Базиль привстал:
- Пытаешься сказать, будто это я?..
- Все, что я собирался сказать, я сказал, - перебил я, открыл дверь и добавил напоследок: - А еще берегите голову, Базиль. У вас очень высокое давление. Я бы на вашем месте проверился у медиков.
И вышел.
В коридоре, едва сделал пару шагов, меня перестали держать ноги, и я привалился к стене. Хотелось вообще вжаться в нее так, чтобы слиться, спрятаться. И Вена спрятать тоже. Потому что я, идиот, только что практически объявил войну местному Адмиралу.
Вен, когда рассказывал об устройстве жизни в Даунтауне, упомянул, что Глава Совета Базиль – особенный человек, его разум непроницаем ни для него, ни для Гренделя. И утром у меня в голове все сложилось: Совет распоряжается запасами клетчатки, и не так уж трудно подготовить очередной кризис на полях; Совет назначает каждый следующий рейд, и Вена послали в разведку как раз когда меня выставили из Скайпола; Совету подчиняются все кланы – в том числе клан Реттисси, свободно получающий излучатели, видеорации и прочее барахло сверху; Совет решил, что Вену лучше проводить время в лазарете, чем со мной; Совет держит в руках всех жителей, и, как только что подтвердил Базиль, столько лет отморозки сидели тихо по своим норам, а сейчас начали активно высовывать морды, и их никто даже не попытался наказать. А во главе Совета как раз перед началом всех неприятностей встал человек, чьи мысли нечитаемы…
Но я сомневался. Трудно поверить, что один из даунтаунцев способен обречь на смерть своих соплеменников, какие бы цели он ни преследовал – не то поднять восстание против верхних, не то просто угробить как можно больше народу, чтобы его самого в награду приветили наверху. Я бы не смог. Хотя я прожил тут всего ничего, мне и то стали дороги некоторые из местных жителей. В конце концов, тут же женщины, дети…
Да, трудно было поверить, но когда Базиль не позволил мне идти наверх – пришлось. Судя по всему, он не заинтересован в жизни и здоровье рейдеров – я же мог опять их выручить из ловушки или вылечить. А я нужен внизу, чтобы повесить на меня еще какую-нибудь пакость, совершенную по его приказу. Уж в себе-то я не сомневался: я не шпион и не диверсант, но кому-то очень надо сделать меня виноватым. И если бы не наши с Веном незапланированные чувства друг к другу – не сомневаюсь, дело подстроили бы так, словно на него покушался я. Однако теперь мне в вину можно было поставить только сексуальные домогательства – дураку понятно, не самый успешный способ убийства.
Я, конечно, собирался дать понять Базилю, что взять меня не так просто, как кажется. Но вовсе не планировал признаваться, что обо всем догадался! Да Главе Совета же ничего не стоит организовать очередную заварушку, в которой Вена достанут ножом уже более успешно! А я… ну что я могу? Похвастался четырьмя убитыми Реттисси – так на самом деле двоих из них уложил Вен. Нет, я ни за что не подставил бы его, и по-любому настаивал на том, что всех задушил сам, с помощью своего дара, но фактически-то! Безусловно, мне действительно наверху удалось достать четырех охранников одновременно, но кто сказал, что я справлюсь, если нападающих будет восемь? десять? двенадцать?.. Вот кой черт дергал меня за язык, а? Кажется, вместо того, чтобы хоть чуть-чуть нас обезопасить, я, наоборот, выставил себя на передний план… И хорошо бы только себя.
Может, Базиль теперь решит, что его главный враг – я, и отцепится хотя бы от Вена?.. Ага, конечно, надейся, самоуверенный идиот. Побеседовать пошел, кипя местью. Обо всем догадался, умный какой! А как построить разговор и что из него потом выйдет, предусмотреть не попытался?.. Глупо, глупо, как глупо!
Я застонал сквозь зубы и постучался лбом в бронелит.
Ну не умею манипулировать и интриговать – так и браться не стоило! И так было неважно, а теперь вообще невыносимо жить станет. Наверное.
- Нор? Тебе плохо?
