_______________Историко-философское исследование..._______________279
кретных ссылок на работы предшественников. Как именно
произойдет конкретизация, как определится система дискрет-
ных точек на непрерывности оснований содержательности,
субъективности, времени, цитируемости - этого из сети цити-
рования вывести невозможно. Для этого необходимо ввести в
анализ надзнаковую сущность - фигуру ученого, способного
определять все эти точки и синтезировать их в событие дисци-
плинарной истории, но как источник нового, источник новых
событий и результатов ученый всегда остается <по ту сторону>,
за рамками дисциплинарных определений. То есть сеть цити-
рования определяет, и жестко определяет, дисциплинарную ис-
торию в том же смысле, в каком грамматика языка жестко оп-
ределяет структуру устной и письменной речи. Но если имеют
в виду телеологическое определение, движение к некоторой
цели типа образца-абсолюта или <последней философии дан-
ной эпохи>, сеть цитирования как знаковая структура столь же
мало ответственна за дисциплинарную историю, как и грамма-
тика языка за то, что говорится по правилам этой грамматики.
Поэтому любые попытки локализовать парадигмы историко-
философского исследования в горизонте самих философских
учений, любые попытки имманентно истолковать целостность
предмета истории философии и поступательность историко-
философского движения окажутся в конечном счете либо эле-
ментарным знаковым фетишизмом, либо, что хуже, богоиска-
тельством - поиском активных и разумных сущностей сверх-
человеческой вечной природы, способных ставить историко-
философскому процессу цели и реализовать их через интегра-
ционную деятельность смертных философов.
Второй, <внешний> способ локализации парадигм историко-
философского исследования выглядит более сложным и гро-
моздким, поскольку предмет истории философии покидает гра-
ницы массива философских учений и приобретает в этой экс-
пансии очевидные черты социологичности: целостность пред-
мета истории философии должна быть объяснена через соци-
ально-необходимую или хотя бы социальнополезную деятель-
ность философов, через ту или иную степень унификации фи-
лософского исследовательского поведения, вызванную соци-
альной <ролью> философии. Вместе с тем этот <внешний> путь
локализации парадигм при всей его сложности дает, похоже,
надежду избежать ввода в предмет истории философии надче-
ловеческих и сверхчеловеческих <самостных> сущностей, если
280___________________________М.К.Петров
этот выход за пределы массива философских учений позволит
включить философскую деятельность в число условий сущест-
вования общества.
ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ И СТРУКТУРНОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ
МЕСТА ФИЛОСОФИИ В РОЛЕВЫХ НАБОРАХ ОБЩЕСТВА
Выход за пределы массива философских учений в поисках
предмета философии и предмета истории философии с первых
же шагов требует ориентации проблемы относительно истории
общества в целом. Примем за исходное ту концепцию механиз-
ма исторической поступательности и его отражения в фило-
софском сознании, которая дана Марксом и Энгельсом: <Эта
концепция показывает, что история не растворяется в <само-
сознании>, как <дух от духа>, а что каждая се ступень застает в
наличии определенный материальный результат, определенную
сумму производительных сил, исторически создавшееся отно-
шение людей к природе и друг к другу, застает передаваемую
каждому последующему поколению предшествующим ему по-
колением массу производительных сил, капиталов и обстоя-
тельств, которые хотя, с одной стороны, и видоизменяются но-
вым поколением, но, с другой стороны, предписывают ему его
собственные условия жизни и придают ему определенное раз-
витие, особый характер. Эта концепция показывает, таким об-
разом, что обстоятельства в такой же мере творят людей, в ка-
кой люди творят обстоятельства. Та сумма производительных
сил, капиталов и социальных форм общения, которую каждый
индивид и каждое поколение застают как нечто данное, есть
реальная основа того, что философы представляли себе в виде
<субстанции> и в виде <сущности человека>, что они <обожест-
вляли и с чем боролись> (8, стр. 37).
Для нас особенно важно подчеркнуть в этой концепции ее
трансляционно-преобразующий характер. История понимается
не как <движение к>, реализующее некий предзаданный план
исторического строительства, а как <движение от>, именно как
движение от суммы унаследованных данным поколением об-
стоятельств, где эти обстоятельства, продукт исторического
творчества предшественников, обеспечивая преемственность
исторического развития и форм исторической поступательно-
сти, образуют предмет проблеме- и целеобразующей теоретиче-
ской критики и соответствующей революционной практики
_______________Историко-философское исследование..._______________281
данного поколения, направленной к трансформации унаследо-
ванной суммы обстоятельств в какую-то новую, которая будет
передана следующему поколению на предмет теоретической
критики и практического изменения.
Важная для нас специфика этой концепции материалисти-
ческого понимания истории состоит в том, что она не вводит
других, кроме смертного человека, субъектов истории, призна-
ет за суммой унаследованных обстоятельств, во-первых, их че-
ловеческое происхождение, то есть видит их право на сущест-
вование не в естественных и неподвластных человеку законах,
а в их воспроизводстве, репродукции в социальной жизни, что
делает возможной революционную практику изменения этих
обстоятельств, а, во-вторых, концепция ограничивает роль сум-
мы обстоятельств в исторической поступательности инерцией и
производной от инерции социальных институтов преемствен-
ностью. Инерционный подход к сумме унаследованных обстоя-
тельств позволяет под субъектом истории, обладающим моно-
полией на историческое творчество, понимать живущее поко-
ление людей, которые застают как данность сумму сложивших-
ся уже обстоятельств собственного существования, критически
их оценивают в меру собственного понимания значения и
смысла человеческого существования, пытаются видоизменить эти
обстоятельства в более человеческие без надежд и претензий на
то, что выработанные ими критерии человечности и цели револю-
ционной практики останутся в силе и для следующих поколений.
Роль философии в таком механизме исторической поступа-
тельности более или менее понятна. Она, во-первых, должна
бы обеспечивать или принимать активное участие в обеспече-
нии трансляции - в передаче новым поколениям суммы об-
стоятельств как целостной системы условий существования об-
щества, как мировоззрения, тем или иным способом объединяю-
щего в обозримое для человека целое всеобщее отношений лю-
дей по поводу вещей и людей по поводу людей, поскольку без
этой целостной социальной установки, определяющей место
человека в природе и место индивида среди индивидов, под
вопросом могла бы оказаться сама социальность как необходи-
мое условие жизни и воспроизводства человека.
Философия, во-вторых, если ее предмет всеобщее, должна
бы нести функции социальной рефлексии, разделения в унас-
ледованных обстоятельствах естественного (законы природы,
физиология человека) и человеческого, с тем чтобы выделить в
282 ______ _________________М.К.Петров
наследстве предмет исторического творчества - то, что созда-
но человеком и может быть изменено человеком, если доказа-
на нежелательность или несовместимость отдельных социаль-
ных институтов (рабство, неравенство, угнетение...) с высшими
целями человека.
Философия, далее, должна бы формировать на партийной
или общесоциальной основе идею должного как нравственное
основание критического восприятия действительности с точки
зрения иного, более разумного и человеческого порядка.
Можно бы и дальше перечислять те социально-необходимые
функции, которые могла бы выполнять философия в процессе
существования и исторического развития общества, если они
следуют инерционно-преемственно-преобразоватсльной схеме,
как она дана в концепции материалистического понимания ис-
тории. Но наиболее перспективным способом подключения
философской деятельности в систему социально-необходимых
видов деятельности нам представляется такой, когда предмет
философии связывают с трансляцией знания - с хранением.
умножением и передачей от поколения к поколению массива
социально-необходимого знания. В эту функцию органично
входят на правах составляющих и мировоззрение, и социальная
рефлексия, и многое другое, но она интересна не только как
фокус и пересечение многих функций. Она интересна и сама по
себе как основание классификации широкого круга функциональ-
но идентичных явлений, в число которых входят, по нашему мне-
нию, и предмет философии, и предмет истории философии.
Чисто функциональное определение трансляции через хра-
нение, накопление и передачу новым смертным поколениям
некоторого массива знания или, скажем более осторожно, не-
которого массива наследственной информации, необходимого
для продолжения жизни данного сообщества в данной устой-
чивой экологической нише, является настолько широким, что
определение охватывает, видимо, все случаи жизни вообще, ес-
ли она развивается на базе преемственности смертных поколе-
ний. Такой биолого-социальный заход, в котором не различено
еще биологическое и социальное, ценен, нам кажется, в том
отношении, что он позволяет выделить основные категории
трансляции: кодирование и фрагментацию.
Под кодированием мы понимаем необходимость дополни-
тельной относительно деятельности <потенциальной> формы
существования знания, приспособленной для трансляции, для
_______________Историко-философское исследование..._______________283
передачи новым поколениям в обобщенном и сконцентриро-
ванном виде умений или навыков, где связаны воедино типи-
зированные ситуации и типизированные программы поведе-
ния, более или менее однозначно решающие эти ситуации с ре-
зультатом, который входит в число прямых или косвенных усло-
вий существования индивидов или особей живущего поколения.
Под фрагментацией мы понимаем конкретные реализации об-
щего принципа соразмерности между конечным набором типизи-
рованных ситуаций и столь же конечным набором решающих их
программ поведения, где в набор различенных и типизированных
ситуаций распределены прямые и косвенные условия жизни, ко-
торые должны в каком-то темпе и в каких-то количественных со-
отношениях извлекаться из среды обитания (обмен веществ), а в
набор решающих эти ситуации программ могут войти лишь те,
которые посильны для индивида или особи, либо же могут быть
разложены в систему сопряженных подпрограмм, которая позво-
ляет решать ситуацию групповым, коллективным действием.
Наиболее общим случаем кодирования и фрагментации яв-
ляется, бесспорно, биологический, когда сумма необходимых
для жизни навыков транслируется по биокоду, а фрагментация
внешних условий и возможного поведения в навыки идет по
контурам потребностей, сил и возможностей индивида-особи.
Среди высших животных мы встречаем и довольно развитое
общение, и длительный трансляционно-воспитательный кон-
такт между поколениями, но основная часть животного мира,
не говоря уже о растительном, осуществляет трансляцию <чис-
тым> биологическим методом, где новое поколение не имеет
ни малейшего представления о предыдущем поколении, лише-
но с ним контактов и строит историю собственной жизни на
базе унаследованной по биокоду информации.
Чтобы отделить социальное от биологического на едином
основании трансляции, нам следует разобрать тот катастрофи-
ческий с биологической точкой зрения случай, когда, с одной
стороны, в экологической нише вида появляются требующие
решения типизированные ситуации, программы решения кото-
рых непосильны для индивида и требуют групповых координи-
рованных действий (охота на крупных животных, например), а
с другой - в силу ли слабой оперативности или инерционно-
сти средств биологического кодирования такое групповое зна-
ние не может быть передано по биокоду в нормах <естествен-
ной трансляции> (пчелы, муравьи, термиты).
284___________________________М.К.Петров
Здесь в сферу нашего понимания входят на правах различи-
тельных признаков знак и адресное общение как специфически
социальные средства кодирования и фрагментации социально
необходимого знания для перевода его в наследственную, спо-
собную передаваться от поколения к поколению форму. Ни
знак сам по себе, ни общение само по себе не составляют мо-
нополии человека, они довольно широко используются в жи-
вотном мире. Одна из особенностей человеческого употребле-
ния знака - ее вряд ли можно считать решающей - состоит в
широком использовании графики и пластики, что совершенно
несвойственно животному миру. Вторая, и, на наш взгляд, ос-
новная, особенность - системное использование знака в фор-
ме адресного общения, опирающегося на индивидуализирую-
щие различители - имена.
