Следовательно, теория изображается здесь в качестве причины "расщепления жизни". Непонятно, почему эти "истинные социалисты" вообще говорят об обществе, если они считают вместе с философами, что все действительные расщепления вызываются расщеплением понятий. Проникнутые этой философской верой в миросозидающую и мироразрушающую мощь понятий, они могут, конечно, вообразить и то, что такой-то индивид "упразднил расщепление жизни" при помощи некоего "упразднения" понятий. Эти "истинные социалисты", подобно всем немецким идеологам, постоянно смешивают, как нечто равнозначащее, литературную историю с действительной историей. Эта манера, впрочем, весьма понятна у немцев, прикрывающих жалкую роль, которую они играли и продолжают играть в действительной истории, тем, что они ставят иллюзии, которыми они всегда были так богаты, на одну доску с действительностью.
Перейдем теперь к "последним двум годам", когда немецкая наука основательнейшим образом покончила со всеми вопросами, предоставив другим народам только роль исполнителей ее декретов.
"Фейербахом было выполнено лишь односторонне, т.е. лишь начато было дело антропологии, отвоевание человеком его" (Фейербаха или человека?) "отчужденной от него сущности; он уничтожил религиозную иллюзию, теоретическую абстракцию, богочеловека, тогда как Гесс разрушил политическую иллюзию, абстракцию его" (Гесса или человека?) "способностей, его деятельности, т.е. разрушил достояние. Только благодаря работе Гесса Человек освободился от последних находящихся вне его сил и стал способен к нравственной деятельности - все бескорыстие прежнего" (догессовского) "времени было только мнимым, - и человек был снова восстановлен в своем достоинстве: действительно, разве раньше" (до Гесса) "человек признавался тем, чем он был? Разве его ценили не по ценностям, которыми он обладал? Его деньги определяли его значение" (стр. 171).
Для всех этих высоких слов об освобождении и т. д. характерно, что освобождаемым и т. д. является всегда только "Человек". Хотя согласно вышеприведенному замечанию можно было бы думать, что "достояние", "деньги" и т.д. перестали существовать, однако из следующей фразы мы узнаем:
"Только после разрушения этих иллюзий" (деньги, рассматриваемые sub specie aeterni, конечно, только иллюзия: lor n'est qu'une chimere) "можно начать думать о новом, человеческом строе общества" (там же).
Но это совершенно излишне, так как
"познание сущности Человека уже имеет своим естественным, необходимым следствием истинно человеческую жизнь" (стр. 172).
Прийти через метафизику, через политику и т. д. к коммунизму или социализму - эти весьма излюбленные "истинными социалистами" фразы означают лишь, что тот или иной писатель приноровил к фразеологии своей прежней точки зрения коммунистические идеи, залетевшие к нему извне и зародившиеся в совершенно иных условиях, что он придал им выражение, соответствующее этой прежней его точке зрения. Преобладает ли та или иная из этих точек зрения у целого народа, окрашен ли его коммунистический образ мысли в политический, метафизический или иной цвет, - это, разумеется, зависит от всего хода развития этого народа. Из того факта, что мировоззрение большинства французских коммунистов имеет политическую окраску, - чему, однако, противостоит другой факт, а именно, что очень многие французские социалисты совершенно отвлеклись от политики, - наш автор заключает, что французы "пришли к коммунизму" "через политику", через свое политическое развитие. Эта фраза, выражающая вообще весьма распространенное в Германии мнение, свидетельствует не о том, что наш автор имеет кое-какое представление о политике и, в частности, о французском политическом развитии или о коммунизме, а лишь о том, что он считает - вместе со всеми идеологами - политику самостоятельной сферой, которой присуще собственное, самостоятельное развитие.
Другим излюбленным словечком "истинных социалистов" является "истинная собственность", "истинная, личная собственность", "действительная", "общественная", "живая", "естественная" и т. д. и т. д. собственность; весьма характерно при этом, что для обозначения частной собственности они употребляют выражение "так называемая собственность". Мы уже в первом томе указали, что эта терминология ведет свое начало от сен-симонистов, однако у последних она никогда не принимала этой немецкой метафизико-мистической формы и была до известной степени правомерна в начале социалистического движения, если принять во внимание тупоумные вопли буржуа. Впрочем, конечный этап развития большинства сен-симонистов доказывает, с какой легкостью "истинная собственность" снова превращается в "обыкновенную частную собственность".
Если противоположность коммунизма миру частной собственности представить себе в самой грубой форме, т.е. в самой абстрактной форме, в которой устранены все реальные условия этой противоположности, то получается противоположность между собственностью и отсутствием собственности. При таком подходе устранение этой противоположности можно рассматривать как устранение той или иной ее стороны, как уничтожение собственности, причем получается всеобщее отсутствие собственности или нищенство, либо же как уничтожение отсутствия собственности, заключающееся в установлении истинной собственности. В действительности же на одной стороне находятся действительные частные собственники, а на другой - лишенные собственности коммунистические пролетарии. Эта противоположность обостряется с каждым днем и неодолимо ведет к кризису. Поэтому, если теоретические представители пролетариев желают достигнуть чего-нибудь своей литературной деятельностью, то они прежде всего должны постараться покончить со всеми фразами, которые ослабляют сознание остроты этой противоположности, - со всеми фразами, которые затушевывают эту противоположность и даже позволяют буржуа, чтобы застраховать себя на всякий случай, приблизиться к коммунистам на почве филантропических мечтаний. Но все эти дурные свойства мы находим в излюбленных словечках "истинных социалистов", в особенности в "истинной собственности". Мы отлично знаем, что кучке немецких фразеров не погубить коммунистического движения. Но все же в такой стране, как Германия, где философские фразы в течение веков обладали известной силой, где отсутствие имеющихся у других народов резких классовых противоположностей и без того ослабляет остроту и решительность коммунистического сознания, - в такой стране надо выступать против всяческих фраз, которые могли бы еще более разжижить и ослабить сознание полнейшей противоположности коммунизма существующему порядку вещей.
Эта теория истинной собственности рассматривает всю существовавшую до сих пор действительную частную собственность только как видимость, а абстрагированное от этой действительной собственности представление - как истину и действительность этой видимости; она, следовательно, насквозь идеологична. Она выражает лишь более ясно и определенно представления мелких буржуа, которые в своих филантропических стремлениях и благочестивых пожеланиях также имеют в виду уничтожение отсутствия собственности.
В этой статье мы снова могли убедиться, какое узко-национальное мировоззрение лежит в основе мнимого универсализма и космополитизма немцев.
Французам и русским досталась земля,
Владеют морем бритты,
Мы же владеем царством снов,
И здесь мы пока не разбиты.
Здесь у нас гегемония есть,
Здесь мы не раздроблены, к счастью;
Другие народы на плоской земле
Развились большею частью.
Немцы с огромным чувством самоудовлетворения противопоставляют другим народам это воздушное царство снов, это царство "сущности человека", объявляя его завершением и целью всемирной истории; на всех поприщах они рассматривают свои фантазии как окончательный приговор, который они выносят деятельности других народов, и так как они повсюду способны быть только зрителями, наблюдателями, то они считают себя призванными вершить суд над всем миром, утверждая, что весь исторический процесс достигает своей конечной цели в Германии. Мы уже неоднократно отмечали, что это надутое и безмерное национальное чванство соответствует весьма жалкой, торгашеской и мелкоремесленной практике. Если национальная ограниченность вообще противна, то в Германии она становится отвратительной, ибо здесь она соединяется с иллюзией, будто немцы стоят выше национальной ограниченности и всех действительных интересов, и выдвигается против тех национальностей, которые открыто признают свою национальную ограниченность, а также и то, что они базируются на действительных интересах. Впрочем, у всех народов национальная косность теперь встречается еще только среди буржуа и их литераторов.
В. "СТРОИТЕЛЬНЫЕ КАМНИ СОЦИАЛИЗМА"
"RHEINISCHE JAHRBЬCHER", СТР. 155 И СЛ.
Эта статья открывается беллетристически- поэтическим прологом, подготовляющим читателя к восприятию тяжеловесных истин "истинного социализма". В начале пролога "счастье" провозглашается "конечной целью всякого стремления, всякого движения, всех тяжких и неутомимых усилий прошлых тысячелетий". Двумя-тремя штрихами нам дается, так сказать, история стремления к счастью:
" Когда рухнуло здание старого мира, человеческое сердце со своими желаниями нашло себе пристанище в потустороннем мире; туда перенесло оно свое счастье" (стр. 156).
Отсюда все бедствия земной жизни. В новейшее время человек распростился с потусторонним миром, и вот наш "истинный социалист" вопрошает:
"Может ли человек опять приветствовать землю как страну своего счастья? Узнал ли он в ней снова свою исконную родину? Почему же он продолжает отрывать жизнь от счастья, почему он не уничтожает последней преграды, которая все еще раскалывает земную жизнь на две враждебные половины?" (там же).
"Страна моих блаженнейших чувств!" и т. д.
Автор приглашает затем "Человека" на прогулку, на что "Человек" с удовольствием соглашается. "Человек" отправляется на "лоно природы" и предается там, между прочим, следующим сердечным излияниям "истинного социалиста":
".!. Пестрые цветы... высокие и гордые дубы... их рост и цветение, их жизнь, - это их удовлетворение, их счастье... безмерное множество крохотных животных на лужайках... лесные птицы... резвое стадо жеребят... я вижу" (говорит "Человек"), "что эти животные не знают и не желают другого счастья, кроме того, которое заключается для них в проявлении жизни и в наслаждении ею. Когда спускается ночь, мой взор встречает несчетное множество миров, которые вращаются кружась по вечным законам в бесконечном пространстве. В этом кружении я вижу единство жизни, движения и счастья" (стр. 157).
"Человек" мог бы увидеть в природе еще многое другое, например ожесточенную конкуренцию среди растений и животных; он мог бы, например, увидеть, как в растительном царстве, в его "лесу высоких и гордых дубов", эти высокие и гордые капиталисты отнимают средства к жизни у мелкого кустарника, который мог бы воскликнуть: terra, aqua, aere et igni interdicti sumus234; он мог бы увидеть паразитические растения, этих идеологов растительной жизни, далее - открытую войну между "лесными птицами" и "безмерным множеством крохотных животных", между травой его "лугов" и "резвым стадом жеребят". Он мог бы увидеть в "несчетном множестве миров" настоящую небесно-феодальную монархию с ее оброчными и бобылями, из которых некоторые, как, например, луна, влачат весьма жалкое существование, aere et aqua interdicti235; он увидел бы ленную систему, в которой даже безродные бродяги, кометы, имеют сословное расчленение и в которой, например, астероидные обломки свидетельствуют о временных неприятных приключениях, между тем как метеориты, эти падшие ангелы, стыдливо пробираются через "бесконечное пространство", пока не найдут себе где-нибудь скромное пристанище. А еще дальше он натолкнулся бы на реакционные неподвижные звезды.
"Все эти существа находят в упражнении и проявлении всех жизненных способностей, которыми их наделила природа, одновременно свое счастье, удовлетворение и наслаждение жизнью".
Это значит: во взаимодействии тел природы, в проявлении их сил "Человек" находит, что эти тела природы находят в этом свое счастье и т. д.
"Человек" получает теперь от нашего "истинного социалиста" выговор за свою раздвоенность:
"Разве человек тоже не вышел из первозданного мира, разве он не творение природы, как и все прочие существа? Разве он не состоит из тех же самых веществ, не одарен теми же самыми всеобщими силами и свойствами, которые оживляют все вещи? Почему же он все еще ищет своего счастья на земле в каком-то земном потустороннем мире?" (стр. 158).
"Те же самые всеобщие силы и свойства", общие человеку со "всеми вещами", суть сцепление, непроницаемость, объем, тяжесть и т. д., - словом, те свойства, подробное перечисление которых можно найти на первой странице любого учебника физики. К сожалению, не ясно, как можно отсюда извлечь довод против того, чтобы человек "искал свое счастье в каком-то земном потустороннем мире". Но, - убеждает наш "истинный социалист" человека, -
"Взгляните на полевые лилии".
Да, взгляните на полевые лилии! Посмотрите, как козы пожирают их, как пересаживает их в свою петлицу "Человек", как мнут их, во время своих нецеломудренных ласк, скотница и погонщик ослов!
"Взгляните на полевые лилии, они не трудятся, не прядут, и все же отец ваш небесный питает их".
Ступайте к ним и следуйте их примеру!
Узнав, таким образом, о единстве "Человека" со "всеми вещами", мы узнаем далее о его отличии от "всех вещей".
"Но человек познает себя, он обладает сознанием самого себя. В то время как в других существах инстинкты и силы природы проявляются разрозненно и бессознательно, - в человеке они объединяются и достигают сознания... Его природа - зеркало всей природы, познающей себя в нем. Итак - если природа познает себя во мне, то я познаю самого себя в природе, познаю в ее жизни свою собственную жизнь. Так и мы даем жизненное проявление тому, что вложено в нас природой" (стр. 158).
Весь этот пролог представляет собой образчик наивной философской мистификации. "Истинный социалист" исходит из мысли, что должна исчезнуть раздвоенность между жизнью и счастьем. Для доказательства этого тезиса он обращается за помощью к природе и выдвигает положение, что в ней не существует этой раздвоенности, а отсюда заключает, что так как человек является также телом природы и обладает свойствами, общими всем телам, то, значит, и для него не должно существовать этой раздвоенности. С гораздо бoльшим правом Гоббс мог доказать ссылками на природу свою bellum omnium contra omnes236, а Гегель, на конструкцию которого опирается наш "истинный социалист", мог увидеть в природе раздвоенность, беспутный период абсолютной идеи, и мог даже назвать животное конкретным выражением страха божия. Мистифицировав, таким образом, природу, наш "истинный социалист" мистифицирует затем человеческое сознание, превращая его в "зеркало" мистифицированной им природы. Само собой разумеется, что если подставить под природу проявление сознания, - мысленное выражение благочестивых пожеланий, касающихся человеческих отношений, - то сознание окажется только зеркалом, в котором природа созерцает самое себя. На основании того, что человек есть просто пассивное зеркало, в котором природа приходит к сознанию, доказывается теперь положение, что "Человек" должен и в своей сфере уничтожить раздвоенность, которой якобы не существует в природе, - как раньше это положение доказывалось на основании того, что человек есть просто тело природы. Присмотримся, однако, ближе к этому утверждению, в котором вся эта бессмыслица содержится в концентрированном виде.
Человек обладает самосознанием - таков первый отмечаемый факт. Инстинкты и силы отдельных существ природы превращаются в инстинкты и силы "Природы", которые, разумеется, в разрозненном виде "проявляются" в этих отдельных существах. Эта мистификация была необходима, чтобы сфабриковать затем соединение этих инстинктов и сил "Природы" в человеческом самосознании. Само собой разумеется, что тем самым самосознание человека превращается в самосознание природы, обретающееся в нем. Далее эта мистификация якобы вновь упраздняется тем, что человек берет реванш у природы; в отместку за то, что природа находит в нем свое самосознание, он ищет теперь в ней свое самосознание; при этой процедуре он, конечно, находит в ней лишь то, что сам же вложил в нее путем вышеописанной мистификации.
Так он благополучно возвращается к своему исходному пункту, и это кружение на своем собственном каблуке называют в наше время в Германии... развитием.
После этого пролога дается изложение самой сути учения "истинного социализма".
ПЕРВЫЙ СТРОИТЕЛЬНЫЙ КАМЕНЬ
Стр. 160. "Сен-Симон на смертном одре сказал своим ученикам: "Вся моя жизнь сосредоточена в одной мысли - обеспечить всем людям наиболее свободное развитие их природных задатков". Сен-Симон был провозвестником социализма".
Этот тезис разрабатывается по изображенному выше методу "истинных социалистов" и соединяется с той мистификацией природы, которая дана в прологе.
"Природа, как основа всякой жизни, есть исходящее из самого себя и возвращающееся к самому себе единство, которое объемлет все несчетное многообразие своих проявлений и вне которого нет ничего" (стр. 158).
Мы познакомились уже с попыткой превратить различные тела природы и их взаимоотношения в многообразные "явления" таинственной сущности этого мистического "единства". Ново в этом тезисе лишь то, что сперва природа в нем называется "основой всякой жизни", а тотчас вслед за тем говорится, что "вне ее нет ничего" и что, значит, она объемлет также и "жизнь", а следовательно, не может быть только ее основой.
За этими громовыми словами следует центральный тезис всей статьи:
"Всякое из этих явлений, всякая отдельная жизнь существует и развивается лишь благодаря своей противоположности, своей борьбе с внешним миром; она покоится лишь на взаимодействии с совокупной жизнью, с которой она вместе с тем, в силу своей природы, объединена в одно целое, в органическое единство вселенной" (стр. 158, 159).
Этот центральный тезис поясняется дальше следующим образом:
"С одной стороны, отдельная жизнь находит свою основу, свой источник и пищу в совокупной жизни, а с другой - совокупная жизнь стремится поглотить в непрерывной борьбе отдельную жизнь и растворить ее в себе" (стр. 159).
Так как этот тезис был высказан как относящийся ко всем отдельным жизням, то он может быть "поэтому" применен и к человеку, чтo в действительности и происходит:
"Человек может поэтому развиваться только в рамках совокупной жизни и через нее" (No I, там же).
Далее, бессознательной отдельной жизни противопоставляется сознательная жизнь, всеобщей жизни природы - человеческое общество, и затем только что цитированное положение повторяется в следующей форме:
"Только в общении с другими людьми и через это общение я, согласно своей природе, могу прийти к развитию своей жизни, к самосознателыному наслаждению ею, могу достигнуть своего счастья" (No II, там же).
Об этом развитии отдельного человека в обществе говорится теперь, как раньше об "отдельной жизни" вообще, следующее:
"Противоположность между отдельной жизнью и жизнью всеобщей становится также и в обществе условием сознательного человеческого развития. В непрерывной борьбе, в непрерывном противодействии обществу, противостоящему мне как ограничивающая сила, я, развиваясь, достигаю самоопределения, свободы, без которой не может быть счастья. Моя жизнь, это - непрерывный процесс освобождения, непрерывная борьба и победа над сознательным и бессознательным внешним миром, который я стремлюсь подчинить себе и использовать для наслаждения своей жизнью. Инстинкт самосохранения и стремление к собственному счастью, к свободе, к удовлетворению являются, следовательно, естественными, т.е. разумными, проявлениями жизни" (там же).
Далее:
"Я требую поэтому от общества, чтобы оно дало мне возможность отвоевать у него мое удовлетворение, мое счастье, чтобы оно открыло поприще для моей жажды борьбы. - Подобно тому как отдельное растение требует почвы, тепла, солнца, воздуха и дождя, чтобы расти и давать листья, цветы и плоды, так и человек хочет найти в обществе условия для всестороннего развития и удовлетворения всех своих потребностей, склонностей и задатков. Общество должно предоставить ему возможность завоевать себе счастье. Как он использует эту возможность, что он сделает из себя, из своей жизни, - это зависит от него, от его индивидуальности. В чем состоит мое счастье, - этот вопрос никто, кроме меня самого, решить не в состоянии" (стр. 159, 160).
Затем следует, в качестве конечного вывода всего рассуждения, приведенный уже в начале этого "строительного камня" тезис Сен-Симона. Французский афоризм получает, таким образом, свое обоснование в немецкой науке. В чем же заключается это обоснование?
Как мы уже видели выше, природе приписываются некоторые идеи, осуществление которых "истинный социалист" хотел бы видеть в человеческом обществе. Если прежде зеркалом природы был объявлен отдельный человек, то теперь этим зеркалом объявляется все общество. Из приписанных природе представлений можно теперь сделать дальнейшие выводы, касающиеся человеческого общества. Так как автор не вдается в рассмотрение исторического развития общества, довольствуясь этой тощей аналогией, то неясно, почему общество не было во все времена верным отображением природы. Поэтому фразы об обществе, как об ограничивающей силе, противостоящей отдельному индивиду и т. д., применимы ко всем формам общества. Естественно, что при такой конструкции общества вкрадываются некоторые непоследовательности. Так, в противоположность гармонии, о которой повествуется в прологе, здесь приходится признать борьбу в природе. Наш автор рассматривает общество, "совокупную жизнь", не как взаимодействие составляющих его "отдельных жизней", а как особое существование, которое вступает еще в особое взаимодействие с этими "отдельными жизнями". Если в основе данного рассуждения и имеется какая-либо связь с действительными отношениями, то это лишь иллюзия самостоятельности государства по отношению к частной жизни и вера в эту кажущуюся самостоятельность, как в нечто абсолютное. Впрочем, здесь, как и во всей статье, речь идет, собственно, не о природе и обществе, а о двух категориях: Отдельности и Всеобщности, которым даются различные имена и о которых говорится, что они образуют противоположность, примирение которой в высшей степени желательно.
Из признания прав "отдельной жизни" по отношению к "совокупной жизни" следует, что удовлетворение потребностей, развитие задатков, любовь к себе и т. д. представляют собою "естественные, разумные проявления жизни". Из рассмотрения общества как зеркального отображения природы следует, что во всех существовавших до сих пор общественных формах, включая и современную, эти проявления жизни достигали полного развития и признания своей правомерности.
Но вдруг на стр. 159 мы узнаем, что "в нашем современном обществе" эти разумные, естественные проявления жизни все же "весьма часто подавляются" и "обыкновенно только из-за этого вырождаются, превращаясь в извращение, уродство" эгоизм, порок и т. д.".
Стало быть, так как общество не соответствует все-таки своему прообразу, природе, то "истинный социалист" "требует" от общества, чтобы оно построило себя согласно с природой, и доказывает свое право на это требование злополучным примером с растением. Во-первых, растение вовсе не "требует" от природы всех перечисленных выше условий своего существования; если нет этих условий, то оно и не станет растением, а останется просто семенем. Далее, свойства его "листьев, цветов и плодов" сильно зависят от "почвы", "тепла" и т. д., словом - от климатических и геологических условий, в которых оно растет. Таким образом, приписанное растению "требование" сводится к его полнейшей зависимости от наличных условий существования; между тем, на основании того же самого требования наш "истинный социалист" считает себя вправе требовать, чтобы его индивидуальная "особенность" легла в основу общественного устройства. Требование "истинно-социалистического" общества основывается на воображаемом требовании кокосовой пальмы, чтобы "совокупная жизнь" предоставила ей на Северном полюсе "почву, тепло, солнце, воздух и дождь".
Вышеприведенное требование отдельного индивида к обществу выводится из мнимого взаимоотношения двух метафизических лиц, Отдельности и Всеобщности, а не из действительного развития общества. Для этого достаточно объявить отдельных индивидов представителями Отдельности, ее воплощениями, а общество - воплощением Всеобщности, - и весь фокус готов. Заодно и положение Сен-Симона о свободном развитии задатков возводится к своему правильному выражению и истинному обоснованию. Это правильное выражение заключается в той бессмыслице, что индивиды, образующие общество, сохраняют свою "особенность", что они желают остаться тем, что они есть, требуя в то же время от общества изменения, которое может возникнуть лишь из их собственного изменения.
ВТОРОЙ СТРОИТЕЛЬНЫЙ КАМЕНЬ
"Кто песнь не может продолжать,
Пусть тот начнет ее опять"
"Бесконечное разнообразие
oсoбeй всeх, в сoвoкyпнoстu взятых, eсть тeлo всeлeннoй" (стр. 160).
Так мы отброшены снова к началу статьи пресловутой и должны еще раз выслушать всю эту дребедень об отдельной жизни и совокупной жизни. Снова раскрывается перед нами глубокое таинство взаимодействия между двумя этими родами жизни, restaurй а neuf237 посредством нового выражения "полярное отношение"и посредством превращения отдельной жизни в простой символ, в "отображение" совокупной жизни. Рассматриваемая статья калейдоскопически отражается в самой себе, - такова уж манера развития мыслей, свойственная всем "истинным социалистам". Они поступают со своими положениями подобно той торговке вишнями, которая продавала их ниже покупной цены, руководствуясь правильным экономическим принципом: надо выгадать на массе. "Истинному социалисту" это тем более необходимо, что его вишни сгнили, не успев созреть.
Вот несколько образчиков этого самоотражения:
"Строительный камень" "Строительный камень"
No I, стр. 158, 159. No II, стр. 160, 161.
"Всякая отдельная "Всякая отдельная
жизнь существует и жизнь существует и
развивается лишь благо- развивается внутри сово-
даря своей противополож- купной жизни и через нее,
ности... покоится лишь а совокупная жизнь сущест-
на взаимодействии вует и развивается лишь в
с совокупной жизнью, отдельной жизни и через нее".
(Взаимодействие).
с которой она, вместе с "Отдельная жизнь
тем, в силу своей природы развивается... как часть
объединена в одно целое. всеобщей жизни.
Органическое единство Единство, слагающееся
вселенной. в одно целое, образует ми-
ровой организм.
С одной стороны, отдель-
ная жизнь находит свою Она" (совокупная жизнь)
основу, источник и пищу в "становится почвой и
совокупной жизни, пищей для ее развития"
(отдельной жизни) "...обе
с другой - совокупная они взаимно обосновывают
жизнь стремится поглотить друг друга...
в непрерывной борьбе Обе они борются друг с
отдельную жизнь. другом и враждебно проти-
Поэтому (стр. 159)- востаят друг другу.
то, что для бессознатель-
ной отдельной жизни пред- Отсюда следует
ставляет бессознательная (стр. 161),
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |