Развиртуализация

Знаю, что я страшно далек от народа. Первые две недели с археологами комплексной Северо-Азиатской экспедиции меня берегли от деревенских. В разговоры я не ввязывался. Лопатой махал исправно. Но наезжавшие верхом или на тракторах местные сразу просекали, что я думаю какую-то хуйню.

В ночь перед посвящением в археологи я, опасаясь провокаций товарищей, — кто-то намекал, что новичкам приходится делать всякие гнусные вещи и даже есть землю из могильника, — прихватил спальник и ушёл ночевать в степь.

Среди членов отряда был толстый аспирант, частенько рассказывающий, как к нему приставали пидары. Клеились они к нему якобы повсюду: на автобусных остановках, в институтском туалете, на педагогической практике (но почему к нему, а не ко мне?). Естественно, аспирант выступал за изоляцию и принудительное лечение этих подонков. И естественно, однажды именно он — дрожащими и липкими от страха руками — попробовал облапать меня.

Недавно я соприкоснулся с эмигрантской диаспорой и снова задумался о людях, отчаянно старающихся казаться сильными, но совершающих ради этого слабые или малодушные поступки. Среднестатистический русский в Европе — это не культивированный уроженец одной из столиц, а щепка, выпавшая из социологического среза махровой глубинки. Он получает неплохое образование, обустраивается — и остаётся маленьким человечком. Самое сладкое, что ему довелось попробовать в жизни, — тыква печёная.

Мустанг — человек, но похож на приземистую лошадку: чёрные живые глаза, какая-то восточная угловатость, короткий ежик волос. То, что среди них пробивается ранняя седина, только подчёркивает сходство. Вообще-то сначала не было никаких глаз. Мне кто-то анонимно писал, а на просьбу представиться отправил безголовую фотографию. Ситуация типичная, особенно в сетевом общении, и не заслуживала бы рассказа... Но что-то зацепило, мы продолжали переписку. Встреч была всего пара. Между нами оказались не только разные города. В последний раз я вытащил Мустанга в узкий кружок друзей. Выпивка и развиртуализация шли по плану. Он много шутил, вещал о том и о сём, флиртовал со всеми подряд. Передо мной был поэт и, значит, — товарищ мой.

Мы расходились и разъезжались, я шёл с ним к метро — и тут его переклинило. Вот ведь «педерастическая клика», он мог оказаться узнанным, он «не готов к этому». Я подставил его под удар: работа, ученицы и т. д. Ещё через час пришло многословное смс. Если я верно уяснил смысл, мы больше не можем видеться. Он — другой человек. Не как я и мои друзья.

...За двое суток до этого мы гуляли с «другим» человеком по ночному городу. Он прикасался к моей руке и задавал тысячу разных вопросов. Мне кажется, я простодушно рассказывал всё — от детских историй до интересных фактов, вроде того, что по четвергам в 12 часов гамбургские студенты собираются на первом этаже подрочить в кружке. Поцелуй — и холодные руки, нетерпеливо пробирающиеся под одежду. Мы стояли где-то у воды, защищённые от прохожих темнотой и деревьями. Не давая сопротивляться, он полез расстёгивать мою рубашку.

Секс в постели оказался лучше уличного. Мустанг был сильным и нежным. Только только активом, — видимо, в угоду народному убеждению, что эта роль бросает на личность не такую позорную тень. (Кстати, ещё один человек из литературно-театральной тусовки однажды выдал: «Я не гомосексуалист, потому что никогда не брал хуй в рот». NB! В жопу при этом давал.) Вообще, странная смесь: высокая философия, отягощённая дворовыми предрассудками. «Либеральная глобализация» и «западло», «вхожу я в тёмные храмы» и «девочка моя синеглазая».

По-своему он человек сильный, каким и считают его окружающие. Но мне жалко его. Я знаю, что он много лет любил своего Лучшего Друга — нормального такого пацана — и иногда, среди рабочей недели, разводил на секс. Что-то мне, кстати, подсказывает: Мустанг был с ним не только активом. Это были счастливые часы. А выходные Лучший Друг всегда проводил со своей женщиной, и поэтому Мустанг не любит выходные дни.

Однажды Лучший Друг по пьяни обзвонил всех остальных общих друзей и даже родителей Мустанга и сказал, что тот пидар и пристаёт к нему.

Мустанг сперва решил, что всё кончено, и даже жизнь кончена. Но одумался и завел себе девушку — даже красивее, чем у Бывшего Лучшего. Всем доказал, и все забыли. Стали считать Мустанга нормальным пацаном. Если кто-то сплетничал (кто знает этого ебанутого...), в ход шли угрозы — устрою тебе персональный ад, — иногда кулаки.

Девушка бросила университет и переехала из-за него в другой город. Хорошая девушка. Но однажды ночью он ей всё-таки рассказал — не мог больше держать в себе. Теперь и девушка считает, что её жизнь кончена. Но, наверное, тоже передумает и не будет делать глупостей.

Как видите, никто, кроме меня, не делает глупостей. А если и делает, то и развиртуализацию, и coming out можно отменить волевым решением. Да здравствуют счастливые гетеросексуальные семьи.

Дата добавления: 2015-10-28