ны, рассчитывать на признание ученой общностью дисциплины.
Уже простое использование публикации для количественных
интерпретаций научной деятельности расщепило единую преж-
де фигуру ученого на две дисциплинарные роли: исследователя
и автора. Хотя обе роли исполняются одним индивидом, они су-
щественно различаются по ориентирам и составу деятельности.
В роли исследователя ученый относительно автономен и
связан с дисциплиной лишь общим каноническим представле-
нием об объекте поиска, который должен удовлетворять неко-
торой сумме условий, санкционированных дисциплиной и пе-
реданных ученому в процессе его подготовки, в акте дисципли-
нарной трансляции. Это слабое дисциплинарное ограничение
по предмету поиска оказывается все же достаточным ориенти-
ром для того, чтобы физик, скажем, не путался под ногами у хи-
мика или биолога, искал свое <физическое>, не совершая по неве-
дению набегов на предметные области поиска других дисциплин.
В поле более жестких, трансляционных по своей сути ограни-
чений ученый попадает, уже имея на руках верифицированный по
дисциплинарным правилам результат, когда он принимается за
рукопись и становится потенциальным автором описания этого
результата. Здесь ученому-автору приходится сталкиваться с двумя
противоречивыми, хотя и равносильными для всех членов ученой
общности требованиями: а) с запретом на повтор - описываемый
результат обязан быть новым, причем содержательно новым, пла-
гиат в дисциплине наказуем высшей для ученого мерой практиче-
ского исключения из ученой общности независимо от того, имеет
ли дисциплина дело с плагиатом описания или плагиатом содер-
жания; б) с требованием интегрирующего объяснения - описание
должно позитивно или негативно опираться (ссылки) на опубли-
кованные уже результаты, объяснять новый результат от наличных
и в <попятном движении> оценивать эту опорную группу налич-
ных результатов от нового. Квота цитирования (число ссылок на
работы предшественников) меняется от дисциплины к дисципли-
не, но остается все же более или менее жесткой квотой. Статья с
числом ссылок от 10 до 22 (4) может быть признана научной, то-
гда как статья с числом ссылок от 100 и выше - определенно об-
зорная статья, не имеющая самостоятельной научной ценности.
Социология познания и <начало> философии______________247
С выделением роли автора стали видны и потребовали нау-
коведческого объяснения связанные с автором роли референта
и редактора - реальных блюстителей дисциплинарного поряд-
ка, которые преграждают вход в социализацию, в массив дис-
циплинарных публикаций всему, что, по их мнению, отходит
от санкционированных дисциплиной норм, стандартов, уров-
ней. Острота и пикантность ситуации здесь состояла в том, что
практически сразу же после открытия публикации как основ-
ной формы дисциплинарного исторического события был об-
наружен и механизм дисциплинарного ценообразования - ци-
тируемость, <правые> ссылки на уже опубликованную работу. Не
те ссылки, которыми автор в рукописи связывает свой резуль-
тат с результатами предшественников по публикации, а те
ссылки на работу автора, которые независимым от него спосо-
бом появляются в более поздних публикациях других авторов
- в бесконечном процессе переоценки наличного от нового и
в столь же бесконечном выяснении того, что есть что и кто
есть кто в научной дисциплине. Исследования с помощью Ин-
декса научного цитирования подтвердили весьма высокую сте-
пень корреляции между статусом результата (и автора) в дис-
циплине и числом <правых> ссылок (5).
Но как только обнаружился этот механизм ценообразова-
ния, который начинает действовать после публикации результа-
та, тут же возник вопрос о том, какими, собственно, критерия-
ми пользуются референты и редакторы, принимая решение о
публикации рукописи или о ее захоронении вместе с автором в
редакционной корзине. Возможна ли в принципе мгновенная
оценка рукописи на качество, если это качество, ценность ре-
зультата для дисциплины, возникает как функция от времени
пребывания описания этого результата в дисциплинарном мас-
сиве публикаций?
Вопрос это серьезный. По данным Цуккерман и Мертона
(6), отражающим положение дел в 83 ведущих научных журна-
лах США, референты и редакторы отклоняют, хоронят в ре-
дакционной корзине: 90% рукописей в исторических журналах,
85 - в философских, 84 - в общественных, 78 - в социологи-
ческих, 70 - в психологических, 69 - в экономических, 50 - в
математических, 31-в химических, 24 - в физических.
По поводу мгновенной оценки рукописей на качество, при-
водящей к столь значительным потерям материала, претендую-
щего на социализацию и дисциплинарное признание, высказы-
248___________________________М.К.Петров
валось много мнений, в том числе и крайних. Автор данной
статьи, например, считал, неоднократно высказывал и продол-
жает придерживаться того мнения, что мгновенная оценка ру-
кописи на дисциплинарное качество в принципе невозможна,
что редакционно-референтский фильтр, отправляющий на дис-
циплинарное кладбище от ^/ю до 1/4 научного продукта больше
всего напоминает автомат, который производно от емкости
склада готовой продукции отправляется на свалку независимо
от качества все, что невозможно складировать из-за ограничен-
ной емкости склада. Но этому взгляду явно противоречит пове-
дение ученых. Около 30% журналов не имеют редакционно-ре-
ферентского фильтра (6), публикуют все присылаемые рукопи-
си, но именно эти журналы не пользуются в среде ученых по-
пулярностью, а, совсем напротив, популярностью пользуются
именно те журналы, где величины отклонений самые высокие.
Идет ли здесь речь о тщеславии авторов, желающих появиться
на страницах для избранных, или о какой-то дисциплинарной
закономерности, сказать пока трудно.
Некоторый, не очень яркий, свет проливает на поведение
редакторов и референтов введенное Т. Куном (3) понятие пара-
дигмы. Он обнаружил, что в истории научной дисциплины
мирные периоды эволюционного накопления знания, когда
дисциплинарные споры и скандалы вертятся вокруг вопроса о
приоритете, когда всем все понятно, сменяются время от вре-
мени периодами дисциплинарной революции, когда споры о
приоритете отходят на второй план, а на первый выдвигается
вопрос: <Что открыто?> Кун утверждает, что вопрос этот пара-
дигматический и обращен не столько к содержательной сторо-
не нового результата, сколько к принятой в дисциплине пара-
дигме научного исследования - к сумме постулатов, концеп-
ций, правил, норм, стандартов исследования, - которую уче-
ный получает от предшественников и осваивает как свое собст-
венное в процессе подготовки. Там, где возникает вопрос: <Что
открыто?>, а принятая парадигма не дает на него однозначного
ответа, парадигма требует перестройки, то есть уже сделанное
и опубликованное открытие должно быть <открыто для дисци-
плины> вторично или даже многократно, каждый раз в новых
концептуально-логических парадигматических оформлениях.
Появление новых парадигм и попытки их укоренения-со-
циализации для дисциплинарной трансляции новым поколени-
ям ученых как раз и создают в дисциплинах <революционные>
_____________Социология познания и <начало> философии_____________249
ситуации принадлежности живущего поколения членов дисци-
плинарной общности к нескольким конфликтующим парадиг-
мам. В таких условиях естественным становится появление в
дисциплинарной общности групп, оценок по принадлежности
рукописи к той или иной парадигме, а если учтена неравно-
мерность оценки дисциплинарных продуктов на их возможную
пользу для общества, как эта оценка представлена дисципли-
нарным отношением избыточности между числом поступаю-
щих рукописей и листажом журналов, то феномен массовой
гибели дисциплинарного продукта в редакционных корзинах,
похоже, получает объяснение. Если, скажем, пропускная спо-
собность дисциплинарных каналов публикации по листажу со-
ставляет '/2, '/з или одну '/ie объема претендующих на публи-
кацию рукописей, то принадлежность редактора и референтов
к парадигме будет выявляться в форме направленной селекции,
жесткость которой будет расти с ростом отношения избыточности.
Дисциплинарное отношение избыточности в какой-то мере
определит роль и место редакционно-референтского фильтра в
истории дисциплины: степень дисциплинарной терпимости к
новому, особенно к парадигматически новому, мотивы захоро-
нения рукописей в редакционных корзинах. Растущая избыточ-
ность всегда будет толкать существующие редакционно-рефе-
рентские фильтры к исключению рукописей, противоречащих
парадигматической установке редактора и референтов, а созда-
телей и последователей новой парадигмы - на организацию
новых журналов и новых редакционно-референтских фильтров
со столь же строгими правилами селекции на принадлежность
именно к этой парадигме. В пользу такого объяснения можно
истолковать тот факт, что число научных журналов растет по
экспоненте в едином для научной деятельности темпе, а также
и явление резких флуктуаций в отсеве рукописей. По Цуккер-
ман и Мертону (6), например, доля отклонения рукописей в
журналах экспериментальной психологии составляет 51%, она
значительно ниже доли отклонения в других психологических
журналах - 70%; еще более резкие различия в филологии, в
том числе и в лингвистике. Здесь рекордная, после истории,
доля отклонений - 86%, но вот в журналах по дескриптивной
лингвистике она составляет лишь 20%.
В какой-то степени проясняя и объясняя деятельность ре-
дакционно-референтских фильтров по уничтожению значи-
тельной части дисциплинарного продукта как парадигматиче-
250___________________________М.К.Петров
ски инородного, эта <парадигматическая несовместимость> -
естественное следствие конфликта парадигм в условиях избы-
точности - требует вовлечения в описание дисциплины транс-
ляционных по своему назначению ролей: <теоретик>, <историк>,
<учитель>. Чтобы получить права гражданства в дисциплине, но-
вая парадигма должна иметь не только свой журнал или рубрику в
существующем журнале, но и свою кафедру или хотя бы свой осо-
бый курс на существующей кафедре, поскольку только через под-
готовку кадров новая парадигма получает возможность оконча-
тельно утвердиться в дисциплине. При этом возникает известный
параллелизм явлений социализации на микро- и макроуровнях
дисциплинарной деятельности, позволяющий говорить о двойном
опосредовании трансмутационных процессов трансляцией.
На микроуровне, или <на переднем крае> дисциплины, ис-
следователь-автор, получив новый результат, вынужден для его
социализации опосредовать вклад группой уже опубликован-
ных работ, прописанных по той или иной парадигме. Здесь со-
циализирующее движение, перевод результата трансмутации в
трансляцию принимает вид объяснения нового от парадигма-
тически определенного наличного и оценки этого парадигма-
тически определенного от нового, то есть любая из наличных
парадигм дисциплины набирает престижные очки, занимает
свое место в дисциплинарной иерархии продуктивности и пер-
спективности, производно от массы определенных по этой па-
радигме наличных результатов и от частоты определяемых в
эту парадигму новых результатов.
На макроуровне дисциплинарной целостности появление
новой парадигмы и процесс ее социализации сопровождаются
почти тем же кругом явлений. Новая парадигма обязана пока-
зать себя в некотором родстве с наличным, в <ссылках> на на-
личные парадигмы, что, в сущности, повторяет диалектику
объясняюще-оценивающего движения микроуровня: новая па-
радигма получает объяснение с опорой на наличные и в про-
цессе их оценки превращает наличные парадигмы в частные и
ограниченные случаи себя самой. Соотношение исторического
и теоретического на макроуровне дисциплины предельно близ-
ко к соотношению научного аппарата (ссылки) и содержания
(результата) на микроуровне кумуляции знания через публика-
цию результатов. Но имеется и два серьезнейших отличия.
Во-первых, парадигматические отношения макроуровня то-
тальны, то есть имеют и в историческом и в теоретически-со-
_____________Социология познания и <начало> философии_____________251
держательном аспекте дело с дисциплиной как целым на всем
протяжении ее существования и во всем множестве содержа-
тельных различений накопленного знания, тогда как отноше-
ния на микроуровне не обладают свойством тотальности: ссыл-
ки идут на группу работ, а не на массив в целом и объяснению
подлежит здесь частный результат в его отличие от других ча-
стных же результатов, а не массив различений в целом.
Во-вторых, оставаясь тотальными или, во всяком случае,
стремясь к тотальности, парадигматические отношения макро-
уровня получают сильнейшее дидактическое ограничение рам-
ками <вместимости> человека, способности человеческой голо-
вы <постигать> - различать и удерживать как целостность не-
которую сумму исторических или содержательных различений.
Любые историко-теоретические построения, образующие дис-
циплинарную парадигму, не могут быть переданы новым поко-
лениям ученых, не могут транслироваться, если они нарушают
принцип <вместимости>. На микроуровне в каждом конкрет-
ном случае поиска результата, его объяснения через группу на-
личных результатов и оценки этой группы от результата этот
принцип выполняется автоматически: человек не может более
того, что он может, то есть найденный результат, объяснение,
оценка, раз уж они завершены индивидом, заведомо окажутся
в рамках <вместимости> человека. Но именно аддитивность
процесса накопления знания на микроуровне, где индивиду-
альные результаты складываются в растущий массив дисципли-
нарного знания частными же усилиями индивидов, приводит к
тому, что массив знания практически любой дисциплины заве-
домо превышает <вместимость> любого взятого в отдельности
члена живущего поколения дисциплинарной общности.
Это противоречие между микро- и макроуровнем, между
трансмутационным <передним краем> и трансляционным <ты-
лом> науки, когда на микроуровне диссоциированные усилия
индивидов, приведенные в ассоциацию и единство лишь в ак-
тах публикации, позволяют дисциплине постоянно нарушать
принцип <вместимости> в процессе кумуляции результатов ин-
дивидов и их <вместимостей>, а на макроуровне парадигматики
<вместимость> заявляет о себе как об условии трансляции дис-
циплины новым поколениям, придает дидактическому ограни-
чению смысл сжатия дисциплинарной тотальности до пределов
<вместимости> индивида. При этом исторический и теоретиче-
ский аспекты дисциплинарной тотальности, которую трансли-
252___________________________М.К.Петров
руют как некий <курс> подготовки дисциплинарных кадров,
оказываются в существенно различном положении.
Судя по данным наукометрии (5), <историческое сжатие>
непосредственно связано с ранговым распределением цитируе-
мости и с рельефом сети цитирования на данный момент дис-
циплинарного бытия, как он отмечен последней опубликован-
ной работой. Если историк достаточно эрудирован и компетен-
тен, сжатие идет по пикам цитируемости работ и соответствую-
щим именам авторов. Процесс отбора материала для истории
при заданном объеме сравнительно легко формализуем, его
можно поручить вычислительным машинам типа <Индекса на-
учного цитирования>, которые по заданным критериям (пик
цитирования, преемственность, объем различений) всегда мо-
гут дать историку оперативную текущую информацию насчет
того, как сегодня выглядит с точки зрения работ и имен дис-
циплинарная история, сохраняющая свойство тотальности при
заданном <вместимостью> объеме различений.
Необычным, а для кого-то и спорным здесь может показать-
ся только то, что связанная с постоянно надстраиваемой и ме-
няющей рельеф сетью цитирования история дисциплины теря-
ет свойство окончательности, оказывается столь же преемст-
венно подвижной, как и сама эта сеть, что идея какой-то за-
вершенной и неприкасаемой истории-эталона, к которому
можно приближаться или который можно надстраивать, не те-
ряя такой эталонности, - есть несостоятельная и беспредмет-
ная идея. Производно от кумуляции знания и от распределе-
ния оценок наличного от нового (цитируемость) историю пере-
делывают и перекраивают на всю ее глубину, сохраняя, однако
же, связь преемственности между <началом> дисциплины и на-
личным ее бытием (принцип тотальности). Примером того, как
это делается, может служить судьба работ современников и
теоретических противников Гальтона и Менделя в биологии. К
началу нашего века и в первой его четверти история биологии хо-
рошо знала Гальтона, но не знала Менделя: его окончательно за-
были и похоронили в дисциплинарном архиве. Теперь же история
биологии невозможна без Менделя, а статус Гальтона значительно
скромнее: дисциплина вспомнила о Менделе, когда изменилась ее
парадигма. Излишне говорить, что такая историческая реанима-
ция забытых работ и имен была бы практически невозможна, ока-
жись эти работы в свое время в редакционной корзине по сообра-
жениям парадигматической несовместимости.
_____________Социология познания и <начало> философии_____________253
У теоретика значительно более сложное положение. Путь к
сжатию - временному исключению <несущественных> работ
(их при надобности всегда можно вернуть по сети цитирования
и перевести в ранг <существенных>) - для теоретика закрыт,
поскольку в его ориентирах описания тотальности дисципли-
ны, кроме целостности, непротиворечивости, простоты, суще-
ствует и ориентир полноты, то есть ему не дано терять, хотя бы
и временно, ту или иную долю накопленных дисциплиной со-
держательных различений. Под давлением требования <вмести-
мости> (простота, <бритва Оккама>) теоретик вынужден искать
пути более экономной упаковки накопленных различений, не-
зависимо от их исторической характеристики - от времени и
последовательности их появления на дисциплинарный свет в
актах публикации. Ему остается лишь <путь вверх> - путь по-
исков новых постулатов, концепций, процедур вывода расту-
щей общности. Результаты такого поиска как раз и дают эф-
фект включенности наличных парадигм в новую на правах ча-
стных ее случаев.
Совершенно очевидно, что этот процесс <теоретического
сжатия> - обобщения путем перевода в дискурс исторически
дискретных и исторически же связанных в целостность разли-
чений-результатов - столь же подвижен и бесконечен, как и
историческое сжатие. Ясно также, что в отличие от историче-
ского сжатия теоретическое неформализуемо и непредсказуемо
по тем же причинам, по которым нельзя формализовать или
предсказать не состоявшееся еще открытие, деятельность ис-
следователя.
В парадигматической дисциплинарной троице: историк -
теоретик - учитель, и в конечном результате ее деятельности:
история - теория - курс, достоинство <ликов>-ролей очевид-
но равносильно. Все тут зависят друг от друга, предполагают
друг друга, ограничивают друг друга. Деятельность историка
невозможна без теории как суммы представлений о том, что
он, собственно, ищет в истории, а при изложении результата
он вынужден учитывать дидактические нормы. Теоретик со
своей стороны в попытках объяснения теории вынужден идти
в историю, а в попытках связного изложения теории следовать
дидактическим правилам курса. Учитель вообще неспособен
исполнять роль транслятора дисциплины, не зная ее в сжатых
формах истории и теории. Из этого не следует, правда, что все
три роли должны быть представлены одним индивидом (исто-
254_________________________М.К.Петров
рик+теоретик+учитель), хотя это и не исключено. Вместе с тем
расплывчатость понятия <вместимость> делает, на наш взгляд,
весьма маловероятным появление целостных исторических или
теоретических дисциплинарных курсов, как и новых парадигм
вообще, в процессе коллективного творчества. Хотя примеры
таких попыток есть, но их результаты выглядят скорее как эн-
циклопедии, в которых материал несводим к единому, к исто-
рической или теоретической тотальности дисциплины.
Заключая обсуждение феномена дисциплины как очевидно-
го объекта социологии познания, мы можем сказать, что при
всей трансмутационной специфике научная дисциплина оста-
ется в своих ролевых наборах, функциях и структурах обычным
историческим объектом, в котором контакт поколений, хотя он
и сдвинут к знаку и к общению по поводу знаков, обнаружива-
ет обычное трансляционно-трансмутационное отношение про-
изводности, асимметричное по времени. Как и в других соци-
альных институтах и в обществе в целом, здесь новое поколе-
ние получает в процессах трансляции-подготовки сумму ре-
зультатов познавательной деятельности предшественников на
правах данного и исходного для собственной познавательной
деятельности, и передает эту сумму результатов следующему
поколению в более емкой и видоизмененной форме.
ПАРЛДМГМЛТИКЛ ФИЛОСОФИИ
Можно ли видеть в философии частный случай научной
дисциплины с теми или иными отклонениями от междисцип-
линарных стандартов? От ответа на этот вопрос зависит ответ
и на другой вопрос: можно ли историю философии считать
обычным дисциплинарным видом деятельности, составной ча-
стью парадигматического набора ролей; историк - теоретик -
учитель, функция которого - дать парадигму для трансляции
философии в форме совмещенного продукта: история - тео-
рия - курс?
На первый взгляд ничто не мешает дать положительный от-
вет на оба вопроса. С точки зрения внешних аксессуаров -
публикационные каналы, высокие значения дисциплинарной
избыточности, кафедры, массив публикаций с <началом> где-то
в античности, сеть цитирования с типичным ранговым релье-
фом, конфликтующие парадигмы - все говорит в пользу того,
что перед нами обычная дисциплина с микро- и макроуровня-
____________Социология познания и <начало> философии_____________215
ми и с соответствующим набором ролей: исследователь, исто-
рик, теоретик, автор, редактор, референт, учитель. Социализа-
ция результатов идет обычным способом через публикацию ру-
кописей, имеющих научные аппараты с необычно большой,
правда, квотой цитирования, а до появления современных
средств социализации через публикацию философия использо-
вала другие механизмы перевода результатов в трансляцию -
диссертации, диспуты, защиты, присуждение степеней, что, в
общем-то, остается и сегодня в арсенале дисциплинарных
средств в каналах репрезентации дисциплины для общества;
обществу трудно разобраться, что есть что и кто есть кто в нау-
ке, поэтому сертификаты-бирки, выданные заслуживающими
доверия дисциплинарными экспертными группами, в этих ка-
налах необходимы.
Если учесть к тому же, что глубина истории любой естест-
веннонаучной дисциплины (около 300 лет) составляет пример-
но десятую часть глубины истории философии, то вполне мо-
жет возникнуть впечатление, что не философию следует объяс-
нять от дисциплины, а скорее дисциплину от философии.
В какой-то степени так оно и есть: большинство дисципли-
нарных ролей, структур и механизмов возникало и оформля-
лось либо в рамках самой философской деятельности, либо на
временном интервале существования философии. Ссылки для
объяснения и оценки используют уже Гераклит и Парменид.
Ссылки на авторитет (<сам сказал>) были в ходу у пифагорей-
цев. Изолированная по дисциплинарному признаку трансляция
<эзотерического знания> для посвященных и подготовленных
отмечается у тех же пифагорейцев, а затем в почти универси-
тетских формах в <академии> Платона и в <школе> Аристотеля.
Ссылки-антиципации впервые появляются в Евангелии от Ио-
анна; ими широко пользуется апостол Павел, объясняя в сина-
гогах, что Иисус как раз и есть упомянутый в Ветхом завете
Христос. Дисциплинарно санкционированные постулаты-за-
преты ведут начало от <символа веры>, принятого на Никей-
ском соборе в 325 г., и т.п. Словом, философия могла бы ска-
зать о себе словами Перикла: <Наш строй не подражает чужим
учреждениям, мы сами скорее служим образцом для некото-
рых, чем подражаем другим> (Фукидид. История, II, 38).
И все же поводы для сомнений есть. Прежде всего предмет
философии, как бы мы его ни определяли - через социально-
всеобщее, или через субъективно-всеобщее, или через наиболее
256___________________________М.К.Петров
общие законы природы, общества и мышления, какими они
представлены в мире социальнозначимой деятельности, - ор-
ганично историчен, плывет и меняется по времени, из него не-
устранимы отметки места и времени, тогда как предметы есте-
ственно-научных дисциплин <константны>, исключают все, что
имеет отметку места и времени, способно быть одним здесь и
другим - там, одним в XIX в. и другим - в XX в. Многие дис-
циплинарные и экстрадисциплинарные процедуры имплицитно
содержат постулат о вневременной и внепространственной
природе естественно-научного знания. Дисциплинарному тео-
ретику этот постулат дает право диссоциировать массив дисци-
плинарного знания, разрушать историко-ценностную упаковку
знания, как она представлена сетью цитирования, и искать бо-
лее компактные и экономные способы упаковки. Инженеры,
конструкторы, изобретатели проделывают ту же операцию дис-
социации массива ради использования свойства приложимости
знания, ради перемещения знания к местам и датам его ис-
пользования, независимо от места и времени появления от-
дельных элементов знания. Это было бы невозможно, если бы
дисциплинарное знание имело отметки места и времени как
существенные характеристики, а с философским знанием такое
действительно невозможно.
Вечность и независимость от пространства и времени есте-
ственно-научного знания создают противоположность основа-
ний преемственности науки и философии. В опытной науке
действует принцип <решенности> вопроса, к нему попросту за-
прещено возвращаться в силу запрета на повтор плагиата, по-
этому в основании преемственности естественно-научных дис-
циплин лежит кумуляция знания, накопление <решенных во-
просов>. В философии же это основание скорее располагается
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |