— Вы будто бы разочарованы. Уж не рассказывали ли вам слуги байки о привидениях?
— Джеральд говорил что-то за завтраком о Белой Даме, но это не имеет к ней никакого отношения. Я уверена, мне не почудилось. Вы, должно быть, слышали то же самое.
— Я слышал шум, — неохотно признался он. — Кто-то кричал.
— И я о том же. Что-то покатилось по полу. — Мэри устремила на него подозрительный взгляд.
Граф пожал плечами:
— Может быть, вы слышали мои шаги.
— А лязг цепей?
Граф достал из кармана связку ключей.
— Мне нужно было открыть дверь. Каменные стены странным образом могут отражать звуки.
— Сейчас-то нет никакого шума.
— Вам снизу могло послышаться совершенно другое. — Он обращался с ней как с маленьким ребенком. Мэри хорошо знакома подобная интонация, она и сама частенько разговаривала так со своими ученицами. Но она не глупая школьница и прекрасно различает звуки.
Возможно, под впечатлением рассказов Джеральда разыгралось воображение, в любом случае она определенно что-то слышала.
— Тогда кто поднял крик?
— Опять же, отражаясь от стен, звук мог исказиться.
Граф говорил так, словно сам себя хотел убедить в правоте своих слов.
— Вы услышали крик и отправились посмотреть. Как вам удалось сюда так быстро попасть? Я не видела вас на лестнице, когда поднималась.
— Я не поднимался по лестнице, а шел вдоль зубчатой стены со стороны другой башни и собирался спуститься, когда… — Он запнулся. — В общем, я решил заглянуть сюда.
Сквозняк, который ощутила Мэри, мог возникнуть, если открыть наружную дверь. Возможно, она и вправду слышала только стук шагов и бряцание ключей. Но это не объясняло крики и стоны, тем более причину, по которой он заперся в пустой комнате.
Мэри прикусила язык. Если она продолжит приставать к нему с расспросами, он чего доброго, решит, что у нее паранойя. Граф намеренно делает из нее дуру.
— Если никому не требуется моя помощь, я, пожалуй, спущусь вниз, — наконец высказала она.
— Позвольте мне вас проводить. — Граф протянул руку. Ловким движением выхватил у нее подсвечник и помог спуститься вниз, словно она из фарфора. Как ни странно в его компании Мэри чувствовала себя настоящей леди. Он просто вежлив, но даже это казалось чем-то из ряда вон выходящим. Возможно, он пытался развеять ее подозрения.
Мэри ни на минуту не сомневалась, что его объяснения не раскрывали подлинную картину происходящего.
У дверей комнаты граф остановился и посмотрел на Мэри. Она сразу же почувствовала, как воздух вокруг стал тяжелым и напряженным. О нет! Неужели он снова собирался ее поцеловать? Сердце бешено застучало в томительном ожидании.
Его дыхание стало прерывистым, глаза широко распахнулись, словно он до глубины души был поражен происходящим. Он отошел на полшага от Мэри.
— До завтра, мисс Уилдинг.
По телу девушки пробежала волна разочарования. Стало немного обидно.
Мэри склонилась в легком реверансе.
— Конечно.
Лицо графа обрело привычные резкие черты.
— Не надо бродить по дому, мисс Уилдинг. Вы не знаете, где вас могут подстерегать опасности.
Звучало как угроза. От одной только мысли внутри все сжималось. Несмотря на напряжение и учащенное сердцебиение, Мэри напомнила себе, что не собирается реагировать на угрозы.
Глава 5
На следующий день, к удивлению Мэри, все члены семьи собрались перед ужином в гостиной, хотя до этого момента никто из них за целый день не попался ей на глаза. Граф выглядел великолепно в кремовом жилете и синем пиджаке, серебряные пуговицы которого блестели в свете канделябров.
Что бы Бересфорды ни говорили о том, что он не джентльмен, его белая рубашка была безупречно накрахмалена, темные кудри искусно уложены. Едва Мэри вошла в гостиную, сразу же почувствовала на себе его пристальный взгляд. Он стоял, как всегда, в стороне от других.
На щеках заиграл предательский румянец. Пронзительный взгляд графа не имел к этому никакого отношения, девушкой овладело смущение, потому что она выглядела очень бедно по сравнению с остальными в платье из мериносовой шерсти, вырез и манжеты были украшены брюссельским кружевом. Для бедной школьной учительницы даже небольшие полоски кружева вопиюще расточительная покупка и вряд ли оправдывали стоимость после того, как Мэри узнала об истинных намерениях мистера Эллардайса.
Джеральд перестал слушать мать и устремил взгляд на Мэри.
— Чувствуете себя лучше, мисс Уилдинг? — поинтересовался он.
Своим неуклюжим, словно у щенка, поведением юноша воскресил в памяти сцену, свидетелем которой недавно стал.
— Уже лучше, Джеральд. — Мэри холодно улыбнулась.
Его мать подняла голову, словно собака, почуявшая лису.
— Мисс Уилдинг нездоровилось?
Она была красиво одета. Шелковое платье и тюрбан с павлиньим пером больше подходили для бала, чем для домашнего вечера. Или Мэри ошибалась? Да и вообще, что могла деревенская школьная учительница знать о том, как одеваются дворяне в семейном кругу, если не брать в расчет все, что написано в модных журналах?
— Она плакала, — объявил Джеральд, бросив взгляд на графа.
— Я получила неприятные известия. Граф не имеет к этому никакого отношения.
Бейн поменялся в лице. Что он испытал: удивление? Неужели решил, что она станет разоблачать его грязные интриги в кругу семьи? Тем не менее Мэри толком не понимала, почему почувствовала острую необходимость утаить правду. Кроме того, раз все относятся к графу с таким пренебрежением, на нее саму могла пасть тень.
— Кушать подано, милорд, — объявил Меннерс.
Миссис Хэмптон плавной походкой подошла к графу и взяла его под руку. В его глазах промелькнуло нескрываемое раздражение. Ему повезло, что у него есть семья. Мэри очень хотелось бы иметь тетю, а то и двух. По этикету он должен был сопровождать ее к ужину, как самую взрослую из присутствующих женщин.
Граф быстро взял себя в руки, что не без удовольствия заметила Мэри, и, возглавив процессию со всей грацией придворного, прошествовал на ужин. В самом деле, ее не переставала удивлять его врожденная элегантность.
— Мисс Уилдинг? — Джеффри протянул руку.
Мэри приняла ее и тут же вспомнила про свой рост.
Джеффри далеко не низкий юноша, но она обладала смехотворно высоким ростом. Опустив глаза, могла видеть завитки волос на его макушке. Даже если он и заметил такое несоответствие, не подал виду. Усадив ее напротив своей тети, он занял место рядом. Джеральд устроился около матери.
Лакеи принесли первые блюда и удалились. Разговор складывался из незначительных наблюдений. О погоде, которая предвещала снег, об отклоненном по причине траура приглашений в гости.
Когда беседа иссякла, миссис Хэмптон посмотрела на Мэри со снисходительной улыбкой.
— Знаете, дорогая, среди моих знакомых есть несколько человек с фамилией Уилдинг. Может быть, вы с ними родственники. Они из Норфолка.
Сердце замерло в груди. Неужели у нее где-то есть родственники? Как бы это узнать? Поскольку поглощение супа требует особого внимания, перед тем как ответить, Мэри маленькими глотками осушила ложку. Она всегда учила этому своих девочек. Короткая задержка помогла найти подходящие слова, чтобы не производить впечатления нуждающейся в сочувствии бедной родственницы.
— Я из прихода Святого Иоанна в Гемпшире, ничего не знаю о своих родственниках.
— Вероятно, побочная ветвь. Если бы вы принадлежали к одной из знатных семей, они бы, несомненно, вас признали.
— Никто из родственников не заявлял о себе, — ответила Мэри спокойным тоном, словно никогда не мечтала, чтобы какой-нибудь дядя или тетя прочесали вдоль и поперек всю Англию в поисках потерянной племянницы.
— Если бы нашлись таковые, сомневаюсь, что дедушка и пальцем пошевелил, чтобы помочь, — протянул Джеффри. — Мисс Уилдинг, не желаете ли кусочек этой превосходной птицы?
— Благодарю.
Джеффри положил ей в тарелку немного курицы и несколько смазанных маслом кусочков пастернака.
Граф заметно нахмурился:
— Вы сказали, приход Святого Иоанна находится в Гемпшире?
Мэри встретилась с ним взглядом:
— Вы слышали о нем?
— Нет.
— Я тоже, — отозвалась миссис Хэмптон. — Мой брат архидьякон в Йоркском соборе.
— Он кого хочешь утомит до смерти своими нудными проповедями, — пробурчал Джеральд.
Миссис Хэмптон сделала вид, что ничего не услышала.
У Мэри сложилось впечатление, что миссис Хэмптон старалась не обращать внимания на выходки сына, и предположила, что, видимо, подобным образом хочет избежать ссор. Неудивительно, что он вырос таким испорченным.
Слуги убрали со стола и принесли пирог с дичью.
— Вероятно, для вас это долгожданное событие, мисс Уилдинг, — продолжила миссис Хэмптон, — посещение столь знатного места, как аббатство Бересфорд. Он принадлежит нашей семье со времен секуляризации. Как вы уже успели заметить, дом своеобразен.
Мэри поймала себя на том, что не отрываясь смотрит на графа, но он, казалось, полностью сосредоточился на бокале вина, лицо его оставалось непроницаемым.
— Да, очень интересный дом, — согласилась Мэри. — Со странными звуками.
Джеффри и Джеральд одновременно устремили на нее пристальные взгляды с самыми ангельскими выражениями лиц.
— Вы слышали странные звуки? — поинтересовался Джеффри.
Не прозвучал ли его голос слишком невозмутимо?
— Меня удивило, что шум моря в некоторых коридорах слышно так отчетливо. Порой даже в моей комнате. — До этого момента Мэри забыла, что незадолго до шума над головой она различила низкий гулкий шум моря.
Граф поднял голову. Вместо того чтобы поделиться мнением, он внимательно наблюдал за кузенами.
Джеральд махнул рукой.
— Вероятно, был сильный прилив. В скалах много пещер. Это на руку контрабандистам и мятежникам, в зависимости от того, кому принадлежит корона.
— Бересфорды преданы Ганноверскому дому, — провозгласила миссис Хэмптон.
— Что бы они без нас делали, — проговорил Джеффри, изогнув губы в циничной улыбке.
Мэри представила себе лабиринты пещер под домом.
— Разве аббатство не может рухнуть?
— Исключено, — презрительно усмехнулся Джеффри. — Не рухнуло же за столько столетий.
Мэри неприятно было это слышать.
Граф очень пристально смотрел на Джеффри.
— Вы знаете дорогу в эти пещеры?
— Я видел их, когда этим летом мы катались на паруснике. Нам не удалось подплыть ближе, слишком крутые скалы. Много лет назад тоннели были замурованы, не так ли, Джеральд?
Тот кивнул.
Мысль о том, что контрабандисты или кто-либо другой могли тайно пробраться в дом, оставляла крайне тревожное чувство.
Сменили скатерть и принесли последнее блюдо. Джеффри и Джеральд затеяли спор о достоинствах местной охоты. Граф откинулся на спинку стула и, потягивая красное вино, со скучающим видом прислушивался к разговору. По какой-то причине Мэри казалось, что он смотрел на нее, но всякий раз, оборачиваясь в его сторону, с удивлением замечала, что его взгляд прикован к молодым людям.
Это к лучшему. Мэри не искала его внимания.
Миссис Хэмптон едва слышно шмыгнула носом и, приложив к лицу носовой платок, наклонилась к графу.
— Теперь, после похорон я должна подумать о поиске нового дома. Его светлость очень любил Джеральда и настоял на том, чтобы мы здесь остались после кончины моего дорогого мужа. — Она вздохнула. — Я. конечно, могла бы перебраться к брату. Но поскольку он архидьякон, а требования к его положению… в общем, вы сами понимаете.
Граф скривился.
— Конечно, мадам. Надеюсь, вы останетесь здесь. Мисс Уилдинг нужна компаньонка.
Миссис Хэмптон напустила на себя радостный вид, словно слова графа привели ее в восторг.
— Мисс Уилдинг остается?
— Естественно. Ей больше некуда идти.
От гнева и боли Мэри ощутила неприятное покалывание в плечах и спине. Она до сих пор не могла понять, как ее могли столь хладнокровно уволить и лишить дома. Она открыла было рот, чтобы возразить, но передумала. Он прав. Ей и вправду некуда пойти. Но это совершенно не означало, что она не могла покинуть этот дом.
— Если я вам нужна, полагаю, могу ненадолго остаться. — Довольное лицо миссис Хэмптон сильно контрастировало с ее разочарованным голосом. — Ты ведь не против, Джеральд, если мы останемся?
Джеральд посмотрел на мать и опустил глаза, словно пытался скрыть свои мысли.
— Я хотел отправиться в Лондон.
— Не раньше, чем у нас закончится траур, — ответила мать.
— Тогда мне все равно. — Юноша пожал плечами.
Его светлость провел кончиком пальца по бокалу, не сводя глаз со своей тетки.
Мисс Уилдинг нужна помощь с гардеробом.
— С моим гардеробом все в порядке, — выпалила Мэри.
Граф устремил на нее серые глаза, и ей захотелось увернуться от тяжести его взгляда.
— Я понимаю, вы потеряли багаж. Но мы не можем позволить наследнице Бересфорда разгуливать по окрестностям в лохмотьях.
Взгляд графа скользнул по лицу девушки. Она почувствовала, что начинает краснеть в самый неподходящий момент. Он, должно быть, думает, что она неряха, но это ничто в сравнении с тем, что он возомнил, будто имеет право принимать решения на ее счет.
— Тогда решено. — Миссис Хэмптон улыбнулась сыну. — Мы остаемся.
Джеральд покраснел, глаза вспыхнули яростью.
— Я не могу понять, зачем нам оставаться, пока здесь он.
— Пустые слова, — холодно заметил граф. Он уже не смотрел на Мэри, но странное ощущение не покидало ее. Вероятно, ее восхищала сдержанность, с которой он ответил на колкость кузена.
— Я мог бы перебраться в его жилище. — Джеральд бросил в сторону матери дерзкий взгляд. — Ты не против, кузен?
Джеффри чуть не подавился и закашлялся.
Граф скривил от отвращения губы.
— Ты не против, кузен? — повторил он бархатным голосом. — Пустишь его? Я буду перед тобой в неоплатном долгу.
Похоже, граф не нуждался в ее сочувствии.
— Джеральд, ты не можешь покинуть меня в такой час, — попросила миссис Хэмптон.
Джеральд бросил на нее сердитый взгляд.
— Конечно, не против, старина. Всегда пожалуйста. — Джеффри снова обрел способность говорить. — Только у меня всего одна кровать.
— Я могу спать на полу.
Миссис Хэмптон вскрикнула от ужаса.
Джеффри покачал головой.
— У тебя слишком нежное телосложение для такого испытания, — заметила миссис Хэмптон. — Я не могу этого допустить.
— Дорогая мадам, — Бейна явно утомила беседа, — решение принято. Вы станете компаньонкой мисс Уилдинг и будете следить за ее туалетами. Если необходимо, Джеральд останется с вами.
— В области моды лучшей советчицы, чем тетя, не найти, — добавил Джеффри, пополнив ряды предателей, встав на сторону графа.
На губах миссис Хэмптон заиграла притворная улыбка.
Мэри покорно кивнула. В качестве награды граф бросил на нее недоверчивый взгляд и холодно улыбнулся.
Джеральд, который несколько минут был погружен в свои мысли, повернулся в сторону Мэри:
— Как насчет Белой Дамы, мисс Уилдинг? Вы не слышали криков или лязга цепей?
Ах, негодяй. Должно быть, это он издавал все эти звуки. Как же она сразу не догадалась? Мэри украдкой бросала на графа взгляды в надежде понять, разделяет ли он ее мнение.
Он слегка покачал головой. Видимо, не желал показывать Джеральду, что подозревает его. Он хотел поймать мальчишку на месте преступления. Мэри вздохнула свободнее, потому что, наконец, узнала источник этих страшных звуков, а граф воспринял их серьезно.
Мэри прищурилась, глядя на Джеральда, надеясь обнаружить хоть малейшую тень вины, в ответ же получила самый невинный взгляд.
В этот момент вошел дворецкий.
— Вас хочет видеть один джентльмен, милорд. Лорд Темплтон. Он сказал, вы его ожидаете.
Граф выскочил из-за стола.
— Ожидал, но не так скоро.
— Я взял на себя смелость проводить его в библиотеку, милорд, после того как он отказался присоединиться к вам в гостиной за чаем.
— Очень хорошо. Я встречусь с ним немедленно.
Мэри впервые увидела Бейна таким довольным.
Восторг, переполнявший его, делал его еще красивее. Мэри почувствовала укол обиды, ведь у него был друг, к которому он радостно спешил. Досада быстро сменилась надеждой на то, что он будет занят гостем, и она сможет незаметно ускользнуть из дома.
— Какое нахальство, — возмутилась миссис Хэмптон, бросая быстрый взгляд на дверь. — Полагаю, напрасно ждать хороших манер от сына угольщика, даже если он унаследовал титул.
— Я думаю, он выказал большое терпение, — пробормотала Мэри.
— Так, значит, вы слышали Белую Даму? — ухмыльнулся Джеральд.
— Нет, — искренне ответила она, устремив на юношу ничего не выражавший взгляд. Мэри не сказала ни слова неправды, теперь не сомневаясь: это было дело рук Джеральда.
Джеффри вскинул бровь.
— Рад это слышать, мисс Уилдинг. Сегодня утром Джеральд сказал, что появление призрака предвещает смерть членов семьи. Одной смерти нам более чем достаточно, не так ли?
Он напустил на себя подчеркнуто невинный вид, словно сам был причастен к жестокой шутке, а не его младший брат. Либо они заодно. У Мэри внутри все упало.
— Тогда нам есть за что сказать спасибо. — В его словах она услышала завуалированную угрозу. Потеряла аппетит и отложила нож и вилку. — Вы правы, одной смерти на семью достаточно.
— Вы будете пить чай в гостиной, мисс Уилдинг? — спросила миссис Хэмптон с видом человека, который с большим снисхождением относится к другому, стоящему на ступень ниже по социальной лестнице.
— Нет, спасибо. — Мэри одарила ее вежливой улыбкой. — Я немного устала, полагаю, мне лучше пойти отдохнуть.
— Ох, а я думала, мы достанем модные журналы и обсудим цвета. Разве мы не пойдем завтра по магазинам?
Копаться в журналах после такого отношения!
— В другой раз. — Мэри поспешила покинуть столовую.
Вернувшись в свою комнату, она поднесла руки к огню и потерла ладони. В комнате казалось холоднее обычного. Точнее сказать, откуда-то сквозило. Девушка подошла к окну — вдруг оно открыто. Но занавески не колыхались, значит, маловероятно.
Мэри потянула щеколду для достоверности. Ничего.
Откуда же сквозняк?
Нахмурившись, она обошла комнату в надежде уловить направление ветра.
Вот где. У камина.
Мэри провела ладонью над камином и почувствовала холодное дуновение. Неужели дымоход неисправен? Кирпичи болтаются, стены рушатся? Как те старые ходы?
Надо сообщить об этом графу. Или управляющему. Только не сейчас. Уже слишком поздно, да и граф занят гостем.
Она снова провела рукой по стене, чтобы удостовериться, что не ошиблась. Сквозняк был такой сильный, что пламя свечей в подсвечниках на стенах плясало и коптилось, однако выше уровня глаз дуновения не наблюдалось. Мэри достала из ридикюля ножницы и, встав на цыпочки, вытащила фитилек, схватившись за латунный подсвечник, чтобы не упасть.
Раздался скрежет. Под пальцами ощущалась вибрация. Мэри отскочила назад, сердце ушло в пятки.
Она могла поклясться, что стена выдвинулась навстречу. И не переставала двигаться дальше. Вдруг странный шум прекратился. Он, безусловно, шел из стены, а не сверху, как раньше.
По крайней мере, девушка была в этом уверена. К тому же стена выступила вперед.
Мэри снова положила ладонь на основание подсвечника. Он начал двигаться и выкручиваться под ее рукой. Снова послышался скрежет.
Она сильнее надавила на подсвечник, он перевернулся свечкой вниз. Она тут же задула пламя. Еще не хватало устроить пожар.
Часть стены стала медленно двигаться назад, пока не встала под прямым углом. Пронесся холодный ветерок. Она поморщилась, почуяв затхлый запах. В отдалении услышала шум моря, как в тот раз, когда граф проводил ее в комнату через подвал, и перед тем как услышала странный шум над головой. Накинув платок, чтобы не продрогнуть на сквозняке, Мэри стала вглядываться в кромешную темноту.
О боже, неужели тайник? Для дома, бывшего когда-то во владении римской католической церкви, тайники не такая уж и редкость. Мэри много читала об этом в исторических книгах и в готических романах, где героине это не сулило ничего хорошего. Только здесь не готический роман, а она не его героиня. Мэри была здравомыслящей школьной учительницей. К счастью, кто бы ни использовал тайник, через который, кстати, можно было выбраться наружу, Мэри не обнаружила там ничьих останков. Она вздрогнула от мысли, что кто-то мог попасть в ловушку за этой стеной. Глупости. Любой, кто знал, как зайти внутрь, должен был знать, Как оттуда выбраться.
Она заглянула. Тайник оказался больше, чем она ожидала. Очень странно. Мэри подошла к туалетному столику, взяла свечу и вошла в зияющую дыру, держа свечу перед собой, увидела нечто похожее на вход в тоннель, разветвлявшийся в обе стороны. Неужели это один из тех тоннелей, что ведет в пещеры, о которых шла речь сегодня за ужином? Вряд ли, он находился в полуразрушенном состоянии. Почему он ведет прямо в ее комнату? В горле застрял комок.
Кто еще знал про него? Куда именно он ведет? К морю? Или на улицу? Можно ли через него выбраться наружу и нарушить приказ своевольного графа не покидать аббатство? Сердце заколотилось так громко, что стук отдавался в ушах. Она затаила дыхание и ступила за порог.
Если дверь закроется, она окажется в ловушке? Мэри вернулась назад в комнату, поставила свечу на каминную полку, притянула стул, который стоял рядом с камином, и поставила его в проходе. Потом снова взяла свечу и погрузилась в темноту.
Мерцающее пламя отбрасывало замысловатые тени на влажные каменные стены. Ступая шаг за шагом в глубь тайника, она спрашивала себя, зачем все это делает. Тоннель поворачивал и вел к лестнице наверх, похожей на ту, которая находилась рядом с ее дверью, только ступени казались уже. Мэри осторожно поднималась наверх, пока не уперлась в глухую стену. Она высоко подняла свечу и увидела подсвечник, такой же, что висел у нее в спальне. Мэри повернула основание и вернула его в первоначальное положение. Стена углубилась внутрь, и прямо над ней возникла комната. В углу напротив стены лежала длинная цепь и ржавое пушечное ядро.
В эту секунду Мэри поняла, что граф ей соврал. Вот каким путем он оказался в этой комнате. Только эта цепь могла издавать загадочные звуки. Но зачем? Неужели граф собирался свести ее с ума и запереть в аббатстве, чтобы самому распоряжаться деньгами? Либо хотел ее напугать до полусмерти, чтобы она сама пришла к нему за помощью? И вышла за него замуж? Или же намеревался в ее смерти обвинить привидение?
В горле пересохло. Казалось, в комнате нечем дышать. Мэри с трудом сглотнула. Ее трясло, она чувствовала слабость. Больше всего на свете она хотела знать, что он замышляет.
Несомненно, Джеральд и Джеффри знали об этом тайнике. Ни один уважающий себя мальчишка не упустит такой возможности. Если только они по-настоящему не верили в то, что тоннель завалило много лёт назад. Если дед им это рассказывал, они могли ему не поверить.
Любой, кто знал, имел свободный доступ в ее комнату. Мэри вздрогнула, по телу пробежали мурашки. Этот человек мог в любое время пробраться к ней. Мэри быстро закрыла потайную дверь и поспешила вниз. Перед входом в свою комнату остановилась и осмотрелась, чтобы убедиться, что все так же, как и в тот момент, когда она уходила.
Мэри наконец перевела дух. Что делать, исследовать проход дальше или рассказать графу о своей находке? Хорошо бы узнать, ведет ли он на свободу. Она вернулась в тоннель. Вокруг было темно, за исключением небольшого пятна света, отбрасываемого свечой.
Девушка замерла, услышав низкий гул мужских голосов. Кто-то еще был в тоннеле? Впереди ни проблеска света. Никаких шагов не слышно. Мэри замедлила шаг и остановилась перед развилкой. Святые угодники, да внутри стен настоящий лабиринт. Похоже, тоннели в прекрасном состоянии. Что-то здесь нечисто. Неужели старый граф был контрабандистом? Контрабандный французский коньяк распродавался по всему Корнуоллскому побережью по очень высокой цене.
Голоса стали громче, но слова было трудно разобрать. Если она их слышала, значит, стоит ей подать голос, ее тоже могут услышать и вскоре обнаружить — этого нельзя допустить. По крайней мере, не сейчас.
Одной рукой держась за липкие стены, другой сжимая свечу, Мэри, соблюдая крайнюю осторожность, останавливаясь после каждого шага, двинулась дальше. В этой части тоннеля потолок был низкий, Мэри не могла идти в полный рост и пригибала голову.
Она повернула за угол. Теперь голоса стали настолько отчетливыми, словно она находилась в одной комнате с графом и его посетителем лордом Темплтоном.
— За благоприятный исход. Надеюсь, это займет не так много времени, — говорил граф; раздался звон бокалов.
О чем они могли говорить? Что бы ни обсуждали, это не ее дело.
— Что ты еще о ней знаешь? — спросил лорд Темплтон.
— Ничего, кроме того, что он оставил ей наследство.
Они говорили о ней. Придется остаться и послушать.
— Какая она?
У Мэри перехватило дыхание. Она вздрогнула. Совершенно не хотелось это знать, но по какой-то неведомой причине она не смогла сдвинуться с места.
Последовала долгая пауза, можно было подумать, что граф подбирал слова, чтобы ответить на вопрос друга. Ей лучше уйти.
— Высокая и упрямая, как ослица, — спокойно произнес граф. — Определенно не моего типа, — через силу выдавил он.
Впрочем, как и он для нее.
— Полагаю, ты рассматривал и другие варианты, — проговорил Темплтон.
Мэри замерла. Другой вариант придется как нельзя кстати. Какой хороший выход из затруднительного положения.
Граф горько усмехнулся и пробормотал что-то невнятное. Затем продолжил более отчетливо:
— Я бы хотел сначала узнать, с чем имею дело, прежде чем прибегать к крайним мерам.
К крайним мерам? Что он хотел этим сказать? Мэри вспомнила толчок, который чуть не отправил ее в пропасть. Во рту пересохло. Сердце быстро застучало. Она прислонилась к стене, чтобы не упасть. К горлу подступила тошнота. Страх.
Вдруг она приняла все слишком близко к сердцу? Под радикальными мерами можно подразумевать все, что угодно. Даже если он может вступить в права наследования только после ее смерти, это не означает, что он намеревается ее убить.
Определенно он не мог быть таким мерзавцем.
— Я сделаю все, что угодно, — заявил Темплтон. Последующие слова он произнес слишком тихо, чтобы можно было их разобрать.
Раз они замышляют против нее неладное, было бы нелишним все выяснить. Мэри приложила ухо к стене.
— Что это было? — спросил Темплтон.
Боясь пошевелиться, Мэри затаила дыхание. Если граф знал о существовании тайника, сможет ли он догадаться, что кто-то пробрался внутрь и подслушивает?
— Рейнджер тоже слышал, — заметил граф. Его голос стал ближе. — Что это, старина?
Пес заскулил, и Мэри услышала сопение, как если бы он обнюхивал каменную кладку.
— Это мышь или крыса. — Его голос был так близко от ее уха, что она отшатнулась. — Не удивлюсь, если за стеной кишат паразиты. Их тоже не помешает устранить, когда я заполучу деньги.
Что не помешает устранить? Паразитов или ее? В животе словно образовалась пустота. Надо бежать из этого места. Как можно быстрее.
— Еще бренди, Гейб? — Голос графа отдалялся.
— Если только немного, а то мне на рассвете уезжать.
Мэри не осмелилась слушать дальше. Если она снова зашумит, граф, чего доброго, решит посмотреть, кто скрывается за стеной. Кроме того, все, что надо, она услышала.
Горло сковал ужас, ноги стали ватными. Почувствовав крайнюю слабость, Мэри, схватившись рукой за стену, последовала по темному коридору. Увидев свет, проникавший в тоннель из ее комнаты, несколько шагов преодолела бегом. Задыхаясь, чтобы не рухнуть замертво, Мэри вернула стену в первоначальное положение.
Сердце стучало так сильно, что готово было выпрыгнуть из груди, в животе все болезненно сжалось. Она прислонилась к стене и крепко стиснула руки, прокручивая в голове страшные слова. Крайние меры. Когда я заполучу деньги. Не помешало бы устранить. Вывод напрашивался только один.
Мозг отказывался сосредоточиться. Думай, Мэри. Думай. Она сделала глубокий вдох. Еще один. Дрожь постепенно отступала. Она обвела взглядом кровать, дверь, окно. Кто угодно мог открыть тайник с внутренней стороны.
Кто угодно. Граф и его друг могли войти к ней, пока она спит, и прибегнуть к крайним мерам. Девушкой овладела паника. Значит, нельзя спать.
Так дело не пойдет. Не получится бодрствовать сутки напролет. Надо найти хоть какой-нибудь способ перекрыть ход.
Мэри попробовала поставить стул, комод, но даже вместе они не могли сдержать собой каменную стену.
Придется придумать что-то другое. Что-то должно известить ее, если стена станет выдвигаться. Тогда у нее будет время убежать. Что-то громкое. Например, звук от падения латунной кочерги или щипцов, как те, что стоят рядом с очагом. Мэри толкнула железяки, они упали с характерным лязгом и грохотом.
Великолепно. Мэри замерла: вдруг кто-нибудь, кроме нее, слышал. Сможет ли звук долететь по тоннелю до графа? Что, если он заинтересуется и пойдет на шум?
Уж точно не по тайному ходу. Мэри посмотрела на идеальное расположение стены. Нет, таким путем он не пойдет. Не захочет, чтобы она узнала, что он так легко может пробраться в ее комнату. Она подошла к двери и повернула большой железный ключ.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |