метлу, ту самую, оставшуюся у него еще с первого визита в Хогвартс, доверил шлифовать только
Сьюзен. Девушка справилась со своей задачей удивительно быстро и практично, Гарри невольно
сравнил ее умения с гермиониными, и его вновь кольнуло неприятное чувство пустоты, которое
оставили в сердце его друзья. Гермиона с такой же легкостью смогла бы наложить на метлу
столько удачных заклятий, но Гермиона не особенно любила квиддич. И ее рядом не было.
Не было рядом и Рона, но если с Гермионой Гарри продолжал общаться регулярно, хотя их
несколько натянутые разговоры и причиняли ему боль, своей поверхностностью, то Рон отказался
даже смотреть в сторону Гарри. Он будто бы принял постулат: «Хочешь дружить со мной, прими
тот факт, что я люблю эту девушку». с каждым днем отношения Рона с Драко Малфоем
становились все напряженнее и огнеопаснее, куда хуже, чем раньше. с остальными поклонниками
Матильды Рон разобрался довольно быстро: остроносая физиономия Росса Кэмпелла
украсилась несколькими живописными синяками, Рене де Вьепонт, тушеобразностью
напоминавший Гарри Дадли, старался спрятать ото всех фиолетовую шерсть, выросшую
на ладонях, а Годвин Уоррик забивался в угол при встречах с Роном и заискивающе хихикал.
Матильда периодически окидывала высокого рыжего парня долгим оценивающим женским
взглядом, снабженным завлекательнейшим помахиванием ресниц; Рон при этом багровел, еле
сдерживая пар из ноздрей, а Малфой бесился. Эта чрезвычайно острая проблема— как отвадить
от Матильды всех поклонников, — видимо очень занимала Рона. До такой степени занимала, что
времени на квиддич у него уже не оставалось, хотя раньше он и дня не мог прожить, не обсудив
с Гарри стратегию очередной игры «Пуляющих Пушек».
Теоретически, тренироваться нужно было по очереди, но удержаться никто не мог, и, так уж
получилось, что на выделенном им участке после обеда толклись сразу все. Хельга отвела для
ребятам для тренировок все свободное пространство заднего двора, где по весне на огороде
начали проклевываться первые ростки, и предупредила, что за примятую рассаду виновник будет
отправлен чистить стойло молодых гиппогрифов, которых Хельга подобрала прошлой осенью,
когда они выпали из материнского гнезда. Гиппогрифы были шумными грязнулями, топотавшими
как слоны, и норовившими при любой возможности вцепиться острыми клювами в руки кормящих
их колдунов, поэтому никому не улыбалось разделить их общество. Приходилось ухитряться
всеми способами, чтобы летать на метлах старика Мастерса и не падать. Хотя шлифовальные
таланты Симуса и оставались непревзойденными, сама старинная готическая конструкция метлы
не позволяла ей сравниться не только со Всполохами или Нимбусами века двадцатого, но даже
с Чистометом-01, обладателем тяжелого и уродливого метловища в стиле барокко. Мастер
Мастерс, гордый тем, что на его метлах поголовно летает целый Хогвартс, с помощью еще двух
колдунов-работников установил шесть больших корзин по обе стороны огорода и часто приходил
полюбоваться, как дети гоняют туда-сюда в погоне за мячом. Кваффл сшили девушки под
руководством Эдит Фрир, а Липкочары на него наложила сама Ровена Рэйвенкло, втайне
не одобрявшая подобного легкомысленного времяпровождения, заменившего многим чтение
книг, но заразившаяся всеобщим энтузиазмом. Годрик, после того, как вместе со Снейпом и
Валери наложил Ограждающие чары на огород, частенько сам приходил поглазеть на то, как
летают его ученики и отпускал смачные шуточки, глядя на то, как неумело раскачиваются
на метлах многие ребята— мол, кормовая часть перевешивает. Девушкам вроде бы никто
не препятствовал в освоении новой игры, но по какому-то молчаливому согласию все они
отказались играть, кроме Клары, стремления которой сесть на метлу ничто не могло сдержать.
Тихонько летавшая раньше только по вечерам, сейчас она развернулась вовсю и иногда гордо
оставляла в кильватере даже Дуайра О'Линна, точности разворота которого Гарри даже
завидовал. Остальные ученики Ровены не слишком жаждали играть в квиддич на самом матче, но
обожали наблюдать за игрой. Фанатов было немало. Многие девушки одобрительно визжали,
когда мимо них проносился на своей метле очередной лихач. Дин Томас тоже был тут: делал
наброски кусочком угля на больших пергаментных листах. из под его руки выходили рисунки
метел, лица игроков и болельщиков— в основном болельщиц, в основном— Парвати Патил, но
любимейшим его натурщиком стал сэр Кэдоген. Нескладный рыцарь оказался весьма азартным
фанатом квиддича, с ухватками завзятого тиффози. Быстро выучив правила, он, ничуть
не смущенный таким обилием колдунов и ведьм вокруг, верхом на своих орудиях труда,
зачарованных явно самим Сатаной, громкими воплями поощрял самых отчаянных и был почти
готов организовать фан-клуб Клары Ярнли, такой же лихачке на метле, как и он сам— на лошади.
Дин посмеивался, глядя на то, как сэр Кэдоген, погромыхивая ржавым кольчужным
подшлемником и восторженно шевеля тараканьими усами, с одобрительными криками мечется
вокруг зачарованного огорода, а на пергаменте, тем временем, появлялись очертания безумных
глазищ, лохматого вихра и глуповатой улыбки благородного сэра рыцаря. Частенько Дин рисовал
и Гарри. Гарри как-то незаметно из участника тренировки постепенно стал тренером, а когда он
ухитрился однажды поймать одновременно и снитч, и падающего Невилла Лонгботтома—
за шиворот, то сорвал громкие аплодисменты.
Он пока не знал, кого включить в команду Гриффиндора, кроме братьев Криви и Клары.
Увлекшийся процессом создания метел Симус теперь куда меньше интересовался процессом
самой игры. Алистер и Гордон Макъюэны настаивали на своем участии в команде, но Алистер
был слишком мощен для метлы, а Гордон слишком легок. Братья Эгберты внушали некоторые
надежды как отбивалы— верхом на скрипящих от натуги метлах они до ужаса напоминали Фреда
и Джорджа Уизли— такие же хитрые, — но Гарри пока не знал, на чьей кандидатуре точно
остановиться. Куча народу носилась в воздухе, радостно вопя, толкая друг друга и гоняясь
за потертым кожаным мячом и маленьким крумовым снитчем, то и дело мелькавшим среди
игроков. Места было явно маловато, и Гарри не раз сталкивался в воздухе с Драко Малфоем.
Малфой, памятуя о прошлогоднем выигрыше у Гриффиндора, явно был настроен царить на поле.
Он делил функции тренера с Гарри, но вел себя куда более осмотрительно: тренировал не всех,
но лишь тех, кого присмотрел себе в команду— капитанский титул он возложил на себя сам и
был готов убить всякого, кто его оспорит.
Из учителей лишь Валери ни разу не пришла посмотреть на то, как играют ребята, она была
слишком занята— уроками и древними библиотечными пергаментами. Профессор Снейп явился
только раз, презрительно оглядел грубые ивовые корзины и кривобокий кваффл, искоса
посмотрел на пируэты, которые с одной стороны поля выписывал Гарри, одобрительно хмыкнул
приободрившемуся при его появлении Драко и исчез. в тот же день на ужине в Большом зале
Годрик поднялся и хмуро заявил, что все профессора посовещались и решили, что такое
количество задействованных в игре и тренировках учеников подрывает обороноспособность
замка.
— Мы решили сократить количество участников игры до двух смешанных команд, —
провозгласил он, одергивая килт. — Остальным нужно будет нести стражу на башнях, складах,
у колодца и на других стратегически важных позициях. на огороде будут летать только те, кто
входит в ко… команды, и один запасной, а зевакам там делать нечего— у нас и без этого много
работы.
Унылое ворчание было ему ответом. Никому эта новость по душе не пришлась.
— Зато мы отыскали вам место для игры, — с воодушевлением продолжил Годрик.—
в десятке миль отсюда лежат болотистые пустоши. Маглов там почти не бывает, и нас никто
не увидит, кроме жителей небольшого хутора, а они— колдуны. с ними все уже договорено и…
— Держу пари, это Снейп его надоумил!— пискляво объявил Деннис Криви, когда вечером
парни отправились в свое крыло. — Видели, какая у него была довольная рожа?
— Я могу понять, что нужно охранять замок,— ворчал Тоби, ставя свою метлу в угол. — Но
разве для этого нужны сразу все мы? Почему только четырнадцать человек смогут играть? Это
нечестно!
— Гарри, уговори профессора Эвергрин вмешаться!— взвыли все гриффиндорцы.
— Она совершенно равнодушна к квиддичу, не уверен даже, знает ли она правила игры, —
уныло ответил Гарри, полируя метлу кусочком ткани. Его мысли теперь сосредоточились на том,
что нужно объединять ребят из разных факультетов, и он не знал, кто согласится играть с ними.
Кларенса Дэйвиса и Теда Тойли он не решался попросить, ему было стыдно за свое поведение
в прошлом году, да и не был Гарри уверен в том, что оба семиклассника согласятся играть за его
команду. — А где Рон?— вдруг встрепенулся Гарри.— Никто его не видел?
Симус и Дин переглянулись.
— Он, того… взял лютню и ушел, — выдавил Симус.— А ты не знал?
— Нет,— буркнул Гарри, но любопытство пересилило, и он небрежно поинтересовался. — И
куда его понесло?
Захихикали все парни в их комнате. Невилл подавил смешок и изобразил Рона, стоящего
на одном колене и играющего на лютне. Все заржали еще громче.
— Вы чего?— сунул нос в их комнату Тео Квинтус. за его руку цеплялся маленький Китто.
— Сэр Рональд ушел исполнять серенаду для своей дамы сердца! — провозгласил Симус, и
комнату мальчиков тут же заполнил дикий хохот.
Гарри не мог поверить своим ушам.
— Куда он ушел???
— А ты не знал? Он сказал сегодня, что вечером пойдет споет серенаду для своей девушки.
Только не уверен, что для Гермионы, — между двумя хихиканьями пояснил Дин.— Гарри, не могу
поверить, неужто Рон так втрескался в эту зеленоглазую нимфу, что даже серенады ей решил
исполнять?
Симуса скрутило от хохота. Гарри сидел на кровати, мрачный и раздраженный. Тео
непонимающе воззрился на ребят.
— А что тут такого?— недоуменно спросил он. — у сэра Рона хоть лютня. Когда Алистер
делал авансы леди Эдит, то полночи стоял под ее окнами с волынкой. Она, конечно, слишком
тактична, чтобы крикнуть ему, мол, не мешай спать и убирайся, но на третью ночь девчонки
не выдержали и облили его сверху…
Невилл зашелся в смеховой истерике.
— Чего смеетесь?— обиделся Тео. — Все было очень прилично! Всего лишь горшок
Ушеувеличивающего Зелья! Правда, противоядия долго никто не мог найти, потому что Змееуста
в то время не было в замке, а с зельями обычно возится он. Когда он вернулся, то страшно
ругался, но вылечил уши Алистера. Правда, сперва Змееуст сварил противозелье для одного уха,
а для другого— только через три дня… Леди Эдит ужасно смеялась, а Алистеру приходилось
прятать уши под шапкой почти целую седмицу. Думаю, это было самое страшное потрясение
в его жизни.
— А Слизерин часто уезжает?— как бы невзначай поинтересовался Гарри у Тео.
— Да частенько,— неопределенно пояснил Квинтус. — Он все в Лондон ездит— любит при
дворе вертеться, возле тамошних колдунов, все связи заводит. Хитрый он, как змеюка.
— А разве у него нет знакомых поблизости?— продолжил Гарри свой хитрый допрос. — Ну,
с колдунами-соседями он не общается?
Рядом с Хогвартсом не было крупных замков, где жили бы волшебники. Правда, как
поговаривали, на западе есть башня, в которой один магл-рыцарь заточил свою жену-колдунью, и
с тех пор ее никто не видел, а на побережье Нотумбрии возле большого города было целое
поместье, где жили только колдуны, но Гарри никогда не видел, чтобы в Хогвартс приезжали
гости. Годрик, как ему рассказали братья Эгберты, раньше уезжал куда-то на север, в те места,
где родился, а о ровениных тайных вылазках в Лес Теней, похоже, тоже все знали, хотя и
не предполагали, с кем она может там встречаться. Хельга Хуффльпуфф частенько навещала
многочисленную родню в южном Уэльсе— чуть ли не правнуков, но и с теми колдунами, что жили
где-то на расстоянии десяти миль от Хогвартса, была в хороших отношениях.
— Да нет, нету поблизости желающих продлить с ним знакомство, — фыркнул Квинтус,
приглаживая вихры пятерней.
— А разве колдуны с мельницы у Темного Брода не общаются с мастером Салазаром?— как
можно более равнодушно уронил Гарри.
Теофилус Квинтус выпучил глаза. у Гарри ёкнуло сердце, но Тео удивленно протянул.
— А там разве живут колдуны? Сроду на той мельнице никого из волшебников не водилось,
все мельники маглами были!
Ладно, подумал Гарри, недолёт. Придется искать новую версию. от обдумывания оной его
оторвали звуки лютни снизу и какой-то торжественный дикий вой, похожий на боевой клич
викингов. Парни бросились к узкому окошку-амбразуре и, толкаясь, принялись высматривать
предполагаемого противника в ночной темноте. Долго искать не пришлось: во дворе, осененный
слабым колеблющимся светом факелов, стоял Рон. Он медленно перебирал струны лютни, и из-
под его пальцев вытекала удивительно нежная мелодия. Физиономия у Рона светилась
необычайной одухотворенностью, и было видно, что в исполнение он вкладывает всю свою
страсть. И все бы хорошо, если бы Рону не приспичило петь самому. Гарри сравнивал эффект
от этой песни и прошлогоднего шоу на балу в Хогвартсе— текст, безусловно, был хорош, но
голос Рона явно не был приспособлен для пения и был похож на гул, издаваемый солидной
бочкой. Под громогласный хохот одноклассников, облепивших немногочисленные окна замка, Рон
с ужасно серьезным лицом, направленным на небольшой балкончик, старательно пел:
Встретить любовь и не жди,
Если ты к ней не готова.
Тебе безразлично почти
Любишь того иль другого.
Верность— не праздное слово!
Нигде не найти
Верного сердца такого,
Как в этой груди!1
1 Эта серенада заимствована у анонимного трубадура ХI века. Изначально написанная на латинском языке, позже она была
переведена на провансальский.
Симус позади Гарри так зашелся от хохота, что повалился на пол и, болтая ногами, выл
от смеха. Зато Тео оскорбился:
— Не смейтесь, благородный сэр! Главное не то, как поет сэр Рональд, а то, как это
воспримет его дама!
— Если бы мне кто-нибудь сказал, что Рон будет ночью выть под окном какой-то девушки, я
ни за что бы не поверил!— скорчился на подоконнике Невилл. Он отвоевал себе самое удобное
место для обзора и теперь с интересом ожидал реакции от маленького балкончика на соседней
башне.
— Он поет не Гермионе, вот во что трудно поверить,— буркнул Гарри. Несмотря на дикость
ситуации, он уже предвидел, как Матильда фон Гриндельвальд опустит Рона с его трубными
воплями, что было бы совсем неплохо. Он оглядел окошки. Все они были забиты
любопытствующими зеваками, жаждавшими продолжения комедии. из башни напротив на Рона
угрюмо взирал матильдин фан-клуб, а из соседнего окна высунулся полуодетый Драко Малфой и
проревел:
— Уизли, если ты еще раз позволишь себе что-то подобное, то я вышибу из тебя дух!
Драко набрал воздуха в легкие, чтобы обложить Рона по полной программе, но тут с легким
стуком отворилось маленькое окошко на узком балкончике, показалась смутная тень женской
фигурки, и высокий соблазнительный женский голос мелодично пропел в ответ:
Плачу всю ночь напролет.
Чуть позабудусь дремою,
Сон как рукою сметет:
Мнится, мой милый со мною.
Что ж он порою ночною
И въявь не придет?
Боже, пред ночью одною
Все муки не в счет!
От такого неожиданного поворота событий все зеваки потрясенно замолчали, а Гарри так и
вовсе был сражен откровенностью средневековых нравов. Словно во сне он наблюдал, как
с балкончика спустилась веревочная лестница, а Рон с видом завоевателя, входящего
в покоренную крепость, подхватил лютню и начал карабкаться по лестнице наверх. Когда он
достиг цели, чья-то рука втянула лестницу обратно, и окошко с нетерпеливым стуком
захлопнулось за героическим любителем серенад. Свет в комнате погас.
С минуту все пораженно смотрели друг на друга, причем в некоторых глазах виднелась
откровенная зависть, а затем Гарри перевел взгляд на соседнюю башню. Драко Малфой,
высунувшись почти по пояс из окна, изрыгал такие страшные проклятия и угрожал Рону такими
ужасными карами, что такой бурной реакции даже от него этого никто не ожидал. Пока все
любовались реакцией неудачливого любовника, Гарри обратил внимание, что за одним из окон
мелькнуло знакомое лицо, красное и заплаканное. Гермиона тоже оказалась свидетельницей этой
сцены.
Бледные слепые глаза малыша Китто с сожалением скользнули по стене замка, не видя
ни камешка.
— Я чувствую Тьму,— сказал он тонким детским голоском.
Глава 29. Поляна, полная звезд.
он явился только под утро. Вначале, одноклассники рассчитывали встретить его
с шутками-прибаутками, готовились к подушечной атаке, соскребали в общий котел все
зачатки своего остроумия и предвкушали красочное и подробное описание любовной победы
в покорившейся победителю крепости. Но время шло, с кроватей все чаще и чаще стали
доноситься нетерпеливые разочарованные зевки, а потом всех одолел такой сон, что заснули
ребята практически одновременно. не спал только Гарри, впрочем, это было немудрено, если
учесть, что от постели Невилла по соседству доносился такой раскатистый храп, будто там
изволило почивать целое стадо китов, сквозь дрему пускающих мощные струи воды через
дыхала.
Гарри ерзал в кровати почти до пяти утра. в полшестого, стоило ему немного задремать,
вернулся Рон. Он осторожно приотворил дверь, на цыпочках проскользнул в комнату, с размаху
стянул через голову мантию, бросил ее на кровать и прошел к подоконнику. Сквозь
полуприкрытые ресницы Гарри видел, как Рон тихонько снял с окна Согревающее заклятие и
подставил рыжие вихры холодному ветру ранней весны. Он тяжело дышал и бессмысленно,
почти по-детски улыбался. Никогда, как в этот момент он не казался Гарри таким безумным. Или
счастливым. Но боль была слишком сильной, чтобы Гарри не решился сказать ему что-нибудь
обидное. Он отбросил вязаное одеяло и резко сел на постели.
— Полагаю, тебя можно поздравить?— сухо спросил он вполголоса.
Рон обернулся, и его глаза полыхнули изнутри таким мощным приступом счастья, что он
не сразу понял издевки в словах Гарри. Когда до него дошло, он небрежным движением палочки
вернул окну прежний вид и повернулся к Гарри, сложив руки на груди. Его лицо изменилось
за одну секунду и стало таким злым и язвительным, что Рон вполне мог бы переплюнуть Снейпа,
давно взявшего патент на подобные физиономии.
— Полагаю, что да,— усмехнулся Рон. Он сел на узкий подоконник, уперся одной ногой
в темный камень и расслабленно свесил вторую вниз.— Но я не напрашиваюсь на твои
поздравления.
Гарри промолчал. Если бы сейчас он ляпнул что-нибудь не то, то их отношения были бы
окончательно испорчены. Поэтому он счел за лучшее опять закрыться одеялом и лечь спать. Но
тут уже Рон полез в бутылку.
— Тогда, я думаю, тебе не терпится, чтобы я тебе все рассказал. в подробностях, верно?
— Избавь меня от подробностей, — буркнул Гарри, поворачиваясь на другой бок.— Если тебе
так хочется похвалиться, почему бы тебе не сделать это перед кем-то другим. Перед Гермионой,
например. Уж она точно будет в восторге, особенно после того, как увидела весь этот цирк, что ты
устроил, из своего окна.
Рон беспокойно шевельнулся.
— Гермиона видела это?— как-то испуганно спросил он.
Гарри сердито обернулся.
— А ты думал, что эти заунывные любовные завывания, предназначенные другой девушке,
никто не увидит и не услышит, кроме твоей чернявой красотки? Видимо ты так одурел от любви,
что не заметил, как на тебя пялился весь Хогвартс! Кстати, куда ты задевал лютню? Забыл
у постели этой…
— Не смей так говорить о ней! — вспылил Рон. Рядом сонно заворочался Невилл. — Ты сам
не знаешь, что плетешь!
— Правда? А то, что ты, как гад последний поступил с девушкой, которая тебя любит, тебя
нимало не волнует, правда?— Гарри не вытерпел и вскочил-таки с кровати. — Я никогда
не думал, что ты способен на такое!
— Она тут же нашла мне замену! — закричал Рон в ответ, снимая с ноги сапог и бросая его
в Гарри. Тот наклонился, и метательное орудие угодило в Дина Томаса, который спросонья
ничего не понял и автоматически подскочил, протирая глаза.
— Что стряслось? Тролли?— невнятно спросил он.
— Ни черта не случилось, дрыхни дальше,— пренебрежительно бросил Рон и, обернувшись
к Гарри, прорычал.— Если ей так хочется поизображать гордую и недоступную особу—
пожалуйста! Но я не намерен ждать, пока она соизволит…
Ð
— Остановись, Рон, только послушай, какую ты несешь околесицу!— проорал Гарри,
окончательно разбудив остальных одноклассников. Все недовольно заворчали. — Ты просто
взбесился— гормоны забродили! А теперь ты и сам ревнуешь, как идиот!
— Это она меня ревновала, хотя не имела на это никакого права, впрочем, судя по тому, как
Гермиона себя ведет, она быстро утешилась!— выкрикнул Рон.
— Ты первый полез на сторону,— честно предупредил его Гарри.
— А тебе какое дело? Хочешь за мной и в постели подсматривать?! — рассвирепел Рон.
— Ребят, ну вы чего?— взмолился недоспавший Симус Финниган.— Вставать еще только
через полчаса!
— Заткнись! — рявкнул Рон.— Он подошел к Гарри и потряс у него кулаком перед носом.—
Последний раз предупреждаю, Поттер, не лезь в мои дела!
— Ах, значит, теперь я— Поттер? Значит, стоило между нами мелькнуть подолу какой-то
девицы легкого поведения, и ты тут же забыл о нашей дружбе?— Гарри отшвырнул подушку.
Теперь они с Роном стояли друг против друга и сверлили друг друга испепеляющими взглядами.
— Да ты— просто ничтожество,— выдавил Рон. Было видно, как у него заходили желваки
от злости.— Ты думаешь, что друзья существуют только для того, чтобы вытаскивать из всех
неприятностей твою ничтожную задницу? Так вот, это не так, у меня есть право на собственную
жизнь, без этих твоих вечных неприятностей, ты понял, Мальчик-Который-Выжил-Чтобы-Стать-
Придурком?
— Что?— растерялся Гарри. Невилл и Симус переглянулись, а Рон, распалясь, продолжил
наступление.
— Ты просто мелко завидуешь! — орал он, побагровев от злости.— Ты завидуешь, потому что
всегда получаешь все первый, а мне достаются объедки, но сегодня ты пролетел! Тебе
не обломилось! Ты завидуешь, потому что я пришел сейчас от своей первой женщины, а все, что
тебе пока перепало— это бесцветная финтифлюшка из Хуффльпуффа! Ничего, когда ей надоест
вытирать твои сопли, она сбежит от тебя, Поттер! Ты думаешь, что нравишься ей, идиот? Да
это же просто жалость, больше ничего— она из милосердия пригрела тебя, бедного сиротку!
Попомни мои слова…
В этот момент Гарри не выдержал и засветил Рону в челюсть. Симус и Дин тут же вскочили,
чтобы их разнять и вцепились в руки Гарри, который рычал и рвался в бой, но Рон не спеша
поднялся, явно не собираясь продолжать схватку. на его щеке наливался кровью огромный сизый
синяк, а на лице застыла маска горечи и презрения. Сейчас он был совершенно не похож на себя.
Гарри вдруг испугался. Что я наделал, в ужасе подумал он. Я ударил своего друга. Своего
единственного друга! Гарри не знал, куда девать проклятые кулаки… как он мог? Но Рон, как он
мог так сказать о Сьюзен?!
— Чтоб меня дракон укусил, если я еще хоть раз назову тебя другом, Поттер,— спокойно
сказал Рон в унисон мыслям Гарри. Голос его был почти равнодушным, и от этого Гарри стало
еще хуже. А потом в мозг непрошено ударил гром понимания.
— Рон, я… прости, я не хотел… не хотел тебя ударить.
— А, пошел ты!
На утренней тренировке Рон не появился.
* * *
— Квирдичские болота! — объявил Годрик, сопроводив объявление картинным жестом, и
отступил назад, дабы полюбоваться реакцией. Реакция не замедлила последовать: ученики
старого Хогвартса, знавшие, что это за место, уныло и недовольно забубнили, а ученики
Хогвартса нового, будучи в курсе того, чем именно знамениты Квирдичские болота, наоборот,
пришли в возбуждение.— Итак, через месяц— будет, э-э-э… как ее там, спортивная схватка!
— Соревнование, — мрачно поправил его сидящий рядом Снейп.
— О, да… конечно, — прокашлялся Годрик.— с сегодняшнего дня можно выбирать оружено…
членов кома… команды, — старательно закончил он. Годрик еще немного помахал для вида
полой клетчатой мантии и, сочтя обязанность глашатая исполненной, сел за стол и
с удовольствием приступил к завтраку.
— Квирдичские пустоши! — воскликнула Клара. Ее глаза горели фанатичным огнем.— Это
значит… это же значит, что мы…
— Изобрели квиддич, — хмуро согласился Гарри. не спавший всю ночь он сонно взбалтывал
в стакане травяной отвар, которыми их пичкала Хельга во избежание всяческих болезней. Но так
как в последнее время мистрисс Хуффльпуфф была очень занята, так как на ней висела
организация снабжения всего Хогвартса, то у Гарри возникали справедливые подозрения, что
готовил эту полезную гадость, по цвету и консистенции напоминающую слегка подгнившую
болотную жижу, человек, имеющий непосредственное отношение к Зельям.
— Я же говорила! — возрадовалась герцогиня Ярнли, в эйфории стукнув кулаком
по гриффиндорскому столу так, что кубок Тео опрокинулся на платье Эльвире Эгберт. — И чего
все так стращали нас тем, что мы испортим время… Вовсе нет! Наоборот, все, оказывается,
взаимосвязано! Но почему наших имен не сохранила история?— этот факт ее чрезвычайно
угнетал.
— Клара, нечего говорить о том, чего не знаешь наверняка, может, мы уже изменили историю
квиддича?— отрезала Гермиона. — Профессор Джонс прав: пока мы ничего не знаем о том, что
такое время, делать подобные вещи здесь опасно! Я не понимаю, почему профессор Эвергрин
поощрила это!
Гарри переглянулся с сидевшим поблизости Невиллом. Тот тут же уткнулся в глиняное блюдо
с жареной рыбой и тихонько предположил:
— А если она поняла, что не сможет найти заклятия?
Разговоры тут же смолкли не только за их столом, но и за соседним столом Хуффльпуффа
тоже. Ребята, завтракавшие далеко от Невилла и Гарри, начали вертеть головами и шумно
интересоваться у своих соседей, в чем, собственно дело. Сью сидела как раз за спиной Невилла
(после того, как они с Гарри сегодня утром «поздоровались» в коридоре, пока их никто
не заметил, и Сью отправилась за стол своего факультета, Гарри мучительно разглядывал ее,
ловя каждое движение— а что, если Рон прав?), и она так резко оглянулась, услышав его слова,
что Гарри чуть не вскочил. Джинни смотрела на Невилла расширенными блестящими глазами, и
Гарри мог бы поклясться, что в них мелькнуло отчаяние, а потом— ненависть к Невиллу,
посмевшему вслух и при всех высказать ту страшную мысль, которая несколько месяцев
огромным ржавым гвоздем сидела в мозгу у каждого из них.
За спиной Невилла как привидение проплыл профессор Снейп.
— Если бы мы были в двадцатом веке, мистер Лонгботтом, я бы снял с вашего факультета сто
баллов за пораженческие настроения. Мисс Грэйнджер, что это вы пишете? Я велел вам учить
все только наизусть!
— Ничего профессор! — Гермиона с невинным видом развела руками и предъявила Снейпу
пустой стол. Тот поджал губы— подловить не удалось.
— Что-то вы слишком долго завтракаете, — сварливо каркнул Снейп на ходу.—
Заканчивайте, вас уже ждут на тренировке!
— А у меня тренировка в другом месте,— хмыкнул Невилл, когда Снейпа унесло в ту сторону,
где Годрик о чем-то доверительно шептался с леди Рэйвенкло.
Гарри перевел взгляд на Гермиону. Она была бледной, совершенно невыспавшейся, как и он
сам, а под глазами у нее висели голубоватые мешочки усталости и собирались мелкие морщинки.
Гарри отчаянно хотел сказать ей что-то утешающее, но не смог, точно ее слова о том, что они
стали совсем чужими друг другу, до сих пор жгли его изнутри, поставив между ними какой-то
барьер. Гермионе будет только больнее, если я начну ее успокаивать, мысленно пытался
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |