Иерей Георгий Малинкин, Мордовия.

Когда была перерегистрация храмов, мы все принимали номера не задумываясь, тем более, что в епархии постоянно подчёркивали необходимость законопослушания. Перерегестрировал свой храм и я, и когда это произошло, на меня напала тоска. Лёг я на свою постель, минут на пять забылся и вижу свою келию. В келии никого, горит лампада, и вдруг из-под пола вылезает огромный лохматый зверь наподобие барса, подымает свой огромный хвост как у обезьяны, пятится задом и хочет мне в лицо оправиться. Я испугался, стал закрывать лицо и отворачиваться. При этом наступило неописуемое состояние мерзости, невыносимой тошноты и удушья. И только я отвернулся, зверь оправился: один раз на стену, второй раз и снова провалился в бездонную пропасть, откуда и вышел. Я думаю: слава Богу, что хоть не на меня!

Повернулся я лицом к стене, смотрю, а на стене написано: ИНН № … и внизу КПП № … Как я потом понял, ИНН – это номер моего храма, а КПП – номер присвоившей его организации. Смотрю так недоуменно, подымаю лицо к небу и спрашиваю: «А что это за номер?» И мне могущественный голос сверху отвечает:

- А это номер твоей церкви.

«А это опасно?» – с вновь подкатившей тошнотой спрашиваю я.

- А куда ещё опасней! Ты храм свой отдал диаволу, теперь он у тебя не Рождества Христова, а ИНН № …, который ты видишь.

Я испугался и говорю: «А что мне теперь делать?»

И тот же чистый, могущественный голос отвечал:

- А что делать… храм ты теперь от этого не избавишь, бойся сам, если тебе такой номер присвоят, то ты погиб и для Бога и для вечности.

+ + +

Иеродиакон Авель (Семёнов).

ИСПОВЕДЬ

Когда Великим Постом 2005 г. мы издали нашу брошюру «Число паспорта», лично для меня это было целое событие. Вопрос о российских паспортах был и остаётся самым актуальным. Если православные с ним не проходят мытарства, то об этом надо трубить «во всю вселенную». И я трубил, говорил, спорил, доказывал, я просто не мог не говорить, не знаю почему, но не мог. Вот как, наверное, познавший истину не может о ней молчать, также было и со мной. Священникам, архимандритам, настоятельницам, игуменьям, монашествующим, мирянам, даже далёким от веры людям – всем говорил.

Служил я тогда в Переделкино. Первые дни Поста в храм приходила настоятельница Пюхтицкого подворья в Москве игуменья Филарета. Считают, что это «правая рука» Патриарха. Вот как у Патриарха Пимена была Надежда «всея Руси», так же и она. Я и ей говорил, и дал все нами изданные книги с просьбой передать и сказать Его Святейшеству, что принимать эти российские паспорта нельзя, люди идут в ад, потому что документы сатанинские.

У меня самого раньше был паспорт. В 2002 году, летом, я спросил у батюшки отца Кирилла (Павлова): «Брать или не брать паспорт? Вот скоро отпуск, дома буду. Как, батюшка, благословите или нет?» И отец Кирилл благословил, а потом, как я узнал, батюшка очень многим благословлял принимать паспорт, очень. Видимо у него, как и у большинства было такое отношение: что сейчас если эти бумажные не возьмём, то тогда будут давать электронные, а их брать нельзя, так хоть с этими немножко протянем.

Паспорт я получил, хотя совесть была неспокойна, потому что в «Знамение пререкаемо» мы писали об одном, что это система и ничего от неё принимать нельзя, а на деле всё вышло по-другому. Мы понимали, что он нежелателен, но чтобы не проходили мытарства… То-то ещё по разуму живёшь, а не по совести! И как доказательство что он неугоден Богу, едва прошёл год, к концу лета 2003 ко мне стала стекаться очень тревожная информация, что с паспортами люди идут в ад. В основном, конечно, это сны и видения. Однако их было так много и от разных людей, и с разных уголков России, что разбираться в том, вражье это или нет, не было смысла, итак было ясно, потому что во мне был самый настоящий страх Божий. И вот в таком состоянии страха я подошёл к батюшке о. Кириллу и сказал: «Батюшка, с паспортами не проходят мытарства».

Это было на Всенощную под Архангела Михаила в четверг вечером. Батюшка был в алтаре. Как только я сказал, он даже изменился в лице. Он не спрашивал: откуда у тебя такое, а может это от лукавого, прелесть какая? Он просто отошёл в другую сторону алтаря и замкнулся. Так до окончания службы особо ни на чьи вопросы не отвечал.

Через два дня в воскресенье на ранней литургии – это был последний приход батюшки в храм – я подхожу к нему и решительно говорю: «Батюшка, благословите отказываться от паспорта». Воцарилось молчание секунды на две, а потом вдруг раздаётся прямо командный возглас из уст старца, какой бывает только в армии, громкий, повелительный такой: «Бог благословит, отказывайся». И в этот же день несколько наших прихожан подходили к нему по поводу паспортов и спрашивали: как быть, дома скандалы начались, на работе угрожают? И батюшка ответил: «Да нехорошее это дело – паспорт».

На следующий день в понедельник батюшку увезли в ЦКБ вроде зубы подлечить и там через неделю с ним случился этот инсульт и инфаркт. Так он до сих пор и лежит парализованный. Но и после этого некоторые, кто попадали к нему, спрашивали про паспорт и батюшка не благословлял его принимать. Но чаще всего он отвечает так: «Пусть каждый поступает по удостоверению своей совести». Он так говорил и до болезни. И у меня из-за этого было много споров, особенно в Лавре с братиями, и со священниками и монашествующими. Люди как думают: если по своей совести поступать, то не погрешаешь. А я ещё, когда отец Кирилл был в здравии, говорил: «Батюшка, а я так не могу. Совесть - понятие растяжимое. Ко мне, когда подходят по поводу ИНН, как им скажешь: по совести? Они же ничего не понимают, что это такое и как всё лукаво, и конечно возьмут, а взять номер - это всё равно что принять печать антихриста. Я им объясняю, что такое ИНН, к чему всё это приведёт. Надо – час говорю, надо – два, а потом спрашиваю: всё понятно? Понятно, батюшка. Ну а если понятно, то теперь поступайте по удостоверению совести. Так чего ж, батюшка, тут думать, отвечают, и так ясно, что ИНН брать нельзя». И, поэтому, когда мне ссылаются на эти слова отца Кирилла, я иногда возмущаюсь: «Да неужели ж не ясно, - говорю, - что батюшка не в состоянии вам объяснить, что принимать паспорт нельзя? У него нет ни сил, ни здоровья, поэтому и говорит: поступай по удостоверению своей совести. Да если б даже и разъяснил, вы бы всё равно не поверили и сделали по-своему. А вы задайте прямо вопрос: батюшка, угодны Богу эти паспорта? И сразу станет ясно».

О том, какая у нас может быть совесть, приведу пример со мной. Помню, где-то месяц спустя после принятия паспорта, звонит мне одна близкая знакомая и говорит: «Батюшка, что с Вами случилось? Я Вас в таком плохом сне видела, Вы стоите во всём диаконском облачении, и вроде как совершается служба, только стоите на дне глубокой и страшной пропасти, очень страшной. Батюшка, я Вас умоляю: перестаньте писать, всё, написали одну книгу (а мы только что издали «Знамение пререкаемо») и хватит, всем всё ясно, молитесь лучше, а то этот сон не к добру».

Я успокоил её, здоров, служу мол, а сам думаю: как же так? Раньше она делилась своими откровениями, и было видно, что это от Бога. И про этот сон я никак не мог сказать, что он от лукавого, только как его объяснить, почему на дне пропасти? Смертных грехов, вроде, никаких не совершал, со всеми в мире, никого не осудил, служу почти каждый Божий день, почему на дне? Так и остался для меня этот сон неразгаданным. И лишь сейчас стало понятно. Отказавшись от паспорта, на масленице 2005 года перед Великим Постом, я не сразу, а недельки через полторы, стал ощущать необычайное состояние духа. Его даже невозможно передать, оно пришло незаметно. Я стал явно ощущать, что нахожусь как бы поверх всех, как бы не на голову-две, а на целый духовный уровень выше других. Это было не чувство греховного превозношения, а ощущение духовного превосходства, возвышения над всеми. Продолжалось это ощущение две недели и потом также незаметно ушло, как и пришло. А через месяц или два я вдруг вспомнил сон р.Б. Аллы и мне стало всё понятно: с паспортом я шагнул в бездну, почему она и увидела меня на дне её, а с отказом от него меня вновь Господь воздвиг на прежнюю высоту духовной жизни. Падения я не увидел, а вот духовное восстание, реабилитацию Господь показал явно и особым образом. Видимо, в научение нам всем.

Почему этот пример наглядный? Потому что падение мы действительно не замечаем, т.к. его предварила гордость, убеждённость в своей правоте. Убеждённые, мы и падаем, не видя никакой опасности. Наши греховные действия: принятие паспорта и прочих сатанинских документов, предваряются падением ума, его прельщением, о котором слабо возвещала совесть. Но что она могла сделать с привыкшим царствовать во всём интеллекте? Прельщённость – это самое опасное, самое тонкое действие греха. Распознать его и избегнуть в наше время очень тяжело, только если Бог откроет. Вот как видение у Леночки из Вологды, помните (фильм «У черты вечности»)? Она видела огромные толпы народа, возглавляемые архиереями, духовенством, все шли в красочных облачениях, с торжественными песнопениями, иконами, хоругвями… в ад. Она им кричит: «Куда вы идёте, остановитесь, там же ад!» А священники её, наоборот, отталкивали: «Иди, не мешай, без тебя знаем, чего делать». Бог её послал, чтобы они вразумились, и сейчас через фильм она всем говорит, да только кто её слушает? Наше современное духовенство за редким исключением превратилось в касту, и чтоб кто-то из мирян их учил? Это nonsens, такого не должно быть. Тем более, если какая-то бабушка тебе говорит о паспортах… так она скорее из ума выжила.

От паспорта я отказался, хотя долго тянул, чтоб не было препятствий с изданием наших работ, и вскоре пошли искушения. Из-за наших книг в начале Великого Поста 2005 г. меня перевели в Лавру. Кто-то Святейшему представил наше «творчество»: вот, посмотрите мол, что этот дьякон пишет про Вас, что «Пимен – последний православный Патриарх».

Конечно, какому последующему Патриарху это понравится? Но разве это меняет дело, и то, что скажут обо мне – меня меньше всего безпокоит. Говорил и буду говорить: Пимен – последний православный Патриарх. Потому что с Алексия II началась новая мрачная эпоха нашей русской истории, а после него Патриархи будут ещё в десять раз хуже.

Когда и где такое было за прошедшие два тысячелетия, чтобы Патриарх благословлял те самые начертания, о которых предупреждает Апокалипсис? Речь идёт не о личном грехе, а о падении целой Поместной Церкви. Именно Св. Алексия II-го обманули и он благословил принимать эти сатанинские номерки и прочие документы, с которыми люди идут в погибель. И всё старое духовенство, ещё когда Пимен был живой, прекрасно знало это пророчество, что «Пимен – последний», о нём говорили все старцы и святые, и наши лаврские отцы это прекрасно знают. Мы же все свидетели: с новым Патриархом начался своего рода новый НЭП на церковной почве, в котором во главу угла были поставлены деньги. Они стали главным двигателем возрождения, есть номерок – есть деньги, можно крыши крыть и золотить. Поэтому меня удивляет отступление нашего духовенства: как быстро они изменились. Что с вами стало, дорогие отцы, чего вы добьётесь своим молчанием и согласием перед лицом сатанизма, что положительного вам даст этот мнимый мир и это золочение? Младенцам ясно, что от этой лукавой власти ничего брать нельзя, и вы это понимаете, и всё равно берёте и благословляете свою паству.

Вот с таким настроем, а точнее возмущением, я вернулся в родную Лавру, и как пришёл – многим стал раздавать «Число паспорта». Кто-то подбадривал, благодарил, кто настороженно относился, некоторые были резки. Один архимандрит месяца полтора-два даже отворачивался, когда к нему подходил под благословение, другой едва руку давал целовать. Но это некоторые, а в основном вся братия была безразлична, монахи спали. Это самая меткая характеристика сегодняшней духовности – спячка. Все прижились, есть крыша, есть кормёжка и вообще всё как в хлеву: в положенное время тебе принесут поесть, и обстирают тебя, и обнянькаются с тобою, живёшь на всём готовом, чего ж тут не спать?

Дал брошюру одному иеромонаху, а недельки через две спрашиваю: «Ну как, прочитал?» «Ну что ты там, - отвечает, - на какие-то видения и сны ссылаешься, разве можно им верить?» «А как же не верить, - говорю, - что ещё делать Богу, когда духовенство молчит и благословляет эту нечисть? Господь начинает индивидуально вразумлять». «Ну, хорошо, - отвечает, - а как же наш покойный отец Алексий (Писанюк)? Ведь он был с паспортом, а смотри, сколько после смерти чудес и явлений, его даже несколько раз видели наяву со священническим крестом, хотя он – иеродиакон?»

И действительно, отец Алексий был с паспортом, но он был против ИНН и очень добродетельный. Своими руками погребал бомжей, копал им могилы, ухаживал за покойным игуменом Иринархом, а он был лежачий, с циррозом, выносил из-под него, ничем не брезговал. Он весь был для людей. Поэтому, когда иеромонах говорил мне про отца Алексия, я с ним не спорил, отец Алексий – это уникальное исключение. А иеромонах тем временем продолжал: «Поэтому я считаю, что суд Божий будет не в том, имел ты паспорт или нет, а в том, что имел любовь или нет». Сказал, и я опять с ним не спорил. Это ясно, что без любви в Царство Божие тоже не пройдёшь, но и кто ж туда попадёт с номерком и паспортом? И пока мне этот иеромонах дальше обосновывал свои человеческие рассуждения, я стоял, молча слушал, а у самого только помысел мелькнул: «Ты бы мне хоть сказал: как там с паспортами?», потому что с покойным отцом Алексием мы были в очень хороших отношениях и ещё по учёбе в Семинарии были близки. Мелькнул помысел – и я о нём забыл. Ещё вечером, ложась спать, вспомнил неприятный для меня разговор, опять мелькнул этот помысел, и я напрочь всё забыл.

Через несколько дней, в воскресенье, отслужив среднюю литургию, прихожу в келию, прилёг, и является мне в тонком сне отец Алексий (Писанюк). Стоит так чуть поодаль за какой-то непреодолимой чертой и говорит: «У кого паспорт, от того не только в этой жизни бес не отойдёт, но и по смерти с его душой пребывает бес». Сказал – и я тут же проснулся. У меня несколько дней в ушах стояли его слова, да и сейчас я их очень хорошо помню. На следующий день встречаю этого иеромонаха и говорю ему возбуждённо: так и так, смотри, что было, что отец Алексий сказал! А я действительно был потрясён и удивлён. Я-то удивлён, но ответ этого иеромонаха был ещё удивительней: «Да что ты всяким снам веришь?» Я опешил: «Да ты чего, - говорю, - откуда бесы могут знать помыслы? Я же никому не говорил, да и сам значения этому не придавал, мелькнул и забыл про него». Но он только махнул рукой, не желая слушать.

Вот так, рационализм полнейший. Господь сердцеведец послал отца Алексия во удостоверение Своей Небесной правды, а монахи, самые первые стражи этой правды, не хотят верить в элементарные божественные откровения. Меня-то не надо было убеждать, но Господь послал отца Алексия для вразумления других, а люди не хотят и знать.

Однако в противоположность братии меня очень хорошо встретили многие наши прихожане, рады были общению, поддержке. Я человек, конечно, грешный, но если через меня Господь что-то даёт для спасения, то пусть пользуются все желающие, кто мы-то? Еже должны были бехом сотворити, сотворихом. И мы многим раздавали наши книги. Сперва «Число паспорта», потом «Лучезарный батюшка». Когда меня переводили из Переделкино, одной прихожанке так и было сказано в откровении: «Он там нужнее», и теперь это видно воочию. И хотя меня сейчас запретили и отлучили от св. Причастия (за книгу «Государь»), однако ясно, что действия нашего Священноначалия – это агония. Они пошли против рожна и если не одумаются, навеки погибнут. Восстав против государева искупления, они сделались богоборцами, потому что Государь Николай Александрович для России стал таким же камнем преткновения, каким является для всего мира Христос, и кто на него упадёт, тот разобьётся, а на кого он упадёт, того раздавит (Мф. 21, 44). Своим отвержением принципа искупления они посеяли ветер, а пожнут бурю (Ос. 8, 7). А как может быть иначе? Если кто отвергает своего покровителя и благодетеля, что с ним бывает? Ясно, что такового поглощает водоворот мирских беззаконий и жизнь его превращается в трагедию. Вот и они падут, если не опомнятся, и падение их будет падением всей жизни.

Да, мне тяжело и духовно, и морально, и физически без Причастия тяжелее, в общении с некоторыми чувствую себя белой вороной, появились проблемы. Но у меня их не будет там, по смерти. А что же будет с вами, дорогие отцы? Если мы сейчас разделены в духе, то по смерти будем разделены бездной. Мне терять нечего, кроме своей головы, поэтому и я, и все мы, хотя нас и немного, говорим правду, и в этом наша сила. Бог нам помогает, а если Господь с нами, то кто против нас? Нас мало, а посмотрите, сколько нам Бог даёт, сколько мы, противники глобализации, издали книг! А что делаете вы, где ваши аргументы? Прошло столько лет, а у вас, сторонников этой системы, ни одной здравомыслящей концепции нет. Да и откуда ей быть? Какая у лжи может быть концепция?

Освящали в Великую Субботу 2005 г. куличи в Успенском соборе. Увидел меня покойный наш дворник Пётр, такой блаженненький и чудаковатый, он в день по целому Евангелию вычитывал, так его любил. Подбежал и прям в ноги поклонился: «Батюшка, - говорит, - как хорошо, что я Вас встретил, я Вам так благодарен за книгу. Со мной такое чудо было!» И начал рассказывать. «Меня мои домашние, - говорит, - совсем измотали: ну, ты, дурачок, скоро ты паспорт возьмёшь? Тебе сейчас по старому ничего не дадут, а мы тебя кормить не будем. Пилят и пилят каждый день, и под конец так довели, что я воскликнул громко со слезами: «Господи! Прости меня! Напишу заявление, чтобы был мир дома!» И только взял бумагу и ручку, как с Неба раздаётся оглушительный неспешный голос: «А душа потом куда пойдёт?» У меня внутри от страха всё прям так и опустилось, я понял, что новые паспорта не угодны (Богу).

Так и накапливались эти откровения, записывать которые мы просто обязаны, через них души спасаются и не раз ещё спасутся. Как в книге Товита написано: тайну цареви хранити добро, дела же Божии открывати славно. А то, что Господь через такие откровения являет Свою славу в нас, немощных, - безспорно.

Наши же лаврские работницы рассказывали. Женщину одну домашние допекли: принимай, да принимай. Ну, думает, всё! Господи, сейчас домою посуду, сяду и напишу заявление, чтоб отстали. И с этого момента правая рука стала не слушаться и сохнуть. Едва домыла. Не слушается рука, висит плетью и всё! Испугалась не на шутку, поняла: за что. До самого утра молилась, просила у Бога прощения, пока, наконец, рука к утру стала двигаться и к ранней литургии восстановилась.

Другая знакомая подошла посоветоваться. «Батюшка, - говорит мне, - квартира пропадает, детям ничего не останется. Можно я приму, всё оформлю, а потом откажусь?» «Ни в коем случае, - отвечаю. – Сегодня примете, а завтра умрёте. Куда душа пойдёт?» И где-то через месяц встречаемся, а она мне сразу: «Батюшка, помните, я к Вам подходила с вопросом по квартире и Вы сказали: не брать, пусть лучше пропадут эти кирпичи, чем душа. Так на следующий день я вижу во сне отца Кирилла (она у него до последнего окормлялась). К нему подходит одна женщина и спрашивает: батюшка, можно паспорт взять? А батюшка ей строго отвечает: «Никакие документы брать нельзя». Представляете, какое чудо? Батюшка на мой вопрос ответил, он за нас, грешных, молится!»

Это лишь немногие воспоминания чудес. Записывать их не хватало времени, рук и ещё одной головы. Но что меня удивляет за все эти годы нашего противостояния – как так, почему я всё это понимаю, ни Академий не заканчивал, ни языков не знаю, и разумом, и способностями, и смекалкой действительно недалёк, ни смирения, ни молитвы, ни подвижничества, - ничего не стяжал. Однако удаётся писать такие вещи, прочтя которые люди семьями меняют свои убеждения? Наши книги и брошюры везде есть, по всей России, и кто хочет разобраться и спастись, Господь им посылает. По сравнению с нашими лаврскими учёными и богословами я – никто, а Господь именно через меня, грешного, всё это даёт, для чего?

Наверное, Господь избрал меня, грешного дьячка, чтобы испытать смирение всех умных и образованных, всех наших старцев, архимандритов, наместников и учёных. Раз вы отца Кирилла не слушаете, хотя прекрасно знаете его мнение об ИНН, паспортах и о всей этой сатанинской системе, и знаете, что батюшка призывал обличать всё это и говорить людям правду, так может меньшего брата послушаете?

Я сам свидетель. Сколько раз в Переделкино в период с 1999 г. до самой болезни, когда наш лаврский иеромонах Филарет (Семенюк) на проповедях на ранней литургии говорил о глобализации и кодификации, отец Кирилл всегда его внимательно слушал. Стоял, склонив голову к Царским вратам и чуть откинув катапетасму. И мы все, глядя на него, начинали слушать, если великий старец так внимателен, значит это очень важно. И когда он заходил в алтарь, батюшка его благодарил именно за поднятую проблему: «Дорогой отец Филарет, - обращался он к нему, - молодец, давай, говори, обличай, не умолкай», - а сам радостный такой, весь сияющий. Именно в таком духе его поддерживал, и отец Филарет всегда и ни перед кем не скрывал своего отношения к этой заразе, ни на проповедях, ни в личных беседах, и когда работали над «Знамение пререкаемо» мы именно с ним вдвоём, больше чем с кем либо, обсуждали и принимали решения по самым важным духовным аспектам книги. А благословил приступать к работе над книгой тоже отец Кирилл. Для него проблемы глобализации, личных номерков, электронного контроля - это одни из самых больных и острых вопросов нашего спасения, и все мы выражали не своё мнение, а мнение Церкви, позицию Св. Отцов. На стандартный вопрос об ИНН всем приходящим к нему отец Кирилл отвечал: «Это нарушение богоустановленного порядка вещей». Он один из немногих, кто не подписал Итоговый документ Февральской Богословской комиссии 2001 года, в котором утверждается самая настоящая ересь, что никакие технические знаки и символы не влияют на духовное здравие человека. Этим решением Комиссии ИНН и прочим номеркам была дана зелёная улица.

И митрополит Антоний (Блум) тоже прекрасно понимал опасность глобализации. Когда мы искали архиерейское благословение на «Знамение пререкаемо», мы связались с ним и через знакомых, отъезжавших в Лондон, передали распечатку с прошением о благословлении. От них же пару месяцев спустя получили и устный ответ Владыки. Они сообщили, что книгу он внимательно прочёл, но просил сказать, что благословения не может дать, т.к. дал обещание Св. Патриарху (Алексию II) вообще не благословлять ничего, что издаётся в России^[47]. Однако митрополиту Антонию книга понравилась и он сказал, что «то, что вы пишите, очень важно, и об этом необходимо говорить».

Перед самым выходом книги, весной 2002 года мы связались приснопоминаемым протоиереем Николаем Гурьяновым. Его келейница, ныне схимонахиня Николая, аннотационно изложила содержание «Знамение пререкаемо» батюшке, а потом по телефону мне говорит: «Батюшке очень понравилась ваша книга. Он сказал, что буду своими руками её раздавать, только пусть уберёт оттуда политику». «Ну, матушка, - отвечаю, - как её уберёшь, когда она вся религиозна?»

И работу над последующей книгой «Во что мы верим», посвящённую массовым неканоническим прещениям целого сонма епархиальных архиереев за отказ клириков принимать налоговые номера лично и на храм, за отказ от паспортов и участия в переписи (2002 г.), мы также в соавторстве с Александром Юрьевичем Дроздовым начали с благословения отца Кирилла. Батюшка меня буквально умолял: «Только мирно, отец Авель, только мирно, в братском тоне, в таком примирительном духе». А поначалу-то она была резка и категорична, и мы так и писали, что на этих безумцах-архиереях нет благодати. Какое могло быть примирение, какое мирствие с таким беззаконием? Варсонофий Мордовский вон до какого произвола дошёл, когда разогнал монастыри в Пайгарме и в Ковыляе – настоятельницам предписал вернуться на послушание в епархию, а сестёр распустить в мир! Т.е. кто откуда пришёл, туда пусть и убираются. Вот вам и архипастырь, вот вам и «отец», монахов в мир отправить – это всё равно что овец запустить в загон с волками. А кроме этих двух монастырей он ещё более двадцати священников запретил за отказ от переписи, номера и паспорта.

Но потом всё же мы изменили тон и направление книги, за что пришлось выслушать много упрёков от своей же по убеждениям братии. Послушавшись отца Кирилла, мы сгладили самый острый вопрос о благодатности пронумерованных пастырей, о благодатности Таинств, сказав только, что это путь отречения от Христа. И только сейчас стало понятным как правильно мы поступили, потому что в тот момент мы не могли убедительно изъяснить очевидную истину, что с принятием номерка, паспорта или чего-либо из этой системы не только отходит личная благодать, но и благодать священства. Сказать и аргументировать надо было так, чтобы люди не уходили в раскол и не переставали поминать Патриарха и своих архиереев. Тогда мы не знали как это изложить, а теперь поняли как, что это за ересь ИНН, что она иного рода, чем все другие, что все мы к ней причастны в той или иной мере и уходить от этой системы, оказывается, некуда. Церковь стала жить в условиях всеохватывающей апостасии, и смысл борьбы с этой ересью не в том, чтобы отделяться, а обличать, бороться ещё за здравые члены церковного организма, могущие распознать это зло и не принимать его.

Обличение и составляет сущность борьбы, она неизбежно породит гонения. Я как-то на ранней сказал проповедь о мученичестве, так зайдя в алтарь, батюшка меня подозвал и обратился: «Очень хорошо, дорогой отец Авель, что Вы затронули эту тему. Народ надо готовить».

А как готовить? На лжи можно готовить людей к исповедничеству? Где наша паства увидит крест, если пастыри давным-давно понаблагословляли номерки, паспорта и прочие сатанинские документы? Никакого креста не будет, потому что давно уже в руках диавола. Блаженный Августин говорит, что для доказательства своей правоты человек прибегает к двум вещам: либо к доводам здравого разума, либо к авторитетам. Так вот наша современная духовная болезнь заключена в том, что мы сами для себя и авторитет и здравый разум, и наши все маститые отцы, начиная с архиереев и кончая послушниками, именно этой духовной проказой и болеют. И лекарств от этого едва ли можно найти. Как ещё писать, чтобы убедились, какие аргументы ещё осталось привести, чтобы опомнились? Бог напрямую вразумляет через откровения, наяву с того света посылает людей – и им не верят. Вот вам и атеизм, и гуманизм, и материализм, только изощрённый, хитрый и лукавый. Правильно заметил архиепископ Иоанн (Шаховской): «Ложные пастыри не любят истинных чудес»^[48], потому что сами для себя стали мерой всех вещей и мерилом познания. Каноны и Св. Отцы никого не интересуют, когда надо себя оправдать или добиться своего.

Меня, например, и запретили и отлучили вопреки канонам, - дважды, как известно, за один проступок не наказывают (25 Пр. Св. Апостол, 32 Пр. Василия Великого). И Св. Патриарх утвердил это беззаконие. Однако безрассудство и сумасбродство этого решения не только в двойном прещении, но что и отлучение от причастия св. Христовых Тайн наложено безсрочное, т.е. на всю жизнь, пока не раскаюсь. А каяться, как известно, нам не в чем, написанное – всё правда: и что вина огромнейшая на народе за цареубийство, и что Государь Николай II - искупитель грехов русского народа. В книге всё ясно показано. Как подвиг Христа невозможно вместить в категории человеческого разума, так и подвиг царя НиколаяII невозможно осмыслить по-человечески, ибо он – лицо мистическое, почему все богословы и восстают против употребляемого нами подобия со Христом, называя это бредом. Он для них таковым и является, - они ни себя не считают виновными в его смерти, ни, тем более, искупителем его не признают. Какой он для них Помазанник, когда они не верят в него? У нас в Лавре ни в одном храме ни одной иконы ни Государя, ни Царской Семьи нет. Для нашего Владыки Наместника это всё политика, он демонстративно не приходит на полиелейные службы в день их памяти (17 июля н. ст.), а то просто вместо них празднуют полиелей преподобному Андрею Рублёву. В этом их и падение, нужен он им, Государь-то? А в Государя как и во Христа нужна вера. Всё их богословие на этом и рушится, и что не вмещается из-за ограниченности разума – то ересь и ниспровергает, якобы, делание Христа. Поэтому они и поступили со мной как с беззаконником, исполнив слова Писания: «И за умножение беззакония, изсякнет любы многих» (Мф. 24, 12), и на Духовном соборе в лицо так и говорили: это бред и ересь, и сам ты еретик, иди кайся.

А Николай II действительно является искупителем грехов только русского народа и в ограниченном смысле, как и Господь для всего человечества, онтологически, Искупителем в полном смысле этого слова. Не сказал ли Он Сам: «верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин. 14, 12)? Поэтому этим подвигом Христос не умаляется, а наоборот, чем больше к нему кто-либо приближается, подражая, тем больше прославляет Творца. Т.е. это говорит о том, какое призвание нам даровал Спаситель, какое дерзновение, ибо чем большее самоотречение в страданиях полагается ради своего народа, тем большую христоподражательность являет собой мученик. Он за свой народ страдает, как Христос пострадал за свой всемирный народ, за всечеловечество. Если апостол Павел говорил, что когда он «сораспялся Христу», т.е. неоднократно страдал за Него, то уже жил и действовал в нём Христос (Гал. 2, 19-20), то и ныне и во веки веков тем более будет так: кто страдает за свой народ, в том действует Христос, продолжая руками мученика и его страстями искупать неразумных грешников. Сколько люди живут и грешат, столько и нужно за них приносить жертву: безкровные на литургии или кровавые в гонениях.

Так чем же мы их так задели, что же такого сказали, что наше Священноначалие совсем потеряло мозги и стало называть белое чёрным, чёрное белым? Вон профессор А.И. Осипов ересь за ересью проповедует в Академии, открыто говорит, что на литургии пресуществление Св. Даров не происходит, - разве это не ересь и хула? Ересь, но все молчат, глядя на новоявленного Ария. Разве благословлённый Св. Патриархом и Св. Синодом саммит всех мировых религий в Москве предстоящим летом не осквернение нашей Св. Руси, не наплевательское отношение к Св. Отцам, Церкви и её мученикам? Самое дерзкое – и все молчат. А участие в экуменическом движении, дружеские рукопожатия с кардиналами, католикосами, папуасами и раввинами, а совместные богослужения, а бизнес под сенью Церкви, а архиереи-извращенцы?

Может мы задели их тем, что какой-то дьячок говорит не так как все и без их благословения? Или потому осудили, что со мной можно просто и без последствий расправиться, что ни сана, ни должности, ни средств, ни права благовествовать, никакой «крыши» и покровителей у меня нет? Нет, из-за этого шум и скандал подымать глупо. И не из-за спора, как его называть: искупителем или нет, и не из-за утверждения о грехе в цареубийстве, - не из-за этого возникла такая ситуация.

Мы задели самый главный нерв Росиии, самую больную и незаживающую рану за её последние сто лет. Это самый животрепещущий вопрос, правда о котором превратилась в патологию конформизма и малодушия. Дело не в Государе, а в событиях 1917-го, чья власть у нас, кто до сих пор правит? И то, как наше Священноначалие восстало против этого, лишний раз показывает, что они достойные наследники того Святейшего Синода, который дружно отвернулся от Помазанника и рукоплескал масонам. Как они тогда предали его, так и сейчас предают Россию, отправляя ничего не знающий и доверчивый народ в петлю погибели.

Если отступление от Бога проявилось в разрушении христианской государственности, что само по себе является восстанием против Закона Божьего и основ христианской государственной общественной жизни, то возвращение народа к Богу, как некогда блудного сына, должно сопровождаться восстановлением богоустановленной формы правления. Ведь блудный сын принял от Отца все прежние атрибуты достоинства и чести, а не ввёл свои, новые и демократические, за которыми и «отыде на страну далече» (Лк. 15, 13). Он вкусил их, понял, какая это мерзость, и вернулся к отеческим истокам. Мы же, окаянные, вкусивши блевотину атеизма, погнались за «рожками» демократов и либералов, вместо того, чтобы склонить свои повинные головы под руку благословенного царя. Поэтому единственный путь возвращения – это покаяние в грехах, и, прежде всего, цареубийства, и возвращение к богоданной форме правления. А какому либералу это по сердцу? Это ж надо будет Богу отдавать Божие: олигархам вернуть Помазаннику награбленное, стране пересмотреть приватизацию, прессе прикусить язык, народу распрощаться с демократией и вернуться к исконной русской идеологии – вера, царь, отечество. Вещи надо будет назвать своими именами, зло злом, добро добром, т.е. от этой жизненной лжи прийти в разум истины и стать прочно на камень веры и спасения. Вся адская многовековая работа диавола по отношению к России тогда рухнет, все жидомасонские планы лопнут, а с этим лопнет и обольщение всего человечества, потому что Россия как светильник миру.

Вот почему им мешает Государь и любая правда о нём. Они как Великий Инквизитор готовы в лицо ему сказать: «Зачем же Ты пришёл нам мешать?»^[49]. Но своими действиями наше Священноначалие только ещё больше обнаруживает свою неправду, возвеличивая Государя, а с ним и Христа. Вся Россия за инквизиторами не пойдёт, и вся Россия не будет вновь распинать Христа и убивать Его Помазанника. Нет! Ибо сколько верных ещё осталось, столько и огоньков Святаго Духа светится, отвергая любое «счастье» без правды о Помазаннике, и мы, горсточка верных, готовы за честь царя головы сложить. Если он за нас умер, то должны быть готовыми умереть и мы все.

Мы сердечно благодарим вас, дорогие отцы, Преосвященные архипастыри и пастыри, что вы уделили внимание нашему убогому труду. Я радуюсь, что пошёл «на повышение» у Бога и сподобился от ваших рук принять запрещения. То, что было тяжело сделать нам, вы легко осуществили - предали огласке эту проблему и привлекли внимание православных, дабы они осознали величие подвига Самодержца. Слава Богу! Они сами теперь смогут разобраться в этой диковинной «ереси» и вынести свой суд совести.

Так чем же так важна эта правда о Помазаннике? Какое имеет отношение к современной жизни? Зачем нашей совести копаться в истории? Разве секуляризованный мир отвергает Христа? Нет, наоборот, тянется к Нему изо всех сил, стараясь быть вместе с Ним, но здесь на земле. И в этом проявляются метаморфозы нашего сознания. Если мы знаем что нам надо, то не знаем как, потому что хотим не по-старому, а по-новому, и предпринимаемые нами средства, что со стороны государства, что Церкви, безплодны и комичны. Богу нужно вернуть Божие, а мы хотим строить по-своему, в свободе от Бога. И для того, чтобы получить от Него своё «человеческое» счастье, нам надо лишь немногого: подменить Его, приспособить Евангелие к своим слабостям, «немножко» подкорректировать смысл Голгофы. И тогда будет всем хорошо, и не надо будет страдать, идти на крест, и все будем «спасаться».

Вот также и с Николаем II. Его никто не отвергает, из истории его не вычеркнешь, как и Христа, - ведь был же. Но только нужно представить, что трагедия 1917-го – это итог слабости его правления, бездарности как политика, недальновидности как социолога, отсталого как хозяйственника, безпринципного как отца многих народов. Он сам себя поставил в такие условия, и после этого ещё оправдывается: «Что Мне оставалось делать, когда все Мне изменили?»^[50] Не народ виноват в той трагедии, а он, он отрёкся, он нас предал. Этим он ясно показал, что эпоха Государей прошла, и сейчас, после коммунистического рабства, мы сможем, наконец-то, всё это осуществить: построить новую демократическую Россию, как говорили большевики «без аннексий и контрибуций», и возродить её, и духовную жизнь наладить… но только сами, без него, т.е. без Христа, ибо в Помазаннике как в копии отображается Христос.

Правда о Помазаннике пробуждает национальное сознание, говорит нам, что мы русские и наше призвание в том, чтобы жить так, как жил Государь, т.е. быть на этой грешной земле столпом правды, благочестия, готовыми пожертвовать собой за неё, но не склонить головы перед разгулом зла.

Потому и само утверждение, что он искупитель грехов русского народа, благодаря которому Россия до сих пор и живёт, - напрочь отвергается либералами и демократами, иначе Россию они по человеческому счастью, т.е. как им хочется, не возродят. Он мешает своим искуплением строить новую толерантную Россию, как Христос всему человечеству Новую эру (New Age), строить в ногу со временем, под «омофором» Европы, в консенсусе с «мировым сообществом». А кто это такие либералы и демократы, которые взялись перестроить целый мир, что это за люди: клинтоны, бушы, бжезинские, фукуямы, жаки аттали, мадлены олбрайты, блэры, шредеры? Да и люди ли они? Нет, это дух преисподней, действующий через них, достойных наследников фарисеев, саддукеев и иродиан, которых обличал Спаситель, говоря: «берегитесь закваски фарисейской и саддукейской» (Мф. 16, 6), т.е. берегитесь этого духа, а люди лишь его рабы, говорящие марионетки.

Он, этот дух, и надел на себя маску современного «мирового сообщества», это он приложил руку к убийству Помазанника, а сейчас хладнокровно, по-снайперски, убивает и Россию и Церковь Православную, стараясь сделать из неё самую последнюю служанку на своих больших кутежах. Это он своим экономическим закабалением, своими «рожками», сатанинскими кодами и антихристовым электронным контролем вновь и теперь уже нагло, а не «коленопреклонённо», требует «сдаться на милость победителя». И если мы, христиане, не будем знать правду о Помазаннике, ту подлинную историю Русской Голгофы, то не только отвергнем Христа, но и обречём себя пережить эту трагедию вновь, только ещё более страшную, более кровавую. Разве вы не знаете прописную истину: народ, забывший свою историю, обречён пережить её вновь? Тогда погибла только Россия, как политическая система, но ныне с ложью о Помазаннике погибнет и Русь Святая, и русский народ. Тогда «победителями» стала… кто, Дума? Нет, большевики во главе с жидовским Совнаркомом. А сейчас могут стать не демократы, не так называемое «мировое сообщество», а зверь из бездны.

А почему люди-то погибнут? Наравне с утверждаемой ложью, что мы в книге «Государь» приравниваем подвиг Помазанника к подвигу Христа, нас обвиняют, якобы, в нелепом утверждении, что нераскаянность в цареубийстве приводит человека в вечную погибель и обезсмысливает Христовы страдания. Для наших «образованных» отцов, это такой важный, оказывается, догматический аргумент, что в нём они напрямую увидели ниспровержение заслуг Христа. Надо же, говорят, до чего Авель стал безумствовать, что без Николая II и Христос – ничто.

Мы тогда ещё раз ответим: конечно, нераскаянность в цареубийстве приводит в вечную погибель, потому что этот грех не обезсмысливает заслуги Христа, а подчёркивает Его правосудие. И хотя в книге мы ясно это аргументировали, показав в этом глубокий смысл, однако повторим, чтобы и слепые узрели.

Нераскаянность, как и любой грех, помрачает разум. Однако если тяжесть множества других грехов ещё оставляет совести право голоса, то отрицание вины в цареубийстве делает русского человека закоснелым и безумным, как безумны до сих пор иудеи. Ведь речь идёт не об обычном грехе, и не о рядовых убийствах, которых навалом в ежедневной криминальной хронике. Совершено ритуальное убийство Помазанника, степень вины и весь трагизм события которого невозможно даже понять, потому что наравне со злодеянием произошло таинство, подобное христоубийству. Всю тяжесть беды мы как-то приблизительно представляем, знакомясь с физическими последствиями геноцида русского народа, сперва руками большевиков, а теперь глобалистов. Но это внешняя, видимая сторона, и то, подлинные размеры которой стараются скрыть от нас. О духовной же стороне последствий невозможно даже однозначно или приблизительно сказать. Как измерить духовную деградацию? Как осмыслить поголовное увлечение Западом, симпатии ко всему новому, безразличие к своему прошлому, к традициям, культуре? Одно то, что Церковь никакого упрёка не поставила государству на отсутствие графы «национальность» и «вероисповедание» в российском паспорте, показывает, какие мы русские и какие православные, как любим Церковь-Мать и Россию.

Мы превратились в нацию убийц. Сколько миллионов абортов совершают наши женщины в год, а мы даже трагизм этого греха себе не представляем. Одна грешница, сделавшая двенадцать абортов, рассказывала мне. Когда она каялась в этих грехах, Господь показал ей страшное видение. Она увидела гинекологический кабинет, лежащую женщину и хирургов, хладнокровно выковыривающих из неё абортируемого младенца. Из-под хирургических инструментов капала кровь, а между ног женщины торчала мерзкая и страшная голова, похожая на мефистофеля. Голова разинула пасть и жадно ждала, когда младенец наконец-то будет вытащен оттуда, чтобы его поглотить.

Как всё очевидно, люди! Куда ж убедительней? Ведь аборт – это человеческое жертвоприношение диаволу, а мы этого не замечаем! Вот вам и слепота. Был бы Помазанник, разве он позволил бы такому совершатся в своём царстве? Что он Богу-то тогда сказал?

Но что там о мирянах говорить или о торжестве атеизма! Посмотрите, какое безумие овладело духовенством после отречения Царя^[51]. Недели не прошло, как в Петрограде был создан Всероссийский Союз демократического православного духовенства и мирян (7 марта), переросшее впоследствии в широкое обновленческое движение. Половина, если не две трети из всех клириков стали обновленцами, кричали: «Да здравствует мировая революция, освободившая рабочих и крестьян от гнета капитала!», а потом столько же во время большевистских гонений сложило с себя сан. Спустя каких-то десять лет после революции – и роковая Декларация митрополита Сергия, после войны – экуменизм и участие ВСЦ, после развала Союза продолжающееся тесное сотрудничество с богоборческой властью, и на фоне всей этой апостасии принятие от наследников цареубийц документов с масонской символикой. Разве это не прямое отречение от Христа? Вот и получается, что нераскаянность в цареубийстве попирает благодать и обезсмысливает всё делание Христа в Его винограднике. Какое может быть спасение в содружестве с теми, кто убивал и Христа, и царя, и русский народ, и всех христиан?

Часто мне говорят: зачем ты подымаешь эти вопросы, прославили и слава Богу, а то только раздор сеешь и немирствие, всё равно ничего не изменишь. И ещё говорят, что я пишу слишком резко, не по-братски, без любви. Да, отвечаю, но разве суд Божий будет мягче? Идёт самая настоящая духовная война, а мы, монахи и священники, будем позволять ещё себе дискуссии и раздумья: как бы помягче и поосторожнее сказать. Вот так бы на фронте в Чеченскую кампанию, в Афгане или в борьбе с гитлеровцами? Какие могли бы быть победы? Никаких, пока думали и согласовывали, всех давно бы перестреляли. Вот также и сейчас: когда души гибнут от неведения, промедление смерти подобно.

А на аргумент, что всё равно мы ничего не изменим, ответим так. Разве главные изменения должны быть в политике или во взаимоотношениях Церкви и государства? Конечно, нет. Церковь борется за души, а политика и другие социально-религиозные проблемы должны быть отображением духовного состояния людей, и нередко в истории Церкви бывало так: внешние условия жизни христиан крайне антагонистичны, отовсюду они гонимы, а души прямой дорогой в Рай идут.

В революционные годы в народе было крайнее шатание и разброд. С одной стороны все отвернулись от Самодержавия и приветствовали новую власть, Церковь призвала Божье благословение на Временное правительство, и все так и думали, что власть от Бога и теперь всё наладится. Поэтому, когда пришли большевики, общество оказалось в духовном вакууме: возврат к прошлому был невозможен, а будущее предвещало море крови. Почему такое, когда Церковь благословила строительство новой России? И вот в тот момент Обращение Патриарха Тихона с анафематствованием большевистской власти и проклятием всех тех, кто подымал руку на брата, отрезвило очень многих. Люди получили свободу духовного выбора и среди гражданского хаоса верующие во Христа увидели единственный выход – крест. Русские люди, оклеветанные в условиях большевистских гонений в антигосударственной деятельности, благодаря голосу Пастыря увидели в страданиях смысл, и миллионы шли на свою голгофу с пониманием того, что их смерть не напрасна, а за Христа.

Что было изменено этим Воззванием Патриарха Тихона? Внешне ничего, зато Бог был прославлен миллионами мучеников. Сейчас аналогичные условия. Внешне от свидетельства правды ничего не меняется, и наша Дума, этот новоявленный конвент, всё готова утвердить, чтобы поставить нас в безвыходную ситуацию и заставить взять паспорта, и Священноначалие это будет благословлять. Но правда о строгости суда Божьего отрезвит тех, кто ещё не до конца помрачился умом, и укажет правый путь веры среди лжи и бездуховности.

Также и в отношении Помазанника. Словесные определения его подвига внешне ничего могут не изменить, однако правда о его искупительных страданиях приобщает нас этому искуплению, и призывает нас делом отвергнуть то, из-за чего он был убит. Он был принесён в жертву этой апокалиптической системе – должны отвергнуть её и мы, пусть даже ценой жизни. Хотим мы видеть Россию будущего? Надо её возрождать на принципах жертвенности собой ради блага общества, как и Государь пожертвовал собой.

Иногда мне советуют друзья: перестань, отдохни, затихни на время, пока скандал уляжется. То, что пишешь ты – это не твой уровень, это уровень Владыки Иоанна (Снычева). Не должно тебе так писать, будет совершенно иная реакция, необходимо считаться с условиями, в которых ты живёшь, это тебе не Переделкино.

На эти доводы я всегда говорил бабушкам и простым мирянам так: обличайте, вразумляйте, говорите всем, кто ещё способен понять, какое зло надвигается. Если пастыри молчат, не молчите вы и получите награду пастырей. Не надо бояться говорить правду, надо бояться жить во лжи. Господь наш Иисус Христос соделал каждого из нас «царями и священниками Богу и Отцу Своему» (Откр. 1, 6), поэтому говорить людям правду и нести евангельский свет миру – это священная наша обязанность, это самое блаженное призвание, которое только может быть на этом свете. Да ни в ком не погаснет в нас любовь и ревность, да никто не убоится человеческих трудностей, мы – не от мира сего и воины не земных президентов и государств, мы воины Царя Небесного, Царство Которого – Царство всех веков, и владычество Его во всяком роде и роде (Пс. 144).

Да, времена большевизма прошли, теперь это стало историей, но как тогда, так и теперь: новейшая история – и новейшие волки в овечьей шкуре, ещё более хитрые, такие же обманутые, прельщённые, богословы с карликовым умом. Думают, что всё будет так, как они захотят и как они думают. Но насколько у лжи короткие ножки, настолько у правды скоротечный суд.

Почему со Св. Патриархом в октябре 2002 г. после посещения Астрахани произошёл инсульт, от которого он только спустя почти год оправился? Потому что накануне визита он двух монахинь из подворья Пюхтицкого монастыря (у игуменьи Филареты) за отказ от принятия ИНН отлучил от св. Причастия. Слава Богу, что придя после первого удара в разум он поспешил снять этот запрет. Но что этому предшествовало? Он целых полтора года после решения Февральской Богословской комиссии и у себя в резиденции в Переделкино, и по всей Москве принуждал брать ИНН, обязал всех настоятелей московских монастырей и храмов их принять и паспорта тоже, да и где с визитом ни бывал, всё настаивал на этом. Это же на наших глазах происходило и всё московское духовенство это знает, только помалкивает. Чего ж тут не быть инсульту? Какие каноны разрешают навязывать гражданские мероприятия через Церковь и амвон? И то, насколько Бог милостив, послав преподобного Феодосия Печерского для вразумления, а вразумился ли он? Если бы Бог не умножал Своих милостей, разве жили бы люди на земле и разве была бы Россия (3 Езд. 7, 67)?

Как мы говорим в наших книгах об откровениях, снах и видениях, даже явлениях наяву с того света, и нам не верят, что паспорта – это мерзость, - также произошло и здесь. Бог умножает милости, посылает откровения вместо суда – не верим очевидному: ни Патриарх, ни Священноначалие, ни архимандриты, старцы и богословы. Инсульты – мы не верим, цунами, теракты – не верим, храмы горят – не верим. Во что же ещё тогда нас бить, как же ещё Богу нас вразумлять? Неужели вы думаете, что природные катаклизмы и теракты – это следствия болезней общества и действия закулисных сил? Нет. Это в первую очередь попущение за грехи Церкви. Она – стержень нашей жизни. Как в дереве, если сердцевина сгнивает, всё гибнет, так и в обществе и государстве: разлагается Церковь – всё общество и государство гибнет. А если разлагается прельщением духовенство, то разлагается не только духовная жизнь, но погибает и паства.

Доколе, Господи, в насаждённом Тобой винограднике будет твориться произвол и нечестие? Что нам остаётся, уходить в вечную смерть и ждать, когда «Помазанник, сохраненный Всевышним к концу …обличит их» (3 Езд. 12, 32-33)? Он придёт, так они и его отвергнут, потому что любят себя, а не власть Твою. И мы это видим, потому и обличаем и пишем… для них? Нет, их, упёртых, ничем не прошибёшь. Пишем для самых простых, для тех, кто ещё в глубинке сохранил совесть и словеса здравого разума, кто не раб буквы закона, а служитель его Духа и наследник любви. Сеющий семя не знает, какое из них взрастёт, Бог посылает дожди и лета благоприятна, Он и есть подлинный Жнец Своей жатвы, ни в какие века неоскудевающей и приносящей сторичные плоды. Мало стало жатвы, а жателей и того меньше, но тем ценнее плоды их пред Богом, ибо удивительно: как в наш прельщённый век сумасбродных идей и мнений могут произрастать добрые плоды веры.

+ + +

Дата добавления: 2015-11-04