Я разобрал второй синтезатор до винтика – только электронные мозги отдельным блоком лежали на полу нетронутые, да ящик для выдачи продукции щерился выдвинутым лотком. Дар, изредка выныривающий поблизости из клубов пара, одобрительно мне подмигивал. А я сидел прямо на полу, среди нагромождения больших и маленьких деталей, перебирал их, чистил и смазывал, размышляя, понимает ли Дар, что как ни сокращай нормы, выход только один – рейды наверх. Без клетчатки и продуктов ее переработки мы загнемся очень быстро.
Впрочем, о чем это я. Конечно, он понимал. И давно привык, что его сын рейдер. Привык и смирился. Наверное, я тоже привыкну. Когда-нибудь.
Но пока при одной мысли начинают дрожать руки и перед глазами встает незнакомый темно-русый парнишка. Пожалуй, я еще долго буду видеть его в страшных снах, хотя и понимаю, что он ни в чем не виноват.
Самое обидное – Грендель больше не пустит меня наверх. Во-первых, потому, что с завтрашнего дня прикрепил к лазарету – то есть я начну отрабатывать свою пайку способностями, из-за которых, собственно, меня и приняли в клан. А во-вторых и в главных – если рейд снова будет неудачным, и я окажусь среди рейдеров – мне никогда не отмыться от обвинений в предательстве. И Гренделю вместе со мной, ведь именно глава клана отвечает за каждого своего человека. Дед ни за что не согласится так рисковать.
Значит, пока Одиссей странствует и сражается с неведомыми чудовищами, мне остается трижды проклятая участь Пенелопы. Одна отрада – отбиваться от непрошеных женихов мне, пожалуй, не придется.
- Да, Нор, - внезапно ворвался в мои мысли появившийся рядом Дар. – Я же собирался поблагодарить тебя, да как-то из головы вылетело.
Я недоуменно воззрился на него. Впервые руководитель благодарил меня за проделанную работу, которую сам же и поручил. Вроде, ничего сверхъестественного я не сделал – всего лишь разобрал синтезатор. Теперь бы его собрать так, чтобы лишних деталей не осталось…
Дар присел рядом, положил руку мне на плечо:
- Спасибо тебе. За Раду.
А я и забыл, что он отец не только Вену…
- Мей сегодня зашла в лазарет, а Нора и говорит – вечером Раду домой отпустят. И про тебя рассказала, как ты помог нашей девочке.
- Мей? – мне неловко было спрашивать, Дар говорил так, точно я был свой, а для меня многие имена звучали китайской грамотой.
– Мейо, мать Рады и Лейна, - он помолчал. – Я виноват перед ней. Не очень у нас хорошо все вышло тогда… Зато дочка какая получилась, а? – он внезапно улыбнулся. – И я скоро дедом стану, представить только!
Я смотрел на него, на то, как меняется его лицо, освещенное задумчивой улыбкой, и представлял, каким Дар был потрясающе красивым и неимоверно обаятельным в молодости. Нет, он не был сложен как греческий бог - Дар был красив по-иному: худощавый, высокий, хотя плечи уже и ссутулились. А еще он до сих пор излучал тепло. И такие удивительно выразительные глаза на подвижном узком лице… Женщины должны были сходить по нему с ума. Вен тогда говорил – у Дара еще трое детей, кроме него? Неудивительно…
А еще я вдруг задумался, почему в моей жизни было так мало людей, которые захотели бы со мной просто пообщаться, рассказать о себе, поделиться чем-то…
Прозвенели вторые склянки, Дар очнулся, поглядел на разор, среди которого я восседал, и сказал:
- Ладно, оставляй все так, завтра соберешь. Специально до тебя оставлю. Заодно придумаю повод для остановки еще одного синтезатора. Они у нас такие, что всегда найдется, к чему придраться.
Я кивнул, поднимаясь. Мы аккуратно сгребли все детали в более или менее компактную кучу, и Дар протянул мне влажную тряпку.
- К Марци вместе пойдем, - предупредил он, пока я оттирал руки от грязи. – Не знаю уж, что там Дорсет о тебе отцу напел, но тот настроен не очень дружелюбно. Однако ему очень нужен толковый техник. Он постоянно меня зазывает, да у меня своих дел по горло… Ты когда хочешь на смену к нему выйти?
Я подумал о том, что Вен наверняка отправится в рейд этой ночью. Представил, как буду метаться из угла в угол флата, не находя себе места. И сказал:
- Если можно, то сегодня. На фермах же работают круглосуточно?
- Да, - кивнул Дар. – А ты не устал?
- До рынды отдохну, - махнул я рукой.
- Хорошо, тогда я прямо сейчас с ним переговорю, а незадолго до полуночи загляни ко мне, я тебя провожу.
- Договорились.
Я благодарно ему улыбнулся и пошел к дверям. Возле которых приплясывали знакомые полуголые ноги в штанах на лямках и мелькал светлый вихор.
- Чего ты там копаешься? – недовольно пробурчал Лео, едва я к нему приблизился. – Болтают и болтают, как заведенные! А я из-за тебя к Гренделю опоздаю! Они все важное без меня посмотрят!
- То есть? – заинтересовался я.
- Грендель нам химические опыты показывает. И объясняет. У нас по вечерам с ним занятия раз в неделю… Ты будешь шевелиться или нет?
- Прости, - я торопливо перешагнул порог, - а что случилось-то? Ты меня зачем ждал? Я тоже должен идти к Гренделю?
- Нет, глупая твоя голова. Ты должен идти в синематеку. А я – тебя туда проводить. Меня Невен попросил… Ну чего ты как сонная тетеря?!
Лео аж подпрыгивал от нетерпения.
Пришлось войти в положение и практически бежать за ним следом. И что за жизнь такая пошла – носишься по коридорам, как мальчишка, и все равно постоянно куда-то опаздываешь?..
Но в действительности дело было в другом - себе-то я мог не врать, стараясь не упустить из виду проворного провожатого. Просто меня ждал Вен, а к нему я готов был мчаться со всей возможной скоростью.
49.
Я так углубился в изучение чертежа, что совершенно не почувствовал, когда появился Нор. Не почувствовал, не услышал. Ощутил только, как на плечи легли две теплые ладони, и тут же такое же тепло волной пошло по телу. Я наклонил голову, потерся щекой о пальцы Нора. Взял за запястье, поцеловал тонкую кожу. А потом потянул к себе, повернувшись на стуле спиной к экрану.
Нор смотрел на меня сверху вниз, очень серьезно, хотя и улыбался еле заметно уголками губ.
- Я соскучился, - признался я. – Мы не виделись целых девять часов! Ты устал? Голодный?
Нор помотал головой и обхватил меня за шею. Я обнял его за пояс, прижал к себе, чувствуя щекой, как заполошенно стучит у него в груди сердце. Ну правильно, Лео ходить не умеет – бегает. И Нор с ним, наверное, бежал.
- Я не обедал, - сказал я, усаживая Нора к себе на колено. – Забыл совсем. Но ты даже не завтракал. Нельзя так. Если начнется реальный голод, ты быстро ослабеешь.
- Вот через час пойдем и поужинаем, - пробормотал Нор, целуя меня в шею. – Если мы не обедали – нам дадут двойную порцию?
- Не дадут, - я погладил его по спине, чувствуя пальцами острые лопатки. – Все, что осталось, отправляется в детские группы в качестве дополнительного питания. И в лазарет, если там есть больные.
- В лазарет, - Нор выпрямился. – Рада просила извиниться за нее. Сказала, ты знаешь, за что. Вы поссорились?
- Ерунда, - я потянулся расстегнуть ему рубашку. – Глупости. Я даже не помню, что она говорила. Как у нее дела?
- Дар сказал, ее вот-вот выпишут, - Нор положил голову мне на плечо и прикрыл глаза. – Все в порядке.
- Вот и славно, - я действительно был рад за сестренку, но сейчас меня больше занимала возможность целовать Нора. – Слушай, это ужасно – я безумно тебя хочу, но времени совсем нет.
- Ты сегодня уйдешь в рейд? – он даже не спрашивал, просто грустно констатировал факт. – В полночь? И тебе еще поспать надо.
- В полночь, - подтвердил я. – И поспать действительно надо. Но сначала мне нужно найти относительно безопасную дорогу, малыш. Иначе я рискую влезть куда-нибудь не туда.
Я гладил его по спине, чувствуя, как Нор огорчен и озабочен. И мне совсем не хотелось смотреть на экран терминала. Хотелось на все плюнуть, сгрести Нора в охапку и сбежать в каюту.
Я оглянулся на Гаррета, быстро прощупал его крайнюю заинтересованность происходящим в нашем углу. Реттисси, черт бы его побрал. А значит – сплетни обеспечены в любом случае. Видит нас Гаррет плохо – только две головы за стеллажами. Встать и подойти ближе не рискнет, не дурак. Так что…
Я чуть наклонил голову, нашел губы Нора и положил ладонь на его пах. Он ахнул мне в рот и сладко вздрогнул всем телом. Я погладил его бедра, расстегнул пуговицы и запустил пальцы под белье. Нор тяжело задышал, привалился ко мне и шире раздвинул ноги.
Продолжая целовать и ласкать языком рот, я вытащил его член наружу. Погладил горячий напряженный ствол, пощекотал головку. Сунул руку поглубже и чуть сжал влажную мошонку. Было так остро и приятно чувствовать возбуждение любовника, его желание, его томление. Мять пальцами упругую плоть, пропускать ее в кулаке, ловить тихие нервные вздохи. Нор цеплялся за меня двумя руками, жался к плечу, я видел его широко раскрытые, помутневшие от удовольствия глаза. И сам уже плохо соображал – где я. Мне было совершенно плевать, слышит что-то Гаррет или нет. Видит или не видит. В конце концов, мы с Нором не делали ничего такого, чем не занималась бы значительная часть мужского населения Даунтауна.
Жаль, смазки не было. А лезть в Нора насухую, пока у него там все не зажило окончательно, я не хотел. На это моего контроля еще как-то хватало.
Я успел увидеть, как глаза Нора сначала широко раскрылись, затем он зажмурился, низко и глухо застонав мне в шею. Сперма потекла по пальцам – горячая, липкая. Я поднес ладонь к губам, лизнул, с наслаждением вдыхая запах и чувствуя, как Нор обмякает в моем объятии.
Честное слово, мне было достаточно того, что мой мальчик получил удовольствие. Но он, отдышавшись, соскользнул с моих коленей и сел на пол. Поднял на меня глаза. Потом покосился вбок, сообразил, что его теперь не видно, и взялся за застежку на моих брюках. Я сполз пониже и раздвинул ноги, чтобы ему было удобнее. Хотя, кажется, готов был кончить только от того, как Нор запускает руку в ширинку, вытаскивает мой член и касается головки горячими влажными губами.
Я положил руку Нору на затылок, погладил короткие волосы. Хотелось подтолкнуть, направить – чтобы взял глубже, сильнее, но я опять боялся его напугать. Или случайно сделать неприятно. Мне и так было хорошо, до красных кругов перед глазами.
Взять член целиком у Нора не получалось. Он не умел расслабляться и, наверное, боялся подавиться. Поэтому только облизывал головку и чуть дальше, втягивая в рот столько плоти, сколько мог. Но даже от такого минета у меня перехватывало дыхание и заходилось сердце. Особенно когда язык касался уздечки или обводил крайнюю плоть. Пытка наслаждением, когда и хочешь финала, и надеешься, что он наступит еще не скоро. Все силы у меня уходили на то, чтобы не застонать и не вцепиться Нору в волосы. А уж не дергать бедрами… это вообще смахивало на подвиг.
Когда все закончилось – быстро, как и все хорошее, – я затащил Нора к себе на колени, и мы опять долго и упоенно целовались, забыв о времени. Пока слева не пискнул терминал, переходя в энергосберегающий режим.
Я с трудом заставил себя оторваться от губ Нора.
- Маленький, давай все же займемся делом.
Нор кивнул, глядя на меня затуманенными глазами. Он был розовый, встрепанный и до невозможности красивый. И пах так сладко, что хотелось зажмуриться и дышать им бесконечно.
Кое-как заправившись, мы вдвоем уставились на экран. Нор по-прежнему сидел у меня на колене, я обнимал его за пояс и старался сосредоточиться. Поэтому не сразу сообразил, что удивленный Нор тыкает пальцем в экран, вертя изображение в разные стороны.
- А что это за место? Это не лифтовая шахта.
- Не лифтовая, - я вернул общий план. – Это шахта доставки топлива к питающему реактору. Она на территории Реттисси, и ей никто не пользуется, там совсем другой подъем, он труднее и намного более неудобный – с внешней стороны. Поэтому мне нужно найти место, откуда я смогу попасть в Фатланд. И постараться не сунуться туда, где можно наткнуться на охрану. Там кругом изотан, иначе все бы на Корабле давно перемерли от лучевой болезни. С одной стороны, это хорошо – никто нас с этой стороны не ждет. А с другой – он в шесть футов толщиной, его ничем не вскроешь.
- С ума сошел – вскрывать? – Нор чуть не подпрыгнул. – Там десятки тысяч зивертов. Под такой дозой ты четверти склянки не протянешь.
- Ну вот поэтому нужно искать безопасный путь, - я успокаивающе погладил его по бедру. – Не дергайся.
- Нет в районе реактора безопасных зон и безопасных путей, - Нор страдальчески сморщился. – Техники ежедневно антидоты получают, а раз в три месяца в медотсек ложатся на осмотр и лечение. У вас тут есть антидоты?
- Понятия не имею, - честно сказал я. – Но я ведь не собираюсь сидеть под реактором сутками. Мне как раз надо проскочить там как можно быстрее. Так что если я и получу дозу, то не выше, чем в Черном коридоре. Успокойся и давай вместе посмотрим, где можно пройти.
Подходящий выход из шахты мы отыскали только к третьим склянкам. Небольшой технический коридор, соединявший операторский зал с генераторной. Единственное место, где вместо сплошного изотана был обычный бронелит. И ряды вентиляционных отверстий под потолком.
Конечно, надо было идти очень осторожно – сначала вылезти в коридор около генераторной, пройти эти две тысячи футов и снова забраться в вентиляцию уже у самого операторского зала.
- Надеюсь, там обычная диафрагма, а не какая-нибудь прозрачная дверь, - пробормотал я. – Как думаешь?
- Думаю, диафрагма, - Нор провел пальцем по экрану, увеличивая изображение до максимального. – Вот тут пневмопривод, видишь? И свет там наверняка минимальный – зачем освещать коридор, по которому не ходят постоянно?
- Доберусь – увижу, - я снова его погладил. – Главное, чтобы там фотоэлементов не было на включение полного освещения. Я как-то раз на такое наткнулся – еле от охраны ушел. Все, малыш. Пошли ужинать и в каюту. Мне надо поспать хотя бы часа два-три.
- Мне тоже, - Нор вздохнул. – Мне в полночь на фермы надо, прогул отрабатывать.
- На какие фермы? – я с удивлением уставился на него.
- На ваши, - он опять устало вздохнул. – К отцу Дорсета со странным именем. Приторным таким.
- К Марципану? – я нахмурился. – С какой стати?
- Дар велел, за вчерашний прогул.
- Никуда не пойдешь! - сказал я. – Во-первых, ты уставший и никакого толку от тебя там не будет. Во-вторых, какие еще могут быть прогулы? Ты что, оператор синтезаторного цеха? Ты лекарь. То, что ты отцу помогал там что-то чинить – это не обязанность. Ты и так полторы смены каждый день отрабатывал – сначала на учебе, а затем у синтезаторов. А в третьих… Марци сволочь почище Дорсета. Умный и хитрый. Тебя отец к нему посылает? Я сам с ним поговорю. Нечего тебе на фермах делать, к тому же ночью.
Нор как-то сразу выпрямился, поерзал, отодвигаясь. Нахмурился.
- Вен, я обещал. От меня ведь пока не очень много пользы клану. Если я могу помочь на фермах – я постараюсь помочь.
- Не упрямься, - я попытался притянуть его к себе. – Ты плохо знаешь Марци. А Дорсет наверняка ему о тебе много хорошего рассказал.
Нор поджал губы и тут же сделался похож… ну на того, кем и был – на настырного подростка.
- Я не собираюсь отказываться от своего обещания.
- И не надо, с отцом я объяснюсь, - я все еще надеялся, что мне удастся его переубедить. – Он вполне в состоянии здраво размышлять.
- Да не хочу я оставаться один во флате, пока ты наверх полезешь! – выкрикнул Нор, и я заметил краем глаза, как Гаррет вытянул шею, пытаясь услышать, о чем мы говорим. – Ты думаешь, я смогу заснуть? Лучше делом займусь каким-нибудь, время пройдет быстрее.
- Дурачок, - я все же прижал его к себе, поцеловал в сердитую складку на переносице. – Ну хорошо. Поступай как знаешь. Но если Марци начнет тайком делать какие-то пакости, сразу бросай все и уходи. Потом с ним разберемся. Хорошо? Не позволяй себя во что-нибудь втянуть. Ты мало кого внизу знаешь и не подозреваешь, от кого чего можно ждать.
- Ладно, - буркнул Нор и тут же смягчился. – Но ты же понимаешь: если я не буду ни с кем общаться, то никогда ничего и не узнаю.
В столовой толпилось полно народа, и на нас вытаращилась добрая половина присутствующих. Чужое любопытство ударило по мозгам и нервам, я сжал зубы, чувствуя отвращение к этой жадной липкости. И сделал шаг вперед, загораживая Нора.
Конечно, никто нас специально не ждал. Просто люди не торопились расходиться по каютам после ужина, им хотелось пообщаться. Лика торопливо положила нам кашу, налила тоник, сунула термосы мне в руки. Я почувствовал ее… нет, не испуг, скорее, настороженность. Но задавать вопросы не было времени. Я пообещал себе, что разберусь со всем позже, после возвращения, повернулся и встретился взглядом с сидевшим в дальнем углу Лейном. Дорсет как раз что-то шептал ему на ухо, по-хозяйски положив руку на плечо.
Я даже удивился собственному безразличию - ведь позади были полгода близости. Но ничего не осталось, и сейчас мне казалось странным, что когда-то я считал свои чувства к Лейну серьезными. Мне просто не с чем было сравнивать.
Разговоры в зале то стихали, то усиливались, и мне не требовалось напрягаться, чтобы понять, о чем говорят за столами.
- Пойдем, - я повернулся к Нору. – Пусть себе болтают. Языки, они, знаешь, без костей. От болтовни не болят.
Уже у каюты я вспомнил: на столе стоит еще и утренняя порция, которую я оставил в термосе. И порадовался, что Нор сможет насытиться за весь день сразу. Пока он бегал в душевую, я выложил кашу из обоих термосов в тарелки, разлил тоник, насыпал Нору побольше сахарина. Жаль, сухариков не было.
А потом подошел к двери и настроил гудок хронометра на половину двенадцатого ночи. Спать нам оставалось всего ничего. И я подумал – стоит ли вообще? Или лучше потратить оставшееся время на любовь?
50.
На фермы я, откровенно говоря, шел с опаской. После слов Вена ничего хорошего от старшего бригадира как-то не ждалось.
За открывшейся дверью было душно и влажно, я мигом вспотел даже в легкой рубашке и штанах. Дар направился к стоящему спиной к нам крупному человеку в комбинезоне, из задних карманов которого торчали инструменты.
- Марци, это Нор, - сообщил огромной спине Дар, и человек развернулся к нам.
Густые черные брови, карие глаза, крупный нос и грива темных волос – вот в кого Дорсет мастью пошел. А массивную фигуру Марципан не передал никому – ни сыну, ни дочери. Ростом Вен, конечно, мог с ним поспорить, но вот шириной плеч и зада – вряд ли.
- Скажи мне еще раз, Дар: ты действительно считаешь малька приличным техником? – прогудел старший бригадир, недоверчиво оглядывая меня с головы до ног.
- Действительно считаю, - терпеливо повторил Дар, по-видимому, не в первый раз. – Он мне очень помогает в синтезаторной. За последние пять-шесть лет не видел ни у кого из наших молодых подобных таланта и старательности. Одна у меня надежда – на младшего сынка Базиля, на Лина. Соображает мальчонка хорошо, руки тем концом вставлены, и к механизмам тянется. Рос бы побыстрее…
- Да, - согласился Марципан, - нынешняя мелюзга не находит ничего привлекательного в обыденной работе. Каждый второй спит и видит себя рейдером… Так, малек? – это он уже мне.
- Нет, - спокойно ответил я. – Я спал и видел себя штурманом.
Добродушные огоньки, которые зажглись было в карих глазах, тут же потухли, и я мысленно стукнул себя по лбу. Зачем было напоминать? Как будто я и так недостаточно выделяюсь из числа остальных жителей Даунтауна – и короткой стрижкой, и цветом волос, и смуглостью… Тут захочешь забыть, что чужак – не получится.
- Ладно, давай я тебе покажу, с чем предстоит иметь дело. Дар предупредил, что ты не со всей техникой можешь быть знаком. Так что смотри – я опишу, какие у меня проблемы, а ты сам определи, с чем справишься за смену, - Марципан развернулся и направился к тамбуру.
В помещении, где он нас встретил, стояли пустые танки, которым требовалась стерилизация, и танки, в которых клетчатка дозревала. В Полисе вокруг них суетились бы роботы, здесь же возилось с полдюжины людей. Проходя мимо, Марципан резко окликнул парня – примерно моего ровесника, может, чуть старше, который следил за стерилизацией:
- Анджи, не спи на работе! Не видишь – зеленый сенсор горит? – и тот, ни словом не возразив, торопливо начал разворачивать помпу, подогнав ее к соседнему закрытому резервуару.
Видимо, за каждым из работников было закреплено по несколько емкостей. Судя по их количеству в зале – не меньше, чем по два десятка. Роботам было проще – они получали сигналы от следящей системы, с которой все танки были связаны, и соответственно реагировали, а здесь, кроме человеческих глаз, положиться было не на что.
В тамбур за нами Дар не пошел. Оно и понятно – ему требовался отдых. Он, как начальник синтезаторной, и так работал больше, чем операторы, и при этом все-таки не терял потрясающую наблюдательность и свойство везде успевать.
В общем, я с ним попрощался, вошел в тамбур и натянул специальный костюм, которым снабдил меня Марципан, достав из шкафчика. На плантации с закваской в обыкновенной одежде вход запрещался – там же открытый бассейн, а клетчатка в период начального созревания наиболее уязвима для всякой заразы. Наверху туда вообще доступа техникам не было – только химикам и биологам, берущим пробы. Все автоматы, необходимые для функционирования плантаций, были вынесены за периметр поля. К ним мы в сопровождении инженера Белуччи и наведывались в свое время чуть ли не ежедневно. Редко-редко, если выходили из строя пневмоприводы или кабели, кто-то лез под бассейн, чтобы их починить. Чаще, опять же, справлялись сами роботы. Поэтому и датчики вынесли за пределы и спрятали в воздуховодах, чтобы не мешались под ногами – людям они практически не нужны, а следящей системе все равно, где они стоят. Очень удобно для рейдеров, как оказалось – не выползая наружу можно определить, где их ожидает созревший продукт.
Тут я, конечно же, опять подумал о Вене. И о том, что он уже наверняка начал свой подъем по шахте. Захотелось зажмуриться и посидеть так немножко, пережидая приступ накатившей паники. Нет, все-таки я правильно сделал, что не остался сходить с ума во флате. На людях, да под внимательным взглядом Марципана, глядишь, и доживу до утра…
- В основном, меня подводят помпы, - сообщил Марци, пока мы подходили к бассейну, укрытому сверху пластиком. – Но на третьем и двенадцатом микрополе вышли из строя механизмы, которые переворачивают поддоны в барбатер. Приходится лезть внутрь, а это, как ты понимаешь, для молодой клетчатки не очень хорошо.
- Давайте я сначала все-таки на помпы гляну, - предложил я.
Марципан тут же повернул к ближайшей, стоящей в стороне от бассейна. Я уже заметил, что некоторые микрополя остались без них – отверстия, к которым присоединялись шланги, были закрыты пластинами. Видимо, когда приходило время полива, оставшиеся в строю помпы перемещали по всей плантации.
Лампы здесь были яркие – все-таки ферма, клетчатке без хорошего освещения не вызреть, - и не мешал то и дело застилающий глаза пар, как в синтезаторной, так что работать было удобно. Я встал на колени и полез под кожух. Боялся, Марципан так и останется стоять над душой – нет, слава Пространству, поставил возле меня сундучок с инструментами и отправился дальше.
Здесь, на самой плантации, людей работало больше, чем у танков, но сомневаюсь, чтобы за смену им удавалось хоть полчаса отдохнуть: без автоматов приходилось следить в четыре глаза и за стерилизующимися поддонами, и за их промывом, и за тем, как заливается в пустую чистую емкость закваска. Да и со зреющей клетчаткой хлопот не меньше: обработать антибиотиками, накачать питательный бульон, полить, добавить освещения… Тяжело им тут приходилось, фермерам. И хотя сейчас, насколько мне удалось увидеть, половина микрополей пустовала, без дела никто не сидел. Выходит, когда все в порядке, они вообще носятся как угорелые.
Помпы казались нескончаемыми – не успевал я разобраться с одной, как на ее место прикатывали другую. К тому времени, когда они закончились, я был мокр как мышь. Десять готовых агрегатов стояли в ряд около меня. Поломки оказались самыми разнообразными – от элементарного заедания кнопки пуска до окончательно износившегося мотора. Помочь я смог не всем – из трех последних только одну удалось вернуть в рабочее состояние. Когда подошел Марципан в сопровождении мужчины среднего возраста, я пояснил ему, каких деталей не хватает и как две последние помпы можно все-таки наладить, хотя честно предупредил, что прослужат они недолго. И Марципан, и мужчина слушали внимательно, так что я даже подумал, а не принимать ли мою работу привел этого человека старший бригадир. Мои подозрения подтвердились, когда Марци сказал:
- Я понял. Познакомься – это один из наших ведущих техников. Я пригласил его помочь тебе с поддонами, одному там не справиться.
- Дик, - протянул руку мужчина. Глубоко посаженные серые глаза цепко охватили меня взглядом.
Я тоже представился и без охоты пожал протянутую ладонь.
- Третье микрополе, - напомнил Марципан, развернулся и крикнул: - Дор! Дор! Иди сюда, проводи людей на третье!
Увидев меня, Дорсет усмехнулся:
- Что, не оправдал доверие в синтезаторной – сюда сослали?
Дик перевел взгляд с него на меня. Я промолчал. И мы пошли.
Перед третьим микрополем мы натянули маски и перчатки, выданные Дорсетом. Откровенно говоря, его соседство меня нервировало, но я старался игнорировать любые усмешки и замечания. Кажется, поэтому Дик принял меня за неразговорчивого буку и бесед не заводил.
Клетчатки на поддоне не было – наверное, предыдущую все-таки удалось перебросить в барбатер, а закваску заливать не стали – свободных полей, к сожалению, было в достатке.
Пока мы лезли под бассейн, я поинтересовался, сколько вообще ферм в Даунтауне.
- Двенадцать, - ответил Дик. Сквозь маску голос звучал глухо. – А техников в смену всего пятеро – вот и не успеваем везде.
- А старший бригадир один, - не утерпел Дорсет, - и он успевает на все двенадцать.
- Старших бригадиров шестеро, - поправил Дик. – По одному на шестичасовую смену. Кстати, твой отец дежурил вчера ночью – он что, поменялся?
- Не знаю, - пожал плечами Дорсет, - может быть. Я не слежу за его расписанием.
Поменялся, - понял я. – Причем, скорее всего, из-за меня. Чтобы лично контролировать.
Стало еще неуютнее, но переживать оказалось уже некогда – мы добрались до механизма, и Дик, вытащив отвертку, принялся откручивать крышку.
- Держите поддон, - предупредил он, прежде чем обесточить привод.
Согнувшись, поскольку под бассейном оказалось невозможно выпрямиться в полный рост, я ощущал себя Атлантом, взвалившим на плечи небо. Дорсет предсказуемо отлынивал, подобравшись поближе к Дику и подавая ему инструменты. А я разглядывал титанитовую пластину над собой и раздумывал, какого черта меня вообще сюда позвали. Рано или поздно кто-то из техников все равно добрался бы и до помп, и до механизмов. Не нужно обладать особым талантом, чтобы сменить заедающую кнопку пуска… Впрочем, Марципан, кажется, и не верил в мои таланты. В чем-то он был прав, конечно – глядя, как четко и уверенно работает Дик, согласился я, - мне так никогда не суметь. Я бы по полчаса копался в инструментах и раздумывал над каждым реле и платой. Но уж точно мог принести еще какую-то пользу, кроме подпирания поддона.
- Нор, - окликнул Дик, - иди сюда. Дорсет, подержи там вместо него…
Дорсет нехотя послушался, а я направился к ведущему технику.
- Смотри – не могу понять, почему тут сгорело. Сейчас сменю поврежденный ограничитель, но толку-то, если не выяснена причина… Ты что-нибудь видишь?
И мы углубились в работу. Я исследовал терморегулятор, а Дик прозванивал контакты.
- Вы скоро там? – примерно через полчаса подал голос Дорсет, о котором мы едва не забыли. Я, во всяком случае, точно.
- Скоро, - хмуро откликнулся Дик, проверяющий конденсатор, - потерпи.
Неполадку нашел он – неисправный транзистор, я бы в жизни не отыскал его, такой крохотный, в десятках одинаковых цепей. Мы еще убедились в том, что у третьего микрополя все в порядке с батареей, аккумуляторы полностью заряжены, и выбрались из-под бассейна. Наконец-то нормально выпрямившись, я ощутил себя человеком. Хотя и изрядно уставшим. Потянулся, снял маску, как и остальные. Не знаю, почему меня дернуло оглянуться, но я успел увидеть, как Дорсет что-то бросил на поддон.
- Стой! – крикнул я. – Ты что делаешь?
Дик, собиравшийся уже нажать на кнопку, чтобы проконтролировать результаты нашей работы, остановился. В несколько шагов я вернулся – на дне лежала моя отвертка. Та, которую я минуту назад положил в сундучок.
- Ты с ума сошел? – спросил я у Дорсета.
- В чем дело? – надменно осведомился он, но глаза забегали по сторонам.
- Ты понимаешь, что сейчас эта отвертка попала бы в барбатер? А оттуда ее втянуло по пневматике в танки? Полетела бы не только система перекачки, но и клетчатка погибла тоже!
- И при чем тут я? Ты оставил инструмент, а я отвечай? – визгливо закричал Дорсет.
- Я убрал отвертку в сундук, - твердо сказал я, глядя на него. – Ты видел.
- Ничего я не видел, - тут же отперся он.
- Что происходит? – прогудел Марципан, подходя к нам.
- Отец, он чуть было не угробил нашу клетчатку, а теперь пытается свалить на меня, - тут же взбодрился Дорсет.
- Правда? – Марципан перевел на меня тяжелый взгляд.
- Нет, - я старался говорить спокойно, наклонился, достал отвертку, - я заметил, как Дорсет кинул инструмент и остановил Дика, чтобы он не перевернул поддон.
- Хочешь сказать, мой сын собирался навредить Даунтауну? – поинтересовался Марципан. – И зачем бы ему совершать преступление в собственном доме? Гибель клетчатки – беда для всех нас.
- Я не знаю, для чего совершают преступления. Но я тоже тут живу, и голод касается и меня тоже, - ответил я.
- А тебя, может, верхние подкармливают, а? – влез Дорсет.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |