Shinmaya aka Fred Частные уроки 11 страница

Неожиданно Тетсу заметил компанию одноклассников, которые прогуливались по парку и разглядывали толпу неформалов, обсуждали одежду и музыку. Тетсу попытался спрятаться, однако Шинохара Наоми узнала его и помахала рукой.

— Акимару-кун! — Наоми-тян подбежала к нему. — Это точно ты! Тебя и не узнать.

Тетсу почувствовал, как запылали щеки.

— Тетсуя? — мальчик, бывший рядом с Наоми, тоже подошел поближе.

— Это я, Юкихиро, — улыбнулся Тетсу. — Пришел брата поддержать, у него сегодня выступление. А вы что тут делаете?

— Мы ждем концерта Миёко, — сказала Наоми. — Он будет после всех этих групп. Жду не дождусь! Я ее обожаю просто!

Тетсу пожелал одноклассникам удачи, поклонился и поспешил скрыться в толпе. Почему-то в этот момент обострилось такое чувство, очень странное… Словно Тетсу больше не принадлежал обычному миру. Ему было абсолютно не о чем поговорить с одноклассниками, тот мир, в который он раньше так стремился, теперь поблек и подернулся пеленой. Все, чего так желал Тетсу, было рядом с ним. Прямо перед его глазами.

Среди выступавших на разогреве музыкантов были и вполне приличные группы, и полные бездари, но парни из «Razor Kiss» так сияли своей энергией и талантом, что можно было закрыть глаза на некоторый непрофессионализм. Ребята брали не дорогими костюмами и эффектным видом, а хорошим и качественным исполнением композиций.

Тетсу не любил японский рок, но то, что исполнял Хаято, джейроком и не являлось. Три песни были каверами на известные зарубежные хиты, а последняя — авторской композицией Хаято, которая называлась «Ikenai koto». Песня поразила Тетсу своей честностью и простотой. Казалось, в ней был весь Хаято, непредсказуемый и безбашенный, желавший делать только то, чего хочет его сердце. И хотя текст был довольно анархичным и деструктивным, это была очень честная песня.

Хаято и сам как-то изменился, исполняя эту песню. Казалось, он перенесся в совершенно другой мир, где не было никаких границ, где все, о чем он мечтал, было возможным.

Тетсу закрыл глаза и позволил низкому, дрожащему голосу Хаято проникнуть в себя, затронуть все его внутренние струны, вытащить наружу чувства, о существовании которых Тетсу даже не подозревал. Голос был приятным, слегка хрипловатым, нежным и угрожающим одновременно.

И мне плевать, что это осуждают,

Я все равно буду собой…

Буду собой. Буду с тобой!

Это были последние строчки припева. Тетсу все еще стоял с закрытыми глазами, когда вдруг услышал неистовый визг девочек в толпе и щелканье сотен фотоаппаратов.

— Еще! Еще! — скандировала толпа.

Тетсу открыл глаза и не поверил увиденному: Хаято, ЕГО Хаято упивался поцелуем с Отохиме.

— КАКОГО ХРЕНА?! — закричал Тетсу, и его крик потонул в толпе.

Находясь в полнейшей прострации Тетсу совершенно не заметил, как пролетел весь день.

Всей большой компанией они посмотрели концерт девочки-идола Миёко, потом пошли в Шибую, где к ним присоединились Мивако и Хитоми, которые попросту проспали концерт, за что получили по легкому подзатыльнику от Хаято. Потом они сидели в кафе, потом… потом гуляли, кажется. Картинки мелькали перед Тетсу со скоростью двадцать пятого кадра. Он все еще прокручивал у себя в голове поцелуй Хаято и Юкио и бесился, бесился. Понимал, что это было ужасно глупо, но бесился не меньше. По-тихому, чтобы никто не заметил. Впрочем, кажется, всем было на него абсолютно плевать. Только Сатоши изредка перебрасывался с Тетсу парой фраз.

Потом боулинг, караоке и ночной клуб. Тетсу никогда раньше не был в клубе. У него и не возникло никакого желания туда идти, но и ехать домой одному тоже не хотелось. Как ни странно, его пропустили вместе со всеми, хотя вход был разрешен только с двадцати лет. Впрочем, охрана клуба смотрела на возраст посетителей сквозь пальцы.

Тетсу ненавидел клубную музыку, ненавидел разноцветные прожекторы и яркий неоновый свет. Ненавидел стадное чувство, ненавидел всех, кому было весело.

Ненавидел эту тупую, ноющую боль, это чувство в животе, как будто тебе скрутили все внутренности. И эту злость, которая готова была вырваться наружу и растерзать всех вокруг.

Хорошо, что его оставили в покое, думал Тетсу, сидя за столиком в самом углу. Подальше от танцпола, подальше от этой музыки. Из всей большой компании в клуб пошли только Хаято, Юкио, Така и Хитоми. Последние ругались почти всю дорогу из кафе, в боулинге Хитоми из злости вылила Таке на рубашку стакан минералки, а он оторвал с ее готического прикида добрую половину значков.

«Эти двое любят друг друга, — почему-то пронеслось в голове у Тетсу, и ему стало жаль Шиори, которая удалилась почти сразу после того, как пришла Хитоми. — Интересно, что чувствует Шио-тян?»

Сам Тетсу уходить не хотел, продолжая следить за развязным поведением старшего брата, который, видимо, решил все-таки «узаконить» их с Отохиме фиктивные отношения. Тетсу не был точно уверен в том, что это не показуха, но все равно ужасно злился. Ему все время казалось, что Отохиме не заслуживает того, чтобы Хаято был рядом с ним, обнимал его за талию, целовал в губы, так долго и так сладко.

— Ненавижу, — прошипел Тетсу сквозь стиснутые зубы, глядя на счастливое лицо Отохиме.

Когда мальчику, наконец, надоело наблюдать за сюсюканьем Хаято и Юкио и за ссорами Таки и Хитоми, он встал из-за стола и решительно направился к барной стойке, у которой как раз зажигал Хаято с бойфрендом.

— Пойдем, поговорим! — крикнул он на ухо брату. Тот отрицательно покачал головой.

— Я сказал, пошли, поговорим! И вообще уже домой пора! — снова заорал Тетсу в ухо Хаято.

— Ты знаешь, я, наверное, у Юкио сегодня останусь, — отозвался брат.

Если бы вчера кто-нибудь рассказал Тетсу, что он от злости будет способен взять своего брата-переростка за грудки и буквально выволочь его из клуба, он бы долго смеялся. Но сейчас Тетсу просто не понимал, что делает. Все получилось само собой.

— Попробуй только не поехать сейчас домой, — угрожающе сказал Тетсу, когда они вышли на улицу, — и, я боюсь, на одного голубого парня на этом свете станет меньше.

Вдохнув прохладного вечернего воздуха, Хаято стал немного более приветлив. Он попытался обнять Тетсу, но тот изо всех сил оттолкнул брата.

— Отвали от меня! — рявкнул он. — Или я не буду спасать твою задницу от Иватари!

Тетсу вдруг почувствовал отвращение к брату, который искренне полагал, что подобное поведение сойдет ему с рук.

— Ладно-ладно, чего ты хочешь? — устало выдохнул Хаято.

— Я вызываю такси и мы едем домой. Прямо сейчас, — потребовал Тетсу.

— Хорошо, злюка.

Тетсу думал, что Хаято пьян, но, как оказалось, тот был абсолютно трезв и адекватен. Мальчик не мог понять, чем было вызвано такое поведение, что толкнуло Хаято, обычно сдержанного и спокойного в присутствии Отохиме, в его объятия.

Читая задачник по физике, прихваченный с собой по привычке, Тетсу изредка поглядывал на Хаято, который любовался видом ночного Токио.

— Что ты там говорил насчет Иватари? — спросил брат, наконец.

— У них есть план. И я этот план знаю, — спокойно ответил Тетсу. Кажется, гнев внутри него постепенно начал таять. В конце концов, Хаято выбрал его, а не Отохиме.

— И как же ты узнал об этом? — Хаято придвинулся поближе.

Тетсу дернул плечом, сбрасывая руку брата.

— Развел Мимиру на откровенный разговор.

Хаято на секунду замер.

— То есть, — тихо произнес он, — ты ходил с ней на свидание не для того, чтобы позлить меня?

Младший картинно вскинул брови.

— А почему тебя должно злить, если у меня свидание с девушкой? Мы же братья, в конце концов. Ты же целовался с Отохиме… — Тетсу произнес последнюю фразу с таким отвращением, что Хаято моментально расплылся в улыбке.

— Ты ревнуешь, Тет-чан? — он обхватил братишку за талию и с силой притянул к себе.

— Я читаю, — спокойно заметил Тетсу, напрягаясь всем телом. — Ты мешаешь. Отвали.

Хаято медленно провел пальцем от уха вниз по шее брата.

— Тет-чан, Тет-чан, — горячая струя воздуха вырвалась из его рта и обожгла кожу Тетсу. — Ты ревнуешь. Очень-очень ревнуешь.

Палец приземлился на нижнюю губу мальчика, очертил аккуратную линию под ней.

Тетсу дрожал всем телом.

— Отвали, — сказал он угрожающе, а в висках стучало: «Да! Да! Да, Хаято!»

Водитель такси странно покосился на пассажиров на заднем сидении, но, естественно, ничего не сказал. Тетсу не был уверен, приходилось ли мужчине раньше видеть, как старший брат домогается младшего, поэтому удивился его самообладанию.

— Пожалуйста, прекрати… — Тетсу попытался сбросить с себя руки Хаято, но тот скрутил его, как удав и, прижав братишку к сиденью, смотрел на него своими сияющими глазами.

— Я такой придурок, — прошептал Хаято тихо и одними губами беззвучно добавил: — Тетсу.

«Сделай это уже!»

Тетсу ждал, Тетсу таял, Тетсу умирал. Он чувствовал счастье каждой клеточкой своего организма, и ему было абсолютно плевать, что могут думать по этому поводу другие люди.

Невозможно было предугадать момент, заранее предсказать, как все случится.

И в этом был самый большой кайф, в дозе адреналина, вспыхнувшей в крови Тетсу, когда он уловил взглядом движение губ Хаято, а уже через долю секунды эти губы накрыли его рот.

Старший брат сначала медленно и аккуратно ласкал каждую губу Тетсу, слегка втягивая ее в себя, потом, отстраняясь, с улыбкой замечал, как братишка резко подается вперед вслед за ним, чтобы не разрывать поцелуй. Потом Тетсу почувствовал язык Хаято, как теплый титановый шарик скользнул сначала по губам, потом тронул его язык.

Сладкая судорога прошла по телу Тетсу. Пожалуй, это было даже лучше, чем в первый раз, и лучше, чем во второй. Это было обалденно, охренительно, и… почему-то мысли Тетсу сводились сплошь и рядом к нецензурным выражениям. Он жадно припал ртом к Хаято, неумело, но уверенно отвечая на поцелуй. Он чувствовал сережку в губе Хаято… как она скользила по его губам.

Хаято еще сильнее вдавил Тетсу в спинку сиденья, одной рукой прижимая брата к себе за талию. Мальчик издал сладкий стон, когда брат оторвался, наконец от его рта и скользнул губами вниз по шее, прошелся языком по ямочке над правой ключицей. Рука Хаято сползала ниже по бедру Тетсу. Мальчик, тяжело дыша, вцепился пальцами в волосы брата, перебирая их, сжимая в ладонях. От удовольствия он кусал губы и старался проглотить сладкие стоны, рвавшие его изнутри.

— Хаято… — шепнул он брату на ухо. — Мы должны… должны прекратить это.

«Только не останавливайся! Только не останавливайся!»

— Должны, — прошептал в ответ Хаято и провел шариком штанги по нижней губе Тетсу. — Мы должны, но я не могу…

— Хватит, — умолял Тетсу, чувствуя, что еще немного — и он позволит Хаято делать с собой все что угодно.

«ДА! Пожалуйста! Только… целуй меня еще!»

Голос таксиста вывел братьев из сладкого транса.

— Две с половиной тысячи, пожалуйста… — сказал водитель, стараясь не смотреть на ребят.

— Вот, пожалуйста, — Тетсу, чувствуя, как пылают от стыда щеки, протянул ему купюру в пять тысяч. — Сдачу оставьте.

И, не желая ни секунды больше оставаться в машине, выпрыгнул из нее вслед за Хаято.

Они еще долго целовались у подъезда, не боясь никого и ничего, прежде чем Тетсу хватило силы воли оттолкнуть от себя брата и заставить его подняться наверх. Домой.

Вернуться в ту жизнь, где они были братьями.

* * *

Запрокинув руки за голову, Тетсу неподвижно лежал на кровати, уставившись в потолок собственной комнаты, словно на гигантский дисплей, отображавший события сегодняшнего дня. Точнее, одно событие, которое своей яркостью затмевало все остальные. Тетсу мысленно прокручивал поцелуй в такси снова и снова, как перечитывают понравившийся абзац в книге, смакуя, восстанавливая в памяти каждую мельчайшую деталь: легкое движение руки Хаято по его волосам, как он собственнически притянул Тетсу к себе за талию. Каждый жест, каждое движение значило так много. Понимая, что все произошедшее чуть меньше часа назад, совершенно не имеет права на существование, Тетсу не хотел забывать ни одной мелкой подробности случившегося.

Мальчик прислушался. К звукам льющейся воды и стучащей посуды на кухне, где Хаято готовил рисовые пирожки на утро, уже не примешивался голос телевизора: значит, тоо-сан все-таки отправился в спальню. Этого Тетсу ждал с самого прихода: он хотел поговорить с Хаято, зная, что отец их не услышит.

Правда, он еще не совсем решился, о чем, собственно, им стоит поговорить. О том, что они сделали что-то недопустимое, говорить, по мнению Тетсу не стоило, это и так было очевидно. Нужно было решать, что теперь с этим делать.

Прекратить. Первая мысль, возникшая в голове была плавно отодвинута воспоминанием о нежности рук Хаято и о теплых его губах… о сладости поцелуев, о приятнейшем безумии, поглотившем их в такси… Разве можно это прекратить?

Тетсу не мог не понимать, что, если они с Хаято продолжат вытворять подобные вещи, ничего, кроме проблем из этого не выйдет. Рано или поздно кто-то об этом узнает, расскажет отцу. Тетсу внутренне содрогнулся, представив реакцию отца. Вряд ли он отнесется к подобному так же легко, как принял ориентацию Хаято. Нет. Ни о каком продолжении не могло быть и речи, и это мальчик понимал так же ясно, как и то, что Хаято невероятно красив. То, что раньше у Тетсу не возникало дикого восторга по поводу внешности брата, но в последнее время он заметил за собой привычку любоваться Хаято.

Как ни крути, расстраивался Тетсу, а мысли все равно возвращаются на час назад, в такси. Он застрял в этом моменте, как во временной дыре, и не желал снова давать хода времени.

Почему? Почему? Почему?

Тетсу снова и снова задавал себе этот вопрос. То, что он, судя по всему влюбился в парня, он еще мог принять. В конце концов, Хаято научил его быть достаточно терпимым к гомосексуальности. Но почему этим парнем должен был непременно оказаться его брат?

Тетсу незаметно для себя перестал воспринимать их с Хаято отношения как игру. Но как ее воспринимал сам Хаято? Вдруг это все было частью хорошо продуманного фарса, той самой войны, которая была уже несколько раз объявлена, однако фактически еще даже не начиналась.

«Нет, он не мог так жестоко себя вести…»

Мальчик вспомнил нежный тихий голос брата, шептавший на ухо имя Тетсу… Это не могло быть обманом. Хаято просто не придавал значения таким выходкам.

Тетсу подумал, что было бы удобно свалить всю ответственность на брата, но сила, с которой воспоминания о такси атаковали бедный разум Тетсу, просто не давала ему терпения.

«И все же он мой брат, и этого нельзя так оставлять. Надо пойти к нему. Поговорить. Надо. Надо. Давай же, Тетсу».

На кухне послышался щелчок выключателя, а потом все стихло. Тетсу услышал шаги. Их было больше, чем требовалось Хаято, чтобы дойти до своей комнаты. Мальчик затаил дыхание, ощущая присутствие брата, там, за дверью. В комнате повисла тишина, Тетсу почти ощущал вибрацию напряжения. Наконец, дверь медленно отъехала в сторону.

Голос Хаято звучал очень нерешительно. Это не было на него похоже.

— Можно?

Тетсу кивнул, коснувшись рукой покрывала рядом с собой.

Парень аккуратно затворил дверь и помедлил несколько секунд прежде чем сесть на кровать Тетсу. Все мысли младшего брата в миг смешались, все, что он хотел сказать Хаято, словно испарилось, слова никак не образовывались, как будто и нечего было говорить.

— Чего тебе? — только и смог спросить Тетсу.

— Хочу поговорить.

— О чем?

— А ты не понимаешь?

— Понимаю. Ну так что?

— Что?

— Ты хотел что-то сказать?

Парень отвернулся и уткнулся взглядом в стену с рисунком побегов бамбука на обоях. Бегая глазами вдоль зеленых стеблей, Хаято сосредоточенно молчал. Было видно, что он собирается с мыслями.

Тетсу повернулся на бок, к Хаято, обхватив подушку руками.

— Кто-то же должен что-то сказать? — улыбнулся он.

При виде брата в груди Тетсу возникло горько щемящее чувство, словно что-то плохое должно случиться. Почему-то казалось, что любое неосторожно слово может уничтожить что-то хрупкое, что-то невесомо прекрасное между ними.

— Должен. Наверное, я должен, — согласился Хаято, наконец глядя Тетсу в глаза. — Послушай… там в такси…

Тетсу напрягся, заставляя картинки, поплывшие перед глазами, исчезнуть.

— Продолжай, — попросил он.

— Я перегнул палку, — тяжело выдохнул Хаято. — Мне не следовало этого делать.

— Наверное, ты прав. Так что теперь? — сердце Тетсу замерло. Он ужасно боялся, что Хаято скажет что-то плохое… что-то очень-очень грустное.

— Думаю, нам нужно забыть об этом.

Конечно, он должен был так сказать, иначе какой из него нахрен брат? С другой стороны, какой нормальный старший брат станет целовать младшего так, словно хочет его больше всего на свете? Определенно, Хаято не был нормальным братом. Да и Тетсу, тоже. Возможно, в этом и крылся ответ на сложный вопрос: Почему они, не задумываясь, перешагнули грань между братскими чувствами и… чем-то большим?

Тетсу почувствовал раздражение: сперва Хаято втянул его в эту историю, а теперь хочет просто сбежать?

— Ты все это начал. И я ничего не забуду до тех пор, пока ты не объяснишь, на черта тебе это сдалось?

— Я придурок, — только и смог ответить Хаято.

— Это я и без тебя знаю, спасибо, — ухмыльнулся Тетсу. — Как насчет чистосердечного признания?

Он тронул брата за локоть.

— Признания? — Хаято вздрогнул. — Пожалуй, ты прав. Признание. Ладно. Я начал это, не задумываясь, потому что…

— Потому что ты придурок, я понял. Зачем все это было?

— Я хотел показать тебе, что ты достаточно привлекателен.

— Говоря, что такие ботаники, как я, тебя не интересуют? Очень интересный способ.

— Это я скорее для себя говорил.

— Пытался убедить себя, что я тебе не нравлюсь? Не очень-то честно по отношению ко мне.

Хаято опустил голову.

— Прости.

Продолжая пристально смотреть на брата, Тетсу покачал головой.

— Что дальше?

— Я увлекся. И потянул тебя за собой. Можешь ли ты меня простить?

— Только в одном случае, — улыбнулся Тетсу. — Если ты прекратишь строить такое несчастное лицо!

Хаято и правда выглядел довольно жалко. Тетсу еще ни разу не видел у него такого виноватого выражения лица. Кажется, брата тоже грызли всяческие раздумья.

— Ладно, не буду, — пообещал Хаято нарочито веселым тоном и упал на кровать рядом с Тетсу.

Они лежали друг напротив друга, не касаясь. Хаято закрыл глаза, и Тетсу разглядывал брата без всякого стеснения. Брови старшего брата беспокойно сошлись, когда он снова заговорил.

— Я хочу, чтобы ты был мне братом, Тетсу. Только братом.

«Эгоист!»

Мальчик почувствовал неприятный укол в груди, однако, понимая правоту брата, был вынужден согласиться.

— Хорошо, — он кивнул. — Я думаю, это будет только правильно. Мы сорвались, потому что не считали друг друга братьями в глубине души.

— Я тоже так считаю, — сказал Хаято.

— Можно задать тебе вопрос?

— Да.

— Зачем ты встречаешься с Отохиме?

— Потому что обещал ему. У нас с ним договор.

— Что за договор?

— Он играет в моей группе, а я делаю вид, что мы встречаемся.

— Только делаешь вид?

— В общем, да.

Тетсу решил больше не расспрашивать Хаято про Юкио. Все это причиняло слишком много боли. Мальчику пришлось смириться с тем, что все, что у него останется — воспоминание о такси и этом странном и сладком чувстве. Почему-то казалось, что в жизни больше не будет такого, что никто не умеет целоваться, как его брат, и так же нежно шептать на ухо его имя. Никто. Кроме Хаято.

— Это нечестно, — Тетсу сглотнул, придвигаясь ближе. Хаято инстинктивно обхватил его руками за талию и притянул к себе. И только оказавшись в объятиях брата, Тетсу понял, что от всего этого придется отказаться, потому что если не разрубить канат сейчас, со временем, он все равно притянет их друг к другу, как бы они не сопротивлялись.

— Тетсу…

Мальчик поднял глаза на брата. Что это? Хаято дрожит?

— Что? — голос прозвучал сухо и надрывно, словно вот-вот пропадет.

— Можно я поцелую тебя в последний раз?

Тетсу издал мучительный стон и закрыл глаза.

— Думаешь, я смогу тебе отказать?

Хаято резко приложился к губам брата, сделал несколько движений, лаская их, потом замер, зная, что нужно оторваться, и в этот миг Тетсу подумал, что этот мучительно-горький поцелуй был еще лучше, чем в такси.

* * *

Когда утром Хаято поставил на тумбочку стакан апельсинового сока, Тетсу понял, что ему совсем не хочется холодного: горло саднило так, словно там застряли иголки.

Брат улыбался так же приветливо, как всегда, как будто накануне ничего не было.

— Опоздаем, если не поторопишься, — сказал Хаято. — Я закрутился с завтраком, забыл тебя разбудить.

Тетсу хрипло кашлянул.

— Я, наверное, не пойду сегодня в школу, — голоса почти не было.

Хаято приложил ладонь ко лбу Тетсу. Тот вздрогнул, не ожидая прикосновения. На секунду во взгляде Хаято мелькнуло что-то, похожее на боль, но уже в следующее мгновение лицо его выражало беспокойство.

— Очень горячий, — сказал Хаято. — Сейчас термометр принесу.

В знак благодарности Тетсу только кивнул: говорить было просто невыносимо.

Тетсу слышал, как по пути на кухню брат столкнулся с отцом. Их голоса звучали громко, отдаваясь в тяжелой голове мальчика, как разрывные пули.

— Позвони, пожалуйста в школу, — попросил Хаято отца. — Скажи, что мы не придем сегодня: у Тетсу сильный жар.

— Что-то серьезное? — отозвался Акимару-сан.

— Не знаю, но, кажется, температура высокая. Позвонишь?

— Сынок, у меня нет сейчас времени. Я вечером позвоню классному руководителю Тетсу.

— Я тоже планирую остаться дома, вдруг, ему нужна помощь.

— Тетсу вызовет себе врача, не беспокойся. Он так уже много раз делал. Иди в школу.

— А в аптеку за лекарствами он тоже сам пойдет? — в голосе Хаято появились презрительные нотки. На памяти Тетсу, брат еще ни разу не разговаривал с отцом настолько дерзко. По мнению мальчика, Хаято перегибал палку: он спокойно мог вызвать себе врача.

Тетсу болел не очень часто, но уж если и простывал, то никогда не перекладывал заботу о себе на плечи отца: у них был знакомый врач из частной клиники, которого можно было в любой момент вызвать на дом, и Тетсу знал его телефон.

Однако тоо-сан сдался:

— Хорошо, оставайся. Я позвоню в школу с работы, — сказал он. — Идет?

У Тетсу действительно была высокая температура. Она наверняка поднялась из-за того, что накануне мальчик лег спать с недосушенной головой. Майские ночи еще не были теплыми до такой степени, чтобы можно было не сушить волосы феном.

— Ну ничего, уверен, через пару дней ты встанешь на ноги, — улыбнулся Хаято, засовывая термометр обратно в упаковку.

Тетсу кивнул. В животе громко заурчало.

— Сейчас принесу завтрак, — сказал Хаято, но мальчик покачал головой.

— Я сейчас не смогу ничего глотать, — прохрипел он. — Горло.

— А если я суп приготовлю? Будешь?

— Угу.

Тетсу ненавидел болеть. Он всегда был один. У него всегда болела голова, поэтому он не мог читать или смотреть телевизор. Но спать он тоже не мог, поэтому, когда температура была высокой, Тетсу приходилось просто лежать в кровати и всем телом ощущать свою слабость. Каждое решение давалось с трудом: пойти ли на кухню и сделать чай, сходить ли в туалет или потерпеть еще немного, а может, попробовать почитать? Принимать решение он мог бесконечно долго.

В этот раз все было по-другому: Хаято остался дома, и уже через двадцать минут на тумбочке стояла пиала с горячим супом-пюре из цветной капусты и чай. Тетсу кивком поблагодарил брата и принялся за еду. Горло болело, но есть суп было не так мучительно, как слушать стоны голодного желудка. Тетсу чувствовал огромную благодарность. Конечно, для Хаято ничего не стоило прогулять школу, и все же до этого был только один человек, который ухаживал за Тетсу во время болезни. Мама.

Тетсу показалось, что он сейчас заплачет: столько чувств смешалось в нем сразу. Глядя на Хаято, он каждый раз ощущал грусть. Что-то кололо в груди и не давало покоя. Впрочем, высокая температура подавляла все остальные неприятные ощущения.

— Тетсу? — Хаято приоткрыл дверь. — Пришел доктор Шимидзу.

— Сенсей! — прохрипел мальчик, приветствуя невысокого худощавого мужчину в очках.

— Привет, Тетсу-кун! — улыбнулся доктор. — Как же тебя угораздило простыть в такую жару?

— Садитесь, Сенсей, — Хаято поставил стул к кровати Тетсу. — Я пойду.

— Спасибо, о-нии-сан, — доктор поставил на стул свой чемоданчик. — Ну что, Тетсу, открывай рот…

— Доктор, это же несерьезно? — спросил Тетсу, когда Шимидзу-сенсей выписывал рецепт.

— Обычная простуда. Если будешь принимать все, что я выпишу и питаться, как следует, — пойдешь в школу дней через пять.

— Через пять?! — огорчился мальчик.

— Не меньше, — строго сказал доктор, а потом улыбнулся. — Все такой же заучка. Можешь не беспокоиться, я выпишу справку.

— Спасибо, доктор. Только, кажется, справка нужна не мне, а моему брату. Он сегодня не пошел в школу, чтобы присмотреть за мной.

— Правда? Заботливый у тебя брат.

Тетсу смущенно опустил глаза.

— Очень, — тихо сказал он.

— Что ж, тогда я отдам рецепт ему, — доктор застегнул чемодан и поднялся со стула. — Тебе сейчас нельзя самому идти в аптеку.

Тетсу кивнул и хрипло сказал:

— Спасибо, Сенсей.

— До свидания, Тетсу-кун. Не забывай хорошо кушать.

— Ну что, как дела? — Хаято положил на кровать Тетсу пакет из аптеки.

— Отстойно, — прохрипел братишка. — Принеси мне теплой воды: запью таблетки.

— Сию минуту.

Наверное, Хаято знал, каково это — болеть в одиночестве, когда никто не подойдет и не спросит, не надо ли тебе чего, не приготовит суп, если у тебя больное горло, и не будет каждые полчаса носить тебе горячий чай. И в аптеку ты тоже пойдешь сам. Хоть и с температурой.

— Держи, — брат протянул ему стакан с водой, — Кстати, ты не будешь против, если Юкио зайдет?

Это уже было что-то новенькое: Хаято никогда не спрашивал у Тетсу разрешения, чтобы привести кого-то из друзей домой. Даже не считал нужным предупреждать об этом.

— С чего бы мне возражать? — спросил Тетсу, грустно уставившись в стакан. Действительно, если они условились быть только братьями, то ни о какой ревности не могло быть и речи.

— Ну, ладно, — парень виновато улыбнулся и хотел уже выйти из комнаты, но Тетсу позвал его:

— Хаято?

— Ммм?

— Можешь остаться? Мне немного скучно.

— И что прикажешь делать?

— Посидишь со мной немного?

Тетсу удобно устроился на боку под мягким теплым одеялом, глядя на Хаято.

— Ну, о чем ты хочешь поговорить? — спросил брат.

— Не знаю. Обо всем.

На секунду мальчику показалось, что, несмотря на принятое решение, они с Хаято стали немного ближе. Если подумать, вчера состоялся их первый откровенный разговор, без шуток и флирта. Тетсу не знал, хорошо это или плохо, однако его очень радовало, что им с братом было, о чем поговорить. Хаято много рассказывал о школьных клубах, о своем решении принять участие в музыкальном конкурсе, о любимых рок-группах. С улыбкой слушая брата, Тетсу чувствовал, как веки наливаются сонной тяжестью.

— Может, тебе все-таки поспать? — спросил Хаято.

— Наверное. Кажется, температура спадает. Попробую заснуть.

— Сладких снов, — Хаято потрепал братишку по голове, и его рука не задержалась ни на секунду дольше, чем мог себе позволить старший брат.

Кажется, и правда, все кончено, с горечью подумал Тетсу и уткнулся лицом в подушку.

Позже, проснувшись, он слышал голоса Хаято и Отохиме в коридоре и думал, что, наверное, все что у них с Хаято было, на самом деле являлось фикцией, его собственной выдумкой. У Хаято наверняка была собственная жизнь, в которой не было места младшему брату.

Дата добавления: 2015-10-28