Имя - основное средство социального кодирования и фраг-
ментации массива знания по контурам сил и возможностей че-
ловека. Оно выступает устойчивым адресом распределения со-
циальных ролей, местом их <крепления>. С его помощью соз-
даются ролевые наборы социальных институтов, где имена
фиксируют отношения участников друг к другу в совместной
деятельности (преподаватель-студент, продавец-покупатель,
водитель-пассажир...). Такой способ кодирования групповых
отношений в знак, где фиксированные по программам и спо-
собам поведения человеческие позиции означены именем, яв-
ляется универсальным, так что любое общество на любом этапе
его развития обладает достаточно жестким <знаковым скеле-
том> социальности, который рассчитан на многократное ис-
пользование многими поколениями. С точки зрения смертного
человека, знаковые скелеты социальности неизбежно представ-
ляются как вечные сущности, которые остаются неизменными
или претерпевают незначительные изменения за срок жизни
индивида. В самом деле, человек еще не родился, а уже вклю-
чен в ролевые наборы социальности, которые будут сопровож-
дать его всю жизнь и даже некоторое время после смерти. Че-
ловек никогда не бывает свободным от социальности, как и соци-
альность от человека, причем социальность всегда дана человеку в
устойчивой знаковой структуре, даже если она спрятана в подкор-
ку привычных и установившихся, не требующих рефлексии навы-
ков. Ее всегда можно вывести на знаковый уровень.
Функциональное подобие социального и биологического
способов кодирования не снимает проблемы их глубоких
_______________Историко-философское исследование..._______________285
структурных различий. Результат достигается практически один
и тот же: новые поколения воспроизводятся по образу и подо-
бию предыдущих, но средства к достижению этого результата и
сам механизм различны. Особенно это касается изменения,
развития. Биологическое освоение нового и соответствующее
перекодирование видовых навыков опираются на мутационный
разброс и на естественный отбор, на процессы вероятностного
типа, предполагающие значительные потери, и на время, по-
скольку единицей измерения выступает частота смены поколе-
ний, и на <пробы и ошибки>, поскольку процессы идут слепо.
Социальное знаковое кодирование строится как прямое про-
граммирование в социальные роли, то есть не знает разброса,
потерь на <пробы и ошибки>, предельно оперативно в измене-
нии наличных и создании новых ролей.
Можно ли считать, что долгоживущие знаковые скелеты со-
циальности, очевидные носители той суммы обстоятельств, ко-
торую каждое поколение получает как данность наличной фор-
мы существования, как раз и есть предмет философии, а исто-
рия попыток их изучения, отображения в философских учениях
этих знаковых скелетов социального бытия в их устойчивости и
преемственном изменении есть предмет истории философии?
Вот здесь, нам кажется, и локализован эпицентр методоло-
гических споров и недоразумений, которые характерны для
дискуссий по методологии историко-философских исследова-
ний. Никто, собственно, не отрицает, что предмет философии
- сложившаяся в форму деятельности структура социального
бытия в ее целостности (мировоззрение) и преемственном из-
менении через освоение нового знания (познание), а предмет
истории философии - исторически конкретный процесс выяв-
лений этой структуры и ее изменений в философских учениях;
другие представления о предмете философии и предмете исто-
рии философии вряд ли возможно согласовать с марксистской
концепцией материалистического понимания истории в терми-
нах наследования и преобразования суммы обстоятельств сила-
ми живущего поколения.
Разногласия и недоразумения начинаются с оценки налич-
ных знаковых скелетов социальности на структурную однород-
ность. Опираясь на традицию целостного всемирно-историче-
ского подхода, часть историков культуры принимает единое
для всех знаковых скелетов социальности основание развито-
сти, на котором в единый ряд выстраивается все конкретное
286_________________________М.К.Петров
разнообразие способов социального кодирования, выстраивает-
ся в последовательность от <слабо развитых> (первобытных) до
<развитых> структур, причем более <развитые> социальные
структуры рассматриваются как естественная и необходимая
цель исторического движения менее <развитых>, так что перво-
бытнообщинный строй, к примеру, естественно стремится в
рабовладельческий, рабовладельческий - в феодальный и т.п.
Возникает типичная статическая или динамическая парадигма
исторического исследования, в которой кроме двух определи-
телей (сумма унаследованных обстоятельств, стремления и ну-
жды живущего поколения) исторического творчества по кон-
цепции материалистического понимания истории появляется
еще и таинственный третий - <самостный> определитель це-
лей, ориентирующий и направляющий историческое творчест-
во живущего поколения к реализации более высокой по степе-
ни развитости социальной структуры.
В рамках такого понимания истории предмет философии и
предмет истории философии есть нечто со-вечное социальной
структуре вообще: в любом обществе можно обнаружить хотя
бы следы рефлексии по поводу структуры социального бытия и
изменений этой структуры, а <следовательно>, и следы филосо-
фии (9) или <предфилософии> (10), так что проблема <начала> фи-
лософии выступает здесь скорее как проблема зрелости, некоторо-
го критического уровня развития социальной рефлексии, нежели
как проблема качественного скачка такой рефлексии, вызванного
радикальными изменениями в способе социального кодирования
и, соответственно, в парадигме исторического творчества.
Другая часть историков культуры, подчеркивая серьезные
различия культурных типов, относится весьма скептически к
самой возможности объединить все типы культуры в единую
иерархию развитости. Сторонники крайних точек зрения -
теория лингвистической относительности Сепира-Уорфа, на-
пример, где способ кодирования и фрагментации социального
бытия и социального окружения прямо связывают со специфи-
кой лингвистической структуры, - приходят к выводу об ис-
ключительности любого общества и уникальности социальных
структур в духе высказывания Сепира: <Миры, в которых жи-
вут различные общества, отдельные миры, а не один мир, ис-
пользующий разные ярлыки> (II, стр. 177). В менее резкой форме
ту же идею уникальности и исключительности высказывают куль-
турологи-релятивисты вроде М.Херсковица и КЛеви-Стросса.
______________Историко-философское исследование...______________287
Не разделяя этих крайних точек зрения, мы все же вынуж-
дены отметить, что проблема структурной неоднородности со-
циального кодирования действительно важная проблема,
имеющая прямое отношение к идентификации предмета фило-
софии и предмета истории философии. С точки зрения ключе-
вых структур и способов подключения смертного человека в
социальное целое можно выделить минимум три типа социаль-
ного кодирования и соответственно три парадигмы историче-
ского творчества со своими особыми формами исторического
события, которые вряд ли вообще допускают сравнение друг с
другом, <перевод> с языка одной парадигмы на язык другой.
Условно эти типы можно бы назвать личностно-именным,
профессионально-именным и универсально-понятийным.
В первом, личностно-именном типе человек вводится в со-
циальность с помощью вечного, передаваемого от носителя к
носителю имени, с которым связан набор программ, регули-
рующих поведение носителя имени в социально значимых си-
туациях. Историческим событием может стать в этом способе
кодирования только то, что допускает включение в состав име-
ни на правах новой программы в новой социальнозначимой
ситуации. Это может быть поступок, отклонение от зафиксиро-
ванных в имени программ поведения, если их результаты при-
знаны социально ценными и полезными. Такая признанная об-
ществом и его институтами трансляции (старцы, обряды посвя-
щения в имя) новинка войдет в состав имени и тем самым в мас-
сив социального знания, будет передана следующему носителю
как программа его поведения в социально-значимой ситуации.
Во-втором, профессионально-именном типе - его часто на-
зывают <традиционным> - человек включается в социаль-
ность, наследуя семейную профессию: сын земледельца стано-
вится земледельцем, гончара - гончаром, плотника - плотни-
ком и т.д. Основная часть трансляции накопленных и освоен-
ных профессиональных навыков совершается в рамках семьи,
не требуя выхода на знаковый уровень, а профессионально но-
вое - основная форма исторического события в этом типе -
социализируется через миф, привязанный к имени бога-покро-
вителя данной профессии. В этой схеме кодирования боги-по-
кровители выполняют несколько жизненно важных для тради-
ционного общества функций: а) они социализируют, делают
достоянием профессии новое знание; б) они удерживают про-
фессиональные навыки в пределах <вместимости> человека, то
288_________________________М.К. Петров
есть вводят новое на базе освоенного профессионального зна-
ния; в) они информационно изолируют профессиональный
очаг знания от других, профессиональных же, очагов, обеспе-
чивая тем самым значительное превышение объема общесоци-
ального знания по отношению к <вместимости> индивида; г)
они, наконец, объединяясь по кровнородственному основанию
в семейство, интегрируют изолированные профессиональные
очаги знания в общесоциальное целое, причем в открытое для
нового знания целое, поскольку боги всегда способны родить
новую группу имен богов-покровителей для нужд почкующихся
по мере <вместимости> человека очагов профессионального
знания. История в этом типе представлена двояко: на профес-
сиональном уровне - последовательностью дарованных чело-
веку богом навыков, на общесоциальном уровне - теогонией.
В третьем, универсально-понятийном типе человек включа-
ется в социальность по универсальной <гражданской> характе-
ристике как субъект и объект равносильных, безличных, равно-
обязательных <законов> социального бытия, регулирующих от-
ношения людей по поводу людей (<навык жизни сообща>) на
всеобщей, а не профессиональной или кастовой, цеховой осно-
ве. Частное, профессиональное рассматривается здесь как вторич-
ное, не исчерпывающее человеческого в человеке, как личное де-
ло каждого, как <свободная причинность> в духе знаменитого
принципа французских экономистов XVIII в. laissez faire, laissez
passez - делай что хочешь, иди куда хочешь, самоопределяйся.
Судя по тому, что именно находит отражение в философ-
ских учениях, какие именно вопросы вызывают философские
споры и дискуссии, предмет философии и предмет истории
философии связаны с появлением, становлением, развитием
именно этого третьего, универсально-понятийного способа со-
циального кодирования. Поэтому, если мы пытаемся локализо-
вать парадигмы историко-философского исследования, особен-
но динамическую парадигму на социальной почве реальных ис-
торических процессов, изучение истории универсально-поня-
тийного кодирования становится интегральной и, возможно,
исходной частью историко-философского исследования. Чисто
функциональное определение предмета философии (мировоз-
зрение, теория познания) и предмета истории философии ока-
зывается слишком широким, не дает границы, <начала>, тогда
как структурное определение по связи с универсально-поня-
тийным способом социального кодирования четко выявляет
_______________Историко-философское исследование..._______________289
эту границу. Такое определение делает бессмысленным поня-
тие философии и истории философии по отношению к перво-
бытному и традиционному обществу. Там другие способы ко-
дирования, которые не предусматривают философии как соци-
ально-необходимого вида деятельности.
Литература
1. Kuhn Th. The Structure of Scientific Revolutions. Chicago, 1970.
2. Lodahl J., Gordon Y. The Structure of Scientific Fields and the Fun-
ctioning of University Graduate Departments // American Sociological
Review, 1972, vol. 3, № 1.
3. Zuckerman H., Merton R.K. Patterns of Evaluation in Science // Mi-
nerva, 1971, vol. 9, p. 66-100.
4. Дынник M.A. Диалектика Гераклита Эфесского. М., 1929.
5. Кессиди Ф.Х. Философские и эстетические взгляды Гераклита
Эфесского. М., 1963.
6. Гегель Г.-В.-Ф., Соч., т. XI. М.-Л., 1935.
7. Price D. Citation Measures of Hard Science, Technology and Non-
science. In: Communication Among Scientists and Engineers. Lexin-
gton, Mass., 1970.
8. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3.
9. Каменский З.А. Вопросы методологии историко-философского ис-
следования // Философские науки, 1970, № 1.
10. ОйзерманТ.И. Проблемы историко-философской науки. М., 1969.
11. Сепир Э. Положение лингвистики как науки. В кн.: История язы-
кознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях, ч. II. М., 1960.
ЧАСТЬ II
СРЕДНЕВЕКОВАЯ И НОВАЯ ФИЛОСОФИЯ
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |