Shinmaya aka Fred Частные уроки 14 страница

Ни при чем.

Тетсу закрыл глаза, погружаясь в мечты. Его уже ничто не волновало. Снова, как раз за разом до этого, мальчик восстанавливал в памяти моменты, когда они с Хаято были особенно близки, начиная с разговора на кухне, когда Тетсу попросил изменить его, и заканчивая последним поцелуем, там, в его комнате.

— Господи, что ж я делаю-то? — прошептал он в ужасе. — Неужели меня больше не волнует, что Хаято — мой брат?

Разум, как обычно одержал верх над сознанием Тетсу, и мальчик поднялся с кровати.

Наверное, это был несчастливый день. Или наоборот. Потому что у самого выхода Тетсу обернулся, чтобы напоследок оглядеть комнату брата. Неубранная кровать, вещи, целыми охапками висящие на стульях… Тетсу заметил лежавший на синтезаторе мини-диск. От любопытства у мальчика сразу вспыхнули щеки. Он знал, что Хаято много работал над конкурсной соло-композицией, но брат никогда не давал послушать черновые записи, как бы Тетсу ни просил.

Мальчик взял диск и не поверил своим глазам. На нем стоял иероглиф с его именем. Что бы это значило?

Он вставил диск в плеер, валявшийся у Хаято на столе. На дисплее катаканой высветилось название единственного трека: «Тетсу».

Он нажал воспроизведение.

Ноги Тетсу подкосились, потому что это было слишком сильное впечатление, чтобы вынести его стоя. Электронная мелодия, собранная из нескольких дорожек, исполнявшихся на синтезаторе. Основным инструментом шли клавишные. Тетсу даже не представлял себе, что Хаято был способен создавать такую музыку. Его никак не отпускала мысль о том, что трек назывался его именем.

Это были чувства его брата. Прямые и неподдельные. Он кричал, кричал вместе с этой музыкой, и она рвала сердце Тетсу. Страсть, ярость и нежность в одном флаконе. То грустная, лирическая, то закипающая и бурная, мелодия была прекрасна. Тетсу никогда еще не слышал ничего подобного. Может, потому, что в этой музыке был весь он. Хаято удалось заглянуть в самые потаенные уголки его души, от его взгляда не ускользнуло ничто. Композиция была такой же мрачной, как и чувства Тетсу, которые он прятал даже от самого себя. Именно с такими чувствами он сегодня сказал Мимиру, что хочет ее смерти. И это тоже не скрылось от Хаято. Но даже такого Тетсу он любил.

Такую музыку посвящают в качестве подарка на день рождения. Так признаются в любви, так отдают свое сердце, свою душу.

Когда трек закончился, Тетсу очнулся сидящим на полу, судорожно вдыхающим воздух. Губы дрожали, на глаза наворачивались слезы.

Мальчик сжал руки в кулаки.

«Он не имел на это права. Не имел никакого права! Вывернул мою душу наизнанку. Хочет сыграть это на всю школу?!».

Дрожащими пальцами Тетсу нащупал клавишу повтора, нажал. Как наркоман, вколовший наркотик, он блаженно откинулся назад, положив голову на кровать, и погрузился в горько-сладкое сплетение нот, созданное его братом.

Казалось, Хаято шепчет что-то запретное ему на ухо. Слов не разобрать, но Тетсу чувствовал: они были самыми прекрасными на свете. Нежные признания. Мальчик уносился прочь из маленькой комнаты. Он летел выше небоскребов, кутаясь в прохладу облаков, вдыхая полные легкие грозового воздуха.

Тетсу… Тетсу… Тетсу…

— Тетсу?! — прикосновение к плечу было вполне реальным.

Словно удар об асфальт, когда падаешь с огромной высоты.

На него смотрели сине-зеленые глаза Хаято.

«Он убьет меня», — подумал Тетсу, понимая, что брат «поймал его с поличным».

Но во взгляде Хаято не было ни угрозы, ни злости, ни капли раздражения. Это был взгляд, полный горечи и нежности.

«Он должен что-то сказать…Он понимает, что я все уже знаю… Ну же, Хаято, скажи это…»

Брат отвел взгляд, словно прочитал мысли Тетсу. Наверное, они были написаны у него на лице. Хаято взял плеер в руки.

— Не так уж плохо? — спросил он хрипло и как-то искусственно.

Только сейчас Тетсу обрел дар речи.

— Издеваешься? Это же прекрасно! Хаято, тебе надо идти в музыкальную школу!

— Очень многому меня там научат, — презрительно фыркнул брат, забирая у Тетсу наушники. — Нет уж, я как-нибудь сам.

Тетсу кивнул. Ему очень трудно было подобрать слова. Столько всего хотелось сказать брату.

— Давно ты над ней работаешь?

— Недели три.

— Господи, ты гений, гений!

— Да брось ты, — Хаято отмахнулся.

Напряжение между ними возрастало. Тетсу не знал, как выразить свои чувства. Как задать вопрос о названии, так будоражащий его. Как это сделать и не высказать, что ему плевать на все, на всех, лишь бы брат сейчас прижал его к себе!

— Послушай, — робко начал он.

Хаято резко дернулся, словно голос Тетсу причинял ему боль.

— Ммм? — он старался не смотреть брату в глаза.

— Почему ты назвал это моим именем?

— Я думал, ты поймешь. Мне кажется, эта музыка тебе подходит.

Тетсу сделал шаг и положил руку на плечо брата.

— Каждая частичка моей души. Все мои самые темные мысли… Они там. Я не понимаю, как тебе удалось? Как ты увидел все это?

«Пожалуйста, ответь мне! Ответь!»

Хаято закрыл глаза и провел пальцами по щеке Тетсу, потом обхватил его лицо ладонями.

— Наверное, я вижу многое… Чего не следовало бы видеть, — сказал он, наконец.

— Наверное, ты мне сейчас лжешь, — выпалил Тетсу. — Потому что ты совсем другое имел в виду.

Он видел, что Хаято больно. Но ведь невозможно признать это без боли. Невозможно до конца открыться, если не сломаешь в себе ту частичку, которая постоянно кричит, что все это неправильно, грязно, мерзко.

«Сломай ее. Сломай, Хаято! Разбей эту стену!».

— Ты не прав, — устало выдохнул Хаято. — Я ничего от тебя не скрываю.

— Вот как? — Тетсу с отвращением отдернул руку. — Ладно. Ты не имеешь право исполнять ее на конкурсе, понял? Я тебе запрещаю! Ты надеялся, что я не узнаю названия, так?

— Тетсу…

— Что, Тетсу?! Ты думал, что можешь пользоваться мной, как музой, да? И потом пожинать лавры? Нет. Ты не станешь исполнять ее на фестивале!

Хаято изумленно смотрел на младшего брата, заходившегося в истерике.

— Но я готовил ее на конкурс. Специально, понимаешь?

— Ты использовал меня, чтобы потом показать всем! Вывернуть мою душу наизнанку перед всей школой!

— Я совсем не то имел в виду…

— А мне плевать! Я хочу, чтобы трэк принадлежал только мне!

— Я не дарил его тебе, — холодно отрезал Хаято, и Тетсу ненавидел брата в этот момент.

— Ладно. Подавись!

Мальчик выбежал из комнаты.

— Иди к черту, — всхлипывал он, уткнувшись лицом в свою подушку. — Если не можешь принадлежать только мне, лучше бы тебя вообще не было!

(“Cross” из саундтрэка к дораме “Iryu Team Medical Dragon“

http://ifolder.ru/6455843)

* * *

«Я не прав».

Не прав, не прав. Тетсу знал, что не должен был настолько эгоистично относиться к творчеству Хаято. Те слова вырвались неосознанно — так сильно он хотел, чтобы брат заговорил о своих чувствах. Тетсу не мог сам решиться на этот шаг. Он хотел уверенности, что Хаято не оттолкнет, не отвергнет его. Но теперь уже было поздно идти, извиняться. Брат поднимет его на смех. Должно быть, Хаято действительно закрыл для себя тему поцелуев. Больше ничего такого не будет.

Тетсу спрятал лицо в ладони. Музыка брата не давала ему покоя. Казалось, он до сих пор слышит ее. Неужели чувства Хаято — просто фальшивка? Мог ли он написать эту мелодию лишь ради триумфа на конкурсе?

Негромкий стук заставил мальчика вздрогнуть.

— Можно? — Хаято просунул голову в приоткрытую дверь. Лицо брата было виноватым и вполне дружелюбным.

У Тетсу перехватило дыхание. Неужели Хаято пришел мириться?

— Заходи, — сказал он, стараясь спрятаться за учебником и искренне надеясь, что брат не заметит, как загорелись его щеки.

— Да, в общем-то, — Хаято помахал коробкой от игры «Tekken», — Спорим, тебе полный каюк, если я возьму Йошимитсу?

Мальчик смотрел на брата непонимающим взглядом. Что это было: попытка примирения или способ показать, что нормальные братья играют в видеоигры, а не целуются у подъезда и в такси.

Он улыбнулся.

— Да моя Нина его порвет на тряпки!

— А вот это мы сейчас и выясним! — Хаято направился в гостиную — подключать приставку к большому телевизору.

Тетсу никогда особенно не увлекался видеоиграми. У него был стандартный набор геймера: несколько частей «Final Fantasy», «Silent Hill» и пара-тройка файтингов, но все игры обычно очень быстро ему надоедали. Наверное, потому что у Тетсу не было друзей, с которыми можно было обсудить компьютерные достижения. Теперь же все было по-другому. Тетсу был самым счастливым мальчиком на земле. Как же это было здорово: давить на кнопки джойстика и громко кричать:

— На! На, получи!

Хаято играл хорошо. Однако Тетсу твердо решил, что сделает брата. И правда, в чем сложность? Дави на клавиши и получай результат. Хаято дрался, как придется, не обращая особенно внимания на комбы и спецудары. Тетсу был хитрее. Он изучил таблицу спецударов своего персонажа и выгадывал удобные моменты, чтобы оглушить игрока брата или ополовинить полоску его жизни одним молниеносным ударом.

— Ты не сможешь меня победить, — злорадствовал Тетсу. — У тебя нет тактики.

— Ну, это мы еще посмотрим! — Хаято яростно лупил по кнопкам, заставляя электронного самурая махать руками и ногами с огромной скоростью.

— Ха-ха! Я все равно сильнее!!! — радостно кричал Тетсу, блокируя удары.

Братья устало повалились на диван, разминая пальцы и запястья.

— У меня руки уже болят, — жаловался Тетсу. — Два часа файтингов — кошмар какой-то!

— Завтра продолжим, — ответил Хаято. Он лежал с закрытыми глазами. На лице его сияла улыбка.

Тетсу поборол желание провести пальцем по губам брата.

— Кстати, — робко начал он. — Я думаю, что… Пожалуй, я был неправ.

— То есть? — Хаято приоткрыл один глаз и хитро посмотрел на братишку.

— Я не должен был претендовать на твою композицию.

— Забудь, — парень сдул с лица растрепанную челку. — Если не хочешь — я не буду участвовать в конкурсе.

— Нет, пожалуйста! Ты должен занять первое место! Только, — Тетсу смутился, — назови ее как-нибудь по-другому. Понимаешь, вряд ли кто-то поймет…

— Ты прав, — Хаято сильно зажмурился, словно в глаза ему бил яркий свет. — Не поймут.

Тетсу очень робко и нерешительно коснулся кончиками пальцев щеки брата. Легонько провел по коже.

— Может, они и не должны ничего понимать, — сказал он.

Хаято молчал. Мальчик видел: брат ловил каждое слово, но упорно притворялся, что не понимает, о чем речь.

— Может, — продолжил Тетсу, — может, это мы должны понять что-то очень важное?

Брат встряхнул головой.

— А что тут можно понять? — спросил он. — Только то, что мне не следовало с тобой флиртовать. Мы заигрались, и пора это прекратить.

Тетсу прикусил губу от отчаяния. Хаято все прекрасно понимал. И ему тоже было больно. Но он твердо решил, что продолжения не будет, а, значит, Тетсу не мог рассчитывать на его поддержку.

— Это жестоко, знаешь ли, — сказал он, наклоняясь к Хаято. Он поймал на губах тепло дыхания брата. Как же хотелось сделать это, наклониться еще всего-то на пару сантиметров ниже. Тетсу замер, не в силах перебороть страх. Кончики его челки щекотали нос брата.

Хаято разозлится. Может, оттолкнет его. Делать это без разрешения, когда они договорились прекратить… Невозможно.

Неправильно.

Мальчик чувствовал дрожь Хаято. Брат тоже боролся с собой.

«Но ведь он не спрашивал моего разрешения, когда поцеловал меня впервые!»

Щеки Тетсу вспыхнули, кровь прилила к вискам. Он наклонился ниже и коснулся губ Хаято, сначала неподвижных, но через миг раскрывшихся навстречу.

Они обхватили руками лица друг друга, прижимались ртами очень тесно, почти до боли. Сережки в губах задевали друг друга, стукались. Хаято перевернулся на живот, накрывая брата своим телом. Он нежно держал Тетсу за подбородок, поглаживая его большим пальцем.

У Тетсу кружилась голова. Руки Хаято, губы, тяжесть его тела. Почему все это делало его таким счастливым? Не отрываясь от брата, Тетсу подался назад, опираясь на спинку дивана, позволяя прижать себя к ней.

Брат оторвался от него на секунду, только затем, чтобы удобнее устроится верхом на его коленях. Ноги Тетсу почувствовали приятную тяжесть. Он обхватил Хаято за талию.

Сердце бешено стучало и рвалось из груди. Тетсу чувствовал огромное волнение. Он почти забыл, какое это незабываемое ощущение — поцелуи брата… когда Хаято тихо стонет на ухо его имя. Его брат принадлежит только ему сейчас. Он всецело владеет Хаято, и никто не сможет отнять у него это счастье.

— Давай пошлем всех к черту, — прошептал мальчик на ухо брату. — Пожалуйста, Хаято.

Тот не успел ответить. Внутри все похолодело: мальчики услышали, как хлопнула входная дверь. А это означало, что у них осталось две-три секунды, чтобы принять приличный вид.

Раз — два. Они обменялись последними взглядами, и Хаято со скоростью света соскочил с колен Тетсу.

Мальчики схватились за джойстики — благо, они не успели выключить приставку. К тому моменту, как улыбающееся лицо отца показалось из-за бамбуковой перегородки, отделявшей прихожую от гостиной, они уже делали вид, что выбирают персонажей для битвы.

— Надо же, — сказал Акимару-сан, — а я-то думал, что попросту выкинул деньги, когда купил Тетсу приставку.

— Одному играть не интересно, — дрожащим голосом произнес мальчик. Он пытался представить себе, как выглядит со стороны, и очень надеялся, что не слишком подозрительно.

— Мы думали, ты вернешься завтра, — сказал Хаято, откладывая джойстик. — Я пойду, разогрею тебе что-нибудь.

Отец улыбнулся.

— Я решил не оставаться на ночную пьянку. Так по вам соскучился.

Он крепко прижал к себе старшего сына. Хаято попытался освободиться.

— Пап, мне уже дышать нечем, — улыбнулся парень сдавленно.

Тоо-сан отпустил его и подошел к Тетсу.

— Ну что, не поцелуешь отца?

При слове «поцелуй» Тетсу почувствовал, как сильно горят уши. Он молился, чтобы отец ничего не заметил. Впрочем, тоо-сан был изрядно вымотан после командировки.

— Конечно, пап, — мальчик чмокнул отца в щеку и обхватил его руками.

— Хочешь, я тебе в спальню ужин принесу? — спросил Хаято.

Тоо-сан кивнул.

— Спасибо, сынок. Ты у меня просто золото. Что бы я без тебя делал?

«Точно знал бы, что, я учу уроки, когда тебя нет дома. И был бы прав», — подумал Тетсу, усмехаясь про себя.

Хаято подцепил лопаткой готовые креветки со сковороды и отправил их на тарелку, накрытую салфеткой. Тетсу, сидевший за столом и не отрывавший от брата глаз, сделал глоток грейпфрутового сока.

— Ну вот теперь ты понимаешь, что мы не можем на всех наплевать? — спросил Хаято после пятиминутной «игры в молчанку».

Тетсу отвел взгляд и кивнул. Он все понимал, он же был умным мальчиком. Конечно, он знал, что тоо-сан ужасно огорчится, но это еще полбеды: скорее всего, отец отошлет Хаято куда-нибудь подальше и запретит им видеться. А этого Тетсу не пережить.

— Все я понимаю, — сдавленно произнес он. Слезы подступали к горлу, и мальчик изо всех сил пытался загнать их подальше.

Хаято отложил лопатку и подошел к нему. Он опустился на колени и взял его руки в свои.

— Поверь, я бы все на свете отдал за то, чтобы не быть твоим братом. Но я же не супермен, и не могу унести тебя на край света, где никто нас не найдет!

Тетсу молча смотрел на каплю, сорвавшуюся с его щеки на руку брата. Вскоре к ней присоединились еще две.

— Встань, пожалуйста, — прошептал он. — Я все понимаю.

Поднимаясь, Хаято поцеловал братишку в лоб.

— Пойду, отнесу отцу ужин, — извиняющимся тоном сказал он.

* * *

Если на пути Тетсу вставали проблемы, он пытался решить их каким-нибудь рациональным способом. Но что можно было сделать со влюбленностью в старшего брата? Определить и опознать проблему он мог, а вот пути решения были полностью заблокированы. Тетсу понимал, что нужно либо изолировать себя от Хаято, что было невозможно, либо позволить чувствам вылиться наружу, о чем брат не хотел и слышать. Тетсу было вдвойне больнее оттого, что Хаято ничего не говорил о своих чувствах, и мальчик не знал, взаимна ли его страсть. Он мог судить о чувстве брата только по тому, с какой легкостью тот делал вид, словно между ними ничего никогда не было. Его милый замечательный старший брат по-прежнему делал о-бенто, болтал с ним по дороге в школу, звал тусоваться с друзьями. Однако их общение наедине резко сократилось. Тоо-сан, как и обещал, в командировки не ездил, и если Хаято был дома, он старался либо общаться с отцом, либо сидеть в своей комнате. Тетсу это ужасно бесило. Тем более что папа часто приглашал в гости Иватари-сан с дочерью, и мальчику приходилось «развлекать» Мимиру. По большей части это была хорошо изображаемая вежливость, когда родители видели или слышали их, и словесная перепалка, если подростки оставались наедине.

Учеба снова наладилась. По крайней мере, за последние тесты по химии и математике он получил по девяносто восемь баллов. Но успехи в школе совсем не радовали Тетсу, он с радостью забросил бы учебу подальше ради Хаято.

Тоо-сан постучался и приоткрыл дверь.

— Привет. Что делаешь?

Тетсу отложил журнал «IT Japan» и посмотрел на отца.

— Читаю, — ответил он равнодушно.

— А, компьютеры, — улыбнулся Акимару-сан. — В самом деле, что ты еще можешь делать.

Послушай, я тут хочу тебя кое о чем попросить.

— Ну?

Тетсу не был особо настроен на разговор. Он в последнее время снова замыкался в себе.

— Мне кажется, тебя что-то расстраивает, — сказал тоо-сан, присаживаясь на кровать рядом с сыном.

Мальчик молча пожал плечами. В самом деле, не рассказывать же отцу о том, что влюблен в своего брата.

— Все нормально, пап. Просто в школе тесты. Задолбало.

У Акимару-сана почему-то было очень виноватое лицо.

— Я же вижу, сынок. Не думай, что, если я все время в разъездах, то совсем ничего не замечаю.

«Да ты ни черта не видишь! Прямо у тебя под носом один сын влюбляется в другого, а ты не замечаешь!»

Тетсу пристально смотрел отцу в глаза.

— Со мной все в порядке, правда, — холодно отчеканил он. — Чего ты хотел?

— На самом деле, я хотел тебя кое о чем попросить, — сознался Акимару-сан. — Завтра мы празднуем юбилей нашей компании. Сняли ресторанный комплекс, будет большой банкет. Там будут все сотрудники и ключевые клиенты. Я хочу, чтобы вы с Хаято пошли со мной.

— Зачем? — удивился Тетсу.

— Ну, это большой праздник. Десять лет — солидная дата, мне хочется, чтобы вы поддержали меня. Я же все-таки вице-президент.

— А ты уверен, что Хаято согласится? — спросил мальчик.

— Он уже согласился.

Тетсу представил себе Хаято в строгом пиджаке и улыбнулся.

— Мне кажется, нет более несовместимых вещей, чем мой брат и твоя корпоративка, — сказал он.

* * *

Вечер был особенный. У Тетсу захватило дух от одного вида шикарнейшего ресторана, снятого компанией отца. Бар, караоке-зал, три банкетных зала, первоклассный сервис.

Тетсу никогда особенно не задумывался о том, что принадлежал к сливкам японского общества. Мало кто мог позволить себе каждое лето ездить за границу и покупать любые, даже самые дорогие продукты. Сейчас же мальчик поражался, насколько большие деньги должна была приносить компания, чтобы можно было потратиться на такую шикарную корпоративную вечеринку.

Отец не мог уделять сыновьям постоянное внимание, поэтому Тетсу и Хаято держались сами по себе. Они сидели за столиком, специально отведенным для их семьи, и наслаждались превосходным пятизвездочным сервисом. Так как оба были несовершеннолетними, для них были доступны только безалкогольные коктейли. Хаято откровенно скучал. Он сегодня был необщительным, даже скромным. Ничто в его внешнем виде не привлекало особого внимания, если не считать прически.

Тетсу расслабленно покачивал головой в такт легкому джазовому ритму и рассматривал окружающих. Время от времени тоо-сан подходил к столику с каким-нибудь клиентом, чтобы познакомить его с сыновьями.

— А мне тут нравится, — сказал Тетсу, отправляя в рот кусочек сырого тунца. — Обалденное суши!

Хаято приподнял одну бровь.

— Лучше, чем я готовлю?

— Что ты, дорогой, — съязвил Тетсу, — разве бывают на свете другие шеф-повара?

— То-то же, — улыбнулся брат, пробуя тунца. — Кстати, неплохо. Но рис, все-таки, разварился немного.

— Да-да, конечно, Ваше Домохозяйство, — рассмеялся Тетсу.

— Не скучаете? — спросил тоо-сан, задержавшись около их столика. Рядом с ним шла невысокая женщина с короткой стрижкой. На ней было черное шелковое платье с короткими рукавами.

«Жена щефа», — шепнул Тетсу на ухо брату.

— Все нормально, пап, — сказал Хаято, вставая, чтобы поклониться еще незнакомой ему даме.

— Это Хаято, мой старший сын, — представил его Акимару-сан. Хаято, это Накамару-сан, жена президента компании.

Женщина приветливо улыбнулась брату Тетсу и немного наклонила голову в знак приветствия.

— Приятно познакомиться, — сказал Хаято.

— Боже, Кеита, какие у тебя очаровательные сыновья! — заметила Накамару-сан. — Старший ну просто красавец! Его нужно познакомить с Марико, уверена, они будут отлично смотреться вместе.

Тетсу закатил глаза. Началось, подумал он. Каждый раз, когда Накамару-сан его видела, то отпускала шуточки на тему: «Вот Тетсу-кун подрастет, сосватаем его за нашу дочь…» или что-то в этом роде.

Хаято не знал, как отреагировать на подобное предложение. Он скромно улыбнулся и решил не говорить лишнего.

— Боюсь, не получится, Чиеко, — сказал Акимару-сан. — У моего сына есть бойфренд, и, кажется, у них все серьезно.

У Тетсу просто челюсть отвисла. Не их ли отец только что открыто признался жене шефа, что его старший сын — гей? А как же репутация?! Неужели она его совсем-совсем не волновала? Хаято был удивлен не меньше Тетсу. Он ошеломленно смотрел на отца, не зная, что сказать.

К счастью, Накамару-сан ничуть не смутилась, услышав такой ответ.

— Ну что ж, видимо, Марико придется подождать другого принца, — улыбнулась она и потрепала Хаято по щеке. Пойдем, — сказала она Акимару-сану, — Рюичи тебя уже заждался.

— Наш отец сошел с ума, — сказал Хаято, все еще не отошедший от фортеля, который выкинул тоо-сан.

— Он просто замечательный, — сказал Тетсу, налегая на роллы с авокадо. — Нам повезло, знаешь?

— Это точно, — брат грустно улыбнулся. — По крайней мере, больше, чем мне с отчимом.

— Забудь, — приказал Тетсу, наливая Хаято в стакан еще сока. — Не смей о нем вспоминать. Сейчас все по-другому.

— Ты прав. Все совсем по-другому.

Он нашел под столом руку Тетсу и крепко сжал ее.

* * *

В преддверии фестиваля класс сошел с ума.

— Тетсу-кун, ну что тебе трудно раскрасить вот эти декорации? — Ямазаки Томоко, староста класса, атаковала одноклассника уже в сто пятый раз.

— У меня руки не из того места растут, — оправдывался мальчик. — Не умею я рисовать.

Томоко уперла руки в боки. Она была выше Тетсу, поэтому смотрела на него сверху вниз, строго отчитывая.

— У меня такое ощущение, Акимару-кун, что ты отлыниваешь от классного мероприятия!

— Ничего подобного!

— Да-да! Отлыниваешь! Посуди сам: в конкурсе караоке ты петь отказался…

— Потому что я ни за что не стану позориться перед братом, который здорово поет, — возразил Тетсу.

— В классной постановке ты тоже не хочешь участвовать!

— Ты, наверное, забыла, что мне досталась роль придворной дамы?! — раздраженно напомнил Тетсу.

— Да, но это же почти ключевая роль!

— То, что принц Гэндзи выходит из ее покоев ночью, делает роль ключевой? Нет уж, спасибо.

— Но что-то ты ведь должен сделать для класса.

— Конечно. Подготовиться к олимпиаде, чтобы хоть кто-то из 1 «А» не опозорился.

Томоко закатила глаза. Она поняла, что, если Тетсу решил не принимать участия в подготовке к фестивалю, то вряд ли что-то сможет его переубедить.

— Ладно, — выдохнула староста. — Надеюсь, хотя бы олимпиаду ты напишешь хорошо.

Тетсу облегченно вздохнул: еще одна битва была окончена. Его успели достать все одноклассники, поначалу Тетсу помогал им. Шиори и ее друзьям нужно было сделать видео-презентацию об академии, чтобы показать ее на большом экране в спортивном зале, который одновременно был и актовым. Тетсу две ночи провозился с их криво и косо отснятыми файлами, чтобы получился более-менее приличный ролик. Потом он переводил для Наоми и Риёко с японского на английский вопросы для викторины. Кроме этого Тетсу добровольно вызвался помочь Томоко и ее подруге Хикари убирать класс перед фестивалем, чтобы можно было установить декорации, изображающие древнюю японскую деревню. Терпение его лопнуло, когда Томоко сказала, что у них пустует роль придворной дамы в постановке из «Гэндзи Моногатари». Тетсу решительно отказался и с того времени вплотную занялся олимпиадой, которая должна была состояться через день после фестиваля. Это было общегородское соревнование по основным предметам, включавшее вопросы по математике, физике, истории и английскому языку. Каждый год такое соревнование проходило на территории одной из пяти престижнейших академий и спонсировалось ученым советом Токийского Университета. Если ученик занимал первое место во все три года учебы, то удостаивался стипендии в ТоДае. Занявшие вторые и третьи места получали денежные призы. В этом году для проведения токийской олимпиады выбрали их школу.

«Слава богу, уроки закончились…» — думал Тетсу, закидывая сумку за плечо. Перед тем, как уйти домой, он решил забежать в кабинет музыкального клуба и посмотреть на группу Хаято. «Razor kiss» репетировали каждый день. Их группа должна была выступить на закрытии фестиваля сразу перед конкурсом юных композиторов, который курировали судьи из консерватории. Хаято тренировался очень усердно, каждый день дома он вносил какие-то поправки в конкурсный трек, играл дорожку, которые ему нужно будет исполнять вручную. Тетсу понимал брата: при том, что Хаято было плевать на общественное мнение, хоть в чем-то он желал добиться признания. Наверное, дело было еще и в отце. Хаято жаждал, чтобы тоо-сан гордился им, несмотря на неважную учебу. Тетсу слышал композицию Юкио, которая была не хуже, чем трэк Хаято по технике, но определенно проигрывала ему в лаконичности и красоте звучания. Юкио отлично владел клавишами, но композитор из него получился неважный. Хаято же чувствовал музыку, ноты. Тетсу обожал смотреть, как тот играет, наблюдать, как скользят по клавишам тонкие длинные пальцы брата, как фенечки задевают край синтезатора.

Мальчик приоткрыл дверь музыкального класса и заглянул внутрь. Затаив дыхание, он смотрел на репетировавших парней. Така и Кен всецело отдавались музыке, Юкио сосредоточенно исполнял сложную клавишную партию, а Хаято ждал, когда закончится проигрыш. Тетсу поежился, чувствуя внутреннюю дрожь, всякий раз поднимавшуюся внутри, когда он слышал бархатный голос брата. Когда Хаято пел, его голос обволакивал, казалось, лаская не только слух. Вибрирующие струи воздуха волной проходили по телу Тетсу, зажигая горячее пламя в груди. Это было больно. Почти невыносимо. Почти. Потому что это было настолько же сладко, насколько и больно. Так сладко, что Тетсу не мог ничего с собой поделать и раз за разом подвергал себя этой пытке.

У Хаято было отличное английское произношение, которому завидовал даже Тетсу. Поэтому, когда его брат исполнял зарубежные песни, они звучали особенно трогательно. Поначалу Тетсу не оценил музыкальный вкус брата, считая все, что тот слушал, ушераздирающим неблагозвучием. Однако, покопавшись в дисках брата, мальчик открыл для себя множество зарубежных групп, о существовании которых раньше только слышал, но никогда не мог бы и подумать, что они исполняют такую душевную и волнующую музыку. Раньше Тетсу действительно не считал, что рок может быть душевным. Если задуматься, он никогда даже не думал, что влюбится в парня.

Дата добавления: 2015-10-28