17 Глава.
___________________________
Спал Том плохо. Крутился с боку на бок, несколько раз вставал покурить и каждый раз прислушивался, что происходит в комнате мелкого. Впрочем, оттуда не доносилось ни звука, и Том даже приоткрыл дверь, чтобы услышать мерное сонное дыхание.
Молодой человек был шокирован. Произошедшее в ванной комнате в считанные минуты сломило все Томовы устои. Нет, не такой он сопляк и размазня, чтобы купиться на подростковую гиперсексуальность Билла. Сама по себе мысль о сексе с младшим братом была не просто отвратительна: она полностью выпадала за рамки его представлений о сексе. И, тем не менее, Том никак не мог успокоиться, вспоминая маленькие мягкие ладошки, судорожно сжимающие его руки, истерические вскрики Билла в момент оргазма, худенькое смуглое тело, изгибающееся в сладострастных конвульсиях и его жаркий неумелый рот, ещё совсем по-детски пахнущий молоком.
И Том возбудился. Так сильно и приятно, что позорно накончал себе в штаны, пока Билл стонал и извивался у него на коленях. Это было отвратительно: он, страдающий от длительного недотраха, воспользовался неопытностью младшего брата и кончил, как последний поганый педофил и извращенец. Ему была омерзительна собственная похоть. Странная, неуместная, наглая. Но не взирая ни на что, Билла хотелось целовать, гладить и ласкать, ласкать, ласкать…
А ещё Том не мог понять этого страстного поцелуя Билла на последок. Маленький и совершенно неопытный, он вдруг повёл себя словно зрелая опытная женщина. Властно и требовательно, словно заранее зная, что перед её напором и страстью не устоит ни один любовник. Да ещё и в сочетании с этой детской неумелостью, с нежным запахом и трепетными губами…
У Тома отчаянно рвало крышу и он совершенно не знал, что делать.
Чтобы хоть как-то отвлечься, он встал и прошёл в кухню, выкурил ещё одну сигарету, потом тщательно перемыл всю посуду, накормил Скотти и старательно подмёл пол. Он всё делал добросовестно и медленно, чтобы хоть как-то заглушить голос совести и вернуть себе здравое рассуждение.
И, как ни странно, это помогло. Уже заканчивая уборку, Том понял, что всё это от длительного воздержания. От грубого и простого недо*бита. От отсутствия в его жизни женщины и элементарного, ежедневного секса. Конечно, он распи*дяй и трахучая тварь, но с физиологией спорить бесполезно. Ему нужна баба, иначе от ужасного сперматоксикоза у Тома может запросто сорвать крышу. Вот уже, до чего дошло - он начинает задумываться о собственном брате, тогда как ему всего лишь нужна женщина.
Конечно, с Карлой они до сих пор не помирились как следует, и все её поступки - странная, мутная хрень, но ради Билла стоит пойти на попятную. В конце концов, что он теряет? Возобновив отношения, Том попытается узнать, что означал тот странный телефонный звонок. А если Карла окажется обычной искательницей приключений и шл*хой, он просто получит от неё секс и перестанет думать о брате.
Немного успокоившись, Том хотел было прибрать в ванной, но передумал и прошёл в коридор. Повздыхав, он начал разбирать Биллову сумку. Однако ему не работалось, в его голову лезли и лезли новые сомнения.
Получается, что его мысли о Карле - это холодный циничный расчёт. В конце концов, они встречаются больше года, и до сих пор девушка ничем его не обидела. Он же сейчас думает о ней, как о средстве решения проблемы. Но, пожалуй, только сейчас Том задумался о том, любит ли он Карлу на самом деле.
Однозначно, эта связь ему льстила. Она была выгодной, удобной, красивой. Но Том ни разу не задумывался, сможет ли выдержать Карлу около себя всю свою жизнь или хотя бы значительную её часть. Ведь Билла он полюбил совсем не так. Тот был «невыгодным», странным и больным ребёнком. Том привязался к нему «безвозмездно». Даже не из жалости, как он наговорил в пылу раздражения, а скорее из нежности, от страха за его судьбу и сострадания к тяжкому детству. А ещё он полюбил его просто так. Как, по сути, никто из его юного окружения ещё не любил. И Том понимал, что благополучие его маленького лосёнка, его трогательного младшего братика целиком и полностью зависит от его собственного благополучия. Это было сродни родительским чувствам. Ощущение огромной ответственности и страха, которые Карла никогда не вызывала, как бы она не старалась.
Понимал Том и то, что любовь бывает разная: родительская, братская, дружественная… И та горькая перчина, которая подмешивалась в его чувства к Биллу, разом смешивала все карты. Он прибывал в замешательстве…
А ещё Том не мог понять, почему родной отец Билла не проявляет к нему интереса? Порой ему казалось, что мужчина просто наблюдает за собственным сыном со стороны. Все эти сведения о переведённых деньгах, его короткие малопонятные фразы по отношению к их матери и этому дяде Альфреду… Тому казалось, что мужчина избрал выжидательную позицию и словно выгадывает нужный момент, чтобы нанести ответный удар. Том понял, что отец Билла презирает их семью и к собственному сыну относиться с изрядной долей брезгливости. Но молодой человек никак не мог понять, что за таинственные и сложные дела соединяют их семейства. Ему было горько и обидно, что младший брат стал жертвой непонятных взрослых игр и просто-напросто является пешкой в грязных и странных делах. Во всяком случае, он должен найти нерадивого папашу и хотя бы взглянуть на него со стороны, чтобы успокоить свои мечущиеся фантазии.
Том развесил толстовки и куртки Билла на вешалку, сунул в ботинки сушилку и устало прошлёпал в свою комнату. Ему, наконец-то, захотелось спать, и Том без раздумий повалился на кровать. Постель давно остыла, и он, судорожно поёжившись, залез под тонкое одеяло и зябко свернулся клубочком. Уже погружаясь в сон, молодой человек снова вспомнил сцену в ванной комнате.
Его худенький, смущённый и трогательный братишка. Такой тощенький, трепетный и родной. Он стеснялся собственной голизны и при этом так сладко прижимался всем телом к Тому. Ужасно переживал свои дурацкие забавы в автобусе и при этом жадно целовал Тома в губы. Его и сейчас хотелось прижать к себе, ощутить прикосновение тёплой бархатной кожи, почувствовать щекотное прикосновение кружевных ресниц к своей щеке, провести руками вдоль тоненькой гибкой спины и поцеловать в мягкую детскую жопку…
Том повернулся в кровати и невольно сощурился. В комнате царил серый полусумрак зимнего утра, в углу уютно поблескивала шариками рождественская ёлка... Том сначала и не разобрал, что на пороге комнаты стоит Билл, плотно прижимая подушку к своему голому животу.
- Ты чего? – Том сонно качнул головой. - Что-то случилось?
- Томми, можно? - Билл робко шагнул навстречу, - Я не спал почти всю ночь и хочу к тебе. - Он переступил босыми ногами и застенчиво улыбнулся: - Я аккуратно. Я не буду мешать.
Несколько секунд Том молчал. Прогнать и оставить впечатлительного, нервного пацана наедине со всеми его страхами? Или пустить, подвергнув свою душу и своё тело новому немыслимому испытанию?
- Забирайся, - Том горько вздохнул и решительно отодвинулся к стене, - только, чур, не брыкаться. Иначе выгоню.
Билл просиял. Со всего размаху швырнул подушку на освободившееся место и с грохотом прыгнул сверху. Через секунду Том понял, что мелкий совершенно голый. Он уже хотел было разораться, но вспомнил, что его трусики до сих пор валяются в ванной на полу и промолчал.
Билл ужасно озяб, его узкие босые ступни напоминали ледышки, нос предательски шмыгал, а зубы выбивали отчаянную дробь.
- Заболеть хочешь? – строго спросил Том и, тут же смягчаясь, ласково зачастил: - Суй ноги между моих. Укройся потеплее. Давай-ка ещё плед сверху. Ну что, так лучше?
Билл счастливо кивнул и зарылся носом куда-то Тому под мышку. Через несколько минут он уже сладко посапывал, а Том всё гладил его по тонкой гибкой спине, целовал ямочки поясницы, маленькую холодную попку, смотрел и не мог насмотреться...
Если быть честным, то Тому совсем не хотелось видеться с отцом Билла. Он и сам не знал до конца, что за причина толкает его на этот поступок. Молодой человек мог бы отделаться крайне обострённым чувством справедливости, но глубоко в душе сидело нечто такое, чего Том признавать никак не хотел.
На самом деле, все его мечущиеся чувства были попыткой реабилитировать самого себя. За такой усиленной заботой Том откровенно пытался спрятать своё нарастающее влечение, которое выедало его сознание, словно ком всепоглощающего пожара. Парень опасался последствий и сейчас усиленно искал тот якорь, который помог бы застопорить наваливающуюся на него проблему.
Как Том и предполагал, офис неуловимого герра Хайнека был неприступен, как Бастилия, и ему стоило немалых усилий, чтобы обмануть охранников и пробраться внутрь. Фрау Эструп не обманула - герр Хайнек руководил каким-то заводом, и его предприятие выглядело весьма преуспевающим.
Том миновал несколько этажей с бесконечными офисами и, наконец, добрался до мансардного этажа с напыщенным и богатым офисом. Секретарша попыталась встать на защиту кабинета своей плоской, какой-то слипшейся грудью, но Тома буквально несло, и он ворвался в кабинет самым неприличным образом. К счастью, герр Хайнек был один, и Тому не пришлось объяснять своё вторжение перед толпой каких-нибудь важных директоров и начальников.
- В чём дело, молодой человек? – герр Хайнек оторвал взгляд от компьютера и внимательно уставился на Тома. В свою очередь Том с неменьшим интересом уставился на человека, о котором столько слышал, но никогда не видел.
Герр Хайнек действительно был не молод и по возрасту больше годился в дедушки, чем в папаши. Он был некрасив, приземист и начинал лысеть. Без малейшего сомнения, всю свою изящную красоту Билл унаследовал только от матери. Но в герре Хайнеке была та спокойная, чуть надменная величавость, которая делала его неприметную фигуру спокойной и даже благородной. Он снял очки и ещё раз внимательно посмотрел Тому в лицо и, помолчав, совершенно спокойно сказал:
- Я, кажется, догадываюсь, кто вторгся в мой офис с таким шумом. Ингрид, всё нормально, - обратился он ко вбежавшей вслед за Томом секретаршей. - Закройте, пожалуйста, дверь и сообщите, что я буду на совещании через пятнадцать минут.
Вот значит, как. Ему выделяют только пятнадцать минут. Том возмущённо передёрнул плечом и тут же позорно притих. Он добрался до столь вожделенного герра Хайнека, но что делать и говорить дальше совершенно не знал. Молодой человек был так напичкан эмоциями, что просто не придумал, каких бы гадостей наговорить равнодушному и чёрствому отцу. Он даже пожалел о своём скоропалительном поступке, неуклюже переминаясь с ноги на ногу посреди кабинета. В конце концов, они прекрасно жили с Биллом без всяких родственников, и этот дурацкий ненужный выпад выглядел чистым мальчишеством.
- Я так полагаю, что Вы - Том Каулитц? – спокойно осведомился герр Хайнек даже не вставая из-за стола. - Не могу сказать, что рад Вас видеть, но, тем не менее, внимательно слушаю.
Том не удивился, что герр Хайнек безошибочно узнал в нём старшего представителя семьи, но, так или иначе, осведомлённость этого холодного расчётливого дельца ужасно покоробила. Том мог поклясться, что герр Хайнек распрекрасно знает всё, что происходит с его сыном с самого момента установления опеки.
- Да, я Том Каулитц, - парень старался держаться спокойно, но внутри его буквально колотило, - и я пришёл узнать, почему Вы так упорно игнорируете своего сына, который столько лет мечтает Вас просто увидеть?
- А я думал, у вас кончились деньги, - герр Хайнек удивлённо и, кажется, совершенно искренне вскинул брови вверх, - нет? Что-то не так?
- Деньги? – Том сдавленно кашлянул. - Нет, я пришёл говорить не о деньгах.
- Молодой человек, - герр Хайнек устало вздохнул, снова нацепил очки и грустно вздохнул, - не надо лирики. Ваша семья всегда хотела от меня только одного, так что, не надо стесняться, скажите прямо, сколько Вам надо и я дам нужную сумму.
Томом неожиданно овладело не совсем уместное ехидство, и он ядовито поинтересовался:
- Хорошо, а если я попрошу миллион?
- В принципе, могу и миллион, - герр Хайнек уставился в монитор, - не сразу, конечно, и не Вам в руки. Переведу на содержание Билла. Впрочем, я думал, что раз Ваша семья забрала его из приюта, с этим нет никаких проблем.
- Послушайте, герр Хайнек, - Том удивлённо смягчился, - нам с Биллом деньги, конечно, очень пригодились бы, но я просто хотел попросить Вас совсем о другом.
- Ну, и о чём же? – герр Хайнек выглядел очень усталым, и казалось, что слова Тома не вызывают у него никакого эмоционального отклика.
- Теперь, увидев Вас своими глазами, я сомневаюсь, что разговор принесёт пользу, - Том тихонько вздохнул и хмуро потупился, - я, наверное, дурак, раз поддался эмоциям и пришёл просить Вас о том, что Вы никогда не сможете сделать.
- Предполагаю, что Вы, юноша, сейчас скажете: "Нельзя научиться любить, если это не дано. Билл - ваша родная кровь, проявите сострадание" и так далее. Я прав?
- Правы, - Том совсем приуныл и теперь никак не мог придумать причину, чтобы прервать этот пустой и ненужный трёп.
- Рад за Вас, что Вы полюбили мальчишку и привязались к нему всем сердцем. Вполне возможно, Вам за это воздастся, - герр Хайнек тоже негромко вздохнул и сухо закончил свою фразу, - я своё уже получил.
- Значит, за все прегрешения нашей семьи должен отдуваться ребёнок?
- Билл уже не ребёнок, - возразил герр Хайнек, - ему четырнадцатый год. Он юноша и скоро получит паспорт. Впрочем, его состояние вряд ли позволяет понимать этот факт.
- Да он всё понимает, - возмутился Том, - и если бы Вы не держали его в приюте столько лет, это прозрение наступило бы гораздо раньше. Он нормальный. Он разговаривает, ходит в школу, прекрасно рисует и шьёт. Он, в конце концов, очень красивый и талантливый.
- Том, не надо меня уговаривать, - герр Хайнек потёр своё помятое бледное лицо ладонями и с надеждой уставился на парня, - я понимаю, что в Вас говорит благородство юности, Вы хотите устроить встречу отца и сына, полагаю, что Вы даже можете отказаться от содержания, но не надо. Я больше не хочу связываться с Вашей семьёй. Довольно.
- Значит, Вы так запросто можете откреститься от собственного здорового, умного и красивого сына? – У Тома внутри вскипела жгучая обида, и даже не столько за Билла, сколько за себя, раз он не сумел убедить этого усталого и равнодушного человека.
- Я не первый и не последний, - герр Хайнек иронично развёл руками.
- Но он Ваш сын.
- Он Ваш брат, - в тон Тому напомнил Герр Хайнек, - и ещё…если, как Вы утверждаете, к Биллу вернулся разум и здоровье, пусть он Вам расскажет, по чьей вине у него помутился рассудок.
- Он мне рассказал, - с вызовом бросил Том.
- Хм, любопытно, - Герр Хайнек едва заметно ухмыльнулся, и его лицо озарило слабое подобие улыбки. - Интересно, прав ли я был в своих предположениях...
- Извините, но я не могу раскрывать этот секрет, - Том недовольно поморщился. Если бы только Билл позволил ему рассказать всю правду или сделал бы это сам, многие вещи встали бы на свои места, - Билл пока не готов к таким откровениям.
- Что ж, храните Ваши семейные тайны на здоровье. Не смею мешать.
- Значит Вы отказываетесь встретиться с Биллом? – почти угрожающе произнёс Том.
- Да, молодой человек, - герр Хайнек утвердительно кивнул, - он итак много пережил. Не делайте ему ещё больнее, раз он не сможет быть вместе с тем, кого любит.
- Значит Вы его всё-таки любите, – Том наклонил голову и пытливо уставился на герра Хайнека, - раз вас всё же заботят его чувства?
- Это чисто человеческое сострадание, - герр Хайнек встал со своего места и направился к двери. - Извините, у меня сейчас совещание. До свидания, Том. Любите его за двоих.
Всю обратную дорогу Том буквально полыхал от бешенства. Он ожидал скандала, ругани, хотя бы вымещения эмоций, но герр Хайнек так и остался непробиваемым, и Том чувствовал себя таким же потерянным и несчастным, как и его младший брат.
Чтобы хоть как-то заглушить бушующие эмоции, он накупил брату кучу сладостей, маленьких дурацких машинок и новый швейный набор, словно это могло компенсировать отсутствие в его жизни отца.
Его раздирала такая досада, что он ворвался в дом самым грубым образом, небрежно отпихнул Скотти и с размаху швырнул пакет с подарками на подзеркальник.
- Томми, ты чего такой суровый? – Билл выглянул из кухни, потом подошёл к брату, обвил его за талию тонкими ручонками и уткнулся носом в холодную колючую куртку, - ух, какой ты холодный. Пойдём скорее пить чай, я так соскучился. Где ты был?
Ещё несколько часов назад, Том планировал рассказать Биллу о визите к отцу самым честным образом, не зависимо от результатов переговоров. Но сейчас, обнимая, тоненькое мальчишеское тело, он понял, что не в состоянии этого сделать. Масла в огонь Томовых эмоций, добавило короткое замечание брата:
- Раздевайся. Чайник у меня горячий. Я сейчас, только скажу Артуру пока и приду, - Билл выцарапался из рук старшего брата и убежал к телефону.
Том почувствовал, как его щёки наливаются нестерпимым жаром. Он знал, что наглый поганец Тишбен домогался его брата в автобусе и, что из этого вышло. Он понимал, что всё это глупые подростковые забавы. Просыпающийся интерес к собственному телу. Формирование половой ориентации. Тем не менее, он внезапно взревновал Билла, словно тот и впрямь был его девушкой и сейчас бессовестно кокетничал с другим навязчивым кавалером. Внезапно, Том осознал, что его младший братик, вполне может испытывать сексуальное влечение к таким же мальчикам, как и он сам. И если совсем недавно, Том был бы, удручён и недоволен этим фактом, то сию минуту в нём взыграли жгучая зависть и ревность.
Том прошёл на кухню и с самым хмурым видом присел за стол. Билл совершенно невинно, повесил трубку их старенького телефона, с грохотом бухнул на стол чайник, и начал копаться в холодильнике вытаскивая к ужину варенье, масло и сливки.
- Ты уроки сделал? – Том осторожно посмотрел в спину младшего брата, боясь встретиться с ним взглядом и разом выдать свои эмоции.
- Не всё. У меня опять геометрия не получается. Не предмет, а одно наказание, - разворчался Билл, - вот, скажи, Томми, на фиг мне математика, физика или химия, если я стану художником? Фрау Эструп правда говорила, что в жизни внезапно могут пригодиться любые знания. Но я всё- таки сомневаюсь. Вряд ли я смогу стать инженером или конструктором. А, что бы правильно сосчитать стоимость покупок в супермаркете, я могу воспользоваться калькулятором. Тебе чай или кофе?
- Кто это пьёт кофе на ночь? – возмутился Том, - давай чаю.
- В чае тоже много кофеина, - со знанием дела возразил Билл, - а в зелёном особенно, если его хорошенько настоять.
- Разговорился, - проворчал Том и внезапно понял, что ещё несколько месяцев назад, рядом с ним обитал полудикий зверёныш, способный произносить только нечленораздельные звуки, плакать или мычать. Ему стало мучительно стыдно и он, притянув Билла за талию, неловко чмокнул в висок:
- Ладно-ладно, сделаю- смущённо пробормотал он, чувствуя, как Билл прижался всем телом и доверчиво ласкается, потираясь о его плечо, взлохмаченной головой, - а то влепят очередную двойку. Это, которая, у тебя по счёту?
- Шестая, - Бил скромно опустил ресницы, - ты кушай, кушай, - заторопился он, заметив выражение лица брата, - тебе запеканки отрезать?
- Отрежь, - с набитым ртом, кивнул Том, - сам то ел?
- Конечно, ел, - Билл умолчал, что весь день проболтал с Артуром по телефону. Он жадно поглядывал на ужинающего Тома, потом не вытерпел, подлез брату под локоть и ловко оттяпал кусок рисовой запеканки, белоснежными острыми зубами.
- Волчонок, - засмеялся Том, - тащи свою геометрию, - только условие – сиди спокойно и слушай, как я буду объяснять.
- Конечно, - Билл ловко дожевал кусок Тома, сладко облизнулся, зажмурив от удовольствия глаза и подскакивая словно козлёнок, понёсся в свою комнату за учебником. Внезапно из коридора раздался его дикий визг и Том едва не рухнул с табуретки, испугавшись не на жизнь, а на смерть.
-АААааа, это всё мне, - вопил Билл из коридора, - Томми, ты мой самый лучший, - мелкий влетел в кухню, размахивая новым швейным набором и коробкой с печеньем, - дай я тебя поцелую. Я так хотел эту коллекцию для принтов и аппликаций. Он с размаху закарабкался на Тома, словно на дерево и едва не повалив на пол, начал целовать в лоб, нос и щёки.
- Билл, Билл, ты сумасшедший, - Том, смеясь и прищуриваясь, попытался оторвать мелкую обезьяну от своей толстовки.
- Томми, - верещал Билл, - я так тебя люблю. Он несколько раз смешно чмокнул старшего брата в щёки и нос и внезапно прижался к его губам мягким полуоткрытым ртом.
- Билл, так нельзя, Том почувствовал, как его колени предательски подогнулись, и внизу живота стало нестерпимо жарко.
- Чегойтонельзя? – в одно слово выговорил брат и со свойственной ему простотой, заявил:- я тебя очень люблю, а раз люблю, значит можно.
- Билл, - Том попытался оторвать маленькую мартышку в очередной раз и потерпев неудачу, строго пояснил, - братья так не целуются.
- А, как они целуются? – Билл распахнул свои бездонные карие глаза и совершенно невинно захлопал ресницами, - покажи!
- Да, братья вообще не целуются в губы. Так не принято. Не положено.
- Кем не принято, - Билл возмущённо сдвинул брови на переносице и сердито сверкнул своими красивыми раскосыми очами, - что за ерунда. Это всё условности. Специально придумали, назло. А я хочу и буду!
И он буквально вцепился в рот Тома, неумело и больно перехватывая, его губы своими.
- Господи, что ж ты так больно делаешь, - взвыл Том, - покусайся ещё.
- Я не умею по другому, - Билл виновато прижался к щеке Тома головой, - прости. Я, правда, не умею. Ты покажи.
- Даже не подумаю, - Том снова попытался ссадить намертво вцепившегося Билла на пол, - ты, на, что меня провоцируешь? Журналов эротических начитался, пока меня не было? Или по порно сайтам лазал?
- Я не лазал, - Билл обхватил голову Тома руками и виновато заглянул в глаза, - Том, ну, что ты так рассердился? Ну, что ты? Что? И мальчишка начал бережно покрывать поцелуями прикрытые глаза Тома, его жаркий возбуждённый рот и пылающие щёки. Его мягкие руки сомкнулись на шее, и Том почувствовал, что мучительно и позорно сдаётся на милость победителя.
Билл повалил Тома на маленький диван, что стоял в кухне и уже в процессе их мягкого падения выключил свет ногой.
- Билл, ты в своём уме? – Задушено выговорил Том, пытаясь выползти из-под груды Билловых косточек, - прекрати сейчас же. Что за странные игры?
- Ну, не в твоём же, -схамил мелкий, - лежи тихо и он принялся осторожно целовать Тома в губы и шею, - тебе так хорошо? Ну, скажи? Хорошо? Тебе нравится?
- Да, Билл, мне приятно. Но так нельзя… Том и сам не заметил, что нежно придерживает худые прохладные пальчики, что нахально расстёгивали его толстовку, - не надо, прекрати.
- Томми, - с упоением промурлыкал Билл, наконец то расстегнув мягкую бархатную кофту и прижавшись к груди Тома лицом, - ты мой. Ты самый любимый. Я хочу, что бы тебе было хорошо. Том чувствовал, что весь дрожит от этих мягких, почти женских прикосновений, от нежных поглаживаний и невесомых сладких поцелуев, которые буквально обжигали его открытую голую грудь.
Билл снова забрался повыше и мягко прижался своим ртом к нетерпеливым приоткрытым губам.
- Ну, показывай, - едва слышно шепнул он, - как надо? Ну? Целуй же меня!
И Том поцеловал. Впервые в жизни поцеловал мужчину, по сути дела даже не мужчину, ещё мальчишку, сладкого, неумелого, жарко-торопливого и жадного. Поцеловал собственного брата, сгорая от невероятной сладости и жуткой неправильности этого ощущения.
- Хорошо, - Билл жёстко поёрзал у Тома на животе и тот почувствовал, что у Билла стоит не меньше, чем у него самого, - тебе приятно? Да?
Билл вцепился в член старшего брата. Вцепился прямо через джинсы, беспардонно и приятно, одновременно причиняя наслаждение и жуткие муки стыда и совести.
- Можно? – застенчивый шёпот коснулся самого уха и Том снова вздрогнул от мучительного сознания того, что сейчас произойдёт, - ты же меня голым видел? Видел! – торопливо укорил Билл, когда Том стиснул зубы и решительно помотал головой, - трогал? Трогал! Я теперь тоже хочу.
- Билл не надо, - Том чувствовал, что сопротивляется уже по инерции, просто, из чистого упрямства, что бы потом, не было так мучительно собирать последние крупинки совести.
Билл даже не откликнулся на последний призыв старшего брата, сам расстегнул молнию, заставил Тома приподнять ягодицы и решительно стянул джинсы вместе с бельём до самого пола.
Дальше Том помнил уже, как в тумане, отдавшись таким долгожданным прикосновениям приятных, и нежных ручек. Надо сказать, что Билл обошёлся с ним довольно бесцеремонно и развратно, поразив ни сколько природным талантом обольстителя, сколько простотой и решительностью действий.
Мелкий нахально поглумился над пушистыми завитками лобка, довольно неприятно пощипав Тома за волосы. Его собственный лобок был голенький, и жёсткие Томовы джунгли вызвали лёгкое недоумение пополам со злорадными подхихикиваниями. Потом он стащил с Тома штаны и заставил раздвинуть ноги широко в стороны. Ужасно смущаясь, Том вспомнил, что сам проделал с мелким в ванной комнате и весь, пылая щеками, отдался на милость победителя. Впрочем, Билл и не думал над ним издеваться. Буквально искрясь от приятных ощущений, Том почувствовал, как Билл бережно и приятно гладит его в пах, яички и бёдра, как нежная шаловливая ручонка аккуратно отводит крайнюю плоть, а тёплые мягкие губки целуют нетерпеливо напрягшийся ствол и слезящуюся от возбуждения головку.
Но самое ужасное, что Том кончил от незнакомых, очень стыдных и дико приятных ласк. Билл словно бы изучал его тело, его реакции и ответы на свои прикосновения. Целуя и лаская рукой пульсирующий член, Билл перемещался всё ниже. Том уже еле сдерживался, что бы не кричать. Но он испуганно и стыдливо пожался, когда пальчики Билла прикоснулись к его анусу. От одновременных поглаживаний и приятной щекотки, Том кончил, как ни кончал никогда в жизни, исторгнувшись сладострастным криком и провалившись в полуобморочное состояние.
18 глава.
- Билл, ты, наверное, хочешь, чтобы я тебя выпорол? – Том в одном носке и с зубной щёткой во рту метался по кухне, одновременно пытаясь приготовить яичницу, намазать дреды воском и почистить зубы.
- Ну, сейчас, сейчас, - младший брат, недовольно бурча себе под нос, выполз из своей комнаты, закутанный в пушистый клетчатый плед, наподобие римской мантии, - встаю уже. Встаю.
Том схватил крышку от сковородки голой рукой, тут же уронил её себе на ногу и, матерясь на чём свет стоит, запрыгал по кухне. Билл, от греха подальше, нырнул в ванную комнату и демонстративно захлопнул дверь перед носом старшего брата. Том невольно усмехнулся - они опаздывали на занятия в очередной пятьсот десятый раз и обоим братьям грозила неминуемая расправа преподавателей.
- Эй, Вильгельм, - давясь зубной пастой, заорал Том, - а ну, освободи старшему родственнику санузел.
- Санузел – это туалет, - со знанием дела пробурчал Билл, включая воду и лениво позёвывая, - вот туда и иди, а то от злости сейчас описаешься.
- Слушай, мелкий, я тебя точно выдеру. - Том сплюнул едкую пену в раковину на кухне и постучал в дверь ванной, - открывай, поганец! Кто сегодня проспал?
- А кто будильник забыл поставить?
- А кто кино смотрел до трёх часов ночи? И вообще, не спорь со старшими. Иначе выпорю.
- А у меня очень ловкие ягодицы, - громко заявил Билл, яростно надраивая зубы, - я у тебя ремень отберу во время порки.
Том невольно расхохотался. Он одной рукой метнул на стол сковородку с омлетом, второй закрутил буйную копну дред в большой узел и снова постучал в дверь ванной комнаты.
- Открывай, если не хочешь быть битым.
- Да, дааа, детка, - эротично простонал Билл, - поддай мне, как следует. Выдери мою задницу, задай ей жару. Отшлёпай же меня!
- Слушай, я тебя сейчас точно отшлёпаю, - пригрозил Том, нетерпеливо постукивая ногой в дверь ванны.
- Да, пожалуйста, шлёпай, - ответил Билл, и в приоткрывшуюся щель высунулась маленькая упругая задница с молочно белым следом незагорелой кожи, - ну, - нетерпеливо прогундосил он, - давай же.
Том на мгновение осёкся, чувствуя, как нестерпимым мучительным жаром наливаются не только его щёки. Эти регулярные перфомансы доводили его до белого каления. Том отлично понимал, что Билл его провоцирует. Нагло и настойчиво. С упорным интересом первоиспытателя, словно проверяя старшего брата на стойкость и порядочность. Порой Том и не знал, как ему себя вести и что говорить, так как мелкий поганец ухитрялся перевести любую тему на секс и домогательства.
- Я жду, - томным голосом заявил младший брат и нахально повертел перед Томом своей маленькой голой жопкой, - шлёпай!
- Я пошёл за ремнём, - Том и вправду решил проучить мелкого хоть раз, чтобы тот запомнил, какие игры позволительны со старшим братом, а какие нет.
Честно говоря, ремня у него толком не было, и Том, скрипя сердце, выдернул из своих парадно-выходных штанов узкий ремешок из паршивого кожзаменителя.
- Ну, детка, где же ты ходишь, - Билл так и стоял на пороге ванной комнаты, высунув свою нахально -соблазнительную попу с ямочками и нежной, младенческой кожей, - бей же меня. Бей!
- Я тебе сейчас устрою, - Том звонко хлопнул ремнём по своей руке.
- Обещания-обещания, - глумливо проныл Билл, - а как до дела доходит… - В ту же секунду Том изо всей силы хлестнул младшего брата по ягодицам. Потом ещё раз и ещё. На мягкой атласной коже тут же вспух грубый багровый след и Билл завизжал, как резаный. Том не ожидал, что он заплачет, но мелкий схватился рукой за повреждённое место и залился жалобными слезами. Такого поворота событий Том не предвидел. Он по инерции стегнул Билла ещё пару раз и испуганно уронил ремень на пол. Ему стало невероятно стыдно и больно. Билл и вправду ревел, словно ребёнок, боясь тронуться с места и испуганно прижимая ладошку к спущенным трусам.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |