Курс государственной науки. Том III.
Политика
Книга первая. Основания политики
Глава I. Политика, как наука
Глава II. Политика и право
Глава III. Политика и нравственность
Глава IV. Разделение политики
Книга вторая. Создание государства
Глава I. Способы происхождения государств
Глава II. Территориальная политика
Глава III. Политика народности
Книга третья. Политика государственного устройства
Глава I. Происхождение образов правления
Глава II. Политика чистой монархии
Глава III. Политика аристократии
Глава IV. Политика демократии
Глава V. Смешанная республика
Глава VI. Ограниченная монархия
Глава VII. Сложные государства
Книга четвертая. Политика законодательства
Глава I. Предания и прогресс
Глава II. Реформы и революции
Глава III. Общее законодательство и местное
Глава IV. Виды и способы обсуждения законов
Книга пятая. Политика управления
Глава I. Силы государства
Глава II. Утверждение законного порядка
Глава III. Попечение о благосостоянии
Глава IV. Духовные интересы
Глава V. Централизация и местное самоуправление
Книга шестая. Политика партий
Глава I. Партии в государстве
Глава II. Организация партий
Глава III. Способы действия партий
Опечатки и недосмотры
Книга первая. Основания политики
Глава I. Политика как наука
Политика есть наука о способах достижения государственных целей.
Государство есть союз, призванный исполнять известные общественные цели.
В Общем Государственном Праве, при рассмотрении существа государства, было
выяснено, в чем они состоят. Совокупность их сводится к понятию об общем благе,
осуществление которого есть, вместе с тем, раскрытие самой природы, или идеи
государства, ибо, проявляя свою идею в действительном мире, государство делает
все то, что оно способно сделать для общего блага. В этом состоит его назначение.
Но эта общая цель осуществляется только постепенно, сообразно с местными
и временными условиями и степенью развития народа. В приложении, эта общая
цель разбивается на множество частных целей, которые, отчасти совместно, отчасти
одна за другою, становятся предметом деятельности государства. В каждый данный
момент выступают известные частная задачи, из которых каждая имеет свои условия
и требует своих средств. Эти условия и эти средства определяются состоянием
общества. В Науке об Обществе исследуется все то разнообразие общественных
элементов и интересов, с которыми приходится иметь дело государству. Правильное
их понимание составляет первое основание всякой здравой политики. Но когда
эти элементы даны и основательно исследованы, надобно уметь ими пользоваться;
надобно направить их к тому, что составляет собственную цель государства.
В этом и заключается задача Политики.
В действительности, управление государством всегда руководится политикой.
Всякий государственный человек преследует известные государственные цели и
старается подыскать к ним необходимые средства. В этом смысле политика есть
не наука, а практическое искусство, существовавшее задолго до появления какой
бы то ни было государственной науки. Здесь практика не только предшествует
теории, но и указывает ей путь. Среди бесконечного разнообразия условий, в
которых находится государственная жизнь, практический такт правителей показывает
им, что в данную минуту осуществимо и какие для этого требуются средства.
В этом состоит политический смысл, первое качество государственного человека,
от чего зависит правильное течение государственной жизни и возможность исполнения
ее задач. Политический деятель должен иметь ясное понятие о состоянии и потребностях
общества; он должен ясно сознавать и самые цели, которые можно иметь в виду
при существующих условиях, определить, что на практике исполнимо и что должно
быть отложено; наконец, он должен иметь понятие и об общем ходе истории, о
том, к чему естественным движением жизни влекутся народы и государства, что
следует поддерживать и с чем надобно проститься: иначе он рискует дать политической
жизни ложное направление, потратить силы и средства государства на то, что
обречено на погибель, и тем самым подорвать собственное его существование.
Чем сложнее общественные условия, чем более развита политическая жизнь, тем,
разумеется, труднее исполнение этой задачи, и тем выше требования, которые
предъявляются государственному человеку. История показывает, что вообще, сочетание
нужных для этого качеств составляет довольно редкое явление. Обыкновенные
государственные люди довольствуются заведенною рутиной, или, что еще хуже,
производят перемены неумелыми руками, вследствие чего происходит ослабление
государства, которое только силою внешних событий или внутренних переворотов,
путем бесчисленных испытаний и жертв приводится наконец к правильному пути.
История, в значительной степени, есть повествование об ошибках правителей.
Политический смысл необходим не одним государственным людям, он нужен
и гражданам. Правительство, в своей деятельности, опирается на общество; оно
находит в последнем поддержку или противодействие. От политического смысла
граждан зависит, чтобы то и другое совершалось в направлении, благоприятном
государственным целям. С своей стороны, общество воздействует на правительство.
Самая неограниченная власть находится под влиянием течений, господствующих
в окружающих ее сферах. С расширением участия общества в государственных делах
это влияние растет, а с тем вместе возвышается требование политического смысла,
способного отличать возможное и невозможное, желанное и нежеланное. Как практическое
начало, политический смысл очевидно приобретается лишь практикой. Только постоянное
и долговременное участие в общественных делах развивает в обществе это высокое
качество. Поэтому оно проявляется с особенною силою у тех народов, которые
всего долее пользовались практикою политической жизни. В этом отношении Англичане
далеко опередили все другие европейские народы. Нельзя не удивляться не только
прозорливости ее государственных людей, но и выработанному временем политическому
такту периодической печати, ее сдержанности при обсуждении политических вопросов,
ее презрению ко всяким звонким фразам и теоретическим увлечениям, ее тонкому
пониманию различных сторон государственной жизни, умению разбирать осуществимое
и неосуществимое, наконец ее деловому языку, который может служить образцом
для всех. Совершенно противоположную картину представляют общества, непривыкшие
к политической жизни и внезапно выпущенные на простор. Стоит вспомнить хаотическое
состояние русской общественной мысли в царствование Александра II-го. В ту
пору именно самые крайние мнения находили всего более поддержки и могли рассчитывать
на успех: с одной стороны тайная и явная социалистическая пропаганда, какая-то
безумная пляска, в которой исчезало всякое здравое понятие о вещах, с другой
стороны ярая реакция, взывающая к самым пошлым страстям и самым низменным
стремлениям невежественного общества. Для разумного взгляда не оставалось
места; он подвергался беспощадному гонению. Люди привыкшие, во времена деспотизма,
к непримиримой тайной оппозиции, считали непозволительным всякое слово, сказанное
в пользу правительства, совершавшая величайшие преобразования; а с другой
стороны, те, которые не успели отвыкнуть от векового холопства, считали всякую
независимость преступлением. В странах, подвергавшихся глубоким революционным
потрясениям, эта шаткость общественной мысли становится постоянным явлением.
Ничто так не препятствует развитию политического смысла, как сохраняющийся
в обществе революционный дух. Политика требует спокойного и здравого понимания
существующих условий; она вступает в сделки, ищет возможного, а революционный
дух питается крайностями, увлекается страстью, закрывает глаза на действительность
и живет созданиями воображения, которые он принимает за цель. Доселе Франция
страдает тем недостатком политического смысла, который был воспитан в ней
новейшею ее историей. Поэтому нельзя не признать великой заслуги государственного
человека, который из революционных элементов, завещанных прошлым, умел создать
оппортюнизм. То, что обзывается оппортюнизмом, то есть, умение прилаживаться
к условиям места и времени, есть сама политика. Из всех современных политических
партий во Франции, оппортюнисты одни обладает политическим смыслом. Остальные
гоняются за химерами.
Наконец, политический смысл нужен не только в практической, но и в чисто
теоретической области, для оценки явлений исторической и государственной жизни
народов. Не руководимое политическим смыслом, исследование этих явлений может
получить совершенно ложную окраску. Таковым оно бывает у тех историков и публицистов,
которые, увлекаясь односторонними теориями, смотрят на все события с своей
исключительной точки зрения и переносят в давно прошедшие времена понятия
и требования современности. Первая задача историка заключается в глубоком
и всестороннем понимании жизни, в совокупности ее элементов и в преемственном
ее движении, и такова же задача политики. В этом отношении исторический и
политический смысл однородны. Как в истории, так и в политике, каждое явление
должно быть понято в связи с условиями места и времени, которые его окружают,
и которые дают ему бытие. Оторванное от своей среды, освещенное чуждым ему
светом, оно теряет истинное свое значение. Положительный смысл его затемняется;
остается одно отрицание. Но с, другой стороны, совокупность явлений, принадлежащих
к известному месту и времени, получает новое, высшее освещение, когда она
связывается с общим ходом истории, со всем, что им предшествовало и что за
ними следовало. Только изучение событий в их преемственной связи раскрывает
глубокие их причины и обнаруживает самые отдаленные их последствия, которые
скрыты от взоров современников и становятся ясными только для потомства.
Очевидно, что такое понимание требует уже не одних практических способностей,
но и теоретических соображений. Для того, чтобы служить мерилом явлений государственной
жизни народов, политика должна быть возведена на степень науки. А для этого
необходимы научные основания и научная метода.
К этому ведет и самая жизненная практика. Один чисто практический смысл,
не воспитанный надлежащею теоретическою подготовкой, легко теряется в частностях;
он склонен принимать случайное за постоянное и дать неподобающий вес и значение
односторонне понятым началам. Мало того; всякий практический человек волею
или неволею руководится теоретическими соображениями, присущими ему хотя бы
на степени темных верований и инстинктов, которые, не будучи проверены разумом,
могут дать всей его деятельности ложное направление. Только серьезное политическое
образование может подготовить политических деятелей, стоящих на высоте своего
призвания. И чем шире и сложнее становится жизнь, чем многостороннее и отдаленнее
отношения, тем это требование делается настойчивее. Пока народ замкнут в себе,
пока он, при несложных жизненных элементах, идет постоянно по одной колее,
практический смысл, воспитанный близким знакомством с мало изменяющеюся средою,
может служить ему достаточным руководством. Но как скоро народ выступает на
поприще всемирной истории и входит в многообразные отношения к другим, как
скоро собственная его жизнь получает многостороннее развитие и подвергается
глубоким переломам, так одна голая практика становится крайне недостаточною;
необходимо политическое образование. В наше время в особенности, при легкости
сношений, как в материальной, так и в умственной сфере, и проистекающем отсюда
бесконечном переплетении международных интересов, при широком и свободном
развитии всех внутренних сторон жизни, составляющем необходимое условие для
того, чтобы народ мог сохранить свое место в ряду других, серьезное политическое
образование составляет, можно сказать, самое настоятельное требование от всякого
политического деятеля. От этого требования нельзя уклониться возражением,
что каждый народ идет своим путем, а потому государственному человеку достаточно
практически знать, что делается вокруг него, и крепко держаться своего родного,
не обращая внимания на других: такой узко национальный взгляд может служить
только удобным прикрытием своекорыстия и невежества; кроме слепой рутины,
он ничего не в состоянии произвести. А к чему ведет слепая рутина, об этом
история свидетельствует бесчисленными примерами. Рано или поздно, государству
приходится за нее расплачиваться дорогою ценой.
Политическое образование необходимо не только для государственных деятелей,
но и для воспитания общественного мнения, которое в настоящее время становится
более и более могущественным фактором политической жизни. В особенности оно
необходимо обществам молодым, которых долговременное участие в общественных
делах не приучило к основательному обсуждению политических вопросов.
Здесь правильная теория должна восполнить недостаток практики. Только
здравая политическая наука, исследующая различные стороны государственного
быта и раскрывающая внутренний их смысл, в состоянии воздержать общество от
легкомысленного увлечения шаблонными взглядами, все подводящими к известной
узкой мерке, по своей простоте доступной непросвещенным умам, но менее всего
способной обнять многосторонние и сложные явления общественной жизни. Наука
одна может противодействовать распространению в обществе революционного духа,
составляющего естественный плод скудоумия и невежества. Отрицание есть первый
шаг, который делает ум, отрывающийся от слепого погружения в окружающую среду
и приходящий к сознанию своей самостоятельности. Этот шаг потому первый, что
он самый легши. Понимание требует знания и мысли; для отрицания не нужно ничего,
кроме юношеской дерзости. Потому-то оно так распространено среди незрелых
умов. Обыкновенно оно подкрепляется фантастическими идеалами, которых праздное
воображение может плодить сколько угодно. Но иногда и это считается излишним.
В настоящее время мы видим множество людей, которые ставят себе целью чистое
разругаете, в надежде, что из этого само собою что-нибудь выйдет. Такое явление
указывает на глубоко распространенное политическое невежество в массах. Но
противодействовать ему можно не полицейскими мерами, которые, конечно, бывают
необходимы, когда безумные теории переходят в практическое дело, но которые,
в свою очередь, разжигают страсти и обостряют отношения, а при излишестве
и суровом применении, возбуждают в самом обществе реакцию против направляющей
их власти. Лекарством против невежества может служить только распространение
здравых политических понятий, а это - дело науки, которой задача состоит в
раскрытии многосторонних элементов политического быта, в выяснении смысла
существующего и возможности улучшений, а вместе и тех способов, какими эти
улучшения могут быть осуществлены без нарушения правильного течения общественной
жизни.
Существует ли однако подобная наука? При бесконечном разнообразии жизненных
условий, при сложности общественных отношений, в которых переплетаются беспрерывно
изменяющиеся во времени факторы, есть ли возможность вывести отсюда какие-либо
общие правила и законы, теоретически определить способы действия, которые
по необходимости должны применяться к обстоятельствам, наконец положить ограничения
будущему, опираясь на прошедшее? Такого рода практическая деятельность, какая
вызывается государственной жизнью, не должна ли руководиться исключительно
практическим смыслом, умеющим распознавать желательное и возможное, иногда
и гениальным предвидением, угадывающим будущее, а отнюдь не шаткими теоретическими
соображениями, извлеченными из совершенно других условий и часто вовсе не
приложимыми к данным обстоятельствам? Если бы мы могли даже руководствоваться
какою-либо теорией, как разобраться среди хаоса противоречащих друг другу
воззрений на государство? Каждый тянет на свою сторону, каждый выдает свою
теорию за непогрешимую истину. В самых образованных странах на политическом
поприще борются партии с радикально противоположными направлениями, из которых
каждая считает мнения противников гибелью для государства. Где же тут место
для науки, имеющей в виду раскрытие неоспоримой истины? По-видимому, политика
менее всего поддается такому исследованию.
Против этих возражений следует сказать, что они прилагаются ко всем областям
человеческой деятельности, что однако не мешает научному их исследованию.
Где есть ряд повторяющихся однородных явлений, там есть и предмет для изучения,
есть и законы, есть и наука. Конечно, эти законы иного рода, нежели те, которые
исследуются механикой и физикой. Мы имеем здесь дело не с материальною природой,
лишенной самоопределения, а потому управляемой законами необходимости. Политика
имеет дело с свободными человеческими действиями; о чисто механической необходимости
в ней не может быть речи. Но мы видели, что самая человеческая свобода подчиняется
общим законам. Человек волен выбирать тот или другой способ действия; но не
всякое его действие достигает цели, а лишь то, которое согласно с условиями
окружающей среды, с законами физической природы, с отношениями к другим людям.
Мы видели, что история человечества представляет закономерное движете, в котором
человеческая свобода является не только важнейшим деятелем, но и сознательным
или бессознательным орудием тех высших начал, которые лежат в глубине человеческого
духа. Исследование всех этих законов и отношений составляет задачу науки,
а вместе руководящее начало практики. Оно не заменяет практического смысла,
который один способен решить, что именно нужно в данное время и в данном месте;
но оно дает ему высшее освещение и опору. И в области физических наук, механика
не учит, как нужно построить новую машину: это-дело изобретательности. Но
она указывает те общие законы, с которыми механик должен сообразоваться, для
того чтобы его машина могла действовать.
Чрезвычайное разнообразие условий, среди которых совершается политическая
деятельность, не мешает основательному ее изучению. Только для ненаучного
взгляда это разнообразие представляется хаосом, в котором нельзя разобраться.
Задача науки состоит именно в том, чтобы все это разнообразие явлений распределить
на группы, исследовать свойства каждой, сравнить их одну с другою, указать
их место и значение в целом, определить взаимные их отношения, наконец вывести
законы общие всем. Эту задачу наука может исполнить с несомненным успехом.
В этой работе и самая практика найдет необходимые ей точки опоры. Только всестороннее
научное исследование может победить ограниченность чисто практической точки
зрения, не знающей ничего, кроме местного и временного, а потому преходящего.
Но побеждая ее, наука отдает ей должное. Истинно научное понимание явлений
состоит не в отрицательном к ним отношении и не в подведении их к отвлеченной
теоретической мерке, а в постижении положительного их смысла и в определении
их значения в целом. В этом заключается истинное существо реализма и та великая
заслуга, которая оказана им человеческой мысли. Это - тот неоцененный вклад,
который внесен им в исследование человеческих отношений. В политике, имеющей
дело с практическим приложением общих начал, такой взгляд в особенности плодотворен.
Политика, по существу своему, есть наука относительного. Она исходит от явлений,
а явления суть нечто разнообразное и изменчивое. Но для того, чтобы это относительное
получило истинно научное значение, оно должно быть исследовано со всех сторон,
во взаимной связи, через что самое оно сводится к общим началам, выражающим
самую сущность государственной жизни. Это составляет высшую цель науки.
В таком всестороннем понимании находят свое место и все те разнообразные
теории, которые разделяют умы. Каждая политическая теория, имеющая фактическое
и научное значение, опирается на известный ряд явлений, действительно существующих
в мире. Ограниченность ее состоит в том, что она эти явления принимает за
исключительно законные. Задача науки состоит в том, чтобы победить эту односторонность,
указав место теорий в общем движении мысли и ее соответствие тем или другим
элементам государственной жизни. Поэтому и к различным политическим теориям
высшее научное понимание относится не отрицательно, а положительно, стараясь
выяснить существенное их значение и их место в общей системе. Безусловно должны
быть отвергнуты только те теории, которые, коренясь в чистых созданиях воображения,
никогда не могли осуществиться на практике. Таков социализм. Теории абсолютизма,
также как и народовластия могут указать на соответствующие им жизненные явления:
эти формы существовали и существуют в действительном мире. Но социализм никогда
не находил приложения в человеческих обществах, потому что он, по природе
своей, неосуществима Социалистическому устройству можно подчинить бесправную
толпу рабов; среди свободных людей для него нет почвы. Можно, конечно, мечтать
о том, что оно когда-нибудь осуществится в будущем; фантазиям о будущем нельзя
положить границ. Но в науке для фантастических представлений нет места. Она
судит о будущем, опираясь на прошедшее; она ищет в нем осуществления тех целей,
которые составляют содержание и плод не витающей в облаках фантазии, а всего
исторического движения человеческих обществ. Ни в теории, ни в практике социализм
не находит опоры. Но осуждая его, как бред воображения, наука указывает, вместе
с тем, его место и значение в общем ходе человеческой мысли. Социализм есть
продукт исключительного идеализма, доведенного до нелепой крайности, или до
самоотрицания. Когда же демагоги, для которых наука остается закрытою книгой,
пытаются эту крайность идеализма сочетать с крайностями реализма и, опираясь
на уродливое сочетание противоположных нелепостей, разжигают страсти невежественной
толпы, то подобное явление не представляет ничего, кроме чистейшего умственного
безобразия, которым можно морочить людей, не умеющих связывать понятия, но
которое с истинной наукой не имеет ничего общего.
Опираясь на явления, политика естественно должна следовать опытной методе,
которая есть научный способ изучения явлений. Однако это не та опытная метода,
которою руководятся естественные науки. Тут есть свои особенности, вытекающие
из самого свойства изучаемых явлений. Непонимание этих особенностей и пристекающее
отсюда стремление приложить к явлениям человеческой жизни те приемы и взгляды,
которые господствуют в изучении физического мира, ведут к путанице понятий,
а нередко и к совершенно ложному освещению предмета.
Главная цель опытной методы, установившейся в естественных науках, заключается
в том, чтобы, путем точных наблюдений и опытов, определить постоянную связь
явлений и тем раскрыть управляющие ими законы и недоступные чувственному взору
причины. Эти причины могут быть для нас совершенно непонятны; но постоянная
связь явлений указывает на их существование и наука признает их, как факты.
Такими причинами представляются нам, например, притяжение, свет, электричество.
Тут есть действующие силы, которых существо нам неизвестно и которые мы можем
исследовать только в их проявлениях. Сколько-нибудь рациональный характер
это исследование приобретает лишь там, где есть возможность получить количественное
измерение. Приложение математики, в особенности механики, связывая опытные
данныя рациональными началами, вносит в изучение физического мира новый элемент,
который дает самые плодотворные результаты.
Совершенно иное имеет место при изучении человеческих действий. Тут математика,
вообще говоря, неприложима, а потому этот способ исследования явлений остается
закрытым для науки. Но зато есть другой, несравненно более важный, ибо он
дает понимание не одних только количественных определений, но и качественных.
В области человеческих действий мы имеем дело не с скрытыми от нас причинами
явлений, которые приходится угадывать и признавать, как факты, а с причинами
явными и совершенно понятными человеческому разуму, ибо они проистекают из
него самого. Действуя в мире, человек сознательно ставит себе цели и подыскивает
для них средства. Он знает, что он делает, и способен совершенно правильно
оценить результаты своей деятельности и сделанные им ошибки. Исследование
такого рода действий составляет именно задачу политики, которая, вследствие
этого, получает совершенно рациональный характер. В действительности многие
человеческие побуждения остаются для нас скрытыми, в особенности если явления
относятся ко временам отдаленным. Но и о них мы можем судить по аналогии с
другими, нам близкими. Притом политика не имеет в виду исследовать, подобно
истории, всю совокупность явлений человеческой жизни. Она берет из них то,
что поддается рациональному объяснению, и старается построить из этого разумную
систему.
В результате получается нечто совершенно иное, нежели то, что имеет место
в науках, исследующих явления физического Mиpa. В политике господствующее
начало есть отношение цели и средств, начало, которое совершенно устраняется
из области наук естественных. В этом отношении она скорее подходит к характеру
наук прикладных, которые, отправляясь от достоверно исследованных физических
законов, показывают, каким образом человек, пользуясь ими, может достигать
практических целей. Таковы практическая механика, технология, сельское хозяйство.
Но и от последнего рода наук политика существенно отличается тем, что начала,
которые служат для нее точками исхода, не суть внешние и в существе своем
непонятные для нас законы природы, а собственные начала человеческого духа
и вытекающие из них разумные требования, которые человек стремится осуществить
во внешнем мире. Человек в своей деятельности не ограничивается удовлетворением
материальных потребностей; он ставит себе высшие задачи. Свобода, право, нравственность,
религия, государственная жизнь в ее высшем значении, заключающем в себе историческое
призвание народа на земле, таковы метафизические начала, лежащие в глубине
человеческого духа и полагаются высшие цели практической деятельности людей.
Человек, по природе своей, есть метафизическое существо, и таковым он является
во всей своей жизни. Изучение этого рода явлений, связанных с метафизическими
началами, есть нечто совершенно иное, нежели фактическое исследование законов
природы. Тут, кроме определения явлений, требуется и их понимание; кроме факта,
нужна и оценка. И эта оценка должна производиться не на основании каких-либо
смутных верований и стремлений, а чисто рациональном путем, на основании ясно
сознаваемых начал, которые одни имеют право гражданства в наук. Отсюда двоякое
основание политики: фактическое и теоретическое.
Фактическим основанием служит тот круг явлений, который представляет
развитие человеческой деятельности во всей ее полноте и в последовательном
порядке, именно, всемирная история. Здесь человек становится предметом изучения
во всех сторонах своего естества, не только как физическое, но и как метафизическое
существо. Здесь можно видеть, к чему он стремится и чего он достигает. Здесь
раскрываются и все стороны государственной жизни, те цели, которые ставит
себе государство, и те средства, которые оно употребляет, великие деяния и
крупные ошибки. Поэтому, для политики история составляет самое первое и необходимое
основание. Давно известно изречение, что история есть наставница жизни. Оно
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |