— Я пригласил вас на танец.
— С чего вы взяли, что я буду танцевать с вами? — Анна продолжала злиться на Майкла, посмевшего ей отказать. Его брат-близнец был ничем не лучше.
— Но ведь мы на танцах… — неуверенно ответил Кевин. Неужели он поторопился и допустил грубость? Бедняга вспомнил о письме адвоката и вздрогнул. — Я не хотел вас обидеть.
— Рада слышать, — сурово сказала Анна Келли и отошла.
Джо Мэрфи оказался худшим из ее возможных партнеров. Он бесстыдно лапал Анну и даже предложил показать ей свою новенькую машину. По его словам, в Ирландии было только пять таких автомобилей. Анна поняла, что от него нужно как можно скорее избавиться. Но Стиви видел, как она танцевала с дилером. Она позаботилась, чтобы Стиви видел ее все время. Ради бога, что он привязался к этой Кит? Один танец еще туда-сюда, но два — это уже смешно…
Она поискала взглядом сестру. Клио не было уже целую вечность. Зоркие глаза Анны заметили, что Майкла О’Коннора тоже нет в зале. Сначала она пошла искать их в беседку. Во время подготовки бала все говорили, что это идеальное место для влюбленных парочек: свет горит только снаружи, поэтому никто не увидит, что происходит внутри. Там была длинная скамейка со спинкой. Конечно, холодно, но…
Анна встала на цыпочки, заглянула внутрь, но не увидела ни сестры, ни Майкла О’Коннора. Она задержалась, чтобы взглянуть на озеро. Оно было красивым, как никогда. Почему до Стиви Салливана никак не дойдет, что она стоит здесь, нарядная, взрослая, и ждет его? Сейчас он мог бы стоять рядом с ней и любоваться луной. Или сидеть в беседке.
Она уже хотела выйти на тропинку, как вдруг увидела фигуру. Вокруг было темно, и сначала Анне показалось, что это часть живой изгороди. Но тут она поняла, что в тени кто-то прячется. Фигура выпрямилась — это была женщина. Женщина в длинной шерстяной юбке и плаще. Поняв, что Анна может ее увидеть, женщина натянула плащ на голову и побежала по тропе, которая вела к озеру.
Анна так испугалась, что даже не смогла вскрикнуть. У нее перехватило дыхание. Эта женщина стояла недалеко от нее минут пять, но ничего не говорила и не выдавала своего присутствия. Кто это? И за кем она следила?
Наверное, цыганка. Все они воровки, что бы ни говорил ее отец. Пришла посмотреть, нельзя ли украсть что-нибудь ценное. Шубу или что-нибудь еще. Анна считала, что Кит и Клио сделали глупость, настояв на том, чтобы кто-то дежурил в раздевалке, но теперь поняла, что они были правы. Цыгане, путешественники, бродяги… Как их ни называй, они отличаются от других людей. Прячутся по садам, вместо того чтобы заниматься своими делами…
Когда Анна вернулась в гостиницу, ее сердце все еще стучало, как паровой молот.
Первым, на кого она наткнулась в зале, был Стиви Салливан.
— Да ты просто красотка, — изумился он.
— Спасибо, Стиви. Ты тоже очень красивый. Я никогда не видела тебя таким нарядным.
— Малышка Анна… — Он восхищался ею.
— Не такая уж малышка, — злобно ответила Анна. — Ты привел с собой интересных людей.
— Ага. Взять хоть Джо Мэрфи. У него есть жена и дети.
Анна пришла в бешенство. Она хотела заставить Стиви ревновать, а он вместо этого по-дружески предупреждает, что мужчина, который ее щупает, женат.
— Если так, я им сочувствую, — надменно сказала она.
— Я иду в бар выручать своих приятелей, — сказал Стиви. — Иначе пригласил бы тебя потанцевать. Но боюсь, что они меня опозорят.
— К сожалению, у меня нет ни одного свободного танца.
— Что ж, если так, то все к лучшему, — улыбнулся он.
Анне захотелось схватить стул и стукнуть его по башке.
Зайдя в бар, Стиви увидел, что его дружки, заказав по большой порции бренди, потчуют Питера Келли и Мартина Макмагона разными байками. Джо Мэрфи рассказал им про свою машину, которых в Ирландии всего пять штук Гарри Армстронг — о путешествии в Африку. Это было самое интересное событие в его жизни. Он то и дело тыкал Мартина Макмагона пальцем в грудь и спрашивал:
— Вы не были в Африке?
Мартин неизменно отвечал, что он был только в Англии и Бельгии, но до Гарри Армстронга это не доходило.
— Африка — это вещь, — как заезженная пластинка, повторял он.
— И что вы там делали? — спросил Питер Келли.
История была сложная. Перед Гарри открывались кое-какие возможности, но парень, с которым он должен был встретиться, так и не появился. Впрочем, Гарри было на это наплевать: он наслаждался самим пребыванием в Африке. А когда остался без гроша, то поехал к своему дяде, который служил там священником. Нет, не просто священником, а епископом; хотите — верьте, хотите — нет.
— Настоящий епископ. В Африке это большая шишка.
— Задница Армстронг? — в один голос вскричали Питер Келли и Мартин Макмагон. — Вы знакомы с Задницей?
— Что? Что?
— Вы племянник Задницы?
— Не понимаю…
Гарри Армстронг действительно ничего не понимал. Люди, которые до этого ничуть не интересовались ни его путешествием, ни им самим, теперь смотрели на него с восхищением.
— Большую порцию бренди для племянника Задницы Армстронга! — крикнул доктор Келли.
Стиви недоуменно покачал головой. По какой-то никому не известной причине — если не брать в расчет градусы выпитого — незнакомые люди внезапно прониклись друг к другу теплыми чувствами…
Клио и Майкл так и не вернулись за столик Анна обшарила все. Их не было ни в баре, где ее отец напивался с гнусными дружками Стиви, ни в гостиной, где сидели и ворковали какие-то парочки. Клио не было ни в дамской комнате, ни на блистающей чистотой кухне.
Анне Келли, которая, чтобы стать королевой бала, потратила целое состояние на платье из «Браун Томаса», было жалко себя до слез. Стиви Салливан даже не посмотрел в ее сторону. А все кавалеры не проявили ни капли галантности. Единственным завоеванием Анны был толстый женатый мужик с жадными лапами. Кроме того, ее до полусмерти напугала какая-то цыганка.
Ей хотелось выплакаться. Но только не в заново обставленной дамской комнате, на глазах у всех. На одной из лестничных площадок стоит диван. Она поднимется туда и немного посидит в темноте. Там ее никто не увидит.
Глупышка Анна оплакивала несправедливость жизни, непостоянство мужчин, безнадежность существования в таком аквариуме с золотыми рыбками, как Лох-Гласс, где о тебе знают всё, вульгарность фасона красного платья Кит Макмагон, которым восхищались все подряд…
Где-то неподалеку щелкнул замок, и ее сердце снова сжалось от страха. Здесь было некуда деваться от странных звуков, теней и фигур. Затем она увидела свет и собственную сестру, тайком выбиравшуюся из номера. Анна ахнула. Клио была в номере Майкла О’Коннора! Они действительно делали это. Занимались любовью. О боже! Должно быть, ахнула она громко, потому что Клио тут же метнулась обратно. Анна подкралась к двери.
— Говорю тебе, там кто-то есть! — сдавленным от страха голосом шептала Клио.
— Не смеши меня. Кто там может быть?
— Не знаю. Кто угодно.
— И кто же этот страшный человек? — Голос Майкла тоже слегка дрожал.
— Моя мать или миссис О’Брайен. Скорее всего, миссис О’Брайен. Она расскажет и матери, и всем… О боже, Майкл, что нам делать?
Анна коварно хихикнула, властно постучала в дверь и громко сказала:
— Немедленно откройте! Это Милдред О’Брайен! Откройте дверь, или я позову сержанта О’Коннора!
Дверь открылась. Увидев сладкую парочку, Анна зажала рот, чтобы сразу не расхохотаться. Она влетела в комнату и бросилась на кровать, умирая со смеху. В конце концов она высморкалась, вытерла слезы и посмотрела, не смеются ли они.
Они не смеялись, но слегка успокоились. Да, Анна застала их с поличным, однако могло быть и хуже.
— Очень смешно, — процедила Клио.
— Приятно познакомиться с человеком, обладающим таким чувством юмора, — с трудом отдышавшись, сказал Майкл. — Если представление окончено, может быть, спустимся в зал?
— Я уже закончила, — сказала Анна, оглядывая парочку. — А вы? — И снова рассмеялась.
В конце концов они спустились по лестнице втроем. Так было безопаснее. И это выручило их. Внизу стояла миссис О’Брайен.
— Можно спросить, где вы были?
— Я показывала им вид на озеро, который открывается из коридора верхнего этажа, — не моргнув глазом объяснила Анна.
— Да, этот старинный особняк очень красив, — сказала миссис О’Брайен. — Мало кто его ценит, но мы всегда это знали.
Гости постепенно собирались, чтобы вместе спеть традиционную «Шотландскую застольную».
— Что, уже пора? — спросил Стиви.
— Слава богу, последние часы все шло само собой, — сказала Кит. — Я даже не делала ничего из того, что должна была сделать.
— Ты сделала все, что нужно, — заверил ее Стиви.
Бобби Бойлан и его парни подали сигнал, предупреждавший, что пора образовать круг. Двери были открыты, чтобы все могли слышать звон церковных колоколов. Кто-то включил радио, чтобы не пропустить, когда наступит двенадцать.
Стиви и Кит стояли бок о бок, словно так было всегда. При виде этого у Моры сжалось сердце, Анна поняла, что проиграла битву, но не войну, Клио снова подумала, что у Кит не в порядке с головой, Фрэнки решила, что Кит любила Стиви с пеленок, но почувствовала это только на вечеринке в Дублине, а Филип понял, что все кончено.
Потом все взялись за руки, дружно крикнули «С Новым годом!», воздушные шары взлетели к потолку, оркестр заиграл, люди высыпали в сад над озером и запели «С Новым годом».
На дальнем берегу горели цыганские костры. Озеро еще никогда не было таким прекрасным.
Стиви Салливан целовал Кит Макмагон так, словно они были одни на всем свете. Они стояли в саду гостиницы «Центральная», а перед ними раскинулось озеро с лунной дорожкой, тянувшейся до лесистых холмов соседнего графства. Все это принадлежало только им двоим.
В саду стало пусто, когда все вернулись в зал, где Бобби Бойлан организовал латиноамериканскую конгу. Извилистая цепь растянулась по всем помещениям нижнего этажа. Возглавлял ее Кон Дейли, которого провозгласили поваром столетия.
Крепко обнявшиеся Стиви и Кит слышали плеск воды, доносившийся снизу, но не слышали, как падали на землю слезы стоявшей там женщины. Женщины, прятавшейся в темноте и следившей за происходящим всю ночь.
Анна видела, что происходит между ними. И ей было очень больно. Казалось, кто-то вонзил острый нож под ребра, туго обтянутые неудобным платьем. Вид у нее был несчастный.
Эммет тоже наблюдал за ними. Похоже, приближалось его время. На глазах всего городка Кит объявила Стиви Салливана своим. Конечно, отец и Мора станут высказывать недовольство. Но он сам будет перед Кит в неоплатном долгу. Если он не сможет вернуть Анну сейчас, то не вернет ее никогда.
— Знаешь, чего мне сейчас хочется? — спросил он Анну.
— Нет, — буркнула она, уверенная, что речь идет о танцах, выпивке или объятиях. Но человеку с разбитым сердцем не до этого.
— Я устал, и мне хотелось бы просто посидеть с тобой в беседке.
— Ну да. Чтобы целоваться, обниматься и задирать платье.
— Вовсе нет, — парировал Эммет. — Послушай, мы же заключили договор. Ты любишь другого, но мы продолжаем оставаться друзьями.
— Не думаю, что он меня любит. По-моему, твоя чертова сестра сумела помешать этому.
— Но ведь к нам с тобой это отношения не имеет, — гладко соврал Эммет. — Мы друзья. Вот я и подумал, что мы можем отдохнуть в беседке и почитать друг другу, как раньше. Никто не читает стихи лучше тебя, Анна.
— Ты действительно хочешь только этого? — подозрительно спросила она.
— Да, очень.
— Это ты здесь так говоришь, а там…
— Нет, речь только о стихах. Я на всякий случай взял с собой книгу.
Их взгляды встретились.
— Ладно, пошли, — вздохнула Анна. Все же это лучше, чем страдать из-за праздничного вечера, закончившегося полной катастрофой.
Эммет все продумал. Он принес с собой плед, чтобы им не было холодно, и термос с горячим какао.
— А тут неплохо, — сказала Анна, впервые за несколько часов вдруг почувствовавшая себя счастливой.
Книгу они пока не открывали. Просто слушали музыку, доносившуюся из окон гостиницы и эхом отдававшуюся на другом берегу озера.
— Знаешь, я хочу сказать тебе просто так, по-дружески… что ты очень красивая, — промолвил Эммет.
— Спасибо. — Анна смотрела на него с подозрением.
— Не как человек, который имеет на тебя виды… просто как обычный человек… так могла бы сказать и девушка… У тебя чудесное платье. Ты выглядишь в нем лучше любой кинозвезды.
— Что ж, очень мило с твоей стороны.
— Плохая это была бы дружба, если бы я не мог делиться с тобой своими мыслями! — с жаром ответил он.
На глазах девушки заблестели следы.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — вдруг брякнул он.
— Ох, Эммет! — заплакала Анна Келли. — Эммет, я люблю тебя. Я была такой слепой, такой глупой! Спасибо за то, что ты ждал меня. За то, что понимал…
Они обнялись и начали целоваться.
В нескольких метрах от беседки стояла женщина в плаще, накинутом на голову. Женщина, которая тоже плакала.
В эту праздничную ночь Кевин О’Коннор и Фрэнки сблизились больше, чем за все предыдущие годы. По-новому оценили свои чувства. Они шли вдоль берега, то и дело останавливаясь, чтобы узнать друг друга еще лучше. Так это у них называлось.
А когда они шли мимо причала с лодками, то увидели длинноволосую женщину в белой блузке, закрывшую лицо руками и плакавшую так горько, словно у нее разрывалось сердце. На танцах ее не было.
Казалось, женщина просто умирала от горя. Когда они подошли ближе, чтобы заговорить с ней, женщина схватила лежавший рядом длинный плащ, быстро накинула его на себя и скрылась в темноте.
Вернувшись в гостиницу, они рассказали об этом остальным. Взрослые уже ушли, а в гостиной собралась молодежь, не желавшая, чтобы эта ночь кончалась. Кевина и Фрэнки сильно напугала эта встреча, словно в ней было что-то зловещее.
— А я уже видела ее, — сказала Анна. — Это цыганка. Она потом побежала к табору. А до этого пряталась в саду, наблюдала за гостиницей, шпионила и высматривала, что можно украсть. — От этого воспоминания Анну бросило в дрожь, и Эммет обнял ее, словно пытаясь защитить.
— Нет, это не цыганка, — уверенно возразила Фрэнки.
— Да. Я видел ее лицо, — добавил Кевин. — У цыганок лица совсем не такие.
— И одежда на ней была дорогая.
— Она что-нибудь сказала? — спросила Кит, ощутив холодок в животе.
— Нет, ничего.
— Может быть, это был призрак? Помните, много лет назад в озере утопилась женщина, а потом по берегу бродил ее дух и плакал? — начала Клио. И увидела устремленные на нее глаза Стиви, Эммета, Анны, Кевина Уолла, Патси Хэнли и всех детей Лох-Гласса, помнивших, кто еще утонул в этом озере. — Я не имела в виду… — пробормотала Клио.
И тут Кит сорвалась с места, пулей вылетела в дверь и побежала по тропинке к озеру.
— Лена! Лена, вернись, Лена! Не уходи больше! Лена, вернись! Это я, Кит!
Все столпились в дверях и с ужасом смотрели вслед девушке, которая убегала в ночь и кричала сквозь слезы:
— Вернись, Лена, вернись!
Глава десятая
Разговоров об этом празднике хватило бы на целую вечность.
Поговорить действительно было о чем. О нахальном появлении Орлы Рейли и о том, как ее отправили восвояси. О количестве еды на столе: ни дать ни взять настоящий банкет. О чудесных призах беспроигрышной лотереи — ящиках бренди, виски и хереса (судя по всему, кем-то пожертвованных), индейке, бараньих ножках, говяжьих окороках, коробках шоколадных конфет, банках с печеньем, кусках чудесного туалетного мыла, мужских шарфах и женских блузках, которые в случае несоответствия размера можно было обменять. Никто в городке не отказался внести в нее свою лепту.
— Помните тот момент, когда шары начали опускаться на пол? А оркестр Бобби Бойлана, водивший за собой целый хвост, как Пестрый Флейтист?[14] А сверкающую кухню, после которой стыдно смотреть на свою собственную?
Вспоминали меховой палантин Моры Макмагон, в котором она выглядела как королева. Толпу здоровенных мужиков, приятелей владельца гаража, которые спали в своих машинах, а когда наступило утро, всем скопом отправились пьянствовать к Лапчатому. И лунную дорожку на озере.
И Стиви Салливана с Кит. То, как они танцевали всю ночь. Как она выбежала в сад, когда кто-то рассказал дурацкую историю о том, что видел на озере призрак, а она решила, что это призрак ее матери. Бедная девочка кричала «не бросай меня» или что-то в этом роде. Никто не мог слушать без слез, как она выбежала на холод в одном красном платье и стояла у озера, пока Стиви не отвел ее домой.
Да уж, чего-чего, а пищи для разговоров хватало.
* * *
— Знаешь, можешь не волноваться из-за Стиви. Даю слово, мы не станем любовниками.
— Я этого вовсе и не думаю, — сердито ответила Мора.
Она два дня поила дрожавшую Кит куриным бульоном и ни слова не сказала о странном приключении, которым закончилась новогодняя ночь. Молча выводила пятна с красного платья, сначала дав грязи высохнуть. Но Море не нравилось, что Стиви Салливан слишком часто навещал больную, и она постоянно находила повод, чтобы войти в это время в комнату.
Кит взяла ее за руку:
— Конечно, думаешь. Разве Стиви не прославился этим на все графство?
— Ну… — Мора покраснела.
— Мы могли бы найти тысячу более укромных мест, но если я этого не сделала, то тем более не стану поддаваться искушению в собственном доме. Разве я не права?
— Я не хочу, чтобы тебе нанесли вред.
— Этого не случится. Честное слово.
Мора положила ладонь на лоб Кит:
— Питер велел следить за тем, чтобы не повышалась температура. Сейчас она нормальная, но присутствие Стиви Салливана этому не способствует.
— Мора, без него мне будет хуже.
Кит была откровенна с ней, и мачеха была тронута.
— Ладно, я поговорю с твоим отцом.
— Конечно, ведь он не поймет всего, пока ты ему не объяснишь. А я не могу сама сказать отцу, что мы со Стиви еще не…
— Я попытаюсь сделать это как можно дипломатичнее, — согласилась Мора.
Никто не спрашивал Кит о причине ее странного поступка. Даже доктор Келли сказал, что не пойдет на это. Должно быть, история с женщиной, рассказанная этой глупой девчонкой из Дублина, заставила Кит вспомнить ночь, когда исчезла ее мать. И никто не сказал доктору Келли, что его собственная дочь, которой что-то взбрело в голову, напомнила всем про призрак девушки, умершей давным-давно.
Когда никого не было рядом, Кит лежала, вцепившись в простыню, и лихорадочно думала. Конечно, это была Лена. Кто еще стал бы наблюдать за ними? Должно быть, она видела в беседке своего сына с Анной Келли. И свою дочь в объятиях Стиви, когда они стояли в саду, озаренном светом луны. И могла заметить Мору Хейз в своем маленьком меховом палантине.
Лена увидела городок, полный жизни, украшенный гирляндами, воздушными шарами и цветами. Городок, который при ней был серым и унылым. Знала, что среди гостей были О’Конноры, младшие братья девушки, на которой собирался жениться Льюис. Две сотни человек веселились, а ее сердце было разбито. Она стояла совсем рядом с теми, для кого давно умерла.
Кит чувствовала себя как в тюрьме, но из-за простуды вынуждена была лежать в постели. В доме все время кто-то находился, поэтому у нее не было возможности позвонить Айви и узнать, вернулась Лена или нет. Айви наверняка знает. Но как с ней поговорить?
Пришел Эммет и сел на край кровати:
— Как ты, Кит? Скажи честно.
— Нормально. Бал прошел хорошо.
— Да, но что с тобой было потом?
— Я просто перенервничала. От волнения у меня свело живот, и я ничего не ела.
— Ты была великолепна… Все прошло отлично.
— Конечно.
— Я никогда не смогу отблагодарить тебя.
— Есть один способ, — ухватилась она.
— Какой? Я сделаю для тебя все, что попросишь.
Кит смотрела на брата, горевшего желанием помочь ей. Его лицо поглупело от любви — или того, что он считал любовью, — к Анне Келли. В чем-то он еще оставался ребенком. Нет, она не могла попросить его позвонить Айви. Не могла рассказать ему все. Что его мать жива, что она приехала посмотреть на них, а потом убежала — снова убежала к озеру.
Ее навестила Клио.
— Я готова рвать на себе волосы. Я просто не подумала. Зачем мне понадобилось говорить о призраках у озера? Я ужасно толстокожая, — покаялась она.
— Это неважно. Просто я нервничала. Да еще выпила три бокала вина, но ничего не съела… — Это была ее версия.
— Ты когда-нибудь простишь меня?
— Конечно.
— Если так, то ты серьезно больна. В обычном состоянии ты ответила бы «ни за что».
— На этот раз прощу, — с трудом улыбнулась Кит.
— Бал прошел потрясающе, верно?
— Вас не застукали?
— Нет, если не считать Анны… Кстати, она просила меня сходить к тебе и прощупать почву… Хочет, чтобы я все узнала про тебя и Стиви Салливана! — Клио хихикнула.
— Она просила сделать это тактично?
— Да. Сказала, что я должна действовать незаметно.
— Оно и видно, — хмыкнула Кит.
— Эта противная девчонка ничего от меня не узнает. Но между нами… только между нами… Кит, ради бога, что ты натворила? Ты действительно была пьяна?
— Да, наверное.
— Видела бы ты себя со стороны. Ты висела у него на шее. Всю ночь.
— Знаю. — Кит все помнила.
— Послушай, это еще не конец света. Рано или поздно они все забудут.
— Ох, не думаю, — сказала Кит.
— Забудут. Спишут на безумства новогодней ночи.
— Не забудут, когда поймут, что я повисла у него на шее до конца моей жизни.
Клио обомлела:
— Кит, ты с ума сошла… На нем что, свет клином сошелся?
— Да. Сошелся.
— Кит, но он же бабник Ему все равно, кто перед ним — замужняя, одинокая, толстая, тонкая… Сама знаешь, какой он.
— Знаю. Я его люблю.
— У тебя еще не прошел жар, вот и все.
— Ты ведь хотела прощупать почву. Теперь ты все знаешь.
— Зачем ты так говоришь? Это ведь неправда.
— Затем, что ты моя подруга. Ты же сказала мне, что любишь Майкла О’Коннора и что тебе нравится с ним спать. Мы подруги и делимся друг с другом всем. — Кит видела, что Клио близка к истерике.
— Но Майкл — это совсем другое, это… ну, то, чего можно было ждать. Но нельзя любить парня из гаража, который спал со всей округой.
— Его прошлое не имеет значения, — отрезала Кит.
— Ой, не смеши меня. Это не прошлое. Разве ты не видела эту чокнутую Орлу, которая притащилась на бал только ради того, чтобы еще раз переспать со Стиви?
— А разве ты не видела, как он спровадил ее домой?
— Да, похоже, это у тебя серьезно, — смутилась Клио.
— Ты сама говорила, что я не от мира сего, потому что никого не люблю. Теперь я влюбилась, а ты опять недовольна.
— Слушай, я лучше пойду… В таком состоянии тебе не до гостей.
— Ладно. Только не забудь передать Анне мои слова. Я схожу по Стиви с ума и не успокоюсь, пока он не станет моим.
— Ничего я ей не передам. Просто скажу, что ты напилась и уже не помнишь, что танцевала со Стиви.
— А я скажу ей другое, и ты получишь выволочку за то, что плохо справилась с заданием.
— Твои слова не в счет, ты чокнутая. Я пришла узнать, не нужно ли тебе чем-нибудь помочь — отправить письмо или передать весточку… Но теперь вижу, что тебя нужно вести к психиатру.
— Спасибо, Клио. Ты настоящая подруга.
Хотя Кит знала Клио с рождения, их дружба была странной. Клио была последним человеком на свете, которого она попросила бы позвонить Айви и передать ей простое сообщение. Разве можно было сказать: «Клио, пожалуйста, позвони этой женщине в Англию и спроси ее, как дела у Лены. Только не задавай вопросов, ладно?» Нет, Клио начала бы выпытывать у нее подробности, о которых вскоре узнала бы вся страна.
— Ты устала? Я ненадолго.
— Нет, Филип, все в порядке. Рада видеть тебя. Разве это был не лучший бал на свете?
— О да. Я перед тобой в вечном долгу.
— За что, Филип? За то, что я все испортила? Я просто расстроилась, когда они начали говорить о призраках.
— Ах, ты об этом…
— Конечно, а о чем же еще? — Кит смерила его долгим и пристальным взглядом. — Что говорят твои родители? — наконец спросила она.
— Собираются пристроить два новых крыла к зданию. Думают, что это их идея, и не понимают, почему я недооценивал возможности гостиницы.
— Филип, ты гений, — улыбнулась Кит.
— Какое там…
Выражение его лица изменилось. В нем уже не было собачьей преданности. Как будто бал убедил Филипа, что надежды на их совместное будущее больше нет. Кит доверила бы ему все на свете. Но мог ли Филип позвонить вместо нее Айви?
Когда пришел Стиви, Кит порывисто села.
— Оставь дверь открытой, — шепнула она.
— Почему?
— Чтобы они видели, что у нас все невинно.
— Зачем ты это говоришь? Если я знаю, что об этом не может быть и речи, то могу держать себя в руках. Так что никаких шуток на эту тему. — Он широко улыбался.
— Я хочу тебя кое о чем попросить.
— Проси что угодно.
— Я все записала. Позвони по телефону, но только так, чтобы тебя никто не слышал.
— Куда?
— В Лондон.
— Договорились.
— Как ты думаешь, Мона не станет подслушивать?
— Только не меня. Я слишком часто звоню в такие скучные места, как Дейдженхем и Коули.
— И не при Море.
— Понимаю.
— Это самая важная вещь в моей жизни. Ты справишься?
— Как штык.
— Я все записала.
— Хорошо. Я пошел.
— Подожди. Это не простое сообщение… Говорить будешь только с Айви. Если трубку возьмет ее муж Эрнест, попросишь позвать ее. Скажешь, что ты мой бойфренд, что я заболела и не могу позвонить сама. Скажешь, будто я видела Лену в Лох-Глассе на Новый год. И что я хочу знать, слышала ли Айви о ней после этого.
Из глаз Кит покатились слезы. Стиви достал платок и нежно вытер ей щеки.
— И что она мне ответит?
— Она может заволноваться. Тогда скажешь, что тебя просили только задать вопрос, а больше ты ничего не знаешь. Я тебе не рассказывала.
Стиви кивнул с таким видом, словно все понял. Кит не могла отвести от него глаз. Длинные темные волосы падали на воротник красного вязаного свитера. Она сообразила, что Стиви принял душ и сменил рубашку только для того, чтобы перейти улицу и навестить ее. Кит была так тронута, что снова заплакала.
— Я скоро вернусь, — сказал он. — Пей бульон, а то остынет.
— Спасибо.
Стиви ушел. Он все сделает. Он не задал ни одного вопроса. Кит закрыла глаза. Она не сомневалась, что поступила правильно.
* * *
— Как вы вернулись домой? — спросила Айви, взяв у Лены сумочку и сняв с нее мокрое пальто.
— Домой? — непонимающе переспросила Лена.
— Ну, в Лондон.
— Пароходом и поездом. Так проще. Не нужно разговаривать с людьми, заказывать билеты… называть свое имя. Просто едешь и едешь. — Ее голос был равнодушным и мертвым.
— Вы плыли пароходом и ехали поездом из Брайтона?
— Я не была в Брайтоне.
— Нет, Лена, были. Я вам туда звонила.
— Ах… Да, верно.
— Так откуда вы вернулись?
— Из Ирландии.
— Ирландии?
— Из Лох-Гласса. Я ездила повидать их.
— Не может быть!
— Может.
— И что они сказали?
— Они меня не видели.
— Вас не пустили?
— Нет. Они не знали, что я там была.
— Слушайте, Лена, вы что-нибудь ели?
— Не знаю.
— Давайте я вам что-нибудь приготовлю. Чего бы вам хотелось? Индейку предлагать не стану…
— Нет, я не возражаю. В этом году мне индейки не досталось.
Улыбка была еле заметной, но и на том спасибо.
— Значит, бульон и сандвич с индейкой?
— Только очень маленький, Айви.
Зазвонил телефон.
— Как вам это нравится? — воскликнула Айви. — Телефонистка сказала, что звонок из Ирландии.
— Кит! — вскочила Лена. — Это меня!
— Но мы не знаем… — Айви попыталась забрать у нее трубку.
— Алло, — сказал мужской голос. — Пожалуйста, я могу поговорить с Айви? Это Стиви Салливан, бойфренд Кит Макмагон.
— Айви у телефона, — сказала Лена.
— Речь идет о Лене. Кит просила узнать, как у нее дела. Она вам звонила?
— А почему она не позвонила сама? — спросила Лена.
— Кит болеет и лежит в постели.
— Она слишком плохо себя чувствует, чтобы набрать номер?
— Нет. Я думаю, речь идет о каком-то секрете. Она не хочет звонить из дома, где ее могут услышать.
— Что значит «я думаю»? Если вы звоните, то должны знать. Знать всё.
— Айви, я друг Кит. Она просила меня сделать это за нее, — сказал мужчина. — Кит очень переживает из-за какой-то женщины по имени Лена. Я не знаю, кто это. Честное слово. Но хочу перейти дорогу и сказать ей, что с Леной все в порядке. Это так?
— Да, — задумчиво ответила Лена. — Скажите ей, что это так.
— Простите, но я хотел бы передать ей что-нибудь еще. Я не хочу знать, кто такая Лена, но вчера ночью Кит было очень плохо, она бредила и все время звала Лену. Мне кажется, это для нее важно.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |