Хорошо, что после отца, в клинику пришла фрау Аделина. После визита герра Хайнека, мальчишке стало совсем невмоготу, и он едва не расплакался, увидев эту добрую и отзывчивую женщину на пороге палаты. Надо сказать, что Биллу было немного обидно за фрау Аделину. От Тома он знал, что все знакомые считают женщину дурочкой. Вполне способная и образованная, фрау Аделина ни сделала карьеры, никогда не была замужем, служила вечной нянькой для чужих детей и вместо того, что бы чинно ходить в клуб кактусоводов или вязать носки, предпочитала футбол и рок-концерты.
- Добрый день, как вы тут?- женщина торопливо натянула халат и засучила рукава, - я смотрю, твой папа приходил. Встретила его в холле.
- Ну, да, - вяло протянул Билл, - явился. Правда, я ему сам позвонил.
- Неужели поссорились? – фрау Аделина уже суетилась возле кровати Тома. Поправила подушки, вынула из сумки свежий сок, потом достала еду для младшего брата, - ты присядь и перекуси, - велела она, - а то сам скоро в тень превратишься. Тома сегодня переворачивали?
- Да, уже два раза, - вяло кивнул мальчик, - он всё время в забытьи. Даже глаз не открывает.
Он неподдельно всхлипнул и, что бы скрыть слабость, принялся старательно поправлять одеяло.
- Не суетись. Сядь и поешь. Это лучший госпиталь в городе и сейчас не 19 век. Я уверена, что Том скоро поправится, - Фрау Аделина подтолкнула Билла к больничному столику и открыла первый контейнер со свежеприготовленным бульоном, - ешь. И Тому оставь. Потом попоишь его из ложечки.
- Как вкусно, - основательно проголодавшийся Билл, жадно отпил прямо из термоса, - жаль, я так готовить не умею. Сам бы варил и Вас не напрягал.
- Дурачок, - хмыкнула фрау Аделина, - ешь. А варить бульон я тебя научу. Любой, хоть из курицы, хоть из говядины. Ты, лучше, скажи, почему с папой повздорили?
- Да мы и не вздорили, - Билл быстренько допил свою чашку и подошёл к брату, - просто он нотации стал читать. Учить уму разуму. И зачем только Том к нему съездил. Хотя…, - Билл вспомнил про свой дневник и угрюмо потупился, - тётя Аделина, он ведь меня к себе жить зовёт.
- А ты, что?
- А я ни чего, - Билл осторожно раздвинул ложечкой, спёкшиеся губы брата и влил первую порцию, - знаете, я ещё несколько месяцев назад так домой хотел. Письма ему писал, звонил. А потом…потом…, как отрезало. Мы, когда с Томом стали жить вместе, я быстренько понял, что никому, кроме него, не нужен. Я понимаю, папа не простой человек. Он большая шишка в своём бизнесе. Не только в Магдебурге, вообще, во всей Германии. Нафиг я ему нужен. Да ещё с поехавшей крышей и кучей болячек.
- Знаешь, Билл, ты прав, - фрау Аделина достала из пакета постиранные футболки, носки и платочки, - но прав только отчасти.
- Эттапочему? – в одно слово сердито выговорил Билл и вспыхнул алым румянцем. В это время в палату вошли два медбрата и мальчишка во время прикусил язык, что бы не разразиться гневной тирадой.
- Не сердись. Пойдём, прогуляемся, пока Тома возят на рентген. Здесь есть очень красивый зимний сад, пойдём туда.
Фрау Аделина не обманула. Она успела разведать все недра больницы и привела мальчика в застеклённую мансарду с множеством растений.
- Присядь, и послушай меня. Только не кричи и не ворчи. Ладно?
- Ладно, - великодушно согласился Билл, и фрау Аделина начала говорить.
-Я знаю вашу семью много лет. Вообщем, твой папа женился в первый раз уже пожилым человеком. И, как ни странно, такой опытный и мудрый в бизнесе, он оказался полным профаном в семейных делах. Он не ожидал, что твоя мама, такая обаятельная и красивая женщина, окажется столь легкомысленной и пьющей. К тому же родственники жены…. ваша бабушка, тоже не лучший сюрприз. Хотя и её понять можно. Двое таких неудачных детей. Всю жизнь всё на своих плечах. Пьющая дочь, больной сын, с тяжёлым психическим расстройством.
- Вас, послушаешь, так все такие добрые-бедные. Ни, кто не виноват. У всех причина уважительная, - презрительно фыркнул Билл, - а мы с Томом козлы отпущения!
- Да, ты, вообще ещё козлёнок, - засмеялась фрау Аделина и напомнила, - ты обещал слушать меня внимательно.
- Извините.
- Когда с тобой случился психический припадок, твой папа видимо очень растерялся. Пьющая безалаберная супруга, сумасшедший шурин, въедливая жадная бабка.
- Кто сумасшедший? – не понял Билл, - слово, какое смешное.
- Шурин – это брат жены, - пояснила фрау Аделина, - его можно понять, пожилой деловой мужчина, да ещё с психически больным ребёнком на руках. Мало того, в этой семейке уже есть один ненормальный. Кто знает, пройдёт это у сына или он на всё жизнь останется недееспособным, неадекватным человеком.
- Тётя Аделина, а почему Том не знал, про дядю Альфреда? – удивился Билл.
- Ваша бабушка это тщательно скрывала. К тому же, дядя Альфред много лет пробыл в закрытой психиатрической лечебнице, - ответила фрау Аделина, - Честно говоря, причину не знаю, но такие факты не афишируют.
- Понятно, - Билл вздохнул, - ну, рассказывайте, дальше.
- Да, рассказывать особо не чего. Что поделаешь, мы все совершаем ошибки, кто-то большие, кто- то маленькие. Полагаю, что твоему отцу было очень нелегко принять такое решение. Будь он равнодушным и чёрствым, не перечислял бы, столько лет, деньги в приют. Он боялся, что не сможет создать для тебя нормальные условия, когда сам постоянно в разъездах, дома пьющая мать, и по соседству живёт чокнутый дядя. Знаешь, Билл, - фрау Аделина замялась, - ты прости Тома. Но он мне рассказал, по какой причине, у тебя произошёл психический срыв. Похоже, и твой отец до сих пор подозревает дядю Альфреда.
- Пусть только придёт в себя, - неожиданно прошипел Билл, - я ему так всыплю. Всю жопу отобью.
Фрау Аделина невесело усмехнулась и негромко добавила:
- Не сердись на него. Он очень мужественный и добрый парень. И папу прости. Он тебя любит. По своему, конечно. Недаром к себе зовёт, хочет, что бы ты жил в комфорте. Вину свою пытается загладить. И будь чуть хитрее, он ведь очень богат. А ты прямой и единственный наследник.
- Не хочу, ни чего от него не хочу, - Билл вывернулся из лёгких объятий фрау Аделины и медленно побрёл к выходу.
- Билл, постой, - фрау Аделина тоже встала, - я вот, что хотела спросить. А, что у Тома с этой девушкой Карлой? Они, что поссорились.
- Да нет вроде, - мрачно, ответил Билл, уже шагая по ступенькам, - она даже приходила навещать. Всё причитала, как старая клуша.
Фрау Аделина невольно хохотнула:
- Я смотрю, ты её не жалуешь.
- А чего её любить, - буркнул Билл, - мутная она, какая- то. Как-будто двойную игру ведёт и вашим, и нашим.
- Я вот к чему, мальчик, - перебила женщина, - я уже неоднократно видела Карлу с этим…как его…он ещё друг Тома…..ммм..Генрих. Да я видела её с Генрихом. Я ведь бухгалтером в сети ночных клубов работаю, так они в нашем заведении очень часто бывают.
- Вот, как? – Билл посмотрел на фрау Аделину, - спасибо, что сказали.
- Билл, ты смотри глупостей не наделай, - испугалась женщина, - ну и чёрт с этой Карлой. У вас с Томом ещё миллион девчонок будет.
- Поживём, увидим, - мрачно пророчествовал Билл и наиграно бодро добавил, - пойдёмте в палату. Тома, наверное, уже привезли с процедур.
Том никогда не думал, что радоваться жизни можно через такие приятные и простые вещи.
Через две недели его выписали из больницы, и теперь он лежал дома. Правда, чувствовал себя молодой человек плохо. Слабость была такая, что тошноту и головокружение, вызывали даже незначительные повороты в постели. Тем не менее, даже сквозь мутную пелену слабости, Том ощущал, как хорошо находиться дома. На своей кровати со свежим скрипучим бельём, на своей подушке, под своим тонким, но тёплым одеялом. И главное намытым до невероятного скрипа и благоухания.
Мытьё далось Тому с огромным трудом. Он был так слаб, что полз до ванной комнаты целых десять минут, цепляясь за стены и спотыкаясь на каждом шагу. Билл бестолково суетился рядом, то пытаясь поддерживать брата под мышки, то предусмотрительно открывая дверь и причитая, словно старая бабка. Наверное, Том бы и не выжил после такого сильного переохлаждения, когда отказывалось работать его сердце и лёгкие, но даже будучи в коме, он чувствовал присутствие младшего братика и понимал, что не имеет права, бросать его одного.
В ванну Том залез, едва не шарахнувшись головой о раковину. Толку от Билла было мало, и он только мешался под ногами, пытаясь создать старшему брату комфортные условия. У него пока не хватало сил, что бы поддержать старшего брата физически, но моральная помощь была так велика, что после бани Том почувствовал себя значительно лучше. Он словно смыл с себя протухшую грязь произошедшего и едва не мурлыкал, пока Билл тщательно вымывал его дреды. Казалось, что они поменялись ролями, и Билл, строго настрого, запретил Тому высовываться из ванной, пока отмывал ему голову и плечи и спину.
- Тебе вредно переохлаждаться. Пневмония это не шутки, - ворчал младший, - сам болел. Знаю. Ну ка дай ногу, ну высунь -высунь её из ванны. Побрызгайся ещё у меня. Совсем распустился в этой больнице.
Не смотря на всю серьёзность заботы, Билл успел насмешить и смутить Тома до слёз, когда выудил из пахучей пены, мокрые Томовы трусы.
- Ну и не чего было меня стесняться, - снова проворчал он, - снял бы до того, как залезть. Чего я там не видел. Он сунул руку в пушистую голубоватую пену, и неожиданно брякнул:
- Какой он у тебя большой!
Том щёлкнул пальцами по воде и окатил, смеющегося, Билла с головы до ног.
Потом мелкий, пыхтя и отдуваясь, напялил на старшего брата тёплую футболку с рукавами, кусачие шерстяные носки и загнал в кровать под два одеяла.
- Билл мне жарко, - непритворно хныкал Том, - ну, сними хотя бы одно одеяло.
- Нельзя, - строго отрезал младшенький, - и ещё ты ни чего не ел с самого утра. Вот сейчас приготовлю суп, и ты слопаешь полную чашку.
- Ты? Суп? – изумился Том, - ты же готовить не умеешь? Он был полностью уверен в Билловой кулинарной несостоятельности и хмыкнул весьма скептически. Младший брат неодобрительно фыркнул и строго сказал:
- Эка невидаль. Бульон сготовить.
Когда Тома привезли домой на такси, он понял, что все эти дни, Билл питался готовой пиццей и прочим фаст-фудом. Вся мусорная корзина была забита разодранными коробками и пустыми баночками из-под готовой еды. Однако, у Тома глаза полезли на лоб, когда через час, Билл вплыл в комнату с подносом в руках. На цветной салфетке стояла белоснежная чашка с янтарным бульоном, на блюдце лежала горка сухариков, а на отдельной тарелочке, покоилось белоснежное куриное мясо с тонко нарезанными овощами. Том, внезапно понял, что ужасно хочет, есть и расправился с обедо-ужином за считанные минуты.
- А теперь, я тебя по спине пошлёпаю, - скомандовал Билл, - что бы мокрота лучше отходила.
Он помог Тому присесть в кровати, задрал футболку и начал нещадно дубасить по спине, претворяя в жизнь, наказ о массаже.
- О, господи, я сейчас лёгкие выплюну, - взвыл старший брат, - ты чего дерёшься, больно же.
