Говорить на военные и исторические темы он любил, а тем более блистать перед людьми в этом менее компетентными.
- Это очень занимательно, ваше величество. Вы столько знаете об истории! – сделала комплимент глава казначейства. Её глаза в свете зажженных свечей горели возбуждением. – Но на самом деле я пришла к вам ещё по одной причине, - интригующе сказала она.
- Говорите, госпожа Белед, - теперь уже с искренней заинтересованностью спросил император, ожидая приятного вопроса.
- Как член Совета, я навещала главу разведки госпожу Офь Гнериен. - От этого имени Константин насторожился. - Сейчас ей очень тяжело. Но после выздоровления она хочет вернуться в разведку.
- Хм! И что же, ей ещё хватает здоровья говорить? – поморщился император.
- Мы беседовали с ней про её службу. Я подбадривала её, как могла. Я рассказала о награде, а она сказала, что для неё лучшая награда – как можно раньше вернуться в строй.
- А вот сообщать о награде вы поторопились, - возразил Константин и на секунду задумался.
Он вспомнил совет преподобного отца о том, что ошибки столь ответственных людей не должны повторяться. При штурме Атллитоссы Офь недосмотрела за своими дозорными и, как говорил преподобный отец, халатно отнеслась к приказу верховного главнокомандующего.
- Но вы же сами представили её к награде, ваше величество! Я видела список, – воскликнула глава казначейства.
- Мне жаль. Но я понял, что эта женщина не заслуживает награды. Я обдумал события в Пэлии. К сожалению, госпоже Гнериен больше не место в разведке, - сказал государь.
- Ваше величество! О, Энрель всевышний! Для неё это будет ударом. Она не представляет своей жизни без службы в Армаде!
- Она так и сказала? А она ничего не говорила о своих просчётах, которые, кстати, привели к обезображиванию её лица? Нет, этот человек не должен ошибаться в будущем. Она должна освободить свой пост.
- Ваше величество, потеря погонов будет означать для неё потерю всего. Она очень способная, много знает и умеет. Она справится с другими обязанностями, - умоляюще стояла на своём Октавия.
- Вы слишком глубоко суёте свой нос в Армаду, госпожа Белед. Я понимаю, что вам не дают покоя слова лорда Таэрта, но я теперь сам вижу, что вы многое узнали за последнее время. Преподобный отец очень хвалил вас и именно он рекомендовал вас на пост казначея. Если не будете терять темпов, то станете моей надёжной опорой.
- Я постараюсь, ваше величество. Но я помню глаза Офи, полные грусти и надежды на восстановление. Этими надеждами она сейчас только и живёт. Она бесконечно уважает вас. Не будьте к ней так суровы, - чуть не плача, просила Октавия.
От этого каменное сердце Константина чуть смягчилось. Слова главного казначея заставили его вспомнить и о многих заслугах Офи Гнериен. Он начал прикидывать, в какое военное ведомство мог бы её пристроить, и в памяти его всплыла пустующая должность начальника охраны Императорского замка.
- Нет ли у вас какого-нибудь свободного военного поста? - Один чёрт знает как, глава казначейства угадала мысли императора!
Константин покраснел. Говорить с Октавией он уже больше не хотел, тем более она даже не глава Совета, чтобы решать такие вопросы. Однако её слова достучались до живого, и ему стало жаль прославленную разведчицу. Но со своей жалостью он хотел остаться наедине.
- Уже поздно, госпожа Белед, а вам ещё добираться до дома. Вы хорошо поработали. Так держать. Желаю вам доброй ночи, - тихим спокойным голосом произнёс он.
- Доброй ночи, ваше величество, - смирилась поникшая Октавия и побрела к выходу.
- И если ещё пойдёте к госпоже Гнериен, передайте ей, что она переведена на пост начальника охраны Императорского замка, - сказал Константин вслед уходящей даме.
- Спасибо вам, ваше величество! О, Создатель! Я непременно передам ей ваши слова. Ещё раз доброй ночи, - обрадовалась Октавия.
***********************
В своём сне Сандро вновь играл с Айлехом. Им было очень весело, и незаметно их игра перешла в цветущий сад. Айлех смеялся, а потом исчез в кустах. Сандро позвал его, но услышал только удаляющийся смех. Мальчик пошёл по следам своего старшего брата, и аллея вывела его к большому красивому дому. Вокруг не было никого, даже птиц, только что-то небольшое и белое шевелилось под скамейкой. Радость от беззаботной игры сменилась жутким ощущением. Сандро подошёл поближе и увидел белого кота. Животное услышало робкие шаги и обернулось: вместо глаз у него были две пустые окровавленные дыры. Сандро будто парализовало. Он попытался закричать во всё горло, но едва мог издать тихий звук. Ноги словно приросли к земле. Кошмарный кот угрожающе зашипел, вздыбил шерсть и бросился на мальчика. Окна первого этажа дома в тот же миг распахнулись, и из них вылетел грубый женский голос: «Ты нужен нам, Сандро! Нужен нам! Нужен!!!»
Сандро открыл глаза, задёргался всем телом, продолжая убегать от чудовища, но ничего не обнаружил. Только странная тень, похожая на человеческий силуэт, замерла на шторе. Жуткий неразборчивый шёпот раздавался со стороны окна. Дверь в спальню резко отворилась, и тень с недовольным шёпотом тут же убежала.
- Сын, ты уснул прямо за рисованием? И впрямь это скучное занятие, - с насмешкой сказал Константин, застав его за столом.
- Пап, ты не представляешь, какой страшный сон мне сейчас приснился! – воскликнул всё ещё испуганный принц. Он хотел тут же всё рассказать, как было, но потом посчитал, что упоминать в своём кошмаре Айлеха будет неприятно. – Я был в каком-то саду, шёл по какой-то дорожке и вдруг увидел белого безглазого кота. Он бросился на меня, а я не смог даже пошевелиться! А потом чей-то голос позвал меня. Это о-очень страшно. Хорошо, что я проснулся. Хорошо, что ты пришёл, а то я бы сильно испугался, – рассказал мальчик.
- Ну и фантазия у тебя! Это ж надо такому присниться! Я по себе знаю: обычно снится то, чего боишься. Но неужели ты боишься кота, тем более безглазого? Да дал бы ему по морде, а! – посоветовал отец и рассмеялся.
Сандро ожидал понимания, а получил насмешку, отчего его лицо потускнело. Поняв, что мальчика это расстроило, монарх изменил подход.
- Послушай-ка, Сандро, это всего лишь сон, этого нет на самом деле. Кошмары появляются сами собой, но не стоит их так бояться. Если тебе страшно, то это не беда. Мне и самому, знаешь ли, такие вещи иногда снятся – просто ужас. Просыпаюсь и ищу впопыхах свой меч. Потом вскакиваю с кровати, кричу не своим голосом и тут вижу твою маму, а она смотрит на меня и смеётся. Вдобавок прибегает стража и обнаруживает меня в спальне в одном только нижнем белье. Представляешь, как мне потом неудобно.
Константин старался подкрепить свои слова выразительными жестами, и Сандро не удержался от смеха.
- Так что это всё твоя фантазия. Но если тебя что-то пугает – сразу обращайся ко мне, сын. Договорились?
- Договорились!
- А у меня для тебя кое-что есть…, - интригующим тоном протянул Константин.
- Что? – заинтересовался Сандро. Глаза его загорелись.
- А вот не скажу.
- Ну, скажи! – запищал маленький принц, заглядывая отцу за спину, но тот проворно скрывал свои руки, и у любопытного ребёнка только раззадоривалось воображение.
- А давай завтра!
- Не-е-ет, давай сегодня!
- Хорошо, давай через пару часиков?
- Сейчас! Сейчас! – закричал мальчик и бросился обниматься.
- Ладно, уговорил. Посмотри-ка вон на ту коробку, - отец указал на громоздкую коробку у входа.
Сандро с головой залез в коробку и увидел там то, от чего восторгу его не было предела. Внутри в опилках лежали две свежевыкрашенные фигурки: грифон и гвардеец. Игрушки были изумительны. Помимо детально скопированных и добротно прокрашенных мелочей, все части были достаточно подвижны. С них снимались доспехи, гвардеец мог менять оружие, а у грифона даже открывался клюв!
- Спасибо огромное, папа!
- Тебе нравится?
- Ещё бы! Они же отличные!
- Как настоящие, правда? У меня таких в детстве никогда не было. Так что можно сказать, я и свою детскую мечту осуществил. Хотя у меня сейчас есть настоящие воины. И у тебя будут, сын, когда ты будешь готов. Ты принц и должен быть первым во всём, поэтому учись хорошо. Обещаешь?
- Обещаю! – клятвенно выложил Сандро, обнимая отца.
- Изабель рассказала, что вы посещали службу в Соборе светлого Энреля?
- Да. Его преподобие рассказал мне про ангелов, про то, почему следует нести умерших головой вперёд и про то, почему молитвы такие длинные.
- И ты согласен с ним? – спросил отец, внимательно посмотрев сыну в глаза.
Сандро пожал плечами:
– Он объяснил мне, что главное – это вера, потому что она защищает нас от демонов Ошия. Маги не верят, поэтому демоны приходят к ним и … вселяются в их тела.
- Тоже верно, - задумчиво сказал отец.
- А ещё он рассказал мне про святую Арамзеллу, - наслаждаясь произношением имени, добавил маленький принц.
- Я вижу, она тебе понравилась, - заметил отец.
- Она великая, - сказал Сандро, и щёчки его покрылись румянцем.
- Её проповеди многому нас научили. Она и по сей день остаётся примером для многих верующих, - согласился государь. - Уже поздно, давай-ка спать! – вдруг вспомнил он и подхватил сына на руки.
После головокружительных петель в воздухе он уложил хохочущего мальчугана в постель.
– Приятно было поболтать, сын!
- Мне тоже, пап, - засветился от радости маленький принц.
Они пожали друг другу руки, пожелали доброй ночи, и Константин направился к выходу.
- Пап, - смущённо протянул Сандро вслед отцу, – а Айлех может стать ангелом, как святая Арамзелла?
Ему было крайне неловко об этом спрашивать, но его страхи и свежий ночной кошмар вынудили это сделать.
- На то воля Энреля. А почему ты спрашиваешь? – насторожился отец.
- Мне просто интересно. Он же защитит нас от демонов, если станет ангелом?
- Конечно! – успокоил Константин.
*******************************
Во всём поместье Офи господствовала тишина. Через окна в её спальню пробиралось убаюкивающее птичье щебетание. Тёплые солнечные лучи пронизывали всю комнату, согревали кровать и лежащую на ней больную. Госпожа дремала, у неё был тихий час. Кроме Офи, в помещении никого не было. Бинтов на её лице поубавилось, от них были свободны глаза и рот. Пробелы в повязках открывали затягивающиеся раны и ссадины. Отёк спал, и теперь веки были полностью закрыты. Под ними, как во время кошмарного сна, дёргались глазные яблоки. Левая рука сжимала простыню. Больной снился мучительный сон, в котором она слышала странные пугающие голоса. Они звали её, говорили, что она нужна им, всё громче и громче, всё настойчивей, пока она не пробудилась. Но, даже поняв, что проснулась, Офь ещё слышала эти звуки и нарастающий глухой шум, показавшийся ей отдалённым топотом громадного табуна коней-великанов. От вибрации дрожали стёкла, посуда, шевелились шторы. И всё это резко прекратилось за секунду до того, как открылась дверь. В спальню вошла не кто иная, как сама глава казначейства в шикарном вишнёвом платье, в блестящих чёрные туфлях и с чёрным кожаным ремнём, подчёркивающим её осиную талию.
- День, Офь! – весело, как солнечный день, поздоровалась она.
- День, Октавия, - дребезжащим голосом ответила Офь.
Яркие солнечные лучи слепили её, и она никак не могла разглядеть свою ставшую привычной гостью. Офь прикрылась руками, но свет пробивался даже через них. Он вдруг стал режущим и жарким, начал обжигать усеянную розовыми рубцами кожу лица, а потом, словно огонь, обхватил всё тело.
- Что такое? - заговорила расплывчатая фигура перед глазами. - Ах, солнце! Да, день сегодня очень солнечный. Сейчас задёрну шторы.
- Ах, демон, как жжёт! Никогда раньше такого не было. Неужели это из-за шрамов? – застонала больная.
Стало темнее, и жжение прекратилось. Офь наконец-то смогла увидеть Октавию.
- Твои глаза, должно быть, отвыкли от солнечного света. Я хотела присутствовать, когда их разбинтовали, но у меня возникли неотложные дела. Как ты, дорогая?
- Там на улице что, коней перегоняют? Ты слышала шум? – обеспокоенно спросила Офь.
- Шум, значит? – оглянувшись на окно, задумчиво произнесла Октавия.
- Да! Вот демон огненный! Даже напугал меня! – недовольно пробормотала Офь, вставая с постели.
- Ругаешься? Упоминаешь демонов? – чуть тише, заманивающим голосом спросила глава казначейства.
- А кого же мне ещё ругать, Создателя что ли? – с нарастающей злостью выпалила Офь и подковыляла к зеркалу.
- Что же тебя так злит, дорогая? - приблизившись к ней, спросила Октавия.
- Нет, ничего. Извини, я забыла, что ты при церкви и … не рассказывай никому, хорошо? – смущённо попросила больная.
Она разглядывала в зеркале своё израненное тело и с трудом верила, что видит себя.
- Ну, конечно же! Пусть это будет нашей тайной! – широко улыбаясь, утешила её глава казначейства. – Я рассказала императору Константину, что ты хочешь вернуться в Армаду.
- И что он сказал? – с надеждой спросила Офь. На обезображенном лице проступила слабенькая взволнованная улыбка.
- Что отстраняет тебя от службы в разведке. Сожалею.
Офь обомлела.
- Нет, нет! Он не мог так поступить. Как ты ему сказала?
- Я сказала, что ты очень хочешь вернуться в строй, но он и слушать не захотел.
- Проклятье! – крикнула больная и в гневе ударила кулаком по зеркалу. – Полжизни я отдала Армаде. Полжизни! А теперь я ему не нужна?
- Он сказал, будто ты совершила какую-то ошибку в Пэлии и что такие потери из-за тебя.
- Что?! Я?! Ошибку?! Это кто же ему такое сказал? Он меня здесь до суда держит? Думает, я поправлюсь, так он меня отдаст под суд? Он что, забыл мои заслуги? Я больше не нужна Армаде?
Её голос становился отчаянно злобным. Она прислонилась к зеркалу и медленно сползла на пол. Эта новость прозвучала для неё, как приговор. Она чувствовала себя брошенной, что впереди её ждёт одиночество. Офь на секунду представила, что её все забыли и вспоминали только как пример позора, грубой ошибки, халатности. Но больней всего было то, что это было незаслуженно.
Октавия села рядом с ней и с жалостью заглянула в её покрасневшие глаза.
- А ты разве не заметила? Почему остальные генералы и он сам приехали в столицу без тебя? Дорлих тоже ранен, но его император от себя не отпускает. Он больше не видит необходимости в тебе, как в разведчице. Мне жаль, дорогая, но император даже не пожелал тебя награждать. Я пыталась его переубедить, но он был непреклонен. Так что и я поторопилась тогда тебе об этом сказать.
Из глаз Офи побежали жгучие слёзы.
– Ну, и пусть. Не нужна мне его награда, - сквозь хлюпанье буркнула она. В голове копились самые скверные мысли.
- Однако кое в чём я уговорила императора, - вдруг, как бы невзначай, сказала Октавия.
Бывшая разведчица не отреагировала. Она сидела на полу, из её потухших глаз медленно текли ручейки слёз. Только когда тишина стала невыносимо тягостной, она перевела свой потерянный взгляд на собеседницу.
– Никакого суда не будет, а император предлагает тебе должность начальника стражи замка, - договорила глава казначейства, внимательно ожидая ответа.
Услышав эти слова, Офь уткнулась в пространство.
– Здорово. И что мне теперь быть его вечным посмешищем при дворе? Примером величайшей оплошности полковника и бесконечного добродушия государя? Ха! Помиловал! Это неудача… Это какая-то демонщина…
- Дорлиха он, наверняка, сам умолял остаться, но тот подал в отставку, и император его оставил в покое. И, вроде бы, собрался наградить, - добавила Октавия.
Её слова были всё равно, что масло в огонь.
- А эта крыса Дорлих! Будь он проклят, подлиза бесовский! Что же он ушёл? Увидел смерть и испугался за свою шкуру? Ах, нет! Этот гад почуял, что самодержец может и его обвинить, поэтому и отстранился заранее. Как же я его ненавижу! А государь его в итоге помиловал, а зло за своего сына, значит, на мне сорвал? Да будь они оба тысячу раз прокляты! Прокляты, прокляты, прокляты!
Октавия смотрела на взбесившуюся Офь сначала с опаской, но потом её белое лицо исказилось кривой улыбкой и в глазах заиграли огни. Отчаяние и злоба другого человека возбуждали её тёмную душу. Она по-матерински обняла больную, погладила её по голове и, словно колыбельную, начала нашёптывать слова:
«Мы увидим знак в великой войне;
Мы придём, когда одни рабы устанут бичевать других
и сделаем всех равными друг другу;
Мы придём, когда слепой узрит огни
и назовём их огнями маяка;
Мы придём, когда смута захлестнёт великую империю
и принесём с собой сильную власть;
Мы придём, когда хитрость людская обманет Создателя
и поставим людей на место;
Мы придём, когда земля застонет от болезней,
и освободим вас от них;
Мы придём, чтобы сделать ваш мир правильным,
и только тот, кто искренне верит нам, станет нам равным».
- Что это? – подозрительно посмотрев в огненные глаза Октавии, опасливо спросила больная?
- Дорогая моя Офь, ты удивительная, сильная женщина. Ты выжила после такой травмы, но считаешь это удачей? Не-е-ет, таких удач не бывает.
Офь испугалась и попятилась к выходу.
- Ты не умерла, потому что в тебе много сил. И личная жизнь у тебя не складывалась из-за того, что все мужчины чувствовали тебя сильнее их. Может быть, и его величество почувствовал в тебе какую-то доминирующую силу? И Дорлих? А потом он нашептал про тебя императору? О да, это они виновны! Все мужчины! Это ведь всё с молодости, да? Как они на тебя смотрели, Офь? На полненькую девочку, которая не могла от них убежать? Что они делали с тобой? Ты отомстила им? Мстишь до сих пор, но эта жажда не утихает?
- Замолчи, ведьма! – закричала Офь.
Она доползла до двери и дёрнула за ручку, но дверь была заперта. Тогда она дотянулась до подсвечника и схватила его для защиты. Октавия же подразнила её ключиком от двери и продолжила.
- Ведьма?! Скоро узнаешь, подруга. Всё просто. Всё рассказывают твои поступки, твоё прошлое и настоящее, всё написано в твоих глазах. Задай сама себе вопрос, дорогая: ты утолила жажду мести? Боюсь, нет. Ты засыпала и думала только об одном. Ты задавала себе вопрос: кем ты стала? Я отвечу. Ты не нашла выхода для своей ярости и твоя душа преобразилась. Тебя подчинила твоя злоба, она изглодала твою душу, и оставила самое тёмное ядро. Из этого ядра ты черпала силы для своей борьбы и только в войне находила утеху. Откуда я всё это знаю? Мы с тобой похожи. Мы сильные женщины в мире слабых, глупых мужчин. Они заслужили мести.
С последними словами Октавия начала медленно приближаться к больной.
- Прочь от меня! – закричала Офь. - Я не знаю, о чём ты говоришь. Стража! Откройте дверь!
- Вряд ли им сейчас до тебя, моя дорогая, - сказала глава казначейства и показала несчастной женщине флакончик, - они спят после обеда. Послушай, если бы я хотела причинить тебе вред, я бы это уже непременно сделала. Офь, я просто хочу помочь тебе, раскрыть твою истинную природу. Я понимаю тебя, как никто иной, со мной тебе не нужно притворяться. Тебя ведь уже так это достало: притворяться. Я не считаю тебя слабой духом. Напротив, меня восхищают твои сильные стороны. Мне хватило малого, чтобы понять, с кем я имею дела. Посуди сама: голоса, шумы, вред от света. Ты одна из нас. Таких, как мы, прочие люди ненавидят. И мы обе знаем, дорогая, что речь вовсе не о ведьмах.
- Замолчи! Я тебе не верю!
- А зря! – прошипела Октавия и отдёрнула штору.
Свет ворвался в спальню и больно ударил по коже Офи. Насладившись душераздирающим криком, мучительница задёрнула штору. Отхаркиваясь болезненными стонами, Офь отползла в тень.
- Почему? Почему свет причиняет мне страдания? Почему я слышу странные голоса? Что со мной? – сквозь страдальческие слёзы спрашивала она.
- Узнаешь, дорогая. Я чувствую тебя, потому что сильнее. Когда посильнее станешь и ты, то и в тебе проснётся это чувство. А голоса – это зов князей. Слушай его, и он подскажет, что делать. Теперь ты понимаешь?
- Кажется, да.
- Теперь осталось разобраться, во что ты веришь.
- Уж не в Энреля. Он отвернулся от меня. На самом деле я никогда искренне ему не молилась, а только делала вид. После того, что они со мной сделали, как насмехались, я поняла, что нет никакой святой защиты, нет никакого Создателя, а если он и есть, то ему плевать на нас. Я оставалась одна со своими страхами, и никто мне не помог.
- Ты на правильном пути, моя дорогая. Мы с тобой отлично поладим и всем отомстим.
Офь всё-таки подпустила к себе Октавию. Теперь глаза полыхали жаждой мести у них обеих. Две женщины обнялись на полу: одна как испуганная дочь, другая как защищающая мать.
***************************************
Поздним вечером под бледным светом полумесяца после работ на подсобном хозяйстве в свои кельи возвращались монахи. Настоятель монастыря Иноргам с одним старым монахом шли в конце и разговаривали про монастырский огород. У входа в келью настоятель пропустил своего собеседника вперёд, и тот, пыхтя от усталости, проковылял внутрь. Но сам иеромонах задержался: его внимание привлёк странный звук, похожий на хлопанье крыльев. Он обернулся и увидел рядом с собой тёмную фигуру в длинном чёрном плаще. Под рукавом незнакомца блеснуло раздвоенное лезвие.
- Где же ты, друг мой? – послышалось из кельи.
Старый монах открыл дверь и ужаснулся: Иноргам с перерезанным горлом корчился под ногами неизвестного в чёрном плаще. Перепуганный старик и крикнуть не успел, как у самой двери, словно тень, возникла ещё одна таинственная фигура. Из её широкого рукава появился длинный шнур с тяжёлым шариком на конце. Одно движение руки, и шнур туго стянул морщинистую шею. Никто ничего не видел. Никто, кроме сторожевого пса. Он незаметно подкрался сзади к первому убийце, приготовился к броску, но вдруг сам упал замертво. С крыши кельи своих подельников прикрывал третий убийца со складным арбалетом. Он запросто сиганул вниз, его длинный плащ расправился, будто крылья летучей мыши. Подойдя к мёртвой собаке, он извлёк из потайного кармана тоненькую стеклянную трубочку, светившуюся ярким розовым светом. Убийца тихонько подул в неё и, как по волшебству, точно таким же светом загорелась до того невидимая стрела в собачьей голове. Рука в плотной кожаной перчатке подобрала смертоносную стрелу. Сделав дело и заметав следы, чёрные фигуры быстро растворились в ночной темноте. Ассасины – первоклассные наёмные убийцы и шпионы.
Утром следующего дня тела убитых внимательно осмотрели оспурские лекари, прибывшие на Съезд с делегацией во главе с герцогом лордом Гарусом. Константин одним глазом наблюдал за их кропотливой работой, с нетерпением ожидая результатов. Под кустом недалеко от этого места патрульные нашли ещё один труп, от которого невыносимо пахло вином. При осмотре у него обнаружили две пустых и одну начатую бутылку из-под какого-то дешёвого крепкого напитка, окровавленный нож, золотые монеты и кресты убитых. Все сочли, что преступник сам умер от избытка горячительного напитка. В том, что это именно он убил собаку и монахов, ни у кого не вызывало сомнений. Однако, в отличие от травников, патрульных и специально вызванных экспертов, лекари из Оспурсии сразу установили, что собака была застрелена с большой высоты и скорее всего до последующих убийств, а нож предполагаемого убийцы никак не соответствовал следам от реального орудия убийства. Завязался шумный спор, который продолжали бы и их дети, если б главный эксперт не поставил точку на том, что убийства совершил тот самый пропитой мужик с целью удовлетворения своих бесовских наклонностей и наживы, за что и был наказан Энрелем.
- А ведь он когда-то крестил Айлеха, - скорбя по Иноргаму, промолвил Константин преподобному отцу.
- Понимаю грусть твою, сын мой. Моё сердце тоже разрывается. Знал я их с самого начала, как ступили они на праведный путь. Нового настоятеля должен я назначить. А сейчас мне нужно организовать молебен по погибшим, так что уж не серчай, если на Великий Съезд я опоздаю, - сказал Зайладар и удалился.
- Мы не забудем этих людей. Кто бы ни был их убийца, мы обязательно сделаем так, чтобы он испытал на себе то, что он с ними сделал. А если он действительно лежит здесь, значит, Создатель уже покарал его. Мы найдём время скорбеть о наших братьях, но сейчас нам необходимо подготовиться к Съезду. Он не может быть отложен, - объявил монарх, после чего последовал к карете.
Весь последующий день Константин принимал гостей: герцогов, графов, специально вызванных чиновников, послов, лордов и других важных лиц.
Следует пояснить, что титул графа в Фирии носили только члены императорского рода, занимающие второстепенные после самого монарха посты. Например, они могли управлять провинциями, которые считались их собственностью. Герцог – это не пожизненный титул для чиновников, не состоящих в родстве с императором. Определённая территория давалась им в управление, а не в собственность.
Когда солнце начало окрашивать горизонт в огненные тона, огромная процессия с императором во главе прибыла на фамильное кладбище. Константин и его семейные получали самые искренние соболезнования. На могиле Айлеха росла гора цветов. Проводив очередной день, под соловьиные песни первые люди страны вернулись в Императорский замок на ужин.
По соседству с большим парадным залом располагался большой обеденный зал, в котором их ждали накрытые столы. Константин сел во главе длинного стола и прежде чем приступить к трапезе, предложил почтить память Айлеха. Этот Съезд в отличие от предыдущих начинался не под звон бокалов и не под торжественные речи аристократов, чествовавших правящую династию и саму Фирийскую империю, а с помина погибшего принца.
Великий Съезд земель – одно из самых главных политических событий в Фирии, уступающее по важности только вступлению на трон нового правителя. Это ещё и самый главный орган управления громадной страной. Носил он совещательный характер. В нём принимали участие графы, герцоги, члены Совета, разумеется, сам монарх, не обходилось без духовенства, а также специально приглашённые люди. Он собирался редко и нерегулярно и в основном был приурочен к эпохальным событиям, чтобы определить курс дальнейшего развития государства. И кроме всего прочего, он служил отличным поводом лишний раз собраться вместе всем членам правящей династии. Нынешний Съезд был созван по поводу войны с Пэлией и присоединением новой провинции.
Традиционно заседание проходило в круглой аудитории под капитолийским куполом Императорского замка. Эта аудитория считалась самым большим и роскошно отделанным помещением во всей империи. Купол был выложен лазуритом и розовым горным хрусталём, украшен фресками, а посередине во всей своей красе раскинулся энрельский крест с Ликом Солнца, бросавшим вниз укоряющий взор. От купола до пола вытянулись парочки изящных мраморных колонн, отграничивавшие друг от друга невероятных размеров окна, придававшие аудитории лёгкость и воздушность. Под каждой парой колонн гордо выстроились статуи известных исторических деятелей, выполненные из белого, как спокойное облачко, мрамора. Они непременно участвовали в каждом Съезде и своим видом и богоподобной статью направляли всех стоявших в их тени императоров. Места для участников Съезда полукругом располагались вокруг подиума для выступлений.
Перед первыми людьми империи приветливо распахнулись янтарные двери аудитории. К ним присоединились министры со своими помощниками, преподобный отец с новым игуменом Собора светлого Энреля и специально вызванный из Пэлии генерал Ингут. Все расселись и император Константин с подиума открыл заседание.
Под самым куполом располагались едва заметные ниши, в которых размещались особые масляные фонари. Для их обслуживания ниши соединялись с узким коридором под основанием купола. За одним из громоздких фонарей прятался Сандро. Ему было крайне любопытно, что же такое этот Съезд. И хотя его отец мог бы без проблем взять его с собой, маленькому принцу хотелось понаблюдать за ним исподтишка. Внутри у него всё щекотало, сердце торопилось и замирало, дыхание перехватывало, когда мальчик осторожно смотрел вниз. Его завораживали размеры и высота сооружения. Здесь он чувствовал себя владыкой мира. Внизу никто из крошечных участников заседания, кажется, не замечал маленького принца. Все они были увлечены вступительной речью императора и повесткой текущего дня. Его отец стоял на подиуме, говорил о назначении нового начальника Генерального штаба, а за спиной у него до самого горизонта лежала его прекрасная столица, озарённая утренним светилом. Мимо лениво проплывали низкие облака, мелькали стаи птиц.
Затем последовало голосование, и новым начальником генерального штаба большинство выбрало генерала Рофа Тера Ингута. Закончив с этим, Константин перешёл к вопросам о Пэлии. Он говорил о трофеях, военнопленных и, разумеется, о назначении нового герцога.
По поводу последнего затянулась долгая дискуссия, на подиуме появлялись разные люди, и Сандро всё это показалось бестолковой тягомотиной. Он начал отвлекаться от происходившего внизу и первое, что он заметил, непонятные символы на фонарях. Они были похожи на слова на незнакомом иностранном языке. Непонятные буквы с причудливыми палочками очень понравились маленькому принцу, он нашёл их более красивыми, чем ломанные фирийские буквы. Потом его вниманию предстало небольшое оконце, будто в стене вытащили один кирпич. У него были настежь раскрытые створки, и через него влетал прохладный воздух. Сандро подтянулся, заглянул в оконце, но, к его огорчению, стена была настолько толстой, что видно было только голубое небо.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |