История Церкви 84 страница

Трудно переоценить значение Зайлера в церковном возрождении на юге Германии. Он был духовным вождем, религиозным гением, который и сегодня был бы в состоянии указать верный путь (Ph.Funk).

6. Во Франции, несмотря на период реакции и Реставрацию, были живы идеи не только Руссо, но и Вольтера; и несмотря на принятие конкордата и восстанов ление монархии, католическое сознание было развито слабо.

Созданию католической атмосферы в стране и подготовке возрождения активной католической жизни Франция обязана деятельности виконта Франсуа Шатобриана, Луи Габриэля Бональда († 1840г.), Жозефа Мари де Местра и Ламенне.

Их произведения, хотя и с присущей им недальновидностью и ложностью некоторых умозаключений, были наполнены истинной духовностью, вновь свидетельствующей (как и в XVIIв.) о литературном расцвете. Форма, в которой преподносится истина, всегда чрезвычайно важна, ведь часто именно она является определяющим фактором.

а) Франсуа де Шатобриан († 1848г.; его главное произведение— «Gevnie du Christianisme», 1802) считал Церковь прибежищем и средоточием высших чувств, истинной гуманности и свободы, покровительницей прекрасного— яркий пример романтического католицизма, в основе которого заметны следы опасного (в силу богословской неточности) сентиментального²¹¹ субъективизма. Но именно поэтому он и был действенным: такой католицизм обращался к самой душе человека; он вызывал глубоко личные переживания и понуждал к самооценке.

б) Жозеф де Местр († 1821г.) в своем творчестве обратился к прошлому, ко времени, когда общество и Церковь составляли единое целое; он, как и де Бональд († 1840г.) в первую очередь подчеркивал значимость традиции. «Дух XVIIIвека необходимо искоренить, но прежде всего, ни в коем случае нельзя заключать соглашений с новой «наукой»! Положение вещей, существовавшее до революции, доказывает, что Церковь как воздух необходима государству и обществу!»— писал де Местр в 1819г. в своей книге «О папе». С его стороны это было попыткой распространить действие католических догм за пределы собственно богословия и возвести их в ранг абсолютной социальной истины, всеобщего «мирового закона». Указанная концепция с ее неясностями и преувеличениями представляла собой серьезную опасность. Заложенная в ней преувеличенная оценка значения папы, была скорее политической, чем богословской. Теория де Местра сразу же обрела многочисленных противников (например, в Тюбингенской школе, особенно в лице молодого И.А.Мёлера, §117).

Но указание де Местром на крайнюю необходимость воссоединения папства и Франции, блестяще разработанная им идея о непогрешимости папы, позволяют причислить его к наиболее видным сторонникам достигнутого затем на I Ватиканском соборе церковного единства. Однако, книга де Местра, в силу несостоятельности некоторых утверждений, имела и прямо противоположное воздействие в духе галликанизма. По крайней мере, папа Пий VII и его государственный секретарь Консальви довольно скептически отнеслись к излишне восторженным идеям своего сторонника. Но на I Ватиканском соборе эта книга стала главным оружием большинства.

в) Уго Фелисе де ла Менне (1782_1854, с 1834г.— Ламенне), младший брат праведного основателя конгрегации Fre;res de l'instruction chrevtienne (Братья христианского просвещения), также принадлежит к числу мыслителей, подготовив ших духовную, религиозную и церковную почву для дальнейшего развития католицизма во второй половине XIXв. В его философии мы найдем как раз элементы современного католического синтеза, заключающего в себе, с одной стороны, признание непогрешимости папы и его прав с точки зрения куриального абсолютизма (и даже— ультрамонтанизма), а с другой стороны, оправдание стремления к духовной независимости и требование социальной справедливости.

В 1817г. в своем очень важном «Трактате», посвященном рассмотрению индифферентизма, Ламенне резко осудил это явление, причем во всех его формах— в политике (религия— исключительно для народа), в философии (существует только философская религия) и в протестантизме.

Защита Ламенне католицизма сопровождалась борьбой с епископами, придерживавшимися галликанских принципов, и с самими галликанскими принципами, которые все еще преподавались в семинариях. Но, к сожалению, не все его рассуждения были достаточно обоснованными; он даже утверждал, что отношения между Церковью и государством, описанные в булле «Unam sanctam», являются единственно верными.

Вместе с видным проповедником и членом ордена доминиканцев Домиником Лакордером (1802_1861) и графом Чарльзом Монталамбером (1810_1870) Ламенне с 1830г. выпускает журнал «L'Avenir» («Будущее»), в котором он совершает попытки объединить религию католицизма с демократической идеей.

К сожалению, либеральные и социальные элементы его теории приняли со временем сильный радикальный характер, что никак не гармонировало с его идеей о церковном возрождении и централизации и что в конечном счете привело к возникновению конфликта с Римом. Более всего неудовольствие вызвали идея Ламенне о необходимости отделения Церкви от государства и его требование свободы прессы и преподавания. Теория Ламенне подверглась резкой критике в энциклике «Mirari vos» (1832г., в 1834г.— издана еще одна), но он и дальше продолжал радикализировать свои идеи. Он умер, так и не примирившись с Церковью.

Влияние Ламенне на общее развитие современного католицизма, благодаря разработке им философского и богословского обосновани догмата о папской непогрешимости, было неимоверно велико. И не только во Франции, но и в Испании, Италии, Англии (Ньюман) и Германии (Дёллингер, Гёррес, майнцский кружок, Кеттелер).

г) Впоследствии сторонники католицизма во Франции, к сожалению, собственными руками перечеркнули достижения первого этапа работы по возрождению Церкви— они разделились на два лагеря. Реформаторскому движению епископа Дюпанлу († 1878г.) противостоял видный, но чересчур усердный и слишком недальновидный журналист Луи Вёйо († 1878г.), главный редактор ежедневной газеты L'Univers.

Впервые мы имеем дело с характерным для XIXв. противостоянием между «либеральной» и «интегральной» ветвями католицизма. Иникак нельзя утверждать, что вторая ветвь отдавала должное христианской любви и необходимости духовного мужества, более того, что ее ригоризм был обоснован и шел на пользу Церкви. Напротив, ее интегрализм, граничащий с недальновидной прямолинейностью, или верность доктрине с ущербной истиной, во многом способствовал тому, что католики в Германии, Франции, Италии и Англии²¹² загонялись в гетто, а миссионерская мощь католического сознания парализова лась европейской духовной культурой.

7. Положение Церкви в Италии характеризовалось главным образом безудержным, мотивированным, в основном, политическими интересами, стремлением курии к Реставрации (Пий IX, Росмини, см. §113). Но одновременно с этим неостановимое национальное объединение страны трагическим образом вступило в конфликт с претензиями папы на светское господство и, к великому сожалению, с церковным учением в целом. Лишь немногие дальновидные мыслители считали внутренней необходимостью объединение горячего стремления к единству родины с любовью к Церкви. Но даже они не находили достаточной поддержки у курии. Антицерковный либерализм не замедлил воспользоваться представившимися в связи с этим возможностями.

8. Идентичные проблемы стояли в большей или меньшей степени перед всеми католическими государствами, в особенности перед теми, где католицизм являлся религией меньшинства. Главным в этих странах являлся вопрос, каким образом католикам, вытесненным в результате проведения секуляризации и распространения завоевавшего общество нехристианского «мышления» с государственных постов, из сферы образования и экономики, найти подходящее место в новом национальном государстве, основанном на антицерковной идее. Повсюду, в Германии, Италии, Франции и Испании развитие событий, благодаря недостаточно развитому католическому сознанию, можно охарактеризовать как целый ряд упущенных возможностей. И лишь на рубеже веков стало возможным преодоление кризиса католичес кой идеи в современном обществе и разрешение проблемы католичес кой «неполноценности» в различных областях государственного устройства, образования (университеты, литература, пресса) и экономики. Только тогда католицизму удалось занять предназначенное ему традицией место в общественной жизни (см. §117).

II. Искусство и поэзия

1. Церковь— не от мира сего; «ибо не имеем здесь постоянного града» (Евр 13, 14). Но Церкви предначертано созидать мир. Перед ней стоит задача проповедо вать Евангелие Иисуса Христа на языке живущих на земле. С тех пор как Церковь вышла из катакомб, в области высокой культуры она стремится обращаться к людям посредством мудрых и общепризнанных произведений литературы. То же самое, как показала история, относится и к области искусства.

Огромное значение имел тот факт, что в послереволюционный период тенденция к обновлению католического сознания зародилась и развивалась в недрах общекультурного движения— романтизма.

2. Хотя революция и воплотила образы своих античных кумиров времен Древнего Рима в высокохудожественных произведениях, все же это искусство было, в сущности, языческим. Произведения традиционного христианского искусства подверглись во многих церквях Франции варварскому разграблению и уничтожению (но находились мужественные люди, как например в Страсбурге, которые прятали их).

После восстановления Наполеоном порядка в стране и заключения своеобраз ного перемирия с Церковью, искусство «ампир», порожденное новым властным сознанием общественных низов, хотя и служило интересам Церкви, но так и не достигло сколько-нибудь высокого уровня в сакральном смысле.

Изобразительное искусство в Германии во времена революции и после нее тоже было ориентировано на античные образцы (но в отличие от Франции, не на римские, а исключительно на греческие).

Самым ярким и наиболее значимым явлением в культуре времен Французской революции была немецкая литература классицизма (Клопшток, 1724_1803; Лессинг, 1729_1781; Гердер, 1744_1803; Гёте, 1749_1832; Шиллер, 1759_1805). В основном ей был чужд дух Просвещения, а некоторые ее мотивы продиктованы христианской идеей. Гёте был захвачен величием искусства средневековья, посетив впервые в 1770г. кафедральный собор в Страсбурге. В его творчестве и в творчестве Шиллера отчетливо просматривается благоговейный трепет перед божественным провидением. Но литература классицизма в главном все же была слишком далека не только от Церкви, но и от самой христианской идеи.

Начало свое романтизм берет еще в возникшем в 70-х годах XVIIIв. так называемом раннем романском стиле, которому была свойствен на субъективная чувственная избыточность (правда, склонявшаяся в сторону пиетизма). Но даже это направление в искусстве не обладало христианской, отмеченной высшей религиозностью, истиной.

3. Все это относится и к той области искусства, в которой романтичес кие настроения получили наиболее глубокое выражение— к музыке.

Конечно же, вне конкуренции такие мастера классической музыки как Гайдн († 1809г.), Моцарт († 1791г.) и Бетховен († 1827г.). Их творчество принадлежит всему миру. Но именно это и является доказательством существования некоторой закономерности в историческом развитии Церкви. Католицизм сумел несмотря на хаос, царящий вокруг, на фоне немецкой философии (не только не католической, но даже не христианской) и литературы показать свою значимость для культуры.

Творчество этих музыкантов заключает в себе глубочайшие по смыслу, продиктованные религиозным чувством, бессмертные произведе ния («Реквием» и мессы Моцарта, мессы C-dur и D-dur Бетховена, его последние квартеты, 9-я симфония). Эти сочинения принадлежа ли таланту людей глубоко верующих, связанных теснейшими узами с христианскими догмами. Без этого остались бы непонятными сокровенный смысл положенного Бетховеном на музыку Символа веры: «Верую в Иисуса Христа, Сына Божиего, распятого и воскресшего... верую в отпущение грехов и воскресение из мертвых...», и взволнованно-молитвенный «Benedictus» его Missa Solemnis. Кардинал Ньюман, по мнению Карла Барта, обладал достаточно тонким чутьем, чтобы в приглушенной внутренней гармонии произведений Моцарта угадать отсвет божественного. Религиозное, «божественное» чувство у Моцарта настолько велико, что можно с полным основанием предположить, что его музыка написана ангелом,— считает Барт.

Конечно, большую часть этих сочинений по некоторым причинам нельзя назвать произведениями католически-религиозными (хотя большинство месс было написано специально для католической службы); в творчестве Бетховена, например, слишком заметно влияние субъективного духа.

4. Важным является и тот факт, что Вебер († 1826г.) и в особенности самый романтичный из романтиков, превосходный песенник Франц Шуберт († 1828г.) принадлежали к католической конфессии и жили и умерли добрыми католиками. Религиозное содержание их поистине благочестивых произведений принадлежит к числу наиболее значительных достижений искусства. С полным правом следует отметить, что творчество принадлежавшего к евангелической Церкви Роберта Шумана († 1856г.), испытавшее на себе плодотворное воздействие католицизма, было родственно католическому чувству. Важно также и то, что в рамках известного поворота маленькая приватная сфера как бы само собой сохранила закон морального и религиозного порядка. Впрочем, это не значит, что музыка романтизма являлась непосредственной католической силой.

5. Лишь много позже, в произведениях крупного композитора Антона Брукнера (1824_1896), написанных, как ни странно, под воздействием совершенно чуждой, в некотором роде языческой, тоски по избавлению, которой проникнута притягательная музыка Рихарда Вагнера, мы можем наблюдать истинно католический дух. Этот непоколебимый в своей вере человек, несмотря на всю экстатичность своего романтического сознания, был предельно объективен в органическом содержании своих симфоний. Этот вывод мы делаем не только потому, что Брукнер писал и церковную музыку (три мессы и сочинение «Te Deum»). Все его творчество, берущее начало в проникнутой христианским духом католической литургии, есть величественный, звучащий изнутри собор. Именно эта гармония музыкального материала и духовного содержания подтверждают нашу оценку²¹³. Достойно внимания и то обстоятельство, что творчество Брукнера лишь в наше время было до конца понято и по достоинству оценено.

6. Искусство романтизма все же оказывало непосредственное воздействие на историческое развитие Церкви. В особенности это относится к художественной школе так называемых «назарейцев», обосновавшихся вначале (с 1810г.) в Риме, а затем в Германии и стремившихся воскресить средневековое религиозное искусство. В живописи «назарейцев» отразилась реакция против искусства барокко и эпохи классицизма (во многом ими не понятых). В их обращении к духовным ценностям и в подражании художникам раннего Возрождения был заключен высший религиозный смысл. Их творчество остается подчинено христианской идее, а главным вопросом остается вопрос о подлинности религиозного чувства.

Сознательное стремление «назарейцев» к монументальности не привело к желаемому результату. Пожалуй, лишь полотно Петера Корнелия († 1867г.) «Страшный суд» в мюнхенском соборе св. Людвига можно назвать поистине величественным. Гений даруется свыше, а не достигается волей и созерцанием. Именно поэтому полотна на религиозные мотивы «назарейцев» Овербека († 1869г.), Фейта († 1877г.), Фюриха († 1876г.), Штейнле († 1886г.) несмотря на подлинность в них религиозного чувства являются не представлением истинной католической объективности, а скорее выражением субъективных переживаний самих художников. За этим исключением можно с уверенностью утверждать, что романтичес кое изобразительное искусство, а практически творчество «назарейцев», явилось важным этапом в развитии католического самосознания. Несмотря на несколько преувеличенную сентиментальность многих их произведений, можно назвать целый ряд полотен, принадлежащих в основном кисти Иттенбаха и Дегера, которые воспринимаются как молитва.

7. Значение этого направления в искусстве заключалось в попытке связать воедино субъективные ощущения и объективную истину ниспосланного нам божественного Откровения. Также и в этой связи хорошее, даже братское отношение между протестантами (из которых многие обратились) и католиками может служить образцом. К сожалению, оригинальная творческая сила как здесь, так и там не была достаточной; развитие не было отмечено ни пониманием объективного, ни экуменическим отношением.

8. Романтическая живопись и поэзия достигли столь высокого уровня лишь благодаря обращению к великим произведениям прошлого. Открытие заново искусства готики после трехсотлетнего забвения явилось событием огромного значения, последствия которого хорошо ощутимы и по сегодняшний день. Преклонение перед готическим искусством, приводившее порой к бессмысленному копированию готических образцов и уводившее в сторону от живого творчества, было обусловлено его изначальным гениальным величием. В том же, что вплоть до XXв. такое копирование «чистой» готики полностью захватило церковную архитектуру, были виноваты сами церковные власти.

Большое значение имели и переводы бесценных памятников народной традиции— сказок и народных песен. В переводах Готфрида Гердера, братьев Шлегелей, Людвига Тика († 1853г.), Клеменса Брентано († 1842г.), Ахима фон Арнима († 1831г.) и Беттины фон Арним (†1859г.) пробуждались к новой жизни общехристианские ценности.

9. В качестве единственного примера традиционного католическо го искусства в это время можно назвать творчество баронессы Аннетты фон Дросте-Хюльсхоф († 1848г.). Но именно ее глубоко религиозное творчество лишь отчасти можно отнести к тому культурному направлению, которое принято называть романтизмом.

Вторая глава

Принятие церковной конституции

§113. Закат Церковного государства

1. Восстановленное Церковное государство было единственным государством Нового времени, светская власть в котором находилась в руках духовного лица. Само это обстоятельство еще не свидетельство вало о непрочности такого государства, но оно ясно указывало на то, что перед ним стояли серьезнейшие проблемы, представлявшие прямую опасность для его существования. Церковное государство представляло собой анахроническое явление в атмосфере секуляризован ного общества, на фоне общей аполитичности Церкви. Даже крушение Наполеона и Реставрация не смогли создать необходимых условий для его нормального существования. Впереди была революция, грозившая разрушить шаткое благополучие Церковного государства.

2. Угроза Церковному государству заключалась:

а) В стремлении Италии к национальному единству. Внутренняя тенденция к объединению страны, вылившаяся на данном этапе в могучее движение, зародилась и существовала в самых различных формах уже во времена папы Иннокентия III. Но теперь стало ясно, что ей, поддерживаемой всем ходом мирового развития (либерализм и национализм), без сомнения принадлежит будущее.

б) В наличии внутри самого Церковного государства изматывающего противостояния между связанным с прочными политическими, социальными и экономическими традициями папством и современными свободолюбивыми идеями, захватившими в то время и Рим²¹⁴. В основе светской власти папы лежали средневековые и абсолютистские представления о государственном устройстве. Папству было значительно сложнее, чем светским правителям, сопротивляться распространению современных настроений, так как оно все время оставалось воплощени ем непреложных религиозных и нравственных истин. Но постепенно стало очевидным, что церковное руководство постарается распространить свое влияние и на область светских отношений. И как раз в то время, когда требование политических свобод и современного управления слились воедино с резко осужденной папой антицерковной и нехристианской идеей либерализма²¹⁵.

3. В конце концов пришло время, когда ситуация в стране полностью вышла из-под контроля. Начался прогрессирующий процесс внутреннего распада (сопровождавшийся порой сильнейшими глубинными потрясениями), приостановить который удалось, только призвав на помощь иностранные войска (французские и австрийские), и который некоторое время спустя все-таки привел страну к полному упадку. Напрашивается вывод— крупное идейное движение нельзя подавить лишь с помощью насилия. Признав за итальянским движением «Risorgimento» исключительную дееспособность, отметим и то, что требования, выдвигавшиеся сторонниками этого движения, были в основном оправданными. Ввод иностранных войск в Италию способствовал, с одной стороны, укреплению национального сознания, а с другой— росту национального недовольства раздробленностью страны. И то и другое в конечном итоге обернулось против папства. Связь между папой и народом была окончательно разрушена. Григорий XVI в 1832г. так оценивал положение в стране: «Престол св. Петра поколеблен; узы единства слабеют день ото дня. Церковь отдана на произвол народной ненависти».

4. Очень скоро противниками папы были найдены пути для решительного переворота. Со времен Великой Французской революции 1789г. подобные идеи вынашивались в общественном сознании. Уже в 1820/1821 г. разгорелись гражданские войны в Испании и Португалии и начались восстания в Италии; революции потрясли Европу в 1830 и 1848 годах, а затем пришло время марксизма— предвестника социалистической революции. А так как для развития революционных идей в Церковном государстве было слишком мало свободного пространства (в 1824_1827 годах папой Львом XII была возрождена инквизиция!), то там процветали тайные бунтарские организации и, прежде всего, «карбонарии» (их движение зародилось на юге Италии; уже папа Пий VII отлучил карбонариев от Церкви), просвещенной верхушкой которых осуществлялось руководство темными массами. Движение карбонариев отличала яростная ненависть по отношению к любым формам абсолютизма и к порожденному им «рабству». Это было массовое движение, влияние которого распространялось и на другие европейские государства. То, что подавление движения карбонариев недальновидно проводилось с применением насилия, причем это коснулось и людей невиновных, привлекло на их сторону симпатию и сочувствие даже тех кругов общества, которые до этого и не помышляли о насильственном перевороте, а тем более о направленной против папы революции.

5. Когда же, наконец, Пий IX (1846_1878) решился в конце 1847— начале 1848 годов завершить первый год своего либерального правления переходом к современной форме государственного устройства²¹⁶, то было уже слишком поздно.

Новая конституция была принята с огромным восторгом, но результатом ее принятия стало лишь усиление всеитальянского национально го движения, в деятельности которого отчетливо проглядывалась одна очень опасная внешнеполитическая тенденция: движение было направлено против реакционной Австрии, и от папы требовалось встать в его главе. Трудно было себе представить папу предводителем в освободительной войне против католической Австрии! Пожалуй, лишь папа Юлий II, c его «fuori i barbari!» [Варвары вон! (итал.)]., руководствовав шийся исключительно политическими мотивами, с радостью последовал бы народному призыву. Теперь же, в мире, которому, по мнению папы, грозила серьезная опасность со стороны нехристианских идей и настроений, было легко принять решение только с точки зрения политического единства Италии, но никак не с точки зрения интересов вселенской Церкви; одностороннее политическое решение этого вопроса тяжелым грузом легло бы на ее плечи. К сожалению, именно в этот момент у папы не было самого необходимого— ясного плана действий. Он колебался. Необдуманное воззвание, в котором Пий IX обратился к итальянскому народу с призывом объединиться, было воспринято как требование начать войну против Габсбургов; месяц спустя папа был вынужден публично отказаться от него. Это колебание привело к беде. Был убит министр Пеллегрино Росси (15.11.1848), и папа был вынужден назначить министров-демократов. Сразу после этого он бежал в Неаполитанское королевство, в город Гаету. Революция 1848г. перебросилась на Рим, во многом благодаря Джузеппе Маццини († 1872г.) с его псевдорелигиозной революционной идеей достижения в Италии республиканского единства с помощью сети тайных организаций. Национальное собрание в Риме лишило папу светской власти, провозгласило республику, отменило церковный надзор за образованием, конфисковало церковное имущество.

6. Пий IX был спасен французскими и австрийскими войсками. После семнадцатимесячного отсутствия папа 12 апреля 1850г. вернулся в Рим. Само собой разумеется, что любым проявлениям либерализма у духовенства был положен конец. Твердой рукой папа принялся восстанавливать прежнее абсолютистское правление. Он со всей строгостью обошелся с участниками революции. И если это можно назвать проявлением недальновидности со стороны папы, то отказ от либеральной политики стал роковой ошибкой, последствием которой могла стать только катастрофа. Объявление частичной амнистии не могло повлиять на атмосферу всеобщего недовольства, царившую в стране. Не привели ни к чему и попытки папы исправить положение путем финансовой реформы и реформы образования.

7. Другим центром национального движения стал Пьемонт. В нем концентри ровались революционные силы и находили убежище все, кто бежал из Церковного государства. Подавление австрийскими (и французскими) войсками революции 1848г. и последовавшая за этим ликвидация провозглашенной Римской республики было настолько сильным ударом для итальянцев, что они, расценивая это событие как преступление против нации, уже никогда не забывали о нем. Пьемонт (с министр-президентом Кавуром, † 1861г.) сначала при помощи Франции рассчитался в Северной Италии с Австрией (1859г.), а затем выступил против Церковного государства (1860г.); в 1861г. было провозглашено королевство Италия, и лишь небольшая территория, благодаря ее оккупации Францией, осталась во владении Церковного государства (это была дипломатическая победа Наполеона III). И только после отвода французской армии в связи с началом немецко-французской войны, Рим пал 20 сентября 1870г. Народ на проведенном 2 октября референдуме абсолютным большинством голосов высказался за присоединение Рима к Италии.

8. Описанные выше события произошли сразу после принятия догмата о непогрешимости папы (§114). И несмотря на то, что принятие этого догмата было решением лишь одной проблемы, стоявшей перед IВатиканским собором, оно явилось завершением многовекового и очень важного процесса в историческом развитии Церкви. Церковь, наконец, обрела уверенность в прочности своей духовной власти, так что власть политическая перестала интересовать ее. Это было началом новой, «чисто» церковной эпохи в истории западного католического христианства.Церковная и политическая сферы были теперь четко разделены. Многие препятствия для пастырско-религиозной работы исчезли; для мирян открылась возможность разнообразного участия в деятельности Церкви.

9. а) В «Законе о гарантиях», принятом парламентом в последнюю его сессию во Флоренции (13 мая 1871г.), новая²¹⁷ Италия признавала суверенность и личную неприкосновенность папы, предоставляла ему в качестве экстерриториаль ных владений Ватикан, Латеран (Квиринал стал резиденцией итальянского короля) и летний дворец на Альбанском озере; вдобавок папе жаловалась ежегодная не облагаемая налогом пенсия в размере трех миллионов лир; для выполнения его пастырской миссии ему предоставлялась свобода почтовых и телеграфных сношений с католическим миром и право принимать представителей иностранных государств, с сохранением за ними всех принадлежащих дипломатическому корпусу льгот. Однако папа остался в Ватикане, выразил протест против совершенной несправедливости, отказался признать закон и принять пенсию. «Римский вопрос» стал одной из главных проблем католической Церкви. В научных трактатах и брошюрах, на съездах (католических собраниях) и в посланиях, в парламентских речах и проповедях постоянно раздавались слова в защиту «плененного в Ватикане».

б) Данная ситуация послужила только на пользу как Церкви, так и папе лично. И хотя Австрия и Пруссия находились в конфликте с папой из-за изданного им «Силлабуса», а Англия высказывала открытую симпатию Италии, все же, во-первых, папа был признан несправедливо ущемленным в правах, а во-вторых, с лишением его политической власти исчезли все имевшиеся противоречия, которые со средневековых времен отягощали отношения между религиозным чувством верующих христиан и последователем св. Петра. Стремление папы отстоять свои права получало довольно сильную поддержку. Но не это было главным. De facto папа не являлся больше одним из светских правителей; отлученный от политики и лишенный права действовать по ее законам, он стал воплощением религиозно-мисти ческого величия. Постепенно стали восстанавливаться традиционные, глубоко религиозные отношения между пастырем и паствой. Потеря политической власти на самом деле способствовала созданию атмосферы, в которой религиозная власть папы (непогрешимость) осознавалась по-новому.

10. Однако положение в стране в то время было мучительным для папы, для Церкви и тем самым для всех католиков. По этой причине абсолютно закономерным и отвечающим основным духовным традициям представлялось требование восстановления Церковного государства в качестве conditio sine qua non для примирения сторон. Но недальновидными оказались попытки некоторых независимых богословов обосновать это дипломатическое требование с догматических позиций²¹⁸.

Дата добавления: 2015-11-03