- Хорошо! – буркнул я, отлепляясь от стены и оборачиваясь. Кого еще нелегкая принесла?
- Точно все нормально? – передо мной стоял Лин, и, отшатнувшись, я только чудом не впечатался в стену - теперь затылком. – Может, проводить тебя в лазарет?
- Я сам лекарь, вообще-то. И путь к лазарету помню, - огрызнулся я. И надеясь спровадить побыстрее, поинтересовался: – Ты здесь по делу?
- К отцу шел, - Лин бесхитростно кивнул на недавно закрытую мною дверь Главы Совета. – А потом в тренажерный зал.
Я вытаращился на него, как на привидение. «Базиль даже думал, у него растет рейдер», - невольно всплыли слова Норы. Так, значит, Лин – его сын, что ли?.. Великое Пространство, я никогда не разберусь в этих родственных связях!.. И что – Базилю не жалко даже собственного сына?.. Над этим стоило подумать. Но стоять и молчать было неловко, поэтому я спросил:
- А где у вас тренажерный зал?
- Дальше по коридору, - махнул рукой Лин. – Второй поворот направо, на двери табличка.
- Ага… Спасибо.
- Да не за что, - он пожал плечами и отправился восвояси.
Наверняка я казался ему странным типом. Впрочем, он мне тоже. Я все еще не преодолел свою фобию.
По ассоциации (или просто потому, что я все время мысленно к этому возвращался) я вспомнил, что оставил Вена наедине с Бличем, и поспешил домой. В конце концов, надо выяснить – остаток выходного дня мне придется проводить в одиночестве, или еще есть шанс покормить болезного дылду с ложечки… за обнаженную версию я ему даже свою порцию скормлю без сожаления.
59.
Разбудил меня громкий голос Блича. Я открыл глаза, поморгал, привыкая к свету, и сел на кровати как раз в тот момент, когда за Нором с лязгом захлопнулась дверь.
Брат какое-то время молча смотрел на бронелит, затем резко повернулся ко мне.
- Проснулся? Вставай, одевайся и пойдем в медотсек, я проверю твое состояние.
- Зачем? – удивился я. – Я прекрасно себя чувствую. Царапину Нор залечил, я нормально выспался, все в порядке.
- Ты что, плохо меня понял? – Блич прищурился, и я почувствовал себя очень неуютно, как в детстве, когда он меня ругал за всякие шалости. – Вставай и пойдем. Я не намерен доверять контроль за твоим здоровьем мальчишке, который притягивает к себе неприятности одну за другой. Я вообще собираюсь поставить вопрос перед Гренделем, чтобы Нора отселили в общежитие к молодым.
И вот тут я разозлился. Нет, я понимал, разумеется, что слова брата продиктованы страхом за мою жизнь. Но идти на поводу у его фобий я не собирался ни минуты. Поэтому встал, подтянул трусы, подошел к Бличу и крепко взял его за руки чуть выше локтей. Так крепко, что он от неожиданности охнул и выронил свой чемоданчик.
- Послушай, что я тебе скажу, брат, - я слегка тряхнул его, чтобы лучше дошло. – Конечно, ты можешь идти к Гренделю, к Базилю, да хоть к Совету кланов – мне все равно. Нор останется жить здесь. А если его попробуют переселить насильно, то делать это придется через мой труп. Если же вы попытаетесь его забрать, пока меня нет, или – не дай Пространство – причинить ему какой-то вред, то пеняйте на себя. Я лучше сдохну от голода в каюте, но шага не сделаю наверх с разведкой или с рейдом. Ты меня хорошо понял? Я уже вырос, Блич, пора тебе это заметить и перестать диктовать мне, что я должен делать, а что нет. Это моя жизнь, и я никому не позволю ей распоряжаться.
Каждое предложение я сопровождал легким рывком, от которого у Блича болталась голова и лязгали зубы. Он пытался что-то сказать, но я не давал ему этого сделать. А потом он уже даже не пытался, только смотрел на меня широко открытыми глазами, в которых все росло и росло удивление, пока не стало совсем безмерным. Тогда я отпустил его, вернулся к постели, застелил ее одеялом и направился к шкафу за новой одеждой.
Брат молчал, пока я одевался, умывался и причесывался. Только подобрал с пола свой чемоданчик, открыл его и проверил, все ли в порядке. Я достал из стола лист бумаги, стило, набросал для Нора записку, что пошел к Полу и Айвану обсуждать рейд и через несколько часов вернусь. Затем повернулся к Бличу.
- В качестве жеста доброй воли я готов дойти до лазарета и дать тебе возможность проверить мои жизненные функции. Проверить, Блич, а не накачивать меня снотворным или чем-нибудь еще по твоему усмотрению. У меня впереди трудные сутки, так что не заставляй меня тратить нервы по пустякам.
И тут он взорвался. Швырнул свой чемоданчик на стол, подскочил ко мне, ухватил за грудки и встряхнул – почти так же, как несколько минут назад его тряс я.
- Ты считаешь свою безопасность пустяком? Самоуверенный сопляк! Когда же ты поймешь, что сейчас от тебя зависит существование двух тысяч человек? Когда ты поймешь, что мы не имеем права глупо рисковать твоей жизнью? Чем он тебя взял, чем? Что, патокой задница намазана, слаще, чем у Лейна?
У меня в глазах потемнело от злости – а может, это срезонировала ярость Блича. За Нора я мог бы сейчас убить или искалечить любого, вставшего у меня на пути.
Но почему-то вдруг вспомнилось, как Блич, бледный от недоедания, приносил нам с мамой термосы с кашей – и торопливо уходил, пока не усадили за стол. Вспомнилось - и я сделал шаг назад, опуская руки и пытаясь успокоиться.
- Прости, - это было сложно сказать, но я заставил себя. – Прости. Я понимаю, что ты волнуешься за меня. Но я действительно вырос, Блич. И тебе придется это признать.
До медотсека мы с братом дошли в молчании. Так же, не говоря ни слова, зашли внутрь, я сел около диагноста, а Блич начал пристраивать датчики. Я намеренно повернулся к нему боком, чтобы можно было осмотреть то место, куда пришелся удар ножа. Собственно, там ничего не осталось, кроме розовой полосы на коже.
- Тебе повезло, - холодно сказал брат, осторожно ощупав мой бок. – Острие уперлось в ребро, поэтому разрез оказался неглубоким. Все могло быть намного хуже. Если бы били ниже, под ребра, попали бы в печень. Я еще раз прошу тебя как следует подумать над ситуацией. Ты знаешь этого мальчика чуть больше двух недель. Но готов так рисковать. Ради чего?
Я вздохнул. Что бы я ни сказал сейчас Бличу, он не сможет меня понять. Брат всегда был очень рассудительным и очень правильным.
- Блич, Нор ни для кого не представляет опасности. Можешь у Гренделя спросить.
- Великое Пространство! - вздохнул брат, сел и посмотрел на меня. Глаза у него были красные от усталости. – Да знаю я все, не надо мне ничего доказывать, Вен. Но сколько нас таких – знающих? Ты, я, Грендель, несколько человек из клана, рейдеры Айвана. А для остальных Нор – чужак. Опасный чужак, заметь. Страх, который он внушает остальным, неизбежно перерастет сначала в неприязнь, а затем в открытую ненависть. Думаешь, я просто так его посадил два дня диспансеризацию проводить? Люди должны были увидеть, что он парень как парень, что мы ему доверяем.
Мне стало стыдно. Не так чтобы очень, но тем не менее. Однако было кое-что, с чем я по любому никак не мог согласиться.
- Я все понимаю, Блич. Но ни в какое общежитие Нор не уйдет. Ты хочешь защитить меня, но совсем не думаешь о том, что ему грозит еще большая опасность. Особенно в общежитии, которое вообще проходной двор. И, самое главное, ты забываешь одну немаловажную деталь: Нор для меня не просто паренек на пару ночей. Я его люблю.
Я был готов к недоумению в глазах брата. Так что твердо выдержал его взгляд и повернулся к диагносту.
- Давай, включай свою адскую машинку, и я пойду. У меня сегодня еще много дел.
- До чего же ты упрямый, - ворчал Блич, снимая показания. – И в кого только такой? Всех в семье можно убедить, кроме тебя. Говори – не говори, все как в стенку.
- В Гренделя, - коротко ответил я, разглядывая бегающие на мониторе огоньки и линии. – Покажи мне человека, способного сдвинуть прадеда с его позиции.
Блич покосился на меня, оторвал ленту с диаграммами, просмотрел.
- На первый взгляд все в порядке.
- Я же говорил, - я пожал плечами и встал. – Пойду я, хорошо? И знаешь… Можно мне тебя попросить?
- О чем?
Я по глазам видел, что брат уже понял, но все равно ответил.
- Я вечером уйду наверх. Присмотри за Нором, пожалуйста. Только без нравоучений и прочего в твоем духе, ладно? Загрузи его работой здесь, в лазарете, по самые уши. Ночевать оставь под предлогом ночного дежурства или еще чего-нибудь. Ну я тебя прошу, Блич!
- Ладно, - буркнул он. – Разберемся. Не больно твой Нор готов меня слушать.
Я улыбнулся.
- Ты ему непосредственный начальник. А Норик привык выполнять приказы. Одно дело, когда ты в нашей с ним каюте пытаешься командовать, и другое дело – на работе. Все, я пошел. Не сердись на меня, брат.
Блич догнал меня у самой двери, взял за плечо, развернул, посмотрел в глаза. А потом неожиданно обнял, притиснул к себе, глухо сказал куда-то в плечо:
- Береги себя, Вен. Если с тобой что-то случится…
Он не договорил, и какое-то время мы так стояли, обнявшись, а затем Блич отстранился.
- Все. Иди. Отдохни как следует перед рейдом.
Айван возился с Патриком. Они носились по каюте, мальчишка оглушительно визжал, Нора смеялась и зажимала уши.
- Сумасшедший дом, - с чувством сказал я и плюхнулся в кресло у кровати. – Это что, целыми днями у вас так?
- Почти, - Айван отдышался, ухватил малыша и посадил себе на плечи. – Пол сейчас придет. Есть хочешь?
- Нет, - я покачал головой. – Спасибо, Айван. Если есть тоник – я бы выпил.
Нора поставила передо мной стакан, потрепала по макушке, забрала сына и ушла в соседнюю комнату. Я проводил ее глазами и вздохнул. Семейные каюты все же были намного больше кают для одиночек. В нашей с Нором все стояло настолько впритык, что шагу нельзя было ступить, на что-нибудь не наткнувшись.
Дверь открылась, вошел Пол – пригнувшись, чтобы не задеть притолоку. Я кивнул ему и достал из кармана распечатанную схему тоннелей.
- Ну что, начнем? Подниматься мы начинаем здесь, на отметке “минус 40”…
Просидели мы над схемой довольно долго – часа три, наверное, если не больше. Разобрали все до мелочей – в каком порядке поднимаемся, как идем через коридор операторской, кто отвинчивает решетки, кто страхует, каким путем возвращаемся. Шестнадцать рейдеров – это не пятеро и не шестеро. Шансов нашуметь в три раза больше. Хотя и возможностей отбиться от охраны, если что, тоже больше. Меня беспокоило, что с нами пойдут трое из Реттисси, не доверял я этому клану ни на грош, но тут сделать ничего было нельзя. Впрочем, Йозеф был нормальным мужиком, так что я допускал – не все Реттисси сволочи, существуют и исключения. Да, они не ходили ни в совместные, ни в самостоятельные рейды – только присылали Йозефа на замены, и то после множества требований Совета. Но сейчас ситуация в Даунтауне стала слишком тяжелой, чтобы выпендриваться. Поэтому Йозеф привел еще двоих – здоровых угрюмых парней, малоразговорчивых, по словам Пола, но довольно ловких. Я их знал - так, не очень хорошо. Сталкивались в столовой или бильярдной, кивали друг другу. Не очень мне хотелось иметь их за спиной, но на счету были каждая пара рук и каждая выносливая шея.
- Друг за другом мы их не пустим, - сказал Айван. – Разделим между нашими. Если что – сразу блокируем.
- Много ты наблокируешь на подъеме, - возразил я. – Там не видно ни черта, сплошная путаница кабелей.
- Ладно, не дергайся, - поморщился Пол. – Разберемся. Реттисси тоже жрать хотят. И Трент далеко не идиот, понимает, что дело кислое. Йозеф мне за них поручился.
По дороге назад я решил зайти к Раде. Встретить Лейна я не боялся – вряд ли Дорсет отпустил его куда-то в выходной. А если бы и отпустил, то какое мне дело до бывшего любовника? Он сам выбрал, на чьей стороне оставаться.
Без сюрпризов все же не обошлось: у Рады сидел Бен. Травил байки из рейдерской жизни, держа мою сестренку за руку. И она даже робко ему улыбалась, хотя мне показалось, что Рада все время прислушивается к чему-то внутри себя.
- Ты как? – спросил я и наклонился поцеловать ее в бледную щеку, чувствуя невыносимую жалость.
Рада совсем была не похожа на себя. Слишком тихая, какая-то погасшая. Конечно, этого следовало ожидать – всего ничего прошло с той ночи, когда погиб Тор. Такие раны быстро не зарастают, в отличие от телесных.
- Ничего, - негромко ответила сестренка и на мгновение прижалась ко мне. – Жива. Бен вот пришел меня развлечь немного.
- Это хорошо, - я погладил ее золотистые волосы. – Пусть развлекает. Язык у него без костей, болтать может сутками. Только ты все, что он говорит, сразу на сто дели.
- Обижаешь! - фыркнул Бен и тут же стал серьезным. – Жаль, я с вами пойти не могу.
- Оклемаешься – пойдешь, - ответил я. – Рано тебе еще наверх.
- Сам знаю, - с досадой сказал Бен. – Противно чувствовать себя захребетником. И делать ничего не могу, и мысли дурацкие в голову лезут.
Я ощущал, что ему очень не по себе. А Рада так просто отчаянно боялась, что он уйдет и оставит ее одну. Поэтому я наклонился к Бену и слегка приобнял его тоже.
- Ты свою кашу на много лет вперед отработал. Так что я тебе поручаю сестренку – береги ее, пока меня нет. Хорошо?
- Я постараюсь, - Бен кивнул.
А я вдруг подумал, что если у него получится с Радой, то это будет очень здорово. Лучше, чем можно было надеяться. Потому что при всем своем внешнем разгильдяйстве он отличный надежный парень. Из тех, кого не боишься оставлять за спиной.
60.
Дверь во флат оказалась приоткрыта.
«Дома», – разулыбался я, но тут же предусмотрительно нахмурился, собираясь с порога начать отчитывать. Скорее всего, дверь не запер Блич – может, забыл, может, еще чего, - но Вен должен был проследить. Не маленький же, понимает: соседей у нас поблизости нет, а после нападения такая безответственность – приглашение для…
Я решительно отодвинул створку и замер на пороге. Сердце подскочило в груди и забилось где-то в горле, гулко отдаваясь в ушах.
Нашей каюты не было. Вернее, стены-то остались, бронелиту трудно нанести существенный ущерб, а вот все остальное… Я сделал шаг вперед, под ботинками захрустели осколки чего-то – может быть, визора, может быть, настенной лампы.
Разбито и разломано оказалось все – за распахнутой дверью душевой наблюдалась та же картина. На полу, среди обломков кровати и стола, валялись наши вещи. Мой спальник представлял из себя неровные полоски разной длины и ширины – над ним явно поработали ножом. А сверху, кажется, еще и помочились.
Даже дверцы шкафа оказались сорваны с полозьев. Похоже, именно ими и расколотили всю прочую мебель.
Я смотрел на торчащую из кучи ножку кресла с выдранным колесиком и думал: «Сволочи. Какие же все-таки сволочи…». Было больно. И горько. И мерзко. Словно те, кто сделал это, надругались над моей жизнью. Глядя на царящие вокруг грязь и разрушение, я понимал: я уже считаю этот флат нашим домом. Моим и Вена. И даже флат на элитном этаже Скайпола не был мне так дорог, как эта тесная каюта. Поэтому лишить меня дома я никому не позволю.
Счастье, что Вен забыл закрыть дверь, когда уходил, а не когда находился внутри. «Мне повезло!» - четко повторил я про себя, и стало чуть-чуть легче. Кажется, это станет чем-то вроде моей мантры.
Постояв немного посреди образовавшегося хаоса, я развернулся и поспешил на склад. Добравшись, уверенно постучал. Никто не ответил. Я постучал еще раз. Потом забарабанил кулаком. И уже собирался начать колотить ногами, когда открылась дверь по соседству.
- Выходной сегодня! Вы-ход-ной!
На пороге стояла Фиалка, закрывая своим телом проем.
- Здравствуйте! – выпалил я. – Я понимаю, но мне очень-очень срочно надо.
- Что именно тебе надо? – неприязненно, как мне почудилось, спросила она.
- Все! Начиная от визора…
- Вы опять расколотили визор? – ахнула она. – Разгильдяи! Разрушители! Я же совсем недавно выдавала Вену новый! Думаешь, их на складе миллионы лежат?
Меня неожиданно затрясло. Сам не понял, с чего. Просто вот ощутимо стало потряхивать.
- Это не мы разрушители. И мне нужен не только визор. Мне нужно все, понимаете? Абсолютно. И я не уйду отсюда, пока не получу. Хоть бы до завтра ждать пришлось…
В любом случае, во флате не на чем ни спать, ни есть, так какая разница, где торчать? И я сел прямо на пол рядом со складом.
Через минуту мне на плечо легла крупная ладонь:
- Что случилось, мальчик?
Я поднял голову – надо мной склонялась большая женщина с уставшим лицом и тоской в глазах. А седины в темно-русых волосах существенно прибавилось с тех пор, как я ее видел, хоть наша первая встреча и состоялась всего несколько дней назад.
- Кто-то разгромил нашу каюту, - ответил я. Почему-то мне не хотелось сбросить чужую руку, как обычно. – А Вену сегодня в рейд. И нужно привести все в порядок до того, как… ну, в общем, не надо, чтобы он знал и волновался, понимаете?
- Разгромил? – она выпрямилась. – Вставай-ка и пойдем.
- Куда?
- Покажешь.
Я не стал возражать – просто не решился. Не потому, что боялся. А потому, что чувствовал себя виноватым – за то, что потревожил. За то, что в ее присутствии употребил слово «рейд». За то, что я счастлив сейчас, когда она несчастна… Но упрямство пересиливало вину. Свое счастье я собирался хранить всеми доступными мне способами.
- Святые угодники, - прошептала Фи, увидев, что у нас творилось.
И мне сразу вспомнилась мама – она тоже так всегда говорила. Я и не знал, что кто-то еще использует такое выражение.
Фи прошла вперед, подняла почти не пострадавшую дверцу шкафа и поставила ее на ролики, повозила туда-сюда…
- Что ж, со шкафом они ничего страшного сделать не смогли, - она взялась за вторую дверцу. Честно говоря, я был ей безумно благодарен: самому мне не удалось бы нормально его починить – слишком высоко располагались верхние направляющие. - А остальное… - она отряхнула руки. – В общем, ты пока наводи тут порядок, а я соберу все необходимое на складе.
- Спасибо, - с искренней благодарностью сказал я.
Она вышла, и я принялся за уборку. Во флате отчетливо пахло аммиаком, поэтому я включил вентиляцию посильнее и принялся таскать все подряд в утилизатор – спасать было нечего.
Едва закончились все обломки, обрывки и осколки, а остатки лужи я присыпал абсорбентом, как дверь отъехала. Я обернулся, готовый к самому худшему, но зря – на пороге стоял Лео с какими-то пластинами в руках. Окинув взглядом пустые стены, он присвистнул.
- Привет еще раз, - сказал он, - Фиалка просила тебе занести, - он протиснулся в ставшую просторной каюту и оказалось, что Лео притащил части стола.
Сунув их мне, не дожидаясь признательности, он моментально убежал. Пока я додумывался, как складываются мудреные штуковины, во флате объявился Михась. Следом – Маришка.
- Ты же под домашним арестом, - с удивлением вспомнил я, глядя на Михася.
- Выпустили. Тамир долго злиться не умеет, - коротко ответил он, кладя на пол новые части мебели и развернулся к выходу.
Маришка, улыбнувшись, сгрузила передо мной полки.
Так и пошло дальше: они носили – я собирал и расставлял. Стул Михась притащил на голове, кресло прикатил Лео, в нем сидела довольная Маришка, прижимая к груди шкафчик для душевой. Пока я собирал кровать, они доставили и лампу, и зеркало, и постельное белье, и даже полные комплекты одежды – и моего размера, и размера Вена. У меня создавалось ощущение, что они втроем буквально летают по коридорам от нас до склада. Маришка приволокла все необходимое для уже повешенного мною в душевой шкафчика. Михась приладил полки и принялся было загружать одежный, но я его остановил:
- Я сам. Вы и так мне здорово помогли.
Михась только пожал плечами. А я протянул ему ладонь:
- Спасибо.
Он спокойно ее пожал и движением руки указал младшим на выход. Те послушно направились к дверям.
- Лео, - окликнул я, - я могу тебя попросить?
- О чем? – тут же поглядел на меня мальчишка.
- Мне очень важно, чтобы Вен ничего не узнал. Ты умеешь держать язык за зубами?
- Обижаешь, - насупился он. – Конечно, я умею!
- Ты не смотри, что он с виду такой несерьезный, - сказал Михась. – Чего не надо, никогда не разболтает.
- Хорошо, - кивнул я и повторил: - Спасибо.
Как еще выразить им свою признательность, я не знал.
Я быстро распределил вещи по полкам шкафа, огляделся и взялся за тряпку – пол тоже следовало привести в порядок. Думать о том, кто и зачем разгромил каюту, мне пока было некогда. Подумаю потом, когда Вена не будет рядом. Сейчас гораздо важнее закончить все до его прихода – мало ли, когда он вернется. Я выпрямился, собираясь кинуть взгляд на хронометр, и как раз в этот момент меня обхватили сзади за талию. Я подпрыгнул, разворачиваясь, и с размаху влепил мокрой тряпкой Вену в грудь – аж брызги полетели.
- Славный прием, мелкий, - засмеялся он, разглядывая пятно на рубашке. – Решил и меня помыть? С такой любовью к чистоте скоро не только каюта, но и я буду сиять.
- Вен, - выдохнул я, бросая тряпку. Облапил его и уткнулся лицом прямо во влажный след. – Ну зачем ты ходишь так тихо?
- Привычка, - он наклонился и чмокнул меня в макушку. Потом огляделся. – Хм-м… Мне кажется, или что-то изменилось?
Разомлевший было, я оторвался от него и тоже окинул флат отстраненным взором. Сначала, в спешке, как-то не до того было. Вроде бы, я все поставил по-старому. И вещи, благодарение Пространству, внизу стандартные…
- Кровать, - с удивлением сказал Вен, делая шаг вперед, и у меня упало сердце – кровать и правда была другая. Шире и выше. Как я сразу не заметил-то!
- Ну-у… ты говорил, я в нашей каюте могу менять что угодно по своему усмотрению? Вот я и… поменял.
- М-да? – обернулся он на меня. Выражение лица мне показалось скептическим.
- Она больше! – отчаянно сказал я. – И, наверное, удобнее, - и тут меня осенило. – Опробуем? – я закинул руки ему на шею и потянулся к губам.
Я как-то совершенно не принял во внимание, что подобный отвлекающий маневр и на меня действует очень… возбуждающе. Поэтому через минуту-другую, когда, не отрываясь от Вена, протянул назад руку запереть дверь и безрезультатно хлопнул пару раз по замку, не сразу сообразил, в чем дело. Фиксатор не сработал – характерного щелчка не последовало.
Черт! Похоже, Вен не забывал запереть флат. Кто-то воспользовался электронной отмычкой.
Пришлось со вздохом прекратить поцелуй и признаться:
- Кажется, я сломал дактозамок. Подождешь, пока починю? – я в самом деле чувствовал себя виноватым. Как будто и правда сломал сам.
- Долго? – спросил Вен, запуская ладони мне под рубашку.
- Минут десять, - прикинул я и не выдержал – потерся об него.
- Долго, - решил Вен, схватил меня и в четыре шага оказался возле кровати, я и вякнуть не успел. – Мы их используем более приятно.
- Но дверь… - заикнулся я.
- …не убежит, - Вен решительно опустил меня на покрывало и взялся за застежки комбинезона. – А кто сунется – сам дурак. И пусть завидует.
И правда, - подумал я, активно помогая ему снимать с нас одежду, - пусть завидуют. У них нет такого потрясающего, горячего и нежного Вена. А у меня есть!
Ну а дальше особо связно я уже и не думал. Не получалось. Важнее было дотронуться до Вена везде. И поцеловать. И не забыть любимую ямочку между ключицами. И дотянуться губами за ухо. И зарыться пальцами в его невозможные белые патлы. И совершенно дурея от вкуса и запаха бледной кожи, легонько кусать и гладить, одновременно стараясь прижаться как можно ближе…
Стыдно признаться, но кончил я именно в тот момент, когда рухнула кровать. Не знаю, от наслаждения или испуга меня накрыло оргазмом. Только что сидел верхом на Вене, ласкал оба наших члена, работая кулаком, и возбужденно ерзал в сжимающих мою задницу руках, как вдруг что-то крякнуло, и на секунду мне показалось, что я лечу. А потом – бам! – и мы съехали вниз, оказавшись на полу. Реакция у Вена была отменная – не то, что у меня, - и я, ничего еще не соображающий, оказался плотно притиснут к нему. Я поднял на него перепуганные глаза, увидел, как Вен вздрагивает от беззвучного смеха, сообразил, что это подломились ножки кровати, которые я, видимо, плохо закрутил, и тут меня тоже разобрало. Я ткнулся ему в шею и захохотал.
Под животом было мокро и липко. Мы полусидели на накренившейся кровати (потому что изголовье устояло), голыми задницами на пластике, обнимались и ржали, как два идиота.
- Она больше, - сквозь смех выдавил я. – И удобнее.
- Опро… опробовали! – с трудом выговорил Вен.
И мы опять закатились, не в силах отпустить друг друга и встать.
Может быть, давало знать себя нервное напряжение последних дней, но смеялись мы долго и до слез. Самых настоящих. Я вытирал их тыльной стороной ладони со своих щек и ловил пальцем в уголках глаз моего любимого дылды.
Не знаю как у Вена, а у меня на душе точно стало легче.
Когда успокоились, Вен сказал:
- Может, лучше старую кровать вернем? Она надежнее, – и снова хихикнул.
- Дадим этой второй шанс, - предложил я. – Только ножки посмотри сам. Похоже, я их слабо закрепил.
- А ты?
- А я мыться, - я поднялся с пола и нырнул в душевую.
До ухода у Вена еще оставалось время, и теперь мне очень хотелось использовать его так, чтобы не жалеть ближайшие сутки об упущенных возможностях. И я не забыл проследить, чтобы в новом шкафчике кроме бреющей пасты и мыла находились все необходимые средства личной гигиены.
После меня в душ отправился Вен, а я занялся замком на двери. Не одеваясь, прямо в одном полотенце. Не то чтобы я стал сторонником разгуливания по флату неглиже, но глупо одеваться, если минут через пять планируешь заняться страстным сексом, правда? А перспектива быть застигнутыми в самый интимный момент меня все-таки несколько смущала.
Я не спеша перебирал длинные светлые пряди, ощущая приятную истому во всем теле. Что ж, второй шанс кровать использовала достойно, стоически выдержав наш натиск. Вен поглаживал мою спину и смотрел так, что от одного взгляда уже было тепло.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |