Константин до последнего пытался сдерживать чувства, но они прорвались неудержимыми слезами. Он отвернулся, но спиной продолжал чувствовать тяжёлый взгляд генерала.
- Я тебя понимаю, - услышал он приглушённый голос друга.
- Да, с кем бы я ещё мог об этом поговорить, если не с тобой. Не с Ксараксом же и не с Ингутом. Они бы меня не поняли. Им на это наплевать. Я хотел, чтобы Айлех стал великим правителем, который своими бы руками ковал славу Фирии, а не бестолково унаследовал бы власть и титул. Понимаешь?
- Ты и сам такой же, – попытался успокоить его Дорлих.
- Я на протяжении всего своего правления вталкивал людям, что я достоин трона, а не просто восседаю на нём. Я хотел, чтобы и Айлех был таким же, как я. Чтобы относился к своему титулу осмысленно, а не просто пользовался им.
- Я знаю, друг. И ты всё делал правильно.
- Не всё. Не всё, раз так получилось. Я переоценил себя. Я… я понадеялся на удачу и дорого поплатился за это. Какой после этого из меня император?
- Такого больше не повторится.
- Ты прав. Жизнью Сандро я рисковать не могу. Он единственный наследник. Я должен обучить его, как и Айлеха, только в безопасности. Ты поможешь мне, Атан?
- Разумеется, Константин.
Расчувствовавшись, Константин хотел было обнять друга, но вовремя вспомнил о его тяжёлой травме.
- Ты уж извини меня, - проговорил генерал. - Не знаю, поверишь ты мне или нет. Я пытался его остановить, когда он нашёл меня. Да вот эта проклятая травма подвела.
- Не говори этого слова, – имея в виду «проклятая», поправил его Константин.
Дорлих помнил, что истинно верующий в светлого Энреля не должен упоминать демонов. Но ему и так было тяжело говорить, поэтому он не стал исправляться.
- И во время сражения с орденоносцами я прикрывал его своей спиной, как мог, да вот что получилось, - объяснялся Дорлих. - Но я не жалею об этом, ведь в тот момент принял на себя удар я, а не он.
- Я знаю. Я верю тебе.
Дорлих спрятал глаза.
- И вот теперь я, калека, лежу тут в своём дворце, который мне как тюрьма.
- Ты не будешь калекой, врачеватель сказал, что с тобой всё будет в порядке.
- Может, и так. Вот только всё их лечение – это нестерпимые муки.
- Не говори так. Создатель даровал нам жизнь, и мы должны поддерживать это величайшее сокровище.
- Да. Но эти их супы…, - он брезгливо поморщился, – из чего они их только делают? Говорят, что я должен их есть, чтобы поправиться.
- Вот и поправляйся. На будущий год отправимся покорять Мламак. Ты будешь мне нужен.
- Ох, Константин, нет. Я устал.
- Что такое? – будто не расслышав, спросил Константин. Брови его сдвинулись.
- Семнадцать лет я уже у тебя на службе. Это блестящая карьера…. Но я хотел бы просить у тебя моей отставки, – робко признался генерал.
Глаза императора шутливо заблестели.
- Кто же мне заменит тебя? Нет уж, господин генерал, ваша военная карьера ждёт продолжения! – подбодрил его Константин, посчитав, что тот попросту утратил боевой дух или сам себя наказывает.
- Нет, прости меня, Константин, но я должен всерьёз просить тебя разрешить мне уйти, – настаивал Дорлих.
Глаза монарха потухли, уголки губ опустились.
- Вот значит как? Что ж, приказывать я тебе не могу. Хочешь уйти - уходи. Но вот как друг я тебя прошу остаться. Вдвоём нам с Эдрихом не осуществить моих планов.
- Пойми меня, пожалуйста, друг. Я хочу теперь спокойной тихой жизни. Хватит с меня ужасов войны.
Брови Константина поползли вниз, лоб омрачился раздумьем.
- Н-ну, хорошо. Придётся тебя отпустить в отставку. Но в Мламак ты со мной всё равно поплывёшь. Не в Генеральном штабе, а как советник. Не хочешь воевать – пожалуйста. Но твой ум мне никто не заменит.
- Послушай, друг! Я бы очень не хотел плыть в Мламак, тем более в Лостровению, – очень настойчиво попросил Дорлих и опять закашлялся. – Слушай, лучше распорядись, чтобы прислали других врачевателей, а то эти своими супчиками меня в могилу вгонят.
- Я уже распорядился. Я выписал лекарей из Мнаджарана. Они прибудут через полторы недели.
Дорлих обеспокоенно завозился в постели.
- Ты что? Я не доверяю этим трупорезам! – запротестовал он и закашлялся.
- Тогда тебя и дальше будут лечить наши травники.
- О-о, Создатель! – протянул больной генерал, и на него снова напал кашель.
На этот раз кашель был громче, к тому же Дорлих не успел прикрыться одеялом. И тут появился его недовольный врачеватель. Он вихрем промчался к кровати Дорлиха и словно непослушного ребёнка силой уложил его в постель.
- Ваше высочество, время посещения заканчивается. Режим, понимаете ли. Я попросил бы вас, если это возможно, попрощаться с господином генералом, - с наигранной любезностью заверещал врачеватель.
Могучий врачеватель вытянулся перед императором с таким жалким видом, словно ожидал от него хорошего пендаля. Но Константин лишь сурово взглянул на него и произнёс:
- Хорошо, господин врачеватель, я ухожу. Мне нужен этот человек, приложите усилия, чтобы он был как прежний! Доброго вам дня, генерал Дорлих. Поправляйтесь.
- Доброго вам дня, ваше величество. Спасибо, что навестили. Было очень приятно побеседовать и узнать о том, что вы пришлёте ко мне трупорезов, – язвительно отозвался генерал.
- Спасибо вам, генерал, за то, что… за всё.
- И вам тоже. Рад был вас видеть, – несколько мягче попрощался Дорлих.
Выйдя из дворца, Константин почувствовал, как тяжёлым покрывалом его вновь накрывает печаль. Он сухо скомандовал отвезти его обратно в замок и с каменным лицом сел в карету. А в замке его ждала повседневная работа. В громадном колонном зале собрались богато одетые члены Совета. Этот орган управления был создан дедом Константина, чтобы придать центральной власти совещательную основу в решении текущих задач. В Совет входили главный казначей, начальник Генерального штаба, министры, храмовники, разумеется, духовенство и доверенные лица самого монарха. Все эти важные люди и их секретари уже расселись по своим местам, занимая себя оживлёнными разговорами. Как только герольд объявил об императоре, на пороге зала Совета появился сам Константин – как всегда целеустремлённый, с гордо расправленными плечами. Все разговоры в зале в ту же секунду прекратились, члены Совета стоя встречали своего правителя.
- Утро, господа члены Верховного Совета! – торжественно произнёс Константин.
И Совет ответил ему коллективным поклоном. После привычного приветствия император занял свой трон во главе длинного стола, обвёл зал глазами – все деловито ждали его слова - и открыл заседание.
- Итак, скоро состоится Съезд земель. Во-первых, до того нам нужно назначить нового начальника Генерального штаба, - он указал на пустующее кресло справа от себя, - взамен разжалованного Каулса. Нам нужен человек сильный, преданный своему отечеству, с железной волей и, главное, с большим опытом ведения военных действий. Какие будут предложения?
Зал загудел, и в результате недолгого обсуждения выдвинулись две основные кандидатуры.
- Генерал Ксаракс и генерал Ингут, – сообщил глава Совета престарелый лорд Мес Таэрт.
- Генерал Дорлих! Только, конечно, после выздоровления, – участливо предложила очаровательная женщина в лоснящемся красном платье.
Все остальные пристально посмотрели на неё. Многие сморщились от слова «Дорлих».
- Почему, главный казначей, вы предлагаете именно генерала Дорлиха? – оживился Константин.
- Насколько мне известно, он отвечает всем тем качествам, которые вы перечислили, ваше величество. К тому же он пользуется большим авторитетом среди солдат.
Остальные отнеслись к её аргументам несерьёзно.
- Учтивое предложение, госпожа Белед, но я должен сообщить вам, что генерал Дорлих подал в отставку из Армады.
Некоторые члены Совета не сдержали мимолётной радости от услышанного.
- Как жаль, – задумчиво сказала глава казначейства. – Тогда давайте рассмотрим кандидатуру генерала Эровинга.
Зал загалдел, не поддерживая генерала Небесной армии.
- Я возражаю! – вскрикнул лорд Таэрт, сидевший в конце стола напротив Константина. – Этот человек не имеет такого опыта, как, например, генерал Ксаракс. А кроме того, генерал Эровинг специализируется на грифонах, а у нас ещё полным-полно других войск. Что у нас вся Армада должна будет состоять из грифонов, чтобы новому начальнику Генерального штаба было удобнее ей руководить? Это будет крайне расточительно, кстати, главный казначей! Каждый грифон обходится казне в тысячу золотых в год! Я, конечно, понимаю, что вы на своём посту очень недавно, но нужно бы это учитывать. Для этого вы в Совете.
За женщину заступился сам государь:
- Кто для чего в Совете, лорд Таэрт, решать не только вам.
Константин нашёл живое участие Октавии Белед показательным. Молодая женщина усердно вникала в работу Совета. Лорд настороженно притих.
- Я намереваюсь вынести на обсуждение с его величеством как можно больше достойных лиц, – скромно сказала Октавия, пытаясь приподнять своё задетое достоинство. - Так принятое Верховным Советом решение будет более взвешенным и объективным.
Константину она показалась симпатичной. Он подумал, что не зря назначил её в Совет. Но предложение её, хоть оно ему и льстило, он и сам не поддерживал. Он не видел своего друга Эдриха на таком высоком посту, во всяком случае пока.
- Генерал Эровинг, несомненно, талантливый полководец, но он, действительно, больше занимается животными. Да и служит он не так давно, – Константин, как всегда, взывал к голосу разума и своей неподкупной справедливостью пытался произвести на членов Совета впечатление справедливого правителя.
В зале послышались сдержанные смешки, лица некоторых господ довольно расплылись в улыбках.
– Спасибо за предложение, – поблагодарил Константин Октавию Белед, и этого знака внимания не мог не отметить преподобный отец Зайладар.
- Вот-вот и я об этом, ваше величество, – вставил глава Совета. - Эровингу больше по нраву животные, до человеческой души ему дела нет. Он не сможет быть примером для всех солдат, разве что для своих грифонов.
В зале после его слов снова раздались ухмылки. Император знал, что этот старый увалень, возглавлявший Совет ещё при императоре Бэрвике, говорил не со зла. Когда он только заступал на свой пост, максимальные денежные вложения делались в гвардию и в осадную артиллерию, и лорд просто никак не мог привыкнуть к главенству в Армаде именно грифонов. Он тоже был полезным деловым человеком и внушал всем уважение. Но вот поносить командующего Небесной армией, к тому же своего друга, Константин допустить не мог, поэтому решил аккуратно поставить лорда Таэрта на место:
- Господин глава Совета, а вы могли бы укротить молодого необученного грифона?
Лорд сразу присмирел, поняв, что он стал объектом не самого благожелательного внимания со стороны монарха. И хотя авторитет его был недосягаем, с главой государства он пререкаться не смел.
- Н-нет, ваше высочество, – смущённо признался он.
- А вот генерал Эровинг может. У него для этого хватает и сноровки, и смелости.
Лорд Таэрт проглотил язык, затаив обиду. Наступило молчание, прервал которое сам император.
- Раз других предложений нет, я выношу на голосование кандидатуры генералов Ксаракса и Ингута. Прошу поднять руки тех, кто поддерживает Ингута!
Подняло руки меньше половины членов Совета.
- Кто за Ксаракса?
Лес рук удивил Константина, ведь он никак не ожидал, что Совет поддержит сварливого генерала, по малейшему поводу упоминающего демонов. Понятное дело против Ксаракса было всё духовенство, но правила Совета всегда ставились выше нетерпимости к сквернословию, тем более, что на «генерала-горячее слово» пока не обращала внимания инквизиция.
- Этот вопрос откладывается до Съезда, - подделывая равнодушие, заключил Константин.
- Ваше высочество, позвольте, – напомнил о себе лорд Таэрт и сразу же после одобрительного жеста монарха перешёл в контрнаступление на Октавию. – Раз мы все за объективность, предлагаю рассмотреть кандидатуру генерала артиллерии Огнира!
Старик надеялся застать казначея-выскочку врасплох и с недобрым любопытством ждал её хода.
- О, господин глава Совета, а причём здесь генерал Огнир? Разве он не слишком молод? – воскликнул немолодой полковник Кемр.
Лорд Таэрт хотел убить его взглядом.
Октавия действительно поначалу пришла в замешательство, поскольку ещё во многое не успела вникнуть. Она, конечно, понимала, что окончательное решение о её назначении принял сам император, и как раз в его-то глазах ей очень не хотелось опускаться. А теперь она намеревалась воспользоваться случаем и задеть старого аристократа жгучим словом.
- О, разве вы забыли о возрасте генерала Огнира, господин глава Совета? - Она хотела бы сейчас ещё откровеннее намекнуть ему о его собственном возрасте, но подумала, что ей больше подходит роль обиженной неопытной женщины, которую несправедливо осуждают за якобы плохую работоспособность. - Он стоит на службе не так уж давно.
Но старый лорд – грозный противник в словесной перепалке.
- Ох, и впрямь. А сколько, не напомните ли вы мне, он уже прослужил? – ужалил он, почувствовав пробел в осведомлённости молодой женщины.
Покраснев, Октавия замолчала. Она боялась увидеть отражение своего конфуза в глазах членов Совета, поэтому спрятала глаза.
- Не устраивайте пререканий! Ещё не хватало, чтобы вы начали сквернословить, – не выдержал преподобный отец. – Не гневите Энреля! Держи себя в руках, лорд Таэрт, и ты, главный казначей!
Его глаза загорелись такой жестокой суровостью, что сказать что-либо ему в ответ никто не решился.
- Благодарю вас, преподобный отец, что навели порядок, - перебил молчание сам Константин. - Переходим к следующему вопросу, вопросу о захваченных трофеях. Полковник Кемр, вам слово.
Император полностью взял на себя обязанности главы Совета управлять заседанием, что вызвало возмущение в душе лорда Таэрта.
- Ваше императорское высочество, уважаемый Совет. В пятимесячной кампании мы захватили сорок два исправных осадных орудия, девятьсот восемьдесят обозов и, наконец, пять тысяч голов северных тяжеловозов – лошадей уникальной породы, разводимой только в Пэлии. В портовых городах в наше распоряжение перешли двенадцать исправных военных кораблей и пятьдесят три грузовых и торговых. Из присоединённого королевства вывезено золота, украшений, драгоценностей и монет на общую стоимость два миллиона четыреста девяносто две тысячи золотых. Эта сумма перейдёт под сохранность казначейства. Особого внимания заслуживают пэлийские мечи фалькаты, - его помощник поднёс ему одну фалькату, что вызвало обострённый общий интерес. - Мы захватили всего шестьсот этих мечей. Секрета изготовления такого смертоносного оружия наши оружейники пока до сих пор не знают. Нам известно лишь, что твёрдость металла в разных частях меча не одинакова, а вот как этого добиться – увы. Однако я надеюсь, что уже в ближайшее время мы научимся делать такие же клинки. На этом у меня всё.
- Прекрасно, полковник. Уважаемый Совет, я хочу, чтобы мы использовали трофейные фалькаты в качестве наградного оружия для особо отличившихся воинов, – предложил Константин, и члены Совета ответили единодушным согласием. - Приказы о награждении будут готовы как раз к Съезду. Переходим к следующему вопросу: освоение присоединённых территорий. Тут я предлагаю поступить так же, как и сто пятьдесят лет назад поступил император Занельсев: поставить в каждое поселение нашего наместника и ввести наши законы. Обучить местное население фирийскому языку. Главный казначей, вы должны будете подготовить доклад о выгодах хозяйственного развития Пэлии к намеченному Съезду земель. Лорд Донард, вам нужно будет разработать проект дорог, которые свяжут бывшее королевство с Империей. Вам нужно будет скоординировать ваши действия с казначейством. И наконец, мы готовы распространить нашу веру на север.
- Да благословит тебе Энрель, сын мой! Светлая песнь должна дойти до всех иноверцев, чтобы указать им истинный путь и уберечь всех нас от вторжения из царства тьмы.
- Благодарю, преподобный отец, – с почтением произнёс Константин. – Я прослежу, чтобы на строительство храмов и необходимых вам объектов было выделено столько средств, сколько для этого будет нужно.
Император поймал взгляд одного на вид молодого, но очень грузного щёголя со свисающими багровыми щеками, с каскадом подбородков, закрывающих шею, с лоснящейся круглой лысиной, окаймлённой рыжими кудрями, который уже открывал свой рот и почти надул необъятную грудь, чтобы что-то сказать.
– Да, северные кони-великаны поступают в распоряжение ведомства землепользования и животноводства. Ваша задача, лорд Милиз, – обратился правитель к толстяку, – узнать об этих животных как можно больше, чтобы в будущем мы могли бы использовать их как для ваших, так и для военных целей.
- Слушаюсь, ваше величество! – откликнулся тучный министр, протирая салфеткой вспотевшее лицо. Его мучила постоянная одышка.
- Позвольте обратиться, ваше высочество! – с южным акцентом раздалось откуда-то из середины зала. Константин глазами нашёл черноглазого человека с угольно-чёрными кудрявыми волосами и очень аккуратной бородой. На нём была незамысловатая, но очень опрятная строгая одежда, резко отличавшая его от прочих членов Совета.
- Говорите, министр водопользования, – заинтересованно сказал правитель.
- Уважаемый Верховный Совет! Узнав о присоединении Пэлии, я решил предложить усиленно использовать водоёмы и в особенности реки этой новой области. Как и в Фирии, мы могли бы прорыть оросительные каналы и таким образом могли бы повысить урожайность в некоторых маловодных пределах. Также не стоит упускать из виду богатые рыбные запасы пэлийских водоёмов, которые могли бы решить проблемы с пищей для местного населения и для наших гарнизонов. Также реки Пэлии судоходны, они пересекают всю страну, и их я предлагаю использовать для навигации. Это сократит расходы на строительство дорог. Наконец, пользуясь случаем, я хотел бы внести на обсуждение Совета некоторые технические новшества.
Он подошёл к демонстрационному стенду прямо за главой Совета. Помощник быстро закрепил на нём огромный свиток. Десятки пар сверкающих любопытством глаз сошлись на подробнейшем чертеже сложного устройства, понять суть которого без тщательных разъяснений было невозможно.
- Перед вами, уважаемый Совет, проект водного колеса. Оно должно работать так же, как ветряная мельница, но только от силы воды. Течение некоторых рек в Империи достаточно сильное, чтобы вращать подобное устройство больших размеров. Благодаря передаточным механизмам оно может привести в движение мощные подъёмные устройства, используемые, например, во время строительства, автоматически и с ровным ритмом управлять мехами в кузницах, доставлять воду на большую высоту и так далее. Создание таких колёс обойдётся так же, как и строительство одной мельницы сопоставимых размеров. На территории Пэлии также встречаются реки с достаточно сильным течением.
Все внимательно вслушивались в несколько ломаную речь министра и в целом были с ним согласны, но только до того момента, пока речь не зашла о навигации по рекам. Лорд Донард и некоторые другие чиновники от этих слов сморщились и сдвинули брови.
- А известно ли вам, господин Сулиманд, что климат в этой новой провинции бывает крайне суровый, – начал возражать ему седовласый лорд Донард. – Зимы там бывают не на шутку холодными, отчего судоходные реки покрываются толстым льдом, и плавать по ним просто невозможно. Даже сами короли Пэлии сворачивали навигацию на всех судоходных реках. Строительство дорог позволит нам не зависеть от прихотей дурной погоды.
Многие чиновники поддержали министра дорог. Казалось, что Сулиманду больше ничего не оставалось делать, как принять противоположное мнение, однако он был из тех людей, которые славятся незаурядной находчивостью.
- Господин министр, - с решительным видом парировал министр водопользования, - да будет вам известно, что зимы на севере обычно настолько холодные, что лёд на реках достаточно большой толщины может выдерживать много грузовых караванов. Поэтому их короли и не строили крупных дорожных сетей, потому как зимой в их распоряжении были естественные дороги!
Приведя обезоруживающие аргументы, Сулиманд спокойно замер, ожидая реакции императора. Но первым нарушила тишину глава казначейства.
- Господин министр, вы сможете организовать водные пути из Пэлии в Фирию? – с нескрываемым любопытством спросила Октавия.
Немного подумав, Сулиманд уверенно ответил: «Да, главный казначей».
- Превосходно! Это позволит создать новые транспортные пути, которые будут пополнять казну, – не скрывая интереса, сказала Октавия.
- Как же вы собираетесь соединить северные реки с нашими? Да ещё дёшево? – съехидничал лорд Донард.
- Через Эмофлет, – неожиданно для всех вставил преподобный отец, опережая самого Сулиманда.
В мимике Зайладара мелькнула какая-то несвойственная ему оживлённость, вызванная крайней заинтересованностью проектом.
Константин, внимательно следивший за словесной баталией, до этого хранил молчание. А теперь, быстро прикинув выгодные перспективы, решил вступить в обсуждение.
- Построить канал от реки Алиплы через Эмофлет к крупнейшему притоку Дорка Фоне, тем самым соединить две самых крупных реки в стране? – задумчиво произнёс император, будто размышляя вслух. – Что ж, это интересное предложение. Его реально осуществить? – пристально спросил он у Сулиманда.
Тот, неловко помолчав, выдал: «Да, ваше высочество. И, я полагаю, это будет выгоднее строительства крупной сети сухопутных дорог».
- А что скажет главный казначей? – участливо спросил монарх.
Октавия покосилась на своего бывшего начальника - преподобного отца. Тот тайком кивнул головой.
- Я считаю, ваше величество, что строительство одного канала выгоднее строительства множества дорог, – подрагивающим голосом ответила женщина. Её глаза предательски забегали от неуверенности, ожидая решения государя.
- Ну что ж, тогда поручаю вам, господин Сулиманд, в сотрудничестве с госпожой Белед разработать к Съезду проект этого канала и этих водных колёс, – утвердил Константин.
Размышления о чём-то новом, да ещё и техническом, без остатка стёрли удручённость с его лица.
- Слушаюсь, ваше высочество! – откликнулся министр водопользования и, теперь успокоившись, вернулся в своё кресло.
- Слушаюсь, выше величество! – произнесла Октавия, неудачно пытаясь удержать довольную улыбку от удовлетворения своей работой и самой собой. Она была рада, что вполне успешно впервые прикоснулась к государственным делам такой важности.
Лорд Донард нахмурился и стал похож на тучу, которая вот-вот лопнет от накопившейся массы воды. Его только что подвинули на второй план выходец из провинции Оспурсии и совсем зелёная в государственных делах женщина! Собрав в один кулак остатки своей треснувшей храбрости, упрямства и задетого самолюбия, глава Совета живо попытался перейти к следующим вопросам:
- Ваше величество, господа советники, давайте рассмотрим пункт заседания о военных потерях.
Брови Константина встретились на переносице, лоб заблестел, на голове зашевелились волосы. Потупив взор, он перебрал нелёгкие мысли, едва заметно выпрямился на троне.
- На войне всегда бывают потери, господа советники. - Он выдержал секундную паузу, чтобы найти подходящие слова. Константин умел влиять на людей, однако последние события выбили его из колеи и его мысли, особенно если они касались чего-то близкого, никак не хотели склеиваться в складную речь. - На севере мы потеряли двадцать семь тысяч человек убитыми, в военных лазаретах и здравницах находятся семь тысяч человек, – продолжил Константин и снова на миг остановился. Он почувствовал скользящие взгляды советников, как бы спрашивающих его о смысле той войны, но он как обычно приходил к рациональному ответу. – Другое дело, зачем была та кампания? Король Калармон не выполнил договоры и применил против нас силу. В Пэлии укрывались и оттачивали своё ремесло очень сильные маги, которые, пользуясь случаем, незамедлительно напали бы и на остальные наши северные города. Очевидно, они пытались повторить события 1010 года и раскрыть врата в Оший! Мы не могли этого допустить. И по-прежнему храмовники неустанно прочёсывают всю Пэлию в поисках порталов или башен призыва.
Упоминание Ошия посеяло гробовую тишину в зале. Только старый советник по суду инквизиции Рассвал не смог дожидаться:
- И что же, храмовникам удалось найти что-нибудь?
А вот остальную информацию монарх пока надёжно хранил в строжайшем секрете, поэтому решил не всё сказать Совету.
- Рыцари ордена обнаружили круг магов в Антаприхе, - все присутствовавшие пораскрывали рты и неподвижно вслушивались в его слова, - но он оказался заброшенным прямо перед нашим приходом. Куда они отступили – неизвестно. Но именно они, я уверен, и вызвали те стихийные бедствия, унёсшие столько жизней. В нашей казне достаточно денег, чтобы выплатить семьям погибших по сто золотых. Они подарили нашей стране героев.
Советники единогласно согласились с императором и поддержали его решение.
- Позволь обратиться, государь, – привстав с кресла, пробасил преподобный отец.
- Да, конечно, преподобный отец.
Голос Зайладара загромыхал плавными бурунами, речь его была, как обычно, монотонной. Говорил он о необходимости восстановить разрушенный Эмофлет, о том, что этот город, для которого уже намечено большое будущее, должен стать священным символом стойкости гордого фирийского народа. Что на местах кровопролития подобает построить часовни и церкви, возвести новые храмы, отражающие непоколебимость веры, а площади украсить соответствующими памятниками. Но в самом начале Константин снова окунулся в зыбучие пески тягостных раздумий и прослушал речь преподобного отца. Он в очередной раз вспомнил Айлеха, страшные потери под Деновулом. - На ком все эти смерти? – в сотый раз спрашивал он себя, – неужели все только на мне одном?
Константин ушёл от этих мыслей и будто бы очутился в от души растопленной сауне: руки и лоб стали мокрыми, воздух вдруг стал скудным, на всё тело напёрла давящая духота. Зайладар уже заканчивал своё обращение.
- … честь и гордость не измеряются в деньгах! Они измеряются качествами духа человеческого. Глядя на новый, отстроенный Эмофлет, наши потомки будут вспоминать выдающиеся подвиги предков своих и молиться о том, что если Создатель пошлёт им испытания подобные, чтобы стала у них такая же стойкость и сила духа. Ничто не сломит дух верующего в светлого Энреля!
Когда он закончил, остальные советники рукоплескали ему. К несчастью, Константин не понял, чего именно хотел преподобный отец, но просить его повторить означало бы полнейшее неуважение. Он быстро прокрутил в голове его первые слова, перекидал последние и быстро соединил их в одну смысловую цепочку: широкое строительство религиозных объектов в Эмофлете. Один раз Константин уже обещал преподобному отцу любые средства, и отказывать сейчас было крайне неудобно.
- Я полностью согласен, ваше преподобие. Эмофлет ждёт огромное будущее, и мы не пожалеем для этого средств, – как студент, пытаясь скрыть свою рассеянность, ответил император общими словами.
- Да осветит твои деяния Создатель, государь! – возрадовавшись, произнёс Зайладар. – Император, я хочу внести на рассмотрение Совета дело одно великое, которое не терпит отлагательств. Несусветную ошибку мы допускали четыреста лет. Неверно погребали мы усопших наших, не те символы врачевания использовали.
Зал Совета оцепенел в безмолвии, все напряжённо, а некоторые и испуганно смотрели на преподобного отца.
- Одумайтесь, братья и сёстры! Что мы делали все эти года? Не мы ли прогневили Энреля, что он ниспослал такую беду тяжёлую? Смерть принца Айлеха – это знак, что мы заблуждались и ошибочно толковали светлое учение. Да не может такого быть, и не должно выполняться такое, чтобы несли усопшего ногами вперёд. Только головой вперёд, братья и сёстры, только так. Не должны быть изображения ангелов на гробах и не должно покойным оружие в руки вкладывать.
Ошеломлённые советники начали перешёптываться: сначала тут, потом там недовольство и боязнь выражались всё громче и смелее, пока всё это в скорости не переросло в сплошной гул.
Константин был в недоумении от слов Зайладара. Кроме преподобного отца, духовенство в зале Совета было представлено ещё одним иеромонахом – Иноргамом, игуменом монастыря при Соборе светлого Энреля - приглашённым сюда как доверенное лицо самого монарха и сидевшим невдалеке от главы Совета. Константин вопрошающе посмотрел Зайладару прямо в глаза, но они были непроницаемы, и он с надеждой уставился на Иноргама. Весь внешний вид игумена отражал глубочайшее разочарование.
- Не надо роптать, люди! Не усомнитесь в вере моей, ибо истину излагаю я! – упорно заявлял преподобный отец. – Усопший в последнем пути своём должен смотреть не в мир живых, а в мир Света, светлой головой он должен встречать судьбу свою, главою своей он должен быть обращён к Энрелю, а не к нам. Не бездумные ноги должны сначала входить на Небеса, а голова!
Министр землепользования и животноводства встал со своего места и собирался возразить Зайладару, но тот, хлестнув его взглядом, продолжил ещё громче, ещё напористей.
- А ангелы?! Это стражи Небесного мира, они должны умершего встречать там, на пороге Энреля, а не выпроваживать из мира живых! Да и ещё мы грех на себя берём, что изображаем их на гробах. Ведь они – символы жизни самой чистой, вечной, светлой загробной, а не смерти! И потому, братья и сёстры, им не место на гробах.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |