Лучшие вещи Фрейда

Лучшим в воззрениях Фрейда является его осознание парадоксальности бытия высоко социального животного: будучи в своей основе сладострастным, жадным и вообще эгоистичным, человек однако вынужден жить цивилизованно с другими людьми и вынужден идти к животным целям по извилистой дорожке сотрудничества, компромисса и ограничений. Из этого понимания вытекает самая главная идея Фрейда о психике, как месте конфликта между животными импульсами и социальной действительностью.
Одну из биологических точек зрения на этот конфликт обрисовал Пауль Д. МакЛеан. Он называет человеческий мозг "триединым", чьи три основных части отражают нашу эволюцию: ядро рептилий (место наших основных побуждений) окружено "древним мозгом млекопитающих" (лимбической системой, которая одарила наших предков (среди прочего) привязанностью к потомству), который в свою очередь окружён "новым мозгом млекопитающих". Протяжённый новый мозг млекопитающих придал способности к абстрактным рассуждениям, языку и, возможно, (селективную) привязанность к людям вне семьи. МакЛеан пишет, что он "услужливо рационализировал, оправдывал и подбирал словесные выражения для импульсов, исходящих из ядра рептилий и лимбической системы нашего мозга...". Подобно многим чётким моделям эта может быть обманчиво проста, но она удачно охватывает (возможно) критическую особенность нашей эволюционной траектории: от уединённого к социальному, со стремлением к еде и сексу, к всё более и более усложняющимся и утончающимся устремления.
"ИД" Фрейда - это животное в нашем подсознании; возможно, оно есть продукт мозга рептилий, возникшее в досоциальной эволюционной истории. "Суперэго" или, нестрого говоря, совесть, является более поздним изобретением. Это источник различных видов запретов и виновности, предназначенной для ограничения ИД генетически выгодным способом; суперэго отвращает нас, скажем, от причинения вреда родным братьям или от пренебрежения друзьями. "Эго" - это нечто, находящееся в середине. Его конечные, возможно, подсознательные цели совпадают с таковыми у ИД, однако преследуются с долгосрочной оценкой, учитывающей предостережения и выговоры суперэго.
Соответствие между фрейдовскими и дарвиновскими взглядами на психический конфликт было подчеркнуто Рандолфом Нессе и психиатром Аланом Т. Ллойдом. Они рассматривают этот конфликт как столкновение конкурирующих защитных механизмов, выработанных эволюцией для того, чтобы выработать здравое указание, поскольку напряженность между управляющими структурами существует для реализации хорошего управления. Основной конфликт, основные дебаты, происходят "между эгоистическими и альтруистическими побуждениями, между стремлением к удовольствию и нормативным поведением и между интересами индивидуума и группы. Функции ИД соответствуют первой половине каждой из этих пар, в то время как функции эго и суперэго соответствуют второй половине". И основная истина второго участника дискуссии - "отсроченная природная выгода от социальных отношений".
Описывая эту напряжённость между краткосрочным и долгосрочным эгоизмом, дарвинисты иногда прибегают к метафоре "репрессии". Психоаналитик Малком Славин предполагает, что эгоистичные мотивы могут репрессироваться детьми для того, чтобы не потерять благосклонность родителей, и восстанавливаться ими через несколько мгновений, когда необходимость в приятных впечатлениях минует. Другие подчёркивают репрессию эгоистичных импульсов по отношению к друзьям. Мы можем даже репрессировать память о проступках друга, что есть особенно мудрая хитрость, если друг имеет высокий статус или как-то иначе ценен. Проступок может позже всплыть в памяти, чтобы показать другу, что его статус резко упал, или если по какой-то другой причине он заслужил более откровенную оценку. И, конечно же, изобилует случаями таких тактических репрессий сфера секса. Безусловно, мужчине легче убеждать женщину в его будущей преданности, если его воображение не рисует ярких картин сексуального общения с нею. Этот импульс может расцвести позже, когда почва будет подготовлена.
Как отметили Нессе и Ллойд, репрессии - только один из многих "оборонительных рубежей эго", которые стали частью теории Фрейда (в значительной степени благодаря дочери Фрейда Анне, которая написала книгу по самозащите эго). Они добавляют, что что-то подобное самозащите Эго несколько иначе понятно с точки зрения дарвинизма. Например, "идентификация" и "интроекция" - впитывание ценностей и признаков других людей, включая сильных, - может быть удобным путём к человеку высокого статуса, который "распределяет статус и вознаграждает всех, кто его поддерживает". И "рационализация" - смесь псевдообъяснений, скрывающих наши истинные мотивы; нужно ли вдаваться в подробности?
Всё говорит за то, что счёт очков Фрейда неплох: он (и его последователи) идентифицировали много движущих сил психики, которые возможно имеют глубокие эволюционные корни. Он справедливо видел мозг, как место бурных коллизий, большей частью подпольных. И он видел главный источник этих бурь: животное, преисполненное жестокости, рождается в сложной и неотвратимой социальной сети.
Но когда Фрейд переходил от общих рассуждений к конкретным случаям, то своими диагнозами иногда вводил в заблуждение. Он часто изображал центральное противостояние человеческой жизни как конфликт не между человеком и обществом, но между человеком и цивилизацией. В "Цивилизации и её проблемах" он описал это видение парадокса: людей перемешали с другими людьми, велели им обуздать свои сексуальные импульсы и желание вступать в "запрещённые любовные отношения" и велели не только жить с соседями в согласии, но и "возлюбить ближнего своего, как самого себя". Однако Фрейд делает наблюдение, что люди отнюдь не нежные существа: "Сосед для него не только потенциальный помощник..., но также и некто, искушающий его на удовлетворение своей агрессивности на нем, на эксплуатацию его способности работать без компенсации, на его сексуальное использование без согласия, на захват его имущества, на оскорбление его, на причинение ему боли, на мучение и убийство его. Homo homini lupus est. [Человек - человеку волк (лат.)]". Ничего удивительного в том, что люди настолько несчастны. Фактически, первобытный человек выигрывал материально, не зная никаких ограничений инстинкта".
Последнее предложение - миф, развенчание которого - задача эволюционной психологии. Прошло много-много лет с той поры, когда наши предки наслаждались "этими неограниченными инстинктами". Даже шимпанзе должны оценивать свои хищные импульсы с учётом того факта, что другое шимпанзе может быть (как выразился Фрейд) "потенциальным помощником", и таким образом быть выгодно отблагодарено за сдержанность. Также самки шимпанзе (и бонобо), бывает, отвергают сексуальные импульсы самцов, требуя еду и другие услуги в обмен на секс. В нашей собственной эволюции, по мере роста мужской родительской инвестиции, расширялись требования, предъявляемые к мужчинам; они сталкивались с обширными "ограничениями" своих сексуальных импульсов задолго до возникновения современных культурных норм, сделавших жизнь даже более расстраивающей.
Дело в том, что способность к репрессии и вообще подсознание - продукты миллионов лет эволюции - были уже хорошо развиты задолго до возникновения цивилизации, далее усложнившей психику. Новая парадигма позволяет нам ясно представлять, как всё это возникло в течение этих миллионов лет. Теории родственного отбора, конфликта родитель-потомок, родительской инвестиции, взаимного альтруизма и иерархии статуса сообщают нам, какие виды самообмана могут или не могут (с какой-то вероятностью) поддерживаться эволюцией. Если современные фрейдисты начнут использовать эти намёки и соответственно корректировать свои идеи, то, возможно, они смогут спасти имя Фрейда от забвения, которое, вероятно, произойдёт, если этими вопросами будут заниматься только дарвинисты.

Дата добавления: 2015-10-28