OCR: Allan Shade, [e-mail] , http://soc.lib.ru 39 страница

В свете такого рассмотрения формальные компонен­ты стратификации социальной системы кратко могут быть представлены следующим образом: категории, с помощью которых анализируются социальные объекты (акторы) и системы объектов (в ролях), — это категории, которые в одном из своих аспектов представляют эталоны оценки. Эталоны оценки, далее, классифицированы с помощью тех измерений, или переменных, которые дифференцируют единицы социальной системы в структур­ном аспекте, а также определяют типы деятельности осуществляемой этими единицами, и тем самым — соот­ветствующие санкции, связанные с этими видами деятель­ности; оценке характеристик и деятельности свойственен иерархический аспект, потому что с точки зрения любо­го эталона оценки одни из них окажутся выше, а другие ниже расположенными.

Следующий важный вопрос, к которому мы перехо­дим: организованы ли различные эталоны, и как они орга­низованы относительно друг друга в данной социальной системе; как они складываются в системе эталонов.

С этой точки зрения любая данная социальная систе­ма будет иметь «самую важную» модель оценивания, ко­торую в идеале мы можем определить как принадлежащую к одному из четырех больших типов, которые мы описали выше. Таким образом, высшие (в данной социальной сис­теме) ценности могут делать акцент на эффективности тех­ники достижения как такового, не принимая во внимание конкретные цели; они могут подчеркивать важнейшую для системы цель как фокус всех оценок; могут особенно де­лать ударение на интеграции системы, на сохранении со­лидарности единиц системы друг относительно друга; на­конец, они могут особенно выделять осуществление и сохранение качеств, предписанных системе12.

12 Совершенно очевидно, что классификация типов на основе ценностных моделей в высшей степени «формальна» и, следовательно, ни в коей мере не адекватна, если речь идет об эмпирических целях. Она должна быть на­полнена конкретным содержанием категорий рассматриваемой культуры, которые представлены в системах убеждений и в системе символики, вы­ражающей эти убеждения. Причина того, что данная классификация соот­ветствует нашим задачам и что ее формальность для нас не минус, а напро­тив, большое преимущество, заключается в том, что эта классификация представляет главные структурные категории социальной системы. Если стратификацию рассматривать как обобщенный аспект социальной струк­туры, то ее следует анализировать в терминах, которые будут общими для всех уровней и подклассов рассматриваемых систем. В терминах логичес­кой структуры нашей концептуальной схемы то, с чем мы здесь имеем дело, аналогично «первичным характеристикам» картины физического мира, ко торую рисует Локк, тогда как конкретное культурное содержание анало гично «вторичным характеристикам» ее.

Это класси­фикация идеального типа, а следовательно ее можно при­нимать за исходный пункт, приступая к рассмотрению смешанных типов. Но проблема, которой мы здесь занимаем-и так достаточно сложна, чтобы усложнять ее еще бо­лее, принимая во внимание еще и это.

Если дана важнейшая система ценностей, то такие идеальные типы позволяют уточнить основные аспекты данной системы как единого объекта в соответствии со всеми четырьмя типами эталонов. Как таковая, данная система будет иметь в своей основе аскриптивные харак­теристики, она будет находиться в ситуации, в которой перед нею будет стоять конкретная проблема адаптации, а следовательно, и норм, связанных с ее разрешением, а также необходимого для этого уровня компетенции; бу­дут определены важнейшие цели данной системы и пере­делы их осуществления; будут определены также и соот­ветствующие модели и уровни солидарности единиц.

После того, как будут детализированы эти аспекты системы, что означает «расшифровку» важнейшей сис­темы ценностей в каждом из основных функциональных контекстов процессов системы, мы сможем подойти к проблеме анализа структурной дифференциации ролей в данной системе. Нужно не забывать при этом, что мы имеем дело с ними только на уровне описания структу­ры. Мы прекрасно понимаем, что некоторые единицы, входящие в систему, сами являются функцией процессов системы, длящихся во времени, и с динамической точки зрения их невозможно представлять как заданные, но для наших целей это несущественно.

Первый уровень структурного анализа состоит в выделении «самых главных» подсистем, т.е. таких под­систем, которые можно интерпретировать как возника­ющие в результате дифференциации непосредственно системы, взятой в целом. Затем из этих главных подсис­тем выявляется одна, а именно та, на которой делает наи­больший акцент общепризнанная система ценностей, — та подсистема, в которой наиболее непосредственно во­площены важнейшие ценности. Поскольку мы считаем, то наша американская система ценностей наиболее точ-10 описывается в терминах переменных «универсализм— Результативность», то мы можем сказать, что ее стратегической подсистемой является подсистема «професси­ональная», т.е. подсистема, организованная вокруг проблем адаптации всей системы в целом. Должна суще­ствовать также подсистема, ориентированная на осуще­ствление целей системы; подсистема, интегрирующая си­стему, и подсистема,предназначенная для проявления и поддержания (включая сюда и социализацию) институ-ционализованного комплекса эталонов, предписывающих качества (т.е. определенные характеристики), иными сло­вами, подсистема, основные функции которой — куль­турные.

Здесь возникают два вида значительных теоретиче­ских трудностей (не говоря уже о трудностях эмпириче­ских). Первый вид их связан с тем, что конкретные струк­туры не совпадают последовательно с теми или иными функциями системы. Функциональная и пространствен­ная классификация — это система понятий, с помощью которых данную дифференциацию удобно анализиро­вать; но так как в действительности существует взаимное переплетение единиц, несовпадение их качеств, то точно придерживаться такой классификации оказывается не­возможно. Ситуация здесь совершенно аналогична той, с которой имеют дело биологические науки. Вне катего­рий метаболизма, респирации, локомоции, координации и т.п. невозможно анализировать структуру и функцио­нирование сложных организмов, но говорить о том, что какой-то конкретный орган системы используется для осуществления только одной органической функции, вряд ли законно. То, что «затемняет», как только речь заходит о конкретной социальной системе, теоретичес­кие линии, которые мы наметили, будет, разумеется, ме­няться в зависимости как от типа системы ценностей, так и от степени дифференциации этой социальной системы как системы. Лучше будет, если мы не будем вдаваться глубоко в эти проблемы, затронув их здесь кратко, для того, чтобы проиллюстрировать примерами свой анализ.

Второй вид трудностей связан со сложностью взаи­моотношений подсистем данной системы внутри этой системы как целого. Здесь на одном полюсе мы сталкияемся с типом дифференциации, характерным для ма­лых групп, который хорошо проанализирован Бейлзом13. В группе из пяти членов, например, возможности такой дифференциации сильно ограничены, но даже и здесь встает вопрос о том, следует ли рассматривать роль каж­дого члена саму по себе (как самостоятельную единицу), или же лучше представить себе, что и здесь существуют подгруппы. Правильнее было бы их назвать «коалиция­ми» или «кликами». Такой же подход оправдывается и при анализе семейных единиц как систем.

На другом же полюсе этих трудностей мы встреча­емся с проблемой рассмотрения такой сложной едини­цы, как все американское общество. Для целей эмпири­ческого анализа, по-видимому, важно сосредоточиться здесь на проблемах, связанных с взаимоотношением трех принципиально отличных друг от друга уровней едини­цы. Один из них, если говорить популярно, — это роль отдельного актора не в масштабе его принадлежности ко всему обществу в целом, а в отдельных подсистемах вза­имодействий, например, в семье или в конкретной про­фессиональной организации и т.д. Второй уровень - это такой уровень, где единицей является система взаимодей­ствий, в которую роль входит в качестве единицы; это, например, такая система ролевых взаимодействий, как семья, профессиональная организация, в которой рабо­тает носитель роли. Третий уровень имеет дело с подсис­темами общества в целом, которые являются совокупно­стями таких единиц, сгруппированными по общей для них основной функции, например, по функции профессио­нального типа или по функции управления и т.п. И вновь следует, пожалуй, только обратить в этом месте внима­ние читателя на эту область исключительно сложных про­блем, а рассмотрение ее ограничить только примерами, иллюстрирующими наш анализ системы стратификации американского общества.

13 См.: International Process Analysis and Working Papers, op. cit, ch. IV.

Но вернемся к проблеме, касающейся отношений оценочных эталонов различных типов друг к другу. Выше мы установили, что тип важнейшей системы ценностей обусловливает преобладание того типа норм, который непосредственно «воплощает» эти ценности в нашем аме­риканском обществе — это универсалистские ценности и ценности достижения (деятельности). «Привержен­ность» системы к такому виду ценностей мы можем ин­терпретировать как тенденцию максимизировать их осу­ществление в деятельности и тем самым в структуре системы. Эта тенденция, однако, ограничена определен­ными условиями: необходимостью адаптации к услови­ям ситуации в суперсистеме, которая включает в себя еще и другие социальные системы; необходимостью интегра­ции, которая заключается в сохранении связей системы, состоящей из некоторого числа единиц данного вида; а также необходимостью укрепления институционализи­рованных моделей и регулирования возникающих моти-вационных напряжений. Следовательно, мы описывали бы «истинное положение вещей» в обществе как нечто, определяемое его населением, необходимость же инте­грации как нечто, определяемое его композицией, — в терминах этнического происхождения этого населения.

Каков бы ни был тип системы ценностей, именно он определяет аскриптивно-квалитативные характеристики единиц, в терминах которых и следует анализировать другие аспекты структуры. Следовательно, схема основ­ных переменных, которую мы здесь предлагали, должна применяться на двух различных уровнях: во-первых, для определения типа системы, с которой мы имеем дело, по ее главной системе ценностей, и, во-вторых, для анализа внутренних подсистем, с точки зрения их важнейших цен­ностных моделей как основы, от которой и следует от­талкиваться, приступая к анализу.

Теперь попытаемся ответить на вопрос: какое значе­ние имеет система ценностей для определения целей? От­вет должен быть дан, во-первых, на уровне цели или целей системы в целом, а затем уже — цели или целей единиц на любом из уровней рассмотрения. Система ценностей может, в свою очередь, иметь для целей единицы значение либо предписания, либо же дозволения — как в относительно непрерывных (например, для управляющей инстанции или университета), так и в исключительных обстоятельствах (например, при государственном кризисе). Кроме того, сле­дует отметить: поскольку система дифференцирована, цели единицы должны быть также дифференцированными. Эти цели единицы, далее, должны быть определены либо как «содействующие» функционированию системы, либо как дозволенные (единице) в определенных границах.

Очевидно, что цели отдельных единиц — как пред­писанные, так и дозволенные — будут, в свою очередь, зависеть от трех видов необходимых условий, которые мы указывали, когда говорили о главной системе ценно­стей. Даже в очень простых системах имеет смысл пред­полагать наличие некоторой дифференциации по адап­тивной и интегративной функциям, т.е. существуют единицы, важнейшая функция которых, — а следователь­но, и цель подсистем — это прежде всего адаптация, а также единицы, главная функция которых прежде всего интеграция. Те и другие могут, однако, комбинировать ориентацию на цели системы и сохранение моделей с ори­ентацией на предписанную им функцию (а следователь­но, на цели подсистем).

В целом можно сказать, что критерии сравнительно­го преобладания таких функций и, следовательно, подси-стемных целей могут быть определены в терминах (ожи­даемых) последствий их функционирования для сохранения системы и институционализированных в ней моделей ценностей; вопросом, можно сказать, стратеги­ческого значения здесь будут функции единицы в процес­сах данной системы. Очевидно, что значение ее будет из­меняться, завися при этом как от типа системы ценностей и ее культурного наполнения, так и от конкретной необ­ходимости адаптации, интеграции или регулирования, с которыми она связана. Поэтому мы не можем говорить о каком бы то ни было превосходстве той или иной шкалы вообще без учета этих факторов. В целом, однако, мы мо-м сказать, что функция, прямое назначение которой существлять главную ценность, будет стоять на первом сте; проблема, которой посвящен наш анализ, будет зак-

лючаться в том, чтобы ранжировать остальные важные функции. Другими словами, то, что мы здесь излагали, — не эмпирические обобщения, касающиеся порядка ранжи­рования, а всего лишь набор категорий, с помощью кото­рых можно приступать к изучению эмпирических проблем.

Остается еще два общих теоретических вопроса, пос­ле разбора которых мы сможем перейти к иллюстрации нашей концепции, анализу некоторых сторон американс­кой системы стратификации. Первый вопрос заключается в том, чтобы ввести в очерченную выше схему анализ того значения, которое имеют объекты владения. Второй каса­ется степени и способов интеграции различных критериев, по которым совершается ранжирование, что необходимо для создания «единого общего континуума престижа».

Ключ к анализу объектов владения — в разграниче­нии «благоприятствующихусловий» (льгот) и вознаграж­дающих объектов. Льготы можно категоризировать в соответствии с нормами деятельности, объекты же воз­награждения — в соответствии с нормами-санкциями. Следует, разумеется, при этом иметь в виду, как было уже указано выше, что реальный объект может быть — а в действительности всегда является — как льготой, так и вознаграждением, просто тот или другой аспект его бу­дет иметь в данном контексте большее или меньшее зна­чение. Строго говоря, льготы и вознаграждения — это категории, описывающие смысл или значение объектов, а не классы конкретных объектов.

Главной классификацией для объектов владения типа льгот или вознаграждений будет такая, которая связыва­ет эти объекты с функциями той системы, для которой они являются льготами, т.е. — с ролью владеющей единицы и различных ее подсистем. Таким образом, для единицы все льготы имеют инструментальное значение, для системы же в целом значение льгот зависит от функций, выполняемых единицей. Воздуходувка несет в себе инструментальные функции по отношению к сталелитейному концерну, а цер­ковная скамья и ризы священника выполняют инструмен­тальную функцию льготы (благоприятствующего условия) для церкви. Эту двойственность значения все время нуж-

но иметь в виду, рассматривая саму единицу как систему. Существуют, следовательно, льготы для ее (единицы) адап­тивных функций, для ее функций достижения целей, для функций, связанных с ее собственной интеграцией, и для функций сохранения моделей и ослабления напряжений. Размещение ролей и размещение льгот в системе, как условие интеграции системы, должно осуществляться так, чтобы между ними было какое-то упорядоченное со­ответствие. Можно сказать, что это служит условием ста­бильного состояния системы, т.е. условием согласован­ности в системе оценивания или же условием интеграции системы. Основным принципом оптимального размеще­ния будет, по-видимому, принцип: «льготы тем, кому они более всего необходимы для осуществления целей и цен­ностей, которые релевантны данной системе, поскольку определены ее специфической культурой». Эталон эф­фективности, без сомнения, способствует функциони­рованию системы. Он относится как к «специальной» (технической) эффективности, так и к осуществлению ин­ституционализированной роли со всеми ее разнообраз­ными функциями в данной системе. Поэтому здесь умест­но задаться вопросами: во-первых, какой именно цели служат льготы и, во-вторых, насколько эффективно они служат этой цели? Ответ на первый вопрос должен объяс­нить значение строгого соблюдения «регулирующих» правил, которые защищают интересы других единиц си­стемы и других ее функций. Наиболее важный общий вывод, по-видимому, будет состоять в том, что посколь­ку социальная система стратифицирована на основании тех разных по своему значению вкладов, которые дела­ют отдельные ее единицы в функционирование системы как целого, то возникает стремление к тому, чтобы диф­ференциация льгот соответствовала дифференциации единиц. Это особенно выявляется в тех случаях, когда налицо механизмы генерализации контроля относитель­но льгот, исключительно ярким примером чего являются Деньги. Можно сказать поэтому, что ранговый порядок задания льготами должен стремиться к соответствию ранговым порядком, который дает оценка функций единиц в данной системе; любое нарушение этого соответ­ствия может стать катастрофическим фактором. Более того, такая генерализация должна, по мере накопления опыта, постепенно приобретать детализацию.

Проблема вознаграждений аналогична проблеме льгот. Однако, здесь следует принимать во внимание це­лый ряд специальных проблем. Эти две категории объек­тов владения не вполне симметричны в силу того, что адап­тивные функции требуют контроля над теми объектами, которые по природе своей являются независимыми от са­мого процесса взаимодействия, ярчайшей же особеннос­тью системы человеческого действия является то, что эти объекты не относятся к главному вознаграждению. Самы­ми главными вознаграждениями являются установки ак­торов, и обладание объектами вознаграждения, которые сами по себе социальными объектами не являются, приоб­ретает значение именно благодаря тому, что оно (это об­ладание) может расцениваться как символическое обна­ружение установок одного или нескольких акторов. Это наиболее ярко проявляется в случае социального взаимо­действия, но фактически, даже и независимо от него, мож­но считать, что индивиды оценивают полученные ими объекты вознаграждения в зависимости от их собствен­ной установки относительно данных объектов; по суще­ству обладание этими объектами символизирует их «ус­пехи» в достижениях общепризнанной цели, именно потому вознаграждают их другие. Вознаграждения мож­но классифицировать по их связи в качестве санкций с со­ответствующими категориями деятельности. Двойствен­ность значения их для системы и в этой сфере столь же существенна, как и двойственность, вскрытая при анализе льгот. Самое общее определение типов вознаграждения должно осуществляться с ориентацией на функциониро­вание системы. Мы будем говорить, следовательно, об одобрении и его символах, относящихся к адаптивной де­ятельности, об ответе и его символах применительно к достижению целей системы, об одобрении применитель­но к интеграции и пр. Но единица ведь сама является под­системой, и такая же логическая модель дифференциации может быть применена, в свою очередь, и к ней, только с другим конкретным наполнением. Следовательно, для единицы, выполняющей по преимуществу адаптивные функции, одобрение или его символы — это вознагражде­ние за отдельные успешно выполненные действия, но не за «успех» в достижении целей. В последнем же контек­сте очень существенно право на «доход», как на нечто та­кое, что можно «потребить», и его можно определить как вознаграждение-ответ. Одобрение же здесь подразумева­ло бы признание «содействия» данной системе, что уже выходит за рамки описанных выше генеральных типов воз­награждения единицы только по ее успеху.

Есть много общего между порядком обладания объектами вознаграждения и ранговым расположением единиц по их преимущественной связи с теми или иными льготами. Здесь применяется очень простой принцип — принцип вознаграждения по «заслугам» в широком смыс­ле этого слова; сюда относится вознаграждение как дея­тельности, так и желательных качеств; интерпретировать эту связь исключительно только в рамках нашей системы оценивания нельзя. Можно только в общем сказать, что стремление системы вознаграждения к такому же поряд­ку рангов, как и непосредственная оценка единиц по их качествам и деятельности, является условием стабильно­го состояния системы14.

14 Очевидно, что мы говорим здесь непосредственно только об объектах, которыми владеют независимо от того, имеют ли они значение вознаграж­дений или льгот. В собственном смысле объекты, которыми владеют, могут быть отчуждены от владельца, но теоретически они могут переходить по­степенно в качества и деятельность актора. Принадлежность к группе с одной точки зрения может расцениваться как объект владения, который может быть получен в результате длительного труда, но с другой — его можно рассматривать и как льготу для достижения той или иной цели. Его можно рассматривать также и как характеристику актора. Эти точки зре­ния следует различать как включенные в различные системы отсчета, на­ходящиеся на разных ступенях процесса во времени. Так, принадлежность к группе не может быть использована в качестве льготы для достижения целей, предписанных уже самим статусом члена данной группы, но она мо­жет быть использована как льгота для достижения целей в других систе­мах. Точно так же актора можно вознаградить принадлежностью к группе, к которой он стремится принадлежать, но эту принадлежность можно счи­тать и его характеристикой. Такая точка зрения, конечно, имеет большое начение для анализа социальной мобильности, и в этой связи мы коснем­ся ее ниже.

Прежде чем закончить разбор категории владения следует сказать еще несколько слов о символизме и его отношении к стратификации, хотя это слишком обшир­ный вопрос, чтобы мы могли заняться им здесь подроб­нее. Выше мы указывали, что категория владения имеет дело со значением объектов (также как и аспектов их, называемых здесь «льготы» и «вознаграждения»), а не с их «внутренними» качествами. Очень важно отметить, что ситуативный объект всегда рассматривается символичес­ки. Таким образом, чтобы инструментально использовать льготы, следует принимать во внимание значение объек­тов, и его значение анализировать в тех же рамках сим­волического процесса, как и другие значения. Не имея намерения углублять этот анализ, мы все же проведем упрощенное разграничение познавательно-инструмен­тальных и экспрессивно-интегративных значений объек­тов, которыми владеют. Это — самые широкие катего­рии, которые применяются при рассмотрении сугубо теоретических проблем. Они играют важную роль в сис­темах стратификации, описываемой символами, отража­ющими «образ жизни», который ассоциируется с различ­ными статусами. И здесь одну из наиболее важных функций играют объекты владения. В теории действия, если рассматривать ее в общем виде, предполагается, что объекты, приносящие наибольшее удовлетворение, пре­вращаются в символы статуса. Следовательно, то явное удовольствие, которое ощущает человек от еды, суще­ственно для поддержания его существования, а сама еда должна обладать необходимым минимумом питательных свойств. Но то, в чем человек ест, как и в какой обстанов­ке он съедает свой обед, — в отличие от самого факта, что он его съедает, — играет большую роль в символи­ческом, часто приписываемом (этим предметам) значении. Иметь на обед кусок мяса — это уже определенный ур°" вень, предполагающий, что «я могу позволить себе кое-что в еде», или же особый случай, который воспри­нимается как символ. Нужно отметить также, что экспрессивно-символические объекты владения образу­ют континуум вместе со свойствами статуса как таковы-

ми, они — своего рода «продолжение» статусных ха­рактеристик их обладателя, что усиливает их значение, как положительное, так и отрицательное. Они могут, между прочим, служить и инструментом власти.

Последняя наша сугубо теоретическая проблема — это проблема интеграции ценностей социальной систе­мы в связи с проблемой стратификации. Мы классифи­цировали эталоны оценки по функциям социальной сис­темы. Поскольку любая действующая социальная система должна соблюдать все основные функциональные пред­посылки, следует положительно оценить согласован­ность всех четырех типов эталонов между собой по всем параметрам. Это выполняется в функционально интегри­рованной (ее следует отличать от интегрированной в тер­минах эталонов) системы. Можно отметить при этом, что существовать могут еще «романтические» и «утопичес­кие» ценности, которые дают системе возможность дей­ствовать и при нарушении необходимых условий функ­ционирования. Разумеется, это редко бывает вполне осознано. Как правило, такие ценности прикрываются маской рациональности, используя для этого подходя­щие ситуации.

Как мы уже указывали, основной порядок следова­ния рангов согласно главной системе оценивания соот­ветствует стратегическому значению потребностей, свя­занных с тремя другими основными функциональными контекстами проблем данной системы. Так, в нашей сис­теме фокус ценностей, имеющих первостепенное значе­ние, это: универсализм — достижение (деятельность). Можно предположить, что второе место занимает куль­турно-латентная сфера (универсализм — качество). Она важна для поддержания стратегически важных культур­ных моделей (наука, образование), с одной стороны, и для регулирования индивидуальной мотивации по отношению к главной системе ценностей (семья, здоровье и проч.) — с Другой. Возможно, что системно-интегративная сфера следует (за исключением ситуаций, когда государство находится в состоянии крайнего напряжения) вслед за достижения целей системы, эта последняя и есть сфера по преимуществу то, что мы называем нашим «индивиду­ализмом». Но (противоположный случай) в обществе, в котором трансцендентальная религиозная ориентация стоит на первом плане, главный порядок приоритета цен­ностей будет основан на аскриптивно-качественных нор­мах (латентно-культурная сфера). Далее, в соответствии с тем, имеем ли мы дело с религией, активно «обращаю­щей» людей в свою веру, или с типом, основанном на бо­лее статичных традициях, на следующее место будут иметь тенденцию выдвигаться либо достижение целей системы, либо же системно-интегративный тип, и на пос­леднем месте окажется преимущественно адаптивный тип. Но когда мы имеем дело с кальвинизмом, достиже­ние целей системы выходит на второе место («царство Бога и на земле») и потому, в силу цели перестройки мир­ского общества по образцу царства Божия, адаптивная точка зрения будет иметь тенденцию преобладать по сравнению с системно-интегративной.

В общем, рангово упорядочив типы эталонов оцени­вания, мы однако не решили еще два жизненно важных вопроса. Первый из них касается того, что мы назвали бы «амплитудой» системы оценок, т.е. относительной независимости различных подсистемных иерархий, вто­рой же касается моделирования совмещения высоких рангов по одной шкале с низкими рангами по другой (так, например, в нашей системе это вопрос о том, как совме­щается политический ранг, оцениваемый как высокий, с рангом управляющего делами, оцениваемым как средний).

Системы стратификации, без сомнения, отличаются друг от друга в том, что касается первого вопроса, воп­роса об относительном значении хорошо интегрирован­ного «континуума общего престижа». Так, в средние века в Европе, по-видимому, большое значение придавалось сохранению непререкаемого превосходства класса ари­стократов-землевладельцев над классом буржуа, а этого класса, в свою очередь, над классом крестьян. В нашей же системе уже не так просто определить, является ли элитой, которая ранжируется выше всех других, элита бизнеса или же «лучшие фамилии», а может быть, самые высокие положения — положения специалистов или же высшие должности в правительстве? Главное значение для ответа на этот вопрос имеет тот факт, что не существует в нашем обществе таких четких стандартов, согласно ко­торым тем или другим из них можно было бы отвести первое место, как это делалось в средние века, а еще бо­лее явно — при выделении касты брахманов в Индии.

Вообще можно сказать, что степень невыраженнос­ти или растяжимости амплитуды оценок зависит от пре­обладания ценностей универсализма деятельности (дос­тижения), т.е. от преобладания адаптивных функций в системе. Отклонение от этой модели в направлении ка­кой-нибудь из трех других ведет, по-видимому, к увели­чению давления, направленного на ужесточение шкалы. Если это системно-целевое направление, то стандарты содействия достижению целей системы выдвигаются на первое место. Доминирующей становится такая иерархия, прототипом которой является инструментальная органи­зация. Советская система, в которой доминирует цен­ность цели •— достижение коммунизма, близка к этому типу. Если имеет место «культурный» качественно-аск-риптивный фокус, то мы имеем тенденцию подгонять все группы под этот качественный стандарт, т.е. интегриро­вать систему с помощью диффузной иерархии обобщен­ного уважения. Донацистская Германия была довольно близка к этому типу общества. И, наконец, если в центре внимания находится системно-интегративныи аспект, то мы имеем тенденцию помещать каждую единицу на ста­бильно ею занимаемое место в системе, так что возмож­ности отклонения системы от равновесия миними­зируются. Под этот тип подходит «традиционализм» классической китайской системы15.

15 Эта проблема слабости связей рассматривается здесь только под углом зрения общей стратификации (стратификации в целом) и, следовательно, включает в себя виды и степень интеграции оценок в соответствии с этало­нами всех четырех типов. На микроуровне возникает проблема вида диф­ференциации при учете какого-то одного из этих типов. Здесь мы не будем разбирать этот вопрос более подробно.

Этот ход рассуждения приводит нас к более глубо­ким проблемам, которых следует здесь кратко коснуться, а именно — к проблемам, связанным с уровнем при­тязаний и властью. Мы старались показать, что любая единица системы должна обладать основой, состоящей из набора предписанных (аскриптивных) качеств, исходя из которых оценивается ее деятельность. Некоторые из этих качеств могут, однако, быть следствиями ее прошлой деятельности, например, направленной на то, чтобы при­надлежать к какой-либо группе. Другие же связаны с раз­личными другими аспектами, и, следовательно, пробле­мой является только то, как они оцениваются, а не то, признаются ли они за тем или иным лицом или нет. Край­ний тип — это, конечно, биологические характеристики индивида, такие, как возраст, пол и биологические связи, передаваемые по наследству. Принцип наследования — это крайнее использование таких неальтернативных, ас­криптивных точек отсчета в качестве основы для разме­щения по статусам внутри социальной системы. Но, я думаю, можно сказать, что если в центре внимания нахо­дится адаптивный или целевой аспекты системы, то вни­мание к этим качествам будет иметь самое малое значе­ние, при системно-интегративном же подходе на них будет обращаться главное внимание. В том случае, когда акцент, приписываемый тому или иному качеству, изме­няется, это связано с конкретным содержанием оцени­ваемых качеств. Если институционализируются системы трансцендентальных религиозных ценностей, то вполне вероятно, по-видимому, что здесь будут выдвигаться на первый план аскриптивные характеристики; такой тип, в его крайнем выражении мы находим в Индии, но наши средние века едва ли не опередили ее в этом отношении. Существуют отношения зависимости между этими радикально-аскриптивными и другими, зависящими более от обстоятельств, принципами престижирования предпи­санных качеств. Прекрасный пример представляет тер­риториальное размещение. Поскольку любое действие включает в себя человеческий организм, потенциально релевантная основа для анализа действия существует только там, где актор размещен во времени, включая, ко­нечно, и те изменения в этом размещении (определении), которые возникают уже в ходе самого действия. Край­нее проявление этого — определение места жительства и его связь с семьей как солидарной единицей; во всех известных системах родства эти два аспекта генетически взаимозависимы, так как основные функции семьи пред­полагают в большинстве случаев общее место жительства ее членов. Другой пример — связь между территориаль­ным размещением и политической юрисдикцией: полити­ческие единицы всегда связаны с территориально опре­деленными сферами их юрисдикции. Индивид, конечно, может менять свое место жительства или другое опреде­ленное место своего действия при определенных услови­ях и переходить из юрисдикции одной политической еди­ницы в юрисдикцию другой; но последствия такого изменения и неудобства, связанные с ним, могут быть настолько значительными, что такое перемещение может осуществиться, только когда оно неизбежно для одного из полов или линий родства.

Дата добавления: 2015-09-29