Глава сорок первая

из которой можно узнать о том, как Лю Бэй переправил народ через реку, и о том, как Чжао Юнь спас своего молодого господина

Итак, когда Гуань Юй разобрал запруду и спустил воду, Чжан Фэй повел свой отряд вниз по течению реки и отрезал путь Цао Жэню. Первым столкнулся с Чжан Фэем Сюй Чу. У него не было желания сражаться, и он поспешил обратиться в бегство. Чжан Фэй преследовал его до тех пор, пока не встретил Лю Бэя и Чжугэ Ляна. Они вместе повернули войска и пошли вверх по течению реки. Лю Фын и Ми Фан уже подготовили лодки и поджидали их. Они переправились через реку и двинулись к Фаньчэну. Все суда Чжугэ Лян приказал сжечь.

А Цао Жэнь с остатками своего разбитого войска расположился в Синье и послал своего брата Цао Хуна к Цао Цао с вестью о поражении.

— Эта деревенщина Чжугэ Лян! Да как он посмел! — в гневе закричал Цао Цао.

По его приказу три армии неудержимым потоком хлынули к Синье. Воинам было велено обыскать все холмы и запрудить реку Байхэ. Из Синье огромное войско, разделенное на восемь отрядов, выступило к Фаньчэну.

Советник Лю Е обратился к Цао Цао, когда тот собирался в путь:

— Господин чэн‑сян, вы идете в Сянъян впервые, и вам следовало бы привлечь симпатии народа. Конечно, наше войско может стереть врага с лица земли, но все же лучше было бы сначала предложить Лю Бэю сдаться. Если Лю Бэй на это согласится, мы возьмем цзинчжоуские земли без боя, а если нет, то наше доброе отношение к народу станет очевидным.

Цао Цао принял совет Лю Е и спросил у него, кого бы отправить послом к Лю Бэю.

— Пошлите Сюй Шу, — предложил Лю Е. — Прежде он был в дружеских отношениях с Лю Бэем, а ныне находится у нас в войске.

— Я боюсь, что он не вернется, если поедет к Лю Бэю, — усомнился Цао Цао.

— В этом можете не сомневаться, господин чэн‑сян! Если он не вернется, то станет всеобщим посмешищем.

Цао Цао вызвал Сюй Шу и обратился к нему с такой речью:

— Первоначально у меня было намерение сравнять Фаньчэн с землей, но я пожалел население. Вы поедете и передадите Лю Бэю, что если он изъявит желание покориться, то не только избежит наказания, но еще и получит титул. Если же он будет упорствовать, я уничтожу все его войско и все население, всех без разбора — и хороших и плохих. Я знаю вас как человека честного и справедливого и потому посылаю именно вас! Надеюсь, что вы не обманете моих ожиданий.

Сюй Шу принял повеление и отправился в путь. В Фаньчэне его встретили Лю Бэй и Чжугэ Лян. Они вспомнили о старых временах, и, наконец, Сюй Шу заговорил о цели своего приезда:

— Цао Цао послал меня передать вам предложение сдаться, — сказал он. — Таким поступком он хочет завоевать сердце народа. Сейчас он разделил свое войско на восемь отрядов и приказал запрудить реку Байхэ, намереваясь затопить Фаньчэн. Вам здесь, пожалуй, не удержаться.

Лю Бэй хотел оставить Сюй Шу у себя, но тот решительно воспротивился:

— Если я не вернусь, меня осмеют! Я помню, что матушка моя погибла по вине Цао Цао! Клянусь вам, что я не дам этому злодею ни одного совета! Вы не печальтесь, великое дело с помощью Чжугэ Ляна увенчается успехом. Я же, к сожалению, должен с вами распрощаться.

Лю Бэй не решился удержать его силой. Сюй Шу вернулся к Цао Цао и передал ему, что Лю Бэй сдаваться не намерен. Разъяренный Цао Цао отдал приказ выступать в поход в тот же день.

После отъезда Сюй Шу Лю Бэй стал советоваться с Чжугэ Ляном, и тот ему сказал:

— Прежде всего надо покинуть Фаньчэн и занять Сянъян, чтобы иметь небольшую передышку.

— А как быть с народом, который последовал за нами? — спросил Лю Бэй. — Могу ли я его покинуть?

— Объявите всем: кто хочет — пусть следует за нами дальше, а кто не хочет — пусть остается, — предложил Чжугэ Лян.

Лю Бэй послал Гуань Юя на берег реки приготовить лодки, а Сунь Цяню и Цзянь Юну приказал объявить населению, что армия Цао Цао приближается и что в городе обороняться невозможно. Поэтому все, кто хочет уходить с Лю Бэем, могут переправляться через реку.

— Пусть хоть на смерть, все равно мы пойдем за Лю Бэем! — в один голос вскричали люди.

Все население города, мужчины и женщины, старые и малые, со слезами и причитаниями двинулись в путь. Стоны и плач огласили берега реки. Лю Бэй стоял в лодке и с болью в сердце наблюдал за тем, что творилось вокруг.

— Ради одного меня народ терпит такие страдания! О, зачем я родился на свет!

Он хотел броситься в воду, но приближенные его удержали. Когда лодка причалила к южному берегу, Лю Бэй оглянулся. Люди, еще не успевшие переправиться, смотрели на юг и плакали.

Лю Бэй велел Гуань Юю быстрее перевезти их, а сам сел на коня. Вскоре они приблизились к восточным воротам Сянъяна. На городских стенах виднелись флаги, а у края рва ощетинились заграждения — «оленьи рога». Лю Бэй придержал коня и громко крикнул:

— Лю Цзун, дорогой племянник! Открой ворота! Я хочу спасти народ! У меня нет иных помыслов! Клянусь тебе!

Но Лю Цзун, напуганный появлением Лю Бэя, не появлялся. На сторожевую башню поднялись Цай Мао и Чжан Юнь и приказали воинам стрелять из луков. Люди, стоявшие под стенами, простирали руки к башне и плакали.

Вдруг на стене появился какой‑то военачальник в сопровождении воинов и грозно вскричал:

— Цай Мао, Чжан Юнь, вы изменники! Лю Бэй гуманный и справедливый человек! Он пришел сюда, чтобы спасти народ, а вы ему противитесь!

Военачальник был высок ростом, с красным, как спелый жужуб[73], лицом. Звали его Вэй Янь, и был он родом из Ияна.

Ловко орудуя мечом, Вэй Янь перебил стражу и открыл ворота.

— Вводите войска! Перебьем изменников!

Чжан Фэй хлестнул коня, намереваясь ворваться в город, но Лю Бэй его удержал:

— Не пугай народ!

В это время у ворот появился другой военачальник с отрядом.

— Эй, Вэй Янь, безродное ничтожество! — кричал он. — Ты еще смеешь бунтовать! Да ты что, не знаешь меня, Вэнь Пина?

Разгневанный Вэй Янь с копьем наперевес бросился на своего противника. Два отряда вступили в яростную схватку у городских ворот. Крики сражающихся потрясали небо.

— Нет, я не войду в Сянъян! — решительно заявил Лю Бэй. — Я хотел спасти народ, но выходит, что я причиняю ему новые беды…

— В таком случае надо занять Цзянлин, — сказал Чжугэ Лян. — Это один из наиболее важных городов округа Цзинчжоу.

— Так думаю и я, — ответил ему Лю Бэй.

Толпы народа направились к Цзянлину. Многие жители Сянъяна, воспользовавшись суматохой, бежали из города, чтобы последовать за Лю Бэем.

Между тем схватка у стен Сянъяна продолжалась. Вэй Янь и Вэнь Пин дрались с утра до полудня. Все воины Вэй Яня были перебиты. Тогда он, пустив коня во весь опор, бежал из города. Найти Лю Бэя ему не удалось, и он ушел к Хань Сюаню, правителю округа Чанша.

Лю Бэй уходил от Сянъяна. Несколько десятков тысяч людей и несколько тысяч больших и малых повозок нескончаемым потоком тянулись по дороге. Многие несли свою ношу на плечах. Дорога проходила мимо могилы Лю Бяо. Лю Бэй, склонившись над могилой, горестно восклицал:

— О брат мой, Лю Бяо! Опозорен я! Нет у меня ни добродетелей, ни талантов! Виноват я, что отказался в свое время нести ношу, которую ты хотел возложить на меня! Но за что страдает народ? О брат мой, пусть твой славный дух снизойдет и спасет людей Цзинчжоу и Сянъяна!

В словах его чувствовалось столько горя, что никто не в силах был сдержать слезы.

Дозорные донесли, что войско Цао Цао уже заняло Фаньчэн и что Цао Цао заставляет народ готовить лодки и плоты для переправы через реку.

— В Цзянлине можно обороняться, — говорили военачальники Лю Бэю. — Но когда мы туда доберемся? С такой массой народа мы за день едва успеваем пройти десяток ли! А что, если нас настигнет армия Цао Цао? Как мы ее встретим? Благоразумнее было бы пока оставить народ, а самим двинуться быстрее к Цзянлину.

— Тот, кто берется за великое дело, должен считать народ основой всего, — со слезами отвечал Лю Бэй. — Люди пошли за мной, как же я их покину?

Такие слова всех растрогали. И потомки сложили стихи, в которых восхваляют Лю Бэя:

В годину невзгод он сердцем сливался с народом.

Садясь на корабль, всех тронул слезою своею.

Так вот почему и дети и старцы в округе

Доныне поют великую славу Лю Бэю.

Лю Бэй продолжал двигаться крайне медленно. Огромные толпы народа иначе не могли бы поспевать за ним.

— Враг скоро нас нагонит, — предупреждал Лю Бэя Чжугэ Лян. — Пошлите Гуань Юя в Цзянся: пусть Лю Ци подымает войска и готовит для нас лодки в Цзянлине.

Лю Бэй написал письмо Лю Ци, прося его о помощи, и отправил Гуань Юя и Сунь Цяня с пятьюстами воинов в Цзянся. Чжан Фэй вел головной отряд; Чжао Юнь охранял семью Лю Бэя, а остальные шли вместе с народом и поддерживали порядок. Проходя за день немногим более десяти ли, все останавливались на отдых.

Тем временем войско Цао Цао переправилось через реку и подошло к Сянъяну. Цао Цао велел вызвать к себе Лю Цзуна, но тот был напуган и явиться не посмел, хотя его уговаривали и Цай Мао и Чжан Юнь.

Ван Вэй по секрету сказал Лю Цзуну:

— Лю Бэй сбежал… Если вы сейчас покоритесь Цао Цао, он успокоится. Вы сможете подобрать лучших воинов и укрыть их в каком‑нибудь неприступном месте, а потом неожиданно ударить на врага. Если же вы захватите Цао Цао, слава ваша потрясет Поднебесную, и вы легко овладеете обширной Срединной равниной! Такой случай представляется очень редко, не теряйте его!

Лю Цзун передал эти слова Цай Мао, и тот в ярости набросился на Ван Вэя:

— Безумец! Что ты болтаешь?

— Предатель! — в гневе отвечал Ван Вэй. — Я бы тебя живьем съел!

Цай Мао хотел убить Ван Вэя, но Куай Юэ отговорил его. После этого Цай Мао и Чжан Юнь отправились в Фаньчэн на поклон к Цао Цао. Цай Мао старался угодить ему и потому охотно отвечал на все его вопросы. Цао Цао спросил, сколько войск и провианта в Цзинчжоу.

— Всего двести восемьдесят тысяч воинов, из коих сто пятьдесят тысяч пеших, пятьдесят тысяч конных да на судах восемьдесят тысяч. Большая часть запасов провианта и казны — в Цзянлине, а все прочее в разных местах. Запасов на всю армию хватит на год.

— А сколько у вас кораблей?

— Больших и малых судов более семи тысяч…

— Кто командует вашим флотом?

— Я и мой брат, — ответил Цай Мао.

Цао Цао пожаловал Цай Мао и Чжан Юню титулы и звания, чему они были очень рады. На прощанье Цао Цао сказал им:

— Сын Лю Бяо после смерти отца покорился мне, и я представлю императору доклад, чтобы его назначили правителем Цзинчжоу навечно.

Чжан Юнь и Цай Мао удалились, исполненные самых радужных надежд.

— Цай Мао и Чжан Юнь — льстецы, — сказал советник Сюнь Ю, когда те удалились. — Зачем вы пожаловали им такие высокие звания и оставили в их руках флот?

— А разве я этого не знаю? — улыбнулся Цао Цао. — Я их оставил только потому, что в северных землях никто не умеет воевать на воде. Когда война окончится, тогда мы и решим, что с ними делать.

Цай Мао и Чжан Юнь вернулись к Лю Цзуну и рассказали, что Цао Цао обещал ходатайствовать перед Сыном неба о назначении его, Лю Цзуна, навечно правителем Цзинчжоу и Сянъяна. Обрадованный Лю Цзун на другой день вместе со своей матушкой, госпожой Цай, взяв с собой печать и пояс, а также бумагу на право командования войсками, переправился через реку встречать Цао Цао.

Цао Цао подбодрил его ласковыми словами, а затем повел свое войско к стенам Сянъяна. Жители города по приказу Цай Мао и Чжан Юня воскуривали благовония и с поклонами встречали Цао Цао. Он в свою очередь в изысканных выражениях старался успокоить горожан.

Цао Цао расположился в доме Лю Бяо. Он пригласил к себе Куай Юэ и сказал ему:

— Знаете, я не так рад, что приобрел Цзинчжоу, как рад тому, что привлек на свою сторону вас.

Он пожаловал Куай Юэ должность правителя округа Цзянлин и титул Фаньчэнского хоу. Фу Сунь и Ван Цань получили титулы Гуаньнэйских хоу, а Лю Цзун был назначен на должность цы‑ши округа Цинчжоу с повелением немедленно отправляться к месту назначения. Лю Цзун испугался такого оборота дела и стал отказываться.

— Я не хочу быть чиновником, — молил он, — я хочу лишь оберегать земли своих предков.

— Цинчжоу находится возле столицы, и я посылаю вас туда по повелению императорского двора, — прервал его Цао Цао, — дабы вы не стали жертвой интриг здесь, в Цзинчжоу и Сянъяне.

Лю Цзун пытался возражать, но Цао Цао не стал его слушать, и ему пришлось вместе со своей матушкой отправиться в Цинчжоу. Один лишь старый военачальник Ван Вэй вызвался сопровождать их, остальные же чиновники проводили их до реки и вернулись в город.

Цао Цао, опасаясь, как бы Лю Цзун и его мать не натворили ему бед впоследствии, вызвал к себе Юй Цзиня и приказал ему догнать и убить их. Юй Цзинь бросился исполнять повеление. Его легковооруженные всадники быстро настигли Лю Цзуна.

— Стойте! — закричал Юй Цзинь. — Я получил повеление господина чэн‑сяна доставить ему ваши головы.

Госпожа Цай обняла Лю Цзуна и громко заплакала. Юй Цзинь приказал своим воинам не терять времени. Ван Вэй стал яростно отбиваться, но в конце концов воины Юй Цзиня его одолели. Лю Цзун и его мать были убиты; Юй Цзинь немедленно донес об этом Цао Цао и был щедро награжден.

Затем Цао Цао послал людей в Лунчжун на поиски семьи Чжугэ Ляна. Но Чжугэ Лян предвидел это и заранее перевез свою семью в Саньцзян, так что посланным пришлось вернуться ни с чем. Ярость Цао Цао не знала границ.

Итак, Сянъян был взят. Но оставался еще Цзянлин, где были сосредоточены основные запасы провианта и казна округов Цзинчжоу и Сянъяна. Сюнь Ю советовал Цао Цао занять этот город.

— Если Лю Бэй успеет в нем укрепиться, его нелегко будет оттуда выбить.

— Я об этом хорошо помню! — сказал Цао Цао.

Он приказал созвать всех цзинчжоуских военачальников, чтобы найти среди них проводника, который смог бы провести его войско в Цзянлин. Среди собравшихся не было одного лишь Вэнь Пина. Цао Цао велел разыскать его.

— Почему вы так опоздали? — спросил Цао Цао, когда тот вошел.

— Мне было совестно показаться! — смело ответил Вэнь Пин. — Не позорно ли смотреть, как господин твой теряет владения, и ничего для него не сделать? — Он вздохнул, и слезы потекли у него по щекам.

— Вот поистине преданный слуга! — воскликнул Цао Цао, тронутый искренностью Вэнь Пина. Он назначил его правителем округа Цзянся, пожаловал титул Гуаньнэйского хоу и велел ему вести войско в поход на Цзянлин.

Конные разведчики донесли, что Лю Бэй двигается очень медленно и находится в трехстах ли от Сянъяна. Цао Цао приказал из всех отрядов отобрать по пять тысяч одетых в броню всадников и велел им за одни сутки догнать Лю Бэя. Вслед за ними в поход выступила вся огромная армия.

В это время Лю Бэй, у которого было всего лишь три тысячи конных воинов, продолжал двигаться к Цзянлину. За ним следовало несколько десятков тысяч народу. Чжао Юнь охранял стариков и детей, Чжан Фэй прикрывал тыл. Шли они очень медленно.

— Что‑то нет никаких вестей от Гуань Юя из Цзянся, — промолвил Чжугэ Лян. — Он давно уехал, уже пора…

— Осмелюсь попросить вас поехать туда, — обратился к нему Лю Бэй. — Лю Ци обязан вам за ваши советы, и вы сможете быстрей все уладить.

Чжугэ Лян согласился и вместе с Лю Фыном, под охраной пятисот воинов, отправился в Цзянся просить помощи. Лю Бэй вместе с Цзянь Юном, Ми Чжу и Ми Фаном продолжал путь. Неожиданно налетел вихрь, и столб пыли закрыл красное солнце.

— Что это за предзнаменование? — встревожился Лю Бэй.

Сведущий в законах сил «инь» и «ян», Цзянь Юн погадал на пальцах и растерянно сказал Лю Бэю:

— Нам грозит великая беда! Нынешней ночью придется оставить народ и бежать!

— Люди следуют за мной от самого Синье, и я их на произвол судьбы не покину! — решительно заявил Лю Бэй.

— Если вы из чувства жалости к народу не уйдете, может случиться беда!

— А что за место впереди? — спросил Лю Бэй.

— Уезд Данъян, — ответили приближенные. — А вон там гора Цзиншань.

Лю Бэй приказал раскинуть лагерь на горе. Погода была студеная, начиналась зима. Холодный ветер пронизывал до костей. По всему полю слышался плач. Во время четвертой стражи с северо‑запада донеслись оглушительные крики. Лю Бэй вскочил на коня и повел свой двухтысячный отряд из отборных воинов навстречу врагу. Но противостоять превосходящим силам Цао Цао было невозможно. Лю Бэй сражался насмерть. Он был уже на краю гибели, но его спас подоспевший Чжан Фэй. Чжан Фэй проложил кровавую дорогу, и они вместе бежали на восток. Здесь путь им преградил Вэнь Пин.

— Изменник! — в ярости закричал Лю Бэй. — Какими глазами ты смотришь на людей?

Вэнь Пин от стыда закрыл лицо руками и увел свое войско в северо‑восточном направлении.

Чжан Фэй, охраняя брата, отступал с боем. Приближался рассвет. Крики преследователей постепенно затихали, и Лю Бэй сошел с коня, чтобы отдохнуть. У него осталось немногим более сотни всадников. Его семья, Ми Чжу, Ми Фан и все остальные были неизвестно где.

— Несколько сот тысяч живых душ из любви ко мне терпят такое несчастье! — рыдал Лю Бэй. — Где моя семья, где мои военачальники? Живы ли они? Будь человек даже из земли или из дерева, и то бы ему не одолеть такой скорби!

Вдруг они увидели Ми Чжу. Лицо его было изранено стрелами. Он сказал, что Чжао Юнь изменил и перешел на сторону Цао Цао.

— Нет! Не верю! — вскричал Лю Бэй. — Чжао Юнь мой старый друг — он не предатель!

— А может быть, он увидел, что у нас истощились силы, и перешел к Цао Цао, мечтая о славе и богатстве? — высказал опасение Чжан Фэй.

— Этого быть не может! — уверенно возразил Лю Бэй. — Чжао Юнь вместе со мной прошел все беды и трудности, сердце его твердо, как камень, его не поколеблют ни богатство, ни почести!

— Но я сам видел, как он ушел на северо‑восток! — воскликнул Ми Фан.

— Я его найду и убью вот этим копьем! — горячился Чжан Фэй.

— Оставьте эти необоснованные подозрения! — вскричал Лю Бэй. — Вы забыли, что было с Гуань Юем, когда он убил Янь Ляна и Вэнь Чоу? В Чжао Юне я уверен. Если он ушел на северо‑восток, значит для этого есть причина.

Но разве Чжан Фэй мог с ним согласиться? С тридцатью всадниками помчался он к Чанфаньскому мосту. К востоку от этого моста виднелся небольшой лесок. Чжан Фэй решил пуститься на хитрость: он приказал своим воинам привязать ветки к хвостам коней и разъезжать по лесу во всех направлениях, вздымая пыль, чтобы создать впечатление, будто в лесу находится большой отряд, а сам в это время остановился на мосту и стал смотреть на запад.

Тем временем Чжао Юнь до самого рассвета сражался с войсками Цао Цао. Потеряв Лю Бэя и его семью, которую ему было поручено охранять, Чжао Юнь думал:

«Мой господин поручил мне своих жен Гань и Ми и своего сына А‑доу, а я их всех потерял. Какими же глазами мне теперь смотреть на него? Нет, уж лучше вступить в смертельную схватку, чего бы мне это ни стоило, а мать с ребенком я должен разыскать!»

Чжао Юнь оглянулся на своих людей, у него осталось всего лишь десятка три‑четыре всадников. Несмотря на это, он подхлестнул своего коня и бросился на поиски.

Повсюду бродили толпы людей. Их крики и вопли потрясали небо. Многие, пораженные копьями и стрелами, лежали на земле. Чжао Юнь, заметив лежащего в густой траве человека, подъехал ближе и узнал Цзянь Юна.

— Вы видели жен Лю Бэя? — торопливо спросил его Чжао Юнь.

— Я видел, как они покинули коляски и бежали пешком, унося А‑доу на руках, — сказал Цзянь Юн. — Я последовал за ними, но когда обогнул склон горы, на меня налетел какой‑то воин, ранил копьем и забрал коня. Драться я больше не могу… вот так и лежу здесь.

Чжао Юнь отдал ему коня одного из своих воинов. Цзянь Юна посадили в седло, и он поехал догонять Лю Бэя, поддерживаемый с двух сторон воинами.

— Передайте господину, — крикнул ему вдогонку Чжао Юнь, — что я найду его жен, даже если бы мне для этого пришлось подняться на небо или спуститься под землю! Если же не найду, я умру в этой песчаной пустыне!

Подхлестнув коня, он поскакал по направлению к Чанфаньскому склону.

— Куда вы, полководец Чжао? — вдруг окликнул его кто‑то.

— Ты кто такой? — обернувшись, спросил Чжао Юнь.

— Я — один из телохранителей Лю Бэя. Я сопровождал коляски его жен, но меня сразила стрела.

Чжао Юнь стал расспрашивать воина о госпоже Гань и о госпоже Ми. Воин отвечал, что видел, как госпожа Гань, босая, с непокрытой головой ушла на юг в толпе простых женщин.

Больше Чжао Юнь не слушал. Хлестнув коня, он помчался на юг. Вскоре он увидел толпу мужчин и женщин, которые шли, держась за руки.

— Эй, есть среди вас госпожа Гань?

Одна из женщин в заднем ряду оглянулась и, узнав Чжао Юня, громко вскрикнула. Чжао Юнь соскочил с коня и, воткнув копье в землю, поклонился:

— Простите меня, я виноват в том, что потерял вас из виду! Но не знаете ли вы, где госпожа Ми с ребенком?

— Не знаю. Мы сначала шли вместе, смешавшись с простым народом, коляски наши пришлось бросить. Потом на нас напал отряд врага. Госпожа Ми с А‑доу куда‑то скрылась, а я убежала…

Разговор прервался. В толпе раздались крики: снова появился какой‑то отряд. Чжао Юнь вскочил на коня и взял копье наперевес.

Отряд приближался. Впереди на коне сидел связанный человек. Чжао Юнь узнал в нем Ми Чжу. Следом за ним с мечом с руке ехал военачальник, сопровождаемый тысячей воинов.

Это был Шуньюй Дао, один из подчиненных Цао Жэня. Ему удалось захватить в плен Ми Чжу, и он торопился сообщить о своем подвиге. С громовым возгласом Чжао Юнь бросился на Шуньюй Дао и в первой же схватке ударом копья сбил его с коня. Чжао Юнь освободил Ми Чжу и захватил двух коней. Он попросил госпожу Гань сесть на коня и, прокладывая дорогу, направился к Чанфаньскому склону. Здесь его встретил Чжан Фэй. Он верхом на коне стоял на мосту и, держа копье поперек седла, окликнул Чжао Юня:

— Эй, Чжао Юнь, почему ты изменил моему брату?

— Почему ты говоришь, что я изменил? — спросил в ответ Чжао Юнь. — Я никак не мог найти госпожу Ми с ребенком и потому отстал.

— Ладно, ладно, я пошутил! — засмеялся Чжан Фэй. — Цзянь Юн мне все рассказал, а то бы я так просто тебя не отпустил!

— Где сейчас наш господин?

— Недалеко, впереди…

— Ми Чжу, — сказал Чжао Юнь своему спутнику, — поезжайте с госпожой Гань вперед, а я буду искать госпожу Ми и молодого господина А‑доу.

Чжао Юнь повернул коня и направился по прежней дороге. За ним последовало несколько десятков всадников. Вскоре Чжао Юнь встретил неприятельского воина с небольшим отрядом. Воин держал в руке копье, а за спиной у него был меч. Чжао Юнь молча устремился на противника и ударом копья свалил его с коня. Убитый воин оказался оруженосцем Цао Цао, и звали его Сяхоу Энь. Цао Цао взял его к себе в отряд за храбрость. Сяхоу Энь повел отряд грабить пленных, но неожиданно столкнулся с Чжао Юнем и погиб от удара его копья.

Внимание Чжао Юня привлек меч, висевший за спиной убитого. На его рукоятке, оправленной золотом, виднелись два иероглифа, означавшие: «Черное острие». Чжао Юнь понял, что это драгоценный меч.

Меч «Черное острие» был одним из двух мечей, которые очень ценил Цао Цао. Один из них, называвшийся «Опора неба», Цао Цао носил сам, а «Черное острие» отдал Сяхоу Эню. «Черное острие» рубил железо как глину.

Чжао Юнь подхватил меч, сунул его за пояс и, вскинув копье, снова бросился на окружающих его врагов. Он остался один, но и не подумал об отступлении. Вражеский отряд разбежался. Чжао Юнь продолжал поиски, бросаясь из стороны в сторону и расспрашивая встречных, не видели ли они госпожу Ми. Наконец один человек сказал Чжао Юню:

— Какая‑то раненая женщина с мальчиком сидит вон там у стены, на земле. Она не может идти…

Чжао Юнь поспешил в указанном направлении. У опаленной огнем стены разрушенного дома, возле пересохшего колодца сидела госпожа Ми. Она держала на руках А‑доу и плакала. Чжао Юнь соскочил с коня и низко ей поклонился.

— О, как я счастлива, теперь А‑доу будет жив! — обрадовалась жена Лю Бэя, заметив Чжао Юня. — Сохраните жизнь ребенку ради его отца, который, как вихрь, кружит по белу свету. У него нет детей, кроме этого сына. Теперь я умру спокойно.

— Что вы, что вы, госпожа! — вскричал Чжао Юнь. — Не говорите так! Садитесь скорее на коня, я помогу вам выбраться из кольца врагов!

— Нет! Это невозможно: воину нельзя остаться без коня! — решительно возразила госпожа Ми. — Сохраните жизнь мальчику, а меня жалеть нечего — я ранена и умру здесь!

— Садитесь скорее на коня, преследователи близко! — настаивал Чжао Юнь.

— Не делайте двух ошибок! — воскликнула госпожа Ми. — Судьба этого мальчика в ваших руках, а я никуда не пойду!

Чжао Юнь пытался уговорить ее, но она не уступала. Со всех сторон снова послышались крики.

— Вы не хотите меня слушать! — закричал Чжао Юнь. — А что будет с вами, когда сюда придут враги?

Госпожа Ми ничего не ответила. Она положила А‑доу на землю и одним прыжком бросилась в колодец. Так погибла эта мужественная женщина. Потомки воспели ее в стихах:

На силу коня своего в бою полагается воин,

Ведь в пешем строю нелегко спасти своего господина.

Она героиней слывет и матерью храброй в народе.

Земную покинула жизнь, но миру оставила сына.

Чжао Юнь, опасаясь, что воины Цао Цао обнаружат и ограбят труп, повалил глинобитную стену и прикрыл ею колодец. Потом он развязал шнуры, скрепляющие латы, снял пластину, прикрывающую сердце, положил А‑доу к себе на грудь, схватил копье и вскочил на коня. Он заметил, что приближается отряд противника.

Во главе этого отряда был Янь Мин, один из помощников Цао Хуна, вооруженный трезубцем. Чжао Юнь схватился с противником и поразил его в третьей схватке. Путь был свободен.

Чжао Юнь двинулся дальше, но тут еще один отряд преградил ему дорогу. Впереди отряда развевалось знамя, на котором можно было различить надпись: «Чжан Го из Хэцзяня».

Не проронив ни слова, Чжао Юнь с копьем наперевес бросился в бой. Последовало около десяти схваток. Чжао Юнь решил больше не задерживаться и погнал своего коня во весь опор. Чжан Го преследовал его. Чжао Юнь нахлестывал коня, стараясь уйти от погони. Он больше ни о чем не думал, ничего вокруг не видел, и вдруг конь и всадник рухнули в яму. Чжан Го бросился к яме, намереваясь поразить копьем отважного воина, но тут из глубины вспыхнул красный свет, конь Чжао Юня вскочил на ноги и одним прыжком очутился наверху. Потомки воспели такое чудо в стихах:

Алым сияньем был вдруг окружен император.

Враг расступился, и вырвался конь из кольца.

Сорок два года процарствовал славный А‑доу,

В подвиге смелом сказалось величье бойца.

Чжан Го в испуге отпрянул, а Чжао Юнь, воспользовавшись этим, хлестнул своего коня и умчался. Однако новые, еще большие, опасности ждали Чжао Юня впереди.

— Чжао Юнь, стой! — раздался крик, и перед лицом храбреца появились два военачальника — Цзяо Чу и Чжан Нань. Сзади путь ему отрезали Ма Янь и Чжан Кай, бывшие военачальники Юань Шао, перешедшие на сторону Цао Цао.

Собрав все свои силы, Чжао Юнь вступил в бой с четырьмя врагами, воины которых окружали его все теснее. Чжао Юнь выхватил меч «Черное острие». Взмах руки — и меч легко рубил одежды и латы. Частью перебив, частью разогнав наседавших на него врагов, Чжао Юнь вырвался из окружения.

Цао Цао с вершины горы Цзиншань заметил отважного воина, которому никто не мог противостоять. Цао Цао спросил у своих приближенных, кто это такой. Цао Хун помчался с горы вниз:

— Эй, воин, как тебя звать?

— Я — Чжао Юнь из Чаншаня!

Цао Хун передал его ответ Цао Цао.

— Настоящий тигр! — воскликнул восхищенный Цао Цао. — Доставить мне его живым!

И он приказал, чтобы в Чжао Юня не стреляли из луков, а постарались взять его в плен невредимым.

Так Чжао Юнь избежал смертельной опасности, и жизнь наследника Лю Бэя А‑доу была спасена. В этой беспримерной схватке с четырьмя военачальниками и их отрядами Чжао Юнь спас своего будущего повелителя, вырвался из плотного кольца врагов, срубил у противника два стяга и захватил три копья. Орудуя копьем и сражаясь мечом, он убил более пятидесяти больших и малых военачальников из лагеря Цао Цао. Этот подвиг храброго воина потомки воспели в стихах:

Окрасился кровью халат, и латы багряными стали.

Кто с ним в поединок вступал — мог с жизнью прощаться заране.

Но кто ж этот славный боец, что спас господина в Данъяне

И столько врагов одолел? То был Чжао Юнь из Чаншаня.

Чжао Юнь покинул поле битвы. Вся его одежда была пропитана кровью врагов. Он мечтал лишь об одном — поскорее уехать подальше и отдохнуть. Но у склона холма он неожиданно столкнулся с двумя отрядами противника; во главе их были братья Чжун Цзинь и Чжун Шэнь, подчиненные военачальника Сяхоу Дуня. Чжун Цзинь размахивал огромной секирой, брат его держал в руке алебарду.

— Чжао Юнь, слезай с коня и дай себя связать!

Вот уж правильно говорится:

Едва лишь от смерти бежав, покинул он тигра притон,

Как сразу же в пруд угодил, где буйствует злобный дракон.

Если вы хотите узнать, как спасся Чжао Юнь, посмотрите следующую главу.

Дата добавления: 2015-10-28