- Ой, прости, - Билл весь изголодавшийся по ласке и невероятно радостный, от того, что брат снова с ним,живо залез на постель, - Том, Томик, ты моё солнышко, - запричитал он, зарываясь брату под мышку и пытаясь обхватить руками за талию, - ты мой любимый, мой родной.
Билл тёрся о Тома словно котёнок. Гладил его по рукам, по зажившему лицу, путался пальцами во влажных дредах и слепо целовал во все места, что оказывались под его губами.
Стоит ли говорить, что у Тома внезапно встал. Даже не смотря на слабость и тошноту, он почувствовал знакомый прилив возбуждения и попытался выпутаться из объятий, цепкой обезьянки.
- Том, ну ты хочешь меня? – неожиданно заявил Билл, беззастенчиво разглядывая дело собственных рук, - Я же это вижу. Давно вижу. Почему ты так боишься. Он жарко прижался к Тому всем телом и принялся целовать в щёки, губы и шею.
- Мой, хороший, - сдавленно шептал он, - мой, братик. Ты моё счастье. Ты, мой самый-самый хороший. Самый родной. Самый красивый.
Он буквально впился своим разгорячённым ртом в рот Тома, и нетерпеливо переминая его губы, зашептал:
- Разденься. Совсем. Мой, сладкий. Давай я тебе помогу.
- Билл, - умоляюще протянул старший, - Билл, пожалуйста… Не надо. Я не должен, даже говорить об этом.
Билл только отрицательно помотал головой и отшвырнул футболку прочь.
Потом бесцеремонно взгромоздился на старшего верхом, и повернулся попкой к его лицу. Через его чёрные трусики отчётливо проступал упругий бугорок и Том, сам не зная, что творит, стянул трикотаж с ягодиц. У Билла стоял словно колышек. Уже не маленький, с сочной розовой головкой и вполне оформившимися яичками.
- Снимай совсем, - потребовал младший. Он выгнулся словно кошка, подставляя Тому свою попу и без всякого стеснения лаская его пульсирующий член.
Том отбросил боксёры на пол и Билл уже ни, чем не стеснённый, расставил стройные длинные ножки вдоль тела брата.
Том догадывался, где так натренировался его мелкий братишка, но он аж, заходился, когда тот целовал и гладил его в паху, нежно массировал яички и разгуливал прохладными пальчиками по всему напряжённому стволу. Сам Билл был возбуждён не меньше Тома. Он даже захныкал, когда тот робко погладил его по бёдрам, боясь сделать, что- либо более откровенное. В конце концов, обезумев, от раздирающих эмоций и длительного изматывающего недот*аха, Том раздвинул попку Билла в стороны. Его розовая дырочка была такая чистенькая и упругая, что даже Том, ни чего не понимающий в гей-отношениях понял, что Билл девственен.
- Ну, чего, ты медлишь, - нетерпеливо закапризничал младший, - я так тебя хочу, а ты тянешь. Делай же, что нибудь.
В следующую секунду Том почувствовал, что Билл обнажает его головку и забирает достоинство в рот, мягко поддерживая снизу. Это был, первый минет в исполнении брата. Пока не очень умелый и техничный. Но Том буквально захлёбывался от эмоций, чувствуя горячий ротик у себя на члене, тонкие ласкающие руки и задранную возбуждённую попку перед своей физиономией.
И он гладил эту маленькую жопку, вылизывал тугое, пульсирующее колечко ануса, сосал член и яички, вызывая мучительные стоны удовольствия….
22 Глава.
- Том, Том, ну пожалуйста, - умолял Билл, - ну, сделай же это. Я хочу, что бы это был ты. Хочу, что бы ты был первым. Мальчишка скатился со старшего брата и тяжело рухнул рядом, раскинув руки и ноги, словно предлагая Тому своё тело в безраздельное обладание. Том осторожно прилёг рядом, что бы ненароком не задавить пацанёнка своей массой. Мысли в голове бились, словно пойманная птица. Как всякий, безумно влюблённый человек, Том предавал значение, каждому взгляду, каждому жесту и уж тем более, каждому слову. «Почему он сказал первым? - пульсировало под крышей черепа, - почему ни единственным? Он, как будто готовит себя для другого человека. Поганый Артур Тишбен!!! Убью его! Уничтожу!!! И пусть меня посадят в тюрьму. Билльчик, маленький мой, мальчик мой родной, что же ты делаешь? Ты же совсем ребёнок. Что тебе в голову пришло? Что за желание такое?».
- Билл, - умоляюще прошептал Том, - что с тобой? Что ты творишь? Ты потом будешь жалеть о содеянном. Ты с огнём играешь. На дурацкие эксперименты ведёшься.
Надо сказать, что измученный своими навязчивыми мыслями, Том, пока лежал в больнице, выпросил у Карлы книгу Владимира Набокова «Лолита» и прочитал сие произведение залпом, за одну ночь, хотя до сих пор, больше, чем байкерские журналы и программу телепередач, в руках ни чего не держал. Сперва, его едва не стошнило от грязных и расчётливых мыслей мистера Гумберта, в планах по завладению Долли. Раздосадованный и разочарованный, он не бросил книгу, только потому, что не смог найти ответы на свои вопросы. К тому же, произведение, позиционировалось, как, мировой бестселлер и молодому человеку пришлось поднапрячься. Том всё же заставил себя вчитаться, и вскоре понял, насколько было сильно и искренне чувство зрелого мужчины по отношению к маленькой кокетливой девочке. Совершенно неожиданно, он понял умилительное любование милой и хорошенькой Ло, со стороны. Его нежность, его фантазии и главное искренние преданные чувства к девчонке, когда та, так неожиданно и безвозвратно повзрослела. Тем не менее, Том так и не смог провести параллель, в своих отношениях к Биллу. Он никогда не замечал за собой гомосексуальных интересов, а детей до некоторого момента, вообще едва терпел. Том относился к лицам другой ориентации, если и не с презрением, то весьма прохладно, отлично понимая, что это ни его опера. А шумные и въедливые подростки, вызывали столь бурное отторжение, что Том даже фантазировать не мог о собственной семье и многочисленных отпрысках. Билл вывернул его мозг наизнанку. Конечно же, не сразу, спокойно и исподволь, действуя, словно по хорошо продуманному плану. Том даже вспомнить не мог, того, момента, когда расценил парнишку, как сексуальный объект. Билл всегда очаровывал Тома милой и нагловатой непосредственностью, преданным и ласковым нравом, но он никогда не раскрывал своего расчётливого, скрытного характера до конца. Для начала он рационально и мудро проник в его душу, покорил солнечной улыбкой и почти собачьей преданностью, а потом вдруг возжелал и тело, откровенно предлагая себя взамен.
И вот сейчас, лёжа рядом с Томом, совершенно голенький, нежный и трогательный, он, как будто стремился закрепить свои позиции, отдав девственность в обмен… В обмен на бытовой комфорт или в обмен на душевной тепло?
- Билльчик, маленький, - Том провёл ладонью по лицу младшего брата, - ты очень красивый, ты даже не понимаешь насколько красивый. Умный, талантливый, обаятельный. Зачем тебе так рано терять невинность? Неужели так хочется? Ведь этого больше не будет. Девственность можно подарить, только тому, кого очень сильно любишь.
- Кто бы говорил, - презрительно фыркнул Билл, - сам, во сколько лет потерял невинность? В тринадцать! Да ещё, с первой попавшейся девчонкой в летнем лагере.
Том обескуражено и пристыжено замолчал. Ему было действительно неловко за свои высокопарные мудрые слова, которые были всего лишь книжным шаблоном и не подтверждались личным примером. А Билл…. вдруг внезапно начал плакать. Он закрыл лицо ладошками, и его тонюсенькое тело, содрогнулось в судорожных рыданиях. Том испуганно вздрогнул. Он не знал, было ли это привычным способом получить желаемое или горьким разочарованием от его отказа.
- Билл, мальчик, мой родной, ну, что ты? – Том, не смотря на головокружение, резко повернулся к брату лицом и попытался отодрать его тонкие руки от покрасневшего нежного лица. Билл плакал, совершенно искренне и из-под его худеньких пальчиков, обильно текли слёзы. Когда Том попытался отодрать его руки от лица, резко дернулся, сильнее стиснул пальцы, пряча зарёванную мордочку, но, совершенно не пытаясь прикрыть наготу. Этот контраст и добил Тома, окончательно, вздрагивающие худенькие плечи, судорожно прикрытое лицо и при этом впалый голый животик, раскинутые ножки и ни чем не прикрытый, поникший петушок.
- Ну, успокойся мой родной, - Том подхватил Билла в охапку и начал бережно целовать мокрые пальчики, что намертво приклеились к лицу, - успокойся, малыш. Ты моё, солнышко. Моя радость. Я всё, что хочешь, для тебя сделаю. Даже….даже это… Ну, не плачь, маленький.
Билл и вправду расклеился не на шутку. Когда Тому, всё же, удалось оторвать его руки от лица, он увидел, что нос и губы мальчишки распухли, а в глазах полопались сосуды.
- По..поцелуй меня, Том, - заикаясь и всё ещё захлёбываясь слезами, пролепетал Билл, - пожалуйста. Поцелуй.
И Том поцеловал. Сперва, бережно, мягко разжимая своими губами, нетерпеливо подставленный ротик. Чуть-чуть сминая смешно выставленные губёнки и затем, уже более смело, проникая внутрь, соприкасаясь языками и поглаживая этот бл*дский шарик пирсинга у Билла во рту. Билл целовался сладко и в тоже время, как -то странно. Он буквально облепил Тома своим телом, жадно приник к груди, нетерпеливо перехватывал губы и при этом, как будто не знал, что делать дальше. Том уже целовался с Биллом и ему всегда казалось, что его теоретическая часть явно отстаёт от практической. Мальчишка был очень темпераментным, но слишком нетерпеливым.
- Хорошо, ещё, - Закрывая глаза, пролепетал мелкий,- ещё хочу. Он запрокинул голову, подставляя Тому тонкое нежное горло и весь буквально зашёлся, когда, тот начал целовать в шею.
Потом Том положил Билла на кровать и расположился рядом, рассматривая его такое родное и тонюсенькое тело.
- Том, - всё ещё хлюпая носом и в тоже время, донельзя капризно, простонал мелкий, - ну целуй же меня ещё…везде….где хочешь.
Билл был стройный, пока по-детски нескладный, с длиннющими ногами и таким тощим животом, что казалось пупок, благополучно прилипает к позвоночнику. Взор похотливо царапнули маленькие вишнёвые соски, тёмную ямочка пупка и совершенно голенький лобок. Том вспомнил, что у Билла уже начали расти волосы и этот гладкий чуть смугловатый треугольник, поверг в ревнивое сомнение, для кого он так старательно приготовился.
- Ну, - поторопил Билл, - ещё хочу. Поцелуй меня ниже…сюда… в писю.
Это детское слово позабавило и растрогало Тома едва не до слёз. Член у Билла был ровненький, довольно большой, с бесстыдно оголившейся головкой и нежно розовой щёлочкой, из которой уже выступило несколько капелек смазки.
Том бережно прикоснулся губами к худеньким костлявым плечикам, по очереди пососал напрягшиеся вишенки сосков и медленно, с чувством, провёл языком по животу, оставляя влажную дорожку.
- Хорошо, - прикрывая глаза, простонал Билл, - Том, милый, ещё.
Том же, совершенно потеряв голову, неторопливо водил кончиком горячего языка по животику, не спеша спускаться ниже. Потом всё-таки не утерпел и ласково прикоснулся губами к смуглой бл*дской дорожке, горячему голому лобку и провёл языком по всей длине члена. Билл судорожно скомкал пальцами простыню и непроизвольно двинул бёдрами навстречу. С его губ сорвался, какой -то нечленораздельный стон и ободрённый, Том поласкал вокруг головки и залез язычком в горячую дырочку уретры, пробуя Билла на вкус. Мелкий протяжно взвыл, нетерпеливо и судорожно задёргался, пытаясь ввести свой член в рот брата полностью.
- Тебе хорошо? Хорошо, маленький? Ну, скажи мне, - Том уже осторожно поигрывал кончиком члена во рту, - хорошо, да?
- Да, Том!!! – подвыл Билл, - возьми его, ну, скорей. И Том начал сосать. Медленно, стараясь сделать, как можно приятней, забирая в рот до самых яичек. До сих пор, он ни делал, ни чего подобного, Билл был у него первым, но его распаляющие стоны были лучше всякой похвалы и доводили молодого человека умопомрачения. Наконец, он выпустил член Билла изо рта и начал аккуратно облизывать яички, чувствуя, что ещё немного и брат, разрядиться от сладкого, пожирающего наслаждения. Том не мог понять, почему уже третий минет брату, кажется таким новым и неизведанным, а реакция всё более бурной и непредсказуемой.
- Том, - Билл неожиданно приподнялся и очень серьёзно взглянул брату в глаза, - Томми, давай попробуем. Ну, что б по-настоящему. Ты......это… ляг на меня. Не бойся, если будет больно, я потерплю.
- Билл, милый, так нельзя. Тебе так не терпится. Я слышал, что боль может быть, очень сильной. Гораздо сильней, чем у девушек.
- Я хочу, - Билл едва не заистерил вновь, - хочу!!! Почему ты меня не хочешь? Я тебе не нравлюсь?
- О, господи, - «только ни новое выяснение отношений,- мысленно простонал Том, - вот же приспичило, пацану», а вслух сказал:
- Я просто боюсь, что тебе будет очень больно, но если ты так настаиваешь. Ну…не знаю, раздвинь ножки или ляг на бочок. Не знаю, как будет удобней.
Билл посмущался для порядка, пару минут.
- Наверное, надо поднять ножки к животику, - неуверенно посоветовал Том, - я всё –таки боюсь за тебя. Вдруг кровь или больно?
Билл презрительно фыркнул и раскрылся перед Томом, розовея щеками от собственной откровенной позы. Развёл попку в стороны и Том, чувствуя новую волну дикого возбуждения, с восторгом уставился на атласное колечко мышц. Он толком и не знал, что надо делать. В некотором смысле, Том был таким же девственником. Он аккуратно прикоснулся к смугловатой розетке, мучительно припоминая порно фильмы и прочие неприличности, пытаясь сообразить, как будет приятней. Наконец, он вспомнил про увлажнение, про ласки языком и простату. Наклонился и повторил, что делал с Биллом, несколькими часами раньше. Младший застонал, смущённо задёргался и неожиданно был прижат сильной рукой старшего брата. Язык Тома разгуливал по гладкой ложбинке, бессовестно щекотал дырочку, и в конце концов, попытался залезть в тёплую норку поглубже. Билл сдавленно пискнул, словно придушенная летучая мышь и жарко прошептал:
- Том, милый ещё! Как приятно! Я с ума сойду.
Том тоже никогда не думал, что будет заниматься подобным. С младшим братом, в таком месте, так откровенно и так сладко. Как жаль, что младший не хочет..ну, или не может ему помочь. Ещё секунда и он сам взорвётся от нечеловеческого напряжения. Его маленький сладкий развратник… Здравые мысли путались, отступали на второй план и терялись в головокружительной пучине эмоций.
Том аккуратно развёл мокренькое колечко в стороны и так же осторожно вёл кончик пальца. Билл продолжал задышливо стонать и, осмелев, Том проник в попку поглубже. В этот же момент Билл недовольно поморщился, приподнялся с подушки и проследил глазами за Томом.
- Как ты, маленький, - Том опасливо покосился на брата, - тебе неприятно, зайчонок?
- Ммм, - Билл задумчиво промычал, - я не знаю, Томми. Это так странно. Мальчишка выглядел смущённым.
- Знаешь, это похоже на клизму, - он мгновенно покраснел и стыдясь своих ощущений, поспешно отвёл взор, - может быть, попробовать поглубже. Или..это…как то по-другому.
- Билл, ты уверен, - опасливо спросил Том, - может, хватит экспериментов на первый раз?
- Нет, хочу, - потребовал младший, - хочу. Я же не кончил.
Том нежно чмокнул Билла в щёку, умиляясь его нахальной непосредственности и с прежними предостережениями, ввёл в попку второй палец. В этот миг, Билл, пронзительно взвизгнул, пребольно лягнул Тома ногой и поспешно откатился в сторону.
- Прости, я сделал тебе больно? – Том, попытался поймать взгляд Билла. Тот недоверчивым зверьком, отодвинулся ещё дальше и жалобно протянул:
- Это так больно. Так неприятно, - он виновато замигал и признался со всей простотой юного исследователя:
- Я про простатический оргазм прочитал. Думал, будет улёт. Мальчишка горько и разочарованно понурился.
- Я же говорил, тебе, что будет плохо, - Укорил Том, - дурачок, ты, маленький.
- Всё равно, тебя люблю, - Билл неожиданно прижался к голой Томовой груди и торопливо зашептал, - вот сейчас отдохнём, я поесть приготовлю, лекарства надо принять, а потом я тебе ТАКОЕ сделаю.
- А почему не сейчас? – В свою очередь обиделся Том, прижимая младшего к себе, - счастье ты моё ненаглядное.
- Лечение важней, - строго заметил младший и зарылся Тому под мышку.
23 Глава.
_______________________
Том был ещё очень слаб, и быстро заснул, едва его маленькая пиявка насытившись ласками, удалилась в свою комнату. Однако спал он не крепко. Сквозь дрёму, то и дело пробивались хаотичные тревожные мысли, и молодой человек пребывал в неприятном состоянии, среднем между явью и сном. Он наконец-то осознал полную силу своего влечения, и сейчас пытался понять, что со всем этим делать. Людская молва, и жестокое, бескомпромиссное мнение окружающих, могло бы понять влечение к мальчишке, могло бы принять влечение к малолетке, но простить и понять влечение к собственному брату, не простило бы ни при каких условиях.
А это значило, что всю жизнь им придётся тщательно прятать свои отношения, шифровать каждый жест, и каждый шаг. Вызывая неуместные вопросы отсутствием девушек, или слишком крепкой братской привязанностью. К тому же Том так и не мог понять мотивов поведения младшего брата. Руководила ли Биллом жажда экспериментов, нарастающая сексуальная активность, или он действительно полюбил старшего брата, плюя на всеобщие принципы и мораль. Том осознавал, что его младший братик существо совершенно особенное. Одновременно очень умный и утончённый, он был дик и странен, как любой ребёнок, выросший в ненормальных условиях. И сейчас, сменив обстановку, на более подходящую, он словно нарочно не подчинялся привычным законам и нормам. Эта коварная Лолита в штанах, манипулировала старшим братом в угоду своим малопонятным целям, без всякого зазрения совести и стыда. И было, похоже, что Билл ни чуть не смущается теми сомнениями, что так терзали старшего брата.
Тем временем, пока Том буквально грезил на яву, Билл, как пай-мальчик перемыл всю посуду, подмёл в кухне пол и сбегал погулять со Скотти в маленький внутренний двор. В любое другое время, мальчишка бы с радостью увильнул от домашних обязанностей, но пережитый страх за брата расставил акценты по своим местам. Он даже не подумал, что всё это можно перевалить на фрау Аделину или Тома, и принялся хозяйничать со свойственной ему толком и расстановкой.
Надо сказать, что и Билл чувствовал себя не спокойно. Всю прогулку он тупо смотрел перед собой на заснеженную клумбу и качели, совершенно не замечая радостных заигрываний пёсика. И если мысли Тома были не очень ясные, скорей хаотичные и сумбурные, то Билл размышлял вполне конкретно и целенаправленно. Тяжёлая болезнь брата, пережитый страх и отчаяние, а так же короткие обрывочные сведения, брошенные фрау Аделиной, не давали мальчишке покоя. Он вновь и вновь прокручивал в голове фразу сказанную подругой их семьи, и всё больше укреплялся в уверенности – Тому нужно открыть правду.
Билл вернулся в квартиру, тщательно обтёр жалобно повизгивающему щенку лапы, положил в его миску корм, и тихонько прошёл к Тому.
Брат, спал лёжа на спине, причём так тихо, что Билл даже немного испугался, и весь холодея с головы до пяток, осторожно пощупал пульс. Том что то прошептал во сне, и постанывая перевернулся на правый бок.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |