визитов довольно необычное.
Мы поднялись по лестнице. Дверь была приоткрыта, рядом с ней на страже стоял высокий мужчина. Когда мы подошли, он бросил на нас цепкий взгляд, выдававший в нем опытного полицейского.
Эдди обратился к нему:
— Как поживаете, инспектор?
Тот ответил:
— Как поживаешь, Эд?
Только теперь я его узнал. Я уже видел этого парня раньше.
Мы с Максом обменялись взглядами: нам вовсе не хотелось заниматься такой работой вместе с полицейским инспектором. Даже если он в курсе дел и на нашей стороне, все равно это было слишком рискованно. Мы верили в золотое правило — никогда не доверять копам.
Инспектор проводил нас в большую, роскошно обставленную гостиную. Я увидел труп — он лежал в дальнем конце комнаты, завернутый в белую простыню.
Я кивнул Эдди, указав на спальню. Там в кресле сидел мужчина. Когда мы вошли, он испуганно отвернулся. Я его узнал. Он был крупный адвокат и политик, важное лицо в организации Таммани.
Я прошептал Эдди:
— Убери отсюда этого чертова инспектора.
— Он в порядке. Он работает с нами.
— Мне наплевать, в порядке или нет этот ублюдок, только убери его отсюда, — повторил я. — Мы не хотим иметь с ним ничего общего.
Эдди пожал плечами:
— Посмотрю, что можно сделать.
Мы вернулись в гостиную. Инспектор стоял над накрытым телом. Из-под простыни торчала правая рука. Я заметил, что указательный палец искривлен и сплющен, как будто много лет назад его защемило дверью. На соседнем пальце блестело масонское кольцо из желтого металла. Инспектор заметил его одновременно с нами. Он опустился на одно колено и снял кольцо. Его рука дрожала, когда он убирал его в карман.
Инспектор нервно сказал:
— Я хочу, чтобы вы поскорей избавились от тела, парни. Я должен проследить, чтобы…
Макс его перебил:
— Мы сами решим, когда убрать тело, и вы не будете ни за чем следить.
— Ждать нельзя, оставлять его здесь опасно. Его нужно убрать немедленно.
Инспектор снял шляпу и вытер лоб. Он дрожащей рукой надел шляпу, снял ее снова. Потом посмотрел на нас. Ему явно было не по себе.
— Мы не станем убирать его сейчас, — сказал я.
— Жена этого человека, — инспектор трясущимся пальцем указал на спальню, — вернется сегодня утром.
Я пожал плечами.
Инспектор произнес запинающимся голосом:
— Вы должны… должны… очень быстро от него избавиться. Это динамит. Если он взорвется, рухнет все, до самого верха.
Эдди, Макс и я отошли посовещаться в угол комнаты.
— Мы сделаем все по-своему в нужное нам время, — сказал я Эдди.
Макс прибавил:
— И убери отсюда этого чертова инспектора!
— Не могу. Я не знаю, как это сделать. Инспектор замешан в деле, и он хочет убедиться, что с телом будет все в порядке.
— Он с нами не поедет, Эд. Это совершенно точно, — сказал я.
— Он нам не нужен. Все будет в порядке и без него.
— Я ничего не могу поделать, Лапша, — возразил Эдди. — Он должен поехать. Таковы инструкции.
Я посмотрел на Макса. Мы кивнули друг другу.
Я сказал:
— Мне наплевать, какие у тебя инструкции. Этот сукин сын с нами не поедет.
Макс спросил:
— Кто дал тебе задание?
Эдди заколебался.
— Офис, — наконец сказал он.
— Кто именно? — спросил я.
— Я не могу об этом говорить.
— Кто бы ни дал тебе такое задание, он должен знать, что мы делаем дела по-своему, — сказал я.
— Верно, можешь им так и передать, — подтвердил Макс.
Эдди пожал плечами.
— Скажи инспектору, чтобы убирался.
— Ладно, ладно, — пробормотал Эдди.
Он подошел к инспектору. Тот стоял на своем.
— Нет-нет, — твердил он. Инспектор подошел к нам. — Простите, ребята. Я не могу уйти. Я нахожусь здесь для того, чтобы никто не мог увидеть его лица.
— Нам наплевать, кто он такой. Пусть он будет Джимми Уокер или президент Соединенных Штатов. Для нас он просто труп. Не волнуйтесь, мы не станем смотреть на этого парня. Никто не увидит его лица, — сказал я.
— Я должен поехать, — настаивал он.
— Тогда мы отказываемся от этого дела, — ответил я. Эдди подошел ближе:
— Не беспокойтесь, инспектор, они все сделают как надо.
Инспектор бросил на нас долгий взгляд. Потом разгневанно вышел из комнаты.
— Он задет, — сказал Эдди.
— Пусть смажет рану вазелином, — ответил Макс. Макс и я подошли к трупу. Я откинул простыню. Даже мертвым этот парень выглядел довольно привлекательно. Он был средних лет, футов шесть ростом. Его лицо показалось мне знакомым.
Я сказал Максу:
— Кажется, я знаю этого парня. — Я наклонился ближе. — Да, я встречал его на Бродвее. Он любит девочек. Снимает проституток. — Я повернулся к Эдди: — Он — судья или что-то в этом роде?
— Да, этот парень — член Верховного суда.
Я осмотрел его рану. Это было пулевое отверстие в животе. Кровь еще сочилась на пол.
Я сказал Эдди:
— Поищи, нет ли в ванной клейкой ленты, и принеси какие-нибудь тряпки.
Эдди вернулся с полотенцем и изоляционной лентой. Я разодрал полотенце и заткнул им рану. Парень был еще теплым, когда я обматывал его лентой, чтобы полотенце крепко держалось на теле.
Эдди прошептал:
— Вы можете вытащить его прямо сейчас?
— Нет, сейчас не можем, — ответил я.
— Жена этого парня, — Эдди ткнул большим пальцем в спальню, — возвращается сегодня утром.
— Выясни, в котором часу она появится, — сказал Макс. — Мы постараемся убрать его до ее прихода.
Эдди пошел в спальню. Вскоре вернулся:
— Этот парень говорит, что труп надо убрать прямо сейчас. Она приедет рано утром.
— К черту его, — сказал я. — Как это будет выглядеть, если мы будем выносить ковер для чистки в четыре часа утра?
— Да, — согласился Эдди, — выглядеть будет подозрительно. Но от тела надо избавиться, и как можно быстрее.
— Не волнуйся, Эд, — сказал Макс. — Мы его уберем.
— Даже его исчезновение будет разорвавшейся бомбой, — заметил я. — До сих пор мы имели дело с обычными, никому не известными людьми. А от этого парня копы и газетчики так просто не отвяжутся. Он слишком крупная фигура.
— Как бы там ни было, мы ничего не сможем сделать до восьми утра, — заявил Макс. — Так что пока мы тоже можем сматываться.
Эдди остался в доме вместе с адвокатом. Мы с Максом ушли.
Глава 40
Мы поехали на Томпсон-стрит. Пит был у себя и занимался своим новым делом — изготовлял американские почтовые марки. Они лежали целыми листами на большом столе.
— Только что из-под пресса. — Пит усмехнулся. — Как они смотрятся?
Я взял один из листов.
— Вот оригинал. — Пит вынул из ящика и протянул мне другой лист. — Замечаете разницу?
Я сравнил оба листа:
— По-моему, они совершенно одинаковы.
Я передал листы Максу.
— Прекрасно, — сказал тот.
— Я нанял лучших граверов, — улыбнулся Пит, — прямо с итальянского монетного двора.
Он провел нас в маленькую кладовую. Она была набита всевозможными бумагами. Пит гордился своей коллекцией. Вдоль одной стены лежал запас фальшивых этикеток для всех местных и импортных сортов виски и пива. В других местах мы увидели поддельные акцизные и гербовые марки, американские и мексиканские купюры разного достоинства.
— Когда-нибудь, — похвастался Пит, — я создам такие деньги, что даже банковские эксперты не смогут отличить их от настоящих.
— А раньше это когда-нибудь случалось? — спросил я.
— Нет, но рано или поздно такой день настанет. Об этом мечтает каждый, кто занят в нашем бизнесе: создать совершенный банкнот.
— Как только такое случится, позвони нам, — усмехнулся Макс.
— Обязательно, — засмеялся Пит.
Он достал бланки свидетельств о смерти и захоронении, сел за стол.
— Мужчина или женщина? — спросил он.
— Мужчина, — ответил Макс.
Пит заполнил бумаги и поставил на них печать.
Мы сказали: «До встречи» — и ушли.
Мы поехали в «Райский сад». В заведении были только Патси и Косой с двумя близняшками из танцевального шоу. Мы появились не вовремя. Мы закрыли заведение, а близняшки уехали на такси.
Мы отправились в бани Латки, немного поспали, потом нырнули в холодный бассейн и растерлись полотенцами.
В похоронное бюро мы прибыли в семь тридцать. Косой и Патси отправились за грузовиком к Клеми, получив инструкцию встретиться с нами на Риверсайд-Драйв.
Мы с Максом положили в «кадди» большой джутовый чехол для ковра. Я взял с собой большую иглу и моток шпагата.
Дверь открыл Эдди. Он выглядел раздраженным и усталым.
— Этот ублюдок извел меня больше, чем сам труп.
Мы посмотрели на адвоката. Он сидел взлохмаченный, с бледным от страха лицом.
Адвокат смотрел, как мы заворачиваем труп в ковер.
Каким-то тусклым, потусторонним голосом он сказал:
— Это китайский ковер за пять тысяч долларов.
Мы не обратили внимания на его слова. Мы засунули ковер в джутовый чехол. Я крепко зашил концы.
Мы нашли стеклянный графин, наполовину полный виски. Макс и я налили себе выпить. Мы сидели и курили еще минут двадцать, пока не появились Пат и Косой. Они были одеты в униформу чистильщиков ковров.
Грузовой лифт оказался недостаточно высоким. Лифтеру пришлось приподнять сетчатый потолок кабины, чтобы мы смогли втащить в нее ковер.
Макс и я стояли в стороне и смотрели, как Патси и Косой пытаются втолкнуть в грузовик громоздкий, неуклюжий предмет. Наконец им это удалось, и они уже собирались уехать, когда к ним подошел коп. Макс и я поспешили узнать, чего он хочет.
Коп спорил с Косым, утверждая, что груз слишком далеко выдается из кузова грузовика.
— Вам надо повесить красный флажок на конец этой штуковины. Таковы правила дорожной безопасности, — настаивал он.
Я послал Косого обратно в дом оторвать клочок красной ткани от какой-нибудь одежды. Он вернулся с куском красного шелка от женского платья. Косой привязал его к торчавшему концу груза. Мы поехали следом за грузовиком.
В похоронном бюро находился один Розенберг. Позже на этот день были назначены похороны. Тело уже перевезли в часовню.
Макс сказал Розенбергу, чтобы тот не появлялся здесь остальную часть дня.
Мне не понравилось, как Розенберг ответил: «Ладно, если вы так хотите», как будто он что-то заподозрил. Я решил попозже поговорить об этом с Максом.
Макс стал звонить на кладбище. Патси отправился в гараж, чтобы выкатить катафалк, а Косой подал грузовик к задней двери. Вдвоем с ним мы перенесли зачехленный ковер внутрь. Я разрезал зашитые края. Мы раскатали ковер и перенесли труп в сосновый гроб.
Через полчаса тело двигалось по дороге к кладбищу, и Патси правил катафалком. За ним следовал Косой на «кадди», в котором сидело несколько стариков, профессиональных плакальщиков, заимствованных в соседней синагоге.
Мы сидели в офисе, ожидая возвращения Розенберга.
Макс спросил:
— Значит, труп показался тебе знакомым?
— Да, я встречал этого человека в ресторанчиках на Бродвее. Говорили, что он судья или что-то в этом роде. Но я не был с ним знаком.
— Да, он был членом Верховного суда, — сказал Макс. — Так думает Эдди. Не знаю, — продолжал он, — мне кажется, что он не очень-то похож на судью из федерального Верховного суда.
— Может быть, не федерального. Для этого он слишком молод. Скорее всего, он был членом Верховного суда штата.
— Кто это сделал? Думаешь, тот адвокат?
— Похоже на то, — ответил я. — Наверное, они оба замешаны в каком-нибудь крупном деле.
— Член Верховного суда, — иронически произнес Макс.
— Женатый парень и любитель проституток, — сказал я.
— Член Верховного суда, — повторил Макс.
— Мы с тобой знаем, какие сейчас судьи. Любой юрист, заплатив двадцать пять тысяч Гаммани, может сесть на это место.
— Верно, и когда они там оказываются, то стараются побыстрей вернуть свои деньги. Их всех можно купить за русскую шарлотку. Интересно, поднимется ли шумиха из-за исчезновения этого парня?
Я пожал плечами.
— Как его звали?
Я вновь пожал плечами:
— Судья… Мэйтер… нет, не так. — Я не мог вспомнить. — Его хорошо знали на Бродвее.
— Так же, как тебя, Лапша? — рассмеялся Макс.
— Да, так же, как меня.
Макс усмехнулся.
Я посмотрел на него вопросительно.
Он сказал:
— Посмотри, какие партнеры подобрались в этом дельце, прямо хоть на выставку. — В голосе Макса звучал едкий сарказм. — Как на подбор: полицейский инспектор, известный адвокат и этот член Верховного суда — Мэйтер, Бэйтер, Шмэйтер, или как его там зовут.
Мы продолжали молча курить. Я думал об этом деле. Действительно ли его убил адвокат? Зачем он это сделал? Может быть, из-за своей жены? Или они еще кого-нибудь не поделили? На Бродвее их обоих знали как больших любителей девочек. А может быть, здесь замешан кто-то третий. Человек, пострадавший от махинаций судьи. Или кто-нибудь из сомнительных личностей, болтающихся по судам. Например, какой-нибудь шантажист. Инспектор и наши люди в суде должны знать всю эту историю.
Как наш офис оказался замешан в такое дело? Теперь никто уже не узнает правду. Публике пообещают, что убийство будет раскрыто. Начнут всем вешать на уши дерьмо, но никто ничего не раскопает.
Полицейские слишком тупы, по крайней мере честные копы. «Грязные» полицейские много знают о нераскрытых убийствах, поскольку сами так или иначе замешаны в большинстве из них.
Розенберг бродил по похоронному бюро. Мне хотелось узнать, что он заподозрил.
Я сказал:
— Патси уехал на катафалке.
— Я знаю. Когда он вернется? У меня назначены похороны на два часа.
— Он будет вовремя. — Я закурил сигару. Небрежным тоном спросил: — Что, по-твоему, Патси повез в катафалке?
Макс и я посмотрели на него.
— Это не мое дело. Катафалк ваш.
— Да, но все-таки что ты думаешь? — спросил я.
— Спиртное. Я думаю, что вы перевозите в нем спиртное, — ответил Розенберг.
— Ладно, помалкивай об этом, — сказал я.
— Само собой, — ответил он.
Глава 41
Однажды Макс появился в «Раю» с карманами, набитыми механическими зажигалками. Это были интересные устройства, изготовленные Ронсоном. Они недавно появились на рынке. Я их видел раньше, но никогда не пользовался. Макс дал мне одну из зажигалок. Она меня заинтриговала.
Я стоял в дальнем конце бара, прикуривая сигару и играя с зажигалкой. Я смотрел, как искры вылетают на фитиль и зажигают пламя.
Я поднял взгляд. Пара чьих-то блестящих глаз смотрела на меня поверх бокала. Они отвернулись, оглядев меня с ног до головы. Мне показалось, что меня самого обожгла горячая искра. Я снова чиркнул зажигалкой. Красивые глаза вернулись ко мне. Женщина не сводила с меня взгляда, прихлебывая из бокала. Это было уже слишком. Я загорелся. Я улыбнулся ей. Она ответила улыбкой. Она была стройной, невысокой, милой и очень загорелой. Я подошел к ней:
— Простите меня, мисс, но ваш взгляд действует на меня так же, как эти искры.
Для наглядной демонстрации я еще раз щелкнул зажигалкой.
— Он вас обжигает? — Она улыбнулась, показав белые, яркие, безупречно ровные зубы.
— Нет, воспламеняет.
— О, как интересно. — Она рассмеялась.
У нее был глубокий хрипловатый голос, очень выразительный и мелодичный. Когда она смеялась, он казался особенно низким и густым, как будто к нему примешано немного пепла.
— Вы поете? — спросил я. — Наверное, блюзы?
— Да. — Она снова показала красивые зубы. — Поэтому я здесь. Я ищу работу.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |