16 страница. Что ж, один вопрос отпал сам собой: Джон был на полу напротив ее постели

Что ж, один вопрос отпал сам собой: Джон был на полу напротив ее постели, лежа на боку, с головой, покоившейся на сгибе его руки, которую он подложил вместо подушки. Даже во сне он выглядел изнуренным – брови напряжены, рот сложился в усталой гримасе.

Видеть его стало огромным облегчением для нее, но она не стала этому сопротивляться. Не было достаточно сил – и кроме того, здесь не было свидетелей.

– Джон? – неожиданно произнесла она его имя.

Он резко вскочил с линолеума, принимая боевую стойку, разместив свое тело воина между ней и дверью, ведущей в коридор. Становилось довольно ясно, что он готов был разорвать в клочья все, что ей угрожало.

Это было… довольно мило.

И всяко лучше, прикроватного букета, который заставил бы ее чихать.

– Джон… иди сюда.

Он застыл на мгновение, склонив голову, словно прислушивался к звукам. Затем опустил кулаки и расслабился. В момент, когда он посмотрел на нее, его брутальный, воинственный взгляд с обнаженными клыками сменился выворачивающим внутренности состраданием.

Он подошел к своему блокноту, написал что-то и перевернул.

– Нет, спасибо. Я еще не голодна. – Что всегда для нее было правдой. После кормления, она могла не есть несколько часов, иногда весь день. – Чего бы мне хотелось…

Ее взгляд метнулся к ванной комнате в углу.

«Душ», написал он и показал ей.

– Да. Боже… мне бы не помешало немного горячей воды.

Он был как нянечка-медсестра – отправившись включить душ, приготовить полотенца, мыло и зубную щетку, половив ее на столешницу.

Чувствуя себя сачком, она приняла сидячее положение… и стало ясно, что кто-то намотал вокруг ее торса целый дом; и ощущалось буквально так же, словно она приподняла двухэтажный дом в колониальном стиле. Чтобы спустить ноги с матраса ей потребовалось немало усилий – и убеждений, что если она не сможет хоть частично принять сидячее положение самостоятельно, он позовет доктора и она останется без душа.

Джон подошел к ней, как только ее босые ступни коснулись пола и он был уже Джонни-тут-как-тут с протянутой рукой, помогая ей подняться. Когда с нее упала простыня, у них обоих настало мгновение… срань господня – совсем голая. Но вряд ли сейчас было подходящее время для скромности.

– Что мне делать с «украшением»? – пробормотала она, смотря вниз на свой белый бандаж, простирающийся через ее таз.

Пока Джон смотрел на свой блокнот, словно пытаясь решить, сможет ли он дотянуться до него, пока держит ее, она сказала:

– Нет, я не нуждаюсь в Доке Джейн. Я просто собираюсь снять это.

Она перестала держаться за угол и покачнувшись на ногах, поняла, что, скорее всего, было бы разумнее остаться лежать – оставаясь под наблюдением врача. Но пошло оно все к черту.

– Ох…, – выдохнула она, когда медленно показалась линия черных стежков. – Проклятье… Женщина Ви хороша с иглой и нитью, не так ли.

Джон отправил окровавленную марлю и что-то сетчатое в ведро в углу, а затем просто ждал, как будто был уверен, что она сейчас вернется обратно в постель.

По какой-то причине мысль о том, что ее тело было вскрыто, заставила просветлиться в ее голове.

– Давай сделаем это, – упрямо сказала она.

Он позволил ей сделать шаг, который оказался лишь на самую малость стал быстрее предыдущего.

– Не мог бы ты выключить свет? – спросила она, пока они волочились вперед, с ее детскими шажками длиной не более трех дюймов. – Я не хочу увидеть, как выгляжу в зеркале, висящем над раковиной.

Как только он достиг цели, Джон скользнул рукой по выключателю и щелкнул им на стене.

– Спасибо.

Ощущение влажного воздуха и звука льющейся воды расслабило ее разум и позвоночник. Проблема состояла в том, что напряжение помогало поддерживать ее в вертикальном положении, а теперь она покачнулась.

– Джон… – Это был ее голос? Такой слабый и писклявый. – Джон, пойдем со мной. Пожалуйста.

Разговор прервало затянувшееся молчание. Затем в свете, льющемся из комнаты с кроватью, он кивнул.

– Пока раздеваешься, – сказала она, – можешь закрыть дверь, а я воспользуюсь туалетом.

Сказав это, она схватилась за кронштейн, ввинченный в стену, принимая равновесие. Последовала еще одна пауза, а затем Джон сделал шаг назад и источник света потускнел.

Позаботившись о деле, она привела себя в порядок и скрипнула дверью.

Выйдя, перед своим лицом она увидела блокнот:

«Я бы оставил на себе боксеры, но я не ношу их под кожаными штанами».

– Все в порядке. Меня вряд ли назовешь застенчивой.

Хотя вышло не совсем так, когда они двое оказались в душевой кабинке. Можно подумать, в конце концов, что на ней была кожа, и она была в темной комнате с мужчиной, которому доверяла и с которым уже была, и это не должно было быть важным событием. Но было.

Особенно, когда его тело потерлось о ее спину, пока он закрывал стеклянную дверь.

«Сконцентрируйся на воде», приказала она себе, задаваясь вопросом, не растеряла ли она окончательно свой гребаный ум.

Склонив голову, она начала крениться в сторону и его большая рука скользнула под ее руку, удерживая ее в вертикальном положении.

– Спасибо, – резко сказала она.

Какой бы неуклюжей не была ситуация, горячая вода чувствовалась прекрасно, стекая по ее волосам, и мысль о том, что она наконец-то могла помыться, внезапно стала намного более значимой, чем Джон Мэтью без одежды.

– Черт, я забыла мыло.

Джон сделал еще один наклон и выпад, вжавшись в нее своими бедрами. И хотя она напряглась, готовя себя к чему-то сексуальному… он оказался не в возбужденном состоянии.

Это стало настоящим облегчением. После того, что с ней сделал Лэш…

Когда в ее ладони оказалось мыло, она выкинула все мысли о том, что произошло в той спальне, и просто подставила брусочек под струи воды. Вымыться. Вытереться. Вернуться в постель. Это все, о чем она должна думать.

В воздухе распространился сильный, четко выраженный аромат Диола и ей пришлось быстро заморгать.

Это был именно тот аромат, что она выбрала бы сама.

* * *

«Потрясающе», подумал Джон, стоя позади Хекс.

Если бы ты глянул на свой член с яйцами и пригрозил им, на тот случай, если они вздумают вести себя плохо, то ты отрежешь их нахрен и похоронишь на заднем дворе, они и правда бы тебя послушались.

Надо будет это запомнить.

Душевая кабинка была достаточно просторной для мужчины, но тесной, когда они находились там вдвоем, и ему приходилось вжиматься задницей в холодную плитку, чтобы на сто процентов удостовериться, что мистер Гениальная Идея и его близнецы-ассистенты – Тупой и еще Тупее держались от нее подальше.

В конце концов, поговаривали, что закалка духа творит чудеса, но он не собирался проверять это на деле.

Кроме того, он остался шокирован настолько слабым состоянием Хекс, что ему приходилось поддерживать ее в вертикальном положении – даже после кормления. Опять же, невозможно просто избавиться от четырех недель ада двухчасовым сном. А именно столько она и поспала, судя по его часам.

Нанеся шампунь, она выгнула спину и ее мокрые волосы потерлись об его грудь перед тем, как она развернулась, чтобы смыть пену. Он перемещал свою руки, поддерживая ее по мере необходимости, сначала за верхнюю часть правой руки, затем левой, затем снова правой.

Проблема наступила тогда, когда она наклонилась, чтобы намылить свои ноги.

– Дерьмо… – Ее равновесие так быстро пошатнулось, что его рука не удержала ее за скользкий мыльный бицепс и она упала прямо на его тело.

На его лице появилось кратковременное, яркое выражение от скользкого, влажного и теплого тела, а затем он прижался спиной к стене, обеспечив наименьший контакт, продолжая удерживать ее в вертикальном положении.

– Хотела бы, чтобы здесь был стул, – проворчала она. – У меня не получается сохранить это чертово равновесие.

Последовала пауза… а затем он забрал у нее мыло. Медленно передвигаясь, он поменялся с ней местами, освобождая для нее место в углу, и опустил свою задницу, положив ладони Хекс себе на плечи.

Встав на колени, он намылил руки до образования обильной пены, пока вода стучала по его затылку и стекала вниз по спине. Плитка под его коленными чашечками была твердой и жесткой, а пальцы одной ноги упирались в слив так, словно там были зубы, которые принялись грызть их, но его это не заботило.

Он собирался прикоснуться к ней. И это все, что имело значение.

Обхватив рукой ее лодыжку, он осторожно потянул ее на себя, и спустя мгновение, она перенесла вес тела на другую сторону, подняв к нему свою ногу. Он положил кусок мыла на пол рядом с дверью и начал намыливать ее ступню и пятку, массируя, смывая…

Слава богу, он не ожидал ничего взамен.

Он двигался медленно, особенно когда поднимался вверх по ее ноге, время от времени останавливаясь, чтобы убедиться, что не надавил ей ни на какой синяк. Ее икроножные мышцы были каменно-твердыми, а костяк, поднимающейся к колену, казался мощным, как у мужчины, но она по-своему была изящной. По крайней мере, для него.

Двинувшись еще выше к ее бедру, Джон оставался на его внешней стороне. Последнее, что ему хотелось, так это чтобы она беспокоилась, о его приближении к заветному месту, и когда он добрался до ее бедра, то остановился и снова взял мыло.

Сполоснув ее ногу, он похлопал по второй лодыжке и почувствовал облегчение, когда она услужливо предоставила ему шанс проделать то же самое и со второй ногой.

Неспешный массаж, размеренное движение рук, постепенное продвижение… и только по внешней стороне по направлению вверх.

Закончив, он поднялся, прохрустев коленями, кода выпрямился во весь рост и подставил ее под струи воды. Снова поддерживая ее за руку, он передал ей мыло, чтобы она смогла вымыть все остальное.

– Джон? – позвала она.

Было так темно, что он просвистел в ответ мол: «Что?»

– Ты такой хороший мужчина, тебе известно об этом? Действительно хороший.

Она потянулась и взяла в ладони его лицо.

Все произошло так быстро, что он и опомниться не успел. Позже он будет воспроизводить все снова и снова, растягивая момент до бесконечности, переживая его… снова и снова.

Однако, она тут же опустила руки. Это был порыв с ее стороны. Целомудренное вознаграждение, в благодарность за полученную целомудренную услугу.

Хекс поднялась на цыпочки и прижалась губами к его губам.

Ох, такие мягкие. Ее губы были невероятно мягкими и нежными. И очень теплыми.

Контакт был слишком мимолетным, но с другой стороны, он мог продолжаться часами и все равно оставался бы недостаточно долгим.

– Приляг со мной, – попросила она, открывая дверь душевой и выходя наружу. – Мне не нравится, что тебе приходиться лежать на полу. Ты заслуживаешь гораздо большего.

Как в тумане, он выключил воду и последовал за ней, принимая полотенце, протянутое ему. Они вместе вытерлись, потом она завернула в него все свое туловище, а он – только бедра.

Выйдя, он первым оказался у больничной койки, и казалось было самой естественной вещью в мире – широко раскрыть свои объятия. Если бы он подумал об этом, то не сделал бы этого делать, но он не думал.

Что было неплохо.

Потому что она подошла к нему, и как вода в душе, пропитала его своим теплом, просачиваясь прямо в его кожу и в его мозг.

Но, естественно, Хекс проникла еще глубже. Как и всегда делала.

Он словно отдал ей свою душу, впервые увидев ее.

Когда он выключил свет, и она сильнее прижалась к нему, это ощущалась так, словно она насквозь прожгла его заледеневшее сердце и поселилась там, растопив его душу своим теплом, когда он сделал первый честный-по-отношению-к-Богу глубокий вдох за несколько месяцев.

Джон закрыл глаза, не собираясь засыпать.

Он все же он уснул. И очень, очень хорошо.

ГЛАВА 30

В комнате для персонала в особняке Самсона, Дариус завершил свою встречу с прислугой дочери.

– Благодарю вас, – сказал он, поднимаясь на ноги и кивая женщине. – Я ценю вашу откровенность.

Доджен низко поклонилась.

– Умоляю, найдите ее и верните домой, господин.

– Мы постараемся именно так и сделать. – Он взглянул на Тормента. – Не будешь ли ты так любезен, привести управляющего?

Тормент открыл дверь для миниатюрной женщины, пропуская ее в пред, и оба вышли за дверь.

В их отсутствие Дариус ходил кругами по голому полу, его кожаные ботинки описали круг у письменного стола в центре комнаты. Горничная ничего важного не поведала. Она была совершенно открыта и скромна – и не добавила ничего нового в решении этой головоломки.

Тормент вернулся с управляющим и снова занял позицию прямо около двери, соблюдая тишину. Что было кстати. Вообще-то, во время допроса гражданского, нет необходимости более чем в одном следователе. Однако, от мальчишки была иная польза. Его проницательный взгляд ничего не упускал, поэтому, возможно бы нашлось что-то, что он мог подметить из того, что мог упустить Дариус во время допроса.

– Благодарю за вашу беседу с нами, – сказал Дариус управляющему.

Доджен низко поклонился.

– Для меня удовольствие быть полезным вам, господин.

– Безусловно, – пробормотал Дариус, присаживаясь на твердый табурет, который использовал при разговоре с горничной. Доджены по природе своей были склонны к соблюдению протокола и поэтому предпочитали, чтобы в данной ситуации высшие инстанции сидели, в то время как они оставались стоять. – Как вам угодно, управляющий.

Еще один низкий поклон.

– Я Фритцзелдер Перлмуттер.

– И как долго вы пробыли с семьей?

– Я родился семьдесят семь лет назад. – Управляющий убрал руки за спину и расправил плечи. – И с гордостью служил семье с пятой годовщины моего рождения.

– Длинная история. Так вы хорошо знали дочь?

– Да. Она достойная женщина. Ее рождение – радость для ее родителей и всего рода.

Дариус внимательно посмотрел в лицо управляющего.

– И вы не знали ничего такого… что могло бы привести к такому исчезновению.

Левая бровь слуги дрогнула один раз.

Затем последовала долгая тишина.

Дарий понизил голос до шепота.

– Если это облегчит вашу совесть, у вас есть мое слово как Брата, что ни я, ни мой коллега никому не раскроют то, что вы скажете. Даже самому королю.

Фритцзелдер открыл рот и вздохнул через него.

Дариус продолжил соблюдать тишину: Подталкивание бедного мужчины, только замедлит процесс откровения. В итоге, он либо заговорит, либо нет и поощрение, только задержит его решение.

Управляющий полез во внутренний карман своей униформы и извлек снежно-белый носовой платок, сложенный в аккуратный прямоугольник. Промокнув верхнюю губу, он стал возиться, складывая его обратно.

– Ничто не покинет этих стен, – прошептал Дариус. – Ни одна мелочь.

Управляющий дважды откашлялся прежде, чем обрел слабый голос.

– Воистину… она была безупречной. В этом я абсолютно уверен. Не было… связи с мужчиной, о котором не знали ее родители.

– Но…, – помог Дариус.

В этот момент дверь широко распахнулась, и появился дворецкий, впустивший их в дом. Он был абсолютно не удивлен встречей и излучал крайне неодобрительное отношение к этому. Без сомнения один из его подчиненных его проинформировал.

– Вы управляете такой прекрасной группой персонала, – похвалил Дариус мужчину, – Мой коллега и я очень впечатлены.

Низкий поклон не сделал выражение лица мужчины менее подозрительным.

– Благодарю за любезность, господин.

– Мы как раз собирались уходить. Ваш хозяин неподалеку?

Дворецкий выпрямился, с нескрываемым облегчением.

– Он удалился, и именно поэтому я пришел, чтобы встретиться с вами. Он хотел проводить вас как подобает, но ему необходимо присматривать за любимой шеллан.

Дарий поднялся на ноги.

– Ваш управляющий как раз собирался показать нам территорию перед нашим уходом. Поскольку только что прошел дождь, я уверен, что вы предпочтете, чтобы по мокрой траве нас сопроводил один из ваших слуг. Мы возвратимся сюда после заката. Благодарим за удовлетворение наших требований.

Не последовало никакого другого ответа, кроме единственного, произнесенного мужчиной:

– Ну конечно.

Фритцзелдер поклонился своему старшему, затем протянул руку в сторону двери в дальнем углу.

– Сюда пожалуйста.

Снаружи, воздух нес в себе мало обещанного весеннего тепла. Было действительно по-зимнему холодно, когда они пробирались сквозь туман.

Фритцзелдер в точности знал куда их вести, управляющий шел целенаправленно к дальней части садов, на которую выходила спальня женщины.

«Ну не отлично ли сработано», подумал Дариус.

Управляющий остановился прямо под окном дочери Самсона, но не стал поворачиваться к толстым каменным стенам дома. Он смотрел на окружающую местность… через цветники и лабиринт изгородей… на имение по соседству. И затем он сознательно повернулся лицом к Дариусу и Торменту.

– Взгляните на деревья, – сказал он, указывая на дом, как будто описывая что-то стоящее – так как за ними, несомненно, велось наблюдение из-за свинцовых окон особняка. – Внимательно присмотритесь к планировке.

Действительно, среди бесплодных ветвей деревьев имелась прореха – которая, как они видели, находилась за пределами видимости со второго этажа особняка.

– Эта перспектива создана не нашим хозяином, господин, – тихо проговорил доджен. – И я заметил это приблизительно за неделю до… того как она пропала. Я убирал комнаты наверху. Семья удалилась в подземелье на дневное время. Я услышал звуки рубки деревьев и посмотрел в окно, после чего я и обнаружил вырубленные ветви.

Дариус прищурил взгляд.

– Вырубка деревьев – весьма подозрительно.

– Весьма. Но тогда я ничего такого не подумал, кроме как на людей, проживающих по соседству. Но теперь…

– Теперь вы задаетесь вопросом, что если целью этого было что-то другое, чем благоустройство территории. Скажите, вы упоминали об этом кому-нибудь еще?

– Дворецкому. Но он умолял меня сохранять молчание. Он хороший человек, хороший слуга семьи. И для него нет большего желания, чем найти ее…

– Но старается избежать любой теории о том, что, возможно, она могла попасть в руки людей.

В конце концов, они только что ушли от того, чтобы принять во внимание верхушку крыс глимеры.

– Благодарю, – сказал Дариус. – Вы отлично справились со своими обязанностями.

– Просто найдите ее. Прошу. Меня не заботит источник похищения… просто верните ее домой.

Дариус сосредоточился на доме священника по соседству, пытаясь разглядеть как можно больше.

– Мы сделаем это. Так… или иначе.

Ради всего святого, он молился, чтобы люди на этой территории не посмели захватить одного из них. Что если другая раса, которую следовало избегать по приказу короля, имела неосторожность напасть на вампира? Тем более женщину из благородной семьи?

Дариус убил бы их всех в их же кроватях и оставил бы тела гнить, превращаясь в зловоние.

ГЛАВА 31

Грег Винн проснулся рядом с Холли, свернувшейся возле него, с ее пышной искусственной парой грудей, смахивающих на подушки, подпирающих его бок.

Быстрый взгляд на часы показал семь утра и пора бы уже упаковывать свои вещи и отчаливать в Атланту.

– Холли. – Он потряс ее руку. – Просыпайся.

Она издала что-то похожее на мурлыканье и потянулась, выгнувшись своим телом к его, что превратило его утренний стояк в острую нужду что-то с этим поделать. Но, воспоминания о том, как она оказалась в его постели, мгновенно обуздали этот порыв.

Доказывая, что хоть в какой-то степени, но все же он был джентльменом.

– Холли. Давай уже. Подъем-подъем. – Он откинул ее волосы назад и погладил ее по плечу. – Если мы выдвинемся сейчас, то к вечеру уже будем в Атланте.

Учитывая, что им будет стоить дня в погоне за Рэтбоуном, им это может пригодиться.

– Ладно. Встаю. Я встаю.

Фактически, он был единственным из них двоих, кто принял вертикальное положение. Холли лишь устроилась в теплом пространстве, оставленном им, возвращаясь ко сну.

Он принял душ, а затем принялся упаковать свой чемодан так громко как только мог, но она мертвецки крепко спала. Практически как спящий в коме.

Он как раз собирался пойти к Стену, который был еще хуже на подъем, когда раздался стук в дверь.

Не уж то тупой неудачник уже бодрствует?

Грег начал говорить своему оператору, еще не до конца открыв дверь.

– И так, упаковываем манатки…

Это был задница – дворецкий. Выглядевший так, словно кто-то вылил красного вина на весь его диван.

Грег поднял ладонь.

– О'кей, мы съезжаем. Мы уберемся. Только дайте нам…

– Владелец решил позволить вам снять здесь фильм. Для вашего репортажа.

Грег моргнул как идиот.

– Прошу прощения?

Тон дворецкого стал еще сильнее выражать отвращение.

– Владелец говорил со мной этим утром. Он сказал, что вам разрешено устроить здесь ваше шоу

Слишком поздно, продумал Грег, чертыхнувшись про себя.

– Простите. Моя команда и я…

– Очень взволнованны, – закончила за него Холли.

Когда он оглянулся через плечо, его репортер поправлял на себе одежду, вставая с постели.

– Это отличные новости, – сказала она многозначительно улыбаясь дворецкому.

Который стал похож на йо-йо, переходя из раздражения к очарованию при виде ее мягкости, теплоты и наготы.

– Что ж, очень хорошо, – сказал дворецкий, прочистив горло. – Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.

Поклонившись, он исчез дальше по коридору.

Грег закрыл дверь.

– Я думал, ты хотела убраться отсюда.

– Ну… с тобой я была в безопасности, разве нет? – Она подкралась к нему, проводя рукой по его груди. – Я просто останусь с тобой.

Удовлетворение в ее голосе сделало его подозрительным.

– Ты разыграла меня. Этим сексом с… кем бы он там ни был?

Она, не колеблясь, покачала головой.

– Нет… но я на самом деле думаю, что это был всего лишь сон.

– Что насчет того факта где ты сказала, что у тебя на самом деле был секс.

Ее выщипанные брови двигались так, будто она пыталась что-то рассмотреть через матовое стекло.

– Все просто слишком туманно. Вчера вечером, я была в не себе, но при свете дня… это кажется таким смехотворным.

– Ты была довольно уверена в этом, когда пришла сюда.

Она медленно покачала головой.

– Ни в чем кроме как в действительно ярком, невероятном сне… действие которого не происходило на самом деле.

Он изучил ее лицо и не увидел ничего, кроме уверенности.

Внезапно она приложила руку к виску.

– У тебя есть аспирин?

– Мигрень?

– Да. Началась только что.

Он подошел к чемодану и достал свою сумку с туалетными принадлежностями.

– Слушай, я готов поверить, но если мы решим остаться, другого пути уже не будет. Нам необходимо заполнить эфирное время, поэтому мы не сможем просто сбежать в Атланту через день или два.

Откровенно говоря, они были уже в минуте от отправки на большой материк.

– Я понимаю, – сказала она, присаживаясь на кровать. – И абсолютно это принимаю.

Грег принес ей аспирин, затем направился в ванную комнату, налив ей стакан воды.

– Послушай, почему бы тебе не вернуться обратно в постель. Сейчас еще рано и Стэн без сомнения еще в отключке.

– А что ты собираешься делать? – Она зевнула, возвращая ему «Байер» и пустой стакан.

Он кивнул на свой ноутбук.

– Прихвачу его вниз в гостиную и начну просматривать запись, отснятую прошлой ночью. Ее должны были уже извлечь из скрытых камер.

– Не останешься? – спросила она, зарываясь наманикюренными пальцами ног под простыню.

– Ты уверена?

Ее улыбка, когда она положила голову на подушку, показала ее идеальные зубы… и милую сторону ее личности.

– Да. Так мне будет спокойнее спаться, к тому же ты приятно пахнешь после душа.

Боже, в этом была вся она. Вид ее, лежащей на его постели приводил к тому, что потребовалась бы целая армия, чтобы вытащить его из этой комнаты.

– Хорошо. Ложись спать, Лолли.

Она улыбнулась своему прозвищу, которое он дал ей, когда начал с ней спать.

– Хорошо. И спасибо за то, что остаешься со мной.

Когда она закрыла глаза, он подошел к креслу с подголовником у окна и загрузил свой ноутбук.

Материал из крошечных камер, натыканных в коридоре, внизу в гостиной и снаружи в большом дубе рядом с крыльцом уже был извлечен.

Из-за произошедшего, он чертовски желал, чтобы у них были скрытые камеры и в комнате Холли, но поезд ушел. А поскольку настоящих призраков не существует, почему они должны об этом беспокоиться? Снимки были сделаны только для показа атмосферы места… и для фальсификации, когда придет время «вызывать духов дома».

Начав просматривать изображения, которые они отсняли, он задумался над тем, сколько же он этим занимался? Два года? И честно говоря, ему еще не приходилось видеть или слышать что-то, не поддающееся объяснению.

Что само по себе не плохо. Он не пытался доказать существование духов. Он был вне того, чтобы продавать развлечение.

Единственную вещь, которую он усвоил за прошедшие двадцать четыре месяца – ложь была хорошей работой, которая никогда не была для него проблемой. Фактически, его полное слияние с ложью помогло ему стать идеальным телепродюсером. Для него все это было ради цели с подробными деталями: их месторасположение, талант, агенты, владельцы домов или то, что было на пленке или ленте – это было ничем – банками с супом в буфете, расставленными по его усмотрению. Для выполнения задания он лгал о контрактах, датах, времени, на изображениях и звуках. Он жульничал, вводил в заблуждение и запугивал ложными заключениями.

Он изобретал и вводил титры, и…

Грег нахмурился и склонился к экрану.

Переместив курсор к кнопке перемотки на медиа проигрывателе Windows, он еще раз запустил кадры, отснятые в коридоре.

То, что он увидел, было темной фигурой, двигающейся по коридору мимо их спальни и… исчезающей в номере Холли. Время в правом нижнем углу экрана: 12:11 ночи.

Это было за сорок пять минут до того, как она пришла к нему.

Грег еще раз проиграл этот кадр, наблюдая за огромной тенью, шагающей по центру тускло освещенного коридора, избегая света лившегося из окна в дальнем конце коридора.

В своей голове он услышал голос Холли: «Потому что у меня только что был с ним секс».

Гнев и тревога кружились у него в голове, пока он перематывал кадры, на которых в правом углу тикали минуты. А затем снова появилось это – кто-то покинул номер Холли, вышел за дверь, избегая света, тридцать минут спустя.

Фигура направилась в противоположную сторону, как будто знала, где была установлена камера, не желая показывать свое лицо.

Грег собрался уже было звонить в местную полицию… как чертова штука исчезла, растворившись в воздухе.

«Что. За. Херня.»

ГЛАВА 32

Джон Мэтью проснулся, ощущая Хекс рядом с собой и запаниковал.

«Сон… неужели ему это все это только снится?»

Джон медленно сел, и почувствовал, как ее рука соскальзывает по его груди к животу, и поймал ее прежде, чем она добралась до его бедер. Боже, то, что он сейчас так бережно держал, было теплым, весомым и…

– Джон? – сказала она в подушку.

Не раздумывая, он обнял ее, и погладил по коротким волосам и уже в следующее мгновение, казалось, она обратно провалилась в сон.

Быстрый взгляд на часы сказал ему, что было четыре часа дня. Они проспали несколько часов, и если урчание в его животе было ничем иным, как напоминанием о себе, то она, уж точно должно быть, проголодалась

Убедившись, что Хекс снова спит, Джон выскользнул из ее объятий, бесшумно обошел вокруг, и быстро написал ей записку перед тем, как надеть свои кожаные штаны и футболку.

С босыми ногами, он вышел в коридор. Кругом было тихо, потому что теперь здесь больше не проводилось никаких тренировок, что было чертовски жаль. Из спортзала должны были доноситься звуки спарринга, из классной комнаты – гул лекции, и хлопки закрываемых шкафчиков в душевых.

Вместо этого – тишина.

Но они с Хекс не были одни, как могло показаться на первый взгляд.

Добравшись до стеклянной двери кабинета, он замер, положив руку на ручку двери.

Toр спал за столом… точнее, на нем. Его голова покоилась на предплечье, плечи ссутулены.

Джон слишком привык к чувству гнева по отношению к парню, и было непривычным испытывать что-то другое. Вместо злости… сегодня он почувствовал обрушившуюся на него печаль.

Этим утром он проснулся с Хекс.

А Тору уже никогда не испытать подобного снова. Он никогда не перекатится на бок и не погладит волосы Велси. Он никогда не отправится на кухню, чтобы принести ей что-нибудь вкусное. Он никогда не обнимет ее и не поцелует.

И к тому же он потерял ребенка.

Джон открыл дверь, ожидая, что Брат подскочит, но Тор не сдвинулся с места. Мужчина был в отключке. Оно и понятно. Он был занят приведением себя в форму, едой и работой двадцать четыре часа семь дней в неделю, и усилие были на лицо. Его штаны больше не спадали с него, а футболки не висели на нем как на вешалке. Но оставалось ясно, что этот процесс давался для него огромным трудом.

Дата добавления: 2015-11-04