3 страница. Может, это было моим наказанием за то, что был слабым и эгоистичным

Может, это было моим наказанием за то, что был слабым и эгоистичным. Карма была мстительной стервой.

Потому что Мэгги была моим спусковым курком. И это было плохо. И я ненавидел, что мой хренов мозг взял что - то настолько прекрасное и превратил в... ну... нечто ужасное. То, что служило мне напоминанием, чего я не мог иметь. Что - то, из - за чего я отчаянно хотел быть здоровым, но глубоко внутри беспокоился, что никогда не смогу. Никто и никогда не винил меня в том, что я был неисправимым оптимистом. Я не был парнем со стаканом, наполовину полным. Но доктор Тодд был одержим в стремлении это изменить. И, черт возьми, я нуждался в том, чтобы он это сделал.

Я в отчаянии зарычал и дернул себя за волосы. Изо всех сил сделал глубокий вдох и ослабил хватку на своей голове. Я могу это сделать. Я могу пройти через лабиринт этого дерьма.

Через несколько минут я сидел, позволив рукам висеть между колен. — Расскажи мне что - то позитивное из этого события в твоей жизни. Думай, Клэй. Думай очень сильно. Смысл теней в том, что не все они – тьма. Тебе нужен свет, чтобы были тени. Так что просто поищи его, — призывал меня доктор Тодд.

Это была его мантра. Находить свет во тьме внутри меня. Ему, правда, надо сделать такую футболку. Это заставило меня думать о церковном хоре, который поднимал свои руки к небу и пел: — Я видел свет! Аллилуйя! Я видел свет!

Но я понял, что он говорит. Однако были моменты, когда это было невозможно сделать (с моим врожденным пессимизмом и всем остальным). Но в этот раз я сделал так, как он попросил. Я напряженно думал о хороших вещах.

— Думаю, если бы я не упал на дно, я бы не был здесь. Я не получил бы наконец помощь, в которой нуждался, — сказал я наконец, чувствуя за себя небольшую гордость, что смог выразить слова нечто хорошее в этом ужасном беспорядке.

Доктор Тодд улыбнулся, очевидно, довольный моим заявлением. — Точно! Выборы, которые мы делаем в своей жизни, не должны определять нас. Важно то, чему мы на них учимся. Ты принял такое решение, а тот факт, что оно было принято в боли не меняет вывод, который ты из этого извлек. И ты должен помнить, что ты делаешь значительные успехи в своем психическом здоровье. Ты на огромном расстоянии от молодого парня, который попал в этот центр почти девяносто дней назад, — сказал он с абсолютной искренностью. Я мог только кивать головой.

— Я сомневался, назначать ли тебе другие препараты, с твоей историей злоупотребления психоактивными веществами. Но, учитывая тяжесть твоих панических атак, я собираюсь назначить тебе бета - блокатор, который является мягким транквилизатором, который можно использовать для лечения физических симптомов твоего беспокойства. Он не вызывает привыкания, но я все равно использую его в качестве последнего средства. Я искренне верю, что мы можем работать над твоим спусковым механизмом с помощью терапевтических внутренних диалогов и релаксационных техник. — Великолепно, больше наркотиков. Как раз, когда я не чувствовал себя достаточно сумасшедшим.

— Персонал будет знать, что у тебя есть право принимать их при необходимости. Но опять же, Клэй, я призываю тебя использовать их только в том случае, если ничего другого не помогает, — сказал твердо доктор Тодд, и я снова кивнул, чувствуя, что здесь нечего было сказать.

Я испытал облегчение, когда доктор Тодд сказал, что наше время вышло. Сегодняшняя встреча выжала меня. Он протянул мне журнал. — Продолжай использовать его, Клэй, — сказал он, открывая дверь своего офиса.

— Конечно, — ответил я, положив тетрадь под руку. Я направился в коридор и остановился. Я не хотел возвращаться в свою комнату. Было больше двух, и я знал, что Тайлер еще не покинул свою группу. Я не хотел компании и знал, что в ближайшее время не захочу.

Мои ноги начали двигаться, и я обнаружил, что прохожу через боковую дверь в крошечный садик вдали от общей комнаты. Он был полностью огорожен тремя скамейками, стоящими полукругом, вокруг камня бассейна для птиц. Конечно, пространства было мало, но это было милое местечко.

Была середина марта. Идеальная погода Флориды. Я сел на одну из скамеек, положив тетрадь рядом со мной. Отклонившись назад, я вытянул ноги перед собой, скрестив лодыжки. Скрепив руки за шеей, я наклонил лицо и закрыл глаза. Тепло ощущалось хорошо. И узлы, которые завязались во время встречи с доктором Тоддом, начали немного распутываться.

Я мог слышать, как ревет телевизор в общей комнате, но кроме этого все здесь было чертовски умиротворяюще. Последний час был жестким. Я хорошо справлялся последние четыре недели. Конечно, терапия и группа поддержки устареют со временем. Кому бы ни стало плохо после вытряхивания дерьма из твоей жизни день за днем? Были времена, когда я желал собраться и сбежать отсюда, но большую часть времени я был рад, что был здесь.

Я быстро приближался к концу моего девяностодневного курса. Какое будущее меня ждет после этого, я не мог сказать. Я знал, что доктор Тодд и остальной персонал будут рады, если я останусь на полные шесть месяцев. Я просто не был уверен, что я чувствовал из - за этого. Потом после этого, скорее всего, мне будет рекомендовано домашняя группа, чтобы начать амбулаторное лечение. Учитывая причины, почему я был здесь, я должен быть благодарен, что не был в смирительной рубашке в психушке. Думаю, деньги моих родителей были хороши для этого. Потому что их страх публичного унижения, стал причиной, почему меня отправили в центр «Грэйсон». И это было лучшее, что они когда - либо сделали для меня. Даже если их мотивы были чисто эгоистичными.

Я не видел и не разговаривал со своими родителями с тех пор как попал сюда. Они должны были быть вовлечены в мое лечение. Что означает: семейную терапию, постоянные визиты, и все остальное. Я не знал, было ли им известно о моем прогрессе. Я был уверен, доктор Тодд держал их в курсе, но я ничего о них не слышал.

Я не знал, должен ли чувствовать облегчение или разочарование. Потому что этот маленький мальчик, который до сих пор нуждался в любви своих родителей, все еще жил глубоко во мне. Несмотря на то, как сильно я хотел раздавить его, он все еще был здесь, размахивая руками, желая их внимания. Но потом, почти взрослый мужчина был больше реалистом, и знал, что два этих конкретных лица не принесли ничего, кроме вихря дерьма, и вероятно лучше, чтобы они оставались вдали.

Я думал, покажутся ли они на мой день рождение на следующей неделе. Я не хочу даже думать о том, буду ли разочарован, если они не придут.

Я потер лицо руками и шумно вдохнул. Тогда, не задумываясь, я поднял тетрадь, и оставил ее открытой на том месте, где я писал. Я положил ее на колено и уставился на едва разборчивые слова передо мной.

Я помню твои волосы. Как они пахли, когда ты проснулась утром рядом со мной. Это лучший аромат во всем мире. Я лежал на кровати в мотеле, зарывшись носом в твою шею. Это был самый идеальный момент всей моей жизни.

Я ненавидел, что такое удивительное воспоминание превратило меня в паникующего урода. Я хотел думать о Мэгги без того, чтобы разрушаться. Но реакция была насыщенной и мгновенной. Я узнал трепет своего сердца, и мое дыхание становится поверхностным. Пошло поехало.

Черт возьми! НЕТ! Я мысленно закричал. Я заставил себя думать о глазах Мэгги. То, как вокруг них появлялись маленькие морщинки, когда она улыбалась. Мое сердце так сильно билось в груди; я мог практически чувствовать, как оно стучит о ребра. ПРОДОЛЖАЙ! Я напряженно думал. Перестань быть таким трусом!

Целуя ее в первый раз, даже после того, как вел себя как полный придурок. То, как она таяла во мне. Вишня. Вот какой она была на вкус. Как и ее блеск для губ. Было ли странно, что я купил веточку вишни, после этого поцелуя и хранил ее в своем кармане, чтобы я мог пробовать ее? Да, это было определенно странно; я бы не признал этого вслух в ближайшее время.

Я почувствовал головокружительную дурноту панической атаки, заставляя себя успокоиться от влияния воспоминаний. Я ужаснулся того, что мог забыть их, потому что они причиняли боль. И так же болезненно, как было вспоминать то, что я потерял, было намного страшнее думать о своей жизни совсем без этих воспоминаний. Я нуждался в них. Они были моим напоминанием, что снаружи было что-то для меня. То, за что стоит бороться.

Я сделал глубокий вдох, концентрируясь на воспоминании о своей девочке. Тысячи крошечных моментов, который проносились в моей голове, словно фильм. И через некоторое время, мое сердце начало замедляться, и мое руки разжались.

— Работаешь над загаром? — крикнул дразнящий голос. Я резко поднял голову и сфокусировался на Марии, когда она прошла через дверной проем в сад. Я слабо улыбнулся ей и поднял плечи.

— Я чувствовал себя немного болезненным, — пошутил я без энтузиазма. Мария закатила глаза, и я знал, они видела сквозь мои жалкие попытки беспечности. Мария стала достаточно близким другом, и замечала всю эту ерунду.

— Ну, тебе лучше зайти внутрь, группа начинает в десять. Ты выглядишь так, будто тебе нужно кофе, — предложила она, ожидая, пока я поднимусь на ноги. Когда я подошел ближе, она что - то бросила мне. Я поймал пакет «Twizzlers»[6], и я, наконец, смог послать ей искреннюю улыбку.

— Думаю, ты в них нуждаешься, — сказала Мария так легко, словно это было ерундой. Это стало нашей фишкой. После сеанса, Мария приносила мне «Twizzlers», а я ей пачку несоленых крекеров из торгового автомата. Может быть глупо, но это были маленькие способы, которое делали большие, ужасающие вещи легче для желудка. Мария понимала, что такого рода поступки важны для меня. Я нуждался в этих крошечных, казалось бы, незначительных жестах.

— Ты понятия не имеешь насколько, — пробормотал я, разрывая пакет. А сейчас мы идем на групповую терапию, фан-шелестпакета-тастично. Я сделал глубокий вдох и закалил себя для следующих шестидесяти минут, чтобы делиться своими чувствами. Мария обвила меня рукой за талию и наклонилась ко мне. Я напрягся, все еще не чувствуя себя комфортно от ее легкой физической привязанности. Я никогда не был любителем прикосновений. Особенно с теми, чье имя было не Мэгги. Так что это чувствовалось неправильно. Как предательство. Что было смешно. Я больше не был с Мэгги. И даже если бы я был, меня даже отдаленно не притягивало к Марии.

Но это не меняет того факта что я знал, что привлекаю Марию.

Но я не отодвинулся. И я также не ответил. Я старался не выдать облегчение, когда мы дошли до автомата с кофе, и она опустила свою руку. — Жесткая сессия сегодня, а, — заявила Мария, не спрашивая. По моему лицу было довольно ясно, я был не в самом лучшем настроении сегодня.

Я схватил пластиковый стаканчик из машины, открыв верхнюю крышку, чтобы добавить три пакетика сахара. Я перемешал содержимое своего стаканчика и фыркнул: — Да, ты можешь так сказать. Это был довольно дрянной день, — признался я, ожидая, пока Мария возьмет свой горячий чай.

Мария сочувственно мне улыбнулась. — Это отстойно. Но пусть завтра будет лучше, — сказала она мне. Клянусь, иногда я чувствовал, что после того, как мы все покинем это место, мы могли бы устроиться на работу, чтобы придумывать чертовы предсказания в печенье. Когда жизнь протягивает тебе лимоны, делай лимонад. Ночь темнее перед рассветом. Это была шутка. Если бы мне не надо было так отчаянно верить в это, я бы рассмеялся над тем, как глупо это звучит.

— Правильно, — сказал я коротко. Мария потерла мою руку и посмотрела на меня тем взглядом, который дал мне понять немного более четко, какие у нее были чувства к тому, что было связано со мной.

Я прочистил горло. Я должен был что - то ей сказать, что - то, чтобы остановить ее от еще большего увлечения мною. Не было никакого чертова способа, чтобы я смог ответить взаимностью на ее чувства. Не потому, что она не была великолепной девушкой. Но мое сердце больше мне не принадлежало, чтобы отдать его. Его забрали несколько месяцев назад, и я не видел возможности, чтобы вскоре вернуть его.

— Мария, — начал говорить я, немного отходя от нее, так что ее рука упала с моей кожи. Ее улыбка мелькнула и умерла. — Ты знаешь, что я думаю, что ты великолепна, правда? — сказал я неубедительно. Я не мог запустить эту фигню с «дело не в тебе, а во мне». В этом существовало нечто дрянное.

Мария рассмеялась без юмора и проглотила свой чай. — Да, я великолепна. И ты, правда, ценишь мою дружбу, верно? — спросила она с удивительным количеством горечи. Боже, я привлекаю эту девушку больше, чем я думал?

— Серьезно, Мария. Мне жаль, если ты не так все поняла..., — и затем она снова меня прервала.

Она натянуто улыбнулась мне. — Неа, никакого неправильного понимания, Клэй. Я видела фотографию у твоей кровати. Я знаю причину. Мы друзья. Извини, если заставила тебя чувствовать так, будто я хочу чего - то другого. Это не было моим намерением, клянусь, — она подняла три пальца, как в клятве девочек скаутов.

Черт возьми, это была грандиозная неловкость. Мария Крус была моим лучшим другом здесь. А в этот момент моей жизни, дружба была в дефиците.

Я сжал руки в карманах. — Слушай, ты мой друг. Чертовски хороший. Я не разрушил все в каком - то смысле? — спросил я, пытаясь не сжать зубы в отчаянии. Я устал от непонимания и перемешанных сигналов. Могут у меня быть одни, несложные отношения?

Мария, должно быть, почувствовала, что я был не в состоянии иметь дело с драмой, потому что она быстро отступила. Ее глаза застенчиво опустились, и она начала жевать нижнюю губу. — Извини, Клэй. Думаю, ты не единственный, у кого был дерьмовый день, — объяснила она, убирая прядь черных волос за ухо.

В этот момент она мне так сильно напомнила Мэгги. Вплоть до темных волос и общего дискомфорта. Это заставило мое сердце сжаться в груди, и я просто хотел исправить эту крошечную проблему. Я был не в состоянии решить огромные проблемы, которые создал, но эта маленькая проблема, с ней я мог справиться.

Я наклонился и стукнул ее плечом. — Эй, мы в порядке. Всегда будем в порядке, — заверил я ее. Ее зеленые глаза несколько раз моргнули, и потом смягчились. Хотя она не прикоснулась ко мне, как обычно бы сделала. Никаких объятий или подшучиваний. У меня было все в порядке с этим, но я ощущал себя немного плохо от того, что она чувствовала, что не могла этого сделать.

— Спасибо, Клэй. После группы, давай посмотрим телевизор. Бьюсь об заклад, сегодня день мыльной оперы с моим именем, — подразнила она. Я сделал вид, что застонал.

— Правда? Давай же, не подвергай мою мужественность таким подавляющим показом эстрогена. Я знаю, ты хочешь посмотреть нечто мужественное, вроде «Американский Чоппер»[7] или «Лос - Анджелесские чернила»[8], — пошутил я.

Мария покачала головой, и я смог попасть в это маленькое подобие нормальной жизни, которую я был в состоянии создать.

ГЛАВА 4

(Переводчик: Галя Бирзул; Редактор: Дарья Галкина )

— Мэгги —

— Почему в субботу ты ушла так рано? — спросил меня Дэниел после того, как присоединился ко мне и Рэйчел за обедом в понедельник. Я делала довольно милые рисунки из своего картофельного пюре и была не в настроении объяснять, почему я испугалась, и что мне надо было побыть одной. Я была уверена, что мое поведение в субботу не было сюрпризом для моих друзей. Но это не останавливало меня от того, чтобы плохо себя чувствовать из-за того, что я не в состоянии взять себя в руки и стать «старой Мэгги» какой они хотят меня видеть.

Хотя я очень сильно старалась. После моего легкого просвета на работе, я настроена более решительно, чем когда-либо, чтобы перестать прятаться в своей комнате и продолжить жить дальше. Хандрить и писать, действительно, ужасные стихи (которые НИКТО не видел) не было моей идеей в хорошее время. Так что мне надо было принарядиться. Я даже собиралась сделать себя немного женственней, чем обычно. Я заставила себя принять участие в некоторых подростковых шалостях.

Я забрала свою «Corolla», которая все еще шалила, и направилась к Рэю. Я знала, что влипла, как только попала туда. Там было намного больше машин, чем я ожидала. Я думала, что всего лишь несколько людей собираются вместе. Но было около двадцати машин, припаркованных на дорожке. Как только я вошла через входную дверь, мои подозрения подтвердились.

Это была крупномасштабная вечеринка.

Я, правда, хотела, чтобы Джейк сказал мне, что родителей Рэя не было в городе. Тогда я чертовски уверена, что не показалась бы там.

Мне должно нравиться развлекаться. Мне должно нравиться проводить время с друзьями и напиваться. Но это было «ДК». До Клэя. Еще в те дни, когда я не была чувствительна к шепоту и взглядам. Первые пару недель после того, как я вернулась из своего драматического пребывания, связанного с побегом подростков, были жестокими. Я была несчастна и подавлена. Пытаясь жить своей жизнью после сложной потери Клэя, если не сказать больше. И как только я вернулась в школу, все слухи, шепоты и вопиющие взгляды сделали все гораздо хуже.

Я изо всех сил пыталась выглядеть так, будто это не влияет на меня. Никто не знал, что каждое упоминание его имени заставляло меня умирать еще больше. Я носила фальшивую улыбку, пока снова пыталась стать другой Мэгги. Той, которая никогда бы не бросилась вниз головой с обрыва подростковой драмы.

Конечно, уровень сплетен немного угас, но они все еще присутствовали. И я знала, люди все еще смотрели на меня, как на «девушку, чей парень пытался убить себя».

Так что я целенаправленно избегала общественных кругов так часто, как это было возможно. Конечно, я двигалась дальше в своем существовании «после Клэя». Но все шло медленно. И приближаясь к этой входной двери, я знала глубоко внутри, что появиться на вечеринке было плохой идеей. Но я заставила себя смириться с этим.

И прокляла это, если была бы не права. В то время как было здорово увидеть Клэр (я была плохим другом не только для Рэйчел и Дэнни), на остальных мне было наплевать. Джейк нашел меня через несколько секунд после моего приезда, и казалось, что принял на себя роль гида вечеринки. Будто он был моим сопровождающим на чертовом бале дебютанток. Водил меня к группам людей, с которыми мне не о чем было говорить. Но я сжала зубы и оттолкнула вниз желание сказать ему, чтобы он отвалил к черту. Я улыбалась, поддерживая глупый разговор. Я была царицей дерьмовой чепухи.

Рэйчел и Дэнни были там, благодаря этому все становилось лучше. И на мгновения я подумала, что преуспела в спасение ночи. Я убедила свои звенящие нервы прогуляться и даже участвовала в некомфортной беседе с людьми, с которыми не разговаривала несколько месяцев. Это точно, одно очко за социальную компетентность, Мэгги Янг!

Тогда Дана «я хотела трахнуть твоего парня» Уэлш испортила мой довольно приятный парад. Эта сука лежала в засаде, чтобы обрушиться на меня.

Она усмехнулась на то, что Джейк рукой обнимал меня за плечи. Она перебросила свои неприятно блестящие волосы через плечо и рассмеялась:

— Джейк, я бы остерегалась, если бы была на твоем месте. Я слышала, что сумасшествие бывает заразным. — Ее злобный подручный, т.е. «подруга» МакКена захихикала рядом с ней, как невменяемая гиена.

Джейк напрягся и посмотрел на злобный дуэт.

— Извини? — спросил он, будто не мог поверить в то, что она сказала. Но оставьте меня в покое, если ее грубость была сюрпризом.

Дана просто пожала плечами.

— Ну, она уже заставила одного парня пытаться покончить с собой.

Дана и МакКена рассмеялись, словно это было самой смешной вещью в мире. Я чувствовала, как кровь отлила от моего лица, и на меня накатила легкая тошнота. Так же сильно, как я пыталась призвать старую Мэгги, которая бы вытрясла из них дерьмо, я просто не могла сделать это. Так что я стояла там ошарашено; мой рот открылся для мгновенного ответа, который я так и не произнесла.

Джейк выскочил на мою защиту, которую я должна была оценить. Но что сделала я? О да, просто ушла. Может это и позволило дрянным девчонкам выиграть, но все, о чем я переживала так это о том, чтобы доставить свою задницу домой настолько быстро, насколько это было возможно.

Я оторвалась от своей художественной горы из пюре и закатила глаза.

— Извини, это была не моя сцена, — я отмахнулась от очевидной озабоченности своего друга.

Дэниел нахмурился и выглядел так, будто хотел сказать что-то еще, но Рэйчел прервала его.

— Ну, ты не так уж много пропустила. За исключением того, что Рэя тошнило по всей кухне, — сказал Рэйчел, содрогаясь.

— Фу. Серьезно? — я оттолкнула свой поднос, и скрестила руки над столом. Я задумчиво смотрела, пока Дэниел открывал «Сникерс» и протягивал его Рэйчел. Она взяла его и в благодарность послала ему сладкую улыбку. Он пробежал пальцами по ее руке, останавливаясь, чтобы убрать волосы с ее плеча. Вид того, как его рука задержалась на ее коже, заставил мое горло сжаться, а глаза начать гореть.

Их абсолютная любовь и привязанность друг к другу, полностью красивые и заслуженные, все еще заставляли меня смотреть в сторону, прежде чем я поддавалась своим слезам. Я ненавидела то, что просто не могла порадоваться за них. Но было очень тяжело видеть такую преданность, когда моя жизнь была лишена чего-то, похожего на удовлетворение, которое они излучают вместе.

— Да, я приехал на следующий день, чтобы помочь ему убраться, и это было омерзительно. Рэй так сильно страдал от похмелья, что его большую часть времени тошнило в раковину, — поделился Дэниел. Я оттолкнула свои депрессивные и одинокие мысли из головы.

— Ты лучший друг, чем я, малыш Дэнни. Ни в коем случае не стала бы помогать кому угодно убирать рвотные массы, — сказала я серьезно.

Рэйчел бросила в меня салфетку.

— Эй! Ты бы не помогла мне избавиться от рвоты? Правда? — пожаловалась она. Я приподняла на нее бровь, качая головой.

— Это удивительно? У меня есть пределы. — Мое внимание оторвалось от друзей, наблюдая, как Пол Делаудер прогуливается в кафетерий.

Школьный хулиган был зациклен на своей новой цели - незадачливом новичке, который быстро потерял свой телефон и обед. Я почти поднялась на ноги, готовая снова взять на себя придурка. Но на этот раз мистер Кейн стал свидетелем ситуации и вмешался.

Я была затоплена четкими воспоминаниями о таком же дне, почти девять месяцев назад, когда я бросилась спасать парня, который, действительно, не желал моей помощи. Парень, который закончил тем, что нуждался в моем спасении так отчаянно, что забыл спасти себя. Я позволила этому парню скатиться и теперь, вот она я, печальная оболочка той, которой была.

Я испустила шумный вдох и вернула свое внимание к Рэйчел и Дэниелу, у которых были идентичные взгляды беспокойства. Я хотела бы рассмеяться над ними. Они были такими очевидными. Они были до смерти напуганы, что я собиралась заползти обратно в черную дыру, в которой исчезла, после того, как вернулась из Северной Каролины.

Но не было никакого шанса, что я это сделаю. Потому что я собиралась двигаться дальше, даже если мое сердце сопротивлялось этой идее.

Как по команде, Джейк хлопнул своим подносом по столу рядом со мной. Я слегка подскочила от внезапного вторжения. Он скользнул на скамью и быстро потянулся, чтобы взять мое шоколадное печенье. Я позволила ему, не желая изображать поддельный протест из-за этого.

Я наблюдала за Джейком уголком своего глаза: за тем, как он поприветствовал Рэйчел и Дэниела, которые, казалось, были искренне рады, что он был здесь. И я преодолела очень серьезное дежавю. Все это было неправильно.

Джейк сидел на том же месте, где и Клэй. Он смеялся с моими друзьями и брал кусочки моего обеда так, как это должен был делать Клей. Из-за этого я начала абсурдно злиться. Я не хочу, чтобы Джейк Фитцсиммонс сидел здесь, на месте, предназначенном другому.

Что я думала о том, чтобы двигаться дальше? Потому что прямо сейчас мое тело, мой мозг и мое сердце не прошли мимо того факта, что не тот парень сидит рядом со мной. Без слов я встала на ноги. Бесцеремонно сбросила свою еду на поднос Джейка.

— Если ты так чертовски голоден, забирай все, — рявкнула я. Рэйчел и Денни, которые были на середине своего рассказа Джейку о фильме, который они посмотрели, мгновенно замолчали.

Рот Джейка в шоке открылся, и он смотрел на меня с очевидной болью на лице. И это заставило меня чувствовать себя еще хуже.

— Прости, — пробормотала я и ушла, так быстро, как могла, чтобы не начать бежать.

Конечно, Рэйчел последовала за мной.

— Мэгс! Подожди! — кричала она, пока я пыталась сбежать. Не было возможности скрыться от нее, так что я остановилась и позволила ей догнать меня, подготавливая себя к раунду «что случилось?».

Но я должна была знать, что Рэйчел точно понимает, что мне нужно. Потому что она ни о чем не спросила.

— Пошли в библиотеку, подготовимся к этой викторине по химии, которая, как ты знаешь, у нас будет, — сказала она, потянув меня за руку.

Посмотрев на изящную девушку, я захотела обнять ее. И я бы сделала это, если бы это было моей привычкой. Но с тех пор, как это изменилось, я просто позволила ей потянуть меня по коридору. И именно так, моя фантастическая подруга толкнула меня в нормальность, в которой я отчаянно нуждалась.

* * *

Но как только шлюзы были открыты, стало довольно тяжело снова закрыть их. Воспоминания о Клэе дразнили меня весь день. Кого я обманывала? Даже если я усиленно пыталась взять себя в руки, он всегда был здесь, ждал, чтобы дернуть меня назад. Его призрак был почти так же опасен, как и он настоящий.

После школы я торопилась домой, оправдываясь перед друзьями головной болью. Они не спрашивали меня, даже если я знала, что они видят прямо сквозь все мое дерьмо. К счастью, мои родители еще не вернулись с работы, так что притворяться, что со мной все в порядке, было не нужно.

Я бросила сумку на диван и направилась прямо к своей комнате, перепрыгивая через две ступеньки. Как только оказалась там, закрыла за собой дверь и упала на кровать. Кости болели, внутренности связывались узлом. Я уставилась на потолок и желала в миллионный раз поговорить с Клэем. Я лишь хотела знать, что он в порядке. Хотела услышать его голос, произносящий мое имя, будто оно было воздухом, которым он дышал.

Это было так глупо. Он оставил меня позади. Прислал мне это тупое письмо, в котором говорил отвалить к черту. Жить своей жизнью, будто забыть о том, через что мы ним прошли, было очень легко. Может, так было для него. Не в первый раз, я гадала, любила ли я своего грустного, сломанного мальчика сильнее, чем он был способен любить меня.

Не думая о том, что я делаю, я соскользнула с кровати и встала на руки и колени, заглядывая под свою кровать. Найдя то, что искала, я вытащила его. Тяжелый пакет, завернутый в газеты. Я не использовала причудливую оберточную бумагу. Какой смысл, если ее разорвут?

Почему я застряла на этой штуке? У меня был подарок с первой недели, после того как я потеряла Клэя. Я отчаянно нуждалась в том, чтобы что-то сделать, что угодно, что поддерживало бы меня держаться за то, что мы имели. Я завернула его и положила под кровать. Никогда не забывая о нем, но и неуверенная полностью, что собираюсь с ним делать.

Не то, чтобы я могла его ему отправить. Я даже не знала, где он. И после того, как от меня отмахнулись, я должна была выбросить его. Я смотрела на подарок немного дольше, и затем решилась.

Я положила его в курьерскую сумку и спустилась по лестнице, схватив ключи. Пятнадцать минут спустя, я была на знакомой парковке. Сердце колотилось в моей груди, и мое дыхание было тяжелым. Какого черта я делаю?

Я обнаружила, что выбираюсь из машины и иду к входу в магазин. Звон колоколов сообщил о моем приходе. Осматриваясь, я утешалась знакомой мне обстановкой.

Я знала, почему избегала книжного магазина Руби, но стоя здесь, вдыхая едкий запах ладана, и слушать предсказуемую мелодию музыки нью-эйдж[9] через колонки, я чувствовала спокойствие. Я не была сбита моими недавно приобретенными неврозами, при столкновении с чем-то, «связанным с Клэем». Нет, это было место, которое я полюбила прежде, чем он приехал, и я поняла, что все еще могу наслаждаться, находясь здесь.

— Мэгги! — Я повернулась на голос тети Клэя - Руби, которая обходила стойку и практически бежала ко мне. Несмотря на то, что первоначально мои внутренности свернулись, что сопровождалось тем, что я видела Руби после всего этого времени, но она все еще была желанным для моих глаз человеком.

— Привет, Руби! — сказала я мягко, закутываясь в мягкое объятие. Было что-то в этой женщине, что заставляло меня чувствовать себя в безопасности. Если бы только плохие воспоминания можно было смыть ее заразительным счастьем.

— Это было так давно, милая. — Она сжала мои щеки в своих ладонях, и я не могла не улыбнуться.

— Ты права. Было. Думаю, новые материалы для прочтения готовы для заказа, — сказала я, оглядев магазин и пряча настоящую причину своего визита. Руби кивнула и отправила меня в заднюю часть магазина, где хранила книги.

— Не спиши! Я только получила множество новых книг. Они лежат в куче на столе. — Казалось, Руби, так искренне была рада видеть меня, что я почувствовала себя немного виноватой, что не пришла раньше. Я не могла закрыться от всех и всего. Настало мое время вырасти и проявить вновь свою суть.

Так что я сделала то, что сказала Руби, и не торопясь, просматривала книги. Я даже взяла на себя смелость разложить их по полкам, на которые у нее еще не было времени. Я чувствовала себя хорошо от того, что скользнула в ту часть моей жизни, которую так долго избегала. И даже если эти мирские задачи напоминают мне о десятках дней, которые я провела здесь, делая то же самое с парнем, которого я любила и потеряла, все равно было приятно это делать.

Дата добавления: 2015-10-28